Создавая будущее: Оккупации, вторжения, имперское мышление и стабильность

Нам принадлежит мир

В примитивных и жестоких обществах всегда существует публичная и четкая «линия партии», которой до́лжно повиноваться, а не то придется плохо. Ваша собственная позиция – это уже ваше личное дело, она никого не интересует.

В обществах, где государство утратило способность контролировать ситуацию с помощью силы, «линия партии» открыто не провозглашается. Она скорее подразумевается, при этом в СМИ инициируются «бурные общественные дебаты», которые ведутся строго в рамках ограничений, негласно налагаемых властью.

Такая сложная и изощренная система приводит к естественному недоверию со стороны граждан. Создается иллюзия открытости и свободы – только лишь для того, чтобы представить политику действующей власти как «естественную» и поддерживаемую обществом. Такую же естественную, как воздух, которым мы дышим.

В конфликте между Вашингтоном и Тегераном одна «линия партии» противостоит другой. Среди хорошо известных жертв этой системы – заключенные под стражу лица, имеющие двойное гражданство (Ирана и США), – Парназ Азима, Халех Эсфандиари, Али Шакери и Кеян Таджбахш[2]. Однако постепенно весь мир становится заложником американо-иранского конфликта, где в конце концов ставки становятся предельно высокими – речь заходит о ядерной войне.

Неудивительно, что заявления президента Буша о «росте напряженности» в Ираке – как реакция на призыв большинства американцев вывести войска, а также настойчивые требования иракцев (не имеющих абсолютно никакого значения для администрации Буша) – сопровождались зловещими утечками информации о базирующихся в Иране повстанцах и самодельных взрывных устройствах иранского производства в Ираке, предназначенных для срыва миротворческой военной миссии Вашингтона, которая (по определению) является «благородной».

Затем последовали предсказуемые дискуссии: военные «ястребы» говорили, что мы должны дать силовой отпор вмешательству извне в Ираке. «Голуби-миротворцы» считали, что мы должны убедиться, что сведения об иранском следе правдивы. Все эти дискуссии кажутся безумием, и признать их уместными можно лишь при одном предположении – что нам принадлежит мир. Поэтому вмешательство невозможно для тех, кто препятствует нашим целям в стране, в которую мы вторглись и которую оккупировали.

Каковы планы отчаянной клики, которая едва удерживает политическую власть в Соединенных Штатах? Сообщения об угрозах, устные заявления сотрудников от имени вице-президента Чейни усилили опасения по поводу эскалации военных действий.

«Вы же не станете поддерживать сумасшедших, которые говорят: “Пойдемте и разбомбим Иран”, – сказал Мохаммед аль-Барадеи, глава Международного агентства по атомной энергии в интервью Би-би-си. – Я просыпаюсь каждое утро и вижу, что 100 иракцев, невинных гражданских лиц, погибли».

Госсекретарь США Кондолиза Райс, в отличие от «психов», якобы следует дипломатическим путем в разрешении конфликта с Тегераном. Но сама «партийная линия» осталась без изменений. В апреле Райс говорила о планах США в отношении Ирана: «Что мы должны сделать? Вполне очевидно – остановить поставки оружия для иностранных боевиков; остановить поток иностранных боевиков, идущий через границы». Она имела в виду, конечно, направляемых из Ирана боевиков и оружие. Войска США и их вооружение не «иностранные» в Ираке. Как в любой другой стране.

Посылка, лежащая в основе ее комментария и практически всего общественного обсуждения проблемы Ирака (а также всего, что за ней стоит), заключается в том, что нам принадлежит мир. Разве мы не имеем права вторгаться и уничтожать чужую страну? Конечно, мы имеем на это право. Это данность. Вопрос только в том, поможет ли вторжение достичь наших целей. Или избрать другую тактику? Возможно, эта катастрофа будет стоить нам слишком многого. Именно на этой доктрине строятся все дебаты кандидатов в президенты, в Конгрессе и в средствах массовой информации, за редкими исключениями. Это одна из причин, почему все общественные дискуссии, связанные с военной экспансией США в Ирак, столь неубедительны. Просто ключевые вопросы не подлежат обсуждению.

Бесспорно, Тегеран достоин осуждения – за жестокие внутренние репрессии и провокационную риторику президента Махмуда Ахмадинежада. Однако хочется спросить: как Вашингтон будет действовать, если Иран оккупирует Канаду и Мексику, свергнет там правительства, уничтожит десятки тысяч людей, развернет масштабные военно-морские силы в Карибском море и озвучит реальные угрозы уничтожить Соединенные Штаты, если они немедленно не свернут свои ядерные программы по энергетике (и вооружению)? Будем ли мы смотреть на это спокойно?

После того как США вторглись в Ирак, «если иранцы не пытались овладеть ядерным оружием, их следовало бы признать сумасшедшими», – сказал израильский военный историк Мартин Ван Кревельд.

Конечно, ни один здравомыслящий человек не хочет, чтобы Иран (или кто-то другой) разрабатывал ядерное оружие. Разумное разрешение кризиса позволило бы Ирану развивать атомную энергетику в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия. Разве такой результат возможен? Он был бы возможен при одном условии: если бы в США и Иране функционировали демократические общества и общественное мнение оказывало значительное влияние на государственную политику, преодолевая огромную пропасть между властью и гражданами, существующую сейчас по многим важным вопросам, в том числе и по этому.

Это разумное решение поддерживает подавляющее большинство иранцев и американцев, судя по последним опросам в рамках Программы оценки внешней политики, проводимой Университетом Мэриленда. Идею полной ликвидации ядерного оружия во всем мире поддерживает 82 % американцев, а если эта цель не может быть достигнута в ближайшем будущем, то с созданием «зоны, свободной от ядерного оружия на Ближнем Востоке, которая будет включать в себя исламские страны и Израиль», согласны 71 % американцев. Для 75 % американцев лучшей политикой стало бы построение мирных отношений с Ираном, а вовсе не использование силы.

Эти факты говорят нам о возможном способе разрешить нынешний кризис, а также о том, каким способом предотвратить Третью мировую войну. Жуткая угроза может быть предотвращена путем развития демократии дома, в США, где ее недостаток ощущается как никогда остро.

Мы не можем осуществить проект установления истинной демократии непосредственно в Иране, но мы можем помогать мужественным реформаторам и оппозиционерам, которые стремятся достичь именно этого. Среди них такие люди, как лидер иранской оппозиции Саид Хаджариан, правозащитница, лауреат Нобелевской премии Ширин Эбади, журналист Акбар Ганджи и многие другие активисты.

Мы можем улучшить перспективы для установлении демократии в Иране, резко изменив государственную политику здесь у нас – так, чтобы она отражала мнение граждан. Это снимет угрозы, которые лишь подстегивают иранских консерваторов, радикалов и мракобесов и поэтому осуждаются иранцами, действительно приверженными демократии. Мы можем помочь тем, кто стремится свергнуть реакционные и репрессивные теократические режимы изнутри, а не рубить на корню их инициативы путем угроз и агрессивного милитаризма.

Продвижение демократии без военного вмешательства и агрессии помогло бы Соединенным Штатам стать реально ответственными за международный порядок. Сейчас же США – лишь объект ненависти в большинстве стран мира. Помимо того что истинная демократия имеет ценность сама по себе, ее установление здесь – у нас дома – поможет американцам признать, что им не принадлежит мир, а мы просто делим его с остальными, мирно сосуществуя.