Сотки мне мечту

Глава 2

Кэт услышала, как захлопнулась дверь за ее отцом. Она опустилась на край скамьи из черного дерева и разгладила скомканную бумагу. Банк отказывает им в праве выкупа клуба. Теперь придется покинуть родной дом навсегда.

У нее было одинокое детство. Отец часто бывал в разъездах, а мать все время посвящала бизнесу, но квартира над музыкальным клубом была для Кэт олицетворением благополучия.

Чувство горького сожаления захлестнуло ее. Если бы только родители не взяли кредит, чтобы расширить «Коммон граунд»! Если бы ее мать не сбил пьяный водитель! Если бы отец мог сам управлять клубом!

– Но они взяли кредит, мать погибла, а отец может только играть…

Кэт шептала эти слова и водила пальцами по бумаге, так что на извещении оставались следы от ее ногтей.

Она отказалась от стипендии и планов на будущее. И ради чего? Ради того, чтобы убедиться: всех ее усилий оказалось недостаточно для спасения клуба, услышать слова отца: «Встряхнись, дочка, это еще не конец света»?

Кэт наконец поняла, почему любимым маминым выражением было: «Не можешь исправить – терпи».

Девушка подумала, что самым трудным будет сообщить эту новость работникам клуба. Они заслужили того, чтобы услышать это от отца. Многие работали в клубе годами, отказываясь от более выгодных мест, поскольку верили в идею «Коммон граунд».

А идея действительно была хорошая. Ее родители страстно верили, что музыка может объединить мир, что, изучив различные музыкальные традиции, люди научатся лучше понимать друг друга. Ее родители посвятили этому свою жизнь. Самые известные музыканты останавливались в «Коммон граунд», когда приезжали в Кливленд, зная, что здесь они могут отдохнуть, послушать музыку и дать импровизированный концерт.

Глубоко вздохнув, Кэт задумалась о том, что предстоит сделать в первую очередь. Поставки продуктов должны быть отменены. Поскольку Марти так затянул с объявлением плохих новостей, у нее теперь был всего месяц, чтобы найти достаточно большое помещение для обстановки квартиры, а также пряжи и ткацкого оборудования, занимавшего большую часть подвала в «Коммон граунд».

В своих горьких размышлениях Кэт не сразу почувствовала, как Адам прикоснулся к ее плечу и сел рядом.

– Лисса почти закончила, так что мы можем перекусить.

Кэт достала ручку и записала несколько слов на обратной стороне извещения, подумав, что придется отправить вещи на склад, если не удастся найти большую квартиру.

– У меня изменились планы. Я не смогу пойти.

– Почему? – Адам накрыл ладонью ее руки. – Что мешает нам поужинать?

– Семейные дела. – Кэт высвободила руки и потерла виски. – Я была бы рада впасть в спячку на ближайшие несколько недель и совсем забыть не только о еде.

– Семейные дела, – медленно повторил Адам. – Постойте… Марти… Марти О’Мэлли! Ваш отец – владелец «Коммон граунд»?

– Откуда вы знаете про клуб?

– Лисса упомянула о нем, когда рассказывала о том, чем вы занимаетесь, а я только сопоставил факты.

– И что же она рассказала? – горько улыбнулась Кэт. – Что отец сломал мне жизнь и карьеру? Или что он всегда был непрактичным недотепой, а я – идиотка, которая о нем заботится?

– Я получил самую общую информацию. Лисса ничего не говорила о вашей загубленной жизни и невостребованном таланте. – Он иронически приподнял бровь. – А что, это правда?

– Конечно, нет! С талантом, слава Богу, все в порядке, хотя Лисса и считает, что я трачу его впустую.

– Ну вы же довольны своей жизнью. И занимаетесь тем, о чем всегда мечтали…

– Да! – отрезала Кэт.

– В самом деле? – Адам сверлил ее взглядом.

– Не совсем. – Кэт закусила губу, встала и отошла от скамьи.

– Я не думала делать одежду для заработка, но работа идет успешно. Этот бизнес развивается с поразительной скоростью.

– Я спрашиваю не о бизнесе, а о жизни, – напомнил Адам.

– Это одно и то же.

Адам покачал головой и неодобрительно взглянул на нее. Затем встал и положил руки ей на плечи.

– А развлечения, встречи с друзьями, личная жизнь?

– Вы всегда такой любопытный?

Кэт освободилась от его рук и взяла со скамьи блокнот и ручку.

– Чаще всего да, – рассмеялся Адам. – Это у меня наследственное. Мы все любим устраивать чужую жизнь.

– А в нашей семье есть традиция заниматься только своим делом, – раздраженно парировала Кэт.

– И вам это хорошо удается. Вы еще не задали мне ни одного лишнего вопроса. – Он в задумчивости потер подбородок. – Теперь понятно почему. Я начинаю думать, что интересую вашего отца больше, чем вас.

Кэт издала сдавленный смешок.

– Как вам удается смешить меня каждый раз, когда я на вас сержусь?

– Это еще один из моих талантов. – И Адам направился к стенду с изделиями Кэт. – Но при этом я не позволяю уходить от темы разговора.

Взяв мохеровый шарф, он провел по нему тыльной стороной ладони.

– Вы делаете очень красивые вещи, – сказал он, – но я думаю, что ваш талант не используется и наполовину. – Адам набросил шарф на шею Кэт и притянул ее поближе к себе. – Как вы находите компромисс между своими желаниями и реальностью?

Кэт посмотрела в его глаза с золотистой радужкой, слишком много знающие, слишком манящие, слишком… У нее снова пересохло во рту. Ей хотелось бежать от этой опьяняющей близости. Но ноги не слушались.

– Это не компромисс, – прошептала она. – Просто необходимость. Я должна заботиться об отце, а это самый надежный способ.

– Надежные вещи скучны, Кэт. Попробуйте еще раз. У вас есть отличный шанс.

– Для вас – может быть. Но для меня – нет. Я знаю, что такое риск. Того, что я видела, мне хватит на всю жизнь.

Она сделала усилие, чтобы удержать слезы, уже обжигавшие веки.

– Послушайте, жизнь не стоит на месте. – Адам обнял ее и погладил по спине. – Вы измените свое мнение, когда придет подходящий момент.

– Готово! – донесся из офиса голос Лиссы. – Уже седьмой час, так что пора закрываться.

Кэт отскочила от Адама и быстро повесила шарф на место.

– Вам удалось договориться?

Лисса шла к ним уже в плаще и несла накидку и сумку Кэт.

– Переговоры были конструктивными, мы заключили перемирие, – ответил Адам.

Кэт рассмеялась и продолжила:

– Мне даже удалось убедить Адама, что я не могу работать для «Интертеч».

– А я по-прежнему считаю, что вы прекрасно подходите для такой работы. С моей стороны это было стратегическое отступление перед новой атакой.

Лисса поддержала Адама:

– Правильно! Разве ее работа не будет совершенством? Эффектная и элегантно-простая!

– Лисса! Ты говоришь с таким жаром, что просто удивительно, как ты еще не взлетела! – воскликнула Кэт. – Ты ведь даже не видела нового здания «Интертеч». Мой стиль может оказаться совершенно неподходящим.

– Думаю, Адам вряд ли выберет что-нибудь неподходящее, – возразила Лисса, подняв брови. Она холодно посмотрела на Кэт, затем повернулась к Адаму и снова оживилась: – Я-то знаю, что Кэт может сделать это, но согласится ли художественный совет с такой идеей? У нее нет новых работ.

– Вы что, оба глухие? – спросила Кэт, не веря своим ушам. – Я больше не занимаюсь гобеленами. Ведь это разовая работа. Конечно, полезная для моей репутации, но нет никакой гарантии, что заказы будут еще, а мне нужен постоянный источник дохода. Неужели вы не понимаете, что придется бросить изготовление одежды, если я буду работать над этим гигантским проектом?

– Но в «Коммон граунд» нет помещения для такой работы, – перебила ее Лисса, – а ты не хочешь даже думать о кредите для расширения бизнеса, потому что у тебя куча проблем с делами отца. Не таким ли доводом обычно заканчивается подобный разговор?

– На этот раз нет.

Кэт криво усмехнулась и смяла извещение в кулаке.

– Если вам нужно помещение, то я могу решить эту проблему, – предложил Адам.

– Давайте выйдем отсюда и будем все решать за ужином, – взмолилась Лисса. – Я умираю с голоду.

– Мне эта идея по душе, но Кэт говорит, что у нее семейные проблемы.

– Всякий раз, когда появляется Марти, возникают проблемы, – усмехнулась Лисса. – Что случилось на этот раз? Ты же платишь по счетам, так что, я надеюсь, вам не отключили воду и электричество?

– Отец выступает в Чикаго на день Святого Патрика и попросил меня уладить кое-какие дела.

– Сделай это завтра.

Кэт обдумывала варианты: провести вечер одной, размышляя о том, как бы спасти «Коммон граунд», или слушать разговор Лиссы и Адама о заказе для «Интертеч». Неожиданно она рассмеялась и пожала плечами:

– А впрочем, почему бы и нет? Ужин есть ужин, а раньше понедельника я все равно не смогу разобраться с делами.

Лисса внимательно посмотрела на Кэт, но в это время зазвонил телефон.

– Галерея «Америкэн экспрешнз». Миссис Лэкворди! Как я рада вас слышать! – Хриплый голос Лиссы неожиданно стал елейным.

Кэт взглянула на Адама и попросила:

– Постучите по дереву. Миссис Лэкворди возглавляет благотворительный комитет больницы «Мэрси».

– Что вы! Конечно, удобно! – продолжала Лисса. – Через двадцать минут? Прекрасно!

Она положила трубку и, сияя, посмотрела на Кэт и Адама:

– Не могу поверить! Комитет собирается устроить аукцион экспонатов из моей галереи! – Лисса стала расстегивать плащ. – Они сейчас приедут.

– В шесть вечера в субботу? Почему ты не договорилась с ними на понедельник? – возмутился Адам.

– Возможно, это просто небольшая проверка моей готовности к работе.

– Вот здорово! – Кэт обняла подругу. – Я останусь, чтобы помочь тебе.

– Лучше я сама. Приятного ужина. Я позвоню завтра утром и расскажу, как все закончилось. Желаю тебе хорошо провести время в обществе Адама. Честное слово, Кэт, иногда мне кажется, что ты дала обет не развлекаться.

– Точнее, не усложнять себе жизнь, – огрызнулась Кэт, не сразу сообразив, насколько выдают ее эти слова.

– Вдохновение и усложнение. – Адам расплылся в улыбке.

Он взял красную мохеровую накидку и надел ее на плечи Кэт, слегка коснувшись рукой ее шеи.

Кэт вздрогнула. Она не могла понять, было ли это возбуждение от прикосновения или от страха провести вечер с этим мужчиной.

– Хотите прогуляться или поедем на машине?

– Я бы пошла пешком. До «Пьетро» недалеко, а я люблю бродить по итальянскому кварталу. Там всегда так много интересного!

Они неторопливо пошли по улицам, и, когда оказались у ресторана, скованность Кэт окончательно исчезла. Она даже почувствовала голод и с наслаждением вдохнула соблазнительные ароматы, доносившиеся с кухни.

Немедленно появился хозяин, широко улыбаясь из-под пепельных усов.

– Адам, как я рад тебя видеть! – Он крепко обнял Адама и посмотрел на Кэт. – Ты, должно быть, счастлив, находясь в обществе такой красивой женщины. Твой вкус с годами улучшается! Я посажу вас у камина, чтобы вы смогли согреться. И сразу по бокалу вина, чтобы согреться изнутри.

Хозяин убежал, сияя от удовольствия.

– Можно было бы согреться и чашкой кофе, – заметила Кэт, снимая накидку и вешая ее на спинку стула.

– Конечно, но я не мог отвергнуть его итальянское гостеприимство и тем самым задеть чувство национальной гордости.

– Не думала, что вы специалист по итальянцам.

Искры, отражавшиеся в глубине глаз Адама, согревали ее гораздо сильнее, чем пляшущий огонь камина.

– Мне двадцать девять лет. Я родился и вырос здесь, в доме, который построил мой дед.

– Я не знала, что Тормэн – итальянская фамилия.

– Мой дедушка Терамано тоже не знал, – засмеялся Адам. – Поэтому он решил, что лучше жить под новой фамилией, чем спорить с чиновниками из иммиграционной службы.

Прежде чем Кэт успела ответить, вернулся Пьетро с вином.

– Я сегодня видел твоего отца, Адам. Он говорит, что твой сумасшедший проект продвигается хорошо. Все это безумие. Теперь, уйдя на пенсию, он работает больше, чем раньше! И зачем? Чтобы из больших коробок делать маленькие?

– Ну-ну, дядя Пит, ты рассуждаешь в точности как отец, когда я в первый раз заговорил с ним об этой идее. Он не мог поверить, что кто-нибудь захочет жить в доме без сада.

– Без сада! – насмешливо воскликнул Пьетро. – Без школ, без бакалейных лавок, без булочных, без парков! Ты мой крестник, и я тебя люблю, но ты ненормальный. Потеряешь последнюю рубашку на этом проекте! – Пьетро разлил вино и обратился к Кэт: – Вы, кажется, обладаете здравым смыслом, несмотря на прекрасную внешность. – Из кухни донесся страшный грохот, и Пьетро покачал головой. – Держать ресторан – это теперь тоже безумие!

Кэт с улыбкой посмотрела ему вслед.

– Никогда бы не подумала, что Пьетро – ваш дядя. Наверное, меня смутили усы. Он брат отца или матери?

– Ни то ни другое, – ответил Адам. – Просто для большинства итальянцев крестные родители – это очень близкие люди, как и кровные родственники.

– Ваш дядя, кажется, не в восторге от этого таинственного проекта. Вы можете о нем рассказать или это секрет?

– Никакого секрета. Просто дядя Пит меня опередил. Как я уже говорил, я могу помочь, если у вас проблемы с помещением.

– Что вы имеете в виду? – Кэт смотрела на него с недоумением.

– Мы с отцом хотим превратить склад в доходный дом. А я там живу в мансарде.

Кэт подперла рукой подбородок и посмотрела на Адама с интересом и нескрываемой завистью.

– Я мечтала жить в мансарде с тех пор, как поступила в школу искусств. Расскажите о ней.

– Представьте себе помещение, где достаточно места для больших ткацких станков и огромного количества пряжи плюс много жилых комнат. Интересно?

– Вы даже не представляете, как!

«Но жить в одном доме с Адамом было бы неблагоразумно, рискованно… и чудесно!» Кэт решительно прогнала нежелательные мысли.

– Как я понимаю, склад находится в деловой части города?

– Это на восточном берегу Кайахоги. Какой там вид! Можно наблюдать развод мостов, когда с озера Эри идут баржи, шторм… Господи, Кэт, вы выглядите так восхитительно при свете камина.

– Как прекрасная Елена, – насмешливо парировала Кэт, стараясь не обращать внимания на щемящее ощущение в груди.

– Нет, гораздо красивее. Вы – Кэт О’Мэлли, и я ни с кем, кроме вас, не хотел бы сейчас быть рядом.

Кэт понимала, что имеет в виду Адам: рад, что они познакомились, потому что ему хорошо с ней. Она смотрела в камин, стараясь подавить непривычные чувства.

– У меня есть тост, – сказал Адам беззаботно. – Чтобы мы стали хорошими друзьями.

– Я бы этого очень хотела.

Она подняла бокал и чокнулась с Адамом. Это было бы здорово: иметь такого друга, с которым так весело и легко. Просто замечательно! Кэт отпила вина и удивилась, почему же не чувствует себя счастливой.

– Вы будете смотреть меню? – спросил Адам.

– Нет. Каждый раз, когда я сюда прихожу, я хочу попробовать что-нибудь новенькое, но в результате всегда заказываю пиццу. И ничего не могу с собой поделать.

– И вы здесь никогда ничего не ели, кроме пиццы? – Адам смотрел на нее с изумлением.

– Выходит, что я люблю пиццу, – попыталась оправдаться Кэт.

Адам повернулся к официанту:

– Нам для начала антипасто мисто[2] и суп страчателла.[3] А потом… – И обратился к Кэт: – Что вы предпочитаете: телятину или креветки?

– Пиццу!

– Дама желает телятину, а я – креветки. Таким образом, мы сможем попробовать два блюда.

Официант просиял, записал заказ и исчез.

Кэт перегнулась через стол с притворной улыбкой.

– Ты всегда принимаешь решения за других? – сказала она, незаметно для себя переходя на ты.

– Я ведь старше тебя.

Они смотрели друг другу в глаза: Адам весело, а Кэт ехидно – до тех пор, пока Адам не ударил ножом по бокалу.

– Конец первого раунда!

Кэт расхохоталась и откинулась на спинку стула.

– Ты невыносим! Подобным же образом тебе удалось втянуть отца в авантюру со складом? Ты пилил его, пока тот не сдался?

Адам закинул голову и рассмеялся:

– Этим занималась тетя Кармела. Она живет с нами уже двадцать пять лет… после смерти мамы. Чудесная женщина, но, к сожалению, крупный специалист сразу во всех областях.

– О, у меня бывали подобные клиенты. – И Кэт закатила глаза.

– Представь себе картину. – Адам улыбнулся. – Отец ушел на пенсию почти два года назад. Все было отлично весной и летом, пока он целые дни проводил в саду, но, когда пришло время замораживать и консервировать, они сшиблись рогами. Отец имел наглость заявить тете Кармеле, что она не умеет готовить соус для спагетти. Та пришла в ярость.

– Они перестали разговаривать? – спросила Кэт с сочувствием, вспомнив о размолвках своих родителей.

– Перестали разговаривать? Двое итальянцев? Ты смеешься! Они спорили, орали, угрожали друг другу, пока мое терпение не лопнуло. Тогда я предложил отцу эту идею. Он был готов на все, только бы уехать из дому. Что же касается тети Кармелы, то ей так хотелось быть единственной хозяйкой на кухне, что она бы уговорила отца и на преступление.

– И у бедняги не было шансов?

– Никаких! – радостно подтвердил Адам. – Если бы тетя Кармела хорошенько не поработала, мне пришлось бы туго. А так мы с отцом занимаемся этим проектом уже больше года.

– И насколько далеко вы успели подвинуться? – спросила Кэт.

– Боишься оказаться в огромном пустом помещении без отопления и окон?

– Ты просто читаешь мысли, Адам.

– В настоящее время я имею большое пустое помещение, но там есть окна и отопление. И вода тоже.

– А твоя мансарда такая же пустая, как и то, что ты мне предлагаешь?

Адам покачал головой:

– Она отремонтирована и отделана. Я ее буду использовать в качестве образца, когда начнем сдавать квартиры.

– Почему бы не продать часть из них?

– Мы получили деньги на реконструкцию от федерального правительства, так как здание имеет историческую ценность. Одно из условий заключается в том, что оно не может быть продано в течение пяти лет, поэтому мы будем сдавать квартиры в долгосрочную аренду с правом последующего выкупа.

– Дорогостоящий проект.

– Да, – согласился Адам, – но мы рассчитываем получить большую прибыль.

Кэт вспомнила, что уже слышала подобные слова, когда ее родители собирались расширять «Коммон граунд», и удивилась, как могут люди с таким слепым оптимизмом занимать деньги в банке.

Официант принес суп и закуску. Кэт и Адам принялись за еду, и на некоторое время воцарилось молчание.

– Вынуждена признать, – призналась она, – что это даже лучше, чем пицца.

– Ты хочешь принести извинения за то, что наделала столько шуму?

– Уймись. – Кэт взяла большую оливку. – Знаешь, мы еще не сказали ничего, что бы сделало этот ужин деловым.

– Ты права, – согласился Адам. – Давай побеседуем об изготовлении гобелена для «Интертеч».

– Ну нет! Ты обещал не говорить об этом до конца ужина.

– О’кей, давай послушаем тебя. Почему ты не хочешь делать гобелен для «Интертеч»?

Кэт рассмеялась и покачала головой.

– Я уже объясняла. Пока я не буду уверена, что у отца все в порядке, мой удел – изготовление одежды.

Адам разломал пополам хрустящую булочку.

– Знаешь, я думаю, ты просто боишься, что у тебя не получится проект такого масштаба.

– У меня получится! Я бы хотела… – Кэт подавила свою импульсивную реакцию и глубоко вздохнула. – Это серьезный вызов, но, наверное, ты прав.

Ее улыбка была сладкой, как сахарин, и настолько же искусственной. Адам вынужден был признаться:

– Похоже, поймать тебя не удалось. Но давай просмотрим на это с другой стороны.

– Почему мне все время кажется, что ты судья, а я обвиняемая? Может, когда-нибудь я буду достаточно обеспеченной, чтобы нанять ткачих и швей, и тогда смогу заниматься дизайном.

– Сделай это сейчас, – предложил Адам. – Почему ты не хочешь взять кредит и начать теперь же? Вот мы с отцом подсчитали, сколько сможем вложить в дело, и нашли инвестора для остальной части.

– Меня удивляет, что вы заняли деньги под такое рискованное предприятие.

– У нашего банкира чутье на осуществимые проекты. – На лице Адама мелькнуло раздражение.

– Весьма утешительно. А что, если ваш банкир ошибается?

– Мы потеряем кучу денег. Потом посмотрим, где сглупили, заплатим огромные штрафы и будем жить дальше. Ты довольна?

Адам говорил спокойно, но его пальцы крепко сжимали ножку бокала.

– У меня негативное мнение о банках и займах, – стояла на своем Кэт.

– Я это понял.

Кэт была поражена его тоном. Янтарное тепло в глазах Адама сменилось холодным блеском агата.