Советский плакат в борьбе за коммунизм

а улице — на стенах домов и на специальных стендах, на работе, в клубе и т. д. вы видите плакаты. Они сообщают о важнейших политических событиях, зовут к новым успехам в труде, высмеивают и разоблачают врагов мира и социализма, требуют именно вашего активного участия в жизни страны, поздравляют с предстоящим праздником. Это плакаты политические в отличие от кино- и торгово-рекламных плакатов. Быть может, мы никогда и не задумываемся над тем, как много черпаем сведений из плакатов, как активно влияют они на наши чувства, воспитывают наше сознание. Листок бумаги с несложным рисунком и кратким текстом приобщает нас к большой жизни страны.

Каждый плакат, напечатанный в типографии массовым тиражом и распространенный по всей стране, имеет очень много зрителей. Чтобы завоевать их внимание и говорить с ними о самых важных, насущных вещах, плакат должен быть выполнен хорошо в художественном отношении, должен быть настоящим произведением искусства.

Советский политический плакат образует большую и интересную область советского графического искусства. Исполнение на бумаге и последующее размножение печатным путем или от руки, массовость, активность обращения к зрителю, единство изображения и текста — таковы первые признаки плаката. Рожденный в суровые годы гражданской войны и интервенции, советский политический

[5]

плакат быстро завоевал одно из передовых мест в изобразительном искусстве этих лет. Пройдя затем большой и не всегда ровный путь развития, советское плакатное искусство внесло свой вклад в общенародное дело борьбы за коммунизм. Много замечательных художников работало и работает в области плаката. Мы познакомимся далее хотя бы кратко с их творчеством, но прежде попытаемся представить себе некоторые существенные черты плакатного искусства.

Возьмем, например, наверно многим знакомый плакат Д. С. Моора «Ты записался добровольцем?» (1920). Казалось бы, он исполнен очень просто — нарисована всего одна фигура, сцена несложна, напечатан всего двумя красками — красной и черной. Но какой подлинной страстью дышит этот лист, какой силой убеждения обладает! Художник сумел передать зрителю волнение, ощущаемое за внешним спокойствием и суровостью красноармейца. Простота, внешняя несложность композиции помогают сосредоточить наше внимание на фигуре, занимающей большую часть листа. На гладком незакрашенном фоне она рисуется особенно четко. Жест красноармейца, резкий и повелительный, как бы вырывает человека из толпы и заставляет его остановиться. Вместо того чтобы подробно изобразить место, где находится герой, художник рисует лишь очертания зданий заводов. Но они кажутся нам как бы символом целой страны, которую должна защитить Красная Армия, страны, жаждущей мирного труда. Грозные черные дымы этих заводов тоже помогают представить себе страну, готовую к обороне. Также и цвет у Моора — пылающий на всем красным заревом — не передает в точности реальную окраску изображенного, но привлекает и беспокоит взгляд зрителя, вызывает ассоциации с пламенем боев. И, наконец, как бы озвучивают этот образ строки текста, общий смысл и интонация которого точно согласуются с выражением лица, с жестом героя плаката. Можно было бы и далее разбирать художественные приемы, употребленные Моором в его плакате, но и сказанного достаточно для того, чтобы составить общее представление об искусстве плаката (илл. на фронтисписе).

Общественная жизнь, политическая обстановка в стране, самые существенные факты текущего момента — такова та среда, где черпает свои идеи и темы искусство плаката. Оно родилось из насущной необходимости довести до сведения народных масс нужды новой Советской республики и развивалось, защищая ее от многочисленных

[6]

врагов, высмеивая их и разоблачая. Так, острая нужда в пополнении рядов Красной Армии продиктовала и упомянутый плакат Моора. Идеи, подсказанные политической обстановкой момента, плакат не просто воплощает и излагает, но активно и страстно борется за них, отстаивает их, разъясняет. Иными словами, плакат выступает как агитатор и пропагандист, и именно в этом и состоит главная отличительная черта этого вида графики. С первых дней возникновения советского плакатного искусства плакат выступает в роли помощника Коммунистической партии в агитационно-пропагандистской работе.

Агитационным задачам хороший художник-плакатист и подчиняет всегда все свои изобразительные средства. Чтобы яснее и, главное, убедительнее выступила идея плаката, плакатист ищет художественный образ особой, яркой концентрированной внутренней силы. Без этого плакат никого не убедит. Как никакому другому виду искусства плакату нужны пафос и убежденность, яркость образов, как нигде, здесь нетерпимы обыденщина и вялость чувств. В поисках четкости и яркости образов плакатист опускает несущественные черты в характеристике своих героев, часто выделяя одну ведущую «ноту» в настроении, в состоянии изображенных им людей. Так и у Моора, например, красноармеец поглощен одной мыслью, одним стремлением убедить каждого в необходимости идти добровольцем на фронт. Также опускает плакатист и многие подробности той реальной жизненной ситуации, которая всегда лежит в основе сюжета его работы. Недаром часто говорят о необходимом в плакатном искусстве лаконизме. И это мы также видели в плакате Моора, в том, как кратко дана художником обстановка, как условно понят им цвет. Такой лаконизм и условность, такую обязательную концентрированность характеристики человека мы редко встретим в других видах изобразительного искусства (например, в живописи или станковой графике); они рождены агитационными целями плакатного искусства и уместны и необходимы в первую очередь именно здесь. Разумеется, эти качества отличают лишь плакаты высокого художественного уровня, настоящего большого мастерства. Такой мастерской работой является и лист Моора — одна из вершин плакатного искусства периода гражданской войны.

Этой вершины искусство плаката достигло далеко не сразу.

Для развития советского плаката важную роль сыграла предложенная В. И. Лениным идея «монументальной пропаганды».

[7]

«Еще в 1918 г. Владимир Ильич позвал меня и заявил мне, — писал А. В. Луначарский, — что надо двинуть вперед искусство как агитационное средство. При этом он изложил два проекта. Во-первых, по его мнению, надо было украсить здания, заборы и т. п. места, где обыкновенно бывают афиши, большими революционными надписями. Некоторые из них он сейчас же предложил.

Второй проект относился к постановке памятников великим революционерам в чрезвычайно широком масштабе…»[1].

Так, с первых же шагов советского искусства были подчеркнуты его агитационные возможности, художникам было дано в руки конкретное дело, искусство обретало свое место в жизни Советской республики. И хотя в словах Ленина мы не найдем прямого упоминания о плакате, ясно, что и ему должна была принадлежать немалая доля в осуществлении агитационных задач искусства. В огромной, объятой разрухой, сражающейся с интервентами и белогвардейцами стране плакат, быстро отзывающийся на события, проникающий повсеместно, понятный даже неграмотному, мог сыграть очень важную роль.

В первые же годы организуется ряд центральных издательств — Издательство ВЦИК, ГИЗ и другие, которые наряду с агитационной литературой выпускали и политические плакаты. Много плакатов выпускает литературно-издательский отдел Политуправления Реввоенсовета Республики. На первых порах в этих плакатах новые понятия, вошедшие в жизнь людей, революция, свобода еще не находят своего выражения в образах ярких и столь же новых. Художники обращаются к иносказанию, аллегории, изображая капитал в виде страшного чудовища, лежащего на каменном пьедестале, рисуя юного «гения революции» на крылатом коне или олицетворяя праздник 1 Мая в сказочном облике женщины, летящей над землей (плакаты А. Апсита, И. Симакова). В этой символике еще много надуманного, образы ее взяты из дореволюционных журнальных и книжных иллюстраций, былин, легенд — часто и религиозных, она мало передает сущность и новизну совершившихся революционных событий. Также завуалированно, в традиционной форме поединка всадников изображает революцию и Б. Зворыкин в плакате «Борьба

[8]

красного рыцаря с темное силою (1918). Правда, красный рыцарь здесь уже обретает некоторые черты рабочего. Хотя его лицо и голова с массой темных длинных волос еще по-литературному идеально красивы, но одет он в рабочую блузу и фартук и борется молотом, а не саблей и булавою, как сказочно отвлеченные рыцари темной силы. Изображения рабочих и крестьян, еще наивные и несложные по характеристике, составляют наиболее интересную сторону этих первых плакатов. Так и в листе А. Апсита «Год пролетарской диктатуры» (1918) не нарочитая торжественность его композиции, странным образом сочетающей какие-то мощные колонны и венки с далекими полями и фабриками, не многочисленные атрибуты поверженного царизма придают ему выразительность, а фигуры рабочего и крестьянина, хотя они и охарактеризованы еще упрощенно. Эта упрощенность, кстати говоря, окончательно не преодолевается Апситом и в дальнейшем, когда от аллегорических работ он переходит к созданию таких конкретных, исполненных боевого порыва работ, как лист «Грудью на защиту Петрограда!» (1919).

Таковы были первые опыты советского плаката, быть может, вполне объяснимые в своих недостатках, но не определившие надолго его лица. Одной из замечательных и характерных черт плаката периода гражданской войны было его необычайно быстрое развитие. Сама жизнь, задачи борьбы с контрреволюцией, с разрухой в тылу, с интервенцией требовали нового плакатного слова, агитации конкретной, понятной массам народа, злободневной. Творчество двух художников — Моора и Дени определило далее высокий уровень печатного плаката. Д. С. Моор еще до Октябрьской революции много работал как карикатурист и мастер журнального сатирического рисунка. Его карикатуры, исполненные во время революции 1905 года, выделяются среди других большой политической остротой. Но активно работать в области плаката художник начал лишь после Октября. Его первые произведения «Смерть мировому империализму!» (1919), «Враг у ворот» и «Петрограда не отдадим!» (1919) еще по-старинному аллегоричны и мало отличаются от упоминавшихся выше плакатов. Одновременно он исполняет и такие листы, как «Советская репка» (1919) — о различных врагах Советской власти, в которых наряду с юмористическим рассказом есть уже и политическая острота. Однако все это — лишь начало пути Моора-плакатиста.

[9]

Первым значительным успехом художника можно считать плакат «Врангель еще жив — добей его без пощады» (1920), где точно и метко очерчена гротескная безобразная фигура Врангеля, переданы динамика и сила жеста красноармейца, упорядочена композиция. Здесь умело использован нередко встречающийся в плакатном искусстве прием гиперболы (преувеличения). Он применен в рисунке огромной руки Врангеля, тянущейся к Донецкому бассейну; гиперболой является и изображение красноармейца, шагающего по земному шару.

В этом плакате в равной мере участвуют героический и сатирический образы. Такие работы, впоследствии занявшие немалое место в советском плакате, требуют большого чутья от художника — ведь положительный образ и сатирический, характеристика которого всегда условна, должны участвовать здесь в одной композиции, не нарушая ее цельности.

Так же построен и лист Моора «Красный подарок белому пану» (1920), с той лишь разницей, однако, что положительные герои —рабочий и красноармеец — занимают здесь уже, бесспорно, главное место. Это подчеркнуто условным контрастным соотношением масштабов их сильных крупных фигур и жалкой маленькой фигурки польского

[10]

пана. Веселые, смеющиеся лица рабочего и красноармейца, ритм дружного движения их рук придают плакату оптимистический, бодрый характер (илл. 1).

Моор умело сочетал героику и сатиру в своих плакатах. Но если вспомнить, что в этом же, 1920, году он создал также и лист «Ты записался добровольцем?», если обратиться далее к его композиции «Помоги» 1921 года, станет очевидным, что в историю плакатного искусства этих лет он входит прежде всего как мастер героико-патетических и трагических образов. Созданный в связи с голодом в Поволжье, лист «Помоги» глубоко потрясает зрителя (илл. 2). Как страшное видение возникает на этом листе из глухой бездны черного фона фигура изможденного голодом старика. Его худоба ужасна, взмах его рук, поднятых в горестном обращении, останавливает взгляд. Драматически звучит резкое сочетание черного и белого цветов. Художник выдвинул фигуру старика вперед, заняв ею всю высоту листа, резко выделил цветом. Глазу некуда уйти от этого видения, зритель оставлен наедине с потрясающим образом народного горя. Подчеркнутая выразительность, экспрессия этого образа определяют успех плаката. Ему способствует далее и одна поразительно точно найденная деталь — пустой тонкий колос, объясняющий смысл листа. Быть может, нигде так много не в силах сказать художник одной деталью, как в искусстве плаката. И в сломанном суховеем колоске у Моора мы видим классический пример прекрасного использования детали. Она составила здесь образ очень емкий и острый по выразительности. Сам Моор впоследствии писал: «... В этом колосе я хотел представить и выжженные солнцем бесплодные степи, и вспухшие от голода животы, и слезы матерей, и испуганные глаза ребят…»[2]. Вновь, как и в листе «Ты записался добровольцем?», здесь налицо удивительное соответствие текста рисунку. Его краткость необходима, ибо это крик, и хотя даже восклицательного знака нет в этом тексте, весь плакат смотрится как возглас, как призыв, как всплеск горя. Своей открытой патетикой чувства, заостренностью образа, последовательным лаконизмом во всем, точностью художественной детали и текста этот лист Моора может служить ярким образцом плакатного искусства, его специфических качеств и средств.

Плакаты Моора завоевали признание зрителя. В приказе Реввоенсовета Республики в 1922 году отмечалось: «Товарищи красноармейцы помнят его революционные плакаты, подымавшие боевой дух и освещавшие пути борьбы… Рабоче-Крестьянская Красная Армия ценит своих самоотверженных друзей, и РВСР, отмечая заслуги т. Моора перед Революцией, объявляет ему благодарность за геройскую работу его оружия: карандаша и кисти»[3].

Не менее активную работу вел в эти годы В. Н. Дени. Как и Моор, Дени к моменту революции обладал значительным опытом журнального художника, но не плакатиста; как и Моор, он с первых же шагов советского искусства включился в художественную деятельность. Обращаясь к творчеству Дени, мы знакомимся с новым видом плакатного искусства — плакатом сатирическим. Сатирический плакат получил большое развитие в годы гражданской войны. Можно сказать, что этот период был временем расцвета сатирического плаката. Когда перед художниками встали задачи разоблачения многочисленных врагов Советской власти, белых генералов — ставленников Антанты, международной буржуазии, кулаков и поповщины, они широко использовали для этого искусство сатиры, всегда находящее живой отклик в народе. В творчестве Дени интересны два на первый взгляд противоречивых момента: во-первых, это постоянное стремление к созданию обобщенных образов-типов — попа, капиталиста и т. п. — и, во-вторых, большая конкретность, житейская достоверность характеристик его героев. Возьмем, например, плакат Дени «Три гренадера» (1921). Битые белые генералы — Деникин, Колчак и Юденич, понуро шагающие по шпалам в холодный осенний день, охарактеризованы не только саркастически и смешно, но и очень индивидуально и конкретно — каждый со своей повадкой и мимикой. В этой характеристике видны зоркий взгляд и умение журналиста-сатирика.

А. В. Луначарский впоследствии писал: «Каждого поразит, прежде всего, умение Дени схватить сходство с реальными лицами, которых он воспроизводит на своих листах. И это, конечно, не фотографическое сходство, это сходство внутреннее. Дени рисует

[12]

невероятно похоже даже тех, кого он никогда не видал». И далее Луначарский замечает: «Часто выражение лица, найденное Дени, можно определить только многими словами, чуть не страницей текста. А чем создал их Дени? — Дюжиной штрихов»[4]. Благодаря этой яркости сатирических портретов, создаваемых Дени, вполне цельными выглядят и те его работы, где он сочетает портретные и обобщенные образы. Так, в плакате «Учредительное собрание» (1921) мы видим и холуйскую физиономию эсера Чернова, нарисованного вполне портретно, и тут же — собирательные персонажи — буржуя в традиционном цилиндре, французского и царского генералов (илл. 3). Все они в равной мере самодовольны, но, кроме того, буржуй глуповат, царский генерал зверски свиреп, а французский милитарист подчеркнуто важен и надут. Быть может, именно эти индивидуальные черты и придают убедительность персонажам Дени. В этом плакате, кроме того, многое зависит от удачно найденного сюжета. Посадив всю самодовольную компанию в калошу, несущуюся, как корабль, по бурным волнам, художник сразу достиг и большой наглядности положения и его уничтожающего комизма. Довольство плывущих так резко контрастирует с их положением, что это-то и создает главный сатирический эффект плаката. Надо отметить, что роль сюжета в сатирических плакатах, как правило, велика, сюжет здесь обычно имеет более развитой характер и более активное значение, чем в обычных не сатирических произведениях. Таким образом, конкретность характеристики помогла Дени создать живые обобщенные образы-типы. И даже когда художник монументализирует решение плаката и дает целиком обобщенный образ, как в листе «Капитал» (1920), черты невероятного самодовольства и тупости сообщают ему жизненность (илл. 4). Вместе с тем гипербола остается здесь главным художественным приемом. Утопающий в груде золота всей своей огромной, жирной, задыхающейся тушей, капиталист, изображенный Дени, потому и кажется нам подлинным олицетворением капитализма, что в нем гиперболизированы такие характерные его черты, как накопительство и алчность, раскрыта его эксплуататорская сущность. «Он ненавидит ее (империалистическую буржуа-

[14]

зию. — Прим. авт.) и, соприкасаясь с ней, переходит к гиперболе, к сарказму, к смеху, в котором столько негодования, что он уже замирает, этот смех, и остается почти одно негодование», — писал А. В. Луначарский[5]

Образ капиталиста, встречающийся с небольшими изменениями в ряде работ Дени, входит неотъемлемой частью в мир сатирических персонажей, созданных плакатным искусством этого времени.

Интересно, что В. Маяковский в стихотворении «Лицо классового врага» писал: «Распознать буржуя — просто (знаем ихнюю орду!): толстый, низенького роста и с сигарою во рту. Даже самый молодой — зуб вставляет золотой. Чудно стрижен, гладко брит… Омерзительнейший вид. А из лысинных целин поднимается — цилиндр. Их, таких, за днями дни — раздраконивал Дени». Портрет буржуя, набросанный поэтом, весьма близок к плакатным образам Дени.

Плакаты периода гражданской войны, показывая эксплуататорскую сущность империализма, вскрывая закулисную механику интервенции, разъясняли народу политическое положение, звали к защите Республики Советов. Это была большая и нужная работа. Недаром на многих плакатах этого времени (например, на плакате Дени о Колчаке

[15]

[16]

«Богатей с попом брюхатым…») есть надпись: «Всякий, срывающий этот плакат или заклеивающий его афишей, совершает контрреволюционное дело». Но хотя печатные плакаты освещали многие злободневные вопросы, жизнь требовала от политического плаката еще большей оперативности. События на фронтах развивались бурно, положение менялось, многие моменты надо было четко и быстро разъяснять народным массам. Таким требованиям не всегда мог удовлетворить печатный плакат. Как отклик на них появились плакаты особого рода, размножавшиеся не типографским способом, а от руки — Окна сатиры РОСТА (Российского телеграфного агентства) — одно из замечательных явлений в советском изобразительном искусстве.

Окна сатиры РОСТА возникли в сентябре 1919 года и выходили до марта 1922 года. Инициатором их создания и постоянным художником был М. Черемных; их душою, организатором, художником и автором большинства тем и подписей вскоре стал В. Маяковский. Небольшой коллектив художников РОСТА — Черемных, Маяковский, Малютин, Нюренберг и другие — работал с подлинным горением и энтузиазмом, с напряжением всех сил и продуктивностью, кажущейся ныне почти неправдоподобной.

Газеты и телеграммы РОСТА были в большинстве случаев тем источником, откуда брались непосредственно сюжеты Окон сатиры РОСТА, то есть их содержание диктовали художникам сама жизнь, задачи борьбы с белогвардейщиной, голодом, разрухой, неграмотностью, религиозным дурманом. Просматривая ныне уцелевшие Окна сатиры РОСТА и репродукции с них, можно ясно представить себе напряженную и суровую жизнь нашей Родины в те годы во всех ее больших делах и частностях (илл. 5). Не случайно Маяковский, который из общего количества Окон выполнил немногим менее половины, писал об Окнах РОСТА впоследствии: «Это — протокольная запись труднейшего трехлетия революционной борьбы, переданная пятнами красок и звоном лозунгов»[6]. «Это телеграфные вести, моментально переделанные в плакат; это декреты, сейчас же распубликованные частушкой… Это новая форма, введенная непосредственно жизнью. Это те плакаты, которые перед боем смотрели красноармейцы, идущие

[17]

в атаку, идущие не с молитвой, а с распевом частушек»[7]. Маяковский также вспоминает: «… Бывало, телеграфное известие о фронтовой победе через сорок минут — час уже висело по улице красочным плакатом»[8]. Такая быстрота исполнения и желание художников сделать свои плакаты понятными, запоминающимися наложили свой отпечаток на облик Окон РОСТА.

Художниками были выработаны особые художественные приемы, был создан своеобразный стиль Окон. Простые наглядные сценки составляли их основу. В этих сценах действуют рабочий, крестьянин, красноармеец — просто очерченные силуэтные фигуры, повторяющиеся из плаката в плакат. Угловатый рисунок, сплошная одним тоном закраска этих фигур обусловлены трафаретным копированием, быстротой исполнения. Но эти фигуры очень динамичны и выразительны. Их постоянный красный цвет был как бы кратким обозначением, символом революционного начала. В изображении белогвардейцев, Врангеля, польских панов, Антанты и т. д. художники РОСТА широко применяли сатиру. Именно сатирическая интонация, порой грубоватая, но неизменно выражающая наше превосходство над врагами, придавала неповторимый драгоценный оптимизм Окнам РОСТА. Порой одна такая простая сценка и составляла весь плакат.

Но чаще всего плакаты состояли из ряда сцен, связанных между собой нитью рассказа и имевших каждая краткую — обычно стихотворную подпись. Такая форма Окон давала большие возможности показать какое-либо явление с разных сторон, подробно растолковать зрителю мысль плаката. Так, например, Маяковский в Окне РОСТА № 187 изображает в ряде рисунков, что несут народу паны и белогвардейцы — тюрьму, смерть и террор. Подписи здесь сатирически иносказательны («бездомным — по жилищу», пишет поэт, изображая тюрьму, и т. д.), а последний рисунок дан как вывод из всего предыдущего: такова белогвардейщина, не покоряйся ей, бей! Рисунок-вывод в конце плаката — вообще один из распространенных в Окнах приемов. Хорошим примером плакатов подобного типа может служить

[18]

[19]

и Окно М. Черемных «На Врангеля Антанта полна злобы…» (1921, илл. 6). Порой рассказ в Окнах развивается в виде вопроса и ответа в следующем кадре или в плане наглядного сравнения. Краткость и простота рассказа, его неизменная занимательность и острая злободневность делали Окна РОСТА понятными и интересными и для самых неискушенных в искусстве зрителей. Именно благодаря этому Окна и сумели сыграть столь заметную роль в деле изобразительной агитации и пропаганды в эти годы.

Одной из замечательных черт Окон было широкое использование в них народных пословиц, поговорок, известных песен и т. д. Не только лубок с его традиционной назидательностью и несложным рассказом был использован создателями Окон в качестве прототипа, но и многие другие формы фольклорного творчества. Это относится прежде всего к Маяковскому. Ни до, ни после Маяковский не

[20]

брал столько из области фольклора, как во время своей работы в РОСТА, отмечает один из исследователей его творчества[9]. Интересен факт, приведенный этим же автором: в марте 1921 года В. И. Ленин, беседуя со студентами Вхутемаса, отметил, что «Маяковский уже около года неплохо ведет РОСТУ».

Окна размножались по трафаретам, вырезанным из промасленного картона. «Порою бумаги не хватало и плакаты трафаретились прямо на стенах, на заборах и даже на тротуарах», — вспоминает один из художников РОСТА[10]. Трафареты рассылались на периферию, на фронты. Однако в различных городах страны вскоре возникли свои отделения Окон РОСТА, число которых к концу гражданской войны достигло 47. Они не только размножали московские плакаты, но нередко и выпускали оригинальные Окна. Окна издавались, в частности, отделениями Ук. РОСТА в Харькове, Юг РОСТА в Одессе, в Армении, Азербайджане и т. д.

Замечательные традиции Окон сатиры РОСТА не были забыты советскими художниками и нашли свое развитие в советском плакате в дальнейшем.

Кончилась гражданская война. Лишь в музеях увидим мы сейчас напечатанные на плохой бумаге, немногими красками плакаты тех лет или ярко раскрашенные Окна РОСТА. Но не забыт богатый опыт плакатного искусства этого времени. Важны прежде всего тесная связь плаката этих лет с жизнью, его боевой характер, быстрый отклик на нужды страны. Именно это сделало плакатное искусство летописью тех лет. Как писал Демьян Бедный: «Плакатами пестрят все заборы; забудутся наши разговоры, уйдут в вечность острые моменты, но останутся плакаты-документы». Близостью к жизни рождено и разнообразие плакатного искусства этого времени. Оно включает в себя героику и драматизм работ Моора, сатиру произведений Дени, Черемных, Маяковского и наивный аллегоризм плакатов первых послереволюционных лет. Особенно интересно обращение к фольклору в плакатах, в частности в Окнах сатиры РОСТА, и достигнутая в эти годы крепкая связь рисунка и текста.

[21]

С переходом к нэпу, к восстановлению хозяйства страны и далее в связи с курсом на индустриализацию и коллективизацию изменились задачи всей партийной пропаганды и агитации и, следовательно, политического плаката.

На первый план выдвигаются задачи производственной пропаганды, которая понималась практически широко и включала пропаганду всех самых насущных хозяйственных вопросов, а также задачи политико-культурного воспитания масс. Разъяснение обстановки в стране, хозяйственных и политических задач, декретов и постановлений Советской власти, пропаганда первых знаний в различных областях — таков был теперь круг обязанностей плаката. Для плакатного искусства новые задачи означали рост пропагандистского, разъясняющего плаката и уменьшение числа сатирических работ и агитационных плакатов, сущностью которых был бы призыв.

Окна Главполитпросвета, выходившие в начале 20-х годов и сменившие Окна сатиры РОСТА, осуществляли эти новые функции плаката. В них вновь работали те же художники: Маяковский, Черемных, Малютин и некоторые другие. Окон вышло свыше 400. Они гораздо подробнее, повествовательнее Окон сатиры РОСТА, в каждом из них больше отдельных кадров-сцен, рисунок менее условен и плоскостей, более многокрасочен. Ту же разъяснительную пропагандистскую роль играли в дальнейшем и выходившие сравнительно недолго Окна Изогиза, а также большие листы международных политобзоров, в которых помещались обширный текст и несколько рисунков, преимущественно принадлежавших мастерам карикатуры, например, Б. Ефимову. В печатном плакате также появились работы, близкие по типу к Окнам Главполитпросвета, — тоже многокадровые, подробно разъясняющие какой-либо факт, документ, мероприятие партии и правительства. Таким был, например, лист М. Черемных «Вот отчет Предсовнаркома Ленина за 1921 год».

Кроме этого, выходили и плакаты агитационные, но не они преобладали.

Интересным моментом в плакатном искусстве 20-х годов было начало работы художников над ленинской темой. Плакатов, посвященных В. И. Ленину, вышло тогда еще сравнительно немного; среди них были хорошие работы. Так, плакат украинского художника А. Страхова (1924, илл. 7) обладает броскостью и лаконизмом, достигнутыми

[22]

[23]

силуэтным изображением фигуры Ленина и простым сочетанием красного и черного цветов.

Перейдя от кипучей, по-фронтовому напряженной деятельности дней гражданской войны к планомерной, в значительной мере пропагандистской работе, плакатисты создавали на первых порах меньше ярких, интересных листов. Существовало даже мнение, что плакат в эти годы переживает упадок. Но об упадке его говорить было бы несправедливо, так как число и тиражи плакатов не уменьшаются, а растут, и основные важные хозяйственные и политические вопросы — выборы в органы власти, съезды партии, агротехнические сведения, международная обстановка и многое другое находят в них свое отражение.

Вместе с тем выявляется и одна из основных трудностей, препятствующих развитию плаката, — недостаточно глубокое знание художниками нового советского человека, изменившегося за годы революции и гражданской войны. Кроме того, сложная обстановка в художественной жизни не могла не сказаться на плакатном искусстве, всегда весьма остро и открыто отражающем борьбу реалистических и антиреалистических тенденций. Формалистические работы появлялись в плакате уже и в годы гражданской войны — среди Окон сатиры РОСТА ленинградских и смоленских художников, а также и в числе печатных работ. В таких плакатах условные приемы приобретали самодовлеющий характер, а не помогали передавать идею, содержание листа; порой же за схематичными или даже просто геометрическими построениями исчезала всякая содержательность работ.

Борьба реалистических и формалистических сил обострилась в период нэпа и в последующие годы. В этой борьбе сплотились реалистические силы нашего искусства, а художники формалистического толка по существу показали свою творческую несостоятельность перед лицом больших и сложных задач, выдвигаемых жизнью.

Принятое в 1932 году постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» констатировало это положение, ликвидировав различные объединения и общества и организовав единые творческие союзы художников и писателей. Характерно, что критика неверных тенденций в плакате, как и объединение всего плакатного дела в одном издательстве и создание общества худож-

[24]

ников-плакатистов, было осуществлено партией даже несколько раньше, чем на общем литературно-художественном фронте, — в марте 1931 года постановлением ЦК ВКП(б) «О плакатной литературе». После этого постановления к политическому плакату привлекается внимание широкой общественности, произведения плакатистов рецензируются в периодической печати, выходят статьи, подытоживающие опыт советского плаката, проводятся дискуссии об искусстве плаката, обсуждаются пути его дальнейшего развития. Уже в конце 20-х годов в плакат приходят новые мастера, неся с собой и новые темы, и новые художественные приемы. Их работа становится особенно заметной в 30-е годы. Одним из этих мастеров был А. А. Дейнека. Он создал не так много плакатов, но, будучи художником своеобразной и яркой индивидуальности, оказал влияние на плакатное искусство. Творчеству А. А. Дейнеки свойственны значительность, монументальность образов; его картины, журнальные рисунки, росписи или мозаики отличаются декоративностью. Эти качества, естественно, проявились и в его плакатах. Но, кроме этого, важной чертой работ Дейнеки всегда была их современность, острое восприятие художником нового в нашей жизни. В частности, одной из главных для Дейнеки является тема спорта, звучащая у него как гимн новой радостной жизни, как прославление прекрасного и счастливого советского человека. Спорту был посвящен и один из лучших плакатов художника — «Работать, строить и не ныть!» (1933). Первые трудные годы Советской власти позади; другая эпоха — эпоха пятилеток с ее жаром созидания и радостными чертами нового в жизни как бы встает за героями этого листа. Энергия молодости, внутренняя чистота, энтузиазм, красота здоровья составляют обаяние девушки с диском, изображенной художником. Стремительность и плавность сочетаются в ее движении, упругий энергичный ритм его насыщает всю композицию (цветная вклейка)^{1}.

Ритм вообще умело используется в плакатах Дейнеки как художественный прием (например, в листе «Механизируем Донбасс»).

Динамичность, ясный ритм, рисунок, суммарно передающий объем предметов и фигур, своеобразная плоскостность решений отличают как журнальные рисунки, так и плакаты Дейнеки этих лет. Сходные приемы получают распространение и в плакатах других художников. Упрощенность рисунка и цвета, обязательная плоскостность

[25]

создают отличный как от всего предыдущего, так и от последущего облик плакатов конца 20-30-х годов.

Но эти приемы далеко не всегда соответствовали целям наиболее полного выявления содержания, часто они лишь сковывали художника. И истоки этих приемов зачастую лежали в формалистических теориях и представлениях, еще имевших распространение в эти годы.

Противоречивым явлением был получивший развитие в эти годы в области плаката метод фотомонтажа, отягощенный многими неверными теоретическими положениями. Как показывает само название, фотомонтажные плакаты создавались путем сочетания (монтажа) на одном листе, в одной композиции ряда фотографий, впоследствии иногда дополняемых и рисунком. Так, например, художник из многих фотографий монтирует фон, обстановку плаката и на этом фоне помещает, выделяя масштабно, главное изображение (плакат Г. Клуциса «СССР — ударная бригада пролетариата всего мира», 1931, и др; илл. 8). Таким путем, при подчинении всех частей композиции единому замыслу возможно создание интересных работ. Но среди фотомонтажных плакатов

[26]

много было и неудачных произведений с хаотичной композицией, с фотографиями, снятыми в различных условиях, вне определенного творческого замысла. Своими же претензиями на ведущее место в плакатном искусстве сторонники фотомонтажа лишь затрудняли его развитие.

Успехи, определившиеся в начале 30-х годов в политическом плакате, связаны прежде всего с изучением художниками своих современников — рядовых героев первых пятилеток. Так, молодой художник В. Говорков в плакате «Ваша лампа, товарищ инженер!» (1933) очень живо характеризует рабочего-горняка, зовущего инженеров из канцелярий в шахту, подчеркивая его целеустремленность и поглощенность делом. Это — действительно новый, современный человек, своими руками строящий социалистическое общество (илл. 9).

Советский плакат — искусство, чутко реагирующее и на международные события, всегда выступающее против империалистической реакции. И в 20-30-е годы советский плакат поднимает голос в защиту зарубежных борцов за свободу, поддерживает борьбу китайского народа за свое освобождение, выступает против колониализма,

[27]

разоблачает человеконенавистническую сущность фашизма с момента появления его на политической арене.

Голос сатирика Дени приобретает новые, драматические интонации в плакатах «Помоги» (1928) и «Помни о семьях узников капитала» (1928). Солидарность советского народа с зарубежными борцами за рабочее дело, томящимися в тюрьмах, находит свое выражение в этих плакатах.

Китаю посвящает одну из лучших своих ранних работ Дейнека (илл. 10). Изобразив китайского рабочего, ударом кулака опрокидывающего иностранного милитариста, Дейнека всеми средствами — позами фигур, столь различными их силуэтами, даже движением штрихов, намечающих объем, подчеркивает стремительность и силу удара

[28]

китайского рабочего. Лозунг этого плаката — «Китай на пути освобождения от империализма» лишь констатирует, а не призывает, но из самой характеристики неповоротливого, свирепого, безобразного милитариста и легкого, сильного китайского кули ясен смысл листа.

Разоблачению колониализма, прославлению силы и мужества угнетенных народов посвящает один из своих первых плакатов В. Иванов. «Рабы разгибают спину!» — так называется этот лист (илл. 11). Он и поныне не потерял своей актуальности; полная силы фигура человека, вот-вот разорвущего путы, кажется олицетворением многих пробуждающихся ныне к активной политической жизни колониальных народов. Сопоставив мощную, высокую фигуру борющегося с маленькой фигуркой колонизатора, сброшенного вниз, художник этим контрастом еще более подчеркнул силу одного и слабость другого, яснее раскрыл суть положения. Характерно, что манера рисунка у Иванова — как видно из этого листа — с первых его выступлений в искусстве плаката лишена схематизации; это свободный рисунок, реально передающий объем и лишь в меру необходимости обобщен-

[29]

ный. Такая графическая манера в конце 30-х годов — довольно редкая вещь; она завоюет себе дорогу в плакат лишь впоследствии.

Со страстью, презрением и гневом обличали советские художники в эти годы фашизм.

В плакате Л. Леткара путь фашистского бандита отмечают кровавые следы, зловещая фигура резко выделена светом, паучья тень свастики легла на земной шар. Чудовище, сеющее смерть и неволю, — таков фашизм в плакатах художников Б. Пророкова, Кукрыниксов[11]. Плакатисты используют в этих работах средства сатиры, гротеска, язык символов. В гротескном облике фашистского чудовища в соответствии с реальностью акцентированы черты звериной жестокости, вероломства, образ в каждом случае получается сильный, хотя, быть может, и не очень конкретный, несколько суммарный.

В конце 30-х годов с обострением международной обстановки все отчетливее звучит в советском плакате тема готовности Советской страны к отпору фашистским агрессорам, боевая тема антифашистского фронта. Художник Черемных, не оставляющий работу в плакате и в этот период, рисует рабочие руки, которые сжимают когтистую лапу фашизма, роняющую кинжал с надписью «война» (плакат «Чтоб из этой лапы выпал нож, антифашистского фронта силы множь!», 1938). И не изображая человека, решая тему в символико-аллегорическом плане, опытный художник добивается большой ясности и впечатляющей силы своей работы. Плакаты, исполненные такими средствами, получат распространение и далее, в конце 50-х годов.

Одним из лучших плакатов, ярко выразивших мысли советских людей о войне в эти предгрозовые годы, был лист художника В. Корецкого «Если завтра война…» (1938). Полно решимости и внутренней силы лицо рабочего в этом плакате; точка зрения снизу, крупный план, знамя в фоне — все это оттеняет и делает особенно внушительной его фигуру. Сознание своей силы, готовность к защите Отечества — черты, столь характерные для советского народа, прекрасно олицетворены в герое этого плаката (илл. 12). Лист Корецкого — фотоплакат, одно из первых удачных произведений этого рода. Как и фотомонтажные работы, эти плакаты строятся в основе своей на фотоматериале, но со-

[30]

здание их идет иным, как правило, более сложным путем. Этот путь включает и специально срежиссированную — как в киноискусстве — съемку, и применение рисунка, и компоновку, сходную с обычным, а не монтированным плакатом. Разумеется, общему творческому замыслу здесь, как и во всяком произведении искусства, принадлежит решающее значение, фотографии же, снятые или отобранные для плаката, по выражению того же В. Корецкого, играют роль своеобразных этюдов.

Именно в творчестве Корецкого этот метод и получил впоследствии свое наиболее интересное развитие.

Кончался мирный период в истории советского общества, все наглее разбойничал на международной арене германский фашизм, все ближе подступала к нашей стране гроза воины. Начавшаяся в 1941 году Великая Отечественная война поставила свои задачи перед промышленностью, хозяйством и искусством нашей Родины, явилась испытанием и проверкой всех сил и возможностей Советского государства и народа. Из всех видов изобразительного искусства политический плакат и газетно-журнальная карикатура были сразу же выдвинуты в годы войны на

[31]

передний план сражения с фашизмом. Изменились цели и задачи плакатного искусства. С самого начала войны плакат сумел быстро включиться в большую агитационную работу, развернутую Коммунистической партией. Художники-плакатисты — В. Иванов, В. Корецкий, Кукрыниксы, А. Каневский, А. Кокорекин и другие, начавшие свой творческий путь в довоенные годы, теперь встали в один строй с ветеранами плаката.

Мобилизация всех сил советского народа на разгром фашистских оккупантов — такова была главная задача политического плаката в период Великой Отечественной войны. Она вбирала в себя все частные тактические задачи плаката, возникавшие в ходе военных событий, и оставалась неизменной до полного освобождения нашей Родины и разгрома фашизма.

Воспитательной работе, делу агитации и пропаганды партия в годы войны придавала большое значение. Эта работа была поставлена широко и разнообразно. Разнообразен был в те годы и политический плакат. От больших листов Окон ТАСС — продолжателей Окон сатиры РОСТА — до скромной листовки, издававшейся подчас в тылу врага, — все виды плакатов служили целям защиты Отечества. Откликаясь чрезвычайно быстро на события войны, художники плаката не только исполняли тогда свой долг агитаторов, но и запечатлевали основные этапы военной жизни нашей страны.

Уже на второй день войны вышел плакат Кукрыниксов «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!», на третий день — плакат В. Серова «Били, бьем и будем бить!». В просто исполненном, близком к журнально-газетному рисунку листе Кукрыниксов несколько схематично очерчен советский боец, но уже очень ярко намечен кистью сатириков полузвериный облик Гитлера, сбросившего маску миролюбия и протянувшего к СССР когтистую лапу.

Также в 1941 году был издан и плакат грузинского художника И. Тоидзе «Родина-мать зовет!» (илл. 13). Произведениям Тоидзе, начавшего работать в плакате еще в 30-е годы, свойственны романтическая приподнятость, темпераментная, яркая образная речь. Эти качества проявились и в листе «Родина-мать зовет!», ставшем лучшей плакатной работой художника. Большим патриотическим пафосом, высокой гражданственностью овеян образ женщины в этом плакате. Именно потому огромная задача его — стать олицетворением Роди-

[32]

ны — делается осуществимой. Обобщенность, необходимая в таком образе, сочетается с горячим, открытым выражением чувства, душевным порывом, эмоциональной силой призыва, обращенного к зрителю. Традиции плаката Моора «Ты записался добровольцем?» оказываются здесь достойно продолженными.

Так, с самого начала войны намечаются две главные черты военного плаката — героический пафос положительных патриотических образов и неустанное сатирическое разоблачение гитлеризма.

В плакатах художники через реальный боевой эпизод, через конкретный образ простого человека раскрывали характерные черты военной действительности. Жизнь широким и порой трагическим потоком входила в плакатное искусство, в ней обретали художники и типические положения, и характеры своих героев — простые и вместе с тем значительные в своем беззаветном патриотическом порыве и героизме. Эпизод, взятый из жизни, трактованный реально, как в станковом искусстве, стал основой сюжета многих военных плакатов.

Уже с первого года войны начинает создаваться в плакате галерея героических образов советских людей.

[33]

Стойкость воинов Советской Армии, защитников Родины, вдохновляла плакатистов, спешивших в своих работах воспеть их мужество, воодушевить других примером лучших. В огне сражений раскрывались сила духа, патриотизм советского человека. И в плакатах нередким становится изображение боя, герои рисуются в решительный момент сражения, в напряжении всех моральных и физических сил. Таковы раненый матрос в плакате А. Кокорекина «За Родину!» (1942), последним усилием разящий врага гранатой (илл. 14); боец морской пехоты в плакате В. Иванова «Вперед за Родину!» (1942); яростно стреляющий пулеметчик в листе Н. Жукова «Бей насмерть!» (1942).

Создавая эти плакаты, художники наряду с изобразительными средствами плаката пользуются приемами станкового искусства; их рисунок объемен, пластичен, цвет живописен и реален, пейзаж дан подробно и только исключительная напряженность момента, концентрированная яркость характеристик людей здесь идут целиком от особенностей искусства плаката.

В работах В. Иванова и А. Кокорекина образ советского воина достигает большой художественной силы; их герои, показанные в суровый час решающего боя, — подлинные представители сражающегося советского народа.

Большая эмоциональность, присущая этим работам, характерна вообще для плаката военного времени. Она в высокой мере отличает и многие листы, посвященные художниками трагической теме страданий, принесенных оккупантами советским людям. Бедствия войны — одна из вечных тем мирового искусства — в советском плакате звучит не только повестью о страданиях, но одновременно и гимном мужеству непокоренных гордых людей. Немало работ посвятил ей, в частности, художник Д. Шмаринов — мастер иллюстрации, который, подобно многим советским живописцам и графикам, обратился в эти дни к плакату. Шмаринов принес в плакат глубокий психологизм, внимание к внутреннему миру людей во всем его богатстве — качества, столь необходимые иллюстратору и оказавшиеся чрезвычайно ценными и для плакатиста. Именно глубина характеров, создаваемых им, рождала и эмоциональную силу его листов. Мальчик, угнанный оккупантами (плакат «Я жду тебя, воин-освободитель!»), трагическая фигура матери с мертвым ребенком на руках (плакат

[35]

«Отомсти!») — эти образы, созданные художником, несут в себе всю полноту отчаяния. Но и в этот страшный час в этих людях нет духовной слабости, они не порабощены, в них чувствуется непреклонность сопротивления и человеческое достоинство.

В годы военных испытаний художники советского плаката стремились «говорить» со зрителем особенно проникновенно, взволнованно, горячо, так, чтобы каждого потрясло и убедило увиденное на рисунке. Именно этого удалось достичь ленинградскому художнику А. Казанцеву в плакате «Освободи!» (1943) и московскому живописцу Ф. Антонову, изобразившему с высокой простотой и суровой правдивостью, с теплотой, но без сентиментальности старуху-мать в разоренном селе, призывающую сына к возмездию (плакат «Сын мой! Ты видишь долю мою…», 1942).

Сильнейшим среди работ этой темы был также фотоплакат В. Корецкого «Воин Красной Армии, спаси!» (1942).«Женщина и мальчик не просят о помощи, они борются своим оружием — презрением к врагу и стойкостью. И то, что они сами борются, по моему мнению, должно было действовать на бойцов больше любых призывов о помощи», — писал автор этого плаката[12]. Черная густая тьма фона, беспокойный резкий белый свет, ложащийся отблеском на лица женщины и ее ребенка, пылающие кровью строки текста — все создает напряженный драматизм этого листа. Главное же, согласно замыслу художника, выражено в глазах его героини, разящих врага презрением и гневом, и полном ужаса взгляде ребячьих глаз. Большая композиционная находка плакатиста — направление взглядов матери и сына не на зрителя с призывом о помощи, не на близкий угрожающий штык, а за пределы листа, открыто, прямо в лицо врагу. Мотив противоборства, сопротивления врагу выражен и в резком повороте головы женщины, а движение ребенка, прижавшегося к матери, вносит особую ноту пронзительной жалости в полный сурового пафоса образ плаката (илл. 15).

Как пишет художник, он сознательно стремился к лаконизму, к тому, чтобы ничто не отвлекало глаз зрителя от лиц женщины и мальчика. С этой целью обобщаются очертания группы, скрадывается

[36]

[37]

жест мальчика, обнимающего мать, фигура героини как бы тонет, растворяется во мраке фона, лица выделяются светом.

Плакат Корецкого нашел особенно широкий отклик в народе, среди бойцов Советской Армии. Об огромной популярности этого плаката говорят и разошедшийся его миллионный тираж, и масса откликов, полученных художником, газетами, издательством.

Необычайная близость плакатов зрителю, живой отклик, который вызывали они в народе, в армии, — важнейшая черта военного плаката. Плакаты были широко распространены на фронте и в тылу, они волновали людей до глубины души, становились спутниками бойцов в их фронтовой жизни, напоминали оставшимся в тылу о воинской доблести их близких. Множество признательных, благодарных отзывов, полученных художниками плаката в эти годы, вдохновляли их на еще более упорный труд. «Сейчас плакатчик, как автоматчик, а ты, поэт, работай пером — будь снайпером», — писал в эти дни ветеран плакатного искусства В. Н. Дени. Художники плаката ощущали себя бойцами передовой линии фронта искусства и работали с отдачей всех сил, с напряжением и энтузиазмом.

Шло время и с ходом военных событий, с переломом, наступившим в Великой Отечественной войне, появляются и в плакате новые темы наступления, близкого окончательного разгрома фашизма. Уже плакат 1943 года В. Иванова «Пьем воду родного Днепра, будем пить из Прута, Немана и Буга!» нес новые светлые ноты в своем эмоциональном строе, звучал как торжественная клятва. С такой бережностью подносит солдат Иванова каску с днепровской водой ко рту, так сосредоточенно серьезно его молодое лицо, что это простое действие обретает черты символические, а изображенный момент захватывает своей значительностью (илл. 16).

Тему наступления развивает в следующем году художник Л. Голованов в одной из лучших своих военных работ — плакате «Дойдем до Берлина!».

У Голованова своя, близкая к станковому рисунку плакатная манера и интонация, лишенная всякой официальности, слегка задорная, по-человечески теплая и подкупающе искренняя. Его герой обаятелен своим оптимизмом, общительностью, простотой, умением по-товарищески «заговорить» со зрителем. Уверенность в близкой победе как бы освещает этот плакат. Так, в согласии с жизнью

[38]

[39]

менялись содержание, сам внутренний строй плакатов военного времени.

В годы войны по-новому, особенно близко и современно воспринимались страницы героической истории нашего многонационального народа, отмеченные постоянной борьбой за независимость и свободу. В литературе, театре, кино и изобразительном искусстве с новой силой зажегся интерес к родной истории. И в плакатном искусстве исторические образы великих полководцев прошлого, людей, отстаивавших независимость Родины, не раз были представлены художниками как вдохновенный пример патриотизма. Так, В. Иванов создал целую серию плакатов о великих предках русского народа (1941-1942), сопоставляя в каждом листе ратные дела бойцов Советской Армии и Флота и славные подвиги войск Минина и Пожарского, Кутузова, Суворова, Александра Невского и Дмитрия Донского. Художники Кукрыниксы исполнили прекрасный плакат «Бьемся мы здорово, колем отчаянно — внуки Суворова, дети Чапаева» (1941). Гневный, образ великого кобзаря Тараса Шевченко воспроизводит в плакате украинский художник В. И. Касиян («Злою вражескою кровью волю окропите», 1943). Героев узбекского народного эпоса, вдохновляющих на подвиги советских бойцов, рисует в ряде плакатов художник В. Рождественский.

Листы исторического характера исполнялись и в Окнах ТАСС, выпуск которых был начат с июня 1941 года. Они хорошо удавались, в частности, художнику П. Соколову-Скаля, как и плакаты, непосредственно изображавшие бои. Тяготение к героическим образам, свободное владение композицией проявились в Окнах Соколова-Скаля, которых было создано им свыше 500. Выпуском Окон ТАСС был продолжен опыт Окон сатиры РОСТА — недаром и автором первого Окна ТАСС был зачинатель Окон РОСТА М. Черемных. Вновь, как в годы гражданской войны и интервенции, на улицах появились яркие, размноженные от руки плакаты. Но теперь масштаб этого дела увеличился, обширнее был коллектив художников, рисовавших и копировавших Окна ТАСС, больше тиражи, активнее работа республиканских Окон, возникших во многих союзных республиках (в Азербайджане, Армении, Узбекистане и др.). Как и в Окнах РОСТА, в Окнах ТАСС большое место занимала сатира, но много в их стиле появилось и нового. Разнообразнее стали средства политической

[40]

сатиры, исчезли условность рисунка, силуэтная манера — ведь со времен гражданской войны плакатное искусство прошло немалый путь. Художники Окон ТАСС раскрывали в общем плане, часто в аллегорических образах человеконенавистническую сущность фашизма и этим как бы продолжали линию предвоенных антифашистских плакатов. Но, кроме того, ход сражений, все яснее показывавший авантюризм гитлеровской политики, подвиги наших воинов и партизан, нагонявших страх на врага, давали художникам-сатирикам богатейший конкретный материал, который и воплощался в повествовательной форме Окон.

В реальной жизни, в разительном контрасте воинственных речей и неблестящего положения дел Гитлера, в мужестве советских людей черпали художники комическую сущность и оптимистическую силу своих сатирических работ.

Ряд прекрасных сатирических Окон был исполнен, в частности, Кукрыниксами, чей талант особенно ярко раскрылся в эти годы. Неистощимая изобретательность в сюжетах, отточенное мастерство сатириков в изображении врага, неизменный оптимизм обеспечивали успех их работам. Окна Кукрыниксов «Долг платежом красен» (1941), «На приеме у бесноватого главнокомандующего» (1944) и многие другие вошли в историю советской сатиры (илл. 17). Художники клеймили надутое чванство, трусость и жестокость гитлеровской военщины. «Гитлеровское командование в бессильной дикой злобе расстреливало из орудий сатирические плакаты Кукрыниксов, которые наши солдаты выставляли перед немецкими окопами», — пишут историки советского плаката[13]. Интересные сатирические Окна создавали также М. Черемных, ленинградцы Н. Радлов, В. Лебедев (например, лист из азбуки: буква О — Ослы и Геббельс) и другие.

В Окнах ТАСС участвовало много живописцев — уже упомянутый П. Соколов-Скаля, П. Шухмин, Г. Савицкий, П. Котов, Ф. Антонов, Н. Денисовский. Их листы, часто довольно сложно скомпонованные опытной рукой, живописные по цвету, показывали, что плакатное искусство по своей форме может быть не только лаконически обобщенным и тяготеющим к графике, но и близким к станковой

[41]

живописи, лишь бы оно не теряло главной своей агитационной цели и сущности.

Большая доля успеха Окон ТАСС зависела от хороших стихотворных подписей под рисунками. Поэты С. Маршак, А. Жаров, С. Кирсанов, С. Щипачев, Е. Долматовский, М. Вершинин, П. Антокольский и другие работали в Окнах с таким же энтузиазмом, как и художники. Особенно ярким было содружество С. Маршака и Кукрыниксов; в их Окнах достигалась удивительная слитность рисунка и подписи, выразительность которых во взаимодействии усиливалась.

Широкое использование поэтами народных оборотов речи, пословиц, летучих словечек и т. д. обогатило тексты Окон ТАСС. В этом отношении традиции, заложенные в советском плакате Маяковским, не были здесь забыты. И вся в целом деятельность Маяковского в области плаката была живым примером для художников. Недаром в юбилейном тысячном номере Окон ТАСС, выпущенном к их трехлетию, В. Лебедев-Кумач писал: «Маяков-

[42]

ский Твою воплощая мечту, и поэт и художник стоят на посту. И врага неустанно и грозно громят стих и проза, рисунок и яркий плакат!».

Самоотверженной была работа плакатистов в эти годы. Но, быть может, особенно тяжелым и героичным был труд ленинградских художников, организовавших с первых дней войны выпуск «Боевого карандаша» — небольших, отпечатанных с помощью литографии плакатов — агитационных эстампов, как называет их за этот небольшой размер один из исследователей[14]. Художники И. Астапов, В. Курдов, Н. Муратов, Н. Кочергин, Ю. Петров и другие в содружестве с поэтами Н. Тихоновым, А. Прокофьевым, В. Саяновым, Б. Тимофеевым в нечеловечески трудных условиях блокады выпускали по-настоящему художественные, без скидок на обстановку, хорошо отпечатанные листы «Боевого карандаша». Подвиги наших воинов и партизан, ход сражений, героизм ленинградцев освещались в этих плакатах. Широкое развитие получила здесь антифашистская сатира. Жители Ленинграда и бойцы Ленинградского фронта находили в этих листах и политическую информацию, и рассказ о доблести тех, кто сражается с ними в одном ряду, и веселую шутку, и уничтожающе саркастическую характеристику врага (илл. 18).

Плакатное искусство в годы войны достигло значительных успехов. Каковы же были предпосылки этого успеха? Близость к жизни, непосредственное участие во всенародной борьбе с фашизмом, патриотическое воодушевление, большой интерес к внутреннему миру советского человека, раскрывшемуся с невиданной яркостью внимательному глазу художника в эти тяжелые годы. Именно это давало плакатному искусству и точную целенаправленность, и сатирическую остроту, и героев живых и типических, и удивительное умение по-товарищески говорить самую суровую правду зрителю.

Об искусстве плаката нередко говорят, что время его подъема неизбежно совпадает с военными годами, что в мирные дни чуть ли не закономерен спад этого боевого агитационного искусства. В истории советского плаката действительно наибольшими успехами отмечены годы гражданской и Великой Отечественной войн. Это периоды яркого и быстрого развития плаката, активного участия его в общест-

[43]

венной жизни, годы принципиально новых художественных открытий и завоеваний, совершающихся в предельно короткие сроки. Но тезис о закономерности медленного движения плакатного искусства вне войн и революций не является справедливым. Для советского плаката после Великой Отечественной войны настали дни не менее горячие и ответственные, чем недавние военные будни. Период развернутого строительства коммунизма поставил свои большие цели перед искусством, открыл новые перспективы его роста, повседневного активного участия в жизни советского народа.

Вспомним, чем жила наша страна в послевоенные годы, в каких событиях должен был участвовать плакат. Вначале — это ликвидация огромных военных разрушений, восстановление экономики, далее — новый подъем промышленности и сельского хозяйства, богатырский шаг послевоенных пятилеток и семилетки, освоение целинных земель, рост жизненного уровня и культуры народа, борьба СССР на международной арене за мир и мирное сосуществование государств. Масштаб этих событий и планов советского народа, их важность и сложность делали и задачи плакатного искусства большими и сложными.

Одной из главных среди них была задача показать великий смысл повседневного труда советского человека, труда, одухотворенного идеями коммунизма. При этом важно было показать труд каждого как частицу общего дела, любую, даже частную хозяйственную тему понять в ее связи с общенародными делами и планами. Лишь в этом случае художник-плакатист мог верно передать политический смысл призывов и лозунгов партии, ведущей советский народ к коммунизму.

В первых послевоенных плакатах звучали радость заслуженной победы, призывы к мирному труду, восстановлению разрушенного. Их авторы — Л. Голованов, В. Иванов, В. Корецкий — художники, ставшие активными мастерами плаката в годы войны и, естественно, что по своему стилю эти работы близки к их военным произведениям. Л. Голованов в плакате «Красной Армии — слава!» (1946) даже изображает того же бойца, что и в своем листе 1944 года «Дойдем до Берлина!», но теперь это воин-победитель, успешно закончивший нелегкий ратный труд (илл. 19). Этот плакат, как и листы В. Иванова «Отстроим на славу!» (1945) и В. Корецкого «Восстановим!» (1948), отличают неподдельная искренность чувства, живая убедительность

[44]

героев, что было присуще и лучшим плакатам военного времени. Ладная, ловкая осанка воина в плакате Л. Голованова, сияющая молодостью и задором улыбка девушки-строительницы у В. Иванова, чуть лукавый, обнадеживающий, так хорошо соответствующий интонации текста взгляд плотника в фотоплакате В. Корецкого — все эти увиденные художниками в жизни черты придают неповторимую индивидуальность и характерность их героям. Ценен в этих плакатах непосредственный, живой контакт героев со зрителем.

Переход к мирным темам давался многим плакатистам не гладко и не быстро. Лишь постепенно расширялся круг удачных произведений, а также увеличивались масштабы плакатного дела, в работу все активнее включались художники РСФСР и многих братских республик. В конце 40-х и 50-х годах плакатное искусство достигло широкого охвата жизни, но в соответствии с большими задачами времени ему в этом отношении предъявляются еще многие требования.

Работа плакатистов шла по многим руслам, но в ней можно выделить и некоторые основные направления. Это было создание плакатов общеполитического плана, пропагандирующих высказывания классиков марксизма-ленинизма, освещающих руководящую роль партии в строительстве коммунизма, союз рабочего класса и колхозного крестьянства, дружбу народов СССР, воссоздающих образы Маркса, Энгельса, Ленина. Никогда доныне выпуск этих плакатов не осуществлялся столь широко и регулярно. Это было, далее, создание плакатов о труде советского народа и работа над огромной и благородной темой мира, в решение которой советские плакатисты внесли немалый вклад. Неравными были успехи плакатистов в этих разных областях их работы.

Так, среди плакатов общеполитического плана удачных было сравнительно немного. Трудности создания глубоких обобщающих образов, способных вместить важнейшие и кардинальные политические идеи, оставались в ряде случаев непреодоленными. Соединить конкретность и живую реальность образов с их величавой монументальностью, большой внутренней значительностью удавалось далеко не всем художникам. Одним из них был А. Кокорекин, исполнивший триптих[15] к XXX-летию Великой Октябрьской социалистической револю-

[47]

ции. В этой работе главным является обобщение большого пути, пройденного нашим народом с 1917 года, и потому она не столько воскрешает историю, сколько звучит торжественным гимном современному рабочему классу, крестьянству, Советской Армии. Внутреннее достоинство, уверенность в своих силах читаются в лицах героев Кокорекина, их собранность, спокойствие поз контрастно подчеркнуты бурным движением фигур заднего плана, олицетворяющих революционный народ в дни Октября. Красный цвет, как зарево окрашивающий второй план плакатов, также контрастно выделяет строгий монохромный[16] рисунок передних фигур. Единый ритм, сочетающий экспрессию и величавость, объединяет плакаты.

Среди плакатов о труде советского народа, которых было издано очень много, выделяется несколько работ В. Иванова. Его лист «5-летку в 4 года — выполним!» (1948) агитирует зрителя горячим увлечением, с которым трудится молодой сталевар, и подкупает большим человеческим обаянием этого образа. На новой теме, столь же взволнованно, как и в годы войны, художник сумел продолжить свой рассказ о лучших качествах советского человека (цветная вклейка).

Много работая в плакате в 50-е годы, Иванов ищет новые художественные приемы для своих произведений. Так, возвращаясь в 1959 году вновь к образу сталевара в листе «Работай по-коммунистически!», художник почти совсем отказывается от изображения обстановки и все внимание сосредоточивает на лице рабочего, максимально приближая его к зрителю. Прием крупного плана, распространенный в плакате в последние годы, помог особенно четко обрисовать характер человека, показать его молодую энергию и горячую увлеченность трудом. Атмосфера юности и трудового энтузиазма осязательно окружает героев Иванова. В этом немалое достоинство его лучших плакатов, как бы впитавших в себя оптимизм и ясность мироощущения советских людей, строящих коммунизм.

Если рабочие, изображенные Ивановым,— это образы собирательные, то герои украинских плакатистов — это реально существующие люди, передовики производства и колхозного труда, которым была посвящена целая серия листов, регулярно издававшихся в течение многих лет. Художнику плаката трудно в одном листе изоб-

[48]

разить все самое существенное в новаторском методе, например животновода, и пути для этого в плакате до сих пор еще не найдены, но сам факт создания плакатов о конкретных людях и большая потребность в таких работах говорят о многом. Простые люди, своими руками строящие коммунизм, становятся героями искусства. Только в стране массового трудового героизма возможно рождение такого вида плакатов, пропагандирующих опыт труда птичницы и доярки, забойщика и кукурузовода, металлурга и комбайнера.

Разные приемы, различный подход к теме можно видеть в плакатах, посвященных труду советского человека. Так, наряду с плакатами о передовиках с их сугубой конкретностью в конце 50-х годов появились и плакаты, в которых о труде рассказывалось без изображения человека, а деталь приобретала символический характер.

Например, в плакате эстонской художницы С. Шкоп «Наполним закрома зерном!» масса зерна, плотно заполняющая лист, и рабочие руки, бережно пересыпающие золотые зерна, прекрасно иллюстрируют его призыв. Создается образ оригинальный, редко встречающийся в плакате, лаконичный и запоминающийся.

Хорошие плакаты о труде колхозников были созданы также В. Говорковым («Полевые работы не ждут!» 1953, илл. 20) и молодой украинской плакатисткой Т. Хвостенко («Хлеб — сила и мощь страны!», 1952, илл. 21).

[49]

Пропагандируя идеи мира и дружбы между народами, художники создали много плакатов об интернациональной солидарности трудящихся, целую серию листов о дружбе СССР и стран народной демократии и большую группу работ к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов, проходившему в Москве в 1957 году. Плакаты Н. Ватолиной с веселой вереницей молодежи разных стран, ее лист «Женщины мира, объединяйтесь в борьбе за мир, за жизнь, за счастье!» (1959), нарядные, декоративные, яркие листы фестивальных плакатов, которыми московские художники украсили свой город, — все эти работы утверждали мир и дружбу между народами разных стран. Плакат Н. Смоляка «Навстречу празднику юности и мира!» (1956) дает нам пример хорошего фестивального плаката (илл. 22). Но самым излюбленным у художников, воплощающих тему мира, стал образ советской женщины-матери, выступающей за мир, за счастли-

[50]

вую жизнь своих детей. Именно в этих работах в первую очередь начались поиски психологической глубины и эмоциональной напряженности плакатного образа. Уже в 1951 году в плакате художника К. Иванова «Миру — мир!» прозвучал несколько суровый, исполненный сдержанного волнения призыв женщины-матери предотвратить угрозу войны. Это было одно из первых заметных произведений молодого художника, активно работающего ныне в плакате.

Далее большого успеха здесь добился Н. Терещенко — тоже молодой художник, создавший плакаты «Да здравствует мир!» (1955, см. обложку) и «Не для войны…» (1960). В первом из них, исполненном в живописной манере, поражает ощущение радостной полноты жизни. Именно теплота жизни, ее материальная красота, как и энергия, ощущаемая в образе женщины, противостоят здесь идее войны и уничтожения. В плакате 1960 года Терещенко приходит к большей психологической глубине образа и большей концентрации чувства. Тонкое лицо, огромные глаза женщины в этом плакате полны такого внутреннего напряжения, так активна жизнь ее души, что мимо этого листа редко кто пройдет равнодушным. Трудный путь, который выбрал здесь художник, искавший не внешнюю эффектность композиции и сюжета, а внутреннюю выразительность образа, накал человеческих чувств, привел его к значительному успеху.

Многие стороны нашей жизни нашли освещение в плакате. Тема молодежи с ее неудержимым порывом к труду и светлой романтикой

[51]

преодоления трудностей прозвучала с большой искренностью и волнением в плакате киевских художников Ю. Мохора и О. Терентьева со словами В. Маяковского: «Коммунизм — это молодость мира, и его возводить молодым!» (илл. 23). Плакаты А. Кокорекина, Н. Жукова, М. Соловьева, С. Романова о Советской Армии и Флоте, В. Кармазина о покорении космоса, молодых художников О. Савостюка и Б. Успенского о трудовых буднях советских людей, юбилейные работы Б. Зеленского о Пушкине и В. Иванова о Л. Толстом — лишь отдельные примеры достижений послевоенного плаката. С развитием плакатного искусства в братских республиках яснее сложились черты национального его своеобразия. Так, украинские художники, чьи успехи были особенно очевидными, принесли в плакат оптимизм, эмоциональность, солнечный колорит, юмор — черты, столь свойственные вообще украинскому изобразительному искусству. Плакат в прибалтийских республиках формируется как оригинальное искусство, с лаконичным плакатным образом, со своим несколько суровым, а порой и декоративно ярким колоритом.

Говоря о послевоенном плакате, мы не касались еще сатирических работ. В какой-то мере это не случайно, ибо все эти годы печатных

[52]

сатирических плакатов выпускалось немного и лишь единичные из них были по-настоящему остры и злободневны. Но в сатирическом плакате наступило заметное оживление, когда с середины 1956 года в Москве стали выходить агитплакаты, создающиеся по типу Окон ТАСС и Окон РОСТА, а в Ленинграде возобновился выпуск «Боевого карандаша». Художники и поэты, составившие большие авторские коллективы агитплакатов и «Боевого карандаша», создают сейчас с равной активностью и обычные работы, посвященные текущим событиям политической и общественной жизни, и сатирические листы. Но в начале их деятельности сатирический жанр преобладал. Агитплакаты и «Боевой карандаш» открыли настоящий поход против пережитков прошлого в нашем обществе, против недостатков нашего быта и поведения. Целая вереница сатирических персонажей — неряхи и зазнайки, стиляги и бюрократы, тунеядцы, изобретательно охраняющие свое безделье, бракоделы, хулиганы и многие другие — была выведена художниками на яркий дневной свет, на суд общественности.

При этом художники широко пользовались средствами карикатуры, и нередко обращались вновь к форме многокадрового рассказа, введенной еще авторами Окон РОСТА. При многих чертах сходства агитплакатов и листов «Боевого карандаша» в них существует и много отличий. Не только манера рисунка и цветовое решение огромных агитплакатов и небольших ленинградских эстампов естественно отличаются друг от друга, но и художественные приемы. В частности, приемы иносказания, олицетворения употребляются в них по-разному. Если в «Боевом карандаше» эти приемы занимательно и интересно используются в сатирических работах, то в агитплакатах — особенно последних лет — они главным образом помогают доходчивее и ярче показать рост нашей индустрии и сельского хозяйства, раскрыть задачи, поставленные перед нашей страной семилеткой (илл. 24).

Агитплакаты размножаются усовершенствованным трафаретным способом — шелкографией, «Боевой карандаш» — автолитографией. Оба эти способа оперативнее типографского, и хотя они дают небольшой тираж, все же благодаря этому тиражу названные плакаты не только традиционно выставляются в витринах, но и имеют подписчиками учреждения и предприятия, вывешиваются в клубах, красных уголках, Домах культуры, демонстрируются на выставках, в том числе и на передвижных. С другой стороны, не имея массовых тира-

[53]

жей, эти виды плакатов могут больше, чем печатный плакат, вбирать в себя местные материалы, связанные с делами, например, одного завода, одной стройки. Такие возможности иногда используются художниками, и это помогает им приблизиться к трудовым делам народа, обогащает их искусство. Например, мастера агитплаката, как рассказывает один из постоянных членов этого коллектива В. Брискин, с начала и до завершения строительства московского метро-моста выпускали там «Агитплакат на стройке», агитируя за успешное выполнение этой важной работы, поднимая в его номерах многие насущные вопросы дела, быта рабочих. Сразу же в день завершения метро-моста был выпущен посвященный этому событию агитплакат «Готов!»[17]. Так, политический плакат входит в трудовую жизнь советского народа, обретает необходимые агитационному искусству целенаправленность и конкретность.

24. А. Мордовин. Агитпланат. Смело и коммунизму мы идем…

Но многое в послевоенном плакате еще тормозило его развитие. Вначале это были натуралистическая вялость, фотографизм, холодная парадность многих работ — недостатки, тесно связанные с отрицательным влиянием на искусство культа личности; в конце 50-х годов — внешняя монументализация образа, рассудочное применение условных плакатных приемов. В результате, главное в плакате, как и во всяком другом искусстве, — поиски

[54]

глубокого волнующего образа, идущие от содержания и цели работы, часто оставались на втором плане. Именно поэтому, и имея в виду большие задачи политического плаката, партия в этот период неоднократно подвергает критике деятельность художников-плакатистов.

В постановлении ЦК ВКП(б) 1948 года «О недостатках и мерах улучшения издания политических плакатов» констатировались некоторые достижения плакатистов и вместе с тем отмечались такие недостатки, как слабая популяризация и показ трудовых достижений советского народа и его борьбы за прочный мир, примитивность и шаблонность многих плакатов, их низкое полиграфическое качество.

Глубоко изучать жизнь, расширять тематику плаката, полностью овладеть всеми художественными средствами своего искусства призывала художников-плакатистов газета «Правда» в 1952 году[18].

Большое значение для политического плаката приобрела работа художников по пропаганде решений XXI съезда КПСС.

Благодаря ей в плакате наметился поворот к конкретным темам, хотя вначале художники пропагандировали контрольные цифры семилетнего плана часто довольно упрощенно.

[55]

Поиски новых путей в искусстве плаката продолжаются. В творчестве многих художников — и опытных, и лишь начинающих свой путь в плакатном искусстве — заметно стремление уйти от бытующих в плакате стандартных решений, создать живые и яркие работы. Интересные плакаты были выпущены, в частности, в 1961 году. Большие события этого года — XXII съезд КПСС, запуск космических кораблей «Восток» и «Восток 2» вдохновляли плакатистов. Из серии плакатов, созданных художниками к XXII съезду КПСС, выделяется лист К. Иванова «Наш труд — съезду!» (илл. 25). К. Иванов так ощутимо передал энергию своего героя, в такой темпераментной и лаконичной манере исполнил этот лист, что не раз уже виденный в плакатах сюжет кажется здесь как бы заново открытым художником.

К новым трудовым успехам в честь XXII съезда КПСС призывали наш народ плакаты ряда художников. И эти успехи были завоеваны советскими людьми на разных участках трудового фронта — от цеха завода и колхозного поля до кабины космического корабля. Освоение космоса — огромная, вчера еще фантастическая тема — будет, наверное, все более привлекать в дальнейшем художников. Пока же в плакатном искусстве она делает первые и робкие шаги. Среди работ, ей посвященных, — и фотоплакаты, подкупающие лишь обаянием самой фотографии, и листы, исполненные во внешнеобобщенной манере, а более всего листов, выполненных по принципу декоративных плакатов, как, например, работа художника В. Викторова «В космос — дорога советская!».

Несколько плакатов 1961 года было посвящено героическому кубинскому народу, отважно отстаивающему свою свободу и завоевания революции.

Тема борьбы с колониализмом имеет большие традиции в советском плакатном искусстве. Советские художники, как и все советские люди, относящиеся с горячей симпатией к народу Кубы, создали ярко эмоциональные плакаты о Кубе; они исполнены с подъемом, интересны по композиционным приемам. Таков, в частности, плакат О. Савостюка и Б. Успенского «Народ Кубы свою свободу отстоит!» (илл. 26), в центре которого — мужественный образ Фиделя Кастро. Художники подчеркивают порывистую динамику Кастро, не боясь по-плакатному утрировать его жест и решительный шаг. В суровых

[56]

лицах идущих за Фиделем Кастро кубинцев — та же решимость и порыв.

[57]

Каждый год приходит пополнение в семью художников советского плаката. Молодежь приносит новые сюжеты, интонации и нередко с первых же шагов создает оригинальные произведения, как, например, художник Н. Чарухин — автор плаката «Пусть всегда будет небо!» (илл. 27). Советская детвора, живая, счастливая, всегда активно воспринимающая мир, смотрит глазами маленького героя этого плаката. В фоне листа использован настоящий детский рисунок, он органично входит в плакатный образ. В творческом росте молодежи — залог и условие роста советского плаката.

XXII съезд Коммунистической партии, вошедший как большое событие в жизнь советского народа и в историю международного коммунистического движения, открыл новые светлые горизонты перед советским искусством. Принятая съездом новая Программа Коммунистической партии Советского Союза явилась научно обоснованной и конкретной программой развернутого строительства коммунизма в нашей стране. Впервые в Программе партией провозглашено, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Величественные перспективы, открытые партией перед советским народом, воодушевляют его на вдохновенный труд. Большое внимание в Программе партии уделено вопросам культурного строительства. В Программе подчеркивается идейно-воспитательная роль советской литературы и искусства, развивающих в советском человеке качества строителя нового мира. «Главная линия в развитии литературы и искусства — укрепление связи с жизнью народа, правдивое и высокохудожественное отображение богатства и многообразия социалистической действительности, вдохновенное и яркое воспроизведение нового, подлинно коммунистического, и обличение всего того, что противодействует движению общества вперед»,— говорится в Программе КПСС. Это определение важно для всех советских художников. На съезде указывалось, что задача глубокого разъяснения трудящимся повой Программы КПСС, представляющей собой философское, экономическое и политическое обоснование построения коммунизма в нашей стране, выдвигается сейчас на первый план в идеологической работе. В осуществлении этой задачи должны принять участие и художники-плакатисты.

[58]

История советского политического плаката, с отдельными страницами которой мы здесь познакомились, есть история его участия в борьбе за коммунизм. Призывая сражаться с Деникиным, Петлюрой или Врангелем, освещая задачи и прославляя победы первых пятилеток, обличая фашизм, мобилизуя силы на борьбу с ним в Великую Отечественную войну, советский плакат тем самым боролся за коммунистическое будущее нашей Родины. В наше время развернутого строительства коммунизма, в дни величайшего трудового энтузиазма масс, в эру освоения космоса и широкого движения за мир боевые выступления политического плаката особенно необходимы. Его голос убежденного и страстного агитатора, защищающего идеи коммунизма и мира, всегда будет услышан советским народом и народами всей земли.