Союз одиноких сердец

7

Натали как ошпаренная вылетела из библиотеки. Мало того, что она не добилась от Слейтера того решения, которое считала единственно возможным, так она еще и попалась на удочку его мужской притягательности. За это она ненавидела себя больше всего. Надо же было так раскиснуть… Хотя она сознавала, что это было очень, очень приятно. Никто и никогда так не гладил ее, не прижимал к себе и не целовал. У нее до сих пор дрожали колени и горели щеки.

Искуситель!

Натали хотелось спрятаться в какой-нибудь дальний угол, зажмуриться и постараться выбросить всю эту сцену из головы. Но она не могла это сделать. Отец оставил ее главной по приему и развлечению гостей. К тому же она обещала Дику, что покатается с ним на лодке. А Дик обязательно позовет с собой отца. И как она будет метаться между ними? Дику ведь совершенно необязательно знать, что его отец с этой минуты стал ее настоящим врагом.

— Натали… — это Рене как всегда вовремя появилась из гостиной, — ты почему такая красная и растрепанная?

— Я?

— Ты, — усмехнулась Рене. — Мистер Слейтер вел себя чересчур агрессивно, а ты отбивалась?

— Не говори глупости, — разозлилась Натали, потому что Рене угадала и не угадала: он был чересчур нежен, а это было посерьезнее, чем агрессия… — Просто мы слегка поспорили о проблемах воспитания. Весьма неприятный тип.

— Да? А мне он показался довольно милым. Если ты не против, я бы занялась его воспитанием…

— Можно подумать, тебе очень нужно мое разрешение, — фыркнула Натали. — Насколько я понимаю, ты уже этим занимаешься с самого утра…

— Только не говори, что ты ревнуешь. — Рене как-то слишком внимательно разглядывала подругу. — Или я угадала?

— Ерунда какая! Пожалуйста, занимайся им сколько душе угодно, если тебе интересны эгоисты и сухари.

— Ладно, не злись, — пожала плечами Рене. — Я же не виновата, что вы о чем-то там не договорились… Мне он кажется очень симпатичным.

— Ну и пожалуйста, — дернула Натали плечом. — Развлекай своего «симпатичного», а мы с Диком пойдем в сад. У вас будет масса времени…

Натали резко развернулась и пошла искать Дика, а Рене направилась в библиотеку, чтобы продолжить атаку, которая пока не приносила никаких результатов. Слейтер был с ней любезен, но она чувствовала, что он не клюет на те привычные штучки, которые всегда так безотказно действовали на других мужчин. Что ж, чем неподатливее материал, тем охота интереснее.

— Мистер Слейтер! — позвала она, заглядывая в комнату. — Куда вы пропали?

Дик сидел в своей комнате и что-то увлеченно рисовал в тетради. Он пошел было искать отца и Натали, но услышал их голоса в библиотеке и по тону понял, что идет какой-то взрослый и серьезный разговор. Дик решил, что не стоит им мешать, потому что впереди еще целый день и они все успеют. Говорили, конечно, о нем, но подслушивать было некрасиво. Дик поднялся к себе, нашел тетрадь и попытался нарисовать человека — такого, как видел вчера в атласе. Он никогда этого раньше не пробовал и понял, что это не такое простое занятие…

— Эй! — услышал он голос Натали и быстренько захлопнул тетрадь: ему не хотелось, чтобы она увидела его неумелые каракули. — Ты почему спрятался?

— Я не спрятался. Просто вы с папой ушли, а разговаривать с Рене…

— Понятно. Мы едем кататься на лодке?

— Конечно, идем. — Дик спрыгнул со стула и начал одеваться.

— Только потеплее, — не удержалась от наставления Натали, — на воде холоднее. Я тоже пойду оденусь. Встречаемся внизу через пять минут.

— А папа?

— Папа?

— Он с нами пойдет?

— По-моему, нет, — неуверенно сказала Натали. Ей не слишком хотелось врать, но еще больше не хотелось встречаться с Вэлом. — Они разговаривают с Рене.

— А ты спрашивала?

— Ну да, — чуть замялась Натали. — Я говорила, что мы идем на пруд.

— А он?

— Он сказал, что ему надо поговорить с Рене… — Натали выпалила это и подумала: будь что будет. Если Дик пойдет к отцу, то пусть решают сами: в этом случае у нее не будет выбора.

— Ладно, — согласился Дик. — Пусть разговаривает.

— Ну и отлично. — Натали перевела дух и быстренько отправилась одеваться, чтобы не продолжать обсуждения. — Давай, я тебя жду.

Внизу Натали внимательно осмотрела экипировку Дика, еще раз проверила все шнурки и завязки, и они отправились к пруду. Рене и Вэл были в библиотеке. Натали очень хотелось знать, что там происходит, но если бы она сунула туда голову, то пришлось бы объяснять, куда они с Диком уходят.

Лодка была небольшая и весельная. Натали любила сама грести, хотя знала, что к вечеру все мышцы будут болеть. Ладно, прогулка этого стоила.

— А ты дашь мне попробовать? — спросил Дик, усаживаясь на носу.

— Дам, — ответила Натали, делая первый гребок. — Только это довольно трудно. Нужны силы.

Дик кивнул и свесился к воде. Ему хотелось опустить руку и попробовать, какая она. Он посмотрел на Натали, которая сосредоточенно работала веслами, потом стянул перчатку и опустил палец в воду. Вода была как жидкий лед — ужасно холодная. Но чувствовать, как она течет между пальцами было так интересно, что он решил, что холод немножко можно и потерпеть.

— Дик, — заметила Натали его маневры, — вода ледяная. Если ты будешь слишком долго держать там руку — простудишься.

— Я немножко, — ответил Дик не поворачиваясь. — Знаешь, я никогда не катался на лодке.

— Давай лучше садись рядом со мной, я тебе дам одно весло, — предложила Натали и освободила место рядом с собой на лавочке. — Только пробирайся осторожно, чтобы мы не перевернулись.

Дик уселся рядом с Натали, взялся за весло и попробовал так же лихо закинуть его, как это делала она. Но он только зацепил край воды и чуть не выронил весло из рук.

— Не спеши, — засмеялась Натали. — Здесь нужна сила. Не размахивай им. Осторожно опусти наполовину в воду и с усилием потяни на себя.

Через несколько неудачных попыток у него получилось. Дик пыхтел, напрягался, но весло двигалось, а вслед за ним чуть-чуть двигалась и лодка.

— И скажи мне теперь, что спорт не нужен, — поддела его Натали. — Видишь, для самых простых вещей нужна сила.

— Угу, — буркнул Дик, который от усилий не мог даже говорить нормально.

— Но у тебя неплохо получается, — ободрила его Натали. — Еще немного — и мы будем просто лететь, а не плыть.

Чтобы доказать Натали, что он не такой уж слабак, Дик сделал еще несколько гребков и совершенно выбился из сил. Как это ей удается?

— Ладно, на сегодня достаточно, — сжалилась над ним Натали. — Перебирайся на свое место.

Дик отдал ей весло и пополз обратно на нос. Жалко, что отец не видел, как он лихо это сделал.

Они катались часа два, пока и Натали не выбилась из сил. Физические упражнения очень хорошо прочищают мозги, подумала она, причаливая к мосткам. К вечеру она и чашки не сможет поднять, зато в голове полный порядок. Подумаешь, какой-то поцелуй. Сегодня они уедут — и жизнь войдет в обычную колею: они с Диком будут учиться рисовать, гулять по школьному парку, болтать о разных разностях… А мистер Слейтер пусть себе занимается чем угодно, если ему наплевать на собственного ребенка. Что делать со всем этим дальше, она подумает потом. Почему-то вести настоящую войну ей не хотелось. Вэл Слейтер не так уж плох, к тому же Дик его очень любит. Может быть, ей следует разобраться в этой ситуации более тщательно. Он не похож на самовлюбленного идиота, которому наплевать на все на свете… Надо поговорить с отцом, решила Натали. Скорее всего, отец знает о нем то, чего не знает она.

Все эти два часа, пока Натали и Дик наслаждались красотами природы и боролись с лодкой, Вэл изнывал от тоски в обществе красавицы Рене. Ему было все понятно и совершенно неинтересно. К тому же он на чем свет ругал себя за то, что дурацкое мужское самолюбие не позволило ему сказать Натали всю правду. Зачем было говорить, что все останется по-прежнему? Чего он ждал? Что она попросит у него разъяснений? Или кинется на него с упреками? Или смирится?

Глупость, но он хотел, чтобы его решение стало для нее сюрпризом. Вот я какой! Я все сам за нас решил и придумал, а ты должна быть благодарна, что получила такой необыкновенный подарок… Мальчишка! Ровно через пять минут после того, как она выскочила из комнаты, ему захотелось найти ее и все рассказать. Но пока он додумался до этого гениального решения, в комнате появилась Рене, которая начала что-то говорить, а ему пришлось что-то отвечать…

— Вэл, вы совсем не слушаете меня! — Последнее предложение было сказано тоном выше и заставило Вэла оторваться от размышлений. — Вам что, совсем неинтересно?

— Ну что вы, — поспешил ответить он и даже прищурился от внимания. — Мне очень интересно.

— Я говорю, что мне нужна ваша консультация, — сказала Рене, которая ясно видела, что он совершенно не слышит ее, и пошла ва-банк.

— Консультация?

— Да. — Она потупила глаза. — Дело в том, что сегодня ночью у меня болело вот здесь… — Рене встала перед ним и задрала свитерок почти до груди, показывая куда-то в область желудка.

Вэл вздохнул: ее маневры были настолько очевидны, что ему стало смешно. Было бы гораздо естественнее, если бы она просто разделась и указала ему на диван.

— И давно болит? — серьезно спросил он, рассматривая ее плоский смуглый живот.

— Вчера вечером я не могла уснуть, так было больно, — капризно ответила она.

— Насколько я помню, вы прекрасно себя чувствовали, — заметил Вэл. — Я видел вас, когда возвращался из парка. Вы мне показались вполне здоровой.

— Конечно, — не смутилась Рене, — я и была здорова, пока не поднялась к себе в комнату. А потом…

— И сегодня утром, за завтраком, вы с аппетитом поели…

— Ну, — замялась Рене, — с утра мне было лучше, а потом опять началось.

Чего она от меня хочет? Чтобы я спокойно объяснил ей, что меня не привлекают женщины, которые активно навязываются мужчинам? — подумал Вэл. Но быть грубым с подругой Натали ему не хотелось. Хватит того, что он с самой Натали поступил по-свински…

— Давайте я посмотрю, — согласился он, указывая ей на диван.

Рене с готовностью прыгнула на диван и застыла в самой соблазнительной позе, не забыв побольше обнажить живот.

— Лягте ровно, — приказал он своим врачебным голосом, — руки вытяните вдоль тела и расслабьтесь.

Потом он быстро пропальпировал ей живот. Несмотря на все ее оханья и аханья, никаких нарушений он не нашел. Живот Рене был просто находкой для того, чтобы показать совершенно нормальное его функционирование.

— Боюсь вас разочаровать, — сказал он, натягивая свитер на место, — у вас все в полном порядке.

Рене благодарно улыбнулась, быстро привстала и крепко обняла Вэла за шею…

Именно в этом недвусмысленном положении их и застала Натали, которая отправила Дика мыть руки после прогулки и решила проверить-таки, чем так заняты ее гости…

Вэл понял, что что-то случилось, по торжествующему лицу Рене. Он расцепил ее руки и повернулся к дверям. Единственное, что он успел увидеть, была возмущенная спина Натали.

Доконсультировался!

Рене тихонько засмеялась и поднялась с дивана.

— Спасибо, доктор, — сказала она, поправляя одежду, — теперь я абсолютно уверена, что со мной все в порядке.

Зато со мной все не в порядке, мрачно подумал Вэл, отправляясь на поиски Натали, чтобы объясниться с ней и прекратить череду нелепостей. Он знаком с ней меньше суток, но уже успел захотеть ее, поцеловать, решить их дальнейшую судьбу и все испортить.

Натали нигде не было. Наверное, ушла к себе, чтобы как следует обдумать все слова, которые должна сказать ему при встрече…

Вэл заглянул к Дику. Тот пытался навести порядок в комнате, которая вся была завалена его вещами.

— Тут был бой? — спросил Вэл, протягивая Дику носок.

— Нет, просто я так измучился в этих вещах, что захотел их поскорее снять. А где Натали?

— Вот и я думаю, где Натали, — развел руками Вэл. — Вы ходили гулять?

— Ага, катались на лодке. Она даже разрешила мне погрести.

— Ну и как? — спросил Вэл, помогая Дику развешивать вещи.

— Отлично! Но сил, честно сказать, не хватает. Весла тяжелые.

— Тяжелые, — согласился Вэл, а потом без всякого перехода спросил: — Ты умеешь рисовать?

— Немного, — смутился Дик, который так и не решился показать отцу свои рисунки. — Мы с Натали… то есть Натали решила меня научить. Мне нравится.

— Покажешь?

— У меня все дома, — огорчился Дик.

— А мы уже вечером будем дома, — сказал Вэл и увидел, что Дик чуть-чуть расстроился. — Ты не хочешь уезжать?

— Хочу, но мне не хочется расставаться с Натали, — ответил Дик и прямо посмотрел на отца.

Вэл удовлетворенно хмыкнул: именно это он и надеялся услышать.

— Пап, а мы скоро обедать будем?

— Не знаю, — пожал плечами Вэл, — но, когда найдется Натали, можно будет попросить у нее пару бутербродов. Думаю, после прогулки и она не откажется.

— Тогда я пошел ее искать, — заявил Дик и выбежал из комнаты.

Через несколько минут вся компания собралась в гостиной, куда Натали принесла бутерброды и горячий кофе. Она тоже была голодна. К тому же для душевного равновесия просто необходимо было подкрепиться.

Рене сидела в углу в кресле с самым добродетельным видом и не принимала участия в пиршестве. Дик уплетал бутерброды с быстротой оголодавшего волчонка. Вэл пил кофе и исподлобья поглядывал на Натали.

Лицо ее было совершенно спокойно, и если бы не складочка между бровями, то можно было бы подумать, что никаких бурь все утро не было.

— Прекрасный кофе, — сказал Вэл, чтобы как-то начать разговор.

— Я очень рада, что вам нравится, — чинно ответила Натали, не поднимая на него глаз.

— Налейте-ка мне еще чашечку, — попросил Вэл самым смиренным тоном.

— С удовольствием, — елейным голосом ответила Натали и потянулась за кофейником.

Дик на минуту перестал есть и посмотрел на них. Странные люди эти взрослые! Разговаривают как в кино… И голоса какие-то неестественные.

— Боюсь, что я не смогу дождаться профессора, — сказал Вэл, внимательно следя за реакцией Натали. Она невозмутимо продолжала жевать бутерброд. — У меня есть еще кое-какие дела…

— Папа, ты ведь говорил, что мы поедем вечером, — встрял Дик, которого совсем не устраивала перспектива уехать так быстро.

— Мы должны заехать к бабушке с дедушкой, — напомнил ему Вэл, — а до твоего отъезда осталось совсем немного. К тому же мы, наверное, мешаем отдыхать Натали и Рене. Они ведь тоже давно не виделись.

Дик понял, что спорить с отцом бесполезно. Если он говорил таким тоном, то надо было сразу соглашаться. Никакие капризы и уговоры не помогут. Дик незаметно вздохнул и взял еще один бутерброд: обед в этом доме им не светит.

— Вы нам совершенно не мешаете, — выдавила Натали, которая была просто счастлива, что он догадался ускорить отъезд.

— Спасибо вам за гостеприимство, — продолжал Вэл, который как бы не услышал ее замечания. — Передайте профессору, что я обязательно позвоню и мы договоримся о встрече.

— Передам.

Если бы она хотя бы один раз взглянула на него, Вэл не смог бы сдержаться и попросил бы у нее прощения прямо здесь, при всех. Но Натали была так холодна и замкнута, что он побоялся того, что она может сказать в ответ. А если она это скажет, то вся последующая история может пойти по другому пути. Вэл мучительно соображал, что бы такое еще сказать, но в голову ничего не приходило. Надо просто попросить ее уделить ему несколько минут перед отъездом и объяснить, что сцена с Рене просто недоразумение…

— Ну что ж, спасибо за угощение, — сказал он, так ни на что и не решившись. — Я пойду собираться… Дик доедай, и я тебя жду.

Дик попрощался с Натали и побежал к машине. А Вэл медлил и ничего не говорил. Натали с отчаянием ждала, когда он произнесет обязательные слова, и переминалась с ноги на ногу. После всего что произошло за эти несколько часов, молчание между ними было невыносимо. Пусть бы сказал какую-нибудь глупость или пошлость, тогда она бы успокоилась. Но она знала, что ни того ни другого ей не дождаться. Он умен, хорош собой, добр и внимателен. Почему он обнимался с Рене, она не понимала, но догадывалась, что он виноват в этом меньше всего.

Так, переминаясь с ноги на ногу, они простояли минут пять. Никто не мог начать говорить. Да и можно ли говорить на пороге?

— Ну… — не выдержала Натали.

— Натали, спасибо вам, — вдруг сказал он и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. — За Дика…

Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Натали не сопротивлялась. Именно этого она ждала с той самой минуты, как покинула библиотеку, в которой они так горячо обнимались. Ее душа требовала хоть каких-то аргументов.

Но в тот момент, когда уши ее готовы были внимать мольбам о прощении, Вэл легко поцеловал ее в губы, повернулся и быстрым шагом направился к машине.

Через две минуты их и след простыл.

Натали вернулась в гостиную. Ей совсем не хотелось говорить сейчас с Рене, но подняться к себе было бы невежливо.

— Жалко, что он уехал, правда? — сказала Рене, откладывая журнал.

— Ничего не жалко, — буркнула Натали, собирая чашки. — Скатертью дорога.

— Ой-ой-ой! — засмеялась Рене. — Только не рассказывай, что он тебе не нравится. Я специально подстроила все это, чтобы посмотреть на твою перекошенную физиономию.

— Очень остроумно! — фыркнула Натали, но ей почему-то стало легче.

Она слишком давно знала Рене и привыкла к ее некоторой экстравагантности. К тому же Вэл Слейтер был не очень-то похож на мужчину, который волочится за каждой юбкой и ни с того ни с сего целуется с первой встречной девушкой…

— Да ладно тебе! — махнула рукой Рене. — Кстати, поверь моему опытному глазу — ты ему тоже нравишься. Как это ни прискорбно.

— Зато он мне ничуть не нравится, — взвилась Натали. — Он холодный, самолюбивый, малоприятный тип. К тому же отвратительный отец. Если хочешь знать, я битый час доказывала ему, что Дик нуждается в любви, а он заявил, что ничего не собирается менять.

— Ты хочешь сказать, что он пытался убедить тебя, что не собирается любить собственного сына? — переспросила Рене с явной издевкой.

— Нет, я не это хотела сказать. Он не сделал выводов из того, что я ему говорила.

— А, значит, он не внял советам опытного специалиста, — опять поддела ее Рене.

— Слушай, перестань пожалуйста, — попросила Натали и устало опустилась на стул. — Наверное, я сделала что-то не так. Но ты, вместо того чтобы издеваться, лучше бы помогла.

— Тогда признайся, что он тебе понравился, — торжествующе произнесла Рене.

— Понравился, — сдалась Натали. — Но это ужасно!

— Ничего ужасного. Это же очень хорошо, что так все вышло. Представляешь, что было бы, если бы он действительно оказался таким подонком, как ты о нем думала. И не смотри на меня так!

— Я и не смотрю…

— Лучше послушай умного человека. Вместо того чтобы читать ему нотации, надо было попытаться просто поговорить с ним. Узнать, о чем он думает, чего хочет. Это же так просто.

— Ну, как я вижу, ты в этом преуспела, — опять поджала губы Натали.

— К сожалению, нет. Он вежливо слушал, не более. Поэтому мне пришлось два часа нести всякую ахинею. Но я-то ему неинтересна. А с тобой бы он поговорил.

— И что теперь?

— Теперь время ушло, — очень серьезно констатировала Рене. — Ты сделала все, чтобы он бегом бежал из этого дома.

— Я?! Ну и наглость! — Натали не могла найти более мягкое определение.

— Конечно. Сидела тут с видом мученицы. Думаешь, мужчине легко оправдываться? Поверь мне, он хотел с тобой объясниться, но ты не дала ему ни единого шанса.

— Знаешь, если бы он хотел, ему никакой шанс не был бы нужен.

— Это непродуктивный спор. Короче, ты должна выспросить своего отца, для чего он приезжал. А потом найти способ связаться с ним.

— И попросить у него прощения?

— Ну зачем же так радикально? — Рене плавилась от собственного великодушия. — Просто поговори с ним о Дике. Поверь, его волнует каждое слово, которое ты скажешь.

— И что дальше?

— А дальше он сам найдет что сказать. У вас есть одно общее, что важнее всего другого, — Дик.

— Рене! Если бы ты знала, как я тебя люблю! — Натали сжала подругу в объятиях. — Ты — красавица и умница. И я злюсь иногда на тебя, потому что у тебя с мужчинами так легко все складывается.

— Да уж складывается, — грустно вздохнула Рене. — На меня он такими глазами не смотрел.

— Да он тебе и не слишком нужен. Иначе ты бы вела себя совсем по-другому.

— Я устраивала ему проверку, — строго сказала Рене. — И он, к сожалению, ее прошел. Так что я тебя благословляю.

— Вот еще! — буркнула себе под нос Натали и пританцовывая понесла посуду на кухню.

А через месяц она получила письмо.

«Здравствуй, Натали!

Простить себе не могу, что мы так нелепо расстались. Я вел себя как дурак или как мальчишка, что, собственно, одно и то же. Взрослый мужчина никогда бы не оказался в столь нелепой ситуации. А говорить тебе «это совсем не то, что ты подумала» было еще глупее. Рене решила надо мной подшутить, и у нее это прекрасно получилось. Я не обижаюсь. К тому же, думаю, что ты никогда бы не стала дружить с плохим человеком. Единственное, о чем я жалею, что не сказал тебе самого главного — через два месяца я возвращаюсь в Америку навсегда. Именно поэтому я приезжал к твоему отцу — он предложил мне работу. Тогда я еще не знал точных сроков, поэтому не хотел напрасно обнадеживать Дика. А если бы я сказал об этом тебе, он все равно бы об этом узнал. Я не говорю, что ты могла бы рассказать. Просто Дик очень внимательный человек. А я столько раз ошибался, что не хотел еще раз попасться в ловушку собственных желаний. Теперь ты знаешь все. Твой отчет изучил очень внимательно.

Спасибо.

Вэл Слейтер».

Натали Бриджес Вэлу Слейтеру.

«Добрый вечер, Вэл!

Спасибо за внимательно изученный отчет. Хотя это одна из моих прямых обязанностей. Интересно, а предыдущие отчеты вы читали? Или просто откладывали в сторону? Не обижайтесь, это я так шучу. Не очень удачно? Больше не буду. Все те обидные слова, которые я вам наговорила, были скорее криком души, эмоциями. В них много правды, что касается Дика, но мои выводы — всего лишь мои предположения. На самом деле, поразмыслив немного (иногда стоит это делать), я пришла к выводу, что не имела права судить вас, не зная подлинной вашей истории. Я не спрашиваю о ней. Если захотите, расскажете. Часто мы принимаем за правду то, что нам хочется считать правдой. Я не избежала этого заблуждения.

Наблюдая за вами с Диком всего несколько часов, я поняла, что вы очень нуждаетесь друг в друге. И сказать, что я рада тому, что вы возвращаетесь, это ничего не сказать. Что вы решите с Диком? Он останется в школе? Или исполнится его мечта: жить в родном доме и ходить в школу поблизости? Простите, я опять невольно давлю на вас. Дик, наверное, и сам говорил вам о своем желании.

В моих словах есть и доля обычного эгоизма: я буду скучать. Никогда и никто не требовал от меня таких усилий. Когда много отдаешь, то очень жалко бывает отпускать. Но меня прощает одно: я действительно полюбила вашего сына. Он очень способный человек, одаренный интеллектуально и творчески. Но это даже не самое главное в нем. У него поразительно для ребенка развита способность чувствовать людей. Он мало говорит, но очень многое видит. Если дать именно этому таланту развиться, то он может стать незаурядным психологом. Насколько я знаю, его мать посвятила себя именно этому направлению науки и медицины?

Похоже, я тихонько сползаю на менторский тон. Вы и сами поймете, какой дорогой ему идти.

Если позволите, я сообщу Дику о вашем скором приезде. Или напишите ему об этом сами.

Что касается Рене, то недоразумения, связанные с ее необычным характером и манерой поведения, разрешились в тот самый момент, когда вы покинули наш дом. Она добрый и надежный друг. В этом я никогда не сомневалась. Если встретимся все вместе, мы посмеемся, вспоминая эту историю.

Всего хорошего.

Натали»

Вэл Слейтер Натали Бриджес.

«Здравствуйте, дорогая наставница!

Внимательно читал твое письмо — много думал. В нем есть масса невысказанных вопросов. Но не ругай себя. К сожалению, мы не смогли нормально поговорить. Всему виной моя недоверчивость и твоя предубежденность. Думаю, что это исправимо. На какие-то вопросы я могу ответить сейчас, другие — требуют разговора глаза в глаза. Видишь, как витиевато я выражаюсь. Мою историю я когда-нибудь тебе расскажу. Поверь, даже у самого мужественного человека есть желание поделиться своей ношей с неравнодушным человеком. В двух словах это была история очень большой любви, нереализованных надежд и эгоизма. Теперь я и сам могу себе это сказать. Я просто поддался чувству самосохранения, поэтому бежал от моего сына, от моего дома, от моей страны. Так было проще. И простить себя за это невозможно, сколько бы времени ни прошло… Я виноват перед ним и перед собой. Теперь постараюсь не упустить возможности, которые дает мне жизнь. Прости мне патетику, но слова на бумаге плохо передают чувства.

Дик конечно же будет жить со мной. И пусть сам выберет себе школу. Ничего так не хочу, как знать, что он доволен и спокоен. Только вот как нам быть с тобой, наша дорогая воспитательница? Я тоже заметил, что Дик привязан к тебе. И считаю, что ваши отношения носят дружеский характер, а не формальную ответственность взрослого и подопечного ребенка. Он будет нуждаться в твоем обществе.

Я написал ему письмо, которое отошлю вместе с этим. Если ты сказала ему, то пусть услышит это еще раз от меня. Если — нет, то порадуйтесь вместе с ним еще раз.

Пиши мне. До свидания.

Вэл»

Натали Бриджес Вэлу Слейтеру.

«Здравствуйте, Вэл!

Похвалите меня — я выдержала и не рассказала Дику. Он получил ваше письмо вчера вечером, и мне с трудом удалось уговорить его не скакать с радостными воплями на диву всем, кто привык видеть Дика спокойным и молчаливым. Десять минут он все-таки поскакал… Потом мы с ним придумывали, что необходимо переставить в его комнате, чтобы ему было там удобно жить. Мои советы были довольно умозрительными, потому что я видела ваш дом только из окна автомобиля. Тогда он нарисовал мне план дома, потом план комнаты, потом расположение мебели. В общем, мы очень продуктивно потрудились над усовершенствованием вашего жилища. Не знаю, как вы к этому отнесетесь…

Мы готовимся к Рождеству. Дик впервые за все время пребывания в школе участвует в этом сумасшедшем процессе: он с ребятами разрисовывает стены в большом зале, где состоится праздничное представление. Больше всего ему понравилось делать дерево с вороном и воронятами из лоскутов материи. Дерево огромное — от пола до самого потолка, — и ветки его разлетаются по всей стене. Разные оттенки ткани создают впечатление объема и фактуры настоящего дерева. Честно говоря, это действительно очень впечатляет! Дик самостоятельно изваял (если можно так сказать) двух воронят и страшно этим гордится. Я никогда не видела у него таких блестящих и веселых глаз. Кстати, и ребята стали толпиться около него. Вот что значит талант. Жаль, что вы не увидите этого великолепия. Насколько я понимаю, вы приедете в конце января?

После праздника я должна отвезти Дика к бабушке с дедушкой. Рождество, Новый год и каникулы он проведет там. А где будете вы?

Я поеду к отцу. Соскучилась и по нему и по нашему старому дому. Буду печь индейку. Правда, никогда этого не делала. Но очень хочется, чтобы получилось.

Дик обещал, что сегодня вечером напишет вам письмо, а завтра мы вместе отправим наши послания.

До свидания. Мне нравится разговаривать с вами. Но лучше бы глаза в глаза… Ничего, что это плагиат?

Натали»

Вэл Слейтер Натали Бриджес.

«Натали, здравствуй! Добрый день!

Или добрый вечер?

Я не знаю, когда ты получишь почту и будешь читать это послание, поэтому пожелаю заодно и доброй ночи.

Как вы там поживаете? Как прошло Рождество? Индейка была съедобная? Шучу. Уверен, что у тебя всегда все получается замечательно. Завидую профессору — ему удалось ее попробовать. Рождество — семейный праздник, поэтому я праздновал его один в окружении фотографий. Пожелал тебе и Дику доброго Рождества, а потом просто лег спать. Есть что-то грустное в праздниках, которые принято встречать дома среди родных, когда они проходят в одиночестве.

Сестра Керри любезно пригласила меня на ужин, но я отказался. Она чудесная женщина и очень хороший друг, но в этот день мне хотелось побыть с тобой. Не удивляйся. Или не обижайся. Не знаю, как ты отнесешься к моему желанию зачислить тебя в родственники. Но мне кажется, что за этот месяц у меня появился человек, который сделал мою жизнь более осмысленной. Прости меня, но я не хочу делать вид, что поцелуя в твоем доме не было. Я до сих пор чувствую его на своих губах. И не могу не желать его снова.

Теперь я могу признаться, что вечером наблюдал за тобой, когда ты так горячо говорила с Рене на террасе. Не буду описывать все свои чувства и мысли, скажу только, что та восторженная девочка вернула мне вкус к жизни. А ее губы заставили кровь закипеть в жилах.

Я мечтаю о тебе. Самонадеянно думать, что старый мужчина, отягощенный годами борьбы с самим собой и непростым прошлым, может вызвать у юной прелестной особы ответные чувства, но я ничего не могу с этим сделать. Я мечтаю о тебе.

Мне ведь не показалось, что ты ответила мне?

И еще. Я очень давно знаю тебя. Вспомнил в Рождественскую ночь, когда рассматривал фотографии. Ты, наверное, не знаешь, что Дик прислал мне несколько твоих снимков. Маленький хитрец, он специально сделал это, чтобы я с тобой получше познакомился. Так вот, я вспомнил. Ты неслась встречать отца и налетела на меня в аэропорту. А потом заявила, что я ничего не вижу перед собой. И мне эта история не приснилась. Это была ты…

Воспоминания о том времени были настолько больными, что я попытался забыть все.

Тогда тебе было пятнадцать или шестнадцать, а у меня через два дня родился Дик… Я очень надеюсь, что ты ждешь меня.

Вэл»

Натали Бриджес Вэлу Слейтеру.

«Вэл! Вэл!

Я знаю, что существуют правила. Но мне не хочется вести вечную игру, в которую веками играют мужчины и женщины.

Я тоже помню твой поцелуй. Никто и никогда не целовал меня так. Наверное, надо было (по правилам) наговорить тебе колкостей по этому поводу или возмутиться, но, ты прав, я тебе ответила…

И еще. Какой же ты старый? Ты — мужчина в самом расцвете сил.

Приезжай скорее. Жду.

Натали»

Вэл Слейтер Натали Бриджес.

«Приезжаю 30 января. Жду вас с Диком второго: дай мне пару дней, чтобы привести в порядок дом.

Все будет хорошо.

До встречи.

Вэл»