Спартак. Гладиатор

Глава VI

Главные ворота лудуса открылись с противным скрипом. Этого хватило, чтобы привлечь внимание большинства гладиаторов. Тренеры, и Амарант в том числе, тоже поддались любопытству. Вошел стражник, а за ним – высокий парень в некогда хорошей тунике. Как только они очутились внутри, ворота захлопнулись с громким стуком.

– Пришел за бойцами? – высказал предположение Гетас.

– Нет, – отозвался Спартак. – Это всего лишь мальчишка. Ему никак не больше восемнадцати.

– Глянь, как держится. Наверняка из богатеньких.

– У него одежда мокрая, – заметил Спартак. – Странно.

Молодого человека повели наверх, к покоям Батиата. Гладиаторы тут же принялись строить догадки, зачем он явился.

– А ну за работу! – крикнул Амарант. – Пошевеливайтесь, дерьмо ленивое! Вы тут не будете торчать весь день!

– Внимание! – Голос Фортиса рассек воздух, словно удар плети.

Спартак поднял голову и увидел капуанца. Тот стоял на балконе, а рядом с ним – юноша, которого незадолго перед этим провели наверх. У юнца было бледное, землистое лицо, испятнанное оспинами.

– Этого молодого господина зовут Карбон, – объявил Фортис. – Он желает, чтобы его приняли в лудус автократом.

– Да он же только-только от материнской титьки оторвался! – заорал кто-то из бойцов.

– Этот придурок слишком тощий! – крикнул другой. – Он же пополам переломится, если врезать ему как следует!

По двору прокатилась волна веселья, и Карбон вспыхнул от гнева.

– Почему он здесь? – спросил Крикс. – Трахнул отцовскую любовницу, что ли?

Заинтересованные шепотки сменились дружным смехом. Хоть и не часто, но все же свободные граждане становились гладиаторами по платному контракту. Некоторые ради острых ощущений, вкуса опасности, который не могли нигде испытать. Однако же большинство приводила в лудус тяжелая жизненная ситуация. Иногда причина была в каком-то нарушении закона, но чаще всего сюда приходили из-за невыплаченных игровых долгов.

Стоящий на балконе Фортис ухмыльнулся:

– Вроде нет. Ну, так он говорит. Я не стал расспрашивать подробнее.

– Ну а чего тогда? – не унимался Крикс. – Просадил все деньги на гонках колесниц?

Терпение Карбона лопнуло.

– Не твое собачье дело!

– Что, больная тема? – парировал Крикс, сверкнув глазами.

– Заткнись! – крикнул в ответ Карбон.

– А ну подойди и скажи это еще раз! – взвился Крикс. Поскольку Карбон попросил пустить его в лудус, огромная разница в их статусе мало что значила, и Крикс это знал.

Карбон мысленно выругался. «Ну почему я не могу держать язык за зубами? Я только что разозлил мужика, здоровенного, как Геркулес. Даже если я каким-то чудом одержу победу, он захочет меня убить».

– Прежде чем дать согласие, Батиат пожелал увидеть, как Карбон владеет оружием, – громко произнес Фортис. – Мне нужен доброволец на один-два раунда с ним. – Его слова встретил какой-то почти животный вопль, и капуанец ухмыльнулся. – На деревянных мечах. Я знаю, что вы собой представляете, и не хочу, чтобы свой первый месяц здесь Карбон провел в лазарете. Ну, кто хочет?

По крайней мере половина присутствующих шагнула вперед, подняв руку. Спартак посмотрел на них с легким весельем. Избить благородного – тем более измотанного мальчишку в сырой одежде – у него не было ни малейшего желания. Однако большинству прочих гладиаторов эта идея казалась вполне привлекательной, пусть даже бой и предстояло вести на тупом тренировочном оружии.

Фортис молча смотрел вниз, изучая бойцов. Крикс был занят – он шипел каждому стоящему поблизости галлу:

– Отойди! Опусти руку! Это мой бой!

Кое-кто хоть и смотрел на него сердито, но повиновался. Однако многие проигнорировали Крикса.

– Похоже, некоторые сильнее прочих хотят сразиться с тобой. – Фортис сардонически глянул на Карбона.

– Отлично! – огрызнулся Карбон. – Мне без разницы!

И ему правда было все равно. Он выбросил все мысли, кроме одной: пройти вступительное испытание.

– В таком случае, – произнес Фортис медовым голосом, – ты не будешь возражать, если… – Его взгляд упал на Крикса, потом скользнул дальше. Капуанец кивнул на Спартака. – Честь приветствовать тебя в лудусе будет оказана новичку, еще не испытанному на арене?

Юноша посмотрел на фракийца. Этот человек был крепко сбит и, похоже, вполне умел за себя постоять. У Карбона все внутри сжалось.

– Давайте покончим с этим, – буркнул юноша, пытаясь говорить уверенно.

Спартак даже с двадцати шагов чувствовал гнев Крикса. Его захлестнула ярость. Фортис сделал это нарочно, не для того, чтобы Карбон потерпел поражение, а для того, чтобы настроить галла против него, Спартака, – как будто тот и без того не обозлился на него после вчерашнего вечера. Он сжал зубы. Сейчас с этим ничего не поделаешь.

– Куда мне идти?

– Следуй за мной, – приказал Амарант.

Он направился к обнесенной веревками площадке в центре двора. Бойцы уже столпились вокруг нее в несколько рядов. Спартак и его товарищи присоединились к ним. То же сделал и скиф. Они протолкались через толпу к веревкам, натянутым на уровне пояса и обозначающим границы площадки.

– Заходи, – сказал Амарант, приподнимая веревку.

Войдя на площадку, Спартак ощутил дрожь предвкушения, как перед любым боем.

– Кто поставит на Карбона? – крикнул кто-то из гладиаторов. – Парень на вид никакой, но он бы сюда не пришел, не будь так уверен в себе.

Оглядевшись, Спартак узнал Рестиона – свидетеля убийства галла. «Так он еще и ставки принимает!»

– Какая ставка? – спросил какой-то германец.

– Двадцать к одному.

– Стоит рискнуть, – хищно улыбнулся германец. – Ставлю пять денариев.

Гладиаторы тут же загомонили, делая еще бо́льшие ставки на новичка. Бизнес Рестиона прервало лишь появление на площадке Фортиса и Карбона. Капуанец нес под мышкой два тренировочных меча. Приказав Карбону снять тунику и сандалии, он развел бойцов на расстояние десяти шагов друг от друга.

Спартак посмотрел на Карбона; тот на удивление спокойно встретил его взгляд. Зеваки рассматривали мускулистую грудь и плечи римлянина.

– Ты уверен, что готов на такую высокую ставку? – сказал германец.

– Против Спартака он все равно что ощипанный цыпленок, – самоуверенно возразил Рестион. – Подожди, и сам увидишь.

Потом Фортис раздал им оружие – Спартаку гладий, а Карбону – сику. Спартак крепко сжал свой меч, но пожалел, что ему не досталась сика. Карбон, непривычный к весу деревянной сики, вертел ее в руках, приноравливаясь. «До чего же жаль, что я не позанимался с Пакцием подольше!»

– Шлемы и щиты! – рявкнул Фортис.

После короткой задержки появилось двое рабов. Один нес скутум, другой – маленький квадратный щит и характерного вида фригийский шлем. Первый направился к Спартаку, второй – к Карбону. Они вручили бойцам свою ношу и поспешно отошли на безопасное расстояние.

Фортис посмотрел на балкон, где уже появился Батиат. По двору поползли нетерпеливые шепотки.

– Схватка будет продолжаться, пока кто-то не окажется разоружен или не признает поражения, – объявил ланиста. – Начинайте!

Фортис выбрался за ограждение, и Спартак быстрым шагом двинулся вперед.

К этому моменту Ариадна услышала, что происходит. Встав на скамью, она выглянула в окно комнатушки. Пусть это закончится поскорее! Пусть Спартак не пострадает!

Карбону хватило ума не принимать сокрушительную атаку Спартака в лоб. Он ловко нырнул в сторону. И тут же раздались насмешки и свист. Спартак развернулся и с убийственной скоростью бросился на юношу. Фракиец настиг его в шесть шагов. Ударив щитом в щит противника, он ткнул гладием прямо в лицо Карбону. Тот лихорадочно дернул головой вбок, и острие деревянного меча проехалось по шлему сбоку.

Молниеносный ответ Карбона застал врасплох всех, и прежде всего – Спартака. Даже отшатнувшись, юноша ударил за щит и нанес Спартаку колющий удар в незащищенное солнечное сплетение. Фракиец согнулся от боли. Ему хватило ума подтянуть щит поближе к себе и отступить, но Карбон насел на него, как кот на крысу. Он обрушил на противника град ударов, метя Спартаку в голову. «Может, я все-таки одержу победу!»

– Нет! – в ужасе прошептала Ариадна. Слишком легко было представить, что это реальный бой на арене.

Некоторые зрители принялись подбадривать Карбона.

– А какие теперь ставки на римлянина? – настойчиво спросил какой-то самнит.

Рестион быстро восстановил душевное равновесие.

– Новичок зря тратит время. Всем известно, что у фракийцев невероятно толстые черепа. Спартак, наверное, даже не знает, что Карбон в него попал. – Он ухмыльнулся, и стоящие вокруг гладиаторы захохотали.

Спартак этого разговора не слышал. Он изо всех сил старался восстановить дыхание, сбитое ударом Карбона. Улучив момент, когда атака молодого римлянина замедлилась, он атаковал, словно змея. Быстро и смертоносно. Чтобы покончить с этой бессмысленной возней.

Поняв, что его атака не дает особых результатов, Карбон опустил правую руку. Пытаясь повторить предыдущий успех, он изо всех сил ударил Спартака в живот. Однако же на этот раз не смог застать фракийца врасплох. Спартак ударом щита отшвырнул его меч в сторону и в тот же миг обрушил мощный рубящий удар на голову противника. Шлем громко зазвенел, и Карбон зашатался. У него все поплыло перед глазами. На шлеме образовалась глубокая вмятина.

«Вот тебе, скотина», – подумал Спартак.

Многие гладиаторы разразились одобрительными восклицаниями. К ним присоединилась и Ариадна. Карбон поправил шлем и встряхнул плечами. «И что, Гадес его раздери, я должен теперь делать?» Он не мог победить Спартака, никак. «Но я все еще могу произвести впечатление на Батиата».

– Бой окончен, – довольно объявил Рестион. – Зачем утруждать себя искусством фехтования, когда есть грубая сила?

Спартак неспешно подошел к своему противнику:

– Сдаешься?

Карбон решительно поднял щит и меч.

– Нет, – ответил он. Из-под шлема голос его прозвучал приглушенно. «Юпитер, помоги мне!»

– Не валяй дурака! – негромко рыкнул Спартак.

– Отвали.

Карбон не отступил и не бросил оружие. Его босые ноги вязли в песке: он двинулся к Спартаку с той же решимостью, что и раньше. Впрочем, он не вполне понимал, насколько фракиец опасен.

Тот шагнул ему навстречу и отбил удар юноши с такой легкостью, словно муху прикончил. А потом ударил щитом по щиту противника сверху вниз, и Карбон растянулся на земле. Спартак наклонился и ткнул острием меча под нижний край шлема Карбона.

– Сдавайся!

Карбон покачал головой. «Батиат должен увидеть, что я не трус».

– Что он делает?! – прошипел Рестион. – Этот придурок что, умереть хочет?

Спартак заподозрил, что у юноши есть причины не сдаваться. «Ему не позволяет гордость. Иногда смерть лучше бесчестья».