Союз капитана Форпатрила

Глава шестая

– Отойди от края, Тедж, – раздраженно сказала Риш. – Ты меня нервируешь.

– Я просто высматриваю Айвена Ксава. – Тедж ухватилась за балконную ограду и вытянула шею, изучая спешащую далеко внизу вечернюю уличную толпу. Она уже несколько раз замечала издалека темноволосых мужчин в зеленых мундирах, выходивших со станции мини-каров и поворачивающих в ее сторону, но всякий раз оказывалось, что тревога ложная – это не он. То слишком старый, то слишком молодой, то слишком коренастый, то слишком субтильный – и ни одного с той самой особой, дробно-ритмичной походкой. Ни одного, кто тащил бы пакеты.

– И между прочим, он несет ужин. Надеюсь.

Риш плотнее скрестила руки на груди.

– Знай об этом барон с баронессой, так, наверное, устроили тебе парад женихов, предлагающих не связи с Великими домами, а запас провианта.

– Я не хотела связей с Великими домами, – поникла Тедж. – Это было навязчивой идеей Звезды, Гули и Эрика. И баронессы. И барона. Я думала, что Аркуа, занятых созданием экономической империи, и без меня хватает. Они настолько были этим поглощены, что превращали в заседания совета даже семейные ужины. – Тедж давно оставила все попытки вставить хоть слово в застольные беседы – ну конечно, кого волновали ее пустячные интересы, если они не включали в себя планы расширения Дома.

Гуля, официально именуемая Мерседес София Эсперанца Хуана Палома, была еще одной старшей четной сестрой Тедж, родившейся в прежнюю эпоху – до того, как баронесса наконец заставила супруга слегка умерить свое вдохновение (а может – как знать – к тому времени, когда из маточных репликаторов извлекли последних отпрысков Аркуа, она просто-напросто эту книгу куда-то упрятала). Баронесса всегда называла сестру Мерседес; папа же, едва девочка начала говорить (а говорить она начала раньше времени и, насколько могла судить Тедж, так с тех пор и не умолкала) дал ей титул «Малютка Премудрость», обыграв имя «София», но как только прочие родные братья и сестры обнаружили, что еще одно ее имя – Палома – означает «голубка», к ней прилипло новое семейное прозвище Гуля. Она воспринимала это, в общем, вполне мирно, кроме тех случаев, когда Эрик хотел подразниться и приговаривал, как подзывают голубя, насыпая крошки: гуль-гуль-гуль…

«Удалось ли тебе вырваться, Гуля? Удалось ли добраться в конце концов до назначенного убежища? Или же твое путешествие стало для тебя таким же горьким, как для меня – мое?» Старшие сестры создали для Тедж то, что – как она подозревала – было просто самым обыкновенным подростковым адом, но теперь она переживала за них всеми остатками своего разорванного в клочья сердца. Эрик… известно, что Эрик оттуда не выбрался, но неизвестно, как он погиб, – и это порождало кошмары во сне и наяву. Его убили в бою? Захватили в плен и хладнокровно казнили? Пытали? «Как бы то ни было, это уже позади, и теперь он по ту сторону всего этого горя, всей боли, борьбы и терзаний». За прошедшие месяцы Тедж почти примирилась с этим слабым утешением – но лишь за отсутствием какого-то другого. Амири… ее средний брат Амири, насколько знала Тедж, по-прежнему в безопасности. «И я не предам твою новую жизнь, купленную дорогой ценой, этот контракт нерасторжим». Даже если сделку она заключила всего лишь со своим измученным воображением.

Она поднялась на цыпочки и перегнулась через парапет. Риш, стоявшая позади, прижавшись к стене, сдавленно застонала.

– О, вот и он! И у него много больших пакетов! – Тедж следила, как Айвен Ксав стремительным шагом преодолевает расстояние до подъезда, и оставила свой наблюдательный пункт, лишь когда он исчез из поля зрения.

Они вернулись в комнату, и Риш тут же накрепко заперла стеклянную дверь.

Форпатрил ворвался в квартиру с ужином и с чем-то еще – это оказались пакеты из бакалеи, содержимое которых он принялся бодро вываливать на кухонный столик, а Риш тем временем вытаскивала ресторанные контейнеры и накрывала на стол.

– Барраярская греческая кулинария, – объявил Форпатрил. – Непросто было найти. Мне дал наводку один из ребят в Генштабе. Барраярский грек, сержант, у которого семья на родине занимается ресторанным бизнесом, женился на комаррианке, вышел в отставку и открыл здесь магазинчик. У них отличная репутация – ну что ж, посмотрим.

– Барраярская греческая? – переспросила Риш, недоуменно подняв брови.

– Самая маленькая из наших основных языковых групп, – пояснил он. – На самом деле со Старой Земли прибыли четыре группы Первопоселенцев, сильно отличающиеся по численности, каждая – из своей страны на тогдашней Старой Земле: русские, британцы, французы и греки. За столетия Периода Изоляции все они здорово генетически перемешались – сами понимаете, эффект основателя[3], – но языки сохранили, и это до сих пор создает немало поводов для конфликтов. Думаю, что изначально имелись и другие языковые группы, более мелкие, но они потихоньку исчезли в тот период, который вы, жители галактики, называете Потерянными Столетиями. Если не считать того, что мы-то никуда не терялись, у нас все было тип-топ. Просто вся остальная галактика куда-то делась.

Пока Тедж обдумывала этот новый взгляд на мир, Форпатрил продолжал распаковывать пакеты. Она обрадовалась, увидев свежие фрукты, несколько сортов чая и кофе, синтезированные сливки и молоко. На сколько дней он все это рассчитывает?

– К счастью, мы сохранили множество кулинарных традиций, – сказал Айвен Ксав. И добавил: – Видоизмененных.

– Но не мутировавших, – пробормотала Тедж.

– Ни в коем случае, – ответил он, сдерживая улыбку. (Значит, эта шуточка его не оскорбила, прекрасно.) Он вытащил последнюю упаковку и свернул пакет. – А вот еще «Быстро-Каша». Кстати, это традиционная барраярская овсянка.

– Я видела маленький пакетик на кухонной полке. Только не поняла, как ее готовят.

– А, так вот почему вы ее не стали есть? Сейчас я вас научу… – Он насыпал в мисочку хлопья, залил кипятком из бойлера, размешал и пустил по кругу.

Тедж показалось, что мелкие бурые хлопья по вкусу весьма напоминают жареный картон, но, может, для Форпатрила эта каша связана с какими-то теплыми воспоминаниями детства, а потому не стоит ее критиковать.

Риш тем не менее скривилась:

– Вам не кажется, что она слегка пресновата?

– Обычно туда добавляют масло, кленовый сироп, сыр, вообще все, что угодно. А еще из овсянки делают холодный салат с мятой, мелко нарезанными помидорами и всякой всячиной. А кроме того, она используется на свадьбах.

Греческие блюда, которые Форпатрил поставил на стол, выглядели куда как более многообещающе; первый же кусочек, который попробовала Тедж, оказался на удивление ароматным, вкусным и вполне нормальной консистенции.

– А как готовят ваши хлопья на свадьбах?

– Их не подают на стол. Зерна раскрашивают в самые разные цвета и рассыпают на землю для свадебного круга, ну и всякое прочее. По-моему, это нечто вроде древнего символа плодородия и изобилия.

«А еще это, похоже, та пища, которую не жалко принести в жертву», – решила Тедж, но предпочла не высказывать своих подозрений вслух.

Сегодня вечером Айвен Ксав выглядел гораздо более спокойным – наверное, благодаря отсутствию его странного дружка Байерли, который периодически выводит его из себя. А она-то думала, что Айвен Ксав только еще больше встревожится, узнав, кто она такая, – или, может, дурные вести нервируют его меньше, чем тайны?

– Ну, прекрасно, – сказал он, наевшись и откинувшись на спинку стула, когда они уничтожили ужин по-гречески. – Я арендовал эту квартирку, чтобы вкусить солстисскую ночную жизнь, но явно не учел того, что ночи здесь такие короткие. Успеваешь либо погулять, либо восстановиться перед работой, а вот и то и другое – уже никак. Так что на самом деле лучший вариант – сидеть дома, главное – не в одиночестве. Это было бы слишком тоскливо.

Он поднялся и пересел за комм-пульт.

– Кузен рассказывал мне об одной балетной труппе, вам с Риш она могла бы понравиться… Если только удастся хоть что-то найти…

– А у вас много кузенов? – спросила Тедж, заглядывая ему через плечо. – Или просто слишком много одного кузена?

Он рассмеялся:

– И то и другое на самом деле. С отцовской стороны у меня всего один кузен, Майлз – он мне даже не двоюродный, а троюродный: родными сестрами были наши бабушки. Эту часть семьи довольно сильно проредили во время войны Ури Безумного, разразившейся вскоре после завершения Оккупации. Со стороны матери у меня двоюродных братьев где-то с полдюжины, но они живут далеко от столицы, и я с ними почти не вижусь… Ага, нашел!

Как выяснилось, Айвен Ксав искал запись выступления балетной труппы имени Минченко из какого-то Союза Свободных Поселений, или Пространства Квадди. Тедж ни разу о таком не слышала, но как только он запустил видео, Риш стремительно подошла к комму.

– О! – воскликнула она. – Генмодифицированные четырехрукие люди. У барона Фелла была как-то давно музыкант-квадди. Я смотрела запись одного ее концерта. Она играла молоточком на цимбалах всеми четырьмя руками. Но она уехала, разорвав контракт, и с тех пор о ней никто ничего не слышал. А я даже не знала, что они способны танцевать… – Она нахмурилась. – Как же они танцуют без ног?

– В невесомости, – пояснил Айвен Ксав. – Они живут в невесомости, работают в невесомости и танцуют в невесомости… мой кузен с женой видели их выступление собственными глазами, когда им пришлось срочно изменить маршрут из-за… э-э… по делу, в прошлом году – они мне потом об этом много рассказывали. Говорят, впечатление сильнейшее.

Квадди танцевали при нулевой гравитации: рука об руку – все четыре руки, они танцевали соло, парами, но самое поразительное – группами; в воздухе мелькали сверкающие красочные костюмы. Драгоценности порой создавали иллюзию полета – эти же танцовщики действительно летали, кружили стайками красочных птиц. И Риш, и Тедж – обе смотрели как зачарованные, Риш время от времени что-то взволнованно бормотала, анализируя исполнение, а при особо сложных па даже чуть подскакивала на стуле и, сама того не замечая, делала плавные движения руками, словно пытаясь уподобиться танцовщикам.

Тедж сидела на диване рядом с Айвеном Ксавом. Его рука, лежащая на спинке, подползала все ближе, тихонько опускаясь ей на плечи, пока наконец он не прижал ее к себе. После пары секунд молчаливого размышления Тедж решила никак не реагировать. Откуда-то из глубин сознания всплыло вдруг давнее детское воспоминание: она смотрит представление вместе с папой – сколько же терпения он должен быть иметь, с ее-то вкусами! – прижавшись к его теплому боку; папа был крупнее и толще Айвена Ксава, но запах у него был почти такой же, мужской. Тедж не знала, утешает ее это воспоминание или бередит душу, но оно пришло. И возникла – пусть ненадолго – иллюзия покоя.

Иллюзия развеялась довольно скоро – представление закончилось, Айвен Ксав выключил головид, а Риш поинтересовалась:

– И сколько времени вы еще планируете пробыть на Комарре, капитан Форпатрил?

– М-м? О! – Он выпрямился, и Тедж с сожалением от него отстранилась. – Все эти служебные обязанности – ежегодные инспекции и совещания – обычно занимают дней десять или около этого. Я здесь уже… м-м… сейчас соображу… – Он стал считать на пальцах, беззвучно шевеля губами. – Вместе с этой – семь ночей. Значит, осталось немного. Надеюсь, что Бай все-таки разберется со своими делами раньше. Похоже, он наращивает темпы.

– Так, значит, это убежище, – Риш обвела комнату изящным взмахом лазоревой руки, – исчезнет вместе с вами.

– А… – сказал он. – Боюсь, что так. Хотя я мог бы забронировать его для вас еще на неделю, но… я планировал подождать и посмотреть, какие новости нам принесет Бай.

Риш выразительно поглядела на Тедж.

Айвен Ксав откашлялся.

– А вы не рассматривали вариант заключить сделку с СБ? Ну то есть, вообще с СБ, а не только с Байерли. Держу пари, вам известно много чего, что они тоже хотели бы узнать за соответствующую компенсацию.

Тедж поморщилась:

– Если родители что-то и вбили мне в голову, так это, что если разница в могуществе договаривающихся сторон чересчур велика, надежную сделку заключить невозможно. Сильная сторона обдерет слабую до нитки, а слабая останется ни с чем. У вашей СБ нет никакой необходимости играть с нами честно.

– Ну, необходимости без всяких причин вести грязную игру у них тоже нет, – смутился Айвен Ксав. – Насколько я знаю.

– А если они решат, что им необходимо возобновить рабочие отношения с новым домом Кордона и что мы с Риш станем козырной картой в переговорах? У меня нет ничего, чтобы их остановить… ничего! – Она подавила истерику и не позволила себе обернуться к балкону. Вот это «ничего» – в слишком буквальном смысле – их бы остановило.

– Послушайте, я знаю, что все они там в СБ хорьки, но они – довольно благородные хорьки.

– А мне казалось, эта организация отвечает за безопасность, – заметила Риш. – И благородство для них состоит в том, чтобы ставить интересы Барраяра превыше всего.

Айвен беспомощно пожал плечами, но спорить не стал.

– Мы об этом подумаем, – сказала Тедж. – А пока, капитан… не хотите ли вы первым заявить права на ванную? Вам вставать завтра раньше всех.

Он глянул на часы и поморщился:

– Да, пожалуй, так я и сделаю. – Он явно хотел остаться и продолжить спор, но в итоге ушел, так ничего и не сказав.

Когда за ним закрылась дверь спальни, Риш спросила:

– Что именно ты имела в виду? «Возможно, да – мы об этом подумаем» или «Нет, но мы этого не скажем, пока благополучно отсюда не выберемся»?

– А ты уже придумала, как нам благополучно отсюда выбраться? Я – нет.

Риш стиснула свои мелкие зубки.

– Завтра. Я считаю, мы должны бежать завтра, как только он уйдет в этот свой Генштаб. Наличных у него в бумажнике достаточно, чтобы по крайней мере добраться до другого купола.

Причем в этом другом куполе должен быть собственный коммерческий космопорт. А это сужает выбор: таких на всей планете всего пара десятков, все они – крупные аркологии, и это хорошо, но все – очень неблизко. У Тедж сердце оборвалось при одной только мысли об очередном кошмарном поспешном бегстве из ниоткуда в никуда, среди чужих людей, в смутной надежде, что враги их утраченного Дома не будут их искать… полный тупик.

– А ты действительно уверена, что нас не выследили? – поинтересовалась Тедж. – Ты действительно уверена, что не выследили его, если уж на то пошло?

Риш покачала головой:

– Думаю, хорошие варианты мы уже исчерпали. Теперь остается выбирать лишь меньшее из зол.

У Тедж разболелась голова. Она потерла лоб.

– Я об этом подумаю.

Риш плюхнулась в кресло – никто, кроме нее, не смог бы вложить в это движение столько элегантного укора.

– Тебе не следует больше обниматься с этим барраярцем. Все равно ты не сумеешь его удержать, или взять вместе с нами, или чего там еще.

– И это говоришь мне ты? – подняла бровь Тедж. – А тебе самой разве не понравился его приятель-шпион? Даже я этот запах учуяла.

– И вовсе нет! – заявила Риш. – Мне просто показалось, что он… любопытный экземпляр. Ходячая головоломка, которая… разгадывает ходячие головоломки, надо полагать.

– Разгадывает – вынюхивая? – хихикнула Тедж.

– Несомненно. – Риш нахмурилась. – Нас он отыскал четко. Дважды.

Неутешительное наблюдение. Тедж все еще обдумывала возможные последствия, когда пришла ее очередь отправляться в ванную.

Рассвет еще только занимался, и Айвен как раз заканчивал одеваться на работу – оставалось только ботинки надеть, – и тут загудел дверной звонок. И продолжил гудеть, не умолкая.

Байерли трубит в рог? Необычное он выбрал время. Слишком позднее, если он еще не ложился, и слишком раннее, если уже встал. Айвен прокрался к двери и на сей раз предусмотрительно глянул на монитор. Да, это Бай – переминается с ноги на ногу, навалившись на кнопку звонка. Может, ему очень-очень срочно понадобилось в туалет? «Мечтать не вредно». Айвен разблокировал замок, дверь скользнула в сторону, и Байерли, ввалившись внутрь, тут же саданул кулаком по клавише, запирая замок.

– Айвен! – выдохнул он. – Слава Богу, я тебя застал. У нас проблема.

– Что, еще одна? Или просто обострилась имеющаяся? – поинтересовался Айвен, отказываясь участвовать в Баевских спектаклях в столь ранний час. Правда, когда ему пришлось отскочить в сторону, пропуская Бая, метнувшегося в маленькую прихожую, Айвен уже начал пересматривать свою позицию. Бай никогда не метался – он прохаживался. Или прогуливался. Или иногда пошатывался, или даже испарялся. Но в данный конкретный момент он отнюдь не испарялся, а совсем наоборот, выглядел каким-то уж слишком конденсированным.

Тедж и Риш, разбуженные этим явлением, возникли в дверях спальни как раз в тот момент, когда Айвен провел Бая в гостиную. Тедж хоть и хмурилась, но выглядела очаровательно заспанной, теплой и мягкой. Эта женщина должна встречать каждый новый день сонной, обольстительной улыбкой – жаль только, Айвен не знал, как это обеспечить. «Да знаю я, черт подери, просто у меня не было случая!» Риш, всего пару секунд назад проснувшаяся по сигналу тревоги, была уже, как всегда, элегантна, сосредоточенна и в полной боевой готовности. На обеих – ночные рубашки на бретелечках и надетые наспех комаррианские шаровары. Увидев Бая, Риш швырнула парализатор обратно в карман штанов. Никаких деталей туалета, поддерживающих бюст, у Тедж под ночнушкой не было, и когда она шагнула вперед, эффект оказался просто ошеломляющий. «Не сейчас», – сказал себе Айвен. Точнее, сказал он это той части себя, которая еще была способна что-то соображать.

– Что происходит? – спросила Риш.

– Тео Формерсье нанес удар в спину, – с горечью проговорил Бай. – Когда мои наемные бандиты ему вас не доставили, он, вместо того чтобы обсудить со мной следующие шаги, осуществил собственную – блестящую, как он считает, – идею. Сообщил в местную миграционную службу, что вы нелегальные иммигранты, и отправил ваши данные по здешним документам и описания внешности. Решил предоставить всю черную работу им, а потом, когда вас найдут и арестуют, как-нибудь оттуда похитить.

Тедж широко раскрыла глаза. Риш вдруг сделалась какой-то слишком спокойной.

– Ну и что? – сказал Айвен. – Пока что они надежно спрятаны. У миграционной службы нет никаких возможностей выяснить, что они здесь… или есть?

– Увы. У миграционной службы и полиции купола общие базы данных, и твое имя, которое ты столь предусмотрительно предоставил копам, уже всплыло. Сегодня миграционные служащие первым же делом заявятся сюда.

– Им снова придется ловить меня на работе. Дома-то ведь никого нет, верно?

– А что, если они ворвутся сюда с обыском? – встревоженно спросила Тедж. – Здесь абсолютно негде укрыться. – Она перевела взгляд на балконную дверь, за которой уже вливались в городские огни первые лучи рассвета, и сглотнула.

Айвен начинал разделять ее тревогу.

– У них должен быть какой-то ордер, – сказал он. И добавил: – Мне кажется.

– Айвен, эти люди сами выдают ордера, – нетерпеливо бросил Бай. – У них, конечно, не столь широкие полномочия, как у СБ, но для выдачи ордера – вполне достаточные. Сейчас, вероятно, даже больше, чем когда Комарра была независимым государством. Им даже замок взламывать не придется – просто заставят управляющего открыть дверь, и все.

– Надо уходить, – бросила Тедж. – Здесь мы можем оказаться в ловушке.

Айвен вполне понимал, что она сейчас чувствует. Даже при том, что квартира не была темной, тесной и мокрой… Да и Тедж не заперта тут совсем одна… Быть может, у них просто чересчур болезненная реакция.

– Именно это я и пришел вам сказать, – кивнул Бай.

– Погодите-погодите, – пробормотал Айвен. Если они уйдут и где-то затеряются, то как же он снова отыщет Тедж? Они ведь наверняка прекрасно умеют скрываться, иначе им никак не удалось бы уворачиваться от своих назойливых преследователей на четырех системах… сколько месяцев? Семь? А может, у Бая есть план? Ведь не примчался бы он сюда, весь взмыленный, не имея никакого плана, верно? Должен же быть какой-то способ оставить всех с носом…

– Вам необходимо собрать вещи… – начал Бай, и тут в дверь позвонили. Дважды – и очень решительно. Тедж дернулась, Риш вся напряглась. Бай крутанулся на месте. – Какого черта? Они еще никак не могут быть здесь.

Айвен метнулся в тесную прихожую и посмотрел на монитор. Как ни печально, посетители были ему знакомы. Детектив Фано и детектив-патрульный Салмона, ранние пташки, а может, наоборот, поздние – не суть. Фано снова надавил на кнопку звонка, и в следующий же момент Салмона принялась колотить в дверь.

– Форпатрил! – прокричала она. – Открывайте!

Без всякого вежливого «пожалуйста» – мысленно отметил Айвен. Все остальные тем временем уже нервно заглядывали ему через плечо.

– Это не миграционная служба, – сказал Бай.

– Нет, это копы из полиции купола. Та самая парочка, с которой я общался позавчера. Миграционная служба могла их послать?

– Нет, у них для таких дел имеются свои патрульные отряды и свои юридические процедуры. Это явно что-то другое.

Еще один звонок, более долгий. Салмона снова заколотила в дверь.

– Форпатрил! Мы знаем, что вы там. Открывайте!

Айвен включил переговорное устройство.

– Зачем?

Бай поморщился.

Фано набрал побольше воздуха.

– У нас имеется ордер на ваш арест по уголовному делу. Это дает нам право, если вы не откроете, взломать дверь.

– Арест? За что, черт подери? Я ничего не сделал!

– Похищение.

– Что?! – оскорбленно вопросил Айвен.

Фано решительно поднял голову:

– Нам известно, что вы солгали. Записи с камер слежения на станции «Озеро Кратер» всплыли наконец на поверхность. На них четко видно, как вы и неизвестная особа сопровождаете пропавшую Нанью Бриндис в мини-кар. С тех пор о ней никто ничего не слышал. Обвинения в похищении вполне достаточно, чтобы мы сюда пришли, однако я подозреваю, что на самом деле речь идет об убийстве. Но вы-то это знаете, верно, капитан?

Айвен остолбенел, утратив дар речи и хрипло хватая ртом воздух.

– Не открывайте! – прошептала Тедж. Впрочем, Айвен и сам открывать не собирался. Бай и Риш утянули его обратно в гостиную, чтобы тихонько посовещаться.

– Но я вынужден их впустить, – затравленно проговорил Айвен. – Во-первых, если я их не пущу, это будет еще одно уголовное преступление, а во-вторых, вы, Тедж, можете отвести от меня обвинение в похищении, если заявите им, что я не приводил вас сюда насильно или обманом, а просто пригласил погостить. Не говоря уже об убийстве, о Господи!

– Мы не можем впустить их, – сказала Тедж, – они нас заберут.

– Скажите им через интерком, – предложил Айвен. – Это подействует?

– А как они узнают, что ты не приставил ей к спине дуло? – риторически поинтересовался Бай.

– И неужели вы хоть на минуту способны поверить, что агенты Престена не утащат нас из-под стражи раньше, чем вы успеете обратиться за помощью? К тому же ваша помощь – это только еще хуже, – сказала Тедж. – СБ! Да я бы предпочла иметь дело с Престенами!

– Эй! – запротестовал Байерли.

Риш сделала пируэт, широко распахнув золотые глаза и раскинув руки, словно тянулась за каким-то несуществующим спасательным тросом.

– Мы не можем выбраться. Отсюда выхода нет!

Тедж остановила ее, схватив за руки.

– Так, значит, это все-таки будет балкон. Ах, Риш, мне так жаль, что я тебя в это втравила!

– А что такое на балконе… – начал было Айвен, но его прервал трезвон наручного комма. Тот самый спецсигнал, который он не имел права игнорировать. Он поднял руку: – Погодите! – и включил связь. – Сэр? – жизнерадостно проговорил он.

– Форпатрил!

Айвен отшатнулся. Деплен никогда еще так не рычал.

– А… да?

– Что, черт подери, все это значит?

– Вы уже на работе, сэр?

– Нет, я у себя на квартире. Только что поступило экстренное сообщение от комаррианской СБ о том, что служба безопасности купола обвиняет моего адъютанта в уголовном преступлении, и я наконец открыл их докладную записку. Никакая это не садовая змейка!

– Я все могу объяснить, сэр. – Снова заверещал звонок, в дверь опять заколотили. Послышались приглушенные крики. – Чуть позже. У меня тут сейчас, похоже, проблема. – Айвен глотнул воздуха и вырубил комм. Он еще никогда не обрубал связь ни с одним адмиралом – никогда и ни с одним! – а уж тем более с Депленом.

Стук прекратился. Приглушенных голосов стало больше.

– Мы должны заблокировать дверь. Выиграть время, – сказал Айвен.

– Время – для чего? – поинтересовался Бай.

– Время – для меня, чтобы что-нибудь придумать.

– А вот на это может уйти целый день.

Айвен заскрежетал зубами и попытался испепелить его взглядом.

– Диваны, – бросила Тедж. – Дверные коды они вот-вот взломают – мы должны соорудить какую-нибудь реальную преграду.

И они вместе с Риш бросились оттаскивать в прихожую мебель и баррикадировать дверь. Бай, судя по его виду, не думал, что это сработает, но, охваченный леденящей паникой, которая, казалось, пронизывает всю квартиру, тем не менее бросился им на помощь. «Вот черт, а Риш-то, оказывается, хоть и худенькая, но сильная…»

Айвен всматривался в экран дверного монитора. К двум детективам присоединились еще четверо: трое мужчин и женщина. Один из мужчин был управляющий. Двое других и женщина – в какой-то незнакомой форме. Все они, похоже, о чем-то друг с другом спорили, сравнивая официального вида бумаги на своих наручных головидах. Или это некий мистический вариант видео-армрестлинга? «Дуэль на юридических документах?»

Айвен подтолкнул Бая к монитору.

– А это, случайно, не миграционная служба?

– Э-э… что?

Управляющий возился с кодовым ключом. Бай расстегнул пиджак и выхватил парализатор.

– А вы успеете снять всех шестерых до того, как они до вас доберутся? – встревоженно спросила Тедж. Пытается представить себе, как они с Риш убегают через гору тел? Возможно, включая тела Бая и Айвена?

Бай, все так же всматриваясь в экран, негромко выругался, установил парализатор на максимум и всадил заряд в электронный замок. Замок сердито загудел, и спустя пару бесконечно долгих секунд из механизма вырвался сноп искр.

– По крайней мере управляющего это остановит, – сказал Бай, и во взгляде его вспыхнуло удовлетворение.

– Ты нас запер! – возмутился Айвен. – И я теперь не смогу открыть дверь.

– Отлично! – бросила Риш, закидывая на груду мебели очередное тяжелое кресло и упихивая его поплотнее.

Они временно отступили в опустошенную Айвенову гостиную.

Тедж повернулась, посмотрела Айвену прямо в глаза, вздохнула.

– Мне очень жаль, Айвен Ксав, что все это должно закончиться так. Вы старались, я знаю. – И порывисто заключила его в объятия. Айвен почувствовал, как к нему прижимается теплая, мягкая женщина – при других обстоятельствах это было бы совершенно восхитительное ощущение. Несмотря ни на что, он ответил на ее безумный поцелуй и, в свою очередь, обхватил ее руками – надежно и уютно. Он не очень-то понимал, что тут происходит, но, Господи, не дай ей остановиться…

Она остановилась. Оттолкнула его прочь. Он с трудом сдержался, чтобы не начать канючить.

– Вот и все, – просто сказала она, повернулась к своей лазоревой компаньонке, взяла ее за руку и кивнула в сторону балкона. – Пора, Риш.

Риш ответила кивком, и лицо у нее сделалось очень решительным. Они шагнули к стеклянной двери.

Бай, встревожившись, преградил им путь.

– Вы подумали, как вы собираетесь уходить? – поинтересовался он.

– Через балкон.

– Но у вас же нет грави-поясов! У вас вообще ничего нет! – воскликнул Айвен.

Тедж повернулась, гордо вскинув голову:

– Именно так.

– Но мы на двадцать первом этаже!

– Да, этого должно хватить.

– Так вы же погибнете!

Риш уставилась на него с недоверием:

– Капитан, вы что, умственно отсталый?

– Но копы подумают, что это я вас столкнул – в лучшем случае!

Тедж это явно взволновало, однако она заставила себя забыть о жалости и сурово проговорила:

– Если у вас не отыщется лучшего плана, и немедленно, то мы идем. Иначе потом будет уже слишком поздно.

– Нет, да, что… – У Айвена настойчиво зазвенел наручный комм. Он включил связь, завопил: «Не сейчас, сэр!» – и нажал отбой. В следующую секунду комм зазвенел снова. Громче. Для этого кода отключение было заблокировано.

С криком:

– Не выпускай их, Бай! – Айвен помчался на кухню, сорвал с себя наручный комм, открыл холодильник, бросил комм туда и захлопнул дверцу. Комм по-прежнему скулил, но теперь – очень тихо и жалобно.

Вернувшись в гостиную, Айвен обнаружил, что Бай стоит, прижавшись спиной к стеклянной двери, и они с Риш целятся друг в друга из парализаторов. Риш сжимала оружие мертвой хваткой, до дрожи в руке. Из прихожей снова послышался нарастающий грохот, теперь уже какой-то более механический – что внушало тревогу: это явно не просто кулаки. Дверь квартиры была сконструирована для того, чтобы в случае разгерметизации купола удержать внутри воздух. Но не для того, чтобы удержать снаружи исполненных решимости копов, которым обеспечивал поддержку техперсонал здания.

Что же такое он только что видел на кухонной полке…

– Не стреляйте! – завопил Айвен. – И не прыгайте! У меня идея!

Это удержало живую картину – пусть даже всего лишь из нездорового любопытства – достаточно, чтобы Айвен успел сбегать обратно на кухоньку и схватить с полки овсяные хлопья – большую коробку, экономичную расфасовку, которую он купил вчера вечером. Потрясая коробкой, он ворвался в гостиную.

– Это решает задачу!

– Вы собрались отстреливаться хлопьями? – недоуменно спросила Риш.

– Или мы все сядем за стол и, когда ворвется полиция, будем поглощать плотный барраярский завтрак? – с очень похожей интонацией поинтересовался Бай.

Но парализаторы оба они опустили.

Не обращая внимания на их сарказм, и – Боже ж ты мой, разве он недостаточно в этом напрактиковался? – Айвен вдохнул побольше воздуха.

– Тедж. Ты выйдешь за меня замуж?

– Что? – переспросила она. Это было не трепетно-взволнованное «что?», коим следует встречать подобные предложения, но скорее: «Вы что, с ума сошли?»

Айвен поежился.

– Нет, это должно сработать! Женщина, которая выходит замуж за барраярского подданного, автоматически становится барраярской подданной. Это – одна из тех фундаментальных присяг, которые лежат в основе всех остальных присяг, биология превыше политики, так сказать. Как только мы произнесем нужные слова, миграционная служба уже не сумеет вас арестовать. А полиция купола не сумеет арестовать меня. – Что касается Деплена, тут Айвен был уже не так уверен. Его наручный комм по-прежнему тоненько верещал в своем холодном, одиноком дальнем изгнании.

Айвен рывком открыл коробку и, вытанцовывая в носках по гостиной, принялся рассыпать на ковре круг из овсяных хлопьев.

– Разве мы не должны куда-то пойти и зарегистрироваться, пусть даже это обыкновенный гражданский брак? – спросила Тедж. – Где бы оно ни было, нам туда все равно не добраться! Они схватят нас тут же, едва мы выйдем за дверь!

– За другой дверью нас никто не схватит, – мрачно заметила Риш.

Бай еще крепче прижался спиной к балконной защелке, не отрывая потрясенного взгляда от увеличивающейся окружности. Айвен еще ни разу не видел, чтобы у него были такие огромные глаза.

– Нет, в том-то вся и прелесть! – пояснил Айвен. – По барраярским законам, пара вступает в брак самостоятельно. Это из Периода Изоляции, вам не понять. Твое дыхание – твои узы. Вы оба выбираете себе Секунданта – свидетеля на краю – вступаете в круг, произносите обеты, выходите – и все. Суть обетов на самом деле очень проста, хотя люди украшают их всем, чем только можно, чтобы затянуть церемонию, бог весть зачем, она и без того обычно вполне мучительная. – Он обратился за поддержкой: – Байерли, скажи им, что я прав!

– На самом деле, – Бай откашлялся, сглотнул и обрел наконец дар речи, – он прав. Во всяком случае, в том, что касается законности.

– Я могу воспользоваться своими проездными документами, чтобы увезти тебя с собой на Барраяр как члена семьи военнослужащего, – продолжил Айвен. – Еще на пять скачков дальше от твоих преследователей, и кроме того, как только ты выйдешь за меня замуж, ты получишь полную и безусловную защиту со стороны Имперской СБ, потому что… хм… потому что. Это даст нам выигрыш по времени. И как только ты наметишь для себя то, что тебе действительно хочется, мы можем пойти на Суд графа и получить развод. Это немножко не так легко, как жениться – моя бетанская тетушка считает, что все должно быть наоборот, – но граф Фалько старый друг моей матушки. Десять минут на все про все, ручаюсь! И вы обе отправляетесь дальше.

– Куда отправляемся? – спросила Риш в полном замешательстве.

– Не знаю куда, куда-нибудь! Я, видите ли, не могу думать обо всем сразу!

– О, значит, не на всю жизнь… но я не знаю ваших обетов, – едва проговорила Тедж, зачарованно, словно под гипнозом, глядя, как он стоит перед ней, помахивая пустой коробкой, и настойчиво убеждает.

– Ничего, я их наизусть выучил. За последний десяток лет меня вытаскивали где-то на тысячу форских свадеб. Я, наверное, уже могу цитировать их во сне. Или в ночных кошмарах. Мы, конечно, не станем говорить копам насчет развода. Их это не касается.

Тедж глянула на балкон. На Айвена. Снова на балкон. Снова на Айвена. «Неужели это такой трудный выбор?»

Из прихожей послышался душераздирающий механический вой, как будто кто-то режет герметическую дверь.

– Не станешь же ты говорить, что лучше спрыгнуть с двадцать первого этажа и разбить себе череп, чем выйти за меня замуж, – в отчаянии продолжил Айвен. – Брак со мной ведь не хуже смерти, черт подери! По крайней мере – не хуже такой смерти, Боже ж ты мой!

– А как же Риш? – спросила Тедж, поднимая голову. – Не можешь же ты жениться на обеих… или можешь?

– Э-э, – протянул Айвен и бросил умоляющий взгляд на Бая, который вскинул руку, словно отражая атаку мини-дрона.

– Нет, – с прохладой в голосе проговорила Риш.

– Спасибо, – кивнул Бай. Лицо его на пару секунд сделалось отстраненным. – Я думаю…

– Я… я… я… я вас кем-нибудь найму, после, – сказал Айвен. – Горничная леди? У многих фор-леди они есть. У матери есть, я знаю. С этого момента вы будете по всем законам наняты на работу барраярским подданным, фором, и мы сможем утрясти дела с миграционной службой позже. С безопасного расстояния.

– А кто тогда защитит нас от СБ? – поинтересовалась Риш.

– Я, – опрометчиво пообещал Айвен. – Я могу попросить об одолжении. А если не выйдет, я знаю людей, которые смогут. Начиная с официального кавалера моей матушки, если придется. Ну, это уже, пожалуй, последнее средство. – «Определенно последнее средство». – Правда, Бай?

При этих его словах Бай, словно загипнотизированный, застыл на месте подобно восковой фигуре. Однако ему все же удалось заставить себя пошевелить губами – ведь это же Бай, – и он сумел выговорить:

– Не знаю, хочу ли я посмотреть, как ты будешь рассказывать все своей матушке, или лучше мне сразу сбежать из Империи. Учитывая, что по твоей милости я буду замешан в это как твой Секундант, возможно, Старая Земля – уже достаточно далеко… нет, лучше подальше… – Он стряхнул с себя паралич и обернулся к дамам: – Как ни прискорбно мне это признать, но замысел Айвена может сработать. На время. Что меня приводит в ужас, так это долгосрочные последствия.

– И после того, что ты только что сделала, – продолжил Айвен, обращаясь к Тедж и полностью игнорируя последнее замечание Бая, – тебе не удастся меня убедить, что ты готова даже поцеловаться с тротуаром, лишь бы не целоваться со мной. – «У меня до сих пор губы покалывает». – Ну, то есть, если не хочешь, ты меня целовать не обязана. Что будет дальше – решать только тебе, – надеюсь, это и так понятно.

Из прихожей послышались настораживающие треск и грохот.

Риш облизнула губы.

– Давай, Тедж, – сказала она. – И мы очень скоро выясним, сработает это или нет. Времени на споры у нас больше не остается. И на ванну тоже. – Она переключила парализатор в безопасный режим и в молчаливом согласии убрала его в карман.

Айвен протянул руку к Тедж.

– Тедж, пожалуйста, согласна ли ты попытаться?

Она потерла лоб и с сомнением проговорила:

– Наверное…

Учитывая, что он впервые в жизни получил согласие на предложение руки и сердца, тут явно было что-то не так, но она приняла его руку и, перешагнув через рассыпанную овсянку, вступила в круг.

– Бай, Риш, встаньте по разные стороны, лицом друг к другу, – велел Айвен. – Вы свидетели, так что – свидетельствуйте.

– Сомневаюсь, что буду в состоянии отвести взгляд, – пробормотал Байерли, засовывая парализатор в кобуру и вставая, куда велел Айвен. – Это будет – как наблюдать за аварией на монорельсе.

Риш закатила глаза – соглашаясь? – и заняла место напротив.

– Прекрасно. Я начну первым, – сказал Айвен своей невесте, – а потом проинструктирую тебя относительно твоей части. Формулировка примерно такая же. – Я, Айвен Ксав Форпатрил, будучи в здравом уме и твердой памяти…

– Это для завещаний, Айвен, – пробормотал Бай. – А мне казалось, ты говорил, что помнишь обеты?

Айвен, не реагируя на его реплику, двинулся дальше.

– Беру тебя… э-э…как ты сказала, тебя зовут, повтори, пожалуйста.

Бай закрыл лицо руками.

Тедж повторила. Все свои имена.

– Беру тебя, Акути Теджасвини Джиоти гем Эстиф Аркуа, – и он сумел произнести все это правильно с первого раза, даже не споткнувшись на слове «гем», вот так-то вот! – в жены и спутницы жизни, отказываясь от всех остальных… – Суть обета состояла всего из трех фраз. Он как-то через них продрался и помог Тедж произнести ее половину. «…беру тебя, Айвен Ксав Форпатрил, в мужья …» Руки ее дрожали в его ладонях. Его – тоже. – Ну вот и все! – сказал Айвен. – Теперь мы объявляем друг друга перед свидетелями мужем и женой, и я тебя целую. Опять. Нет, в первый раз – потому раньше это ты меня целовала, верно? – Сделав большие глаза, он прижался к ее губам, а Бай тем временем шагнул вперед и ботинком разорвал круг из овсянки. Они вместе шагнули из круга, Байерли вытянул шею и, когда Тедж прошла мимо него, легонько поцеловал ее в щечку – в этот самый момент из прихожей вывались один за другим шесть разъяренных, чертыхающихся комарриан и двинулись на них с парализаторами на изготовку.

Айвен вытянул из бумажника скомканные купюры, сунул их в руку оцепеневшей Риш и добавил:

– Вы наняты. Официально.

И когда женщина в форме потянулась, чтобы схватить Тедж, а та увернулась, завопил во всю мочь, в точности подражая графу Фалько:

– Не сметь трогать леди Форпатрил!