Соперница

5

Когда на следующее утро Элис открыла глаза, комнату заливал странный свет. Было тихо, очень тихо. Необыкновенно тихо. Она посмотрела на часы, висящие на противоположной стене. Только шесть. Рано, но не настолько, чтобы шум уличного движения не давал о себе знать.

Элис высунула нос из-под одеяла и глубоко вздохнула, прежде чем начала одеваться. Она всю жизнь прожила в домах с центральным отоплением и раньше не представляла, как за ночь может выстыть комната.

Боже, какая красота! — поразилась Элис, раздвинув занавески. За окном все было белым-бело. Огромные хлопья снега медленно падали с неба. Так вот почему так светло! Она широко раскрытыми удивленными глазами рассматривала звездочки-снежинки. Настоящего снегопада она не видела уже сто лет, точнее с того момента, как поселилась в этом мегаполисе. Белизна за окном казалась ей восхитительной.

Забыв все неприятности, Элис вспомнила, как рождественским утром она, девчонкой, выглядывала, как сейчас, из окна родительского дома, чтобы найти подвешенные там подарки…

Обычно унылая улица превратилась в зимнюю волшебную страну, чистую и белую. Снега выпало за ночь сантиметров на десять. Припаркованные рядом с тротуаром машины, полностью покрытые пушистым снежным одеялом, казались огромными сугробами. Сторона дороги, ведущая вниз, была уже расчищена, по другой, нерасчищенной, с трудом на первой скорости пробирался наверх семейный седан, оставляя в снегу глубокую колею. С трудом добравшись до перекрестка, машина исчезла за углом.

Слава Богу, что ей не надо пользоваться машиной или общественным транспортом, чтобы добраться до работы. Легко представить, какой хаос сейчас на дорогах, как скользко, какие пробки! Она почувствовала удовольствие от своей транспортной независимости.

Элис отошла от окна и включила газ. Вскоре в комнате стало немного теплее. Она сварила кофе и, удобно устроившись на диване, медленно, по глоточку смаковала его, наслаждаясь ароматом.

Интересно, Аллан уже проснулся? При одном только воспоминании о муже вся магия волшебного утра исчезла…

Прошлым вечером они сначала отвезли отца к его машине, припаркованной на стоянке возле дома Аллана, а затем муж повез ее сюда. Элис надеялась, что, оставшись наедине, Аллан вспомнит о ее замечании насчет учебы, но этого не произошло. Она попыталась сама завести разговор на эту тему, но муж грубо оборвал ее.

Возможно, следовало бы тогда поставить точку и не настаивать, подумала Элис, опустив пустую чашку на стол и плотнее подворачивая полы теплого халата под ноги. Он и так был достаточно взвинчен, что я отказалась вернуться домой. Ведь он наверняка посчитал, что, раз с Кристель все прояснилось, я должна упасть в его объятия и просить прощения.

Как же он рассердился, ужасно рассердился! Подъехав к месту, Аллан молча открыл дверцу и выжидательно посмотрел на нее. Неужели он так и уедет, не сказав ни слова? Что-то дрогнуло в ее душе и, не сдержавшись, она закричала:

— И ты вот так просто сейчас уедешь? Даже спокойной ночи не пожелаешь? Да что с тобой, в конце концов, случилось?

— Со мной? — Аллан почти вплотную подвинулся к ней. В его глазах вспыхнул недобрый огонек. — Да ты сама не хочешь оставаться со мной дольше ни на минуту, разве не так?

— Нет, не так!

— Да нет, Элис. Так. Ты слышала, что сказали Кристель и Клод, ты знаешь, что между нами ничего не было, но ты все равно не хочешь возвратиться ко мне. Все. Сказке конец.

— При чем здесь сказка? — Теперь она уже не кричала, а перешла на шепот. — Мы с тобой так ни о чем и не поговорили. — Голос ее сорвался. — Это не сказка, а наша с тобой супружеская жизнь. Наша жизнь.

— А ты что думаешь, я этого не понимаю? — спросил Аллан холодно.

— Понимаешь ты это или нет, я не знаю, — грустно ответила Элис. — Откуда мне знать, если ты никогда не разговариваешь со мной серьезно, разве не так? И никогда не слушаешь меня. Всегда только твои условия. Ты считал, что я должна сидеть дома, весь день бездельничать, ждать, когда ты вернешься из своего мира долларов, чтобы предстать перед тобой в роли этакой маленькой покорной женушки, готовой подать обед, а затем ночью разделить с тобой постель!

— Не говори ерунды, — хрипло прервал ее Аллан. — Это совсем не так!

— Так! — Элис попыталась заглянуть ему в глаза, но он смотрел поверх ее головы. — И как мне не представлять, что у тебя есть кто-то другой? С кем ты общаешься, обсуждаешь проблемы, строишь планы! Словом, в ком ты нуждаешься больше, чем во мне?

— Что? Что ты болтаешь! — Он обжег ее взглядом. — Да ты сама в это не веришь!

— Нет, это так! — Элис глубоко вздохнула. — Я очень изменилась с тех пор, как вышла за тебя замуж. И мне не нравилась та, которую я видела в зеркале каждое утро в твоем доме. Когда я начинала разговор о работе, тебя это раздражало. Если я встречалась со своими старыми подругами, тебе и это было не по душе. Я была узницей в твоем доме, в этой комфортабельной тюрьме, и я не хочу возвращаться туда. А в моей комнатке я снова начинаю себе нравиться!

— Поэтому ты и уходишь от меня? Ты уже все решила? — спросил Аллан. Голос его дрогнул.

— Я хочу… мне надо подумать. — Она снова уловила его восхитительный запах — смесь аромата лосьона после бритья и мускусного мужского запаха его кожи. Ей страстно захотелось оказаться в его объятиях, почувствовать его силу и… согласиться с ним во всем.

— И что же, только развод даст тебе возможность думать? — усмехнулся Аллан.

— Не развод, а раздельное проживание.

На минуту в машине воцарилась тягостная тишина.

— Я не хочу, чтобы моя жена жила в такой лачуге, — заговорил первым Аллан. — Лис, я не понимаю, чего ты добиваешься, но поступай как знаешь. Однако я тебя умоляю, смени эту берлогу на нормальную квартиру.

Аллан так сильно сжал руль, что на руках побелели суставы. Какого же труда стоило ему сдержаться, чтобы не выплеснуть те резкие слова, которые вертелись у него на языке.

Я не хочу от него зависеть! Я не хочу ни в чем быть ему обязанной. Особенно материально! — крутилось в голове у Элис. Он опять меня не слышит. Отгородился ото всего мира высоким забором и спрятал от всех, и от меня в том числе, ключ от ворот. И ее тоже запер в свою коробочку. Какое же это супружество? Это тюрьма.

Элис резко распахнула дверцу машины и сказала:

— До свидания, Аллан.

— До свидания, Лис. — Его голос прозвучал придушенно.

Она быстро побежала к входным дверям, отперла их и взлетела по лестнице к себе. Она слышала, как Аллан завел машину, но не трогался с места. Элис подошла к окну и задернула шторы. Только после этого, видимо убедившись, что разговор действительно закончен, Аллан медленно отъехал. Через какое-то время машина скрылась из виду.

А она все еще стояла у окна… Одна, совсем одна…

Взяв со стола чашку, Элис отнесла ее в раковину. Хватит хныкать, пора действовать. Сейчас не время сомнениям и колебаниям. Выскочила замуж, как легкомысленная школьница, изволь, расхлебывай!

Недели, что они прожили врозь, нисколько не изменили Аллана. Он все так же не слышит ее.

Элис глубоко вздохнула. Неплохо бы принять душ, чтобы успокоиться. Но спускаться вниз, где в подвале была оборудована ванная комната, не хотелось. Слишком уж холодно. Впрочем, без душа ей, пожалуй, не обойтись.

Взяв полотенце, сумочку с туалетными принадлежностями, она вышла на лестничную площадку.

Внезапный громкий стук во входную дверь заставил ее вздрогнуть.

— Элис!

Аллан? Это его голос, но как он здесь очутился? — подумала она и спросила на всякий случай:

— Кто там?

— А что? Много мужчин приходит сюда в такое время? — раздался ехидный вопрос мужа.

— Аллан! Что ты здесь делаешь?

— Мерзну под твоими дверями!

— Извини, — опомнилась Элис. — Поднимайся! — Она нажала на кнопку домофона, чтобы открыть входную дверь, и стремительно бросилась обратно в комнату. У нее, конечно, нет времени, чтобы переодеться, но надо же хоть чуть-чуть привести себя в порядок. Элис выхватила из туалетной сумочки расческу и торопливо пригладила волосы.

Стук в дверь комнаты заставил ее отказаться от идеи сделать хоть что-то с лицом. Элис постаралась надеть маску равнодушия, но, взглянув на мужа, испуганно вскрикнула:

— Аллан, что случилось? Ты абсолютно промок! Сломалась машина?

— Нет, машина не сломалась, — ответил он устало, стряхивая с головы начавший таять снег. Брызги разлетелись во все стороны. — Я гулял. Пешком.

— Пешком? — Элис почувствовала, как по голым ногам снизу от входных дверей здорово дует. Она буквально втолкнула его в комнату.

— Снимай поскорее пальто, а я пока поставлю чайник. Тебе необходимо согреться.

— Элис! — Аллан поймал ее за руку, его ладонь обожгла холодом. — Элис, я люблю тебя. Это все, что я хочу тебе сказать.

— Аллан, что с тобой? — Страдание, написанное у него на лице, испугало ее. — Ты не заболел?

— Возможно, — прерывисто дыша, выдохнул Аллан. — Здесь, — постучал он пальцами по лбу. — Когда я вчера уехал, то, припарковав машину, не смог сразу подняться домой. Решил немного побродить. Подумать о том, что ты сказала.

— Ты что, всю ночь бродил? — как бы не слыша его последних слов, спросила встревоженно Элис. — О, Аллан! Ты с ума сошел! Не хватает только схватить пневмонию и умереть!

— И это было бы решением всех проблем, — сказал он грустно.

— Приехали! Не говори глупостей! — возразила она тоном школьного наставника, словно перед ней стоял провинившийся ребенок, хотя ничего детского в этом почти двухметровом широкоплечем мужчине не было. Он выглядел угрюмым, невероятно обессиленным и опустошенным. И продрогшим, основательно продрогшим. Последнее заставило Элис поторопить Аллана.

— Раздевайся поскорее, Аллан! Давай сюда пальто. Надо его просушить.

Однако, когда он снял пальто, стало абсолютно ясно, что этим дело не закончится. Его модный костюм был нисколько не суше.

— Боже, да ты насквозь промок! И продрог до костей!

Элис не могла поверить, что такой рассудительный, невозмутимый человек, как Аллан, в ужасный снегопад мог с таким безрассудством бродить по улицам всю ночь.

— Тебе надо немедленно залезть в горячую ванну, если ты действительно не хочешь воспаления легких, — серьезно встревожилась она.

— Все в порядке, — отрезал Аллан.

— Нет, не в порядке! — так же резко огрызнулась Элис. Она направилась к шкафу, достала оттуда джинсы и джемпер и, сбросив с себя халат, быстро натянула их на себя. Сунув ноги в туфли, она повернулась к Аллану. Лицо ее пылало.

Откровенно любуясь, он внимательно наблюдал за ее действиями. Глаза их встретились, и Элис почувствовала, как кровь начала ускорять свой бег и бешено зачастил пульс.

Его неотразимый шарм снова действовал…

— Я приготовлю тебе ванну, — пробормотала Элис, еле сдерживая дрожь. — И, пожалуйста, сними с себя все. На, надень вот это, — добавила она, протягивая свой халат.

— Что? — выдохнул он.

— Не спорь со мной, — нахмурилась она. — И пожалуйста, не упрямься! — Не дожидаясь его возражений, Элис развернулась и направилась к шкафчику за бамбуковой ширмой. Она быстро отыскала в нем баночку с сухой горчицей. — Это обязательно.

— Элис!

— Я вернусь через минуту, только приготовлю ванну. — Не обращая внимания на его вопль, она вышла из комнаты.

Наполнив ванну горячей водой, Элис поднялась наверх и постучала в дверь.

— Открыто, — раздался голос мужа, и она вошла.

Его вид заставил Элис собрать все свои силы, чтобы не расхохотаться. Аллан мрачно смотрел на нее. Халат, который он все-таки надел, был настолько ему мал, что было удивительно, как тот вообще не лопнул по швам. Из рукавов нелепо торчали длинные руки, полы не прикрывали даже колен. Элис вовремя заметила, как у него на скулах заиграли желваки, и отвела взгляд.

— Ванна готова. И будь любезен, полежи в ней хоть полчаса, — сказала она серьезным тоном. — Возьми! — Она протянула ему полотенце.

— Спасибо, — буркнул Аллан и направился к лестнице.

Элис вскинула голову и проводила его взглядом. Его крупное тело с широкими плечами и крутой линией спины приковало ее взгляд, и горячее желание застало ее врасплох.

Прикусив губу, она поспешила прикрыть дверь. Глаза затуманились.

Как только Аллан рядом, разум имеет привычку улетучиваться, мелькнуло у нее в голове.

Элис и не предполагала, что Аллан примет во внимание ее совет, но он постучал в дверь комнаты действительно через полчаса.

Надо же, какая точность, подумала она, подходя к двери.

Она уже успела вскипятить воду, умыться и привести себя в порядок, причесав волосы и нанеся легкий макияж. Вчера она немало выпила, и важно контролировать ситуацию. Внешний вид — сильное оружие. И еще важно не упасть ему в объятия.

Однако это намерение подверглось жестокому испытанию, как только она распахнула дверь.

Несмотря на холод на лестничной площадке, Аллан не надел ее халата, а только небрежно обернул стройные бедра полотенцем, оставив обнаженным свое гибкое загорелое тело. Густые черные завитки покрывали его грудь. От вида этого сильного, мускулистого тела у Элис перехватило дыхание.

— Входи, входи поскорее, — прошептала она и поспешила за ширму. — Я приготовила чай. Жаль, что у меня нет бренди. Не помешало бы добавить в чай, чтобы согреться.

— Мне уже не холодно, — ответил Аллан.

Зато я вся дрожу, подумала Элис и замерла, так как ей показалось, что она произнесла эти слова вслух.

Однако Аллан не отреагировал, значит, ей действительно только показалось.

— Хорошо, что согрелся, — сказала она, сдерживая дрожь в руках и втайне надеясь, что муж ничего не заметит. — Но, боюсь, этого нельзя сказать про твою одежду. Она совсем мокрая. А ты… разве не наденешь мой халат, ведь в комнате прохладно? — спросила Элис, стараясь говорит равнодушным голосом.

— Нет, спасибо, — ответил он.

— Ты… тебе не стоить рисковать. Простудиться легко. — Она развесила его одежду у плиты, но тепла от газовых горелок было явно недостаточно, чтобы она успела просохнуть. — Если не хочешь надевать халат, то хоть получше завернись в полотенце.

— Элис, нам надо поговорить.

Она повернулась к нему. Горячая волна эмоций снова начала накрывать ее. Боже! Как он прекрасен! Ее взгляд зацепился за черные завитки на груди. Они сбегали вниз узкой полоской, деля на две половинки его плоский упругий живот, и этот вид отнюдь не помогал сохранять спокойствие. Она смутилась и отвела взгляд. Хорошо бы, чтобы это видение растаяло само по себе, а не материализовалось в живую фигуру. И, как ни странно, она почувствовала вдруг невероятную стыдливость, глядя на собственного мужа.

— Хорошо. Но сначала позавтракаем, — добавила она, насыпая в вазочку сахар. — Сандвич с беконом подойдет?

— Сандвич с беконом! Звучит здорово! — Его низкий с хрипотцой голос вызвал в ней трепет.

Элис бросила на раскаленную сковородку тонкие ломтики бекона и налила в чашки чай. Повернувшись от плиты, она увидела, что Аллан все-таки накинул халат на плечи. Это помогло немного. Она протянула мужу чашку и, чтобы окончательно успокоиться, сама сделала несколько глотков.

Аллан взял чашку с чаем и подошел к окну.

Снегопад, казалось, начал стихать. Неожиданно он обернулся, и их взгляды встретились.

— Ты была права, — тихо сказал он. — Нам действительно необходимо пожить врозь. Но я не хочу, чтобы ты оставалась в этой дыре. Подыщи что-нибудь поприличнее. И еще. Возьми деньги.

И это все, что он хотел сказать? — подумала Элис. Только то, что согласен на разъезд?

Она не знала, смеяться ей от такого вывода или плакать.

— Мне здесь нравится, — ответила Элис. Помолчав немного, добавила: — И никаких твоих денег мне не надо.

— Это не мои деньги, — взорвался Аллан, но, заметив, как она побледнела, уже мягче продолжил: — Это не мои деньги, Лис. Ты моя жена и имеешь на них все права.

Имеет права? Она не верила своим ушам. Ее никогда не интересовали такие права. Единственное право, которое она хотела иметь, — право на него. Неужели это не ясно? Неужели это так трудно понять? Она и не думала, что когда-нибудь возникнет разговор о ее имущественных правах.

— Я… я… лучше посмотрю, как там бекон.

Элис поспешила на импровизированную кухню, все еще надеясь, что ей вдогонку он завопит «к черту бекон!» или что-нибудь в этом роде, но услышала только, как звякнули пружины. Значит, он просто поудобнее устроился на диване.

— Ты была очень несчастна со мной, так? — Это было скорее утверждение, а не вопрос. — Больше всего боюсь, что виноват в этом я.

Элис повернулась к нему лицом. К чему весь этот разговор? Она не собирается играть в его игры.

— Аллан, ты это о чем? Что-то я не пойму, чего ты добиваешься. — Она тяжело вздохнула. — Только что ты сказал, что будешь счастлив разъехаться…

— Счастлив? — грубо прервал ее муж.

— А разве не так? — Господи, как легко он манипулирует ее эмоциями, просто страшно!

— Элис… — Не закончив фразы, Аллан поднялся, сбросил халат и подошел к окну. Полотенце едва прикрывало его ягодицы и бедра.

Элис снова почувствовала трепет.

— Аллан, ради всего святого, поговори со мной! — Ее голос дрожал как надорванная струна. — Заори, завопи, делай что хочешь, только не молчи! Я больше так не могу! Почему ты всегда уходишь от разговора, если он касается нас с тобой? Почему всегда говорю я одна? Объясни, в конце концов!

— Я не могу… — Он откинул волосы со лба, и Элис с удивлением заметила, как дрожат его руки. — Я не могу объяснить, — произнес он с болью. — И не потому, что не хочу, а просто не знаю как. Я никогда никому не должен был объяснять своих действий. Всю жизнь я был независим и считал это самым главным. Я просто не знаю, как это сделать!

— Но я твоя жена, а не кто-нибудь…

— Вот именно. Черт, я знаю это, — грубо прорычал Аллан, резко взмахнув рукой.

От неожиданности Элис отшатнулась назад, едва не задев раскаленную сковороду. Это испугало их обоих, и в одно мгновение Аллан оказался рядом с нею.

— Только этого не хватает, — пробормотал он с горькой иронией. — Стать причиной того, что ты окажешься в клинике с ожогами первой степени, к тому же в самый холодный день года. — Аллан поспешно выключил газ.

Каким образом она очутилась в его объятиях, Элис понять не смогла. Единственно, что она знала: она этого хочет. Тело Аллана было сильным и крепким. Она чувствовала, как напряглись его мышцы, какой жар исходит от обнаженного тела. В ней разгорался ответный огонь, и сдержать его Элис была не в силах. С пылкой страстью она встретила его голодные губы. Аллан все плотнее прижимался к ней, и, поддавшись влечению, Элис устремилась ему навстречу.

Сильное бедро проникло между ее ног, и она почувствовала требовательные толчки. Из его груди вырвался сладострастный чувственный стон. Аллан упивался ее близостью, губы и язык творили чудо, заставляя Элис испытывать непередаваемое наслаждение.

Полотенце сползло на пол, ее одежда полетела туда же. Совершенно сбитая с толку, она не сопротивлялась.

Аллан поднял ее как пушинку и перенес на диван. Его ласки становились все более настойчивыми, он осыпал ее поцелуями. Элис выгнулась к нему дугой, получая удовольствие от так хорошо знакомых действий его губ и языка.

Аллан был мастер. Язык медленно и провокационно ласкал ее упругую грудь, живот и наконец добрался до сокровенного местечка между ног. Элис задрожала от возбуждения, страстно желая облегчения, которое мог принести только он.

Но Аллан не спешил, и, даже когда она, уступчиво распростершись под ним, побуждала его овладеть ею, он сдерживал себя, контролируя свои действия.

Он продолжал настойчиво ласкать ее, пока Элис почти не потеряла сознание от огромного желания и предчувствия взрыва удовольствия. Тогда он быстро вошел в нее и ритмично, волнообразно продолжил движение внутри, постепенно увеличивая амплитуду и силу толчка. Все вокруг перестало существовать. Они вместе улетели в другой мир, растворились друг в друге, и каждый был отдельным познаваемым миром, залитым ослепительным светом и наполненным безумными ощущениями…

Они долго лежали рядом, крепко обнявшись, прислушиваясь к биению сердец, пока возбуждение не утихло. Реальность со всей беспощадностью обрушилась на Элис. Что это значило для него? — спрашивала себя она. Что все значит для нее, Элис знает. Она еще раз полностью отдала себя ему. И это было так же стихийно, как и всепоглощающе.

Но Аллан? Аллан мужчина и может абсолютно легко отделить просто сексуальное влечение от возвышенных чувств.

— Аллан, — прошептала она, — о чем ты думаешь?

Элис почувствовала, как мгновенно напряглось тело мужа. Ей показалось, что губы Аллана легонько коснулись ее волос на затылке.

— О том, что это была ужасная ошибка. Прости, Лис, но мне не следовало бы прикасаться к тебе. — Аллан резко поднялся, и ее захлестнули боль, тоска и… одиночество.