Соль жизни

Дом на утесе

У всякого, кто без спросу вторгается в чужой дом, сердце начинает биться учащенно. Но следует признать, что в такой ситуации мы бываем нечасто. Мне хорошо понятен катарсис вора, проникающего в чужой дом. Что касается человека добропорядочного, то в случае поимки он далеко не всегда отделывается словесными упреками.

Дом — это символ частной жизни, но вполне допустимо, что многие из нас готовы подсматривать за тем, что творится внутри чужого дома. Я хочу сказать, что побудительным мотивом к проникновению в чужой дом может служить не только желание завладеть вещами, которые тебе не принадлежат.

Мой друг, известный поэт, получил скандальную известность: его застали в тот момент, когда он подглядывал за домом, который был расположен в каком-то там переулке. Он родился в глухой деревне на северо-востоке, в районе Тохоку. Я еще подумал, что для него чужой дом имеет несколько другое значение, чем для жителя большого города.

Мне пришлось вторгнуться в чужой дом только один раз.

Война близилась к концу. Из-за того, что военные моряки переезжали с места на место, а кто-то был в эвакуации, по соседству пустовало несколько домов. Их сады были идеальным местом для наших игр. Забираясь в чужой сад, поначалу я чувствовал некоторое волнение и неловкость, но никто нас не ругал, и я постепенно привык к этому, мне стало любопытно, что находится там, в доме, где никто не живет. И тогда я стал заглядывать в щелки ставней, между занавесками. Хотя забраться в дом было очень просто, смелости не хватало.

Война калечила и детей. Дичал мир, дичали и мы. Вспоминаю, как однажды прозвучал сигнал отмены воздушной тревоги и нам нужно было возвращаться в школу. Я был старостой местной группы подростков и принял такое решение: чем возвращаться на перекличку, лучше мы прогуляем школу и устроим турнир по борьбе сумо в саду соседней огромной виллы. Поступая так, я явно занесся слишком высоко, будучи уверен, что никто из взрослых не станет наказывать меня за такой пустяк.

Приблизительно в это же время мой приятель, отец которого был помещиком и владел многими домами, сказал, что тут есть один интересный дом. Правда, было непонятно, принадлежал ли этот дом его семье. По его словам выходило, что дом совершенно пустой, его обитатели не собираются туда возвращаться, а стоит он на скале, которая расположена по дороге в Ято. Никто не был зачинщиком — все как-то сразу решили, что нужно забраться туда. Кто-то, правда, сказал, что там водятся привидения, но это было сказано для красного словца. Дом был двухэтажный, деревянный, аккуратно покрашенный. Для того времени он смотрелся вполне элегантно. И вряд ли там могли обитать какие-то духи.

Дом стоял на крутом склоне, за ним густо разросся бамбук. Мы поднялись по зигзагообразной лестнице и очутились в саду. Он располагался на склоне и был невелик. За его нижней границей и стоял дом. Словно заправские воры, мы, избегая людских глаз, зашли задом с другой стороны. Замка не было, и мы, вытащив загнутые гвозди, которыми была заколочена дверь, проникли в дом.

На первом этаже находилось четыре комнаты. Мебель стояла как попало. С опаской открыв стенные шкафы и буфет, мы убедились, что там стояла посуда, лежали подушки. Из-за закрытых ставней в доме было темновато. Однако верхний их край прилегал неплотно, благодаря чему мы смогли сориентироваться. Но, к сожалению, мы не обнаружили ничего страшного или таинственного. И только в последнем из обследованных шкафов обнаружилось полтора десятка старых толстых журналов. Журналы были с картинками; там были напечатаны какие-то истории, которые показались нам интересными. В то время книжка была редкостью.

Я сказал: «Если мы их возьмем с собой, хозяева, наверное, на нас рассердятся».

Тот мальчишка, который привел нас сюда, гордо ответил: «Ничего страшного, мы их на время позаимствуем».

Я подумал, что сейчас мы превратимся в настоящих воришек, но любопытство и соблазн взяли свое: я схватил два журнала и вслед за своими приятелями поднялся на второй этаж, где располагались две комнаты, отделенные друг от друга узким коридорчиком. Там было светлее, потому что ставней не было, на окнах внесли занавески. Открыв стенной шкаф в правой комнате, мы ничего там не обнаружили.

Для удовлетворения нашего любопытства оставалась только левая комнатка. Все это нам уже приелось, мы вошли туда без всякого трепета. И там тоже не оказалось ничего интересного. Но вот напоследок наш заводила открыл стенной шкаф, который находился у дальней стены. Как мы и подумали, там тоже оказалось пусто. Но уже в следующее мгновение мы лишились дара речи.

Этот шкаф предназначался, вероятно, для одежды. Высотой он был около двух метров, в ширину и глубину — по метру. Двое или трое из нас могли спокойно спрятаться там. Из глубины шкафа на нас уставились человеческие глаза. Никакого тела не было — только пара глаз, будто бы ожидавших нашего появления, висела на высоте нашего роста. Мы страшно удивились: в шкафу висели два глаза. В первое мгновение никто из нас четверых ничего не понял. Мы просто вперились в эти глаза. Все происходящее казалось сном. Мы были уверены только в одном: глаза были настоящими, это было не украшение и не игрушка.

— Что это? — спросил стоявший рядом со мной мальчишка и протянул руку к глазам. Но тут глаза таинственно заморгали, отодвинулись чуть вглубь и стали ярче. И вдруг они прямо загорелись в темноте, снова выдвинулись вперед на то расстояние, на которое они только что ушли назад. И тогда мы заголосили и бросились бежать. Скатившись по лестнице, выскочили на улицу. Не оборачиваясь назад, мы бежали по горной дороге — каждый к своему дому.

Какое-то время никто из нас не рассказывал о случившемся. По прошествии месяца я заговорил об этом со своим близким другом, но он мне не поверил. Рассказал и матери, но не нашел отклика и в ней. И тогда мне пришлось пожалеть, что до этого я столько раз рассказывал родителям разные небылицы…

Через какое-то время сын помещика сказал мне, что дом на горе снесли. «И что это там за глаза были?» — спросил я, понизив голос. Он тоже перешел на шепот: «Эти глаза теперь висят в зарослях бамбука».

Что ж, возможно, так оно и было. И в таком случае если бы я зашел в бамбуковые заросли на той горе, то где-нибудь в глубине я бы увидел те самые сияющие глаза…

Мы переехали, я стал взрослым. И вот однажды я забрался на ту самую гору. Там уже не было ни прежнего дома, ни зарослей бамбука: их вырубили и построили дома. И мне совсем не захотелось забираться наверх по новенькой лестнице с перилами.

Я до сих пор не знаю, кому принадлежали те глаза и что это было за существо.