Спасательный круг для любимой

Глава 3

На следующий день Джон был готов вырыть нору, залезть в нее и завалить вход. Во-первых, на улице стояла дикая жара. Он скучал по Скалистым горам Колорадо-Спрингс, где располагалась штаб-квартира «Омеги». Он скучал по свежему воздуху, прохладному даже в июне, по возможности выйти на улицу и пробежаться с утра или даже в полдень – там всегда мягкая погода.

Он сидел в кабинете капитана Харриса вместе с Зейном Уэльсом и Фрэнком Шпенглером. Шпенглер категорически отвергал жалобы лечащего врача Жасмин Хаус, называя и потерпевшую, и доктора Розмонт «иррациональными истеричками».

Уэльс хранил гробовое молчание, не опровергая и не подтверждая слова второго детектива. И хотя Джон уважал желание молодого человека не втягивать Шпенглера в неприятности прямо перед отставкой, такое поведение не шло на пользу делу. Если полицейский департамент Корпус-Кристи продолжит в том же духе, то вскоре вообще лишится контроля над расследованием. Один телефонный звонок Джона, и дело передадут федералам.

Однако это было исключительной мерой, и Джон пока не хотел применять ее. Но он не станет колебаться, если такое повторится вновь. Он уже ясно дал это понять капитану Харрису в частной беседе.

– Нам понадобится другой художник-криминалист, – сказал Джон, обращаясь ко всей троице.

– Ну, это плохо, потому что в нашем округе у меня одного есть лицензия. А у нас только лицензированные художники-криминалисты имеют право официально допрашивать свидетелей или потерпевших. – Шпенглер откинулся на спинку стула, раздувшись от сознания своей важности.

– Мои ресурсы не ограничиваются вашим округом, Шпенглер, – сбил с него спесь Джон. – И поверьте мне, я лучше сам пойду туда с карандашом и блокнотом, чем позволю вам причинить вред еще одной женщине, как это было вчера.

Шпенглер громко фыркнул:

– Вы видите, капитан? Вот такое агрессивное поведение нам приходится постоянно терпеть со стороны агента Хаттона, да он чуть ли не препятствует следствию…

Джон едва сдерживался.

– Вы что, издеваетесь? На вас подал жалобу один из ведущих травматологов штата, и вы утверждаете, что это я препятствую следствию?

– Хватит, мальчики, – с техасским тягучим акцентом прервал их капитан Харрис. – Хаттон, вы вольны воспользоваться федеральными ресурсами, чтобы найти другого художника-криминалиста.

Отношение капитана ко всему федеральному было понятно по его презрительному тону. Джон сжал зубы и промолчал.

– Отлично.

– А теперь, если вы не возражаете, агент Хаттон, я бы хотел поговорить с детективом Шпенглером наедине. Выяснить кое-что.

Отчего-то Джону казалось, что «выяснение» вряд ли подразумевает какие-либо замечания или тем более выговор. Судя по тому, как Шпенглер ухмыльнулся и шутливо отсалютовал ему на прощание, он тоже это знал.

Джон кивнул, поднялся и вышел. Ему очень хотелось поколотить Шпенглера, но Джону тридцать три, Шпенглер на двадцать пять лет старше – силы будут неравны.

Джон направился к своему письменному столу, выделенному ему департаментом в самом темном и грязном углу рядом с копировальной машиной.

Он сел на офисный стул и повернулся спиной к остальным сотрудникам, желая пусть весьма условного, но уединения, и набрал номер своего шефа, Стива Дракета.

– Еще не купил себе ковбойскую шляпу? – вместо приветствия, спросил его Стив.

Джон хохотнул:

– Пока нет. Но рассматриваю вариант убить кое-кого из местных полицейских и забрать его шляпу себе.

– Все настолько плохо?

– Сказать, что они не желают меня видеть, – это ничего не сказать. Никогда не связывайся с Техасом. – Джон вздохнул. – У нас тут вчера случилось очередное нападение.

– Наслышан.

Джон не удивился, что босс уже в курсе дела. Стив знает многое о многом.

– Я с ней еще не беседовал. Один из старших детективов устроил накануне в больнице целое представление, он умудрился еще больше травмировать несчастную потерпевшую.

– Хочешь сказать, этот парень – серьезная проблема? – спросил босс.

– Да, но ему всего год до пенсии, так что никто ничего не собирается делать, если только он не зарвется окончательно.

– Помощь требуется?

– Нет, я сам пока справляюсь. Но полагаю, должен сказать тебе, что сделал капитану полиции последнее предупреждение, с угрозой передать дело федералам.

Джон подробно рассказал о происшествии с Фрэнком Шпенглером и о жалобе из больницы на недостойное поведение детектива.

– Ну, здесь ты можешь на меня положиться. Одно твое слово – и «Омега» немедленно возьмет все в свои руки. Четыре-пять часов, и там все будет кишеть нашими агентами.

– Спасибо, но будет лучше, если расследование продолжат вести местные. Я не виню полицейский департамент Корпус-Кристи. Может, лично мне они и не нравятся, но парни тут вполне толковые. Просто преступник слишком умен. Планирует все до мелочей.

– Ты уже составил его профиль?

– Он образован или по крайней мере достаточно умен, чтобы знать, как не оставить после себя ДНК. Ни единой клеточки кожи. Эти изнасилования, бесспорно, акт доминирования, а не ярости. Преступник прекрасно управляет своими эмоциями.

– В отчетах вроде бы говорилось, что он избивает женщин? – прервал его Дракет. – Разве это не проявление ярости?

– Я так не считаю, – сказал Джон, откинувшись на спинку. – Он бьет их только затем, чтобы оглушить. Ни у одной из жертв не сломаны ни нос, ни челюсть. Если бы он избивал их в гневе, травмы были бы гораздо более тяжелыми. Он делает это, чтобы не дать жертвам рассмотреть себя, а значит, опознать. Больше ничего общего между жертвами нет, только черепно-лицевые травмы. Цвет кожи, возраст – все разное. Время и место нападения разные. Большинство случаев произошло в домах жертв, но один в отеле.

– И никаких улик на месте преступления?

– Абсолютно ничего полезного. Ни одной потерпевшей не удалось даже поцарапать насильника. – Единственной царапины было бы достаточно для того, чтобы извлечь ДНК преступника из-под ногтей жертвы, но увы. – Женщина открывала дверь, он наносил ей несколько быстрых ударов, которые тут же оглушали и практически ослепляли ее.

Босс тихо выругался.

– Если дело обстоит именно так, то, значит, ни одна из жертв не смогла предоставить ни свидетельств, ни описаний, – констатировал Стив.

– Ни единого, – вздохнул Джон. – Но я должен сказать, если бы Фрэнк Шпенглер не был единственным художником-криминалистом, у которого имеется допуск, может, у нас было бы больше информации. Судя по тому, как он вел себя вчера, он даром ест свой хлеб.

– Другие жалобы на него имеются?

– Нет, но, даже если с предыдущими потерпевшими он вел себя не столь агрессивно, установить психологический контакт с жертвой он все равно не способен. Нам нужен другой человек, Стив.

– У «Омеги» есть художники на примете, но только не в Техасе. Позволь мне сделать несколько звонков и выяснить, что мы можем сделать.

– Ладно, тогда я еду на место преступления. Многого я не ожидаю, но, по крайней мере, увижу все собственными глазами, а не на фотографиях, – сказал Джон.

– Удачи. Я скину тебе информацию, как только мы кого-нибудь подберем.

Джон нажал кнопку отбоя. Стив найдет художника-криминалиста, если таковой вообще имеется поблизости. Если нет, он из-под земли достанет того, кто не поблизости. Стив всегда давал своим агентам то, в чем они нуждались.

Неожиданно к столу Джона подошел детектив Уэльс:

– Готовы выехать на место преступления?

Джон удивленно приподнял бровь:

– Мы едем вместе?

Молодой человек закатил глаза:

– Я вас не на свидание приглашаю, Хаттон. Просто капитан велел Шпенглеру держаться подальше отдела Жасмин Хаус и от нее самой, я подумал, что мы можем поехать вместе, раз уж все равно оба туда собирались.

Поездка от участка до дома потерпевшей проходила в полном молчании, если не считать музыки кантри, льющейся из радио SUV Уэльса. Дом Жасмин Хаус находился в пятнадцати минутах ходьбы от пляжа, что относило его к элитному, но не космически дорогому жилью. Округа представлялась вполне приличным местом, определенно не из тех районов, где жители боятся открывать двери средь бела дня.

По крайней мере, до вчерашнего утра все были свято в этом уверены. Дома располагались на приличном расстоянии друг от друга. Коттедж жертвы был окружен густым кустарником по периметру переднего двора, что было на руку преступнику.

Три ступеньки, ведущие к главному входу, перегораживала желтая лента. Джон видел, что криминалисты уже побывали здесь: и на перилах, и на двери дома белел порошок для снятия отпечатков. Если все происходило так же, как и в других случаях, скоро выяснится, что насильник был в перчатках.

Как ни старались Джон с Зейном, осмотр дома тоже не дал никаких результатов. Осталось получить отчет криминалистической лаборатории.

Следующие два часа они с Зейном обходили соседей. Полицейские в форме уже прошлись по домам, но дополнительный опрос не повредит. Впрочем, это тоже ни к чему не привело. Никто ничего подозрительного не слышал и не видел.

Джон был разочарован, но не удивлен.

– Я прочел ваш предварительный поведенческий анализ преступника, – сказал Зейн, когда они вышли под палящее солнце после разговора с последним из соседей.

Зейн читал отчет Джона? Удивительно! Джон думал, что Уэльс отправит его прямиком в корзину своего компьютера.

– Ты с ним согласен? – спросил он Зейна.

Тот пожал плечами и поправил шляпу.

– Несогласия не испытываю ни по одному из пунктов. Как вы и говорите, парень умен, сфокусирован, терпелив. Другие насильники, с которыми мне приходилось иметь дело, не такие. Там речь шла о слепой ярости и превосходстве над жертвой.

Джон кивнул:

– Да, большинство насильников обладает именно такими характеристиками. Возможно, наш парень просто понял, как это скрыть.

Детектив некоторое время обдумывал это.

– Меня бесит то, что он так умен, и нам ничего не остается, как сидеть и ждать, когда он нанесет очередной удар, чтобы заполучить хоть какую-нибудь зацепку.

Джона обуревали те же эмоции. Он и сам вчера об этом думал. Они ждали, пока парень допустит ошибку. А Джон к такому положению вещей не привык.

Они уже подъезжали к участку, когда Джон получил сообщение от Стива Дракета:

«Нашел тебе художника-криминалиста. Особые рекомендации от ФБР в Хьюстоне. Выслал полный файл».

– Похоже, «Омега» раздобыла нам нового художника, – сказал Джон Зейну. – Может, с ним мы хоть куда-то продвинемся.

Все, особенно Шпенглер, неодобрительно уставились на Зейна, когда мужчины переступили порог участка. Похоже, никого не радовал тот факт, что младший детектив работает с Джоном Хаттоном. Зейн пожал плечами, словно извиняясь, и исчез.

Джон вздохнул. С местными бывает очень трудно. Он взял коку – не содовую и не колу; здесь все называют ее кока, как ему уже поставили на вид, – и пошел к своему столу.

Ему было жарко, он был разочарован, но больше всего его раздражало то, что они никак не могли опередить ублюдка хоть на один шаг.

Агент сел и открыл файл, который ему выслало подразделение. Пришла пора распечатать информацию о художнике-криминалисте, которую ему прислал Стив.

Он сделал глоток содовой и чуть не подавился, потому что черт его побери, если на него не смотрело с листка милое лицо Шерри Митчел.