Сотворение зла для экспертов

Еще взрыв прогремел за мной, я бежала к телу волшебника. Упав на колени, я сорвала браслет с его холодной руки. Потом еще и еще, надевала их на свою руку, которая была куда тоньше.

Еще и еще, а потом залп магии бросил меня на тело. Земля дрожала.

Безумный смех Ксевера звенел над равниной.

Я вскочила, надела пятый браслет на руку и побежала к демоническому магу.

Сияя силой, Ксевер метал залп за залпом в двух демонов, отчаянно пытающихся ударить по нему. Им нужно было дать шанс.

Я подбежала ближе, достаточно близко, чтобы стать мишенью.

Голова Ксевера повернулась ко мне. Он взмахнул рукой в мою сторону, шипящий шар алой силы появился у его ладони.

Он полетел ко мне.

— Ori tres! — закричала я, поднимая руку.

Волна сияющего зеленого света появилась передо мной. Залп попал по ней и угас. Заклинание отмены.

Я взмахнула рукой в сторону.

— Ori quattuor!

Синие шипы полетели всюду, но я плохо прицелилась и промазала.

Ксевер вскинул руки, воздух трещал, шипел, горел. Заилас и Наживер, бегущие к нему, остановились и отпрянули. Страх Заиласа ударил по мне.

Все тело Ксевера горело сияющими венами, и воющая магия вылетела из него во все стороны кольцом смерти, несущимся ко мне, Заиласу и Наживеру.

— Ori duo!

От моего отчаянного крика воздух передо мной замерцал. Главный удар надвигающегося цунами отразился, но остальная волна не пропала. Алая сила ударила по мне, и все стало болью. Я отлетела и рухнула, катилась, кружилась.

Я смутно понимала, что уже не двигалась. Медленно моргнула. Бледное утреннее небо тянулось над головой, на нем были белые облака.

Шаркающие шаги. Мерцающий алый свет.

Ксевер стоял надо мной. Он улыбнулся.

— Чувствуешь это, Робин? Что его нет?

Я смотрела на него, грудь вздымалась от дыхания, полного боли.

— По сравнению с payashē, демоны-мужчины слабы, — его красные глаза сияли как кипящая магма, полные безумия. — Посмотри сама.

Он махнул влево. Я повернула голову и посмотрела на рушащееся плато.

Трещины побежали по граниту, куски камня виднелись вокруг. Среди обломков растянулось тело. Заилас лежал лицом вниз. Недалеко от него валялся Наживер, одно крыло изогнулось, будто насмехалось над его обычной грацией.

— Слабые, — повторил Ксевер, привлекая мое внимание к нему. — Как и ты.

Я смотрела в его странные алые глаза и поняла, что там кипело не безумие. Это была payashē, запертая в нем, буйствовала в темнице из плоти и души. Билась с человеком, который воровал ее силу.

— Я — Красный король, — пылко прошептал он, поднимая ладонь ко мне, сила стала трещащей сферой под его ладонью. — Самый сильный мифик в истории.

— Ты, — хрипло сказала я, — монстр. Ori novem!

Холодная магия покалывала на моей ладони, я подняла руку. Лиловый гарпун, который Сол использовал против Заиласа, вспыхнул, я вонзила его в живот Ксевера.

Он охнул и отшатнулся.

— Даймон, исихазэ!

Инфернус задрожал на моей груди. Сила ударила по нему, а потом отлетела и стала плотной.

Заилас взмахнул когтями, и Ксевер не смог выпустить магию. Быстрый удар, брызни крови, хруст кости, и самый сильный мифик рухнул на землю, содрогаясь.

Я поднялась на локтях, заставила себя смотреть, как призыватель извивался. Как дыхание вырывалось с бульканьем из разорванного горла. Его глаза расширились от ужаса и гневного отрицания. Он замер, и воздух вылетел с хрипом из его легких.

Печаль об убитой payashē мелькнул во мне. Но она хотя бы умерла быстро, а не служила годами как рабыня Ксевера.

Он был мертв, я отомстила за родителей. Я ожидала, что почувствую больше, чем тихое облегчение с долей горя, но его смерть не могла вернуть моих родителей.

— Робин.

Заилас опустился на колени и прижал меня к своей груди. Холодная дрожь его магии пробежала по мне, он проверял мои раны, хотя кровь капала с его изорванной одежды.

Неровные шаги стучали по камню. Заилас напрягся и поднялся на ноги, увлекая меня за собой. Мы вместе повернулись к Наживеру.

Демон Дират остановился в нескольких широких шагах от нас. Он легонько коснулся амулета Валъира на своей груди, снял его и протянул руку.

Заилас забрал его у демона, крепко сжал цепочку в кулаке. Демоны молчали.

Раздался треск в земле под нашими ногами. Мы посмотрели на равнину — трещины пересекали плиту гранита на вершине холма.

Раздался еще треск, камни двигались с грохотом.

Наживер повернулся, раскрыл изломанные крылья и бросился прочь от нас. Заилас схватил меня за талию и поспешил за демоном Дират. На жуткий миг я подумала, что мы убегали.

А потом я увидела розовое сияние впереди, и поняла, что мы не убегали от чего-то, а спешили к порталу.

Равнина была повреждена. Камень двигался. Одной трещины хватит, чтобы уничтожить массив портала.

Сила шипела, Заилас бежал по сияющему массиву. Портал виднелся впереди, темный круг в пятнадцать футов. Чужое небо на другой стороне стало мутно-синим.

Наживер не медлил. Он добрался до края и нырнул головой в видение чужого неба. Его тело пропало там.

Заилас остановился в шаге от портала. Я сжала его руку, боль терзала мою грудь.

Он перевел взгляд с портала на меня.

— Ты помнишь, что делать?

— Да, — выдавила я, горе и отрицание подступили к горлу. Я расстегнула карман и вытащила алхимический маркер. Участок массива, который мне нужно было изменить, был в паре футов от портала.

Еще грохот сотряс плато.

Он повесил амулет на мою шею.

— Амавра.

— Заилас, — я прижала дрожащие ладони к его лицу. — Я люблю тебя. Я никогда тебя не забуду.

Его теплая ладонь легла на мою шею, он прижался лбом к моему лбу.

Он отодвинулся, его прикосновение пропало. Заилас шагнул к краю круга. Согнул ноги, ударил хвостом.

Он не оглянулся, а бросился в темно-синее небо Алэавы.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— ЗАИЛАС -

Дом.

Запахи песка. Недавнего дождя. Остывших за ночь камней.

Направления меняются, пока я падаю, земля появляется подо мной. Мои ладони прижимаются к красному песку. Пальцы впиваются, ощущают грубые песчинки. Вдох. Ощущаю это. Дом.

Поднимаю голову, ощущая больше. Наживер близко. Впереди, на коленях, опустив голову. Истекает кровью из ран, крылья разбиты. Такое сложно исцелить. Он сможет?

Не важно. Все равно.

Встаю на ноги. Боль. Кровь. Раны плохие, но не убьют меня.

Ясное небо над головой, темно-синее, но светлеет. Мягкий оранжевый свет на горизонте сияет сквозь Алэвиш вокруг меня, торчащие над моей головой. Их сила зовет меня. Kish lēvh. Стань духом. Спрячься и восстановись.

Скрыться, биться, скрыться, биться. Это мой мир. Это моя жизнь в этом мире.

Оборачиваюсь. Круг, портал. В нем голубое небо, бледный свет. Как в видении Зриила, круг находится на разрушенном Алэвиш. Сила была украдена, изменена, превращена в нечто новое.

На другой стороне — она. Нежная и теплая. Красивая, мягкая, глупая, безопасная. Она там. Одна.

Она начала магию. Ощущаю это. Ощущаю ее.

Опускаюсь на колени на прохладный песок. Зову магию и создаю заклинание из амулета Валъира.

Оно появляется вокруг портала, окружает его паутиной линий. Руны описывают мост между мирами, между Алэеей и магией людей. Больше рун, чтобы убрать этот мост.

Сосредотачиваюсь. Должно быть идеально. Никаких ошибок. Мой Дом создал это, а теперь я сломаю. Пора изменить Алэаву. Пора оборвать эту магию, чтобы мой мир мог исцелиться.

Может, payapis будет впечатлена. Стоит найти ее и рассказать, что я сделал? Что узнал? Что потерял?

Возможно.

Сосредотачиваюсь. Прижимаю ладони к песку. Сжимаю зубы. Игнорирую боль. Игнорирую приближение других. Они ощутили нас, а теперь шли посмотреть, кто вернулся. Новые Ивакнен.

Я — Ивакнен.

Странная мысль.

На другой стороне она начала колдовать. Ее голос далекий. Тихим. Я почти не слышу его, хотя она так близко. Так далеко. Вне досягаемости.

Небо светлеет. За Алэвиш, где поднимаются неровные камни, на синем появляются оранжевые пятна.

Шаги приближаются. Останавливаются. Наживер следит за мной.

— Что ты делаешь?

Хн. Слишком привык к человеческому языку. Слова теперь звучат странно.

— Заканчиваю это.

— Что?

Ее голос становится выше, донесся до моих ушей через портал. Боль в каждом звуке. Демонические слова, которые я помог ей выучить, дрожат, но она продолжает. Портал мерцает. Сила растет, сгущается.

— Я узнал, как люди призывают нас. Я остановлю это сейчас. Навсегда.

Наживер молчит.

Вдох. Сосредотачиваюсь. Пора.

Мой голос присоединяется к ее, громкий в моих ушах. Сильные слова. Уверенные. Они текут из меня, я запомнил их из амулета. Я не все понимаю. Зриил был старым, умным, опытным. Знал магию, какую не знаю я. Он создал магию, которую я никогда не познаю.

Другие теперь тут. Запахи многих Домов. Это место так близко к центру Алэавы. Близко к Навентис. Только там Дома часто пересекаются.

Игнорирую их. Сосредотачиваюсь.

— Назад!

Резкий приказ Наживера. Остальные замирают. Вопросы. Требования. Гнев. Они видели портал. Они хотят уничтожить его.

— Назад! — рычит Наживер. — Он разбивает людскую магию, которая призывает нас!

Становится тихо, только звучит мой голос. Еще немного. Слова срываются с моих губ. Почти готово.

Дрожь бежит по порталу, идет из другой стороны. Ксевер повредил землю, и она разбивалась. Времени не осталось. Ее голос на стороне людей становится громче, она произносит последние слова.

Моя очередь заканчивать.

Небо становится ярче, я питаю заклинание под моими ладонями силой. Всей своей силой. Всем, что осталось. Лью ее в заклинание. Все. Алый свет пылает, горит. Портал мерцает.

— Evashvā vīsh! — рычу я в триумфе, в отчаянии.

Красный свет вспыхивает на заклинании. Тот же свет проносится по небу в портале. И тот же свет заполняет Алэвиш вокруг меня. Низкий гул магии был неслышным для моих ушей.

Красное сияние угасает. Тишина накрывает.

И появляется солнце.

Золотые лучи падают на красный песок и мою кожу. Яркие, нежные и теплые.

Ваянин.

Портал темнеет. Уменьшается. Закрывается, край движется внутрь, круг человеческого мира становился кристаллом.

Ваянин.

Запах дома. Песок под моими ногами. Солнце, приносящее жизнь. Алэава. Мой мир.

Я не хочу его.

Я хочу ее.

Портал сужается. Магия почти пропала. Секунды. Меньше секунд. Не было времени двигаться, прыгать, нырять в исчезающий круг неба.

Но я ощущаю это. Как Алэвиш, но не совсем.

Инфернус.

Мы еще связаны.

Kish lēvh. Стань духом.

Мое тело в тот же миг становится жаром и светом, и я прыгаю к угасающему зову, портал исчезает.

Странная пустота инфернуса встречает меня. Я выпрыгиваю, нахожу землю. Мое тело принимает облик, твердый камень под моими ступнями. Ярко. Солнце резко бьет по глазам. Щурюсь. Вдыхаю.

Запахи мира людей. Их камни, их земля, их деревья.

И ее запах. Робин. Наполняет мой нос, сладкий, манящий и с привкусом боли.

Опускаю взгляд. Она там, на коленях, сжалась от печали. Ее лицо поднято, чтобы видеть меня, ее глаза большие. Глаза цвета неба. На ее щеках влага. Слезы. Она плачет.

Амалия рядом с ней, грязная и раненая, сжимает плечо Робин. Она тоже смотрит.

Опускаюсь на колени, броня с лязгом бьется об землю и камни.

— Амавра.

Моя избранная.

Она дрожит. Ее рука вытягивается, но она не касается меня.

— Заилас?

Она произнесла мое имя неправильно. Три звука, а не два. Порой она забывает.

Я тянусь к ней. Беру ее. Притягиваю к себе, обвиваю руками, ее маленькое уязвимое тело защищено, пока я держу ее. Она дрожит сильнее.

— Заилас, ты… ты вернулся. Ты… — она смотрит на портал за мной.

Не нужно смотреть, чтобы знать, что он пропал. Запахи Алэавы уже угасли.

Ее маленькие ладони сжимают мои плечи. Слезы блестят в ее глазах, лицо искажается.

— Заилас, как ты вернешься домой?

Дом. Место, которое я всегда знал, всегда ненавидел. Всегда был там слабее всех, всегда скрывался, всегда сражался. Я хотел больше, чем то, что видел перед собой. И payapis поняла это. Она научила меня, как быть больше, как получить больше.

И я нашел это… тут.

— Не важно, — говорю я Робин, мой страх из-за будущего, которое я никогда не хотел, угасает. — Потому что я хочу быть с тобой.

ЭПИЛОГ

Четыре месяца спустя

Моя ручка шуршала по странице, выводила несколько быстрых строк, а потом я закрыла книгу. Кожаная обложка сияла в желтом свете настольной лампы, я провела по ней пальцами.

В апреле, через шесть недель после смерти Ксевера, Амалия и дядя Джек сопроводили меня на кладбище, где были похоронены мои родители. В первую годовщину их смерти мы сидели вместе у их могилы и говорили. По-настоящему говорили. О прошлом, настоящем и будущем.

Мы уходили, и Амалия подарила мне эту книгу: мой первый гримуар.

— Ты теперь настоящая волшебница, — сказала она. — Ты не можешь убрать целый класс магии и не завести гримуар.

Улыбаясь от воспоминания, я склонилась и убрала гримуар в большой рюкзак рядом со мной, а потом порылась в содержимом, проверяя, все ли сложила. Мой гримуар путешествовал со мной, но гримуар Атанас с его опасными секретами был спрятан дома, где я продолжу копировать его и переводить, когда вернусь.

Мой телефон громко зазвонил, экран загорелся от входящего видеозвонка. Я нажала на экран, и там появилось лицо Амалии. Ее волосы были собраны в растрепанный пучок, она куталась в мягкий халат.

— Утречко, — сказала она и прижала ладонь ко рту, чтобы скрыть зевок. — Ой, прости.

— Все хорошо, — рассмеялась я. — Спасибо, что встала рано ради меня.

— Не хотела тебя пропустить, — она потерла глаза. — У тебя еще раньше, да?

— Полшестого утра, да, но я привыкла.

Она что-то пробормотала о мучениях и сказала громче:

— И вы сейчас отправляетесь?

— Да, я уже все собрала, — я отклонилась на деревянном стуле. — Вечеринка днем, да?

Она кивнула.

— Будет нечто. Все в гильдии шептались об этом неделями. Я честно удивлена, как они не испортили сюрприз.

Это было похоже на правду. «Ворона и молот» ужасно хранили тайны, по крайней мере, среди согильдийцев.

— Передавай всем привет от меня, — сказала я. — И не опаздывай.

Она закатила глаза.

— Не опоздаю.

— Ты так опоздала на прошлое собрание гильдии, что оно закончилось ко времени, когда ты пришла.

— Я сосредоточилась на работе! И Дариус поступил нечестно. Это он заказал десять полных наборов зачарованной одежды для гильдии. И рассказал обо мне главе «Рыцарей Пандоры», и он теперь хочет прототип.

Я улыбнулась.

— Так бизнес процветает?

— Такими темпами мне понадобится помощник, — она прищурилась. — Если ты не хочешь задержаться после этой поездки больше, чем на несколько недель?

— Нет, — бодро сказала я.

Она вздохнула.

— Ты устанешь от путешествий рано или поздно.

Вряд ли. Я взглянула на открытую дверь за собой и повернулась к телефону.

— Как дядя Джек?

Амалия плюхнулась на диван за собой и застонала.

— Он себя погубит.

Мои глаза расширились.

— О чем ты?

— Он уехал и… ай!

Видео закружилось, Амалия чуть не выронила телефон. Она поправила его, и стало видно Сокс на ее коленях, ее уши были направлены в сторону экрана.

— Привет, Сокс, — проворковала я.

Ее зеленые глаза смотрели, не мигая, в камеру, словно ругали меня за то, что меня долго не было, или за то, что я забрала с собой ее любимого демона.

— Что сделал дядя Джек? — спросила я с тревогой.

— МП наняла его.

— Что?

— Ага, как особого консультанта по изменениям в Демонике, — Амалия потерла уши Сокс. — Стало известно, что никто больше не может призывать демонов, и ситуация стала странной.

— Они поняли только теперь? Прошло четыре месяца.

— Да, но призыватели скрытные, знаешь? Они не хотели признавать, что потеряли хватку. Они замкнуты из-за конкурентов, оправдывались перед клиентами. Так что не сразу все поняли, что призыв «сломан» для всех них.

— Хм. И как это связано с дядей Джеком?

— Призыватели в отчаянии, так что они стали экспериментировать, объединять ритуалы призыва с другой магией, и все такое. Папа помогает МП разобраться с этим, пока это не вышло из-под контроля.

— Ого.

— Да. Кто знал, что его скрытые таланты пригодятся. Он понимает, что через год все это утихнет. Так что нужно выждать, пока они сдадутся, — она ухмыльнулась. — Мы могли бы ускорить процесс, сказав МагиПолу, что призыву конец, но Дариус говорит, что они сами поймут, и он не хочет привлекать внимание к тебе. Особенно после… всего.

«Всем» были обвинения в незаконной активности в Демонике и обвинения в незаконном контракте. Но Заилас смог скрыть себя в бою за «Ворону и молот». Десятки свидетелей видели там меня, но не моего демона. МП не смогла доказать, что я совершала что-нибудь незаконное, и обвинения с нас сняли.

— Я бы не хотела внимания МП, — согласилась я. — Быть в ответе за конец Демоники — не то, что я хочу раскрывать всем.

— Точно. Кстати о конце Демоники, папа подозревает, что, как только контракторы поймут, что не могут заменить демонов, они будут осторожнее с ними. Значит, больше демонов смогут пережить контракторов и вернуться домой.

— Это хорошо. Странно думать, что со временем контракторы демонов пропадут.

— Да, я знаю, о чем ты, — она потрепала шерсть Сокс, почти выросшая кошка растянулась на ее коленях. — Хорошо, что это уже не дело семьи, да?

Смеясь, я взглянула на дверь, оценила уровень света.

— Мне пора.

— Да, и мне, пожалуй, тоже. Пришел заказ с новой тканью, так что я могу забрать его.

Новая ткань? Это означало, что Амалия увлечется шитьем и опоздает на вечеринку.

— Позвонишь мне на следующей неделе? — спросила она.

— Как только буду там, где есть связь.

Она скривилась с тревогой.

— Не верится, что ты просто отправишься бродить по джунглям неделю. Это безумие.

— Мы не бродим. Мы отправимся к Анхелю, — я приподняла брови. — Самый высокий водопад в мире, помнишь?

— Неужели водопад может впечатлить? И это стоит того, чтобы вечность убирать пиявок с лодыжек?

— У меня носки против пиявок. И это будет того стоить.

— Вы полезете на одну из тех типок?

— Тепуи, — исправила я.

— Да, те столовые горы, о которых ты мне рассказывала.

Я закатила глаза.

— Я расскажу на следующей неделе. Позже поговорим.

— Через неделю, — согласилась она. — О, и не забудь написать Зоре. Она сказала. Что Дрю и Венера довели ее вопросами о том, когда ты вернешься домой, чтобы вы собрались вместе.

— Уже написала. Они просто хотят, чтобы я привела Заиласа, чтобы допросить его.

— Ясное дело, — бодро сказала она. — Не каждый день можно поговорить с демоном.

Я фыркнула.

— Ты не так думала, когда узнала, что Заилас может говорить.

Она отмахнулась от моих слов.

— Хорошо, иди. И передай привет рогатому засранцу от меня.

Я закончила вызов и убрала телефон в водонепроницаемый мешочек в рюкзаке. А потом я убрала последний предмет со стола в рюкзак и поспешила в открытую дверь.

Крытая веранда ждала, тонкие колонны из бревен поддерживали крышу. За перилами несколько деревьев с кривыми стволами и широкими кронами усеивали густую зеленую траву, а потом сменялись широкой гладкой поверхностью реки Каррао. На дальней стороне поднимающееся солнце озаряло тепуи, поднимающиеся из земли, перистые облака цеплялись за их плоские вершины.

Плетеный гамак был натянут меж двух колонн, фигура отдыхала на нем, золотые лучи утреннего света падали на него. Длинный тонкий хвост свисал с края гамака, острый конец лениво покачивался.

Мои босые ноги прошлепали по каменной плитке, щеки растянула улыбка.

Заилас отклонил голову, чтобы видеть меня, его алые глаза тускло сияли, свет солнца озарял одну сторону его лица. Моя улыбка стала шире, я подошла и забралась в гамак с ним.

Его рука обвила меня, я прильнула к его боку и открыла большую книгу с фотографиями. Его книгу, на каждой странице был другой пейзаж.

И мы собирались увидеть все.

Мы начали с горы в Орегоне, на которую я обещала, что он заберется. К этой странице была прицеплена наша фотография на том месте. На ней была только я — демоны, как оказалось, были слишком волшебными, чтобы хорошо получаться на фото, но Заилас сделал фотографию на мою камеру, и он присутствовал там, как и я, хоть его и не было видно.

Несколько других фотографий были прицеплены к соответствующим страницам, и у меня были горы записей в моем гримуаре/дневнике о том, куда мы отправимся дальше.

Дядя Джек отдал мне мое наследие, научил меня, как законно вложить деньги. Я не хотела слышать о его «изобретательных» вариантах. Со страховкой на жизни родителей, продажей дома детства и бонусом от МП за убийство Тахеша я была обеспечена надолго.

Это было хорошо, потому что я не хотела переживать из-за работы. Нам с Заиласом нужно было увидеть много мест, включая то, куда мы направлялись сегодня.

Я подняла книгу с фотографиями. Внизу страницы небольшая надпись гласила: «Сальто Анхель, Венесуэла».

— Готов к этой?

— Хн, — он склонил голову. — Высокая. Мы заберемся туда?

Я перевела взгляд с него на фотографию и обратно.

— Она в три тысячи двести футов, Заилас. Мы лазали по горе в Орегоне, но это отвесная скала. Слишком высоко.

— Слишком высоко, — фыркнул он. — Зачем просто смотреть, когда можно забраться, на?

Я посмотрела на него, щурясь, узнала упрямый блеск в его глазах. У меня хотя бы были двадцать миль ходьбы по джунглям, чтобы отговорить его от этой идеи.

Я закрыла книгу.

— Хочешь проверить карту снова?

— Я помню карту, — он вытащил книгу из моих ладоней. — Не переживай, амавра. Будет весело.

— Нет, если придется лезть на скалу в три тысячи футов высотой, — буркнула я.

Он опустил книгу на плитку рядом с гамаком.

— Ты собрала вещи?

— Да. Можем отправиться, когда ты будешь готов.

Он посмотрел на золотой горизонт и облака.

— Еще нет.

Я устроилась рядом с ним, смотрела, как золото заливает горизонт. Его рука крепко обвивала меня, гамак покачивался от ветерка, который отгонял влажность.

Ради такого утром я рано вставала. Где бы мы ни были, Заилас хотел снаружи смотреть на рассвет, и предпочтительно со мной рядом с ним.

Солнце миновало плоские тепуи, и он повернулся ко мне. Он потерся носом об мое горло, и я отклонила голову, чтобы дать ему лучший доступ. Его зубы задели место, где соединялись мои шея и плечо.

Жар медленно раскрывался во мне, предвкушение покалывало нервы.

Он покусывал и терся носом об мое горло, его другая ладонь скользила по моему боку и дразнила мою грудь сквозь тонкую футболку. Мое дыхание участилось от его ласки, он слез с гамака, забрал меня с собой, понес в нашу комнату.

Через мгновения мы были в кровати, и он снимал с меня одежду.

Порой было так — медленно и страстно. Он исследовал каждый дюйм меня, словно впервые, его ладони и рот были ненасытными.

Иногда было совсем по-другому. Как наш первый раз — быстро и агрессивно. Он прижимал мои руки, удерживал мои бедра и вонзался глубоко снова и снова, пока не вызывал у меня наслаждение.

И чаще всего одно следовало за другим, потому что оказывалось, что демоны немного отличались от людей. Он не заканчивал. Он всегда был готов к большему, и я уставала раньше него.

Этим утром было медленно и головокружительно. Потом мы быстро приняли душ, переоделись и добавили книгу с фотографиями в мой рюкзак.

Я одна вышла в лобби, чтобы выписаться, а потом пересекла ухоженный газон и добралась до тропы у берега реки.

Заилас ждал меня с моим рюкзаком, стоял на солнце в черных штанах и свободной футболке с длинными рукавами алого цвета, который приглушал красный оттенок его кожи. Он перестал надевать броню после первой поездки, выбрав комфорт, и одежда липла к его безупречному телу так, что это отвлекало.

Кепка скрывала его рога, очки закрывали глаза. Его хвост обвивал его пояс, и странным в его облике были только босые ноги. Он ненавидел обувь.

Я приблизилась, и он отвернулся от реки и улыбнулся, показывая острые клыки. Смеясь, я побежала к нему.

Венесуэльский лес был густым и диким, там не было дорог. Покинув городок, который был последним местом цивилизации на сотни миль, мы забрели в джунгли, широкая река была нашим ориентиром.

Деревья возвышались вокруг нас, обвитые лозами, гнилые листья и упавшие деревья покрывали землю. Я поразилась листьям размером с мой торс, ярким крохотным цветочкам, похожим на надутые губы, и мотылька с крыльями размером с мои ладони. Заилас стучал по спине очень недовольного большого броненосца, восхищенный его защищенным телом, и больше часа следил за муравьедом, потрясенный длиной его языка. Когда я уставала ходить, он нес меня, жара джунглей придавала ему бесконечную выносливость.

Ночью мы повесили гамак между деревьев, и я спала в его руках, над нами была натянута сеть от комаров. Он не нуждался в ней. Насекомые не могли пронзить его прочную кожу.

Следующим утром мы следили за ягуаром среди деревьев, забрались на дерево к стае ошеломленных туканов и состязались в гляделки с огромной змеей — хотя последнее не было намеренным.

К ночи я услышала вдали рев падающей воды. Мы снова поспали в гамаке, я поужинала едой, которую сложила в путь. Я мало ела, кормить нужно было только меня, так что большие запасы нам не требовались.

Рассвет проник светом среди деревьев, мы пошли снова, ориентировались на рев водопада. Лес был густым, скрывал вид впереди, а потом между одним шагом и следующим мы вырвались из леса.

И он был там.

Стоя рядом с Заиласом, я смотрела на самое величественное зрелище в своей жизни.

Тепуи поднималась на три тысячи футов, ее склоны были смесью камней коричневого цвета и охры. Водопад обрушивался с вершины, и высота была такой, что вода еще до дна становилась облаком тумана у основания горы.

Я сжала его пальцы. Ни одна фотография не могла передать этот вид. Ни одна картинка не могла выразить размер, масштаб, влажный жар джунглей, рев воды, гул птиц и насекомых, запах жизни и гнили, вкус воды в воздухе.

Слова на странице или фотографии в книге — до Заиласа я знала только это. Я была наивной, считала, что этого было достаточно.

Я не могла бы представить такой момент. Год назад одна мысль, что я проведу три дня в джунглях, чтобы увидеть самый высокий водопад в мире, показалась бы глупой. Я была робкой, не любила споры и не проявляла амбиции, рассмеялась бы от этой мысли и вернулась к книге, которую читала.

Я любила читать, любила знания, любила книги. Но книги были комплиментами настоящей жизни, а не заменой. И без Заиласа я могла бы никогда не понять это.

Он смотрел огромными глазами на высокую гору и шумящую воду, стоя рядом со мной. Было что-нибудь похожее в его мире? Были ли там величественные пейзажи, которые он не видел?

Я повернулась к нему, отклонила голову.

— Заилас?

Он не сразу оторвал взгляд от водопада.

— Хн?

— Это того стоило?

Его потрясенное от красоты природы лицо стало сосредоточенным, он разглядывал мое лицо, а потом улыбнулся, и от мягкой довольной улыбки я таяла внутри.

— В моем мире холод, тьма и страх. Может, однажды я вернусь и буду Ивакнен, буду растить сыновей и расскажу payapis, что я изменил Алэаву.

Мой взгляд упал на его грудь, где под его футболкой был амулет Валъир с указаниями по созданию портала в его мир.

— Но перед тем как я вернусь к тем холодным ночам, — сказал он, — я проведу каждый рассвет с тобой. Нет ничего лучше этого. Если я никогда не вернусь, не важно.

Странный жар сдавил мою грудь.

— Ты переживаешь из-за того, что я потерял? — он сверкнул волчьей усмешкой. — Амавра, я получаю все, чего хочу.

Все, что он хотел. Будущее, которое он хотел. Я предложила ему жизнь со мной, и он выбрал это.

Я вытянула руки, и он прижал меня к нему, крепко обнимая.

— Ты прав, — я едва дышала от восторга из-за бесконечных завтра, ожидающих нас. — Я слишком много переживаю.

— Так и есть.

— Наверное, я просто zh’ūltis.

Его хриплый смех вызвал во мне дрожь.

— Была бы ты ahktallis, ты не пришла бы сюда.

Я прищурилась.

— О чем ты?

Все еще сжимая меня, он повернулся к водопаду.

— Мы заберемся на эту гору.

— Вот уж нет.

— Да. Будет весело.

— Как-то неправильно ты воспринимаешь веселье.

Он усмехнулся, мои ноги оторвались от земли. Заилас бросился к высокой горе, игнорируя мои протесты.

Много часов спустя, сидя рядом с Заиласом с оглушительным ревом водопада в ушах и пенной водой, срывающейся с края в футах от меня, с милями леса перед нами и в лучах золотого света рассвета, я признала, что он был прав.

Подъем был веселым. Жутким, но веселым. И ужас стоил поразительного вида.

Опустив голову на его плечо, я улыбалась небу, готовая к нашему следующему рассвету вместе и тому, что он принесет.