Глава 26

Кэссиди проснулась от того, что служанка раздвинула занавески и в спальню хлынули яркие солнечные лучи.

— Прошу прощения, ваша светлость, — сказала служанка, сделав реверанс. — Меня зовут Полли. Его светлость распорядился помочь вам собраться, чтобы в полдень выехать в Равенуорт.

Кэссиди неохотно встала с постели и окинула взглядом комнату, где прошла ночь, в которую Рейли сделал ее своей женой.

— А где сейчас его светлость? — поинтересовалась Кэссиди.

Полли выдвинула из комода большой ящик.

— Он уехал рано утром сразу после завтрака. Он велел передать, что уже распорядился обо всем, что нужно, и что в дороге вы не испытаете неудобств.

Кэссиди вздохнула с облегчением, узнав, что сегодня утром ей не нужно будет встречаться с Рейли. Впрочем, она также знала, что, возможно, он поехал к любовнице. Что же, решила она, ей нет до этого никакого дела!

Полли разложила на кровати голубое дорожное платье.

— Его светлость прислал утром ваши вещи, — объяснила она, заметив удивленный взгляд Кэссиди. — Он также распорядился передать вашим тете и дяде, чтобы чуть позже они привезли сюда вашу племянницу…

Кэссиди пришлось проглотить обиду. Упрекать служанку было бессмысленно — она лишь выполняла приказ хозяина.

«Похоже, Рейли заранее все предусмотрел!» — с горечью подумала Кэссиди.

— Извините, что беспокою вас, ваша светлость, — замявшись, пробормотала служанка, — но внизу вас дожидается какая-то сомнительная особа. Я бы не стала вас беспокоить, но эта особа утверждает, что знакома с вашей светлостью!

— Как ее зовут?

— Она назвалась Элизабет О’Нил, ваша светлость.

Кэссиди вздрогнула.

— Она не обманывает. Мы действительно с ней знакомы. Немедленно пригласите ее ко мне.

Полли недоверчиво посмотрела на Кэссиди. Неужели у герцогини могут быть такие знакомые?

— Немедленно пригласите ее ко мне! — твердо повторила Кэссиди. — И подайте завтрак на двоих. Да поторапливайтесь!

Служанка выскочила из комнаты, а Кэссиди налила в миску воды из кувшина. Быстро сбросив ночную сорочку, она умылась, а затем поспешно оделась. В дверь постучали.

Кэссиди крикнула Полли, чтобы та входила, но вместо служанки показалась Элизабет, которая, опустив голову, вошла в комнату и застенчиво встала в углу.

— Не думала я, что ты захочешь меня принять, — пробормотала она. — Ведь ты теперь герцогиня! Но я обещала найти тебя, когда меня выпустят, и сдержала слово. Главное, я убедилась, что у тебя все идет как нельзя лучше, и ухожу…

Кэссиди ответила ей приветливой улыбкой.

— Никуда ты не уйдешь, Элизабет! — воскликнула она. — Если бы не ты, я бы просто погибла в тюрьме. Я перед тобой в вечном долгу.

Девушка все еще смущенно жалась к двери.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной .мне… — пробормотала она. — Я просто сделала то, что должна была сделать — и не больше того!

Кэссиди шагнула вперед и взяла Элизабет за руку.

— Ты знакома с обязанностями камеристки?

— Честно говоря, не очень, — призналась девушка.

— Но ты научишься, правда, Элизабет? Ирландке было известно, что служба при знатной даме наиболее завидная должность в доме. Не только все слуги, но даже дворецкий и домоправительница смотрят на камеристку снизу вверх.

В глазах Элизабет засветилась надежда.

— Конечно, ваша светлость, я всему научусь!

— Может, ты собиралась вернуться в свою семью?

— Не думаю, что там мне будут рады, — вздохнула девушка. — Моя мать умерла, а сестры выросли и вышли замуж.

— Тогда поедем со мной в Равенуорт! — воскликнула Кэссиди. — Ты будешь моей камеристкой и подругой.

Элизабет отрицательно покачала головой.

— Я буду верно служить вам до самой смерти, но никогда не смогу быть вам подругой. Мы принадлежим разным мирам. Тут уж ничего не поделаешь!

— Но в Ньютейте мы были подругами, Элизабет! — напомнила Кэссиди.

— Вы тоже отнеслись ко мне по-дружески…

— Ты одна.мне поверила тогда! — сказала Кэссиди. — Ты заботилась обо мне, как только мать может заботиться о своем ребенке. Ты всегда будешь моим другом, и я хочу, чтобы все знали, что ты сделала для меня.

Элизабет побледнела.

— Нет, ваша светлость! Вы никогда не должны так говорить, — пробормотала девушка. — Если узнают, что вы были в тюрьме, это вам здорово повредит. Позвольте я буду вашей служанкой! — попросила она. — Я постараюсь научиться хорошим манерам, чтобы быть достойной вас.

Кэссиди понимала, что Элизабет действительно будет не слишком уютно в роли ее подруги, и поэтому не стала настаивать.

— Тогда будь моей верной служанкой и всегда говори мне правду! — сказала она.

Счастливая, Элизабет кивнула.

— Даю вам слово, ваша светлость! Никто не будет служить вам так честно, как я.

В этот момент в дверь легонько постучали, и Элизабет пошла открывать. Увидев перед собой служанку, она преградила ей дорогу. Элизабет взяла у нее из рук поднос с едой и строго оглядела девушку с головы до ног.

— Как тебя зовут? — поинтересовалась Элизабет.

Служанка недовольно покосилась на нее, раздумывая, стоит ли вообще отвечать этой особе, но во взгляде ирландки было нечто такое, что заставило ее покориться.

— Полли, — ответила она.

— Ну так вот, Полли, — заявила Элизабет, — с этого момента ее светлости буду прислуживать только я!

Служанка вопросительно взглянула на герцогиню.

— И передай слугам, что теперь Элизабет О»Нил будет моей камеристкой! — властно добавила Кэссиди.

Полли робко кивнула.

— Да, ваша светлость. Я передам, ваша светлость. Кэссиди улыбнулась. Ей было приятно, что она смогла отплатить Элизабет за ее доброту. К тому же в Равенуортском замке у нее будет свой человек.


Сделав Оливеру знак, чтобы тот оставался в карете, Рейли спрыгнул на землю и поднялся на крыльцо дома, где жила Габриэлла Канде. Он занес было руку, чтобы постучать, но потом достал свой ключ и отпер дверь.

Уже в прихожей до него донеслись голоса из гостиной, и он сразу направился туда.

Задержавшись в коридоре, Рейли рассмотрел через открытую дверь гостиной собравшихся там особ.

Габриэлла сидела спиной к двери, а напротив нее в кресле расположился Хью. Кажется, оба они не заметили появления Рейли.

— Дорогой Хью, — говорила Габриэлла, — я была бы счастлива иметь в вашем лице своего покровителя, но ведь у вас, увы, нет денег, и, следовательно, это невозможно. Кроме того, по слухам, Рейли не спит со своей новоиспеченной женушкой, а стало быть, обязательно вернется ко мне.

— Есть вещи поважнее денег, Габриэлла, — уверенно сказал Хью. — Я буду оказывать вам куда больше внимания, чем Рейли, и я никогда не позволю себе оставить вас на такое длительное время!

— Мой брат совершенно прав, — вмешался Рейли. — Есть вещи гораздо важнее денег. Например, верные сердца любимой женщины и брата.

Габриэлла вскочила и, раскрыв объятия, бросилась к Рейли.

— Дорогой Рейли, я знала, что ты придешь! — воскликнула она.

Но герцог решительно отвел от себя ее руки и холодно сказал:

— Я пришел только для того, Габриэлла, чтобы сообщить тебе, что не собираюсь больше играть роль твоего покровителя. Ты вольна выбрать себе другого — будь то богатый джентльмен или мой братец, который сам скоро будет стеснен в средствах.

У Габриэллы вытянулось лицо.

— Нет, не может быть, — пробормотала она и, снова шагнув к нему, взяла его за руку. — Единственным моим желанием было угождать тебе! А если ты разозлился, что застал у меня Хью, то знай — он пришел как друг!

— Мне нет дела до того, с кем ты развлекаешься, Габриэлла. Я лишь хочу сообщить, что, как только сделаешь необходимые распоряжения, я перестану оплачивать твои счета… Кроме того, я позволил себе расплатиться по твоим счетам с мадам Эстеллой.

Она побледнела.

— Значит, ты уже знаешь. Твоя жена тебе рассказала…

Рейли окинул ее ледяным взглядом.

— Неужели ты думала, что я позволю тебе при всех оскорблять мою жену?

Глаза Габриэллы наполнились слезами.

— Я люблю тебя, Рейли! Я ужасно ревновала! — воскликнула она, цепляясь за его плащ. — Как ты не понимаешь? Твоя жена так молода и самоуверенна, что я хотела всего лишь…

Его тяжелый взгляд заставил ее умолкнуть. Он с отвращением отбросил от себя ее руки и повернулся к Хью.

— Дарю ее тебе, — сказал Рейли брату, — но имей в виду, что это очень дорогая игрушка!

Затем герцог направился к двери. Габриэлла хотела бежать за ним и умолять, чтобы он вернулся к ней, но гордость остановила ее, и она бессильно рухнула в кресло. Она прекрасно понимала, что если попытается удержать Рейли, то вызовет у него только новый приступ ненависти.

Габриэлла сдерживала слезы, пока Рейли не скрылся за дверью. Хью поспешил следом за братом. Габриэлла дала волю слезам и зарыдала, чувствуя, что ее сердце разрывается от горя.

Хью догнал Рейли прежде, чем тот успел сесть в карету.

— Итак, братец, где бы ты ни появился, ты повсюду разбиваешь сердца! — воскликнул Хью.

Рейли нахмурился.

— Это наблюдение больше подходит тебе самому, чем мне, — заметил он.

Хью захихикал

— Женившись на этой девушке Марагон, ты оставил меня далеко позади! Что это тебе пришла охота снова спасать честь семьи? — продолжал он, и его взгляд потемнел. — Видит Бог, нелегкую ты взял на себя обязанность искупать мои грехи.

— Никакие грехи я больше искупать не намерен, — проговорил Рейли, начиная терять терпение. — К тому же у меня нет никакого желания стоять посреди улицы и обсуждать дела семейной чести. Если хочешь, садись со мной в карету, а нет — отправляйся к своей даме сердца!

Пожав плечами, Хью сел в карету, а Оливер взобрался на козлы.

— Бедняжка Габриэлла, — сказал Хью. — Ей было бы куда легче, если бы она влюбилась не в тебя, а в меня. Все твое несчастье, Рейли, в том, что у тебя нет сердца!

Рейли забрался в карету и сел напротив брата.

— Пожалуй, ты единственный, братец, кто может поучить меня, как нужно обращаться с женщинами! — сухо заметил он. — Если мне не изменяет память, женщины, которые имели глупость закрутить с тобой роман, либо теряли мужей на дуэли, либо умирали в родах, производя на свет твоего ребенка!

— Я не хочу вспоминать об Абигейл, — обиженно отозвался Хью. — Я любил ее, как мог. Очень жаль, что она умерла…

— А ты думал о ее дочери?

— Честно говоря, не думал.

— Хью, жизнь — это не игра, а ты уже не мальчик. Когда тебе наскучивает одна игрушка, ты хватаешься за другую, не задумываясь о том, что крушишь на своем пути чьи-то судьбы.

— А как же бедняжка Габриэлла? — напомнил Хью. — Ты разбил ее сердце, Рейли. Она безутешна.

— Габриэлла вступила со мной в связь, прекрасно зная, что я могу ей дать. Она сама перешла границы допустимого. Не сомневаюсь, что еще до захода солнца она подыщет мне достойную замену. Конечно, это будешь не ты, Хью. Не строй иллюзий на этот счет, братец. У Габриэллы хорошая хватка. Она всегда будет иметь в любовниках мужчин, которые могут задаривать ее дорогими безделушками… А того, что я даю тебе на жизнь, едва ли хватит ей на чулки!

Напоминание, что он живет, пользуясь добротой Рейли, не доставило Хью особой радости. Он решил в отместку уколоть брата.

— О твоей новой жене, Рейли, рассказывают странные вещи, — сказал он. — Говорят, ты с ней не спишь. Пренебрегать своими супружескими обязанностями — это так не похоже на тебя, Рейли!

Взгляд Рейли угрожающе блеснул в полумраке кареты.

— Скажи, где тебя высадить, — сказал Рейли. — Я распоряжусь, чтобы кучер подвез тебя. Мне некогда, я еще собираюсь заглянуть в клуб.

— Ах, я ненароком задел твое больное место, — усмехнулся Хью. — Скажи, ты женился по любви или из желания поддержать честь семьи? Что собой представляет сестра Абигейл? Сама Абигейл была настоящей красавицей, но всегда утверждала, что гордость семьи — это ее сестра.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мою жену, но я хотел бы поговорить о твоей дочери, — холодно прервал брата Рейли. — Сомневаюсь, что тебя это интересует, но Кэссиди заботится о ней. К тому же я положил на ее имя определенную сумму, и ее будущее будет обеспечено.

Хью откинулся на сиденье, и в его глазах засветился интерес.

— И сколько же ты положил на счет моей дочери?

— Тебя это не должно волновать. Хью чуть подался вперед.

— Ошибаешься, я не такой уж и плохой человек, — сказал он. — Особенно если дело касается Абигейл. Я никогда не говорил о своей любви к ней, потому что мать запрещала… Видишь ли, я даже был на ней женат. Пока ты кипятился и требовал, чтобы я женился на Абигейл, она уже была моей женой!

Рейли едва не задохнулся от ярости.

— И ты сейчас осмеливаешься говорить об этом?! — воскликнул он. — Мы оба прекрасно знаем, что тебе нет дела до малышки, как в свое время ты бросил ее мать! Тебе не удастся обвести меня вокруг пальца и убедить, что ты действительно был женат на Абигейл Марагов!

— Но это правда, — развел руками Хью. — Признаю, на меня тогда нашло затмение. Видишь ли, если бы мы не оформили все законным порядком, она бы ни за что не согласилась быть моей. В тот момент я готов был пожертвовать ради нее всем… Нет ничего проще, чем доказать факт нашей женитьбы. На этот счет имеется официальная запись.

Рейли стукнул кулаком по стенке, и возница резко остановил карету.

— Убирайся, Хью! — потребовал Рейли. — И не попадайся мне на глаза, пока не поумнеешь!

Хью со смехом выбрался из кареты.

— Ты хочешь сказать, что больше не будешь платить по моим счетам? — поинтересовался он.

Рейли пристально взглянул на брата.

— Я буду продолжать присматривать за тобой до тех пор, пока ты не займешься каким-нибудь делом и не сможешь сам содержать себя.

— Ты хочешь, чтобы я работал? — изумился Хью. — Я никогда не стану этого делать, Рейли. Да и мать этого не допустит.

Рейли сделал знак кучеру, чтобы тот трогал. Утро было испорчено. Возможно, Хью был не так уж далек от истины, утверждая, что у Рейли нет сердца. По крайней мере, он действительно нисколько не жалел о том, что порвал с Габриэллой.

Рейли опустил веки и вспомнил зеленые глаза жены. Она была так не похожа на всех женщин, которых он знал прежде. Это была гордая, независимая душа. Он почувствовал это уже с момента первой встречи. Сегодня утром она уедет в провинцию… Следует ли ему отправиться вместе с ней или выехать немного позже?

Ему было прекрасно известно, как нужно обходиться с любовницами, но — Боже правый! — он совершенно не знал, как обходиться с собственной женой! После минувшей ночи Рейли понимал, что Кэссиди не бросится к нему в объятия, даже если он преподнесет ей дорогие побрякушки.


Кэссиди выглянула в окошко кареты, и на нее повеяло свежим ветром родных полей. Как разительно отличалось это путешествие от первого посещения Кэссиди Равенуортского замка! В тот раз она была так подавлена горем, что даже не заметила красоты окружающих мест. К тому же тогда она тряслась в обыкновенном дилижансе, погруженная в горе после смерти сестры и томимая страхом перед будущим… Теперь в пути ее сопровождали четыре форейтона, кучер и слуга, которые прилагали все усилия, чтобы в дороге у Кэссиди были все удобства.

Когда они подъезжали к деревне, кучер немного придержал лошадей. К удивлению Кэссиди, жители высыпали на улицы, чтобы поприветствовать ее.

— Добро пожаловать, ваша светлость! — кричали они. — Милости просим домой, ваша светлость!

Кэссиди взглянула на Элизабет с недоумением.

— Откуда они узнали, что я собираюсь проезжать через их деревню? — пробормотала она.

— Уверена, их заранее оповестили об этом, — сказала Элизабет. — Кажется, они и правда вам рады!

— Но ведь они даже не знают меня!

— Ну и что из того, — резонно заметила камеристка. — Зато они знают герцога. Его светлость, судя по всему, очень добр к этим людям. Иначе бы они так не радовались приезду герцогини!

Кэссиди лишь покачала головой.

— Мне кажется, я возвращаюсь домой после долгого путешествия… — пробормотала она.

На самой вершине горы величественно красовался старинный замок. Если в деревне Кэссиди действительно чувствовала себя, как дома, то, подъезжая к замку, ей показалось, что она вновь стала пленницей. Кэссиди молилась о том, чтобы поскорее выполнить свою часть их договора и после рождения наследника уехать из замка. Ей в голову пришла мысль, что муж уже находится в замке, и ее сердце взволнованно забилось. Кэссиди взглянула на главную башню и увидела, что на шпиле нет флага. В ту же секунду ею овладела тяжелая тоска. Она поняла, что Рейли нет в замке.

Элизабет опекала свою хозяйку, как самоотверженная мать опекает дитя. Она заметила в глазах госпожи печаль, но не могла понять, в чем ее причина. Возможно, этот брак не из счастливых. Взглянув на замок, Элизабет почувствовала настроение Кэссиди.

— Дорога из Ньюгейта сюда была длинной, ваша светлость, — заметила она. — Но вы проехали по ней очень быстро.

— Ты права, Элизабет. Дорога была очень длинной…

— Вы только посмотрите, как около кареты вьются пташки, ваша светлость! — вдруг воскликнула Элизабет. — Это хорошая примета!

Кэссиди улыбнулась, но замок казался ей мрачным и темным. Что ожидает ее за этими неприступными стенами?

Загрузка...