Сомбреро

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Знойный полдень. Скромный стандартный дачный домик с открытой верандой. На веранде — плетеная мебель, круглый стол. На столе — ваза с букетом увядших цветов. В глубине сцены видна часть садовой изгороди. В саду много живых цветов. В момент поднятия занавеса сцена пуста. Доносится гневный, возбужденный мальчишеский голос Шуры Тычинкина: «Убирайтесь вон! Проваливайте отсюда! Понятно? Идите, идите и не оглядывайтесь! Я больше с вами не дружу! Можете ко мне больше не приходить! Слышите? Я вас больше не знаю и знать не хочу!» Хлопает садовая калитка. Появляется Шура Тычинкин. Пионерский галстук у него съехал набок, волосы всклокочены, глаза полны слез. В руке — самодельная деревянная шпага. В большом волнении он поднимается на веранду, затем сбегает вниз и садится на ступеньках лестницы. Опершись на шпагу, мрачно смотрит перед собой в одну точку.

Шура (про себя). Провалитесь вы все в болото! Чтоб всех вас лягушки заели!..

Из дома на веранду со ступкой в руках выходит Ольга Михайловна Тычинкина.

Тычинкина. Шура! Что случилось?

Шура (не сразу). Ничего не случилось, мама!

Тычинкина. А на кого ты кричал? Почему у тебя глаза красные?

Шура. Просто так. (Вытирает глаза.)

Тычинкина. Это не ответ. Где ребята?

Шура. Они ушли.

Тычинкина. Скажи мне толком, что у вас произошло? Вы поссорились?

Шура. Да.

Тычинкина. Из-за чего?

Шура. Мама! Ты не поймешь!

Тычинкина. Чего я не пойму? Говори же!

Шура (возбужденно). Они нечестные люди!

Тычинкина. Они тебя чем-нибудь обидели?

Шура (дрожащим от волнения голосом). Мама! Они сказали, что не могут мне доверить роль д’Артаньяна! Мне! Не могут доверить! Я всю роль наизусть выучил, сам себе шпагу сделал… Ну и пусть! Пусть они теперь ищут себе другого исполнителя! (В сердцах ломает шпагу и швыряет обломки в сад.)

Тычинкина. Не сори, Шура! И не огорчайся из-за пустяков! Когда я услышала, как ты кричишь, я подумала, что и правда случилось что-то серьезное.

Шура. Для тебя, конечно, пустяки, мама, а для меня это совсем не пустяки! Я же сказал, что ты этого не поймешь!

Тычинкина (продолжая толочь в ступке). Шура!

Шура. Что, мама?

Тычинкина. Пойди и вымой лицо. И перемени рубашку… Да срежь, пожалуйста, цветов и поставь их в вазу на веранде, а то эти совсем завяли. (Вынимает из вазы букет увядших цветов и уносит их в дом.)

Шура (оставшись один, неожиданно, с выражением). «Господа! Вы ввязываетесь в скверную историю и будете изрешечены пулями! Я и мой слуга угостим вас тремя выстрелами, столько же вы получите из подвала. Кроме того, у нас имеются шпаги, которыми мы недурно владеем, могу вас уверить!» (Вздыхает.) Почему же я им все-таки не подхожу для этой роли? Я же подходил!.. «Господа! Вы ввязываетесь в скверную историю…» (Уходит в дом.)

Сцена некоторое время пуста. Затем в саду хлопает калитка, и появляется Алла. Она осторожно подходит к веранде. Из дома выходит Шура. Он переоделся, вымыл лицо, причесался. В руках у него большие садовые ножницы. Делая вид, что не замечает Аллу, он начинает срезать цветы.

Алла (после паузы). Шура! Мне очень, очень неприятно, что все так получилось. Поверь мне!

Шура (не сразу). Зачем ты вернулась? Чтобы убедить меня в том, что я бездарность? Хорошо! Я бездарность! А вы все таланты и гении?.. Оставьте меня в покое! Что тебе от меня надо? Что? Говори!

Алла. Я просто хотела тебе посоветовать…

Шура. Что посоветовать? Что? Говори!

Алла. Не обижаться на Вадима и согласиться на другую роль.

Шура. Не обижаться? Отказаться от роли д’Артаньяна и не обижаться?

Алла (тихо). Да.

Шура. А кто будет играть д’Артаньяна? Кто? Говори, если знаешь!

Алла. Ее, кажется, хотят отдать Адриану… Я не знаю…

Шура. Адьке?! Это который с академической дачи? Что они, с ума посходили, что ли? Он же всегда простуженный! Ну ладно! Ладно! (Срезает цветы.) Мне все равно! Пожалуйста! Пожалуйста!

Алла. Что ты делаешь? Разве так срезают цветы?

Шура (с ожесточением работая ножницами). Уйди!

Алла (пожав плечами). Так цветы только портят. (Помолчав.) Шура!

Шура. Ты не ушла? Что тебе еще надо?

Алла. Вадим сказал, что он тебе даст другую роль.

Шура. Какую же? (Настороженно смотрит на Аллу.)

Алла. Там есть еще одна незанятая роль. Дворянина. Без слов.

Шура (задохнувшись от возмущения). Роль без слов? Дворянина? Без слов? Да? Повтори, что ты сказала! Кому? Мне? Без слов? Да? Без слов? (Наступает на Аллу с ножницами в руках.)

Алла (взвизгнув). Ой! Шура! Шура! Убери ножницы! Ты меня зарежешь! Ой! Я скажу твоей маме! Не смей! Ой!

Шура (кричит). Вон отсюда! Чтоб духу твоего здесь не было! Роль без слов! Дворянина! Без слов! Да я вас всех…

Алла убегает. Шура продолжает беспорядочно срезать цветы. Из дома выходит Тычинкина.

Тычинкина. Что за крик? Шура! Батюшки! Что ты делаешь? Честное слово, тебя ни о чем нельзя попросить! (Пытается отнять у сына ножницы. Собирает выпавшие из рук Шуры цветы.) Мне нужен небольшой букет в вазу на веранде, а ты испортил всю клумбу! Знала бы, не просила тебя! Дай сюда!

За сценой раздается сигнал автомобиля. Появляется Александр Цаплин. В руках у него свертки, пакеты, ананас. Его не замечают. Некоторое время Цаплин, улыбаясь, наблюдает за Тычинкиной и Шурой.

Цаплин (неожиданно). Салюд! Буэнос диас!

Тычинкина (обернувшись, радостно). Шурик!

Цаплин. Тетя Оля! (Целуются.) Здравствуй! (Шуре.) Здорово, тезка!

Тычинкина (радостно). Милый ты мой иностранец! Откуда ты свалился?

Цаплин (смеется). Из Мексики!

Тычинкина. Сколько же лет я тебя не видела?

Цаплин. Больше пяти лет.

Тычинкина. Да-да-да… Ты тогда так стремительно улетел за границу, что я тебя не успела поцеловать на прощание. Надолго в Москву? Насовсем или опять куда-нибудь улетишь?

Цаплин. Обратно в Мехико, тетя Оля! Я ведь в отпуск приехал.

Тычинкина. Страшно, наверно, соскучился по родной земле?

Цаплин. Еще бы! Там жара, сушь. Бывало, вспомнишь березнячок — щемит! (Прикладывает руку к сердцу.)

Тычинкина. Еще бы! У родителей еще не был?

Цаплин. Нет еще. Завтра еду к ним в Ленинград. А сегодня вот к вам собрался. Выпросил у приятеля «Москвич», сел за руль и прикатил! (Смеется.) Два раза меня по дороге милиция останавливала. Насилу отвертелся.

Тычинкина. На то ты и дипломат! Кто же ты теперь по должности?

Цаплин. Атташе посольства. До посла еще далеко… (Смеется.)

Тычинкина. Я очень рада тебя видеть, мой дорогой! Сейчас будем обедать. Может быть, ты хочешь принять душ с дороги? У нас в саду душ сконструирован. Такая жара стоит…

Цаплин. А речка у вас тут есть?

Шура. Есть небольшая. (Показывает.) По колено… Мелкая очень.

Цаплин. Жаль, что по колено… Плавать, значит, нельзя?

Шура. Имеется одно местечко, только там омут — затягивает!

Цаплин. Тогда действительно лучше принять душ!

Тычинкина. Я сейчас принесу полотенце. Впрочем, пойдем, я тебе покажу сначала нашу дачу. Ты же здесь в первый раз?

Цаплин. У вас прелестный вигвам!

Тычинкина. Сами строили. Сами! Вот только покрасить денег не хватило…

Цаплин и Тычинкина уходят в дом. Оставшись один, Шура с любопытством трогает лежащие перед ним свертки и пакеты. Пробует в одном из них проковырять пальцем дырку. За этим занятием и застает его Вова Пестиков, неожиданно появившийся возле веранды.

Вова (окликает приятеля). Шурк!

Шура (вздрогнув от неожиданности). Чего тебе?

Вова. Тебя что, из постановки прогнали?

Шура. Никто меня не прогонял, я сам из игры вышел. Больно много они из себя воображают.

Вова. Получается, ты зря эту свою ролищу учил?

Шура. А я ее и не учил вовсе! Я ее и так знал. Я этих «Трех мушкетеров» тридцать три раза читал туда и обратно. От корки до корки запомнил.

Вова. Я сейчас Алку встретил. Она про тебя знаешь что сказала?

Шура. Не интересуюсь знать!

Вова. Она сказала, что ты, к большому сожалению, не оправдал их надежд как исполнитель главной роли. У них есть теперь другой исполнитель.

Шура. Знаю. Слышал. Кто?

Вова. Адик с академической дачи. Только знаешь что я тебе скажу? Этот Адик их чем-то купил. Он им за эту твою роль наобещал что-то. Вот они и сделали вид, что ты им не подходишь. Очень даже ты им подходишь! Но этот Адик им такое условие поставил — чтобы они его назначили вместо тебя, и за это он им…

Шура (перебивая Вову). Знаешь, Пестик, мне сейчас с тобой некогда разговаривать. Заходи в другой раз.

Вова (подсмеиваясь). Некогда?

Шура. Занят я.

Вова. А чем ты занят? В пакетах дырки ковыряешь?

Шура. Ко мне брат двоюродный приехал. Гости у нас.

Вова. Подумаешь, гость! Брат! Приехал к нему брат…

Шура (как бы между прочим). Из Мексики!

Вова (с удивлением). Откуда, откуда?

Шура (раздельно). Из Мек-си-ки! Ясно?

Вова. Ну да! Вот это то, что доктор прописал!..

Шура. Ну чего ты рот разинул? Сказал, что из Мексики, — значит, из Мексики!

Вова. А чего он, мексиканец, что ли?

Шура. Какой тебе еще мексиканец! Просто он жил там. Ясно? Так что ты сам понимать должен — не до тебя мне сейчас! Иди! После поговорим.

Вова. А чего он рассказывает про Мексику? Кто там? Ковбои, да?

Шура. Ничего он пока не рассказывает, он сейчас нашу дачу смотрит, а потом душ принимать будет. Иди, Пестик! А то, знаешь, он все-таки из-за границы, а ты тут в таком виде… босиком… шея грязная…

Вова (трет шею). Я по субботам моюсь, а сегодня еще среда… Ладно, я пойду. Только ты смотри расскажи потом… (Качает головой.) Из Мексики!.. (Про себя.) А у меня братишка в Малаховке живет!.. (Уходит.)

Шура (гневно). Адик — д’Артаньян!.. Докатились!..

На веранду выходит Цаплин. Через плечо у него мохнатое полотенце.

Цаплин (Шуре). Ну, а ты, друг дорогой, чем в жизни увлекаешься? Спортом? Шахматами?

Шура (пожимает плечами). Не знаю пока… Так…

Цаплин. Ну, не может быть, чтобы ты не знал, что тебе больше нравится. Строишь какие-нибудь модели?

Шура. Нет, не строю.

Цаплин. Вырезаешь лобзиком?

Шура (улыбаясь). И не вырезаю.

Цаплин. Ну, а кем бы ты хотел быть?

Шура (неожиданно). Артистом!

Цаплин. Кино, театра, цирка или эстрады?

Шура (пожав плечами). Я этой зимой в драмкружок записался.

Цаплин. Стало быть, ты увлекаешься театральной самодеятельностью. Так бы сразу и сказал. Прекрасно! В таком случае я не ошибся в выборе подарка. (Берет со стола два свертка и передает их Шуре.)

Шура (осторожно развернув свертки, достает из одного большую шляпу сомбреро, из другого цветную рубашку типа ковбойки, узкие брюки, туфли, яркий шейный платок и такой же пояс; растерянно). Спасибо, товарищи.

Цаплин (улыбаясь). Эх ты, «товарищи»! Нравится?

Шура. Очень!

Цаплин. Примерь-ка сомбреро!

Шура. А что это такое?

Цаплин. Это шляпа так называется: сомбреро!

Шура. Сомбреро! Красивое название! Лучше, чем просто «шляпа». Она настоящая мексиканская?

Цаплин. Подлинная! Все эти вещи — подлинные мексиканские и куплены мною лично в Мехико на праздничном базаре.

Шура. Вот это здорово!

Появляется Тычинкина. Видит сына, стоящего в шляпе, с подарками в руках.

Тычинкина. Что это за маскарад? Какая прелестная шляпа!

Цаплин. Теперь он будет одет по самой последней мексиканской моде!

Шура (показывает на подарки). Смотри, мама! Это тоже мексиканские!

Тычинкина. Ты, по крайней мере, поблагодарил Шурика?

Цаплин. Да, конечно. Он выразил мне благодарность во множественном числе. Он сказал: «Спасибо, товарищи».

Шура. Я просто растерялся…

Цаплин. Я так и понял.

Шура (прижимая к груди подарки). Можно, я померяю?.. (Убегает в дом.)

Цаплин. Тетя Оля, и для тебя есть сюрприз.

Тычинкина. Да ну? Неужели не забыл старую тетку?

Цаплин. Как можно! (Берет в руки один из свертков.) Зная твою страсть ко всевозможным диковинным цветам и растениям, я решил обрадовать тебя вот этим… (Протягивает Тычинкиной сверток.) Осторожно!

Тычинкина заинтересованно разворачивает сверток и обнаруживает в нем кактус.

Он колется!

Тычинкина (восклицает). Чудовище!

Цаплин. Тетя Оля! Я могу обидеться! Если бы ты знала, сколько трудов мне стоило довезти его до Москвы!

Тычинкина (любуясь подарком). Это чудовище — прелесть! Просто прелесть! Куда мне его высадить? Как воспитывать? (Прижимает к груди горшок с кактусом.)

Цаплин. Воспитывать ты его можешь, как своего родного сына. Во всяком случае, этот кактус незаменим в хозяйстве. Из него можно варить компот. Да, да, я не шучу! А кроме того, его можно использовать как сторожа. Если у вас в заборе есть дырка, то достаточно эту дырку заткнуть таким кактусом и никто в нее не полезет! (Смеется.)

Тычинкина (смеется). Я тебе очень благодарна! Ты мне доставил огромное удовольствие! (Любуется кактусом.) Прелесть какая форма! Какой чудесный урод! Это будет гордость моего сада… Ты еще не видел мой сад! О! Я купила книжку «Садовод-любитель» и досконально изучила это дело. Ты заметил, сколько у нас цветов? Я облучаю их кварцем и посыпаю специальным удобрением.

Появляется Шура. Он переоделся в мексиканский костюм.

Шура. Смотрите на меня!

Цаплин. Здорово! Настоящий мексиканец!

Тычинкина (неожиданно восклицает). Шурик! Шурик! А вы знаете, что вы очень похожи друг на друга?

Цаплин (улыбаясь). Имена и носы у нас, во всяком случае, одинаковые.

Тычинкина (приглядываясь к племяннику и сыну). Нет-нет! Большое сходство! А ну, станьте рядом! Вот так. (Решительно.) Похожи! Сразу можно сказать, что вы — близкие родственники.

Цаплин (смеется). Почти близнецы!

Тычинкина. А ты не смейся! Родство-то ведь у вас по двум линиям. Твой отец приходится мне родным братом, а твоя мать — двоюродная сестра моего мужа, отца Шуры… Ну, иди под душ, а потом сразу сядем за стол. Я сегодня как будто чувствовала, что ты приедешь, — напекла твоих любимых ватрушек! (Уходит в дом.)

Цаплин (Шуре, все еще стоящему в сомбреро). Значит, насколько я понял, ты мечтаешь стать артистом?

Шура. Если талант позволит.

Цаплин. Ты хочешь сказать, что у тебя его нет?

Шура (пожимает плечами). А я еще сам не знаю. Память у меня хорошая, но по-настоящему притворяться я пока не научился. Меня иногда в самых серьезных местах смех разбирает.

Цаплин. Это никуда не годится. Надо тренироваться.

Шура (вздохнув). Но я чувствую, что в душе я артист! Ты «Трех мушкетеров» читал?

Цаплин. Еще бы! Несколько раз.

Шура. А я тридцать три раза туда и обратно. Помнишь это место… (С большим чувством.) «Послушайте, сударыня, послушайте, будьте смелее, доверьтесь мне! Неужели вы не прочли в моих глазах, что это сердце исполнено расположения и преданности вам!» Это говорит д’Артаньян!

Цаплин (серьезно). Здо́рово говорит!

Шура. И в этот момент он пронзает ее пламенным взглядом! Вот таким! (Прищурившись, смотрит куда-то в сторону.)

Цаплин (сдерживая улыбку). Прекрасно!

Шура. Как по-твоему, могу я играть роль д’Артаньяна?

Цаплин. А почему нет? Определенно можешь.

Шура (горячо). Ну вот! А они предлагают мне роль вообще без всяких слов! Роль дворянина! Без слов! Мне! Когда я — д’Артаньян! Справедливо? Нет, ты скажи — справедливо?! А?!

КАРТИНА ВТОРАЯ

Обстановка прежняя. Шесть часов вечера того же дня. Шура одет в мексиканский костюм. За забором появляется Вова. Он обул ботинки, переодел рубашку. На груди — ряд фестивальных значков. Шура, оставаясь незамеченным, быстро садится в кресло-качалку и, надвинув на лицо сомбреро, притворяется спящим. Хлопает калитка.

Увидев сидящего в столь необычном наряде приятеля, Вова останавливается в нескольких шагах от качалки и, замерев на месте, с нескрываемым интересом смотрит на спящего. Шура шевелится, шляпа падает на землю, и он просыпается. Большая пауза. Шура поднимает с земли сомбреро и надевает на голову.

Вова (нарушая молчание). Шурк! Чего это ты так… А? Чего?

Шура молчит.

Ох и здорово же ты разрядился: то, что доктор прописал!

Шура (продолжая оставаться серьезным). Прости, мальчик! Ты к кому пришел?

Вова (опешив). Чего это ты?.. А? Чего ты спрашиваешь? К тебе пришел! Ты же сам сказал, чтоб я попозже зашел. Вот я и зашел. Ботинки надел… Шею тоже… вымыл.

Шура (делает вид, что не понимает). Ты, мальчик, ошибся! Я тебя не знаю. Кого тебе нужно?

Вова (машет рукой). Брось ты!.. Ты меня разыгрываешь, да? Что это — не ты, что ли? (Указывает на Шуру.) Что, я тебя не вижу, да?

Шура (принимая решение). Слушай! Тебе, наверно, нужен мой братишка? Мой двоюродный братишка Шура Тычинкин? Он скоро придет. Он погулять пошел. На речку. А я тоже Шура, только я Цаплин, а не Тычинкин. Мы просто с ним похожи, и нас всегда путают. Вот и ты меня тоже с моим братом спутал. Тебе ведь Тычинкина надо? Верно?

Вова (растерянно). Ага… A ты… это самое… как его… Приехал… да?.. Вот здо́рово!.. Близнецы, да?

Шура (входя в роль). Почти. Мы с ним родственники сразу по двум линиям. Понимаешь? Мой папа — родной брат его мамы, а моя мама — двоюродная сестра его папы. Вот мы и получились очень похожими… А тебя как зовут?

Вова (с трудом обретая дар речи). Меня? Меня-то Вовкой зовут. А вообще больше Пестик. Моя фамилия Пестиков, вот и прозвали… Ой, я сейчас с ума сойду! Я не могу, как ты на нашего Тычинкина похож! Ну живой, живой! (Садится на землю.)

Шура. Конечно, не мертвый! (Очень довольный удавшимся розыгрышем, поднимается и протягивает руку Вовке.) Давай дружить.

Обмениваются рукопожатием.

Вова. А ты мексиканец или как?

Шура. Просто я жил в Мексике.

Вова. А зачем?

Шура. Как — зачем? С родителями.

Вова. А они у тебя кто?

Шура. Ну как — кто? Люди.

Вова. Кем отец работает?

Шура. Он у меня атташе советского посольства. Вот он кто! А я — с ним. Вот так.

Вова. Антраше, значит?

Шура. Атташе, а не антраше!

Вова. Все равно не по-нашему… А ты зачем так одет?

Шура. А что особенного? По-мексикански, и все!

Вова. У вас там все так ходят?

Шура. Все.

Вова. И ты тоже?

Шура. И я тоже.

Вова. Ты и здесь так ходить будешь?

Шура. А что? Плохо разве?

Вова. Как на Московском фестивале.

Шура. Ну, и что?

Вова. Ты у них на даче гостить будешь?

Шура. Нельзя разве?

Вова. А что? Нельзя спросить? Будешь тут у них жить? Да?

Шура. Буду.

Вова (помолчав). Шляпа-то какая. Шляпища!

Шура. Сомбреро называется.

Вова. Дай померить!

Шура. Попробуй.

Вова (надев шляпу). В такой шляпе сколько хочешь по самой жаре гуляй никогда солнечный удар не хватит!

Шура. Специально так задумана. В Мексике солнце не такое, как здесь.

Вова. А Мексика что, ближе к солнцу разве?

Шура. Не ближе, но климат-то там все-таки не такой, как здесь.

Вова (возвращая шляпу). Держи свою собреру!

Шура (поправляет). Сомбреро, а не собреру! (Надевает шляпу.) А ты, значит, дружишь с моим братишкой, с Шуриком Тычинкиным?

Вова (неопределенно). Ну-да… дружу… Ой, ну до чего же ты на него смахиваешь! Просто я не понимаю, как это может быть! Просто не понимаю!

Шура. Тут понимать нечего. Похож — и ничего не поделаешь!

Вова. А вас тут не перепутают?

Шура. Так я же ведь в этом костюме ходить буду, а он — как все. Сразу можно будет узнать, кто — кто! Как-нибудь не перепутают… Ну, а как он парень? Ничего?

Вова. Ничего. Больно только обидчивый. Гордый он, Тычинкин!

Шура. Гордый? Что-то я не заметил.

Вова. Заметишь еще. Погоди, увидишь!

Шура. А на кого он обижается? За что?

Вова. Так… Ему вообще сло́ва сказать нельзя, а теперь тем более.

Шура. Почему — тем более?

Вова. Тут такое дело сегодня получилось, просто жуть: не то, что доктор прописал, а совсем наоборот.

Шура. Что за дело такое? Расскажи, Вовка!

Вова. Ты меня лучше Пестиком зови. Я так больше привык, когда меня Пестиком зовут.

Шура. Ладно. Пестик так Пестик. Так какое же дело тут получилось с моим братишкой?

Вова. А ты меня не выдашь? Может, он вовсе не хочет, чтобы ты про это узнал? Он мне тогда покажет…

Шура. Ты не бойся! Во-первых, я болтать не люблю. В Мексике болтунов, знаешь, не очень-то… А во-вторых, он мне сам все расскажет. Еще советоваться будет. Я у него почетный гость!

Вова. Ладно. Расскажу.

Шура. Давай!

Вова (конспиративным шепотом). Тут наши, понимаешь, ребята неорганизованные дачники, которые в пионерские лагеря не поехали, — решили сами постановку разыграть и показать ее в пионерском лагере ликеро-водочного завода — он отсюда недалеко, прямо за речкой и через лес, а там через овраг…

Шура (перебивает Вову). Ты покороче рассказывай! Покороче!

Вова. Решили, значит, наши ребята разыграть постановку «Три мушкетера». Дюма-отца! А то есть еще Дюма-сын, так это не он написал, а его папа.

Шура (нетерпеливо). Ну, решили, и что же дальше?

Вова (отвлекаясь от рассказа). Ужас прямо как ты на Шурку похож! Я вот тебе все это рассказываю, а сам думаю: зачем я это рассказываю, когда он сам все знает!

Шура. Ничего я не знаю.

Вова. Чудной ты, честное слово! Я же на тебя смотрю и думаю: до чего ты на Тычинкина похож! Вылитая копия! Что же ты на меня удивляешься! Ты бы в зеркало на себя посмотрел — сам бы удивился!

Шура. Рассказывай дальше!

Вова. Интересно сразу на двоих посмотреть, когда рядышком стоите!

Шура. А когда мы вместе, тогда мы не так похожи. Тогда видно, что я я, а он — он. А вот когда врозь, тогда действительно многие путают… Давай дальше про постановку!

Вова. На чем я остановился?

Шура. На Дюма-сыне, который не писал «Трех мушкетеров».

Вова (вспоминает). Значит, так… И твоему братишке дали играть роль д’Артаньяна. Он ее, конечно, выучил наизусть и стал репетировать — привыкать к чужим словам. А тут как раз на академическую дачу и приехал этот Адриан. И этот Адриан захотел сам играть роль д’Артаньяна. И тогда твоему братишке дали отставку.

Шура. Почему же? Как же так?

Вова. А потому, что этот Адриан пришел к Вадиму и сказал, что если он отдаст ему роль д’Артаньяна, то он достанет четыре настоящие рапиры! Вадим, конечно, сначала не поверил и сказал, что Тычинкина он принципиально обижать не согласен. А когда Адриан притащил ему четыре настоящие рапиры, то Вадим согласился и сказал, что Шурка на роль д’Артаньяна принципиально уже не подходит по своим каким-то данным и что он теперь принципиально назначает на эту роль Адриана.

Шура (с трудом сдерживает возмущение). «Принципиально», «принципиально»… А ваши ребята чего смотрели? Это же нечестно так продавать своего товарища за какие-то рапиры! Подумаешь, рапиры! Что особенного?

Вова (усмехнувшись). Ребята? Алка… Ты ее не знаешь, она в этой постановке играет одну знатную даму, забыл, как по фамилии — Монпасье, что ли… Алка у Вадима на побегушках! Она его, как собачка, слушается! Славик тот приличный парень, но у него никакого характера нет… Остальные тоже Вадиму в рот смотрят, потому что он всех старше и сам однажды в кино снимался. А со мной никто не считается. Я всех меньше ростом и вообще… На меня даже никаких ролей не хватило, когда их распределяли. Хотели мне сначала дать роль дворянина без слов, но я не согласился. Его убивают, а он и тут молчит! Глупость какая-то! А потом, у меня память плохая. Я за всю жизнь только один стих как следует запомнил, а то все из головы выскакивает. Ты этот стих знаешь? (Декламирует с выражением.)

Понял, что такое «млеко»? Это значит — молоко. Смешной стих, верно?

Шура (вскакивает и начинает ходить взад и вперед по садовой дорожке; гневно). Я им отомщу! Отомщу!

Вова. За брата? Кровная месть, да?

Шура. Я им отомщу! Отомщу!

Вова. Что ты им сделаешь?

Шура. Я знаю, что я им сделаю! Знаю!

Вова. Видно, ты хороший парень, если ты так за братишку переживаешь!

Шура (приходя в себя). У нас в Мексике знаешь…

Слышны голоса Тычинкиной и Цаплина.

Вова. Мне идти или здесь оставаться?

Шура. Знаешь, ты лучше ступай. Завтра приходи. Я сейчас буду занят.

Вова. А Тычинкин тоже будет занят?

Шура. Тычинкин? Да-да, тоже. Мы оба будем заняты.

Вова. Он приглашал заходить… Вот если бы на вас вместе посмотреть…

Шура. Беги, Пестик! Беги! Завтра посмотришь! Беги, дорогой!

Вова. Ты с нашими ребятами будешь знакомиться?

Шура. Буду, буду! Завтра договоримся!

Вова. Вот смеху-то будет, когда они вас двоих увидят! Ну ладно, прощай, мексиканец! Я тебя мексиканцем звать буду. Можно? А ты меня — Пестиком!

Шура. Привет!

Вова убегает. Появляются Тычинкина и Цаплин.

Тычинкина (сыну). Напрасно ты с нами на реку не пошел. Просто невежливо с твоей стороны. К тебе брат приехал, такие подарки привез, а ты даже не пожелал показать ему наши места.

Шура (оправдываясь). Я заснул. А потом Вовка пришел.

Цаплин. Ничего, тетя Оля. Не сердись на него! Мы так хорошо прогулялись, поговорили…

Тычинкина. Я с огромным удовольствием слушала твои рассказы, с огромным удовольствием… Бой быков! Какое это, наверно, ужасное зрелище. Дикость какая! А семена этих мексиканских цветов ты мне обязательно пришли с оказией. Я их должна иметь! Во что бы то ни стало!

Цаплин. Я обещал. Ты их получишь, тетя Оля!

Тычинкина. Спасибо. (Сыну.) Может быть, ты уже снимешь свой фестивальный наряд?

Цаплин (смеется). А он ему удивительно идет!

Тычинкина. Теперь это надолго! Уж если он чем-нибудь увлечется… Вот что, товарищи: сейчас будем есть ананас! (Уходит в дом.)

Шура (Цаплину). Шурик! Можно с тобой посоветоваться? По секрету.

Цаплин. Безусловно!

Шура отводит брата в сторону и что-то оживленно рассказывает. Раздаются возгласы: «Колоссально!», «Блеск!», «Гениально!» Оба смеются.

Шура. Ты понимаешь, что я задумал?

Цаплин. Любопытно. Только смотри не промахнись! Тут надо все очень тонко продумать и все взвесить…

Шура. Надо составить план.

Цаплин (заинтересованно). Верно. Настоящий стратегический план действий.

Шура. Ты мне поможешь? Ты же дипломат! Ты все знаешь!

Цаплин. Тащи сюда чистый лист бумаги. Давай все запишем…

Шура. Есть! (Убегает в дом.)

Цаплин остается на веранде. Хлопает калитка. Появляется Адриан. У него завязано горло.

Адриан (кричит). Эй! Выдь сюда!

Цаплин (Адриану). Здравствуй, молодой человек!

Адриан (не здороваясь). Мне Шуру. Можно?

Цаплин. Шуру Тычинкина?

Адриан. Он дома?

Цаплин. Дома. А кто его спрашивает?

Адриан. Я.

Цаплин. Не имею чести знать. С кем разговариваю?

Адриан. Скажите, что его Адриан спрашивает.

Цаплин. С академической дачи?

Адриан. Адриан, и все!

Цаплин. Так и доложим! (Уходит в дом.)

Адриан замечает в траве сломанную шпагу. Поднимает куски, складывает их и, усмехнувшись, бросает в кусты. Возвращается Цаплин. В руках у него ученическая тетрадь. Он протягивает ее Адриану.

Адриан (берет тетрадь). Что это?

Цаплин. Насколько я понимаю, это переписанная роль.

Адриан. Д’Артаньяна?

Цаплин. Очевидно.

Адриан (перелистывает тетрадь). А тут все правильно переписано? Ошибок нет?

Цаплин (серьезно). Послушай, Адриан с академической дачи! Тебе дают переписанную роль, а ты еще спрашиваешь, нет ли в ней каких-нибудь ошибок! Ты бы сам мог ее переписать!

Адриан. Ну вот еще, переписывать!

Цаплин. Знаешь, я хочу дать тебе один добрый совет.

Адриан. Ну?

Цаплин. Когда выучишь наизусть роль д’Артаньяна, возьми у кого-нибудь несколько уроков вежливости. Мне помнится, что д’Артаньян и его товарищи: Атос, Портос и Арамис — были вежливыми и корректными людьми. Без этого ты не сможешь создать правдивый образ благородного мушкетера.

Адриан (пряча тетрадь в карман, растерянно). Ладно. Пока. (Уходит.)

Появляется Шура. Он переоделся в обыкновенный костюм. В руках у него лист бумаги и карандаши.

Шура. Ушел?

Цаплин. Ушел.

Шура. Нахал, правда?

Цаплин. Невоспитанный парень. Дикарь!

Шура. А его папа — настоящий академик, такой вежливый дяденька! Всегда первый со всеми здоровается… Даже с ребятами!

Цаплин. И так бывает… Стало быть, будем составлять план действий?

Шура. Да. Вот бумага и карандаши — синий и красный. На всякий случай.

Цаплин и Шура садятся к столу.

Цаплин. Стратегический план должен иметь условное название… Назовем его «Сомбреро».

Шура. «Сомбреро»? Сила!.. Писать?

Цаплин. Пиши!

Шура (пишет). «План „Сомбреро“». В кавычках… Написал. (Поднимает голову.) Ты от нас когда уезжаешь? Завтра?

Цаплин. Нет, сегодня. Часов в десять вечера.

Шура. Это хорошо, что ты сегодня уезжаешь. Тебя никто из наших ребят, кроме этого простуженного, здесь не видел! (Неожиданно.) Послушай, Шурик, а ты знаешь какие-нибудь настоящие мексиканские песни?

Цаплин. Знаю. А что?

Шура. Спой мне какую-нибудь такую песню.

Цаплин. Какую же песню тебе спеть? (Задумывается, затем вполголоса напевает на испанском языке народную мексиканскую песню.)

На веранду выходит Тычинкина с ананасом в руках. Цаплин продолжает петь песню. Шура внимательно слушает.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Дачный участок. В саду деревянный стол и две скамьи, врытые в землю. Вадим и Слава ожесточенно фехтуют на рапирах. Они прыгают с земли на скамейки, со скамеек — на стол и снова на землю. Адриан, полулежащий на земле с рапирой в руках, и Алла, сидящая под деревом с книгой, наблюдают за фехтующими.

Вадим (нападая на Славу и нанося ему удары рапирой). «Кроме того, у нас имеются шпаги, которыми мы недурно владеем, могу вас в этом уверить!» (Делает прыжок.) Защищайся! За Атоса! За Портоса! За Арамиса! Получай! Получай! (Ударяет Славу по ногам шпагой.)

Слава (кричит). Ах, ты по ногам! (Наступает.)

Вадим (оправдывается). Это коварный прием!

Слава (наступает). Ах, коварный?!

Вадим. Стоп! Не по правилам! В стойку! В стойку! Защищайся! (Адриану.) Смотри, Адик! Выпад! А теперь коронный удар!

Слава подставляет грудь под удар.

«Умри, презренный!» («Убивает» Славу.) Теперь дрыгни ногой!

Адриан. Готов!

Вадим. Хорош!

Слава поднимается с земли. Алла аплодирует. Адриан со скучающим видом смотрит на Вадима.

Слава (Вадиму). Слушай, ты не очень-то коли — она все-таки железная! (Показывает на рапиру.) А то ты уж по-настоящему начал! (Потирает плечо.) Больно все-таки…

Вадим. Прости, пожалуйста, Славик! Извини! Я нечаянно. Увлекся, понимаешь… (Адриану.) Ну? Видел?

Адриан (уныло). Видел.

Вадим. Надо нападать! А ты только защищаешься и без толку машешь. Понял?

Адриан. Понял!

Вадим. Давай все сначала!

Слава. Я не могу больше. Я устал. (Садится на землю.)

Вадим. Последний раз! Я тоже устал. Последний раз!

Адриан (поднимается). Рука ноет.

Слава (поднимается). Только пусть он не машет у меня перед самым носом! Он мне в глаз попадет своей рапирой!

Вадим (Адриану). Помни, что ты д’Артаньян!

Адриан и Слава фехтуют. Адриан трусливо машет рапирой. Слава ловко парирует его удары и наконец выбивает рапиру.

Адриан (кричит). Эй, ты! Не имеешь права!

Вадим (хлопает в ладоши). Стоп! Стоп! Принципиально все сначала!

Адриан (поднимает с земли рапиру). Я так не согласен. Что это такое? Выбивает рапиру…

Вадим (Славе). Зачем ты у него выбил из рук шпагу? Он же д’Артаньян.

Слава (ворчит). А чего он ее держит как мокрая курица? Держал бы ее крепче, если он д’Артаньян!

Адриан. Это не твое дело, как я ее держу! Ты должен отступать, а не нападать на меня! Нападать должен я! Я тебя все равно заколю по ходу действия!

Слава (про себя). Это мы еще посмотрим!

Вадим (хлопает в ладоши). Начали! Начали! Еще раз! Все с самого начала! Адриан, нападай! Славик, защищайся! Так… так! Теперь прыгай на скамейку! Теперь — на стол.

Адриан неуклюже вскакивает на скамейку, хочет вскочить на стол, но оступается и летит на землю. Алла вскрикивает. Адриан сидит на земле и трет ногу морщась от боли. Слава с равнодушным видом отходит в сторону и садится под деревом.

(Адриану.) Ушибся?

Адриан. Ой! Погоди! Косточку ударил. (Трет ногу.)

Алла (Вадиму). Вадик! А ты со мной будешь сегодня репетировать?

Вадим. С тобой?

Алла. Ну да. С госпожой Бонасье.

Вадим. Знаешь, давай завтра с утра. А то я уж не в силах. Я ведь тут с ними с трех часов вожусь. А потом — эти ведь сейчас придут…

Алла. Кто?

Вадим. Забыла уже? Пестик с мексиканцем.

Алла. Этот мексиканец большой задавала, как я погляжу: целую неделю здесь живет, а ни с кем, кроме Пестика, еще не разговаривал. Дикий какой-то!

Вадим. Может быть, у него характер такой. Отвык от родины…

Алла. Я вчера мимо тычинкинской дачи вечером проходила, слышу — кто-то в саду на гитаре играет. Это, наверно, он играл. Какой-то такой мотив… не наш мотив…

Слава. Пестик к нему каждый день ходит.

Вадим. А Тычинкин, что же, принципиально обиделся на нас и уехал?

Слава. Пестик сказал, что ему родители путевку в какой-то пионерский лагерь достали. На две недели, кажется.

Алла. Нечего сказать! К нему брат из Мексики погостить приехал, а он его бросил и в лагерь умчался! Как-то не очень гостеприимно…

Слава. Он сильно обиделся, что ты у него роль отобрал.

Вадим. Не отобрал, а принципиально передал другому. Что особенного? В настоящем театре или кино так бывает. Какой-нибудь артист главную роль репетирует, репетирует, а потом вдруг — бац! — и передают эту роль другому артисту, который лучше подходит! И всё!

Слава (негромко). Тому, кто лучше подходит, — это я понимаю. А у нас-то… эрзац! (Кивает в сторону Адриана, который продолжает сидеть на земле, потирая ушибленную ногу.)

Вадим (негромко). У нас рапир настоящих не было, а теперь зато есть! Адик! Ну, как твоя нога?

Адриан. Лучше.

Вадим (подходит к нему). Ты несколько раз прорепетируешь эту сцену и будешь играть как бог! (Хлопает его по плечу.) Я из тебя принципиально сделаю такого д’Артаньяна, что все ахнут, и только!

Доносится мексиканская песня. Появляются Вова и Шура. Шура в мексиканском костюме, с гитарой в руках. Он поет. Ребята поднимаются им навстречу.

Вова (возбужденно). Ребята! Знакомьтесь! Вот это брат Шурки Тычинкина Шурик Цаплин! Из Мексики! Похож, да?

Шура (невозмутимо). Салюд! Буэнос диас!

Все пожимают руку Шуре, изумленные его сходством с братом-двойником. Большая пауза.

Вадим. Да-а-а! Похож! Ничего не скажешь!

Вова. Что я говорил? Это потому, что его папа родной брат его мамы, а его мама — родная сестра его папы. Поняли?

Алла. Правда?

Шура (улыбаясь). Си.

Вова (поясняет). «Си» — это значит «да» по-испански.

Вадим (Вове, тихо). А он по-русски разговаривает?

Вова. Еще как разговаривает! Лучше нас!

Шура. Я русский гражданин. Наш подданный.

Вадим (Шуре). Это хорошо. Значит, ты по-русски разговариваешь?

Шура. Конечно. Я только жил в Мексике. Поэтому я и по-испански могу немного.

Слава. А почему ты целую неделю от нас прятался?

Шура (замявшись). У меня горло болело. Здесь у вас климат такой… В Мексике — там климат тропический и субтропический, жарко там… А тут прохладно. Вот я и простудился немного…

Алла. От перемены климата?

Шура. Да. От перемены.

Слава. А мы думали, что ты зазнаешься.

Вова. Ничего он не зазнается. Он замечательный товарищ! Лучше Шурки!

Вадим (Шуре). А твой братишка, значит, уехал?

Шура. Да. Я приехал, а он на другой же день уехал.

Вадим. Некрасиво! К нему такой гость приехал, а он взял и уехал.

Шура. Ничего. Я не обижаюсь.

Вадим. Зато он здорово обидчивый, твой братишка!

Шура. Я не знаю. Может быть.

Слава. А ты теперь у них гостить будешь, да?

Шура. Погощу немного.

Алла. Сколько — немного?

Шура. Еще недельки две, пока брат не вернется.

Адриан (неожиданно). Ты в Мексике в каком городе жил?

Шура (невозмутимо). Мы жили в столице, в Мехико, а потом и в других городах. Например, в Агуаскальентес.

Алла. Мексика! Что-то я забыла, где она находится…

Шура (спокойно). Она граничит на севере с США, а на юго-востоке с Гватемалой и Британским Гондурасом. Омывается водами Атлантического и Тихого океанов.

Слава. Львы там водятся или тигры?

Шура. В тропических лесах водятся тапиры и ягуары. В саваннах живут олени, муравьеды и дикобразы. А черепах, ящериц и змей — этих всюду полно!

Вова. Кишат!

Адриан (недоброжелательно). А ты, случайно, не попугай?

Ребята неодобрительно смотрят на Адриана.

Шура (не отвечая на вопрос). Еще очень много водится рыжих обезьян. Рыжих-прерыжих! Вот таких, как он. (Показывает на Адриана.)

Все смеются.

Вадим. Расскажи нам что-нибудь про Мексику.

Шура. Как мы там жили? Какая страна? Что рассказать?

Вова (Шуре). Про бой быков расскажи. Ох, ребята, интересно! Он мне рассказывал!

Алла. Ты видел бой быков?

Вадим. Сам видел?

Шура (усмехнувшись). Эсо я сэ компрендэ! Само собой разумеется!.. Сто раз видел!

Ребята переглядываются.

Вова. Расскажи им — пусть лопнут от зависти! Расскажи, как ты лично быка убил.

Вадим (Шуре). Ты убил быка?

Шура. Было такое дело.

Вова. Он участвовал в бое быков!

Алла. Правда?

Шура. Один раз… случайно…

Вадим. Расскажи, пожалуйста! Это очень интересно!

Вова. Ребятишки! Это то, что доктор прописал!

Алла (не сводит восхищенного взгляда с Шуры). Неужели правда? Расскажи нам, пожалуйста!

Шура. Но эс дифисиль! Не стоит труда. Могу рассказать…

Ребята рассаживаются вокруг Шуры. Адриан мрачно сидит в стороне, ковыряя рапирой землю.

Вова. Давай, мексиканец! С самого начала! Ну!

Шура. Но тенго нада эн контра! Что значит: «Не возражаю!» Однажды я пошел на корриду, что значит «бой быков»…

Вадим. Где это было?

Шура. Это было в городе Агуаскальентес. Купил я билет и сел на свое место в первом ряду.

Алла. Без родителей?

Шура. Папа с мамой не любят смотреть корриду. Я пошел один. Пришел я, значит, и сел на свое место. Купил, конечно, за полпесо подушечку из тростника и сел на нее. Сижу и жду.

Слава. А зачем подушечка?

Шура. Там все сидят на подушечках, потому что скамейки каменные.

Алла. Ой как интересно!

Слава. Не мешай, Алка!

Шура. Ну, выпустили быка. Здоровенный такой бычище! Рога — во! Стали его дразнить красными плащами, как полагается. Забегал он по арене. Кружит и кружит. Когда он совсем разозлился, выехали на лошадях пикадоры.

Слава. Какие такие пикадоры?

Вова. Это которые быка пиками дразнят. Они пиками быка колют, и он тогда еще больше расстраивается.

Алла. Ну, а потом?

Шура. Потом выбежали на арену бандерильеро…

Вадим. А эти что делают?

Шура. У них в руках такие длинные спицы с пестрыми лентами на концах. Они втыкают их быку в шею и тоже его дразнят. Раздразнили они быка как следует. Я сижу и вижу со своего места, как у него глаза кровью наливаются. И вот тогда выбежал на арену сам тореро по фамилии де ля Toppe де Кайкубурру де Ларра лос-Анголарра. Поклонился он публике и, размахивая широким алым плащом, смело направился прямо на быка.

Вадим. А ты сидишь на своем месте?

Адриан (язвительно). На подушечке?

Шура. Сижу на своем месте, на подушечке, и смотрю, что будет дальше.

Слава. Ну и что же ты видишь?

Шура. Бык бросился на красный плащ, а тореро отскочил. Отскочил и опять дразнит. Наконец, когда бык бросился на него в третий раз, тореро выхватил свою шпагу и вонзил ее в шею быка.

Алла. Ой!

Слава (Алле). Да не ойкай ты! Мешаешь слушать!

Вадим. Вонзил шпагу, и что дальше?

Вова. Тут бык ка-а-ак мотнет головой, и шпага ка-а-ак вылетит и прямо падает к его (показывает на Шуру) ногам.

Шура. Я вскочил, чтобы поднять шпагу и отдать ее тореро, а он сам ко мне бросился.

Вадим. Кто? Бык?

Вова. Тореро! Тореро бросился! Не понимаете?

Шура. Не бык, а тореро. Он же увидел, что шпага к моим ногам упала и что я ее поднял. Он ко мне и бросился за шпагой. А плащ-то у него красный. Тореро — ко мне, а бык-то — за плащом! Публика по-испански кричит: «Кидай ему шпагу! Кидай!» А я не кидаю.

Алла. Почему не кидаешь?

Шура. Кинешь — а вдруг он ее не успеет поднять! Ну, значит, тореро ко мне, а бык за ним. Я стою со шпагой в руке. Чуть-чуть этот бык не поднял на рога беднягу тореро, но я в этот момент — pa-аз! — и вонзил ему шпагу куда надо!

Алла. Кому? Тореро?

Вова. Быку! Быку прямо в сердце!

Большая пауза.

Вадим. Ну и что? Убил быка?

Вова. А то как же!

Шура. В газетах потом об этом писали.

Вова. То, что доктор прописал!

Слава. Вот бы в нашей «Пионерской правде» заметку об этом напечатали: пионер убил быка!

Вадим. Это не большое геройство! И вообще у нас такие вещи не одобряются. Азартное зрелище. У нас ведь не Мексика! Но все-таки ты герой! Не растерялся!

Шура. Меня цветами просто забросали! От родителей, конечно, потом попало. Больше уж я на бой быков не ходил.

Адриан. На подушечке больше не сидел?

Слава. Родители все одинаковые: всего боятся.

Адриан. А ты про все это не врешь?

Шура. А зачем мне врать? Я могу газету показать, где все напечатано. У меня газеты сохраняются. Только вы все равно ничего не поймете. Там на испанском языке напечатано.

Вадим. Ничего нет удивительного. Конечно, это не обычный случай, но писали ведь в газетах про школьника, который медведя убил? Писали! А медведь пострашнее быка!

Вова (Шуре). Ты им про петушиные бои расскажи. Давай!

Шура. Ладно, про это потом.

Алла. А что за петушиные бои?

Вова. Петухи специально дерутся друг с другом! Страсть! Жуть одна!

Слава (Шуре). И ты тоже участвовал?

Вова. У него свой петух был! Свой!

Вадим. Правда?

Шура (неожиданно). Я его с собой привез.

Вова. Ну да! А что ж ты мне о нем раньше не рассказывал? Нечестно!

Шура (пожав плечами). Не обязательно все сразу рассказывать. Забыл просто.

Вадим. А что за петух такой?

Шура. Индейский петух особой породы. Чемпион! Он двадцать противников насмерть забил. Из тридцати боев победителем вышел. Пятнадцать — вничью!

Слава. И ты его с собой из Мексики привез?

Шура. Безусловно. Можно будет здесь петушиный бой организовать. Куры у вас тут есть?

Слава. Куры-то есть, только нам за это спасибо не скажут, если твой петух всех петухов у дачников перебьет!

Шура. Я это так… между прочим… Можно и не организовывать… Просто мне было жалко с ним расставаться, привык я к нему очень…

Алла (восторженно). Это просто замечательно, что ты тут нам рассказал! Я как будто книжку прочитала!

Шура. А вы тут чем занимаетесь?

Вадим. Мы только что репетировали. Мы спектакль задумали поставить «Три мушкетера» Дюма-отца. Ты эту книгу, конечно, читал?

Шура. Эс муй интересанте! Что значит: «Это очень интересно!»

Вадим. Я режиссер и сам играю Портоса, потому что я толще всех. Она вот (показывает на Аллу) — госпожа Бонасье. Вот он (показывает на Адриана) играет роль д’Артаньяна. Ее должен был твой братишка играть, но он нам не подошел… Ну, а Атос и Арамис уже ушли.

Слава. А я играю роль дворянина, которого убивают. Без слов. Меня убивают, а я молчу. (Усмехается.)

Вадим. Костюмы у нас, конечно, самодеятельные, а рапиры у мушкетеров настоящие! Покажи, Адик!

Шура (рассматривает без видимого интереса рапиру; передает ее Вадиму). Обыкновенная рапира.

Адриан. А что ты в рапирах-то понимаешь?

Вадим. Конечно, не такая шпага, какой ты быка убивал, но все же лучше, чем деревянная. Держи, Адик! (Возвращает рапиру Адриану.) Ты фехтовать умеешь?

Шура. Индудаблементе! Что значит: «Бессомненно!»

Вова (Вадиму). Ну что ты глупости такие спрашиваешь? Он же в бое быков участвовал!

Шура. Если не верите, могу показать! Сэа устэ атэнто! Будьте внимательны! (С безразличным видом берет рапиру и становится в позицию.)

Вадим. Попробуем! (Берет другую рапиру.)

Начинается поединок. Шура выходит победителем.

(Хлопает Шуру по плечу.) Молодец! У тебя хорошая школа!

Вова (Алле, с возмущением). Что он ему говорит? «Хорошая школа»! Человек настоящую шпагу в руках держал, быка убил, а он — хорошая школа!..

Адриан (с недовольным видом). Ну как? Кончили? Давайте сюда рапиры, я домой пошел!

Вадим. Зачем ты каждый раз рапиры домой уносишь? Что, мы их съедим, что ли?

Адриан (забирает рапиры). А так спокойнее. Целей будут. А то пропадут, а с меня потом голову снимут! Привет!

Шура. Адьос!

Адриан, вздрогнув, роняет рапиры.

Алла. Что ты ему сказал?

Шура. Я ему сказал: «Прощайте!»

Вадим (вслед Адриану). Чего он надулся, не понимаю!

Слава. А я понимаю. Он любит быть первым, а сейчас он был вторым. Первым-то был мексиканец! Понятно?

Алла (Шуре). Оригинальный костюм. Здесь никто так не ходит.

Шура. А я хожу. (Вове.) Ты, Пестик, тут останешься или пойдешь? А то мне домой пора. Тетя к обеду ждет.

Алла. Это ты вчера вечером на гитаре играл?

Шура. Я. От нечего делать. В Мексике гитара — национальный инструмент.

Алла. Обожаю испанские песни!

Шура (холодно). Я тоже. (Протягивает руку Вадиму.) Аста луэго!

Вадим (улыбаясь). Что это такое?

Шура. До скорого свидания! Аста маньяна! До завтра!

Вадим. Есть!

Шура всем по очереди пожимает руки.

Слава. Ты нам своего петуха покажешь?

Шура. Можно будет. Адьос, керидос амигос! Что значит: «Прощайте, дорогие друзья!»

Шура уходит, помахав сомбреро. Большая пауза. Звучит мексиканская песня.

Вадим. Ловко он по-испански научился!

Слава. А как он на своего брата похож! Мне не верилось, что это не Тычинкин! Я как во сне!

Вадим. Все-таки заметна разница. Шурка Тычинкин себя совсем не так держит. И глаза у него обыкновенные. А у этого взгляд какой! Обратили внимание? Так и сверлит насквозь!

Вова. Чудаки рыбаки! Он же в Мексике жил! С настоящими бывшими индейцами встречался! Быка убил! Эх, вы… Салюд! Камарадос! Амигос! (Запевая мексиканскую песню, убегает.)

Алла. Вот что значит побывать за границей!

Вадим (неожиданно, как бы про себя). Все-таки не очень хорошо, что у нас д’Артаньян будет рыжим! Это же не клоун все-таки, а мушкетер! А париков у нас нет…

Ребята не без удивления глядят на Вадима. Пауза.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Дача Тычинкиных. Шура, одетый в мексиканский костюм, ходит взад-вперед по садовой дорожке. Заглядывая в небольшую книжечку, он повторяет испанские слова.

Шура (про себя). Грасиас пор ла атэнсьон, что значит: «Благодарю за внимание». Ага устэ эль фавор дэ пердонармэ — «Извините, пожалуйста». Ло сиенто мучо, перно пуэдо асэптарло — «Очень жаль, но я вынужден отказаться». (Останавливается.) Так… (Задумывается.) Теперь еще что? (Поднимается на веранду, берет со стола том Большой советской энциклопедии, садится на ступеньки лестницы и начинает читать.) «Древнейшим коренным населением Мексики являются индейцы. В первом тысячелетии нашей эры территория Мексики была заселена многочисленными индейскими племенами…»

Хлопает калитка. Шура быстро закрывает книгу и, не зная, куда ее спрятать, садится на нее. Появляется Тычинкина. В руках у нее продуктовая сумка.

Тычинкина. Господи! Как мне надоело видеть тебя целыми днями в этом маскарадном наряде! Знала бы, ни за что не разрешила бы Шурику дарить тебе все эти принадлежности! (Хочет пройти мимо сидящего на ступеньках Шуры.) Пропусти меня, пожалуйста!

Шура поднимается, чтобы пропустит мать. Она видит книгу.

Что ты ищешь в энциклопедии? (Читает.) «Медуза — Многоножка»! Какое слово тебя интересует?

Шура. Мексика.

Тычинкина. Ты просто помешался на этой Мексике! Я начинаю беспокоиться о твоем здоровье.

Хлопает калитка. Появляется соседка.

Соседка. Петь, Петь, Петь!.. (Озабоченно.) Извините, пожалуйста! К вам, случайно, наш петух не забегал?

Тычинкина (с удивлением). Нет… Какой петух?

Соседка. Петух у меня пропал. Второй день ищу. Решила уж по всем дачам пройти. Не забежал ли куда…

Тычинкина. Нет. Я не видела никакого петуха.

Шура. Найдется.

Соседка. Куда же он пропал?.. Он у меня ужасный драчун. Боюсь, не задрался ли с кем-нибудь…

Тычинкина. Нет, мы вашего петуха не видали. К нам он не заходил.

Соседка (качая головой). Простите, пожалуйста! (Зовет.) Петь, Петь, Петь! (Удаляется.)

Тычинкина идет в дом. Шура в раздумье. Где-то раздается приглушенное петушиное «кукареку». Шура стремительно убегает. Стукает калитка. Появляются Вадим, Алла, Вова. На веранду выходит Тычинкина. Ребята здороваются с ней.

Тычинкина. Здравствуйте, здравствуйте, ребята!

Вадим (вежливо). Здравствуйте, Ольга Михайловна. Скажите, пожалуйста, Шура дома?

Тычинкина. Мексиканец-то? Дома. Только что был здесь. (Зовет.) Шура-a! (Ребятам.) Хоть бы вы, ребята, на него повлияли!

Алла. А что такое, Ольга Михайловна?

Тычинкина. Ну что он все время как ряженый ходит? Здесь же все-таки не Мексика! В Подмосковье живем!

Алла (осторожно). Это очень красиво, Ольга Михайловна! Чудесный костюм, и он ему к лицу.

Вадим. Привычка — вторая натура!

Тычинкина. Просто курам на смех — ходит как ряженый! (Зовет.) Шура-a! К тебе пришли! (Уходит в дом.)

Алла. Вадик!

Вадим. Что?

Алла. Ты видишь, как она к своему племяннику относится?

Вадим (пожимая плечами). Да-а-а… Неважно… Просто она чем-то недовольна. Наверно, потому, что он у них гостить остался. Надоел уже.

Алла. Шурка в лагере, он — гость, приходится о нем заботиться, обед ему готовить, может быть, даже стирать на него.

Вадим. Надо было нам про Тычинкина спросить: как он там в лагере живет, пишет домой или нет… Принципиально проявить внимание.

Вова (мрачно). Все равно у вас ничего не получится. Я наперед знаю. Он не согласится.

Появляется Шура. Правая рука у него поранена. Он прижимает к ней носовой платок.

Вадим. Салюд! Мы к тебе!

Шура. Буэнос диас! Мучо мэ алэгрэ дэ вэрлес! Очень рад вас видеть!

Алла. Салюд! Что с тобой?

Шура. Так… ничего… Петух в руку клюнул…

Вадим. Мы как раз зашли на него посмотреть, а потом еще к тебе одно дело… (Алле.) Перевяжи ему палец как следует!

Алла (завязывает). Так хорошо?

Шура. Грасиас! Спасибо!

Вова. Как же это он тебя клюнул?

Шура. Драться хочет. А драться не с кем. Вот он меня и клюнул.

Вадим. Где он у тебя сидит?

Шура. В дровяном сарае. Только, чур, тихо! Никто здесь про петуха не знает. Это секрет! Я его контрабандой сюда привез!

Вова. А как же пограничники? Не заметили?

Шура. Пропустили. Я их упросил. Сначала не хотели… а потом ничего… пропустили… Майор, конечно, отказал. «Не могу, говорит, не положено!» Я к полковнику! Объясняю ему, прошу. Полковник тоже не разрешил. «Нельзя, говорит. — Рад бы помочь, но… инструкция не позволяет. Запрещено петухов через границу перевозить!» Тогда я говорю: «Разрешите мне обратиться к генералу!» — «Пожалуйста! Обращайтесь». Приходит генерал. Вся грудь в орденах. «В чем дело, товарищи? Кто меня вызывает?» Пограничники показывают на меня: «Вот, товарищ генерал. Этот молодой человек везет петуха из Мексики, а мы не пропускаем». Я говорю: «Товарищ генерал! Разрешите доложить?» Генерал меня выслушал, помолчал и потом отдает приказ: «Пропустить! В порядке исключения!» Ну и пропустили. Вошли в положение… Вот так…

Алла. Ты нам сейчас его покажешь?

Шура. Се пуэде! Можно! Пошли! Только осторожно. И громко не удивляйтесь, когда увидите, что он не такой, как все.

Вова. А какой он?

Шура. Увидите! (Уводит ребят за дом.)

Хлопает калитка. Появляется Слава. Он осторожно поднимается на веранду. Из дома выходит Тычинкина.

Тычинкина. Здравствуй, Слава!

Слава. Здравствуйте!

Тычинкина. Ты тоже к мексиканцу?

Слава. А он дома? Наши ребята к вам еще не приходили?

Тычинкина. Здесь они. Наверное, в саду. Я вижу, вы с ним опять подружились?

Слава. Почему — опять? Мы с ним и не ссорились!

Тычинкина. Он ведь на вас, кажется, за что-то обиделся?

Слава. Не знаю…

Тычинкина. Ох, ребята! Что-то вы хитрите!

Слава. Да нет…

Возвращаются ребята.

Тычинкина. Вот они.

Вадим. Ольга Михайловна, правда, ваш племянник очень похож на Шуру? Как две капли воды!

Тычинкина. Мой племянник? Шура? Да, похож. Я тоже так считаю.

Алла. Просто поразительно как похож! (Смотрит на Шуру.)

Тычинкина. А вы их рядом видели?

Вадим. Нет, не успели.

Тычинкина. Ну, тогда вы ничего не видели! (Шуре.) Ты будешь дома или вы сейчас куда-нибудь уйдете?

Шура (забывшись). Я еще не знаю, мам!..

Тычинкина (смотрит на сына). Боже мой! До чего мне надоел этот мексиканский костюм! Видеть его не могу! (Уходит в дом.)

Вадим. Почему ты ее «мама» называешь?

Шура (нашелся). Не «мама», а «мэм», что за границей значит «мадам», то есть уважительное обращение к женщине. Ну, как петух? Понравился?

Вадим. Хорош петух!

Вова. То, что доктор прописал. Замечательный петух! Только почему он зеленый?

Шура. Порода такая. Петухи разные бывают. Ты красных петухов видел?

Вова. Красных-то? Видел.

Шура. Ну, а этот — зеленый. Под цвет растительности.

Вова. Первый раз такого вижу! Чудеса!

Алла. Я тоже.

Вадим. И я. Сколько, ты говоришь, боев у него на счету?

Шура. Тридцать побед! Пятнадцать боев вничью! Ну, а какое у вас ко мне дело?

Вадим. Выручай нас! Выручай, мексиканец!

Шура. Что случилось? Как выручать?

Вадим (решительно). Мы хотим, чтобы ты у нас был д’Артаньяном! Будь!

Шура. Д’Артаньяном? Я? Вы мне предлагаете?

Вадим. Да. Чтобы ты сыграл эту роль в нашем спектакле.

Шура. Но ведь у вас уже есть д’Артаньян?

Вадим. Мы ему уже отказали! Принципиально!

Шура. А рапиры?

Вадим. Рапиры он забрал обратно.

Шура. Как же без рапир?

Слава. Будем на деревянных драться!

Шура (подумав). Нет, не могу! Но эс посиблэ. Невозможно.

Вадим. Почему?

Шура. Это будет не по-товарищески. Вы же дали эту роль этому… хриповато-рыжеватому…

Вадим (машет рукой). Ерунда! Ну и что из того, что дали? А теперь я передумал. Ты принципиально больше подходишь.

Слава. Коллектив просит!

Шура. А потом еще кто-нибудь вам больше подойдет!

Вадим. Не думаю.

Шура. Вы моего братишку тоже просили.

Вадим. Ну, просили. При чем тут твой братишка? Откровенно говоря, он все равно не справился бы с этой ролью. Он фехтовать как следует не умеет, и у него взгляд не получается… А ты… ты… просто рожден для этой роли, особенно в этой шляпе! В сомбреро!

Алла. А перо на шляпу я сама пришью!

Шура (не сразу). Ладно! Пожалуй, я согласен!

Вова с удивлением смотрит на Шуру.

Вадим (радостно). Грасиас! Спасибо! Выручил! (Достает из кармана тетрадь, протягивает ее Шуре.) Держи! Роль!

Шура (просматривает тетрадь). Чей это почерк?

Вадим. Твоего братишки. Это он ее для себя переписывал.

Шура. Если он узнает, смертельно на меня обидится. (Вздыхает.) Не по-товарищески…

Вадим. Так ведь Шурка приедет только через две недели, а спектакль у нас через десять дней!

Алла. И потом, все равно он уже привык к мысли, что его роль отдали другому. А когда он узнает, что мы ее взяли у Адика и отдали тебе, он даже будет доволен. Все-таки ты как-никак его близкий родственник.

Вадим. У тебя память хорошая? Ты эту роль быстро можешь выучить?

Шура. Мне достаточно один раз прочитать, и я уже знаю наизусть.

Слава. Да ну?

Шура. Пожалуйста! (Открывает тетрадь, читает про себя, затем, закрыв тетрадь, наизусть произносит слова роли.) «Господа! Вы ввязываетесь в скверную историю и будете изрешечены пулями! Я и мой слуга угостим вас тремя выстрелами, столько же вы получите из подвала. Кроме того, у нас имеются шпаги, которыми мы недурно владеем, могу вас уверить!»

Вадим. Ну, мексиканец, ты гений! И надо честно сказать, ты только не обижайся: у твоего братишки, хоть он и похож на тебя, такого таланта нет! И не было! И не будет!

Шура. Вы думаете?

Вова (отведя Шуру в сторону). А как же ты хотел сначала отомстить за брата? А?

Шура. Не суйся, Пестик!

Вова. Значит, ты передумал? Не будешь мстить?

Шура. А это уж мое дело! (Отходит.)

Вова пожимает плечами. Вадим, Слава и Алла шепчутся. На веранду выходит Тычинкина.

Алла. Ольга Михайловна, вы придете на наш спектакль «Три мушкетера»?

Тычинкина. А кто у вас будет играть д’Артаньяна?

Вадим (показывает на Шуру). Шура! Вот!

Тычинкина. Значит, у вас все уладилось?

Вадим. Я надеюсь, что ваш Шурик на нас не обидится!

Тычинкина. Я очень рада!

Доносится приглушенное петушиное «кукареку». Все прислушиваются. Ребята смотрят на Шуру. Шура неожиданно прикладывает руки ко рту и кукарекает в ответ.

Что с тобой?

Шура. Это у нас такой условный сигнал! Древний клич индейцев! Правда, ребята! Си!

Вова (восторженно, глядя на Шуру). Си!

Шура. Мерси!

КАРТИНА ПЯТАЯ

Место действия то же. Шура оживленно беседует со своим двоюродным братом Цаплиным. В руках у Шуры небольшая книжечка, он все еще одет в мексиканский наряд.

Цаплин. Я, брат, не знал, что у тебя такие способности. Упорный ты. Как же по-испански будет: «Это очень хорошо»?

Шура (подумав). Эсто эс муй буэно!

Цаплин. Молодец! Честное слово, молодец! Не ожидал! Ну и как же ты орудовал с такими знаниями?

Шура (польщенный). Кроме тех слов, которые ты мне дал, я каждый день по пять фраз заучивал из этой книжечки. (Объясняет.) Такие книжечки к фестивалю выпустили на всех языках! Чтобы легче было объясняться с иностранцами. Только я самые главные фразы учил, самые разговорные. А «Как проехать на Сельскохозяйственную выставку?» или «Меня интересует система образования в вашей стране» — это я не заучивал!

Цаплин. Неужели ребята поверили?

Шура (смеется.) О! Я их так убедил, будто я — это ты, что им даже в голову не пришло, что я — это я! Они уверены, что настоящий я уехал в пионерский лагерь, а ты, то есть я, вот такой, как сейчас (показывает на себя), остался здесь гостить! Они же не знают, что ты старше меня на целых двенадцать лет! Они же думают, что тебе столько же, не больше!

Цаплин. Правильно! Все по плану.

Шура. Еще то хорошо, что нас зовут одинаково и что мама тогда сказала, что мы с тобой похожи! Ребята ее про меня — меня спрашивают, а она про тебя — тебя отвечает. Она только удивляется, что я все время в этом наряде хожу и шляпу целый день с головы не снимаю. Даже сердится. Я эту ковбойку пять раз сам стирал, понимаешь! Я же не могу объяснить маме, зачем мне все это нужно!

Цаплин. Ты ребятам и про Мексику рассказывал?

Шура. Еще как рассказывал-то! И про бой быков и про петушиные бои! Я три книжки про Мексику почти наизусть выучил и из Большой советской энциклопедии целый кусок. Хочешь, скажу? (Скороговоркой.) «Основная масса населения современной Мексики — смешанного индейско-испанского происхождения. Эта группа населения говорит на испанском языке, который является государственным языком. В то же время в Мексике сохранилось свыше сорока пяти индейских племен и народностей. Среди них…»

Цаплин. Верю, верю! Хватит! (Смеется.) Ты, брат, я вижу, не только артистом можешь быть, но и отличным разведчиком в тылу противника! Как же ты мне говорил, будто не умеешь притворяться? Будто тебя в самых серьезных местах смех разбирает?

Шура. А я себя переборол! Нарочно что-нибудь самое смешное рассказываю, а улыбку прячу! Смеюсь только внутренне… (Хохочет.)

Цаплин (смеется сам). Чего ты хохочешь?

Шура (хохоча до слез). Вспомнил! Ой, не могу! (Держится за живот.)

Цаплин (не может удержаться от смеха). Что же ты вспомнил?

Шура (давясь от смеха). Петуха…

Цаплин (хохочет). Какого петуха?

Шура (хохочет, вытирает слезы). Которого я как будто с собой из Мексики привез! Ой, не могу!.. А петух этот самый обыкновенный! Я его на улице поймал, в зеленый цвет покрасил и в наш сарай запер!.. Ой, боюсь, мне за него попадет — соседка его уже целую неделю ищет!

Цаплин (перестав смеяться). Ну, уж это ни к чему.

Шура. Я его сегодня выпущу. Ему тут недалеко до дому идти.

Цаплин. Соседка его, зеленого, теперь не узнает.

Шура. Краска с него сама быстро сойдет, ему только под дождь попасть: она акварельная! Если бы я его масляной, тогда другое дело…

Цаплин. Я, видимо, приехал вовремя… Так какой же теперь дальнейший план?

Шура (серьезно). Сегодня все разоблачится, и они будут наказаны! Сегодня спектакль! Я — д’Артаньян! Без меня спектакль состояться не может.

Цаплин. Понимаю…

Шура. Сейчас (смотрит на ручные часы Цаплина) пять часов. Начало в восемь. В пять тридцать ребята заходят за мной, чтобы вместе собраться и в последний раз все повторить. Они заходят за мной, а меня… нет!

Цаплин. А где же ты?

Шура (лукаво). Я здесь, но меня нет. Понимаешь?

Цаплин. Пока не понимаю.

Шура. Я сейчас снимаю с себя весь этот костюм и одеваюсь так, как будто только что приехал из пионерского лагеря, где я отдыхал. Они приходят и видят меня — меня, а не меня — тебя. Понимаешь теперь?

Цаплин (взвешивая). Начинаю догадываться.

Шура (увлеченно). Они спрашивают меня — меня, где я — ты? Я делаю вид, что ничего не понимаю, и говорю, что ты — я неожиданно уехал в Москву. Никакого испанского языка я не знаю, вообще с ними кое-как разговариваю, потому что я на них обижен, и тогда они понимают, что сами себя поставили в ужасное положение. Кто у них будет играть д’Артаньяна? Адриан больше с ними не водится. Спектакль срывается. Вадим наказан! Вот! Конец!

Цаплин (серьезно). Но наказан будет не только он. Наказаны будут все ребята и зрители, которые придут на спектакль.

Шура. Ну и пусть! Пусть!

Цаплин. Погоди, не горячись. Ребят, может быть, проучить надо, это я понимаю…

Шура. Еще как надо-то!

Цаплин. Но не надо им мстить!

Шура. Нет, надо!

Цаплин. Нет… Конец всей истории должен быть совсем не таким, каким ты мне его сейчас нарисовал.

Шура. Почему? Я не согласен.

Цаплин. Послушай, дорогой друг, раз мы вместе задумали план «Сомбреро», надо его вместе и довести до конца.

Шура. А что ты предлагаешь?

Цаплин. Надо подумать. Ты иди переодевайся, а я тут пока поразмыслю.

Шура. Си! (Уходит в дом.)

Цаплин спускается с веранды в сад. В раздумье гуляет. Хлопает калитка. Появляется Тычинкина. В руках у нее большая корзина грибов.

Тычинкина (увидев племянника). Шурик! Приехал? Вот это сюрприз!

Цаплин. Здравствуй, тетя Оля! Давай я тебе помогу. (Хочет взять корзину.)

Тычинкина. Не надо! Не надо! Испачкаешься!

Цаплин. Сколько грибов!

Тычинкина. Уйма! Видимо-невидимо! Это я за два часа набрала. (Показывает.) Ты любишь грибы? Это опята.

Цаплин. Обожаю.

Тычинкина. Угощу. Жаренными в сметане. Ты к нам надолго?

Цаплин. Приехал проститься.

Тычинкина. В Ленинграде был? Как ваши?

Цаплин. Дома все здоровы. Тебе кланяются, обнимают. Папин юбилей справляли.

Тычинкина. Какой юбилей?

Цаплин. Сорок лет работы в порту.

Тычинкина. Боже мой! А я телеграмму не послала! Сегодня же пошлю!

Цаплин. Письмо тебе привез. Это мама пишет. (Достает письмо и протягивает его Тычинкиной.)

Тычинкина (берет письмо). Спасибо. Ах, как же это у меня из головы вылетело! Склероз, склероз, не иначе… Ну, пойду переоденусь! Я под дождь попала! Вся измокла… Да, сегодня у нас тут небольшое событие намечается…

Цаплин. Какое событие?

Тычинкина. Ребята «Трех мушкетеров» ставят своими силами. Самодеятельность! Мы все собираемся идти на этот спектакль. Он состоится недалеко отсюда, в пионерском лагере ликеро-водочного завода. Ты пойдешь с нами?

Цаплин. Конечно, тетя Оля!

Тычинкина. Да, Шурик! Ты знаешь, я на тебя сержусь.

Цаплин. За что?

Тычинкина. За твой подарок Шуре. Он как надел этот мексиканский костюм, так из него и не вылезает. С утра напяливает на себя это сомбреро, заворачивается в пояс, надевает ковбойку и в таком вызывающем виде щеголяет по нашему поселку. Его уже иначе как «мексиканец» никто не называет.

Появляется Шура. На нем синие трусы, белая рубашка и пионерский галстук.

Шура (матери). Мама! Много грибов собрала?

Тычинкина (оборачивается). О! Что я вижу! Наконец-то! Совсем другой вид! Переоделся?

Шура. Да.

Тычинкина (весело). Теперь я узнаю своего мальчика! А то живу под одной крышей с каким-то креолом! Шура! Когда у вас спектакль?

Шура (настороженно). В восемь часов. А что?

Тычинкина. Странный вопрос!.. Я хочу посмотреть, как вы будете играть. Разве я не имею права немного развлечься?

Шура (поглядывая на брата). Имеешь, конечно… но… может, еще ничего не состоится…

Тычинкина. Почему же?

Шура. Может… погода испортится…

Тычинкина (смотрит на барометр). Дождя не будет. (Уходит в дом, унося с собой корзину с грибами.)

Шура (брату). Ты что-нибудь надумал?

Цаплин. Посоветуемся…

Оба уходят в сад. Сцена некоторое время пуста. Затем слышны ребячьи голоса. Появляются Вадим, Алла, Слава и Вова. В руках у ребят плащи, деревянные шпаги, мушкетерские самодельные шляпы. Вова свистит, очевидно, условным свистом. Ребята стоят, ждут. Возвращается Цаплин.

Вам кого, ребята?

Ребята переглядываются.

Вадим. Здравствуйте!.. Нам… Шуру…

Цаплин (зовет). Шурик! К тебе пришли!

Появляется Шура в своем обычном костюме.

Шура (сухо). Чего вам надо? Зачем пришли?

Вова (растерянно). Здорово, Шурик! Разве ты уже приехал?

Алла (фальшиво). Ты был в пионерском лагере? Отдохнул? Поправился? На сколько?

Шура (сухо). На пять кило.

Вова. То, что доктор прописал… Хоть и незаметно.

Вадим. Что же ты так быстро приехал? Надоело?

Шура. Так захотелось. А вы чего пришли?

Вадим. Прости, пожалуйста, если мы тебе помешали. Нам нужен твой брат. Он дома?

Цаплин, сдерживая улыбку, поднимается на веранду.

Шура. Какой брат? Двоюродный?

Алла. Шура Цаплин.

Слава. Который мексиканец.

Шура. Его нет. Он уехал.

Алла (вытаращив глаза). Как — уехал?

Вадим. Уехал?

Слава. Не может быть!

Шура. Почему же не может быть?

Вадим. Как же он уехал?..

Шура. А как уезжают?.. Кто на поезде, кто на машине. Он на машине уехал. На «Москвиче». Сел в машину и уехал.

Вадим. А куда?

Алла. Куда он уехал? Ты знаешь?

Шура. Знаю.

Слава. Скажи, если знаешь.

Шура. Он в Москву уехал. А оттуда… в Мексику.

Ребята в растерянности.

Вадим. Как же так… Когда он уехал?

Шура. Вчера вечером. Я его уж не застал. За ним его отец приезжал. Их срочно в Мексику вызывают. Там что-то случилось…

Алла. А как же спектакль?

Шура. Какой спектакль? Я ничего не знаю. Я сам только что вернулся.

Вадим (садится на землю). Мы пропали… Все пропало…

Слава. Вот тебе и сыграли… Эх! (Машет рукой.)

Алла (подавленно). Обманул… Всех обманул…

Вова (Шуре). А ты нас не разыгрываешь? Может, он здесь? А?

Шура. Какой мне смысл? Что мы — дети, что ли? (Медленно поднимается на веранду. Задев Цаплина локтем, подмигивает ему и скрывается в даче.)

Вадим (мрачно). Вот уж подвел так подвел! Неужели он не мог нас предупредить? Это по-свински!

Вова. Ну, уж не тебе, Вадим, говорит, что — по-свински, что — не по-свински! В конце концов, ты с Тычинкиным тоже поступил не очень-то не по-свински… А с Адиком? В конце концов, тоже не очень-то не по-свински…

Слава. Если б ты с самого начала за рапирами не погнался и Шурку с роли не снял, у нас был бы сейчас д’Артаньян! А теперь что? (Машет рукой.)

Алла. Попросить Адика?

Вадим. Он с отцом на рыбалку уехал, и потом, он на эту роль совсем не годится. И ни одного слова не выучил…

Вова. А может быть, Тычинкина опять попросим? Он же товарищеский парень! Может, я его уговорю?

Вадим. Он принципиально не согласится.

Появляется Тычинкина, принарядившаяся к вечеру.

Тычинкина. Здравствуйте, «мушкетеры»! Готовитесь? Волнуетесь?

Алла (грустно). Спектакль не состоится, Ольга Михайловна!

Слава. Нет главного исполнителя.

Тычинкина (с удивлением). А где же он?

Вова. В Мексику уехал.

Тычинкина (с иронией). Ну да! Неужели? Уехал в Мексику? Ох, шутники, шутники!

Вадим (с надеждой). А что? Разве никто никуда не уезжал?

Тычинкина. Из нашего дома, во всяком случае, никто никуда!

Алла. А ваш племянник?

Тычинкина. Мой племянник?! И племянник мой никуда не уезжал. Все дома, и все пойдут смотреть «Трех мушкетеров». (Уходит в дом.)

Вова. Ничего не понимаю! Значит, он дома?

Слава. «Все дома. Никто не уезжал». Что это значит?

Алла. Шурка нас просто разыграл! Вот ведь какой!

Вадим. А вы уши развесили, поверили, как дураки.

Из дачи доносится голос Шуры: «Я буду играть д’Артаньяна!» Тот же голос отвечает: «Нет! Ты не будешь играть!» Ребята переглядываются.

Мексиканец!

Слава. Тычинкин!

Алла. Поссорились! Слышите?

Вова. А голоса-то как похожи!

На веранду выходит Шура в мексиканском костюме. Машет сомбреро.

Шура. Буэнос диас! Мучо мэ алэгро дэ вэжлес! Очень рад вас видеть!

Ребята (радостно). Салюд! Буэнос диас! Салюд!

Шура. В чем дело? Из-за чего вы тут с моим братишкой повздорили?

Вадим. Он сказал, что ты уехал. В Мексику.

Алла. Мы так испугались!

Шура. Это он вам нарочно сказал. Просто он не хочет, чтобы я играл в вашей постановке. Но я же не могу вас подводить. Это будет не по-товарищески. (Глядя на Вадима.) Не принципиально это будет!

Слава. Он тебе завидует. Я его понимаю.

Цаплин (из дома). Шура! На минуточку! Тебя мама зовет!

Вадим. Кто это?

Шура. Мой дядя. Мамин брат. Иду! (Уходит.)

Слава (вслед Шуре). Хороший парень!

Алла. Очень хороший!

Вова. То, что доктор прописал!

Вадим. Человек с большой буквы! Давайте повторим основные сцены. Пестик, будь временным д’Артаньяном! (Алле.) Госпожа Бонасье! Выходи!

Алла подходит к Пестику.

Алла. «Я уступаю вашим настояниям и полагаюсь на вас. Но клянусь, что если вы предадите меня, то, хотя бы враги мои меня помиловали, я покончу с собой, обвиняя вас в моей гибели…»

Вадим. Сцена смерти! Слава, давай!

Слава и Пестик разыгрывают сцену смерти дворянина без слов. На веранде появляется переодевшийся Шура. Сейчас он опять Шура Тычинкин. С мрачным выражением лица спускается в сад и, делая вид, что не замечает ребят, проходит мимо них.

(С укоризной.) Что же, ты нас обмануть хотел? Разыграть? Да?

Шура, не отвечая, скрывается за домом.

Характер выдерживает!

Алла. Где же мексиканец?

За домом слышно кудахтанье и крик встревоженного петуха. Ребята в недоумении.

Петух?

Вова. Он его обнаружил!

Появляется Шура. В руках у него зеленый петух.

Шура (сердито). Какого-то зеленого петуха в нашем сарае заперли!

Вадим. Что ты с ним сделал?

Шура. Это не наш петух! (Выбрасывает петуха за забор.)

Алла. Что ты наделал! Ой, что ты наделал!

Шура. А что я наделал?

Цаплин (из дома). Шура. Я тебя жду!

Шура. Сейчас! Сейчас! (Уходит в дом.)

Вадим. Выпустил петуха! Что теперь будет? Что будет?

Алла. Он переклюет всех петухов на всех дачах! Скандал!

Вова. Надо его поймать! Скорее! Ребята!

Появляется Шура. Он уже в мексиканском костюме.

Шура. Кого поймать? Что случилось?

Алла. Шурка выпустил твоего петуха!

Вова. Только что! Только что!

Шура (в ужасе). Карамба! Выпустил петуха? Моего петуха? Он же стоит полтысячи песо! Где мой петух?

Слава. Не знаю. Мы его не видели! Он его там выпустил! (Показывает за дом.)

Шура (кричит). За мной! Кэй лио! Какая неприятность!

Ребята убегают. На веранду выходят Цаплин и Тычинкина. У Цаплина в руках гитара.

Тычинкина (с тревогой). Почему он все время переодевается? Что случилось? Я ничего не понимаю. Может быть, ты мне объяснишь, что все это значит?

Цаплин (улыбаясь). Тетя Оля, сейчас ты все сама поймешь!

Тычинкина. Сама пойму? Честное слово, какой-то сумасшедший дом!

Цаплин насильно увлекает Тычинкину в дом. Возвращаются ребята. Вид у них крайне возбужденный. Лица у всех раскраснелись.

Вадим. Разве теперь его поймаешь? След простыл!

Алла. Убежал!

Вова. Он может улететь обратно в Мексику. А что? Есть петухи, которые такие перелеты делают. Я читал.

Шура (огорченно). Полтысячи песо стоит такой петух! Это же валюта! А теперь его могут поймать и сварить из него бульон!

Вадим (смотрит на часы). Шура! Жалко, конечно, петуха, но нам пора идти. Время уже. Ты так пойдешь, в своем костюме, или будешь переодеваться?

Шура. Я думаю переодеться.

Алла. Правильно. Надень что-нибудь обыкновенное. Все равно сейчас тебе придется переодеться в мушкетера.

Шура. Си! (Уходит в дом.)

Вова. Только ты поторапливайся! Да! Сомбреро забери с собой! Будешь в нем играть!

Алла. Перо я пришью тебе сама!

Вадим (Шуре). А твоего братишку нам на спектакль звать или нет?

Шура (из дома). Как хотите. Можете пригласить. Только он, наверное, не пойдет.

Вова. Раз уж Тычинкин обиделся да еще петуха чужого выпустил… Не пойдет! Ни за что не пойдет!

Цаплин (неожиданно, с веранды). Но пригласить его все же следует.

Вадим. Что?

Цаплин. Я говорю, что пригласить Шуру Тычинкина все же надо.

Алла. Вы думаете? Он в большой обиде на нас.

Цаплин. Вы же себя считаете его товарищами, хотя поступили вы с ним не по-мушкетерски, не по-пионерски — променяли на четыре рапиры.

Вова (смеется). Кукушку на ястреба!

Цаплин. А это ты грубо сказал. И неостроумно. Эта пословица совсем не подходит к данной ситуации.

Из дачи доносится голос Шуры: «Зачем ты выпустил моего петуха! Кто тебя просил?» Тот же голос оправдывается: «Я же не знал! Ну как ты не понимаешь? Я же не знал!» Ребята в саду переглядываются. Появляется Шура. На нем синие трусы и белая рубашка без галстука. В руках сомбреро.

Шура. Я готов! Пошли!

Ребята мнутся. Большая пауза.

(С удивлением.) Что вы на меня смотрите? Пошли!

Вадим (заикаясь). А… ты… это самое… кто ты?

Шура (смеется). А ты разве не видишь? Что с тобой?

Вадим. Ты какой… Шура… Какой ты Шура?

Шура. А вы угадайте!

Вова. Э-э-э! Брось притворяться! Мексиканец, я тебя узнаю!

Шура (зовет). Шурик! Мексиканец! Чего ты копаешься?

Алла (Вове). Это Тычинкин?

Вова. А я и сам не пойму! (Смотрит на Шуру.)

Вадим. Ты Шура Тычинкин. Это я сразу увидел. Вот что, Шура! Мы перед тобой виноваты, и мы тебя просим нас простить. Зря мы тебя тогда обидели. Пойдем с нами на спектакль!

Шура. Это вы другому Шуре скажите. Он сейчас к нам выйдет. Вы ошиблись. Кэй ластима! Что значит: «Очень жаль!»

Вова. Э-э-э! Ты не Шура Тычинкин! Я сразу догадался!

Цаплин (Шуре). Позови Шуру! Что он там так долго копается!

Шура. Он же переодевается. Сейчас выйдет.

Вова. Э-э-э! Брось притворяться. Мексиканец, я тебя узнаю!

Шура (кричит, обернувшись). Шурик! Мексиканец! Скоро ты? (Вадиму.) Ты думаешь, я на вас обиделся? Ничего подобного! Мне вовсе и не хотелось играть этого д’Артаньяна. Я с вами пойду сейчас, посмотрю, как вы там представлять будете.

Алла (осторожно). Шура! Это ты?

Шура. А кто же? Аллочка! Деточка! Неужели я так изменился за две недели, что ты меня уже не узнаешь?

Слава. Тычинкин! Это ты! Шурик! Брось притворяться!

Шура (неожиданно). Сэа устэ атэнто! Будьте внимательны! (Вадиму.) У Тычинкина таланта нет, он так играть не может!

Вова. Э-э-э… Это не ты! Мексиканец, это ты!

Шура (озорно). Нет, не я!

Алла (хватается за Славу). Я схожу с ума!

Шура (зовет). Шурка! Да выходи же сюда! Чего ты там прячешься? А то мы тут никак не разберемся!

Вадим (неожиданно кричит). Ребята! Держите меня! Я падаю!

Вадима подхватывают.

Это… это… (Показывает на Шуру пальцем.) Одно и то же! Одно и то же! Ой, мне дурно! (Закрывает глаза.)

Слава и Вова держат висящего у них на руках товарища. Алла немигающими глазами смотрит на Шуру, который, надев на голову сомбреро, начинает танцевать испанский танец и петь мексиканскую песню под аккомпанемент гитары, на которой играет Цаплин. На веранду выходит Тычинкина. В руках у нее зонтик. Она готова к тому, чтобы идти на спектакль. Тычинкина видит всю эту сцену и в удивлении останавливается на пороге дачи.

Тычинкина (всплеснув руками). Рио-де-Жанейро!