Союз Аустерлица

Глава 29

Когда наступил январь 1806 года, я, полностью поглощенный своей медицинской деятельностью, не замечал вокруг ничего иного, что не касалось прямо моей военно-медицинской службы. Дни мои пролетали, наполненные заботами. Каждые сутки я старался переделать множество дел: совершал обходы раненых; помогал Владу и Вальтеру проводить операции в наиболее сложных случаях; инспектировал лазареты; устраивал презентации; занимался налаживанием химической лаборатории; пытался синтезировать лекарства; а еще и заседал в Военном Совете, который всегда собирался по вечерам при штабе обороны Здешова. Ведь война продолжалась, маршал Мюрат по-прежнему обстреливал своей артиллерией наши укрепления, преграждающие путь в долину, и организация отпора французам требовала постоянного внимания. Каждое утро я начинал с мыслью о раненых, о тех, кто лежал в лазаретах, ожидая моей помощи. И все в моем распорядке повторялось снова и снова ежедневно.

Меня настолько захватили хлопоты об организации медицинской службы, что я даже не вспоминал о личной жизни. Воспоминания о моей интрижке с баронессой фон Шварценберг с каждым днем отходили все дальше на задний план. Я считал, что разрыв с Иржиной произошел безвозвратно. Но, как выяснилось, сама баронесса так вовсе не думала. Однажды она решилась объясниться со мной, неожиданно явившись на одну из моих презентаций. Среди множества людей, собиравшихся в зале госпиталя для того, чтобы узнать о новых методах лечения и профилактики, я увидел Иржину. Молодая вдова в роскошном платье, поверх которого красовалось меховое манто, сидела возле дверей и смотрела на меня с укором, как будто сама судьба послала ее, чтобы напомнить мне о том, что я так старательно пытался забыть. Баронесса с ее утонченной красотой и проницательным взглядом, казалась мне не просто женщиной из моего прошлого, но и символом той военно-полевой жизни, которую я совсем недавно оставил позади, погрузившись в мир медицины.

Сердце мое забилось учащенно при виде любовницы. Но, я быстро овладел собой, стараясь сосредоточиться на обсуждении медицинской тематики. Однако, присутствие Иржины отвлекало меня, словно внезапно налетевший ветер, нарушающий спокойствие штилевого моря. Я не мог игнорировать ее красоту. Иржина выглядела так, словно сама королева зимы — холодная, но, в то же время, завораживающая. Ее бежевое платье, расшитое серебром и обрамленное серебристым мехом, напоминало пушистый снег, искрящийся в лунном свете, а светлые волосы, закрученные в тугие локоны и выбивающиеся из-под элегантной шляпки, казались морозными вихрями.

Я замер на мгновение, почувствовав, как сердце забилось быстрее. Я заметил, как женщина внимательно слушала мою очередную лекцию о важности мытья рук и соблюдения прочих гигиенических процедур для профилактики заболеваний. Прекрасные голубые глаза баронессы всматривались в меня. Они были полны ожидания, но сверкали льдом, словно Иржина не просто искала в моих словах ответы на вопросы, которые мучили ее, а хотела призвать меня к ответу за некое преступление.

После завершения презентации, когда участники начали расходиться, баронесса дождалась, пока все покинут помещение, и подошла ко мне. В ее голосе звучали нотки тревоги, когда она произнесла:

— Я пришла не просто так. Я хочу поговорить о том, что произошло. Нам нужно объясниться.

Я почувствовал, как внутри меня разгорается конфликт. С одной стороны, хотелось услышать ее и понять, что она чувствует, а с другой — был страх вновь погрузиться в тот хаос эмоций, который я так старательно пытался подавить и отодвинуть от себя подальше.

— Иржина, я занят. Продолжается война, и к нам поступает много раненых. Потому я не могу позволить себе отвлекаться на… на то, что было между нами… — произнес я, но мой голос дрогнул, прозвучав неубедительно.

— Нет, Андрэ, ты не можешь просто забыть, что мы были вместе еще совсем недавно! Ты не можешь игнорировать то, что между нами было! — возразила она, и ее глаза загорелись решимостью.

Я не знал, что сказать, понимая, что пытаюсь спрятаться от серьезного разговора с женщиной за собственной занятостью.

Потому мои слова прозвучали резко, когда я спросил:

— Что ты хочешь от меня услышать, Иржина?

— Хочу, чтобы ты снова вспомнил про меня, Андрэ. Чтобы ты понял, что еще не поздно все исправить. Я не верю, что это конец, — проговорила она тихо.

Слова ее повисли в воздухе, поскольку я, пойманный в паутину женской интриги, не знал, как реагировать. В этот момент я осознал, что все мои заботы о раненых и операциях не могут затмить ту истину, что молодая вдова все еще оставалась частью моей жизни. Взглянув в ее глаза, я увидел не только наше с ней недавнее прошлое, но и возможность нашего совместного будущего, которую я так старательно пытался забыть все эти последние дни.

— Пойми, Иржина… — начал я, но она перебила меня.

Внезапно вспыхнув, женщина выпалила весьма эмоционально:

— Андрэ, ты не можешь просто забыть то, что было между нами! Я знаю, что политические интриги

разлучили нас! Но, поразмыслив, я поняла, что наши отношения дороже всей этой мерзкой политики и выше нее! И потому я пришла, чтобы вернуть тебя! Мы могли бы начать все с начала…

Тут уже я перебил ее:

— Иржина, я сейчас не готов говорить об этом. Я весь погружен в работу. Я должен спасать жизни, и у меня нет времени…

— На что нет времени? На отношения со мной? — перебила меня баронесса.

Ее глаза снова сверкнули, словно кристаллики голубого льда, но теперь в них блеснули слезинки. И тут же, сменив гнев на милость, она произнесла совсем иным тоном, гораздо мягче и любезнее, почти нежно:

— Еще не поздно все изменить, если только ты этого захочешь, дорогой Андрэ.

Баронесса шагнула ближе ко мне и взяла за руку своими нежными пальчиками. Запах женщины кружил мне голову, а в ее красивых глазах, наполненных слезами, я теперь видел отражение света надежды, которая могла бы спасти наши отношения. Ее приятный голос обволакивал меня, словно магия, способная растопить лед, образовавшийся между нами. Я снова стоял на распутье между вариантами выбора. Еще немного, и я бы поцеловал ее. Но, жестокому внешнему миру, в котором продолжалась война, было не до наших отношений, поскольку в эту минуту в помещение ворвался адъютант графа Йозефа с вестью о том, что меня срочно вызывают в штаб. Над Здешовской долиной снова сгущались тучи, предвещая новую бурю, которую никто не мог остановить.

Капитан Дитрих Шульц сообщил мне по дороге, что новости весьма неутешительные. Возле здания стояла усиленная охрана. А, войдя внутрь, я сразу почувствовал нервозность. Все штабные офицеры выглядели встревоженными и какими-то суетливыми. Барон Томаш уехал в войска. А граф Йозеф встретил меня в своем рабочем кабинете с мрачным выражением на лице, но тут же сообщил причины происходящего:

— Я вызвал вас, князь, поскольку случилось несколько неприятных событий. Во-первых, сражение возле Марбурга продлилось три дня и завершилось тем, что французы и австрийцы сильно потрепали друг друга, но ни одна из сторон не добилась решительной победы. Хотя французы считают себя победителями, поскольку поле боя осталось за ними, а австрийская армия вынужденно отступила. Во-вторых, корпус князя Шварценберга не смог прорваться к нам на выручку. Его остановили резервы, вовремя переброшенные на это направление Наполеоном. В-третьих, войска маршала Мюрата, получив подкрепления, прорвались сквозь «бутылочное горлышко» в Здешовскую долину и сейчас штурмуют вторую линию нашей обороны. Барон Томаш отбыл туда на помощь эрцгерцогу Фердинанду с новым полком ландштурма, который нам удалось сформировать за последние дни из эвакуированных крестьян. Мы добавили для поддержки переднего края некоторое дополнительное количество стволов артиллерии, но, никто сейчас не знает, долго ли удастся продержаться прежде, чем и вторая линия обороны падет под напором неприятеля. В-четвертых, Кутузов прислал ответ с отказом. И, в-пятых, в Здешове происходит что-то непонятное. Начали пропадать люди, связанные с Военным Советом.

Я нахмурился. Все последние дни моя жизнь была поглощена налаживанием медицинской службы, и я не замечал, что надвигаются грозные перемены. А граф продолжал говорить:

— В последние дни в городе произошли несколько таинственных исчезновений. Пропали два наших штабных офицера один за другим с разницей в сутки. И пропадают не только военные, но и гражданские лица, с которыми мы тесно сотрудничаем. Три дня назад исчез глава гильдии портных, который отвечал за пошив шинелей. А вчера не вернулся домой глава гильдии трактирщиков, которому нами было поручено продовольственное снабжение войск. Возможно, что это связано с каким-то заговором, и я боюсь, что вы, князь, тоже можете стать одной из жертв.

От слов главнокомандующего меня охватило беспокойство. Я не знал, что должен делать, почувствовав растерянность.

— И что вы предлагаете? — спросил я, глядя графу в глаза.

Он ответил:

— Я задействовал нашу новую Секретную службу, чтобы собрать информацию не только среди простых горожан, но и в высших кругах. Но, эта служба еще только зарождается. Она пока слаба и малочисленна. Ее агентов не хватает. И потому я хотел бы попросить вас, князь Андрей, привлечь к расследованию вашу организацию «Союз Аустерлица». Я знаю, что вы активно собираете в ее ряды всех выздоравливающих бойцов. Вот и пусть они объединят усилия с Секретной службой.

— Хорошо, граф. Но, если это действительно заговор, то нам всем нужно действовать очень осторожно, — проговорил я. И поинтересовался:

— Так что там с письмом от Кутузова? Как я понимаю, оно адресовано мне. Так, быть может, дадите все-таки прочесть?

— Разумеется, князь. Но, должен предупредить вас, поскольку письмо было доставлено обратно тоже с помощью голубиной почты, голубем, отправленным нашим гонцом, который встречался с Кутузовым, то содержание послания пришлось снова зашифровывать и расшифровывать из предосторожности. Ведь голубь может погибнуть в пути, например, став жертвой сокола или иной хищной птицы. И письмо может попасть в руки врагов. Такую вероятность никогда не следует исключать. Потому, уж простите, но с письмом от Кутузова я ознакомился раньше вас, как главный голубиный почтальон, — сказав так, граф протянул мне текст послания, переписанный мелким почерком на большом бумажном листе.

Быстро пробежав глазами письмо и пропустив разные любезности, вроде заверений, что Кутузов очень рад обнаружить меня в добром здравии, я понял, что главнокомандующий, во-первых, лечится после ранения в щеку, полученного в сражении при Аустерлице. Во-вторых, после Аустерлица император Кутузовым не доволен. В-третьих, Кутузов больше не главнокомандующий. И, следовательно, помочь славянским патриотам, желающим возрождения Великой Моравии, он ничем не сможет.

Положение получалось хуже, чем я ожидал. На быструю военную помощь Здешову от России можно было уже не рассчитывать. К тому же, похоже, начинали действовать какие-то скрытые внутренние враги, затесавшиеся среди горожан. Я нахмурился, обдумывая слова графа. Исчезновения людей, о которых он говорил, внушали тревогу. Пропажа офицеров и гражданских лиц, связанных с новой властью, могла означать, что кто-то очень умело манипулирует ситуацией, нагнетая страх и замешательство в своих интересах.

— Чтобы расследовать эти исчезновения, мне нужно иметь как можно больше информации, — произнес я, стараясь сохранить спокойствие. И тут же задал вопрос:

— Есть ли у вас какие-либо подозрения? Опросила ли ваша Секретная служба свидетелей?

Граф Йозеф покачал головой, его лицо выражало беспокойством, когда он сказал:

— Я не знаю, князь Андрей, что точно произошло, почему и куда исчезли эти люди. Их родственников опросили, но, они заявили, что пропавшие просто не пришли домой ночевать. И с того времени их больше никто нигде не видел ни живыми, ни мертвыми. Больше ничего пока не выяснили. И нет понимания, куда все пропавшие подевались, хотя городок у нас небольшой. Уехать они не имели возможности. Перевал сейчас завален снегом, а выход из долины блокирован французами. Даже не представляю, кто может за этим стоять. Но, опыт подсказывает мне, что, вполне возможно, мы имеем дело с чем-то гораздо более сложным, чем простое исчезновение людей. Это может быть политический заговор, нацеленный на подрыв морального духа внутри нашего города в критический момент, чтобы вызвать недовольство нашей властью среди горожан. Надеюсь, что вы поможете решить эту загадку.

Я кивнул, тоже, как и граф, интуитивно чувствуя, что эти исчезновения связаны друг с другом.

— Сегодня же мобилизую «Союз Аустерлица», — сказал я, — и мы соберем всех, кто готов помочь. Нам нужно будет опросить возможных свидетелей и выявить, кто может быть замешан в этом деле.

Граф согласился и познакомил меня с сотрудниками Секретной службы. Их оказалось всего двое: начальником был отставной майор городской стражи Франц Вагнер, а отставной капитан Иржи Кравиц помогал ему в расследовании, словно то были Шерлок и Ватсон. Но, внешне они все-таки больше напоминали Пуаро и Гастингса, только оба выглядели рыжеволосыми усачами. Уже вместе мы начали планировать следственные действия. Они понимали, что нам придется работать не только осторожно, но и жестко.

Я знал, что мне предстоит непростая задача узнать причину, отчего пропадают доверенные лица графа. И сделать это необходимо поскорее. Ведь опасность может грозить и мне. В ту же ночь я собрал своих людей. В нашей организации «Союз Аустерлица» уже числились не только выздоравливающие солдаты из пехоты, кавалерии и артиллерии, но и те ветераны, кто имел опыт в расследованиях: из военной разведки и из отдельного полка жандармерии. Я объяснил им ситуацию, и они отозвались с готовностью. Сформировав настоящую оперативную группу, они рассредоточились по городу, приступив к опросу возможных свидетелей.