Солнышкин плывёт в Антарктиду

Мелкое недоразумение и крупная потасовка

Возмущённый Солнышкин босиком мчался вверх по трапам.

Волны вспыхивали, словно на них устроили праздничный танец миллионы солнечных мотыльков. Но Солнышкин этого не замечал.

– Мало было ему шуток! Теперь потешается над друзьями!

Чертыхаясь, он несколько раз стукнулся пальцами о ступеньки так, что по ногам брызнуло электричество, и выбежал к радиорубке. Но Перчикова там не было.

То и дело подпрыгивая, Солнышкин помчался на корму. Несмотря на утро, палуба так накалилась, что пятки дымились.

Он обежал всю палубу и наконец остановился и притих. Возле камбуза слышались весёлые голоса.

– Вот это блины! – хвастался Борщик. – Встанет команда – проглотит их вместе с коком!

– А вот сейчас, – послышался голос Перчикова, – сейчас Солнышкин проснётся англичанином.

Было слышно, как радист жевал блин.

– Как это? – спросил Бурун.

– Как?.. – Перчиков не договорил.

Солнышкин вылетел из-за угла и возмущённо выпалил:

– Подстроил и ещё хвастаешься?

– Ваша светлость, а почему не по-английски? – усмехнулся Перчиков.

– Это не по-товарищески! – крикнул Солнышкин, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. – Знаешь, что за такие вещи делают?

Бурун и Борщик удивлённо переглянулись. Перчиков едва не выронил надкушенный блин.

– Слушай, Солнышкин, иди выспись!

– И пойду! – Солнышкин сердито повернулся на пятках, но вдогон получил по затылку такую затрещину, что волчком завертелся и ткнулся носом в облупленный носик Перчикова. – Так ты ещё драться?! – В глазах Солнышкина вспыхнуло короткое замыкание.

– Да ты что, спятил? – откликнулся Перчиков.

Но и ему достался такой шлепок в ухо, что загудели и небо, и земля, и палуба.

Он схватил Солнышкина за руку. Но теперь на них обоих сыпались удар за ударом. Рядом, прикрыв лицо фартуком, вертелся Борщик, а Бурун на четвереньках влетел на камбуз, и оттуда торчали только его ноги. Кажется, на палубе начиналась такая потасовка, какой боцман ещё не видел.

– Да хватит вам, хватит! – кричал он.

А Солнышкин, уже забыв обо всём и не обращая внимания на удары, размахивал тельняшкой и хлопал ресницами. Вокруг с шелестом вспыхивали алые, фиолетовые, зеленоватые крылья. В воздухе переливалась радуга: это, горя́ чешуёй, над палубой пролетали десятки настоящих летучих рыб. Они взмывали из океана и, перелетев через борт, долго-долго пари́ли над синевой.

– Дождь, рыбный дождь! – опешил Солнышкин.

Перчиков потёр ухо, Бурун открыл глаза, а Борщик, растопырив пальцы, бросился вперёд: «Лови! Держи!» – от него улетал великолепный завтрак для всей команды.

Рыбы за бортом продолжали летать, сверкать, трепыхаться. И только иногда на поверхности океана показывалась громадная серая туша. Там, гоняясь за косяком, веселился Землячок, который устроил для друзей маленькое тропическое представление.

Да, этого момента Солнышкин ждал с самого рождения! Он мечтал об этом, когда над Сибирью трещал мороз, а в маленькой печурке его бабушки пылали жаркие сосновые поленья.

Он листал страницу за страницей, а бабушка вязала и не видела, как в их комнатке возникают океан, акулы, настоящая палуба и вокруг порхают летучие рыбы!

Перчиков положил Солнышкину руку на плечо.

– А я думал, это ты меня съездил, – смущённо почесав затылок, сказал Солнышкин.

– За что? – спросил Перчиков.

– Не знаю, – опять рассердился Солнышкин, – но зато по твоей милости я наговорил только что Пионерчикову немало гадостей.

– Каких ещё гадостей? – удивился Перчиков.

– Тех самых, которые вдолбил мне в голову твой магнитофон!

– Ну, это ты поосторожней! – воскликнул Перчиков. Обижать такой замечательный аппарат он не мог позволить даже Солнышкину – Я могу при свидетелях доказать, что это клевета.

– Пожалуйста, – сказал Солнышкин.

– Пожалуйста! – крикнул Перчиков.

И вся компания отправилась к месту происшествия.

Едва с магнитофонной ленты прозвучало «гуд монинг», Перчиков победоносно взглянул на друзей. Но когда магнитофон повторил весь вчерашний разговор капитана со штурманом, Перчиков виновато оглянулся, сдвинул на лоб беретик и притих.

– А что, – спросил Борщик, – Пионерчиков и вправду лаял?

– Это его дело, – грустно ответил Перчиков. – А вот то, что мои затеи дважды за один вечер погорели, как у Борщика макароны, это точно.

Борщик заёрзал на месте, но промолчал. А радист выложил друзьям историю с сигналами внеземной цивилизации.

– Да, с магнитофоном, конечно, вышел цирковой номер! – заметил Бурун. Ему приятно было вспомнить о цирке. – А насчёт цивилизации ещё ничего не известно. Сегодня слушали радио? Летающие тарелки объявились.

– Где? – краснея, спросил Перчиков. Самолюбие радиста было задето. Он снова пропустил важное сообщение!

– А в Америке, – сказал боцман. – И в океане.

– Ерунда! – сказал Борщик. – Ерунда! Рыбы летают – это ещё можно понять. – И он потёр синяк под глазом. – А тарелки? Ерунда! Не видел!

Однако весь этот разговор был утром. А вечером произошла история, которая заставила кока Борщика в корне изменить свою точку зрения.