Сон Макара

ПОСЛЕСЛОВИЕ

У него были особенные, светящиеся умом и добротою карие хорошие глаза. А во всем облике проступало то, что отличает людей незаурядных, наделенных редким качеством непрестанно напоминать окружающим о правде человеческой. С очень молодых лет обрел Владимир Галактионович Короленко эти притягательные черты. Воспитывал ли он их в себе? Или был наделен от рождения? Наверное, то и другое. Всегда высоко ставил самовоспитание, считал, добрые дела высветляют душу человека, твердая гражданская позиция дает сознание силы. Доброта и сила наложили на дела и облик Короленко печать особого благородства. На протяжении десятилетий он в глазах современников был олицетворенной совестью передовой России. «Среди русских культурных людей, — писал о Короленко Горький, — я не встречал человека с такой неумолимой жаждою «правды-справедливости», человека, который так проникновенно чувствовал бы необходимость воплощения этой правды в жизнь».

Немыслимо огромную эпоху в жизни одной страны вместила его достойная подражания жизнь (1853–1921). Удивительное постоянство гражданских убеждений, нравственных идеалов — главная черта замечательного русского писателя-демократа. Гимназистом, студентом, ссыльным узником, знаменитым литератором никогда не страшился он выступать против самодержавия и его слуг. Еще в ссылке началась литературная деятельность Короленко. Его первый рассказ «Чудная» (1880) был написан в вышневолоцкой тюрьме. Рассказ вышел из общей камеры политической тюрьмы и четверть века жил в списках, несмотря на старания Глеба Успенского напечатать его; официальная литературная жизнь «Чудной» началась после революции 1905 года. Сколько очищающей силы нес в себе рассказ о смелой девушке-народнице! Можно убить ее, можно «сломать», но «согнуть» — заставить отказаться от убеждений — властям не под силу: «не гнутся этакие».

Уже с первых шагов в литературе Короленко обратился к изображению светлого, героического начала в человеке. Герои произведений молодого писателя — неисправимые и непримиримые правдоискатели, бунтари. Даже самый невинный, житейский компромисс отвергает «чудная», для нее соглашение с властью невозможно ни при каких условиях; герой одноименного рассказа Яшка вовсе отказался признать над собой власть «начальников», за что попал в отделение для умалишенных. Неистовым стуком в дверь своей одиночной камеры «подвижник» Яшка обличает «беззаконников», протестуя во имя «старого прав-закона», и «дыхание близкой смерти» не может угасить в нем бунтарства.

Сильные, свободолюбивые, не покорившиеся обстоятельствам люди были открыты писателем в жизни тяжкой, но не безотрадной. Позднее, в середине 90-х годов, Короленко выступит со своей знаменитой формулой счастья: «Человек создан для счастья, как птица для полета». В сумеречных восьмидесятых такое утверждение прозвучало бы тягостной насмешкой — в девяностых, переломных, оно было с энтузиазмом подхвачено современниками. Горький, горячо любивший своего учителя, как бы откликнулся на короленковский афоризм — своим, внутренне ему созвучным: «Человек — это звучит гордо!» Формулу свою Короленко дополнит потом словами, дышащими верой в человека, в людей: «Жизнь вообще, в самых мелких и крупных явлениях, кажется мне проявлением общего великого закона, главные черты которого — добро и счастье. А если нет счастия? Ну что ж, исключение не опровергает правила. Нет своего — есть чужое, а все-таки общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление».

Исторический, социальный оптимизм, вера в дремлющие, готовые пробудиться народные силы нашли яркое воплощение в знаменитом рассказе Короленко «Сон Макара».

Скитания по дальним углам России, трудовая жизнь среди простого люда, в убогих крестьянских избах, в политических тюрьмах — вот откуда почерпнул писатель идею и образы своего рассказа. В глухой якутской слободе Амга довелось Короленко встретиться с Захаром Цыкуновым, послужившим прототипом его будущего героя. «Макар» — это хозяин нашей юрты Захар, — вспоминал товарищ Короленко по якутской ссылке. — Он объякутившийся русский переселенец, грязный, грубый, вороватый, пришибленный. Он привязывается к Владимиру Галактионовичу, ходит к нему, выкладывает перед ним все печали своей скорбной, беспросветной, трудовой жизни… Душа его распахивается перед «хорошим человеком»… — и Владимир Галактионович заглянул в эту душу».

В задавленном тяжелым трудом и нищетой русском мужике угадывает писатель лик человеческий во всей его полноте: несомненную чистоту сердца, нравственную силу, истинно человеческие чувства, жажду идеала, веру в лучшее. Пусть во сне, но «пробуждается» несчастный, забитый Макар, вдруг обретает необыкновенный дар слова и отваживается на гневный протест против тех, кто «его гонял всю жизнь». И сон этот не столько фантастический, сколько символический. Мажорным аккордом заканчивается рассказ о жизни и смерти «пашенного крестьянина» Макара.

Все творчество Короленко проникнуто глубокой верой в могучие способности русского народа и конечное торжество на земле «правды-справедливости». Оно и теперь не утратило огромной силы нравственного воздействия на людей. «Нужно искать красоты и жизненной правды вместе. Жизненная правда проста, сурова, иной раз непривлекательна, но если суметь овладеть ею, то с нею и красота прочнее».

Георгий Миронов