Спаси меня

6

Прошедший день оказался знаменателен не одними неприятностями, он пробудил в Макаре творческую инициативу. А случалось это редко даже в те благословенные времена, когда он трудился на благо общества. Отдельные личности из этого общества (начальники, которые расплодились, как бациллы) успешно цепляли себе звездочки на погоны, его же хлопали по плечу и говорили: молоток, трудись дальше. Он занимался убийствами, гонялся за маньяками, собирал части трупов, постреливал в братков. Тогда Макару хотелось доказать всем, что он незаменим – черта исключительно самолюбивых и тщеславных людей. Сейчас он может доказать себе, что его претензии имели основания, в общем, самолюбие с тщеславием и на этот раз сыграли не последнюю роль. Но так ли уж порочно иметь самолюбие? Да и неважно, что именно является толчком, ведь предстоит распутать дело двух Вероник, а таких неординарных случаев ему еще не попадалось, что и подтвердил Дергунов-второй, когда настоящий Макар поглощал скромный завтрак:

– Потрясающе подлая история! Жена Севастьяна переписывалась с Алиной, явно она же получала от нее деньги, а на что тратила – неясно.

– Может, у нее патологическая страсть к накопительству. А может, она копила на тот случай, если Севастьян решит развестись с ней.

– Ты заметил, в доме нет никаких признаков детей. Надо было спросить, почему у них нет детей.

– Надо было подсказать, – уколол его Макар. – Впрочем, это несущественно.

– Дальше смотри: она жила обособленно, с кем дружила – Севастьян не знает. Что ты думаешь на этот счет?

– Есть люди, которым нравится одиночество. Я, например.

И получил шпильку от своего второго «я»:

– Ты живешь один потому, что алкаши никому не нужны. А порядок какой… просто музейная чистота!

– Больничная, – возразил Макар. – Кстати, а что ты имел в виду, когда сказал: «странно»? (Дергунов-второй не помнил, когда это было! Неужто галюники тоже склерозом болеют?) Ты сказал «странно», когда я поднимал с пола вырезки рецептов.

– А! – вспомнил он. – Очень интересный факт. Женщина с маниакальной тягой к порядку, а рецепты держит просто вырезанными, хотя у нее для них есть тетрадка.

– Ну и что? Не успела наклеить или переписать.

– Не-ет, – протянул Дергунов-два. – Не успела, говоришь? Если б вырезок было немного, тогда я согласился бы: не успела. Но их очень много. Педантичная женщина, которая не оставит шпильку на туалетном столике, которая гладит мужу носки, должна и к любимому занятию относиться с той же педантичностью. Кстати, времени у нее было полно, ведь курицу с айвой она готовила осенью, а сейчас весна.

– Да? – удивился Макар. – В таком случае, что это значит?

– Понятия не имею. Но в этом что-то есть, поверь мне. И самое странное – она не любила фотографироваться. В доме нет ее снимков!

– Это как раз объяснимо. Вероника… будем ее пока так называть… так вот она предполагала, что может наступить час, когда ее обман вскроется, поэтому избавлялась от фотографий. А на свидании, когда появилась Алина, она мгновенно сообразила: надо драпать.

– Теперь предстоит искать ее, она не вернется к мужу. Но кого искать? Даже Севастьян ничего о ней не знает. Или прикидывается, что не знает.

– Эту же мысль высказал Денис. – Зазвонил телефон, Макар сорвался в комнату, взял трубку. – Слушаю.

– Это Севастьян, здравствуйте. Вероника не пришла домой. Я не знаю, что и думать.

– У вас будет свободный часок сегодня?

– В обеденный перерыв.

– Мы подъедем к вам. – Он вернулся на кухню и доложил своему двойнику: – Твое предположение подтвердилось: Вероника домой не вернулась. Как думаешь, что она сделала с сестрой Алины?

– Хм! Худший вариант – убила девушку.

– А лучший какой?

– Где-нибудь ее держит, например, на тех же наркотиках. Или в каком-нибудь подвале, откуда по собственному желанию не выберешься. Надо бы в деревню съездить, посмотреть дом.

– Ничего себе – лучший вариант! Более мирная идея у тебя есть в запасе?

– Вероника крупно смошенничала, а чтобы мошенничать на таком уровне – надо обязательно позаботиться, чтобы не выплыла настоящая Вероника. Вот и считай: имеем ли мы право рассчитывать на положительный финал. Но без Вероники Севастьяна ты не найдешь Веронику Алины. Не вешай нос, надежда все еще теплится.

– Маловато тепла от надежды. Ладно, пошли, сейчас подъедет Денис.

Первое, что они сделали – разведали, как обстоят дела у Севастьяна, помог Денис, у него полно связей. Надо признать, удача баловала мужа фальшивой Вероники. Начал бизнес он с ремонта и сбора автомобилей, а было это, когда аренда помещений стоила копейки. Да, он даже умудрялся собирать автомобили, как собирают их в Германии и Прибалтике. Услуги его ремонтной мастерской предоставлялись круглосуточно, что было ново в свое время. Потом Севастьян занялся перепродажей подержанных автомобилей, сохранив ремонтную мастерскую, занял денег и открыл магазин запчастей. Второй магазин запчастей открыл через полтора года, когда на дорогах количество иномарок сравнялось с количеством отечественных машин – а еще говорят, народ плохо живет. А когда поднялась арендная плата, он продал все точки, взял ссуду в банке и приобрел площадь на окраине города, начал торговать не только подержанными машинами, но и новеньким железом на колесах, включая иномарки. Вскоре на пустыре вырос салон из стекла и бетона, в прайс-листе уже предлагались автомобили бизнес-класса, на которые спрос не уменьшался, а рос. В салоне есть отделы, где продается все для автолюбителей, начиная с запчастей и кончая чехлами с шампунем. Короче, с бизнесом он справлялся весьма неплохо, настолько неплохо, что за все время ни штрафов, ни нареканий налоговой инспекции, ни других катаклизмов, преследующих предпринимателей, не имел. Везет же некоторым!

– Все, время вышло, – объявил Макар. – Теперь, Денис, к Севастьяну гони.

– Это надолго? – полюбопытствовал тот. – У меня в три часа слушается дело в суде.

– Успеешь, слово даю, – заверил Макар. – Мы с Алиной покатаемся на такси.

– Я оставлю машину вам, сам поеду на такси, – сказал Денис.

– А кто за руль сядет? – спросил Макар. – Я не умею.

– Алина поведет машину.

– Женщина за рулем – убийца, – высказался Макар.

– Какой ты бестактный, – сделал ему замечание Дергунов-второй, который, конечно же, не бросал Макара.

– Зря боитесь, – сказала хмурая Алина. – Мой муж был гонщиком, кое-чему меня научил.

Макар вошел в салон один, то есть не совсем один, и присвистнул:

– Хорошенький магазинчик. И чего я не бизнесмен?

– Не завидуй, – урезонил его Дергунов-второй. – И какой из тебя бизнесмен? Пропил бы все на свете… нет, уже допился бы до белой горячки.

– Между прочим, я не пью. Пока не пью.

– Вот-вот, пока не пьет он, – занудливо заворчало его второе «я». – У тебя есть я, значит, ты уже допился.

– Обязательно гадости надо говорить? – промямлил Макар, рассматривая блестящие, новенькие, соблазнительные машинки.

– Обязательно. Чтоб ты не забывался.

– Вам помочь? – к ним подошел молодой человек.

– Да, – сказал Макар. – Мне нужен Севастьян, он меня ждет.

– Тогда пройдемте.

Консультант привел его в маленькое помещение – для шикарного салона не совсем прилично иметь кабинет размером с кухню в хрущобе. Зато здесь царил порядок. Чистота – аж все блестит. Как удается людям жить и работать в столь стерильных условиях? Макар отказался присесть, а предложил:

– Давайте съездим в одно место?

– Куда? – удивился Севастьян, что надо куда-то ехать.

– В милицию. Составим портрет вашей жены, пока ваша память не стерла ее образ. Ну и Алине надо написать заявление о пропаже сестры.

– Я поступлю, как предатель, – стушевался Севастьян. – Все же это моя жена, она не сделала мне ничего плохого…

– Кроме того, что обманула вас, – напомнил Макар.

– Мне сначала хотелось бы ее послушать.

– Но она к вам не вернулась. Думаю, теперь уже не вернется, перед вами ей наверняка стыдно, а нас она боится. Поэтому нам придется объединить усилия с милицией.

– С милицией?! – Севастьян приуныл, обхватил голову руками. – Если б вы знали, как мне… тяжко. Не могу поверить… не могу. Почему она это все делала?

– Ну, мы пока не знаем причин, почему ваша Вероника прикинулась нашей Вероникой и поступила так, как поступила. Может, ей необходимо было стать другим человеком.

– Когда так говорят, напрашивается один вывод: вы думаете, что моя жена совершила преступление и поэтому скрывалась под чужим именем.

– Думать не возбраняется ничего и никому. Надеюсь, мы ее тайну узнаем. Но для этого нам необходимо найти вашу жену. А вы припомните, каких знакомых она имела.

– Все время вспоминаю. Теперь я и сам вижу, что мало уделял ей внимания. Но она такая чуткая была, домашняя… Не давала повода к негативным мыслям. Можно мне принять участие в поисках?

– Ищите, – разрешил Макар. – Только советуйтесь со мной.

– А я не собираюсь искать жену без вас.

– Договорились. Поехали?

Фоторобот составили, но это была неживая картинка, без особенностей, которые имеет та же фотография. Но стала очевидной разница между двумя Верониками, когда они сравнили фоторобот со снимком четырехлетней давности. После составления портрета Севастьян извинился и умчался на работу, потом и Денис попрощался. Алина писала заявление о пропаже сестры, а Макара отозвал в сторонку начальник, тон его был неласковый:

– Вижу, ты пришел в себя? Долго бездельничать собираешься?

– У вас есть деловое предложение? – Макар скорчил кислую физиономию, подумав, что народ прав: работа дураков любит и упорно их ищет. Не успел он переступить порог и очутиться в родных стенах, она – работа – тут как тут.

– Рожу-то не криви, – надулся начальник. – Раньше за тунеядство срок полагался, теперь вам ничего не страшно, вот вы и разгулялись.

– Повезло мне.

– Пиши заявление, – приказным тоном сказал начальник. – Возьмем тебя назад.

– Будет сделано, – пообещал Макар.

Начальник зашаркал по коридору, второй Макар спросил:

– Неужто одумался, дружище?

– Я, чтоб он отвязался, согласился.

– Ну, ты и дурак. Попомни мое слово: тебе понадобится крыша.

– Тогда и вернусь. Отвянь, а?

Макар сел на первое пассажирское сиденье, Дергунов-второй развалился как князь сзади, Алина завела мотор.

– Господи, спаси нас и сохрани, – взмолился Макар, пристегиваясь ремнем.

– Шутите? – оскорбилась Алина, ибо этот неприятный тип в затрапезной кепке, какие носят люди примитивных профессий, и в тряпке на шее, пародирующей вязаный шарф, поставил под сомнение ее способности.

– Я не умею шутить, – сказал он. – У меня отсутствует шутка юмора.

– Это говорит о вашей недалекости, сэр, – подколола его Алина. – Извините за резкое суждение.

– Да мне по фигу. Езжайте.

– Если вы скажете куда.

– Прямо. Поехали к Севастьяну.

– Зачем? Мы сегодня там были.

Макар открыл рот, чтоб поставить нервическую дамочку на место, но его опередил второй Дергунов:

– Не хами. Ей и без тебя хреново.

– Хочу узнать у его работников, что он за человек, – послушался его Макар, хотя в подобных ситуациях с ним это случалось редко. – Зачастую мнение окружающих вносит весомую лепту в расследование.

– Хотите знать мое мнение о нем?

– Не хочу. Я его знаю. Оно необъективно.

Алина фыркнула и молча, но уверенно крутила руль.

Он оставил ее в машине – с импульсивной женщиной каши не сваришь. Она своими эмоциями, которые прут из нее даже при молчании, закроет собеседника. Макар вошел в магазин, начал присматриваться к продавцам, и тут его сориентировал Дергунов-два:

– Гляди, какая девчонка чудненькая. Не туда смотришь, она у «Мерседесов» стоит. Хорошенькая и глупенькая. Иди к ней.

Макар признал про себя, что девчушка вполне сгодится на роль осведомителя. Он подошел к ней.

– Извините, не подскажете, какой автомобиль выгодней купить?

– Смотря для чего он вам нужен.

Голос у нее был поющий, но этой фразой она поставила его в тупик.

– Для работы. У меня будут дальние поездки.

– Думаю, для наших дорог вам подойдет внедорожник. А какую марку вы предпочитаете? Какой при этом хотите привод?

Угу, привод, марка! Будто он в этом что-то понимает! Нет, разумеется, он знает, что «Лексус» лучше «Волги», но все равно Макар не интересовался автомобилями, считая их недоступными для своего кармана. Он нашелся:

– У, сколько сложностей, я в этом носорог. Наверное, приду с другом, он знает о моей работе все, подберет то, что мне подойдет. Скажите, неужели вы во всем этом разбираетесь?

– Немножко, – честно призналась она и заверила: – Я вообще-то замещаю продавца, но подобрать нужный автомобиль могу.

– Мой знакомый собирается здесь работать. Скажите, только честно, вам тут нравится?

– У нас престижный салон, автомобили на любой вкус и качество гарантировано, кредит…

– Я не об этом спрашиваю, – улыбнулся Макар, читая имя на нагрудном квадратике. – Наши капиталисты порядочные свинтусы, я отговариваю друга от этой идеи. Работать на того дядю – хуже не бывает.

– Нет-нет, у нас спокойно, зарплаты высокие и платят вовремя…

– А шеф? Он какой? Я немного наслышан, говорят, зверюга.

– Вас неверно информировали. Вот до этого я работала у зверюги – врагу не пожелаешь, орал на всех, как подорванный. Я сбежала от него через три месяца. Севастьян Феликсович строгий, требовательный, разумеется, кричит, когда нервы сдают, но не зверь.

– Еще я слышал, у него жена с большим прибабахом. А жены всегда вмешиваются в дела мужа.

– Кто вам такое сказал? За год, что я здесь работаю, его жена один раз всего и появилась на новогодней вечеринке. Понять за такое короткое время, что у нее есть прибабах, как вы говорите, просто невозможно. Могу только сказать свое впечатление: она необщительная.

– Вы меня успокоили, спасибо.

Макар вернулся в машину, опустив подбородок на грудь, думал.

– Что вызнали? – осведомилась Алина.

– Нормальный он мужик. А жена в его дела не вмешивалась, она необщительная.

– Дальше что будем делать?

А он не знал. Оглянулся назад – второй Макар смотрел в окно, значит, и он не знает. Ну и зачем это бесполезное существо нужно?

– Поехали, поедим, – предложил Макар, надеясь, что идея придет на сытый желудок.

Только отъехали, как вдруг раздался звонок, Макар достал мобилу и подпрыгнул от возбужденного голоса Севастьяна в трубке:

– Вспомнил! Подругу или просто знакомую Вероники вспомнил! Однажды мы ехали по городу, это было месяца три назад вечером, я забыл поздравить приятельницу с днем рождения. Когда вспомнил, Вероника сказала, что недалеко есть цветочный ларек. Покупала букет она, через стекло я видел, как Вероника разговаривала с продавщицей, будто они давно знакомы. Когда жена вернулась, я спросил, кто продавщица. Вероника сказала: давнишняя знакомая, зовут… То ли Лида, то ли Ида…

– Где она живет?

– Адреса не знаю, но ларек могу показать. Вы где сейчас находитесь?

– Недалеко от вашего салона. На параллельной улице.

– Остановитесь где-нибудь, я подъеду.

Макар попросил припарковаться, ждали они минут десять без разговоров. Он искоса наблюдал за Алиной, думая, что она не такая, какой казалась раньше. Севастьян подъехал, посигналил и махнул рукой, мол, за мной поезжайте. Приехали в новый микрорайон, фактически на противоположный конец города. За главным бульваром микрорайона, где располагался большой крытый рынок, как раз напротив него стояла стекляшка, у нее Севастьян и остановился.

В магазин вошли втроем, Севастьян ринулся к продавщице:

– Простите, нам нужна Лида… Может, ее зовут Ида, она тоже продает цветы…

– Ида, – уточнила продавщица. – Да, она у нас работает. Но вчера отпросилась, а потом сообщила, что заболела, сегодня ее не будет.

– Скажите, а как нам ее найти? Адрес ее вы знаете?

– Конечно, знаю. А вы кто?

– Муж ее подруги, она нам срочно нужна. Так какой адрес?

– Бехтерева сорок. Войдете во двор и идите прямо, там под этим номером несколько домов, у нее сорок «Б», квартира двенадцать. По внешней лестнице подниметесь на второй этаж, в ее квартиру и упретесь.

– Спасибо, – расцвел Севастьян и повернулся к Макару с Алиной. – Едем?

С улицы здания смотрелись монументально, и в голову не придет, что дворы в древних кварталах – лабиринты со всевозможными тупиками. Макар, Севастьян и Алина блуждали по двору, не встретив людей, у кого можно было бы спросить, где находится дом сорок «Б», а надписей внутри двора не было, вдобавок стемнело. Оказалось, несколько раз они проходили мимо, не догадавшись свернуть в закуток, где и стояло убогое строение с внешней лестницей.

– Гарлем, – оценила Алина.

Нетерпеливый Севастьян рванул по лестнице первым, поискал кнопку звонка – не нашел. Достал мобильник, им осветил стену рядом с дверью, нашел кнопку, тогда как Макар, стоя рядом с ним, заглядывал в окно крошечной веранды. На звонок никто не вышел.

– Подождем? – спросил Севастьян.

– Я слышу звуки, – сказал Макар. – Радио, наверное. И свет мелькает…

– Где?

Севастьян уткнулся в стекло лбом, рассматривая внутренности жилья, ведь квартирой этот сарай нельзя назвать. Внутри в дверном проеме, ведущем в комнаты, он тоже заметил тусклые всполохи:

– Точно: мелькает. Телевизор, кажется, работает. Наверное, Ида спит, она же болеет.

Он забарабанил в дверь, которая могла вот-вот развалиться от ветхости, потом позвонил несколько раз подряд, постучал в окно веранды.

– Попробуй открыть дверь, – подсказал Дергунов-второй Макару, на что тот возмутился:

– Чем ее открыть?

– Руками, болван, – фыркнул Дергунов-два.

Макар взялся за дверную ручку, но Алина, стоявшая на ступеньках, воспротивилась:

– Вы хотите взломать замок? Это же вторжение в частную…

Она запнулась, так как частная собственность оказалась открытой. Макар вошел осторожно, позвал хозяйку. Не получив ответа, прошел в квартиру, поискал выключатель. В небольшом коридоре, совмещавшем кухню с прихожей, слева стояла газовая плита, справа находилась гардеробная стойка с висевшими курткой и пальто, у стены стояли демисезонные сапоги.

– Ида! – громко позвал Севастьян, но ответа не получил.

– Стойте на месте, – бросил через плечо Макар и вошел в довольно большую квадратную комнату, бормоча: – А то нам предъявят счет, мол, украли пару миллионов долларов, и доказывай тогда, что ты не верблюд.

Действительно, телевизор работал, он и давал всполохи при смене кадров. Но и здесь никого не было, Макар вернулся в коридор.

– Тапочек не видно, – обратил его внимание Дергунов-два.

Но Макар и сам заметил, что тапочек нет, отсюда напрашивался вывод: Ида высочила на минутку, например, к соседям.

– Мне почему-то не по себе, – тихо вымолвила Алина, стоя за спиной Макара. – Телевизор работает, квартира открыта, а хозяйки нет. Где она?

Только сейчас он увидел еще две двери напротив входа, одна вела, как оказалось, в кладовку, забитую до отказа рухлядью, вторая… Едва Макар распахнул вторую дверь и нажал на выключатель, как Алина, поднявшись на цыпочки за его спиной, глухо вскрикнула, значит, увидела.

– Выйдите все! – приказал он. – Ничего не трогать.

Это была душевая с туалетом. В углу на полу полусидела женщина в застиранном халате, с закрытыми глазами. Одежда на ней вымокла, потому что сверху из трубы без рассекателя тонкой струйкой лилась вода, попадая ей на живот. Молодая женщина успела вымокнуть, будто прямо в халате и тапочках, один из которых лежал рядом, приняла сначала душ, а потом ей стало плохо, и она не смогла толком закрыть кран, упала в угол.

– Вызывай милицию, Севастьян, – сказал Макар, сам же присел перед мертвой женщиной, потер ее лоб тыльной стороной ладони. Сзади несколько раз всхлипнула Алина, вызвав у него раздражение. – И выведи Алину!

Он изучал тело, начиная с ног, изучал пол вокруг трупа. Один тапочек на ноге, второй лежал у бедра, ничего интересного не было. Глаза Макара заскользили вверх по трупу. Халат на груди распахнут. Лицо с приоткрытым ртом…

– Убита, убита, – определил Дергунов-два, нависнув над ним. – Ей не стало плохо, как ты подумал, да и на вид она здоровая. Ее убили в комнате, труп перенесли в душевую, по дороге потеряли тапочек, потом забросили его сюда, поэтому он лежит у бедра, а не у стопы. Да и как бы она принимала душ в одежде и тапочках, а? Нет, ее перенесли сюда уже мертвой. Бросив бездыханное тело, убийца включил эту штуку, напоминающую душ, налил на труп воды…

– Зачем?

– Кто ж его знает? Может, убийца облил ее, надеясь, что вода смоет с трупа его следы.

– Чем же ее убили? – спросил Макар. – Как будто следов насилия нет.

– Голова у нее… целая, ломом ее не проломили. Черт, подбородок закрыл шею. На скуле ссадина… но давнишняя. На шее следа от шнура нет, значит… Видишь: рот открыт, как при удушении? Руками задушена. Посмотри на шею сбоку. (Макар привстал, наклонился к трупу, посмотрел слева, потом справа.) Видишь округлые следы?

– Вижу. По краям нечеткие, значит, убийца руками обхватил шею. – Он выпрямился. – За что ж ее так? Простую цветочницу?

Он ринулся в комнату, остановился на пороге. Следов борьбы здесь не было. На софе небрежно брошены: плед, подушка и раскрытая книга. Следовательно, убийца пришел, когда она лежала перед телевизором. Он позвонил, представился, например, сантехником, она открыла и…

– Раскладушка, – указал Дергунов-второй в угол.

Да, там стояла сложенная раскладушка, на ней лежали одеяло и белье, которыми явно пользовались. Значит, кто-то ночевал у Иды, собрался ночевать еще, поэтому раскладушку и белье хозяйка не убрала.