Союз любящих сердец

3

Огромная машина, остановившаяся на перекрестке, отливала серебром в свете уличных фонарей. Было не трудно догадаться, что человек, сидящий за рулем такого автомобиля, преуспевает, богат — одним словом, счастливчик. Дрожа от холода, потерянная, отчаявшаяся, Деби подняла усталые глаза и еще раз взглянула на автомобиль. Затаенная зависть шевельнулась в ней. Как бы ей хотелось сейчас оказаться там, внутри салона, и раствориться в его тепле и роскоши!

На светофоре вспыхнул зеленый свет. Машина тронулась и, проехав немного вперед, свернула к жилому кварталу на противоположной стороне улицы. Деби не отрывала от нее взгляда. Машина остановилась перед въездом во двор, и из нее вышел человек. Он очень спешил — почти бегом пересек двор и направился к входной двери. В спешке он даже не запер машину.

С трудом волоча ноги, увлекаемая какой-то неведомой могучей силой, Деби перешла дорогу и направилась к тому месту, где остался стоять автомобиль. Мысленно она была уже там, в тепле. Ледяной ветер пронизывал ее насквозь, она задыхалась, и слезы отчаяния маленькими льдинками застывали на щеках.

Дотащившись до противоположной стороны улицы, она прислонилась к металлической ограде, окружавшей блок жилых домов. Тот человек все еще не выходил из дома, а дверь автомобиля действительно была приоткрыта. Оглядевшись по сторонам, Деби убедилась, что ее никто не видит. В такое время — около часа ночи — улица была совершенно безлюдной.

Девушка недолго колебалась в нерешительности — леденящий порыв ветра пронзил ее насквозь и погнал к автомобилю. Застывшие пальцы нащупали защелку задней дверцы. Она проскользнула внутрь и захлопнула за собой дверцу. Пронизывающий холод исчез, и вздох облегчения вырвался у нее из груди.

Похоже, машина была совершенно новой — Деби ощутила запах дорогого кожаного покрытия и новых шерстяных чехлов. Сиденье было глубоким и мягким. Она нащупала в темноте какую-то мягкую ткань. Это оказался плед, большой, толстый и удивительно пушистый. С чувством полнейшего блаженства Деби улеглась, свернувшись калачиком, и с головой накрылась пледом.

Тепло медленно разливалось по всему ее телу. Она уже не помнила, когда в последний раз ей было так уютно. Ее мысли стали расплываться, и она заснула.

Спустя двадцать минут Арчибальд Гроув вышел к машине. Он сменил вечерний костюм, в котором его застал телефонный звонок, на джинсы и свитер — одежду, более удобную для долгой поездки. Он поставил чемодан в багажник, а пальто из верблюжьей шерсти бросил на заднее сиденье.

Звонила соседка отца, и тревога, звучавшая в ее голосе, заставила его спешно покинуть ночной клуб, где он проводил время после вечера в опере. Она сообщила, что отец болел гриппом, но не хотел, чтобы сына беспокоили по этому поводу. А теперь у него осложнение — воспаление легких, ему становится все хуже, лекарства не помогают. Она ухаживала за ним, но теперь вся ее семья заболела гриппом, поэтому у нее совершенно нет времени заботиться о своем старом соседе. Старик же наотрез отказывается ложиться в больницу. А следовало бы, подумал Арчибальд. Однако он узнавал своего отца, упрямство было его характерной чертой.

Лицо молодого мужчины просветлело, когда он вспомнил об отце. Они виделись редко. У обоих был независимый характер: сын пошел в отца. Но их объединяло глубокое чувство привязанности. Мать Арчибальда умерла много лет назад, однако отец больше не женился. Его не интересовали ни любовные отношения, ни дружеские. Он легко обходился без компании, без друзей, такая жизнь его вполне устраивала. И вот теперь болезнь свалила его с ног.

Проехав кольцевую автостраду, окружавшую Траубридж, Арчибальд на большой скорости направился на север.

Упавшее на Деби пальто заставило ее проснуться. Она не сразу сообразила, где находится. Но, как только машина тронулась с места, все вспомнила. От мысли, что ее заметили, она оцепенела, но тут же решила, что водитель не видел ее, в противном случае он сразу же вышвырнул бы ее из автомобиля. В затуманенном сознании девушки мелькнула мысль, что ей следовало бы дать знать о себе человеку, сидящему за рулем, иначе один Бог знает, чем все это может кончиться. Но в машине было так тепло, а под тяжелым пальто, укрывшим ее поверх пледа, стало еще уютнее. Мысли закружились у нее в голове, и Деби снова впала в глубокий сон.

Огромный автомобиль стремительно мчался по автостраде, поглощая милю за милей. Его двигатель тихо урчал, как хорошо накормленный кот. Из радиоприемника лились звуки классической музыки. Программу время от времени прерывали сообщения о состоянии движения на дорогах. По мере продвижения на север диктор все чаще сообщал о понижении температуры и снежных заносах.

Спустя два часа после выезда из Траубриджа Арчибальд заехал на станцию обслуживания, чтобы заполнить баки, а затем заглянул в кафе, где купил фляжку горячего кофе и пару сандвичей.

Деби все еще спала. Она проснулась только тогда, когда Арчибальд вновь остановился, чтобы сделать несколько глотков горячего напитка. Сквозь пальто и плед аромат кофе достиг ее ноздрей, и Деби вдруг почувствовала острый голод. Очень осторожно она выглянула из-под своего укрытия. Запах кофе стал еще сильнее. В горле у нее пересохло. Ради крошечной чашечки этого божественного напитка, даже ради одного глотка она готова была умереть. Арчибальд развернул сандвичи, и салон наполнился запахом ветчины. Деби прикусила руку, чтобы заглушить чувство голода, вызывающее острую боль в желудке.

Она с облегчением вздохнула, когда машина вновь отправилась в путь и в воздухе остался витать лишь запах кожаных сидений. Крупные хлопья снега проносились за окном автомобиля. Поежившись, девушка натянула на себя плед до самых глаз. Мысль о водителе вновь обеспокоила ее. Она с опаской посмотрела на него. Его голова была почти полностью закрыта подголовником переднего сиденья. Все, что Деби видела, это широкие плечи и темный затылок, выделявшийся на фоне светового табло. Единственное, в чем Деби была уверена, так это в том, что мужчина молол. Но что он за человек? Хороший или плохой? И какова будет его реакция, когда он обнаружит ее в машине? Как он поступит с ней, когда доедет до места?

Однако вдруг она поняла, что все это ее мало заботит. Вряд ли ее дела могут сложиться хуже, чем уже сложились. А в таком случае о чем ей беспокоиться? В конце концов, сейчас ей тепло и уютно, и она благодарна судьбе за это. Все же остальное пусть летит к дьяволу! И она опять погрузилась в сон, в то время как машина продолжала двигаться на север, но теперь уже значительно медленнее из-за сильного снегопада.

Было уже около семи часов утра. Небо посветлело, но Арчибальд все еще не выключал фары: снегопад усилился и дворники еле успевали счищать хлопья снега с ветрового стекла. Основная магистраль осталась позади, теперь приходилось ехать по узким дорогам. Ветер намел здесь сугробы, снег был такой обильный и глубокий, что Арчибальду приходилось концентрировать все свое внимание, чтобы держать машину на ходу.

Подъехав к перекрестку, он сбросил скорость, чтобы рассмотреть дорожный указатель, но тот был так залеплен снегом, что его было невозможно прочитать. Значит, надо выходить из машины, чтобы расчистить этот проклятый указатель.

Арчибальд вышел и тут же почувствовал обжигающий холод. Он потянулся, разминая онемевшие мышцы спины, открыл заднюю дверцу и нагнулся за своим пальто. Плед, сбившийся под пальто, вдруг зашевелился! Арчибальд застыл в изумлении, затем схватил край пледа и отбросил его. Какой-то мальчишка, уютно свернувшись калачиком, спал на заднем сиденье.

— Черт! Какого дьявола ты тут делаешь? — Арчибальд крепко схватил непрошеного гостя за полы куртки и рывком вытащил из машины.

Деби едва удержала равновесие, к тому же ее ноги онемели от долгого пребывания в неудобном положении. Мужчина яростно тряхнул ее, его лицо исказили гнев и возмущение.

— Ты кто? Когда ты пробрался в машину? — Деби молчала. Он снова грубо тряхнул ее.

Капюшон куртки упал с головы, явив его взору спутанную копну длинных темных волос.

— О Господи! Да это же девушка!

Какое-то время они стояли молча, пристально вглядываясь друг в друга. Глаза Деби были полны тревоги и смятения, его глаза — гнева и удивления.

Мужчина действительно оказался молодым, не больше тридцати. У него были темные волосы, почти такие же, как и у нее.

— Ты кто? Как ты попала в машину? — снова спросил он.

Дрожь пробежала по всему телу девушки.

— Пожалуйста, мне так холодно, — жалобно произнесла она. Арчибальд стоял какой-то момент в замешательстве, затем, сердито сверкнув на нее глазами, зашагал к указателю. Приняв это за молчаливое согласие на ее присутствие, Деби быстро скользнула назад в машину. Минутой позже он присоединился к ней, плотно закрыв за собой дверь. Затем обернулся и грозно спросил:

— Где же ты села, на заправочной станции?

Деби кивнула, подумав, что не имеет никакого смысла рассказывать ему все подробности.

— Черт возьми! У меня совершенно нет времени везти тебя назад. Где ты живешь?

— Я… я нигде не живу.

Арчибальд удивленно поднял брови, потом нахмурился.

— Подозреваю, что ты сбежала из дому. — Деби продолжала молчать, и он с досадой стукнул кулаком по сиденью. — Что, черт побери, прикажешь мне с тобой делать?

Придя в ужас от одной только мысли, что он выбросит ее из машины в снег, Деби затаила дыхание, уставившись на него широко распахнутыми карими глазами. Арчибальд будто прочитал ее мысли.

— Мне следовало бы вышвырнуть тебя отсюда. И я сделал бы это немедленно, если бы на улице не было так чертовски холодно. — Он отвернулся, пристегнул ремень и включил зажигание. — И не рассчитывай, что я это так оставлю. Я использую первую же возможность, чтобы сдать тебя полиции, и пусть они решают, что с тобой делать.

Деби с глубоким вздохом облегчения устроилась на заднем сиденье и опять натянула на себя плед. За окном не было видно ни одного дома, вокруг простиралось открытое пространство и только изредка попадались деревья, сплошь занесенные снегом. Человек за рулем полностью переключил свое внимание на дорогу. Когда из снежной круговерти выступил небольшой фермерский домик, он издал радостный возглас и повернул на узкую дорожку, ведущую к нему. Но, не доезжая до него примерно полмили, остановился у особняка из серого камня с еловыми зарослями у фасада. Перед домом стояла машина.

— Оставайся здесь, — приказал он и, даже не взглянув на Деби, поспешил к дому. Дверь была не заперта.

Арчибальд распахнул ее и, увидев свет на лестничной площадке, побежал наверх.

— Миссис Маклинн, где вы?

Она находилась в комнате отца. Женщина повернулась к нему с выражением облегчения на лице.

— Слава Богу, вы приехали. Был врач и оставил лекарство. — Она потянулась за своим пальто.

Отец спал. Они вышли на лестницу.

— Ну как он? — спросил Арчибальд. Женщина покачала головой.

— Мне очень жаль, но он плох. Вот здесь я записала телефон доктора. Он сможет рассказать о вашем отце больше, чем я. Однако вам будет трудно дозвониться до него. Похоже, здесь у нас все сражены гриппом.

— Я понимаю, вы торопитесь домой, к своей семье. Как они?

— О, они молодые и крепкие, надеюсь, что скоро поправятся… — Она вдруг замолчала и слегка покраснела.

Арчибальд похолодел, ибо ясно понял, что именно она не произнесла вслух.

— Отец безнадежен? — с трудом выговорил он, надеясь услышать в ответ опровержение. Но соседка коротко кивнула и стала спускаться по лестнице вниз.

— Я отвезу вас домой, — механически произнес он, пытаясь привести свои мысли в порядок, но его сознание отказывалось смириться с этим ужасным известием.

— Нет-нет, у меня есть машина. — Миссис Маклинн выглянула в окно. — Вам предстоит тяжелая работа. А мне пора. Дорогу скоро завалит снегом, а, так как мой муж тоже болен, расчистить ее трактором будет некому.

Арчибальд вернулся в комнату отца, сел у кровати и взял его высохшую руку. Только сейчас он увидел, как состарился отец. Его кожа была неестественно бледной, дыхание затрудненным, прерывистым. Арчибальд сидел рядом с ним, переполненный печалью. Прошло немало времени, прежде чем он вспомнил о девушке.

Деби увидела женщину, в спешке отъехавшую от дома. Она с напряжением всматривалась наружу сквозь слой снега, покрывший ветровое стекло, ожидая, что мужчина, оставивший ее в машине, вот-вот вернется. Перед уходом он выключил двигатель, и в машине стало холодно. К тому же она была голодна, очень голодна. Однако мужчина все не возвращался. Наконец, движимая голодом, манящим домашним теплом и уютом, она выбралась из машины и, с трудом пробираясь по глубокому снегу и задыхаясь от резких порывов ветра, поспешила к входной двери. Она постучала, а затем нерешительно повернула ручку. Дверь открылась, и Деби быстро скользнула в прихожую, ведущую в холл. Она очень боялась вновь вызвать ярость молодого человека, но сильный голод и стужа заставили ее пойти на риск.

Прикрыв за собой дверь, она с опаской огляделась. Но холл был пуст. Деби заметила, что пол здесь выложен оригинальными черно-белыми плитами, а мебель необычная, со странными украшениями, которых она никогда в жизни не видела. Из открытой двери в другом конце холла донесся запах какой-то стряпни, не запах, а божественный аромат, который неудержимо поманил ее. Через секунду она оказалась на кухне.

Чудный аромат исходил из большой сковороды, где что-то кипело на медленном огне.

Что это: рагу, гуляш? Тушеное мясо! Не в состоянии больше контролировать себя, Деби схватила глубокую тарелку и дрожащими от голода и нетерпения руками положила себе огромную порцию. Она трижды наполняла такими порциями свою тарелку, прежде чем наконец насытилась и смогла осмотреться вокруг. Кухня была большая, хорошо освещенная и удивительно теплая. И здесь мебель показалась ей необычной: вычурные шкафы имели плавные изгибы и закругления, а стоящие вокруг стола стулья — такие высокие спинки, что можно было прислонить к ним голову. Посуда на полках кухонного шкафа тоже отличалась необычностью формы и довольно смелой расцветкой: преобладали оранжевые, желтые, ярко-синие тона.

Деби посмотрела на пустую тарелку и с виноватым видом подошла к сковороде, заполненной теперь лишь на четверть. Она не могла поверить, что проглотила такое количество еды, предназначавшейся, наверное, для целой семьи. Но куда же делся водитель машины? — удивилась она, как вдруг где-то хлопнула дверь и на лестнице раздались быстрые шаги.

Спускаясь по ступеням винтовой лестницы, Арчибальд в изумлении остановился, увидев входящую в холл из кухни девушку. Она и в машине действовала ему на нервы, что же говорить о его нынешнем состоянии, состоянии глубокого шока из-за отца. Девушка доставляла ему только неудобство и беспокойство, которые ему были совершенно не нужны, особенно сейчас.

— Я же приказал тебе ждать в машине, — произнес он сурово.

— Там было холодно.

Он отметил, что одета она в грязную куртку, всю в пятнах. Такими же были и ее джинсы. Сморщив от неудовольствия нос, он спустился в холл.

— Когда ты сбежала?

Отрицать, что она беглянка, не имело смысла, но Деби предпочла не отвечать на его вопрос.

Арчибальд вздохнул.

— У тебя есть имя, в конце концов? — Секунду поколебавшись, она нерешительно выдавила из себя:

— Деби.

Его лицо стало строгим.

— Деби?.. А как дальше? — бесцеремонно потребовал он ответа.

Девушке не понравился его тон. Она упрямо вскинула голову и коротко бросила:

— Смит.

Задыхаясь от возмущения, Арчибальд проследовал вслед за ней на кухню.

— Тебе так или иначе придется сказать, кто ты на самом деле. Если не мне, так полиции. — Заметив на столе грязную тарелку, он ухмыльнулся. — Да ты, я вижу, чувствуешь себя здесь как дома.

— Извините, я была очень голодна. — Арчибальд заглянул в сковородку.

— Можешь прикончить и это.

Деби, не споря, тут же подошла к сковороде, чтобы вновь наполнить свою тарелку, но все же предложила:

— Не хотите попробовать? Очень вкусно.

— Нет, я только что приготовил себе кофе. — Он измерил ее оценивающим взглядом, с удивлением подметив, что манера говорить свидетельствует о ее образованности.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать два, — соврала Деби. Арчибальд хмыкнул.

— Думаешь, я тебе поверю? — Он взял чайник и хотел выйти из кухни, но вернулся и внимательно взглянул на девушку. Она была слишком худа и бледна, под глазами у нее залегли глубокие темные круги. Она напоминала бездомного, никому не нужного щенка, взъерошенного и грязного.

— По виду тебе не больше четырнадцати, — небрежно бросил Арчибальд.

— Ничего подобного! — возмутилась Деби. — Мне двадцать два.

Он недоверчиво смотрел на нее, подняв брови.

— Двадцать, это совершенно точно! — вдохновенно лгала она. На самом деле ей было только девятнадцать.

Деби поставила на стол в четвертый раз опустошенную тарелку, а через несколько минут вернулся Арчибальд и сел напротив нее с кружкой кофе.

— Ты, черт возьми, так сейчас здесь некстати, — бросил он сквозь зубы. — Мой отец там, наверху, он… — Арчибальд осекся, так как понял, что не в силах произнести слово «умирает». — Он очень болен, и я не могу его оставить. Я позвоню на ближайший полицейский пост и попрошу их приехать и забрать тебя.

Арчибальд увидел, как побелели пальцы девушки, до боли сжавшие ложку, но она ничего не сказала, даже не взглянула на него.

— Конечно, — продолжал он, — было бы гораздо лучше, если бы ты рассказала мне всю правду и сообщила, кто ты на самом деле, тогда тебя забрали бы родители, а не полиция. Я уверен, они ужасно беспокоятся о тебе и…

— У меня нет родителей, — оборвала его Деби.

Арчибальд взглянул на ее застывшее лицо, пытаясь понять, не лжет ли она опять.

— Ну, положим, у тебя есть кто-то еще, кто волнуется о тебе.

— Никого нет. Он разозлился.

— Послушай, у меня нет времени играть с тобой в твои дурацкие игры. Решай: либо родители, опекун или кто-то еще, либо полиция. — Она повернула к нему напряженное лицо.

— Полиции до меня нет дела. Я совершеннолетняя и имею право жить так, как хочу и где хочу. Никто не сможет заставить меня вернуться назад.

— Ну наконец-то ты сказала, что тебе есть куда вернуться, — устало произнес Арчибальд, выходя из кухни. — Во всяком случае, здесь ты не останешься, — бросил он на ходу.

Он пошел к машине и взял свой чемодан и пальто. Бросив чемодан в холле, прошел в кабинет отца, заставленный книжными полками, и набрал номер телефона, который оставила ему миссис Маклинн. Ему все же удалось дозвониться до местного врача. Тот рассказал ему о состоянии отца достаточно подробно, подтвердив, что отец умирает и, к сожалению, помочь ему уже нельзя.

— Ваш отец знает об этом, — продолжал доктор. — Он вынудил меня сообщить ему об истинном положении вещей, когда я хотел отвезти его в больницу. Он заявил, что хочет умереть в своем доме.

— Сколько ему осталось, доктор? — осторожно спросил Арчибальд.

— Трудно сказать. Несколько дней. Возможно, неделя. Я постараюсь заезжать к нему как можно чаше, но вы же знаете, что здесь эпидемия гриппа. Вы останетесь с ним или хотите, чтобы я подыскал сиделку?

— Нет, в этом нет необходимости. Я буду здесь столько, сколько потребуется.

Положив трубку, Арчибальд долго сидел, уставившись невидящим взглядом в стену, затем поднялся и позвонил в полицию. Когда он объяснил суть дела, на другом конце провода ответили, что пока помочь ничем не могут: половина всех полицейских болеет гриппом. Ему посоветовали не терять времени и отправить девушку своим ходом.

— Да, но снегопад продолжается, причем он стал еще обильней, — заметил Арчибальд.

По тону полицейского он догадался, что тот пожал плечами.

— Пока ничем помочь не в состоянии. Едва сдерживая растущее раздражение, он попросил их приехать сразу, как только появится возможность, и забрать девушку.

Вернувшись в кухню, он увидел, что Деби моет сковородку. Куртку она сняла и осталась в свитере. Она подняла на Арчибальда свои карие с зеленоватым оттенком глаза, полные тревоги и страха. В другое время он, возможно, проявил бы к ней если не симпатию, то хотя бы жалость. Но только не теперь, когда все его мысли были заняты отцом и предстоящими печальными событиями.

— Тебе придется остаться здесь до завтра, — сухо объявил он. — Сегодня полиция не сможет приехать за тобой.

У Деби отлегло от сердца. Но затем она подумала, что, возможно, на этом ее беды не кончились, ведь она остается один на один с этим незнакомым мужчиной. Впрочем, почти сразу же убедила она себя, ей нечего бояться. Он целиком поглощен заботой о своем больном отце.

— Пойдем, я покажу, где ты сможешь поспать, — позвал ее Арчибальд.

Деби последовала за ним вверх по ступеням. Перила лестницы с украшавшими их лилиями были так же изящны, как и все остальное в этом доме.

В коридоре наверху он указал ей на комнату отца.

— Я буду здесь. — Он открыл следующую дверь. — А тебе, думаю, подойдет эта комната. В шкафу найдешь одеяло и белье. А ванная там, подальше.

Он повернулся, чтобы уйти, но Деби торопливо спросила:

— Простите… вы разрешите мне принять ванну?

— Да, конечно.

Он удивился, что она об этом спрашивает.

— И… и еще… Я назвала вам свое имя, но не знаю вашего.

Он усмехнулся.

— Ты имеешь в виду, что я знаю то имя, которое ты назвала мне? Смит! — Он фыркнул. — Могла бы придумать что-нибудь пооригинальней.

Деби улыбнулась. Арчибальд увидел, что ее тонкие черты весьма привлекательны, даже красивы. Однако это разозлило его еще больше, и он резко продолжал:

— Меня зовут Гроув, Арчибальд Гроув. Послушай, я пока не могу избавиться от тебя, но мне хотелось бы, чтобы ты не путалась у меня под ногами. Мне не до тебя, понятно?

Деби вспыхнула.

— Да, извините, — ответила она сдержанно.

Деби провела в ванной комнате более двух часов. Она буквально растворялась от удовольствия в такой приятной горячей воде. С тех пор как она покинула то, что называлось ее домом (на самом деле это был настоящий ад), она старалась, насколько это возможно в таких условиях, поддерживать чистоту. Сначала она мылась в дешевой гостинице, где жила, пока не кончились деньги, потом в общественных женских банях. Она всегда носила с собой рюкзак со своими вещами и регулярно стирала белье и одежду. Но однажды ночью, когда она спала на скамейке в парке, рюкзак украли и у нее не осталось ничего из одежды, кроме того, что было надето на ней.

Не желая натягивать на чистое тело грязную одежду, Деби надела махровый халат, который обнаружила на двери ванной. Она тщательно просушила полотенцем волосы, но расчесать их было нечем, и они образовали вокруг головы темное спутанное облако. Босая, она собрала всю свою одежду и спустилась с ней вниз, на кухню. Она сунула веши в стиральную машину и включила ее. Заглянув в шкафы и холодильник, она обнаружила, что в доме полно продуктов. Все еще испытывая чувство вины за съеденное тушеное мясо, она принялась готовить.

Мистер Гроув-старший наконец проснулся. Увидев Арчибальда, он слегка улыбнулся и коснулся своей слабой рукой руки сына. Тот крепко сжал руку отца. Они не произнесли ни слова, слова и не были нужны. Оба прекрасно понимали, что на этот раз их встреча будет последней.

А на кухне кипела работа. Спустившись туда за водой для отца, Арчибальд увидел Деби в банном халате, которая с деловым видом стояла у плиты, помешивая в кастрюле суп. На сковороде что-то жарилось на медленном огне. В углу вращался барабан стиральной машины.

— Я подумала, что вы можете проголодаться, — объяснила девушка, слегка порозовев от смущения. — Поэтому приготовила обед. Я поднимусь наверх, пока вы поедите, — добавила она поспешно, вспомнив, что ей приказано не путаться под ногами.

Увидев девушку, Арчибальд был поражен — так она преобразилась. С ореолом спутанных темных волос вокруг головы, с порозовевшими щеками, она выглядела поразительно привлекательной, даже красивой. Ошеломленный, но не готовый проявить в отношении к ней какие-либо человеческие чувства, он только и смог сказать:

— Ты не надела туфли.

— У меня лишь одна пара ботинок, но они такие мокрые и старые…

— А что с твоей одеждой?

Деби показала на стиральную машину.

— Это все, что у тебя есть?

Ее лицо помрачнело. Да, конечно; это все ее имущество! Неужели он сам этого не видит?

— Если бы я знала, что мне придется здесь остановиться, я бы привезла целый чемодан одежды от знаменитых кутюрье, — съязвила она, но тут же пожалела о сказанном.

В конце концов, этот человек не виноват в том, что она свалилась ему как снег на голову и путается у него под ногами. Она ожидала, что он взорвется от ярости, но, к своему удивлению, услышала в ответ громкий смех.

Арчибальд ничего не сказал и вышел из кухни. Когда он вернулся, Деби увидела у него в руках пару толстых шерстяных носков.

— Мой отец надевает их, когда ходит гулять по холмам. Они согреют тебе ноги.

Она медленно подошла к нему. Этот знак внимания значил для нее так много! К ней уже давно никто не относился с добротой, поэтому на глаза у нее навернулись слезы.

Пожав плечами, Арчибальд отвернулся и взял стакан воды.

— Я сварила суп. Как вы думаете, может быть, ваш отец съест немного? — рискнула спросить девушка.

— Давай попробуем.

Арчибальд поднялся наверх с подносом, оставив Деби обедать в одиночестве. Спустя час он вернулся, чтобы поесть самому. К этому времени ее одежда уже высохла, и она смогла переодеться. Она не стала ему мешать и отправилась осматривать дом. Каждая комната в доме была обставлена совершенно необычной мебелью, и чем дольше Деби смотрела на нее, тем больше она ей нравилась.

— Я никогда раньше не видела ничего подобного! — с восторгом воскликнула она, когда Арчибальд вошел в гостиную.

— Это «ар деко и «ар нуво», — небрежно бросил он. — Мои отец страстно увлечен этими стилями. Большую часть жизни он собирал свою коллекцию. Если тебя интересует, то там, в кабинете, уйма книг об этих направлениях.

Арчибальд поднялся наверх и тут же забыл про девушку. Отец опять проснулся, и он дал ему лекарство. Вскоре старик вновь задремал. Его дыхание было прерывистым, болезненно-хриплым. Арчибальд принес подушки и пуховое одеяло из комнаты, которую миссис Маклинн приготовила для него, и постелил себе на кушетке.

Утром позвонила миссис Маклинн и сказала, что все дороги покрыты толстым слоем снега, поэтому она никак не может проехать к их дому. Позже позвонили из полиции и тоже сообщили, что главная дорога блокирована сугробами, так что они не знают, когда им удастся выбраться.

Итак, Арчибальд был вынужден остаться с девушкой еще на неопределенное время. Он спал совсем мало — кушетка была слишком коротка для него. Бог не обидел его ростом. А всю предыдущую ночь он провел за рулем. Арчибальд устал как собака и был страшно зол на судьбу, которая так жестоко обошлась с ним, на Деби, на снег и даже, прости Господи, на отца за то, что тот довел себя до такой болезни.

Дни тянулись, плавно переходя один в другой. Небо было такое темное, что порой Арчибальд не мог отличить день от ночи. Он спал только тогда, когда спал отец, но сон его не был глубок: он постоянно просыпался, прислушиваясь к агонизирующему дыханию старика. Временами отцу становилось немного лучше и с ним удавалось поговорить, хотя было совершенно очевидно, что это стоило больному больших усилий и причиняло боль. Но Арчибальд очень дорожил этими минутами, которые, казалось, восполняли время, потерянное в вынужденной разлуке.

Доктор звонил каждый день, но он уже ничем не мог помочь. Дороги все еще оставались занесенными снегом, да и не было необходимости в его визите. Обезболивающих лекарств он оставил достаточно, а больше ничего для больного он сделать не мог.

Хорошо еще, что Арчибальду не нужно было беспокоиться о еде: Деби взяла на себя готовку, стирку и даже уборку в доме. Каждый раз, появляясь на кухне, он заставал ее за работой, при этом лицо девушки светилось от счастья. Иногда, свернувшись калачиком, она сидела в кресле и с увлечением читала отцовские книги о современном искусстве. Они почти не общались: Деби его не интересовала, но он был благодарен ей за то, что она сняла с его плеч так много мелких забот.

Однажды утром, когда минуло уже около недели, Деби вошла в кухню, чтобы помыть посуду после завтрака, и увидела, что Арчибальд все еще сидит в кресле, погруженный в глубокий сон. Она с первого дня его побаивалась, но сейчас он выглядел таким беззащитным. Приблизившись к нему, она вгляделась в его мужественное худощавое лицо с квадратным подбородком, высоким лбом и прямыми темными бровями. Его резко очерченные черты лица, тонкие и привлекательные, были не главным, что бросалось в глаза. Главным было выражение решительности и самоуверенности. Похоже, его внешняя привлекательность даже у него самого вызывала раздражение. Для него самым важным была его личность, его собственное «я».

Деби подумала, что ей следует разбудить его.

— Мистер Гроув, — позвала она, затем еще громче: — Мистер Гроув.

Но его веки даже не дрогнули, так глубок был сон. После минутного колебания Деби все же решила не беспокоить его и самой подняться в комнату больного.

Она в первый раз увидела отца Арчибальда, но сразу же поняла, что старик умирает. Точно так же выглядела ее бабушка десять лет назад, когда Деби привели попрощаться с ней.

Сидя в том самом кресле, где Арчибальд провел уже много часов, девушка тихо наблюдала за больным, пока тот спал.

Через полтора часа Арчибальд, вздрогнув, проснулся. Он сразу же ринулся наверх и, увидев Деби у постели отца, пришел в бешенство. Схватив за руку, он вытащил ее на лестничную площадку.

— Зачем ты пришла сюда?

— Но вы спали, поэтому…

— Он что, звал? Почему ты не разбудила меня?

— Вы так устали. Я думала…

— Кто, черт возьми, просил тебя думать? — зарычал Арчибальд. — Убирайся отсюда! Я не хочу, чтобы, проснувшись, он увидел рядом кого-то чужого вместо меня. Тебе ясно?

— Абсолютно ясно, — коротко ответила Деби. Ее щеки залил легкий румянец. Высвободив свою руку, она направилась к лестнице. Арчибальд провожал ее взглядом. Увидев, как напряглись от обиды ее плечи, он пробормотал:

— Послушай, я не имел в виду…

Но Деби уже сбегала по ступеням вниз.

Сон немного восстановил его силы. Остаток дня он провел в кресле возле отца. После полудня дыхание старика, казалось, выровнялось и у Арчибальда мелькнула надежда: а вдруг, вопреки всему, отец поправится.

К вечеру, с трудом борясь со сном, он направился в кухню что-нибудь выпить. Деби читала в своей комнате, она слышала его шага, когда он спускался, потом снова поднимался наверх. Внезапно тишину нарушил ужасный крик. Это был крик боли и отчаяния.

— Нет! Нет! О Господи, нет!

Деби выбежала на лестничную площадку. В этот момент Арчибальд медленно выходил из комнаты отца. Его лицо было бледным, застывшим от потрясения.

— Что? Что случилось? — воскликнула девушка и вдруг все поняла.

Голос Арчибальда звучал неестественно, когда он произнес почти шепотом:

— Отец умер.

Сердце Деби наполнилось состраданием. Она робко протянула руку, не зная, как утешить, но Арчибальд, казалось, даже не видит ее. Он по-старчески прошаркал мимо нее, вниз по ступеням, в кабинет отца. Несмотря на то что случившееся не было для него неожиданностью, шок оказался слишком велик, его сознание отказывалось принимать реальность. Дрожащей рукой он набрал номер телефона доктора.

— Сейчас в поселке работает снегоочиститель, — сказал тот. — Я попрошу водителя расчистить к вам дорогу и поеду следом за ним на санитарной машине. Большая часть дороги уже расчищена, так что это не займет много времени.

Тем не менее прошло почти три часа, прежде чем у входа в особняк раздался шум двигателя. Все это время Арчибальд то мерил шагами холл, то поднимался наверх, то снова спускался вниз. Он не находил себе места. Деби тихо сидела в кухне, понимая, что ему надо побыть одному.

Доктор выглядел очень усталым. Он быстро закончил со всеми формальностями. Тело старика увезла санитарная машина. Арчибальд и Деби остались одни в гулкой тишине дома. После отъезда доктора Арчибальд больше не выходил из комнаты отца. Спустя некоторое время Деби тоже поднялась в свою комнату и стала готовиться ко сну. Когда она вышла из ванной, ее внимание привлек звук, похожий на стон. Она в нерешительности остановилась на лестничной площадке, потом слегка приоткрыла дверь. Арчибальд, будто оцепенев, сидел в кресле, уставившись на пустую кровать отца. Девушка молча, с чувством глубокого сострадания наблюдала за ним.

Постепенно его притупившееся от шока сознание стало проясняться. И, наконец, к нему вернулась способность реально воспринимать случившееся. Вероятно оттого, что все это время благодаря железной силе воли он сдерживал свои эмоции, а теперь, как только он позволил себе расслабиться, вихрь чувств и переживаний, переполнявших его, сразу же вырвался наружу. Глубокое чувство скорби поглотило его, освободило от необходимости сдерживаться. Арчибальд вышел из комнаты, держась за дверной косяк и пошатываясь. Казалось, ноги совсем не держат его. Деби успела отступить от двери. Она видела, какое глубокое страдание он испытывает. Приблизившись к нему, она взяла его за руку. Арчибальд вдруг весь обмяк и тяжело навалился на нее.

— Меня не было с ним в этот момент! — скорбно произнес он. — Столько часов быть рядом, и именно в тот момент, когда он уходил, когда, может быть, больше всего нуждался во мне, меня с ним не оказалось! — Отстранившись от девушки, он прислонился головой к стене. — Мы так многого не сказали друг другу. Я даже не успел попрощаться с ним.

— Возможно, он и не просыпался, — попыталась утешить его Деби. Она видела, что Арчибальда бьет мелкая дрожь. Причиной тому было не только горе, но и полное изнеможение. — Вы так устали, вам необходимо поспать.

Кровать в его комнате не была расстелена, поэтому она повела его в комнату, где спала сама. Он не сопротивлялся, все еще продолжая высказывать бессвязные обвинения в собственный адрес.

Деби усадила его на кровать и нагнулась, чтобы снять с него туфли. Но он вскочил на ноги и стал возбужденно метаться по маленькой комнате, будто по тюремной камере. Затем резко упал на кровать, обхватив голову руками.

Девушка понимала, что словами горю не поможешь, прошло еще слишком мало времени для того, чтобы человек смог воспринимать утешения. Она просто села рядом с ним и осторожно обняла его за плечи. Его тело содрогалось от беззвучных рыданий.

Затем Арчибальд обнял ее в ответ. Ничто не имело большего значения — ни приличия, ни здравый смысл, ни даже совесть. Он догадывался, что в этом молодом податливом теле найдет утешение, которое поможет ему смягчить чувство вины и горя, убивавшее его.

Горячими, дрожащими руками он все крепче прижимал Деби к своему телу, к своей пульсирующей плоти, наслаждаясь ее прерывистым дыханием. Невыносимое возбуждение владело им. Вцепившись руками в копну ее черных волос, он вновь прильнул к ее губам, вкладывая в поцелуй всю свою страсть.

Ответная страсть захлестнула Деби. Кожа ее горела, руки дрожали. С незнакомой страстью она прижималась к Арчибальду, стремясь слиться с ним воедино. Она так же сильно желала его, как и он ее.

Тихо вскрикнув, Арчибальд опустил Деби на кровать. Ее волосы веером разметались по белоснежной подушке. Навалившись на нее всем телом, он жадно всматривался в черты ее лица, обострившиеся от страсти. Рука его нетерпеливо устремилась вниз. Он овладел ею резко и безрассудно, движимый безумным голодом. Это не был акт нежной любви, это было бешеное желание вновь обрести уверенность в себе, преодолеть примитивное извечное чувство страха смерти. Как только его возбуждение достигло кульминации, Арчибальд громко закричал. Ему казалось, что он кричит: «Я жив! Я живой!»

Почти сразу же он заснул. Он спал долгим и глубоким сном на узкой кровати, держа Деби за руку. Спустя несколько часов, еще не настолько проснувшийся, чтобы полностью осознать случившееся, Арчибальд все же понял, что лежит на кровати, что в комнате совершенно темно и что рядом с ним женщина. Не открывая глаз, он потянулся к ней.

— Арчи! — нежно прошептала Деби и поцеловала его, а затем опрокинула на кровать и накрыла своим телом. Его твердая плоть вновь вошла в ее женское естество, запульсировала в нем и, не встречая сопротивления, с каждым новым ритмичным движением проникала все глубже и глубже. Неведомое ранее наслаждение нахлынуло на нее горячей волной, и теперь уже Деби взорвала тишину громким, протяжным криком экстаза.

Когда Арчибальд окончательно проснулся, он чувствовал лишь умиротворение и безмерный покой. Он был в комнате один. Солнечные лучи заливали все вокруг ярким светом. Какое-то время он лежал неподвижно, смакуя те прекрасные ощущения, которые еще сохранялись в нем от прошедшей ночи. Но затем медленно, с болезненной ясностью воспоминания о печальных событиях начали возвращаться к нему.

Боже мой! — подумал он. Отец мертв, а я затащил в постель Деби, молоденькую неопытную девушку. Конечно, девчонка сама навязалась мне, но, тем не менее, она имела полное право на безопасность.

Его охватил ужас, но не потому, что это случилось сразу же после смерти отца, а потому, что он мог взять Деби против ее воли. Но, вспомнив, что девушка сама была полна страстного желания, он немного успокоился. Немного, но не совсем. Ему не следовало делать этого ни при каких обстоятельствах. И ничто не может служить оправданием случившемуся.

Однако Арчибальд не относился к той породе людей, которые подолгу копаются в своих поступках. Он поспешно встал, принял душ, оделся и сбежал по ступеням вниз.

Деби была на кухне. Она выглядела удовлетворенной и счастливой.

Прошедшая ночь явилась для нее настоящим откровением, открытием секса, фантастического секса. Теперь она знает, каким он должен быть на самом деле. Она никогда не предполагала, что секс может доставить столько радости, вызвать желание смеяться без причины, петь и танцевать. Это была самая прекрасная ночь в ее жизни.

Когда появился Арчибальд, она улыбаясь подбежала к нему и с нетерпением стала вглядываться в его лицо, ожидая ответной улыбки. Но он не оправдал ожиданий, не заключил ее в свои объятия. Вместо этого он мягко отстранил ее от себя.

— Я должен сделать множество телефонных звонков, — сказал он.

— Да-да, конечно. — Деби отступила назад, и он направился к двери.

— Арчи! — окликнула она его.

Обернувшись, он изобразил на лице подобие улыбки.

— Мы поговорим немного позже. Через полчаса. Хорошо?

Деби кивнула в ответ, и он отправился в кабинет.

Это понятно: он же должен сообщить о смерти отца всем членам семьи, размышляла она. Интересно, сколько времени потребуется для организации похорон? Она была уверена, что Арчибальд останется здесь до завершения всех организационных мероприятий, и им никто не помешает быть вдвоем все это время. При этой мысли волнение вновь охватило Деби. Но ее надежды вдребезги разбились, как только вернулся Арчибальд, пробыв в кабинете более часа.

— Я связался с родственниками, и они приедут сюда в самое ближайшее время. — Он помедлил, затем мрачно произнес: — Теперь относительно прошлой ночи. Полагаю, я должен извиниться, но, признаюсь, не сожалею о том, что между нами произошло. Ты была нужна мне, да и ты сама, я уверен, почти так же нуждалась во мне. — Не обращая внимания на ее протестующий жест, он продолжал: — Но я не могу отвергать тот факт, что воспользовался твоим присутствием здесь. Будь я на твоем месте, я бы этого не допустил. — Он передернул плечами. — Но это произошло, и я очень благодарен тебе за то, что ты была так… мила. — Взгляд его серых глаз остановился на ее лице. — Я хотел бы выразить свою благодарность материально. Вот это поддержит тебя, пока ты разберешься со своими проблемами. — И он протянул ей сложенный листок бумаги.

Деби увидела, что это чек. Гнев охватил ее. Она вскочила, опрокинув стул.

— Да вы что, черт возьми, принимаете меня за проститутку? Я не делаю это за деньги!

Задержав ее за руку, Арчибальд сказал убежденно:

— Но это вовсе не плата за услуги. — Деби с горечью усмехнулась.

— Как же еще можно это назвать?

— Это только знак внимания, способ выразить благодарность. Каким же образом я еще могу это сделать?

Можно было бы найти миллион способов, подумала она. Прежде всего обнять ее, прошептать, как прекрасно ему было с ней. Он мог бы поцеловать ее, улыбнуться ей, сказать, что ему бы хотелось повторять это вновь и вновь — сейчас, завтра, всегда… Что ему так важно сейчас быть рядом с ней. Но он лишь признался, что воспользовался ее присутствием здесь и тем, что она оказалась такой доступной. Словом, использовал ее, а теперь хочет успокоить свою совесть, заплатив ей за это. Как же он унизил ее! Сразу же то прекрасное, чем еще минуту назад она так восхищалась, превратилось в порочность и грязь.

— Я уезжаю отсюда немедленно, сейчас же! — произнесла Деби металлическим голосом.

Тот факт, что задеты ее гордость и чувство собственного достоинства, поразил Арчибальда. Он был почти уверен, что Деби примет от него деньги с легкостью, возможно даже с удовольствием. Он никак не предполагал такой реакции. Ведь она так нуждается, и он хотел ей только помочь, выразить свою благодарность наиболее практичным способом. Но, пожалуй, так даже лучше. Ему не хотелось, чтобы она цеплялась за него, устраивала ему сцены.

— Я вызвал для тебя такси, — сказал он сухо. — Движение поездов уже восстановлено. Ты сможешь доехать до ближайшей железнодорожной станции.

Окаменевшее лицо Деби больше не выражало никаких эмоций.

— Вам не терпится освободиться от меня, не так ли?

Арчибальд посмотрел на нее долгим взглядом. Казалось, что от гнева она стала еще красивее. Ему очень не хотелось ее обижать, но он знал: другого выхода у него нет. Голос его звучал ровно, почти равнодушно:

— Дело в том, что среди тех, кто уже выехал сюда, моя жена.

Вагон был почти пустым. Деби уселась у окна, наблюдая за пробегающими мимо пейзажами. Сквозь снег за окном уже можно было различить поля, похожие на лоскутные одеяла, деревья, склонившиеся под тяжестью снежного покрова прямо к железнодорожному полотну.

Арчибальд дал ей деньги на поездку до Траубриджа, и она вынуждена была их взять. Но только теперь, садя в вагоне, она обнаружила в кармане куртки тот самый чек, который он уже пытался вручить ей. Чек был на такую фантастическую сумму, что ее хватило бы Деби до конца жизни. Что же делать? — судорожно размышляла она. Разорвать на мелкие клочки? Но это был бы безумный, непростительный шаг. Конечно, она могла бы принять от Арчибальда такой сказочный подарок, если б знала, что у нее есть шанс остаться с ним. Но теперь, когда он вышвырнул ее из своей постели и из своей жизни…

Слезы отчаяния готовы были брызнуть из ее глаз, но ей удалось сдержать их. Впрочем, на что она могла рассчитывать? По сути, он вынужден был вышвырнуть ее из дома. И если она тешила себя призрачной надеждой, то у нее не было для этого никаких оснований. В общем, хватит забивать себе голову, она должна просто забыть эту ночь. Забыть Арчибальда Гроува. Пришло время начинать новую жизнь.