- Где твой молодой человек? – через всю гостиную крикнула тетя Нельма Сэйди, которая стояла у камина со стаканом чая со льдом в руках и просто пыталась пережить этот день.
Во-первых, Винс не был ее молодым человеком, а другом с привилегиями. В последние пять дней он был прекрасным другом, но все еще оставался ДСП. Если она позволит себе забыть об этом, если только позволит себе захотеть его присутствие в своей жизни хоть на секунду, то окажется в больших, больших неприятностях. А во-вторых, Сэйди знала наверняка, что Нельма надела свои «уши», так что причины кричать нет.
- Винс на заправке. Думаю, сегодня занимается покраской.
- Твой мужчина с руками, - сказала Нельма достаточно громко, чтобы ее услышали в соседнем штате. – Всегда приятно, когда мужчина умеет ремонтировать и все такое. У него хорошая медицинская страховка?
Сэйди понятия не имела, какая у Винса страховка, и не думала, что когда-нибудь узнает, и не было абсолютно никакой причины, по которой он должен был прийти на похороны ее отца. Винс не знал его, и хотя ощущение сильной руки на пояснице Сэйди утешало, то, что он не пришел, было к лучшему. Его присутствие здесь добавило бы еще большей сочности слухам, в которых она не нуждалась.
Со стороны Винса было очень мило отвезти ее в Амарильо в день смерти отца, а потом в похоронную контору, но он не был ее парнем. Неважно, как сильно он ей нравился, Сэйди не должна забывать, что их отношения были временными, а как она узнала два коротких месяца назад, когда приехала в город, жизнь могла повернуться на сто восемьдесят градусов в мгновение ока.
Жизнь определенно изменилась. Нужно было о многом подумать. Многое решить. Но не сегодня. Сегодня похороны отца. Сэйди просто надо пережить этот день минута за минутой, час за часом.
- Бедный осиротевший ребенок. - Ивелла обняла ее за шею. От тети пахло шампунем и пудрой. – Как ты держишься?
Если честно, Сэйди не знала.
- Все в порядке.
- Что ж, ничто не высыхает быстрее слез. – Ивелла отстранилась. – Похороны были очень милыми, и так много людей. Боже, пришлось найти вторую книгу.
Сэйди не понимала всей этой суматохи с гостевой книгой на похоронах. Возможно, кто-то посчитал бы это утешающим, но она даже не могла представить себе день, когда сможет взглянуть на нее.
- Тебе лучше поесть чего-нибудь. Здесь много всего. Шарлотта приготовила вишневый пирог. Тот, что делает каждое Рождество.
- Поем, - Сэйди отпила чай. – Спасибо, что пришла, тетя Ивелла.
- Конечно, как иначе. Ты же семья, Сэйди Джо.
Десятки родственников со стороны ее матери пришли, чтобы выразить свое уважение. Большинство оставило запеканку или фунтовый кекс и через час ушло. Пожилые тетушки окопались здесь и приготовились к долгому рейсу.
- И хотя с Клайвом было нелегко, - продолжила Ивелла, - он тоже был семьей.
И эти слова были одними из самых милых, что Ивелла когда-либо говорила о муже своей покойной сестры. Сэйди постаралась поблагодарить всех, кто посетил похороны и пришел в дом, но была уверена, что кого-нибудь пропустила. Кого-нибудь, кто будет рассказывать о ее заносчивости ближайшие десять лет.
Извинившись, Сэйди вышла и наткнулась на дядю Фрейзера и тетю Пэнси Джин. Было уже больше четырех часов, и дядя Фрейзер маялся в ожидании коктейльного часа, рассказывая пошловатый анекдот, а тетя сплетничала о Марджи и поражении маринада Тамары.
- Тамара Пердю – настоящая путана, - сказала Пэнси Джин.
Через несколько секунд Сэйди зашла в кухню и налила в стакан чай. Добавила немного льда и повернула голову из стороны в сторону. От всех этих объятий болели мышцы, а от трехдюймовых каблуков начинали ныть ноги. Сэйди задумалась, заметит ли кто-нибудь, если она прокрадется наверх и сменит туфли.
- Слышала, ты проводишь время с Винсентом.
Она узнала прокуренный голос прежде, чем обернулась.
- Здравствуйте, миссис Джинкс. – На Лоралин была розовая футблока и длинные сережки из бисера, болтавшиеся до самых костлявых плеч, прикрытых футболкой «Невероятный Лас-Вегас». – Не знала, что вы вернулись.
- Приехала домой этим утром. Пришла отдать дань уважения и принесла тебе пирог, вот и все. – Она сунула пирог Сэйди. – Мне всегда нравился твой отец. Он уважал других.
Сэйди взяла блюдо.
- Спасибо. – Лоралин была права. Клайв уважал других и научил этому свою дочь. – У нас полный стол, если вы голодны.
- Так теперь ты останешься в городе?
- Я еще не решила. – И даже если бы решила, последним человеком, которому Сэйди рассказала, была бы Лоралин Джинкс. – У меня еще есть время определиться.
- Не затягивай. Девушки не могу ждать так же долго, как парни, - прохрипела та. – Ты вернулась к своим корням, но теперь твой отец умер. – Она подняла костлявый палец. – Тебе нужно помнить, что твое место здесь.
Сэйди улыбнулась и передала блюдо проходившей мимо Каролине.
- Еще раз спасибо за то, что пришли и отдали дань уважения. – Отвернувшись, она шепнула кухарке на ухо: – Пойду к себе полежу.
- Конечно, сладкая. Мы с Кларой Энн присмотрим, чтобы все здесь было в порядке. Отдыхай.
Не оглядываясь, Сэйди поднялась по задней лестнице и прошла по коридору, увешанному портретами предков. Проскользнула в свою комнату и сняла туфли. Ей нужно было несколько секунд покоя, и она присела на край кровати. Лишь немного тишины, но звук голосов долетал сквозь окна и через лестницу. Смех мешался с приглушенными разговорами, полными уважения. Сэйди устала, но не стала ложиться, потому как знала, что попытка поспать обернется разочарованием, поэтому встала и прошла по коридору до закрытых дверей в спальню отца. Со дня его смерти она была здесь только один раз. Когда пришлось взять единственный костюм Клайва, рубашку и галстук-ленточку. Отец мало разговаривал и имел мало личных вещей. Старое одеяло лежало в изножье кровати из кованого железа. На старом деревянном комоде стояли три портрета: снимок Джоанны в короне Мисс Техаса, свадебный портрет и карточка с выпускного Сэйди. На полке над каменным камином стоял портрет Капитана Черча Хилла, одного из самых любимых и наиболее уважаемых Клайвом жеребцов. Капитан Черч Хилл умер десять лет назад.
Из уголка глаза выкатилась слеза, и Сэйди прикусила задрожавшую губу, вспоминая, как отец рассказывал ей об истории и родословной своих пэйнтов. Он никогда не говорил с Сэйди о своем детстве в «Джей Эйч». Она всегда думала, что это из-за того, что Клайв сварлив и необщителен. И все это было правдой, но теперь она знала, что его вырастил очень властный отец и что у Клайва имелись собственные неисполненные мечты о том, чтобы стать «королем дорог».
Грохот снизу заставил Сэйди подскочить.Сердце у нее забилось как сумасшедшее, и она вышла из комнаты, стерев слезы со щек.
Сэйди чувствовала себя чашкой, наполненной доверху. Она не могла стоять в коридоре, глядя на вещи отца, но и не могла вернуться вниз. Мысль о том, чтобы снова пить чай и вежливо улыбаться, вызывала уверенность, что это станет последней каплей.
Сэйди вернулась в свою спальню и сунула ноги в старые сапоги. Нахлобучила стетсон и взяла маленький черный клатч с прикроватного столика. Каблуки сапог тихонько постукивали по деревянным полам в коридоре и на лестнице. Сэйди прошла мимо нескольких человек по дороге к выходу, но не стала останавливаться, чтобы поприветствовать их. Просто продолжала идти. Мимо припаркованных машин и дальше по пыльной дороге. Шляпа прикрывала глаза от вечернего солнца, и Сэйди просто шагала. Ее сердце сжималось от тревоги и скорби. Что она будет делать теперь, когда ее папа умер? Что она будет делать с «Джей Эйч»? Ей нет необходимости жить на ранчо. У нее есть выбор. Впрячься в ежедневное управление ранчо, позволить нынешним управляющему и бригадиру взять все на себя или выбрать что-то между. В понедельник утром она встречалась с Дикки Бриско, Снуксом Перри и Тайрусом Праттом. Управляющий и два бригадира хотели поговорить с ней о планах и возможностях. Теперь Сэйди была единственной владелицей десяти тысяч акров, нескольких тысяч коров и сотни зарегистрированных американских пэйнтов. Еще она была точно уверена, что у нее есть несколько пастушьих собак и куча кошек.
Какая-то часть Сэйди хотела сбежать, как и всегда. Запрыгнуть в машину и оставить все это позади. И все же была другая часть, новая и интригующая, которая хотела остаться и посмотреть, что можно сделать.
Легкий ветерок шевелил траву и пыль. Сэйди остановилась посреди дороги и оглянулась на дом. Ей казалось, что она прошла около мили. Надо возвращаться.
***
- Все говорят, что Сэйди уедет из города, как только получит деньги отца.
Винс посмотрел на Бекку. Он не видел ее около недели. И думал, что, может, она забыла о нем. Размечтался.
- Именно так все и говорят?
- Ага.
Винс бросил ей холодный «Доктор Пеппер» из кулера, стоявшего на полу в кабинете заправки. Сегодня на голове у Бекки были коротенькие кудряшки. Выглядело немного странно, но не так странно, как ассиметрия несколько дней назад.
- Я не знаю ее планов.
Сэйди не обсуждала их с ним.
- Ты встречаешься с Сэйди Джо?
Опустившись на колени, Винс начал рыться в самой дальней части своего ящика для инструментов, стоявшего в центре комнаты.
Ремонт занимал больше времени, чем Винс планировал. Вместо работы днем он присматривал квартиру, а теперь должен был бросить все и ехать в Сиэтл раньше, чем собирался.
- Так да?
- Что да?
- Встречаешься с Сэйди Джо?
Его сексуальная жизнь Бекки не касалась.
- Я не знаю, что ты называешь словом «встречаешься».
- А что ты называешь?
Винс поднял взгляд на эту раздражавшую его девицу двадцати одного года.
- Я называю это «не твое дело».
Нахмурившись, Бекка открыла банку.
- Я видела, как ты смотрел на нее, Винс.
- Когда?
- На прошлой неделе, когда я была здесь, а она подъехала. – Бекка прислонилась плечом к дверному проему, где еще несколько дней назад был дверной косяк. Винс не планировал убирать деревянные двери и рамы, но смрад от сигарет Лоралин впитался в дерево, и теперь оно воняло, как бар в старом Вегасе. – У тебя глаза вспыхнули из-за нее.
Это было чертовски нелепо. Если в его глазах что-то и появилось, то только чистая похоть.
- Я не вспыхиваю, - сказал он девушке, на веках которой были сверкающие тени. И, продолжив рыться в своих инструментах, добавил: - Я никогда не вспыхиваю.
- О, ты вспыхнул.
К лицу прилил жар, и, если бы Винс не знал себя так хорошо, то бы решил, что смущен. Что было просто чертовски нелепо. Он не смущался.
- Помнишь, как мы встретились на свадьбе Талли? - Вряд ли ему удастся это забыть. Распрямившись, Винс взял свой пояс для инструментов со стола. - Я не думала, что найду кого-нибудь после Слэйда. - Он обернул мягкую кожу вокруг талии. Боже, какая драма. - Но я встретила. Его зовут Джеремайя. - Подняв на нее глаза, Винс удивился, какое это имело отношение к нему. Ах, да, Бекка же считает его своим отцом. - Так что теперь я не буду приезжать так часто. - Слава тебе, Господи. - Так Сэйди останется?
Даже если бы Винс хотел, чтобы Сэйди осталась, она всегда говорила, что сделает ноги из Ловетта, как только представится такая возможность. Обратно к своей настоящей жизни. Когда они только встретились, это было одной из причин, по которой Сэйди оказалась так привлекательна для него. Кроме очевидного: она была умной и сильной. В эти последние несколько дней она не согнулась под тяжестью потери. В отличие от матери Винса, которая всегда падала на колени, когда ее сердце разрывалось на части, Сэйди стояла и встречала то, что надвигалось на нее, со спокойным достоинством. Ему нравилось в ней это. Хотя теперь ее отъезд перестал быть одной из тех вещей, что нравились Винсу, который не возражал бы, чтобы она осталась здесь. Приехав в город в первый раз, он думал, что проведет здесь лишь неделю или две. Но жизнь – сложная штука или, если повторить слова Дональда Рамсфельда, в ней были известные известные, известные неизвестные и неизвестные неизвестные. Из-за этого заявления пресса сделала посмешище из бывшего секретаря госбезапасности, но для парней вроде Винса, которые отправлялись в известное неизвестное только чтобы приземлиться в дерьмовом неизвестном неизвестном, это имело смысл. Винс любил хорошо продуманный план из известных известных. Ему нравилось предвидеть сложности. Нравилось видеть надвигавшуюся проблему, прежде чем известное известное станет известным неизвестным. Или хуже. Неизвестным неизвестным, где не оставалось ничего, кроме как взорвать все к черту и расстрелять все, что движется. И просто спалить все к дьяволу.
- Ты хороший человек и заслуживаешь хорошую женщину.
И это демонстрировало, как мало Бекка знает. Он не был хорошим человеком. Он видел и делал то, о чем никогда не стал бы говорить ни с кем за пределами армии. То, что гражданские никогда не поняли бы.
Ужасные вещи, которые запятнали его душу, и все же Винс ни о чем не сожалел и сделал бы это снова, если бы страна приказала. То, что он сделал бы, чтобы защитить свою семью. Только его семья больше в нем не нуждалась.
- Я думаю, ты в самом деле потрясающий, Винс. – Бекка смотрела на него своими большими карими глазами.
Телефон запищал, и Винс вытащил его из кармана. Открыл смс и прочитал: «Спаси меня».
На заправке была куча дел. Он потратил весь день, просматривая квартиры, а последние четыре дня провел с Сэйди. Он отставал от графика. И все еще мог хорошенько потрудиться несколько часов сегодня. Ему нужно была поработать сегодня еще несколько часов, прежде чем он уедет в Сиэтл на несколько дней. Неожиданная поездка отбросит его еще дальше назад в выполнении планов работ, что может стоить ему денег. Винс ненавидел терять деньги почти так же сильно, как ненавидел неизвестные неизвестные и быть должным кому-то.
Он положил телефон в боковой карман брюк и сказал:
- Уже поздно. Пора ехать домой.
Выпроводив Бекку за дверь и сев в пикап, Винс по дороге в «Джей Эйч» не стал утруждаться и спрашивать себя, почему бросил все, чтобы спасти Сэйди. В этом не было никакого смысла, а он предпочитал, чтобы смысл был. Хороший план. Ясная цель. Известные известные.
Свернув с шоссе, Винс подъехал к воротам «Джей Эйч». Ему нравилось говорить себе, что это не больше, чем секс. Такой ответ был простым.
Прямолинейным. Ясным. Но идущая к Винсу женщина, из-под каблуков сапог которой вылетали маленькие облачка пыли, выглядела чертовски сексуально и была одной сплошной плавящей мозги горячей сложностью. Тем, что старый Дон Рамсфельд называл известной неизвестной.
Умнее всего было развернуться на сто восемьдесят градусов, прежде чем неизвестная часть этого уравнения превратится в большое дерьмо. Винс ненавидел дерьмо. Ненавидел то чувство, которое заползало в него, будто он был на незнакомой территории. Каждый хороший воин знал, когда нужно остановиться. И убираться к черту. В течение полусекунды Винс раздумывал над тем, чтобы развернуть машину. А потом Сэйди улыбнулась и помахала, и Винс почувствовал, будто его ударили под дых. И пришлось напомнить себе, что надо дышать. Он нажал кнопку на двери, и окно открылось.
- Привет, морячок, – сказала Сэйди. От шоссе поднималось бледное пыльное облачко. Она заглянула в открытое окно и увидела темные волосы и зеленые глаза на лице, которое, казалось, становилось все красивей с каждой встречей.
- Куда собралась? – спросил Винс.
- Куда-нибудь. – Сэйди отмахнулась от пыли. – Интересует?
- Возможно. – Он улыбнулся. – Что у тебя на уме?
Она улыбнулась в ответ, по-настоящему улыбнулась в первый раз за весь день.
- Скверная затея, о которой мы, возможно, пожалеем.
Винс указал на сиденье рядом с собой.
- Запрыгивай.
Сэйди не нужно было просить дважды. Пока она шла по шоссе, мимо проехало несколько машин, полных скорбящих. Они все были добрыми и благонамеренными, но она исчерпала темы для разговоров. Скользнув на сиденье, Сэйди пристегнула ремень.
- Боже, ну и денек. – Сняла шляпу и откинула голову на подголовник.
- Устала?
- М-м-м.
- Как все проходит? – Винс развернул машину и поехал обратно в Ловетт.
Сэйди повернула голову и посмотрела на него: и это она слышит от парня, который сказал, что не хочет разговоров?
- Похороны были милыми. Тонны цветов и множество людей. Еды достаточно, чтобы накормить целую деревню. Что не так-то просто сделать в Техасе. – Сидя в уютной кабине пикапа Винса, Сэйди позволила себе расслабиться в первый раз за день. Может быть, даже за неделю. – Чем ты занимался весь день? – Вау, их разговор походил на разговор пары. Что немного пугало.
- Искал квартиру и купил надувной матрас и спальный мешок в Амарильо.
- Я не знала, что ты ищешь квартиру.
На нем была обычная одежда: коричневая футболка и бежевые брюки карго. Из всех, кого знала Сэйди, Винс был единственным парнем, который мог носить такие цвета и заставлять их выглядеть какими угодно, только не унылыми.
Пикап выехал на шоссе.
- Прошлой ночью вернулась Лоралин.
- Я знаю. Она была на похоронах, а потом принесла пирог.
Винс взглянул на свою спутницу, затем снова посмотрел на дорогу.
- И это одна из многих причин, по которым я переезжаю.
Брови Сэйди взлетели на лоб, пока она изучала профиль Винса, его мощную шею и плечи, обтянутые футболкой.
- Ты уже что-то нашел? Как быстро.
- Я быстро действую.
- Я помню. Ты запустил руки мне под платье во время второй встречи.
Он тихо рассмеялся, снова посмотрев на нее.
- Ты не жаловалась.
- Точно.
Протянув руку за спинку своего кресла, он вытащил для Сэйди холодную бутылку диетической колы и упаковку «Читос».
Она смотрела на оранжевый пакет, лежавший у нее на коленях. Чувствовала холод бутылки с колой в своей руке. И в груди внезапно появилась тяжесть. Сердце чуть кольнуло. В прошлом мужчины дарили ей цветы, украшения и белье, а ее сердце болит из-за «Читос» и диетической колы?
- Ужин? – Возможно, все дело в эмоциях этого дня. - Осторожней. В следующий раз можешь пригласить меня в кино.
- У меня есть скрытые мотивы.
Сэйди открыла бутылку, сделала глоток и списала щекотное чувство, возникшее в желудке, на газировку.
- Я – гарантированный успех. Тебе не нужно кормить меня «Читос» и диетической колой, чтобы задобрить удачу.
- Я никогда не полагаюсь на удачу. – Винс посмотрел на нее, и уголок его рта приподнялся. – Я полагаюсь на хороший план. Он называется «полная боеготовность».
- Это настольная книга «котиков»?
- Кое-где. – Винс засмеялся. Мягкий, веселый звук, от которого пульс Сэйди подскочил. – Кое-где между «в срок, в точку, не отступать» и «хватай свою мошну и прыгай».
Сэйди улыбнулась:
- Свою мошну с вещами?
- И ее тоже.
- Ты не скучаешь по прыжкам с самолета?
Он посмотрел в боковое окно.
- Не так сильно, как раньше. Но да.
- Почему ты ушел?
Винс ответил через несколько секунд.
- В основном по семейным обстоятельствам.
Сэйди подумала, что, возможно, здесь что-то большее, но не хотела совать свой нос. Ладно, она хотела сунуть свой нос, но чувствовала, что не должна делать это.
- По чему ты скучаешь больше всего?
- По своим товарищам. – Винс прокашлялся и снова посмотрел вперед на дорогу. – По тому, чтобы быть частью чего-то, что имеет благородную цель. – Он замолчал на секунду. Потом добавил: – По плаванию в океане. По атакам на машины, оборудованные пулеметами и гранатометами. По перестрелкам.
Рассмеявшись, Сэйди открыла «Читос». Пикап въехал в Ловетт.
- Звучит, будто эта работа для меня. Я очень хорошо стреляю.
Винс искоса взглянул на нее:
- Неплохо для девчонки.
- Я могу победить большинство мужчин. Если мы снова попробуем, я, возможно, и тебя смогу победить.
- Этого не случится.
Правда. Сэйди видела его убийственную точность – результат правительственных тренировок.
- О чем еще в армии ты скучаешь?
- Скучаю по подводному плаванию и борьбе с волнами.
- Озеро Мередит примерно в шестидесяти милях к западу от Ловетта. – Сэйди с хрустом прожевала «Читос» и добавила: – У моего дяди Фрейзера есть бассейн в нескольких кварталах отсюда, но сейчас уже прошло время коктейлей, так что, скорее всего, дядя Фрейзер плавает там голый и пьяный. Хотя я могу спросить.
- Последние шестнадцать лет я жил около океана. Предпочитаю его бассейну. – Винс свернул на улицу Дезерт Кэньон, затем взял левее на Батт. – Особенно бассейну с пьяным мужиком, болтающимся в нем, как винная пробка.
И эти слова в полной мере описывали дядю Фрейзера.
ГЛАВА 16.
Новый жилой комплекс «Каза Белла» был отделан штукатуркой цвета терракоты и покрыт испанской черепицей. Навскидку в нем располагалось где-то квартир двадцать. Винс поставил пикап на крытую стоянку и провел Сэйди в квартиру на втором этаже площадью восемьсот квадратных футов с двумя спальнями и двойным санузлом. Чистое ковровое покрытие, запах свежей краски – идеально для парня, который понятия не имеет, как долго будет жить в маленьком городе.
- Если бы я знала, - сказала Сэйди, заходя в кухню и осматривая недорогую утварь, - я бы купила цветок тебе на новоселье.
Открыв холодильник, она поставила свою колу рядом с упаковкой «Лоун Стар» и шестью упаковками воды.
- Мне не нужен цветок. – Винс взял у нее шляпу, бросил поверх коробки, что стояла на столе, и, положив руки Сэйди на талию, притянул спиной к своей груди и поцеловал в шею. – Сегодня я не очень много работал на заправке. Так что не должен особо «благоухать».
Улыбнувшись, Сэйди наклонила голову, чтобы ему было удобней целовать.
- Это ты меня так соблазняешь?
- А ты как думаешь?
- Думаю, что да.
Винс расстегнул молнию на платье и спустил его с плеч.
- У тебя черный лифчик.
- В пару к трусикам.
- Я заметил. – Платье из крепа упало на пол, и Винс прошептал, касаясь губами обнаженного плеча Сэйди: - Хочу трахнуть тебя. Только не снимай сапоги. – Его пальцы тронули застежку лифчика. – Это считается соблазнением?
О, да. Сэйди повернулась, и лифчик присоединился к платью.
- Да, Винс. – Она стянула футболку ему через голову и провела руками вверх и вниз по твердым мышцам. Поцеловала Винса в шею, скользнула рукой вниз к его брюкам и, обхватывая ладонью огромный возбужденный член, сказала: - Займись-ка делом. Ты всегда вовремя, всегда точно в цель и никогда не отступаешь. – Винс с шипением втянул воздух, и Сэйди улыбнулась, прижимаясь губами к теплой коже. – Думаю, ты называешь это «полная боеготовность». Мне нравятся парни, которые полностью готовы. Парни с прекрасным, большим, твердым... - она водила рукой вверх и вниз по его члену, лаская округлую головку, - телом. – Сэйди прикусила Винсу мочку уха и прошептала: – Трахни меня. Обещаю не снимать сапоги.
И он так и сделал. Прямо там, у холодильника, заставив ее обхватить ногами его за талию. Все произошло быстро и яростно, и так жарко, что их кожа скользила и слипалась. И Сэйди казалось, что все внутренности охвачены огнем.
- Хорошая моя. Такая хорошая, - простонал Винс, когда пламя поглотило ее тело, и она задохнулась, не в силах контролировать дыхание.
Сердце Сэйди грохотало, мир разлетался на мелкие кусочки. А когда все закончилось, когда каждая клеточка ее тела вернулась на свое место, она почувствовала себя иначе. Не влюбленной. Скорее, не такой одинокой. Весь день ее окружала толпа людей. Вряд ли Сэйди была одинока, но с Винсом она почувствовала себя живой.
- Ты в порядке? – спросил он, уткнувшись ей в шею и щекоча теплым дыханием все еще чувствительную кожу.
- Да. А ты? Ты же сам сделал всю работу.
- Такая работа мне нравится. – Винс глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Особенно с тобой.
«Но как надолго?» – спросила себя Сэйди впервые с того вечера, когда он пришел к ней домой. Она знала, что Винс заполнит ее ночи. Просто не рассчитывала, что он полностью заполнит ее жизнь. И это чертовски страшило. И то, что Сэйди позволила своему разуму пойти по этому пугающему пути, значило, что ее волнуют их отношения. И волнение - это не обязательно плохо, но слишком сильное волнение могло стать по-настоящему плохим. Тем, о чем в настоящий момент Сэйди, возможно, не должна думать. Она подумает позже, когда ей придется разложить по полочкам каждую отстойную вещь в своей жизни.
Чуть позже Сэйди сидела, скрестив ноги на балконе, и пила «Лоун стар». Твердый бетон холодил ей спину, пока она наблюдала за заходящим солнцем.
- Я купил билет на рейс до Сиэтла в понедельник.
Сэйди надела трусики и коричневую футболку Винса, которая доходила ей до колен.
- Зачем?
- Теперь, когда я знаю, что пробуду здесь еще некоторое время, мне нужно забрать кое-какие вещи из хранения. – Винс сидел рядом с ней, прислонившись спиной к стене, положив босые ноги на нижнюю перекладину металлических перил. На нем были брюки карго и больше ничего. – Я арендую фургон и приеду обратно. – Он сделал глоток. – Пробуду там несколько дней, увижусь с сестрой и пообщаюсь с Коннером.
- Твоим племянником?
- Да. И уверен, мне придется увидеть этого сукиного сына.
- Сэма Леклера?
- Ага. Боже, ненавижу этого парня. Особенно теперь, когда обязательства изменились.
Сэйди сделала глоток и прищурилась, глядя на оранжевое солнце, опускавшееся за деревья.
– Ты имеешь в виду, с тех пор как у него изменились обязательства по отношению к твоей сестре?
- Нет. С тех пор как этот сукин сын вытащил меня, и теперь я не могу его ударить.
Сэйди поперхнулась.
- Вытащил? – выпалила она. – Вытащил откуда?
- Из тюрьмы. – Винс взглянул на нее уголком глаза. – В декабре я попал туда за драку с несколькими парнями в баре.
- С несколькими? Это со сколькими?
- Может, с десятком. – Он пожал плечами, будто тут не было ничего особенного. – Они считали себя большими суровыми байкерами.
- Ты подрался с десятком суровых байкеров?
- Они считали себя суровыми. - Винс покачал головой. – Но не были таковыми.
И все же…
- Десяток?
- Сначала было двое или трое. Остальные просто стали наваливаться, пока не началась настоящая драка, и все махали кулаками на всё, что движется.
- Из-за чего началась потасовка?
- Парни решили почесать языками, а я был не в настроении слушать.
- Что? – Сэйди открыла и закрыла рот. – Ты ввязался в драку с байкерами, потому что они сказали то, что тебе не понравилось? – Сумасшествие. В этом нет никакого смысла. – Ты что, не мог просто уйти?
Винс искоса посмотрел на нее, будто это она была сумасшедшей.
- Я обеими руками за свободу слова и всякое подобное дерьмо. Но такая свобода идет в комплекте с ответственностью за то, о чем ты говоришь. И если ты свободен обвинять военных в том, что они необразованные насильники, тогда я свободен заткнуть тебя к черту. Нет, не свободен. А должен.
- Байкер сказал такое? – Сэйди бы подумала, что, скорее, байкеры будут защищать военных.
- Что ты хочешь? Сиэтл! - ответил Винс так, будто это все объясняло. – Вашингтон полон ненормальных либералов.
Может, сейчас был подходящий момент сказать, что она голосовала за Обаму?
Винс сунул руку в боковой карман брюк и вытащил мобильный.
- Ты высосала у меня всю энергию, и я умираю с голода. «Читос» мне не помогут. – Он заказал пиццу, затем помог Сэйди подняться. – Если я и дальше буду есть фаст-фуд и зависать с тобой вместо работы, то растолстею.
Сэйди встала перед ним и положила ладонь на его плоский живот.
- Не думаю, что ты должен беспокоиться об этом.
- Я не в форме.
- По сравнению с кем?
Винс зашел в квартиру, и Сэйди последовала за ним в кухню.
- По сравнению с тем, что было, когда я тренировался каждый день. – Он снял шляпу с коробки. – Сестра прислала мне старые фотографии и прочее барахло, когда отправляла бумаги по налогам за последние пять лет.
Винс порылся в коробке и вытащил пачку снимков. Бросил несколько на стол, а один передал Сэйди.
Она принялась рассматривать фото молодого парня с четко очерченными грудными мышцами и в мокрых шортах.
- Боже мой. – Ей даже в голову не приходило, что этот парень может быть еще более загорелым. Сэйди перевела взгляд с мокрого тела на фото на лицо Винса. - Ты выглядишь таким молодым.
- Здесь мне двадцать. Снимок сделан в тот день, когда я сдал тест по погружению.
Сэйди побоялась спросить, что это значит, и взяла снимок, где Винс стоял на колене перед изрешеченной пулями стеной. Рядом лежал автомат. Винс был в полном камуфляже и с темной растрепанной бородой. На другом снимке он был чисто выбрит и отжимался с двумя кислородными баллонами на спине.
- Сколько они весят?
Повернув голову, Винс взглянул на картинку.
- Примерно восемьдесят фунтов. Я не старался из последних сил. Ненавижу быть «мокрым и в песке».
Они уже выяснили, что он любит воду, но ненавидит песок. Сэйди взяла еще одну фотографию юной версии Винса, где он обнимал женщину и рыжеволосую девочку-подростка. На нем была белая морская форма с черным шарфом, белая фуражка. И широкая улыбка.
- Это мои мать и сестра на выпускном из БАД/С.
Сэйди заметила некоторое сходство Винса с матерью. А вот с сестрой они были совсем не похожи.
– Что значит БАД/С?
- Основы подводных подрывных работ.
Сэйди также увидела гордость в глазах его матери. Если бы у ее отца был такой сын, как Винс, Клайв бы им гордился. Может, даже похлопал бы его трижды по спине.
- Твой отец был там?
- Нет. Уверен, у него имелись дела поважней.
Учитывая то немногое, что Винс рассказывал о своем отце, Сэйди такой ответ не удивил. Но что могло быть более важным, чем выпускной сына?
- Например?
Винс покачал головой:
- Не знаю.
- Мой отец не пришел на мой школьный выпускной. – Но, по крайней мере, она знала, что было важнее ее выпускного. – Он клеймил коров.
Сэйди подумала о событиях дня и обо всех историях Клайва. Хороших и не очень. Когда она виделась с отцом в последний раз, между ними возникла бòльшая связь, чем за все предыдущие годы, позволив Сэйди мельком увидеть ту сторону отца, которую никогда не видела прежде, но это ни в коем случае не было той всепоглощающей эмоциональной связью, которую она всегда желала.
- Твой отец все еще жив, может быть, он изменится.
- Мне все равно. – Винс заглянул в коробку и засунул туда вещи. – Не думаю, что люди меняются, если только они в самом деле не хотят этого. Никто не изменится только потому, что этого хочет кто-то другой. И даже если старик изменится, думаю, уже слишком поздно.
Сэйди не считала это правдой, но кто она такая, чтобы спорить? Она так никогда и не достигла настоящего мира со своим отцом. Того большого голливудского хэппи-энда, который бы связал для нее все в красивый узелок. Если бы отец прожил еще десять лет, она и то, вероятно, не получила бы от него желаемого.
Заглянув в коробку, Сэйди вытащила голубой шлем с белой надписью «Хэйвен» спереди и «228» по бокам.
- Что это?
- Шлем второй ступени БАД/С. – Винс взял его из рук Сэйди и надел ей на голову: шлем съехал на брови. - Он подходит к твоим глазам.
Она подтолкнула шлем вверх.
- Он мои глаза закрывает.
Винс вытащил золотой значок из бархатной коробочки и прикрепил его к футболке Сэйди.
- В моем шлеме и с моим трезубцем ты выглядишь очень горячо.
- Правда? – усмехнулась она. – И скольким женщинам ты разрешал надеть твой шлем?
- Конкретно этот - никому. – Винс наклонился и сказал, касаясь губами ее шеи: - Ты первая женщина, которая трогает мой трезубец.
Сэйди не поняла, делало ли это ее особенной или нет, но прикосновение теплого рта к ее коже делало что-то особенное с ее телом.
- А у меня нет ничего, что ты мог бы потрогать.
- У тебя очень много того, что я мог бы потрогать. – Винс провел губами чуть ниже ее уха. – Мягкое. Такое приятное на ощупь.
- Ты это уже трогал.
- И хочу потрогать еще. – Сэйди откинула голову назад, и шлем упал на стол. - Мне нравится трогать тебя, - сказал Винс, целуя ей подбородок. – Люблю быть глубоко.
Винс любил быть глубоко, но это не значило, что он любил ее. В прошлом Сэйди могла бы по ошибке решить, мол, такое признание значит, что этот эмоционально холодный мужчина любит ее. Но он не любил, а она не могла позволить себе чувствовать что-то глубокое по отношению к нему.
Звякнул входной звонок, и Винс поднял голову: брови сошлись на переносице, взгляд казался немного остекленевшим.
- Кто бы это мог быть? Никто, кроме тебя, не знает, где я живу.
- Пицца.
- А, точно. – Он моргнул. – Я забыл.
Они сидели посреди пустой гостиной, ели двойную пепперони и пили «Лоун стар». Сэйди была удивлена тем, сколько умудрилась съесть, учитывая, что ее собственный дом был полон похоронных запеканок.
- Не думаю, что пицца – источник энергии. Теперь чувствую себя амебой, - сказала она, откидываясь на локти и давая передохнуть набитому желудку. – Если я и дальше буду зависать с тобой, то это я растолстею. – Прямо сейчас в мире не было места, где она хотела бы быть. Однако было место, где она должна была быть. – Наверное, мне надо ехать домой.
- Наверное, сначала я должен показать тебе свой надувной матрас. – Винс запил последний кусочек пиццы «Лоун стар» и поставил бутылку на пустую коробку.
- Зачем? – Она видела надувной матрас и спальный мешок на двоих, когда Винс показывал ей квартиру. – Этот делает что-то, чего не делают другие матрасы?
- Сделает, когда на нем окажешься ты.
- Будем лежать ложечками голые?
Винс кивнул:
- Яйца к заднице.
Тихий смешок Сэйди превратился в зевок:
- Ты та-а-акой романтичный.
***
Что-то было не так. Сэйди почувствовала это прежде, чем открыла глаза. В течение нескольких секунд она не могла сориентироваться и вспомнить, где находится. Послышался грохот, и Сэйди всмотрелась в темноту комнаты. Она у Винса. В его спальном мешке на надувном матрасе. Она не знала, сколько проспала, но теперь было совсем темно. Повернув голову, Сэйди посмотрела на пустую подушку рядом с собой.
- Понял!
Встав, она подняла коричневую футболку Винса с пола. Снова раздался грохот. Она натянула футболку и пошла к коридору. Звуки были такие, будто Винс дрался с вором.
- Черт возьми!
- Винс! – Мелькнула мысль, чтобы взять что-нибудь ему в помощь, но Сэйди знала, что тут нет ничего подходящего.
- Убей всех этих безмозглых скотин!
Лампочки над плитой в кухне освещали коридор. В приглушенном свете двигалась тень.
- Винс?
- О, Боже. – Он тяжело дышал, будто пробежал десять миль по слепящему жару. – О, черт!.. Уилсон. – Винс сделал несколько шагов назад. – Держись, приятель… Дерьмо. Все будет хорошо.
Уилсон? Кто такой Уилсон?
Винс опустился на колени, тусклый свет залил его обнаженные бедра и талию. Воздух казался густым от напряжения.
- Не делай этого, Пит.
- Винс?
Его дыхание стало еще тяжелее. Быстрее. Он кашлял и задыхался. Свет выхватил из тени его руку: вены вздулись так, будто Винс поднимал тяжести. Огромный мужик сидел на корточках в узком маленьком коридоре.
- Оставайся со мной.
- Винс! – Сэйди не трогала его. Не подходила ближе. Она не боялась его. Она боялась за него. Боялась, что он задохнется или поранит себя. – Ты в порядке? - спросила Сэйди, хотя было ясно, что нет.
Винс вскинул голову, и она подумала, что, возможно, он услышал ее.
- Вертушка уже рядом. Держись.
Сэйди включила свет в спальне и опустилась на одно колено в дверях.
- Винс.
Его широко открытые глаза смотрели в ее, но видели то, что было доступно ему одному. Сердце Сэйди разбивалось из-за него. На мелкие кусочки. Она не хотела, чтобы так происходило. Но не могла это контролировать.
Винс откинул голову назад, будто высматривал что-то в небе: рот открылся, втягивая воздух в легкие, руки двигались перед грудью, будто Винс хватал что-то невидимое.
Он всегда был большим и сильным и держал под контролем все вокруг себя.
- Винс! – закричала Сэйди.
Моргнув, он обратил на нее невидящий взгляд.
- Что?
- Ты в порядке?
Винс закрыл рот и начал дышать носом: ноздри затрепетали. Брови сошлись на переносице, и Винс огляделся.
- Что?
- Ты в порядке?
- Где я?
Сердце Сэйди сжалось и разбилось вновь.
- У себя квартире.
Коридор наполнил звук тяжелого дыхания. Винс посмотрел на нее широко раскрытыми глазами.
- Сэйди?
- Да.
Казалось, будто это просачивается сквозь трещины в ее сердце. Прямо тут, в коридоре необставленной квартиры. В худший день ее жизни. Она очень старалась. Очень старалась не влюбиться в Винса Хэйвена – самого недоступного мужчину на планете. Но влюбилась.
- Иисусе.
Да. Иисусе. Сэйди подошла к Винсу и положила руку ему на плечо. Его кожа была горячей и сухой.
- Могу я чем-то помочь?
- Нет. – Он с трудом сглотнул и прислонился спиной к стене.
Сэйди все равно прошла через гостиную в маленькую кухню и вытащила бутылку воды из холодильника. Она очень старалась не расплакаться из-за Винса и из-за себя, но слезы скатились по щекам, и ей пришлось вытереть их подолом футболки. Когда она вернулась, он все еще сидел, привалившись к стене, положив руки на колени. Глядя в потолок.
- Вот. – Она опустилась на колени рядом с ним и открыла бутылку.
Винс потянулся за водой, но рука у него дрожала, и он сжал ладонь в кулак.
- С тобой все будет в порядке?
Винс облизал сухие губы:
- Я в порядке.
Он не был в порядке.
- Это часто случается?
Он пожал плечами:
- Иногда.
Винс явно не был в настроении говорить об этом. Сэйди поцеловала его горячее сухое плечо и сказала:
- Мне нравится, как ты пахнешь. - Винс ничего не ответил, и она села рядом, обняв его за талию. Сэйди любила его, и это чертовски пугало. – Кто такой Уилсон?
Хмурясь, Винс опустил взгляд на нее.
- Где ты услышала это имя?
- Ты выкрикнул его.
Он отвел взгляд.
- Пит Уилсон. Он умер.
- Он был твоим товарищем? – Она взяла кулак Винса и вложила бутылку ему в ладонь.
- Да. – Капелька воды выкатилась из уголка его рта, пока он пил большими глотками. – Он был самым лучшим офицером из всех, что я встречал. – Винс вытер воду тыльной стороной ладони. – Лучшим человеком из всех, что я знал.
- Как он умер?
- Убит в горах Хинду Куш в Центральном Афганистане.
От него исходили волны гнева, мышцы стали еще тверже от напряжения.
- Что мне сделать, чтобы помочь тебе? - спросила Сэйди.
Он был так добр к ней всю последнюю неделю. Не оставлял одну, когда она нуждалась в нем. Возил ее и шел рядом, положив руку ей на талию. Разговаривал с ней, а иногда не говорил ни слова. Спасал ее, даже когда она не просила. Проник ей в сердце, хотя это было последним местом на планете, где он хотел бы быть.
- Мне не нужна помощь. – Винс встал, рука Сэйди скользнула по его обнаженной ноге. – Я не маленькая девочка.
Сэйди поднялась, глядя в зелень его глаз.
- Так же, как и я, Винс. – Прямо на ее глазах он закрывался. Она не знала, куда он уходит, но видела, что уходит. – Винс. – Его имя застряло в ее груди, полной эмоций, и Сэйди обвила руками его шею, прижалась к твердому, горячему телу и сказала: - Прости. Это, должно быть, ужасно. Я бы хотела тебе чем-то помочь.
- Почему?
- Потому что ты помог мне, когда я нуждалась в тебе. Потому что я не одинока, когда ты рядом. Потому что ты спасаешь меня, когда я не прошу тебя. – Она проглотила слезы и открыла рот, чтобы сказать, какой Винс большой и сильный, и чудесный. Лучший мужчина из всех, что она знала. Вместо этого у нее вылетело нечто мучительное и новое, и по-настоящему ужасное: - Потому что я люблю тебя.
Между ними повисла напряженная тишина.
А потом Винс, наконец, сказал:
- Спасибо.
О, Боже. Он только что поблагодарил ее?
- Давай доставим тебя домой?
Его руки не двинулись, но слова ощущались как удар. Она только что сказала, что любит его, а Винс ответил благодарностью и предложением отвезти ее домой.
- Уже поздно.
Сэйди быстро надела свое черное платье и сунула ноги в ковбойские сапоги. Никто не произнес ни звука, когда она взяла шляпу и клатч по дороге к двери. Неуютная тишина наполняла кабину пикапа, пока Винс вез ее к «Джей Эйч». Неуютная тишина, которой не существовало раньше. Даже в первый раз, когда Сэйди увидела Винса, стоявшего на обочине шоссе около пикапа с открытым капотом.
Сэйди не спросила, позвонит ли Винс или напишет ли смс. Не спросила, когда увидит его снова. Больше никаких заявлений о любви. Она была для этого слишком гордой. А ее любовь была последней в списке его желаний. Винс всегда ясно выражался насчет этого, и, глядя, как удаляются задние огни его пикапа, Сэйди знала, что все закончилось.
А что она ожидала? Винс прямо сказал, чего хочет. И она хотела того же, но где-то в последние недели начала испытывать к нему чувства. Начала ощущать что-то большее, чем страсть.
Мерседес Джоанна Холлоуэл похоронила отца, влюбилась и получила отставку в один день.
ГЛАВА 17.
Резкий, влажный ветер холодил руки и лицо Винса. Рев из выхлопных труб его «харлея» сотрясал воздух Морнинг-Глори-драйв в Киркланде, штат Вашингтон, пригороде Сиэтла. Коннер, подпрыгивая, своим шлемом уже где-то в десятый раз задел Винса по подбородку, пока они медленно ездили взад и вперед по улице перед домом Отэм. На обоих были кожаные бомберы, но на Коннере куртка сидела плотнее, чем в прошлый раз, когда вдвоем c дядей они ездили по этой улице.
Прошло пять месяцев с тех пор, как Винс уехал из Вашингтона. Пять месяцев, которые почему-то казались годами.
Винс замедлил ход мотоцикла, когда они оказались напротив дома, где на подъездной дорожке стоял арендованный грузовик.
- Еще разок, дядя Винс! – перекричал Коннер раскаты двигателя.
- Давай.
Они развернулись и направились обратно по трехполосной улице. Винс сбился со счета, сколько раз пришлось проехать туда и обратно. Когда он, наконец, остановил байк на подъездной дорожке за грузовиком, Коннер запротестовал:
- Не хочу останавливаться.
Винс заглушил двигатель и помог племяннику спуститься на землю.
- В следующий раз, когда я буду в городе, нужно купить тебе новую куртку. – Подцепив каблуком ботинка подножку, он откинул ее. – Может быть, твоя мама разрешит нам съездить в парк.
Отэм ненавидела «харлей», но Коннер так сильно любил его, что она всегда разрешала им кататься перед домом. Не быстрее пятнадцати миль в час.
Коннер взялся за застежку под подбородком.
- А я смогу порулить?
- Мы поговорим об этом, когда у тебя ноги будут до земли доставать. – Винс приподнялся с сиденья байка и перекинул через него ногу. – Только не говори маме.
- Или папе.
- Что? Твой отец не любит мотоциклы?
Ясно.
Коннер пожал плечами и отдал Винсу шлем.
- Не знаю. У него нет ни одного.
А все потому, что тот парень - неженка.
- Иди скажи своей маме, что я уезжаю.
- Не хочу, чтобы ты уезжал.
Винс положил шлем на сиденье.
- И я не хочу уезжать. – И опустился на одно колено. – Буду скучать по тебе.
Клепки на его куртке звякнули, когда он обнял Коннера. Боже, племянник пах все так же. Стиральным порошком, который использовала его мать, и маленьким ребенком.
- Когда ты вернешься домой?
Хороший вопрос. Винс и сам не знал точно.
- Когда продам заправку и заработаю кучу денег.
Только теперь он не чувствовал себя здесь как дома. И больше не знал, что значит чувствовать себя как дома.
- А можно мне кучу денег?
- Конечно.
А кому еще Винс может их оставить?
- А «харлей»?
Встав, он закинул Коннера на плечо.
- Если только я однажды не найду другого маленького мальчика, которому смогу его подарить. – Племянник взвизгнул, когда Винс пару раз хлопнул его по попе и снова поставил на ноги. – А теперь беги и приведи свою маму.
- Хорошо. – Коннер повернулся на пятках кед с Человеком-пауком, бросился к входной двери и закричал, взбегая по ступенькам: - Ма-а-ам!
Его дядя открыл заднюю дверь фургона и вытащил сходни. Закатил «харлей» внутрь и привязал его между внешней стенкой и кожаным диваном. Винс провел в Вашингтоне три дня. Пил пиво со старыми друзьями, общался с сестрой и Коннером и грузил в фургон такие предметы первой необходимости, как кровать, кожаный диван и шестидесятичетырехдюймовый телевизор.
- Коннер говорит, ты хочешь маленького мальчика? Знаю, что я не та, кто может давать советы, но прежде чем заводить ребенка, тебе следует обзавестись женой.
Винс оглянулся на открытую дверь грузовика. Неяркие лучи утреннего солнца запутались в рыжих волосах сестры.
- Женой?
- Тебе нужен кто-то в жизни.
- Ты забываешь о Лоралин, - пошутил он.
Отэм скорчила гримасу:
- Кто-то без кашля курильщика и пропитой печени. Я думать не могу о том, что ты одинок и живешь с Лоралин.
- Я съехал из ее дома. – Винс вспомнил о Сэйди. Он не был одинок с того дня, как его пикап сломался на обочине шоссе. – Я никогда там не был одинок.
- Никогда? - Боже, он забыл, что нужно следить за тем, что говорит при сестре. Она знала его слишком хорошо и привязывалась к каждому слову. – Ты кого-то встретил?
- Конечно. – Встав, Винс подошел к открытой двери. – Я все время кого-нибудь встречаю.
Отэм скрестила руки на груди, пропустив шутку мимо ушей, и посмотрела на брата сверху вниз – хоть он и был выше ее – так, как смотрела всегда. Даже когда они были детьми.
- Ты встречался с кем-то больше чем на одну или две ночи?
Винс спрыгнул на землю, взялся за дверь над головой и закрыл ее. Запер замок и пожал плечами. Отэм знала его лучше, чем любой другой человек, но было кое-что, чего не знала даже она. То, чего не знал никто.
Кроме Сэйди. Сэйди видела, каков Винс на самом дне. Беспомощный и запертый в своих кошмарах. Боже, он ненавидел, что она видела его таким.
- Винни! – Отэм схватила его за руку.
Сестра приняла его молчание за согласие.
- Все закончилось, - сказал он, надеясь, что она оставит эту тему, хоть и знал, что такого не будет.
- Сколько ты с ней встречался?
Винс не стал объяснять, что они с Сэйди никогда на самом деле не встречались.
- Я встретил ее в тот вечер, когда приехал в Ловетт. – Он посмотрел в зеленые глаза Отэм. – Все закончилось несколько ночей назад.
Когда Сэйди увидела его голым и жалким. И сказала, что любит. Винс не понимал, как такое возможно.
Отэм задохнулась.
- Два месяца. Для тебя это долго. Очень долго. Как четырнадцать месяцев по собачьему исчислению.
Винс не мог даже разозлиться, потому что она была серьезна. И в той или иной степени права. Хотя у него не осталось ощущения, что прошло два месяца. Казалось, что он знал Сэйди вечно. И все же недостаточно долго. Он повернулся и присел на подножку грузовика.
- Почему ты порвал с ней? – Отэм села рядом. Винс должен был знать, что она не позволит ему избежать ответа.
Сестра знала его слишком хорошо. Знала, что обычно именно он тот, кто все портит.
- Она сказала, что любит меня.
Это была ненастоящая причина, но Отэм не знала о кошмарах, а он не был расположен говорить об этом сейчас.
На ее губах появилась улыбка:
- Что ты сказал?
- Спасибо.
У Отэм перехватило дыхание.
- Что?
Спасибо - не так уж и плохо. Не хорошо, но лучше, чем не сказать ничего.
- И что потом?
- Потом я отвез ее домой.
- Ты сказал спасибо и отвез ее домой? Ты ее ненавидишь или что-то еще?
Ненавидит Сэйди? Он не ненавидел Сэйди. Просто не был уверен, что чувствует, кроме какого-то странного смятения. Страх, застрявший в глубине его существа, и облегчение, пробиравшее до мозга костей, смешивались и горели у Винса в голове и груди. Как он мог чувствовать одновременно и панику, и облегчение, что все закончилось? В этом не было никакого смысла.
- Я не ненавижу ее.
- Она выкрикнула это во время, - Отэм огляделась, проверяя, нет ли рядом любопытных ушей, - секса? Потому что, возможно, признание не считается, если выкрикнуто во время секса.
Винс чуть не засмеялся.
- Она не говорила этого во время секса.
- Она страшная?
- Нет. – Винс подумал о светлых волосах Сэйди и ее широкой улыбке. О ясных голубых глазах и розовых губах. – Она красивая.
- Глупая?
Он покачал головой.
- Умная и веселая, и ты будешь счастлива узнать, что я не подцеплял ее в баре. Она не была девушкой на одну ночь.
Хотя начали они именно с этого.
- Думаю, это большой прогресс, хотя все и печально. – Губы Отэм сжались в неподдельном сожалении. – Когда ты запираешь что-то так крепко, чтобы боль не смогла выбраться, ты не даешь зайти и хорошему.
Винс посмотрел сестре в глаза, на несколько тонов темнее его собственных, и уголки его губ приподнялись в удивленной улыбке:
- Что? Ты новая белая Опра?
- Не своди все к шутке, Вин. Ты так хорошо обо всех заботишься. Так хорошо сражаешься за всех, но только не за себя.
- Я могу постоять за себя.
- Я говорю не о драках в барах. Это не считается.
Усмехнувшись, Винс поднялся.
- Зависит от того, бьешь ты или бьют тебя. - Отэм встала, и он обнял ее. – А теперь скажи, когда эта свадьба, которой ты добивалась с таким дьявольским упорством?
- Ты знаешь, что в июле, чтобы лицо Сэма на фотографиях не украшали синяки. Тебе нужно просто явиться и провести меня к алтарю. Я обо всем позабочусь. – Сестра обняла его. - Ты все еще будешь в Техасе?
- Да. Думаю, по крайней мере, весь следующий год.
Винс отпустил Отэм и подумал о Сэйди. Подумал, в Ловетте ли она или уже уехала из города?
Красный пикап свернул на подъехдную дорожку к дому. Отэм подняла взгляд на брата и предупредила:
- Будь милым. Я серьезно.
Тот улыбнулся, когда Сэм Леклер – талантливый хоккеист, отец Коннера, жених Отэм, будущий зять Винса и всем известный сукин сын – вышел из «шевроле» и подошел к ним.
Леклер был на несколько дюймов выше Винса и крепок, как уличный боец. Винс бы с превеликим удовольствием надрал ему задницу, но он знал, что Сэм никогда легко не сдастся. Сейчас у этого парня на щеке красовался синяк. Шел апрель. Ранняя стадия плей-офф. Еще игра или две, и у Леклера появится фингал под глазом, подходящий к синяку на щеке.
- Выглядишь лучше, чем когда я видел тебя в последний раз. – Сэм протянул руку, и Винс неохотно пожал ее.
В последний раз, когда он видел жениха сестры, они оба были избиты. Сэм на работе, а Винс в драке в баре.
- А ты выглядишь хуже.
Леклер засмеялся. Довольный мужчина, живущий хорошей жизнью. Винс не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так же. Точно до ухода из армии. Может быть, пару раз проблески такого чувства случались в Техасе.
Сэм обнял Отэм за плечи:
- Мне нужно поговорить с твоим братом.
- Наедине?
- Ага.
Она перевела взгляд с одного парня на другого и приказала:
- Ведите себя хорошо. - Затем еще раз обняла Винса на прощание: – Позвони мне, когда приедешь в Техас, чтобы я не беспокоилась.
Он поцеловал сестру в макушку:
- Хорошо.
Оба смотрели, как Отэм поднялась на крыльцо и зашла в дом.
- Я люблю ее, - сказал Сэм. – Тебе не надо беспокоиться о ней или Коннере.
- Она – моя сестра, а Коннер – мой племянник. – Винс скрестил руки на груди и посмотрел в голубые глаза будущего родственника.
Сэм кивнул:
- Я так и не поблагодарил тебя.
- За что?
- За то, что заботился о моей семье, пока я убегал от ответственности. Когда я не знал, что все, что мне нужно, все, что имеет значение, находится здесь, в этом доме конца шестидесятых в Киркланде. А не в роскошном кондоминиуме в центре города. - В роскошном кондоминиуме, который до прошлой осени был полон супермоделей и девушек «Плейбоя». - Дело не в том, где ты живешь, - добавил Сэм. – А в том - с кем. Я буду там, где захотят жить твоя сестра и Коннер. – Он улыбнулся. – Хотя, признаю, мне больше нравится большая ванна со спа.
Хотя это и убивало его, Винс сказал:
- Добро пожаловать. – И хотя и это убивало его, он напомнил себе, что именно поэтому уехал из Сиэтла пять месяцев назад. – Но это не значит, что ты мне нравишься.
Сэм засмеялся.
- Конечно нет. – Он хлопнул Винса по плечу. – Ты – водолаз-засранец.
Винс попытался не улыбнуться, но проиграл битву:
- Рад знать, что между нами ничего не изменилось, девчонка.
Он подошел к водительской дверце арендованного грузовика. Помахал сестре и племяннику, смотревшим на него из окна, а затем развернул машину в сторону Техаса. Домой. К маленькому, любившему посплетничать Ловетту и своей заправке.
Домой. Когда это случилось? Когда Ловетт, штат Техас, стал казаться домом? И будет ли он все еще казаться домом теперь? Когда Сэйди больше не была частью жизни Винса? Он подумал о том, что больше никогда не увидит ее, не увидит, как она заходит на заправку, не увидит ее лицо, ее тело, прижавшееся к нему, никогда не почувствует ее руку на своей коже, ее нежное дыхание на своем лице или шее и снова ощутил то паническое облегчение внутри.
Сестра спросила его о разрыве. Но никакого разрыва не было. То, что случилось в темном углу его квартиры, больше походило на разрушение. Винс проснулся от кошмара, дезориентированный, запутавшийся и до чертиков испуганный.
И униженный. Сэйди была последним человеком на Земле, которому Винс по собственному желанию позволил бы увидеть себя в таком состоянии. Он посмотрел в ее обеспокоенные голубые глаза и почувствовал, что шлепнулся на задницу прямо в неизвестное неизвестное. И сделал то, чему его учили. Взорвать все к черту и убить всех в пределах видимости. Винс вспомнил ее лицо. То, как она смотрела на него, пока они в спешке одевались. Ожидая, что он скажет что-то, что Винс был не в состоянии сказать. Что-то, что он никогда не говорил никому, кто не принадлежал к его семье.
Она сказала, что любит его. А он причинил ей боль. Ему даже не нужно было смотреть Сэйди в глаза, когда он высадил ее у «Джей Эйч», чтобы понять, как глубоко ранил ее, а ранить Сэйди было последним, чего Винс хотел. В первый раз за все время отношений с женщинами его волновало то, что о нем скажут. Он даже знать не хотел, что будет делать с этим. Если вообще что-то будет. Возможно, лучше не делать ничего.
***
Сэйди нажала кнопку на двери своего «сааба», и стекло опустилось на дюйм. Холодный воздух задувал в щель и касался щеки. Ветер подхватил несколько прядей прямых светлых волос и разметал по лицу, пока она ехала в Ловетт и домой. Домой. В отличие от того дня несколько месяцев назад, когда она вернулась в Ловетт, сегодня Сэйди не чувствовала беспокойства и потребности снова уехать. Она была в мире со своим прошлым. Не чувствовала себя пойманной в ловушку или связанной. Ну, ладно, может быть, чуть-чуть, но будущее широко расстилалось перед ней, и это позволяло дышать, когда грудь сжималась.
Последнюю неделю Сэйди провела в Аризоне, выбрасывая умершие растения и собирая вещи. Она закончила незаконченные дела, выставила свой маленький дом на продажу и наняла компанию, которая организовывала переезды.
В понедельник после похорон отца она встретилась с Дикки и остальными менеджерами и управляющими, а также с разными адвокатами в Амарильо. В последующие дни до отъезда в Аризону они провели еще несколько совещаний. Сэйди узнала много нового о ведении дел на ранчо. И поняла, что еще бòльшему ей предстоит научиться. Но нужно было признать, что ей нравилась практическая сторона дела. Казалось, все эти годы, за которые она так и не получила никакого диплома, оправдывают себя. Ну, кроме тех курсов о зомби в средствах массовой информации. Сэйди еще не знала, как изучение фильмов про зомби и их влияния на общество сможет ей помочь, но кто знает, какой апокалипсис может случиться в будущем? Она никогда не думала, что настанет день, когда ей захочется жить в «Джей Эйч». Никогда не замечала, что такой день приближается, но не могла дождаться, когда придет время налаживать связи с банками, как ей приходилось делать, когда она была риэлтором. Работать с жесткими и не очень сроками, держать все под контролем. Сэйди могла принимать в ежедневном управлении ранчо столько участия, сколько пожелает. Она пока не решила, какие вопросы возьмет на себя, но пришла к заключению, что очень похожа на отца. Она любила «Джей Эйч», но ненавидела коров. Тупые, вонючие животные, которые годятся только на грудинку, сапоги и очень хорошие сумки.
Сэйди свернула с шоссе и проехала через ворота ранчо. В отличие от прошлого раза, два месяца назад, на обочине дороги не стояло сломанного пикапа. И не было большого, сильного мужчины, которого надо подвезти в город.
Сэйди не могла перестать задаваться вопросом, вернулся ли Винс из Сиэтла. Не то чтобы это имело значение. Их отношения в стиле «друзья-с-привилегиями» закончились. Умерли. И похоронены. Винс не попытался позвонить или хотя бы прислать смс с той ночи в его квартире, и Сэйди хотела бы забрать обратно слова, которые сказала тогда. Хотела бы не выпалить, что любит его. А больше всего хотела, чтобы они не были правдой.
Все еще.
Послеполуденное солнце слепило через лобовое стекло, и Сэйди опустила щиток, скрываясь от ярких лучей. Она влюбилась в эмоционально холодного мужчину. Мужчину, который не мог ответить ей тем же. Мужчину, который притянул ее, только чтобы оттолкнуть прочь. После того, как она сказала, что любит его. В худший день ее жизни. Что, несомненно, делало этого мужчину самым большим ослом на свете.
Если не считать отца, Сэйди пролила из-за Винса больше слез, чем из-за любого другого на планете. И явно больше, чем он заслуживал. У нее было разбито сердце, она чувствовала себя больной и не могла винить в этом никого, кроме себя. Винс прямо заявил ей, что не создан для отношений. Сказал, что быстро начинает скучать и движется дальше. Сэйди хотела бы ненавидеть Винса, но не могла. Каждый раз, когда она пыталась разозлиться на него, ей было сложно сделать это. В голове возникала картинка обнаженного Винса, судорожно втягивавшего в легкие воздух, смотревшего на то, что только он мог видеть, и сердце снова разбивалось на мелкие кусочки. Из-за него и из-за себя.
В который раз Сэйди влюбилась в эмоционально холодного мужчину. Только теперь она влюбилась гораздо сильнее, но, как и в случае с другими эмоционально холодными мужчинами, которые занимали какое-то место в ее жизни, она сумеет забыть его.
Сэйди остановила «сааб» перед домом, взяла сумку с вещами и клатч с заднего сиденья. Сестры Партон все еще были где-то здесь, но когда она зашла в дом, там стояла тишина. Копия завещания отца лежала на пачке писем и других документов на столике у входа. Сэйди бросила сумки и унесла пачку на кухню. Вытащила диетическую колу из холодильника и подошла к столу, где однажды сидел Винс, поедая особый завтрак Каролины для работников ранчо.
Сэйди пролистала завещание, включая письмо, которое отец написал для нее, и улыбнулась. В отличие от прошлых поколений Холлоуэлов, она собиралась модернизировать дом. Сдать на хранение всю мебель из спальни отца и перевезти туда свои вещи. Диван, обитый коровьей кожей, и все портреты лошадей отца также отправятся на склад. Если уж жить в «Джей Эйч», то надо сделать ранчо своим. Еще Сэйди серьезно подумывала о том, чтобы снять бесчисленные портреты в коридоре наверху. Она не хотела, чтобы если и когда у нее появятся дети, все эти предки пугали их так, как пугали ее.
Сэйди добралась до той части завещания, где шла речь о любом неупомянутом бенефициаре, что, по ее предположениям, относилось к ребенку или детям, которые могли у нее появиться. Поднеся бутылку колы к губам, Сэйди нахмурилась. То ли она ослышалась, то ли оговорка была прочитана неправильно, но там было написано о трастовом фонде для неупомянутого бенефициара. Который родился десятого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в Лас-Крусесе, Нью-Мексико.
Десятое июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого? Какого черта это значит? Лас-Крусес, Нью-Мексико? Значит, фонд не для нее. Она родилась в Амарильо. И он не имел никакого отношения к детям, которые могли у нее родиться. Что же это значит?
Хлопнула задняя дверь, и Сэйди подскочила.
- Я видела, как ты подъехала, – сказала Клара Энн, входя в кухню. – Если хочешь есть, могу принести тебе что-нибудь из летней кухни.
Сэйди покачала головой.
- Клара Энн, ты была здесь, когда оглашали завещание отца.
- Конечно была. Какой печальный день.
- Помнишь это?
- Что, сладкая? – Клара Энн склонилась над документом, и ее волосы упали на плечо. Она покачала головой. – Что это?
- Я не уверена, но зачем папа создал трастовый фонд для неупомянутого бенефициара, родившегося десятого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в Нью-Мексико?
Клара Энн наморщила нос.
- Так здесь сказано?
- Мне кажется, да. Ты слышала, чтобы об этом говорилось в офисе адвоката в тот день?
- Нет, но ты не можешь полагаться на меня. В тот день я рассыпалась, как рубашка из муки. – Клара Энн выпрямилась. – Десятого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года... - задумчиво протянула она и прикусила язык зубами. – Интересно, не связано ли это с Марисоль? Она уехала в такой спешке...
Сэйди поставила колу на стол.
- С кем?
- Спроси мистера Кунца, – посоветовала Клара Энн и сжала губы.
- Спрошу. А кто такая Марисоль?
- Не мое дело говорить об этом.
- Ты уже сказала. Кто такая Марисоль?
- Няня, которую твой отец нанял после смерти твоей матери.
- У меня была няня?
- Всего несколько месяцев, а потом она уехала. Вот только что была здесь и уже нет. – Клара Энн сложила руки под грудью. – Она вернулась примерно через год с ребенком. Мы никогда не верили, что это малыш твоего отца.
- Что? – Сэйди вскочила, прежде чем поняла, что делает. – Какой малыш?
- Девочка. По крайней мере, одеяльце было розовым. Если я правильно помню.
- У меня есть сестра? – С ума сойти. – И я слышу об этом только сейчас?
- Если бы у тебя была сестра, отец сказал бы тебе.
Сэйди потерла лицо ладонями. Может, да. Может, нет.
- И разве ты не думаешь, что все в городе болтали бы об этом? – Клара Энн покачала головой и опустила руки. – Они все еще обсуждали бы это за ужином в «Ужине дикого койота».
Это было похоже на правду. Если бы у Клайва Холлоуэла имелся незаконнорожденный ребенок, это было бы темой века за любым столом в городе. И Сэйди точно услышала бы что-нибудь.
- Хотя, с другой стороны, только мы с Каролиной были здесь, когда заявилась Марисоль. И мы никогда не рассказывали об этом.
ГЛАВА 18.
За десять лет бар «Роад килл» не сильно изменился. Из старого вурлитцеровского музыкального автомата звучала музыка кантри. Стены все еще украшали старые дорожные знаки и чучела животных, а любители моды могли купить ремни из змеиной кожи и сумки из кожи броненосца, выставленные позади барной стойки из красного дерева. Владелец «Роад килл», помимо всего прочего, занимался набивкой чучел. И поговаривали, что Вельма Паттерсон, благослови ее Господь, наняла его, чтобы сделать чучело своей бедной собачки Гектора – несчастной жертвы какого-то водителя-маньяка.
Сэйди устроилась за столиком в дальнем углу под чучелом койота, чья голова скалилась с потолка. Приглушенные огни отражались от рыжего начеса Диан, сидевшей напротив: подруги решили опрокинуть по парочке «маргарит». Диан позвонила несколько часов назад и уговорила встретиться в баре. Не то чтобы ей пришлось выкручивать Сэйди руки. У той все равно не было никаких занятий, а мыслей - хоть отбавляй. Этим утром она встретилась с мистером Кунцем и обнаружила, что в последние двадцать восемь лет ее отец поддерживал «неупомянутого бенефициара». Не было никаких подтверждений отцовства Клайва. Или хотя бы какого-то имени, имевшего отношение к счету в «Уэлсс Фарго банке» в Лас-Крусесе. По крайней мере, так сказал адвокат отца, но Сэйди ему не поверила.
- Я всегда стараюсь уехать на выходной, если мой бывший забирает мальчиков, - делилась Диан, попивая коктейль.
Сэйди предпочла свою «маргариту» со льдом. Меньше шансов затуманить мозг. Для похода в «Роад Килл» она надела простой белый сарафан, синий кардиган и сапоги. Чем чаще Сэйди носила сапоги, тем лучше понимала, почему они ей так нравились. Они отлично сидели, облегая ноги, как перчатка.
- Дом слишком тихий без мальчиков.
Сэйди кое-что знала о тихих домах. Когда сестры Партон уходили на ночь, ее дом становился слишком тихим. Настолько, что она могла слышать лошадей отца в конюшне. Настолько, что замирала в ожидании звонка телефона, который всегда молчал, сигнала смс, которые никогда не приходили, и рева мотора пикапа, который не подъезжал к входной двери.
- У нас не было возможности поговорить со времени смерти твоего отца. – Диан сделала глоток. – Как ты?
- Занята.
И это ей нравилось. Занята так, что не было времени сидеть и думать о потере отца. Или Винса. Хотя Сэйди полагала, что Винс никогда не был ее, так что она не могла его потерять.
- Я на днях проезжала мимо заправки и заметила новую вывеску. Когда Винс снова откроется?
Сэйди видела новую вывеску и пикап Винса, припаркованный рядом со зданием, когда проезжала через город по пути в Амарильо к адвокату. Ее сердце застучало как сумасшедшее и тут же остановилось. Мучительная пульсация и глухой удар. Глаза защипало, и Сэйди очень-очень сильно постаралась возненавидеть бывшего друга с привилегиями.
- Я не знаю, когда он откроет заправку.
- Разве вы не встречаетесь?
Встречаются?
- Нет, мы не вместе. Он может встречаться с кем хочет. – Она сделала глоток, не обращая внимания на боль в груди. – С тобой, например.
Хотя, наверное, нужно предупредить Диан, что Винсу быстро становится скучно и он двигается дальше. Вероятно, в худший день твоей жизни. В день, когда ты хоронишь отца и вынуждена мириться с пирогом Лоралин. Придурок.
Диан покачала головой, нахмурившись.
- Я никогда не встречаюсь с бывшими своих подруг. Винс – красавчик и все такое, но это непорядочно. Против правил. Против кодекса девчонок.
Сэйди всегда знала, что Диан нравится ей не без причины.
- Хотя… - та встряхнула свой коктейль. – Я встречалась с бывшим парнем Джейн Янг. – Она поднесла руку ко рту: – Но она далеко забрасывала свои сети, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Сэйди подалась вперед. Прошло так много времени с тех пор, как она сидела с подружками, что просто забыла, как сильно скучала по этому. И да… слухи. Пока они распространяются о тех, кто ей не нравится.
- Джейн - гулящая? – В обычной ситуации Сэйди не стала бы вменять такое девушке в вину. Но у Джейн был скверный характер.
- Ну, как говорила моя бабушка, у нее распущенные волосы и не только. – Диан положила руку на стол. – И она некоторое время встречалась с моим бывшим, Рикки.
Сэйди задохнулась: Диан дружила с сестрами Янг со времен школы шарма.
- Это против правил.
- Она думала, я не знаю. – Диан пожала плечами, крутя в пальцах серебряное украшение на шее. – Если бы Джейн не покупала у меня бижутерию, я бы избавилась от нее.
О, Диан не позволяла кодексу дружбы вставать на пути своего меркантильного сердца. И правильно делала.
- Ее бывший был на-а-амного лучше в постели, чем Рикки. Просто чудо, что я родила двух мальчиков от этого мужика.
Сэйди засмеялась, и они заказали еще по стаканчику. Сэйди медленно пила коктейль, пока «Роад килл» заполнялся людьми, которых она знала почти всю свою жизнь. Чуть позже сыграла в пул в соседнем зале против Каина Строукса и Корделла Партона и умудрилась проиграть обоим. Сэйди хорошо проводила время, но к одиннадцати была готова уехать. Утром в «Джей Эйч» должен был заехать ветеринар, навестить Марибелл и сделать ей прививку. Тайрус был в состоянии позаботиться о кобыле, но Марибелл старела, и этот жеребенок станет ее последним. Последний жеребенок отца. И Сэйди просто хотела удостовериться, что все идет так, как должно.
Отложив кий, она вышла из зала, чтобы найти Диан.
- Я как раз шла за тобой, - сказала та, стоя в центре бара. – Винс здесь.
Сэйди посмотрела поверх начеса подруги на четко очерченные грудные мышцы, обтянутые тканью. На Винсе была обычная коричневая футболка и штаны-карго, и при виде его сердце Сэйди сжалось. Она подняла взгляд вверх по мощной шее и подбородку к зеленым глазам, смотревшим на нее.
- Хочешь уйти? – спросила Диан.
- Нет. – Сэйди покачала головой, хотя как раз собиралась уходить.
В таком маленьком городке, как Ловетт, она была обречена наткнуться на Винса. Лучше покончить с этим сразу. Он подошел к ней, и Сэйди заставила себя стоять неподвижно. Не убежать, не броситься на него, не обхватить руками его широкие плечи.
Склонив голову набок, Винс посмотрел ей в лицо.
- Как ты, Сэйди? – спросил он сквозь шум в баре.
Звук низкого голоса коснулся ее и заставил внутренности скрутиться в тугой узел.
- Потихоньку.
Винс скрестил руки на широкой груди.
- Остаешься в Ловетте?
- Пока.
Беседа ни о чем. С Винсом? Сэйди не могла сделать этого. Не могла без того, чтобы не рассыпаться на мелкие кусочки.
- Это мой друг Блейк, - сказал Винс, указывая на мужчину, стоявшего рядом. - Помогает мне с прилавками на заправке.
Сэйди повернулась к мужчине, которого не замечала до этого, и удивилась, как могла не обратить на него внимания. Он был большим, светловолосым и явно военным. Она протянула руку:
- Приятно познакомиться, Блейк.
Улыбнувшись, он пожал ей ладонь:
- Это мне приятно, милая.
Винс положил руку на грудь друга. Они обменялись взглядами, и Блейк повернулся к Диан:
- Мне нравятся рыжули. Как тебя зовут, красотка?
Сэйди с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза, но Диан проглотила комплимент, как ореховое пирожное. Эти двое едва узнали имена друг друга и сразу же направились в соседний зал играть в пул.
- Хочешь выпить?
Винс стоял так близко, что сердце Сэйди забилось где-то в горле.
- Я как раз собиралась уходить.
Он опустил глаза к ее губам. Так, как делал всегда, когда она говорила.
- Я провожу тебя.
- Не надо.
Винс положил руку ей на талию, и Сэйди не стала сопротивляться. Будто в этом не было ничего такого. Будто это не он разбил ее сердце. Будто его прикосновение не заставляло ее желать прижаться к его груди. Будто ей не было так больно, что она удивлялась, как еще жива.
- Как дела в «Джей Эйч»?
Будто прикосновение руки Винса и запах его кожи не кружили ей голову и не смущали чувства.
- Возможно, у меня есть сестра, - выпалила Сэйди, когда они вышли в прохладную майскую ночь.
Она не собиралась говорить об этом кому-то. Особенно Винсу. Они ведь больше не были друзьями. Ему не нужно больше спрашивать, что происходит в ее жизни, но Сэйди достаточно узнала Винса, чтобы понимать: он не расскажет об этом никому. Ей даже не нужно просить.
- Что?
- Ничего. Забудь. Ерунда. – Оказавшись на улице, Сэйди отстранилась, и рука Винса упала с ее талии. - Может, это неправда, а если правда, я даже не знаю, как найти свою сестру.
***
Они шли под звездами, сверкавшими с техасского неба, но Винс не находил покоя в этой ночи. Ее спокойствие не успокаивало его. Он не знал, что Сэйди будет в «Роад Килл». Не знал, что почувствует, когда увидит ее снова. Не знал, что ему покажется, будто земля под ногами разверзлась, хотя он стоял совершенно неподвижно. Не знал, что легкие будут гореть при каждом вдохе, который он попытается сделать.
- Вот моя машина. – Сэйди указала налево. Шорох гравия под каблуками ее сапог заполнял пространство между ними. В последний раз, когда на Сэйди были эти сапоги, Винс был глубоко в ней, прижимая ее к холодильнику. Потерялся в ней и не думал о конце. Не думал ни о чем, кроме того, как ему хорошо. – Теперь можешь идти обратно, - добавила она.
Он не мог пойти обратно. Не сейчас. Они остановились у водительской двери, и Винс протянул к Сэйди руку. Она сделала шаг назад, и снова его рука упала.
- Я никогда не хотел причинить тебе боль, Сэйди, - сказал Винс.
Она не отрывала глаз от носок своих сапог.
- Я знала, что тебе становится скучно и ты двигаешься дальше.
- Мне не было скучно. – Он не стал повторять ошибку и снова трогать ее и сжал руки в кулаки. – Никогда не было.
Сэйди покачала головой. Луна освещала ее волосы и лицо.
- Неважно.
- Важно.
- Тогда почему ты обращался со мной так, будто я не важна? – Она подняла глаза и прижала руку к его груди. – Как будто я – ничто.
Потому что она видела его на самом дне. Потому что он ненавидел, что у него кошмары, как у маленькой девочки, и Сэйди теперь знает это. Потому что он чувствует себя хуже, чем ничто.
– Ты никогда не была ничем.
- Я всегда знала, что ты пойдешь дальше. Всегда знала, что это закончится, но тебе в самом деле надо было разбить мне сердце в тот самый день, когда я похоронила отца?
- Мне жаль.
- Разве ты не мог подождать? Хотя бы один день?
Винс вообще не хотел, чтобы это заканчивалось. И отдал бы все, чтобы вернуть ту ночь. Не позволить себе заснуть. Бодрствовать и смотреть на Сэйди, пока она спит.
- Мне жаль, Сэйди.
Лунный свет упал ей на лоб, когда она нахмурилась.
- Жаль... Так говорят люди, которые наступили мне на ногу. Ты растоптал мое сердце, и это все, что можешь сказать? Что тебе жаль?
- Да.
Больше всего Винс сожалел, что стоял рядом и не мог коснуться ее. Не мог рассказать обо всем, что сделал на заправке, и послушать, как она говорит о том, что происходит в ее жизни.
Сэйди шагнула к нему, прежде чем Винс увидел, что она пошевелилась. Положила руку ему на грудь и сильно толкнула.
- Жаль? – Она была так зла, что заставила его качнуться назад. – Ты, вероятно, думаешь, что это все исправит.
- Нет. – Винс положил руку поверх ее ладони. – Теперь ничего не исправишь. – Скользнул пальцами по ее щеке и наклонил голову к ней. – Я хочу тебя, - прошептал он. – Никогда никого не хотел так сильно, как тебя.
- Винс.
Имя в ее устах коснулось его и разнесло на мелкие кусочки. Он слетел с катушек. И поцеловал ее. Наслаждался ее вкусом с жарким голодом, хотя раньше и не подозревал, что такой таится у него внутри. Этот голод сжигал Винса в яростном пламени первобытной нужды и желания. Взрывной и безумный. Дикий и не поддающийся контролю. Руки Винса скользили по телу Сэйди. Трогая, притягивая ее лицо ближе к его жадному рту. Он хотел поглотить ее, съесть и никогда не отпускать.
- Винс! – Она оттолкнула его и сделала несколько шагов назад. – Прекрати. – Прижала тыльную сторону ладони ко рту. – Я не позволю тебе снова причинить мне боль.
Его легкие горели, когда он втягивал воздух, пытаясь успокоить дыхание.
- Я не хочу сделать тебе больно.
- Но сделаешь. – Сэйди открыла дверцу «сааба».
Нет. Она никуда не поедет. Она принадлежит ему.
Он мог заставить ее передумать.
Винс схватился за верх дверцы.
- Ты сказала, что любишь меня. – Он хотел, чтобы она любила его. Хотел больше, чем что-либо в своей жизни.
- Я пережила это. – В свете луны по бледной щеке Сэйди скатилась слеза. Это ударило Винса в самое сердце, и он опустил руку. – Держись от меня подальше, потому что я больше не люблю тебя. Держись от меня подальше, потому что я больше ничего к тебе не чувствую.
Сэйди не плакала. Ни в день, когда умер ее отец, ни в день, когда она похоронила его. Винс смотрел, как она уезжает, чувствуя оцепенение и разочарование одновременно. Беспомощность. Как тогда, когда пытался спасти Пита.
Первобытное пламя, бушевавшее в нем, вырвалось наружу. Превратившись в настоящую злость. Ту, которую он чувствовал после смерти Пита. Когда боролся за возвращение слуха и позже, когда ушел из отряда, который любил. И ту злость, которую чувствовал в ночь, когда бросил вызов целому бару байкеров.
ГЛАВА 19.
Сэйди поправила подушки на кровати и выпрямилась, чтобы оценить свою работу. Возможно, нужен еще мазок пурпурного. В следующий раз, когда поедет в Амарильо, поищет что-нибудь в магазине.
Она осмотрела хозяйскую спальню со смешанным чувством грусти и покоя. Сэйди сделала эту комнату своей, с белой мебелью и белым ковром, и чувствовала себя дома.
Уютно. Капитан Черч Хилл все еще висел над камином, а свадебная фотография мамы и папы стояла на полочке, но все остальное было вынесено и спрятано на чердаке.
Все, кроме серебряного набора для волос, который отец подарил матери в первую брачную ночь. Сэйди нашла этот набор в комоде отца вместе со старым полосатым галстуком и решила оставить и то и другое у себя в шкафу.
Чуть раньше приезжал ветеринар и проверил Марибелл. Лошадиный доктор с Тайрусом сделали УЗИ плода и выяснили, что следующей осенью кобыла родит маленького жеребца.
Где-то на небесах отец радостно танцевал джигу. Возможно, вместе с мамой.
Сэйди вышла из комнаты и прошла по коридору, все еще заполненному портретами предков: до сих пор ей в голову не приходило, что делать с этими старыми картинами. Она спустилась в кабинет отца и села за старый деревянный стол, от которого совершенно точно нужно было избавиться. Хотя вот старое кожаное кресло было удобным и могло еще послужить. Открыв ноутбук, Сэйди набрала «поиск пропавших родственников» в строке поисковика. Ей нужно было найти что-то интересное, чтобы заполнить свои дни. Обмануть одиночество. Она больше не могла просить Винса спасти ее, а поиск давно пропавшей сестры – если это в самом деле давно пропавшая сестра – казался правильной вещью. Если Сэйди всю жизнь держали в неведении, что знала ее сестра? И если эта сестра в самом деле существует, какая она?
Все это было похоже на полет вслепую. Сэйди понятия не имела, как проходят поиски давно пропавших людей. У нее имелись имя матери, дата рождения и адрес больницы. Информация о трастовом фонде отца и номер банковского счета, но что со всем этим делать? Сэйди не знала. Она также не знала, кому доверить эту информацию. Которая было не тем, что ей хотелось бы рассказать всем. По крайней мере, пока. Единственным, кому она рассказала, стал Винс, да и то это было случайностью.
Сэйди подняла глаза от экрана ноутбука. Увидеть Винса было тяжело. Один лишь взгляд на него заставлял болеть ее израненное сердце. А потом Винс поцеловал ее с бòльшей страстью и желанием, чем раньше. Вложил в этот поцелуй больше нужды, чем во все предыдущие поцелуи вместе взятые.
Возможно, потому что он все еще не нашел ей замену. И было бы так легко поцеловать его в ответ. Позволить трогать себя, поехать с ним домой и заняться любовью. Винс хотел ее. Он сказал это сам. Но он не любил ее. А Сэйди покончила с любовью к мужчинам, которые не могли ответить ей тем же, когда она этого заслуживала. По крайней мере, смерть отца научила ее не ждать, затаив дыхание, того, что какой-то мужчина просто не может дать ей.
Раздался звонок в дверь. Сэйди подождала, пока Клара Энн откликнется на него. Но когда звонок раздался вновь, пришлось встать, подойти к большой входной двери и открыть одну створку. На большом коврике перед «Джей Эйч» стоял Винс. Его обычная униформа из футболки и штанов карго исчезла. Сегодня он надел белую рубашку и брюки, как в день свадьбы Талли. Лишь галстук отсутствовал. Винс был большим и сильным и выглядел так хорошо, что желудок Сэйди сжался в тугой комок.
Винс смотрел на нее своими зелеными глазами, казалось, охватывая взглядом всю фигуру за раз. Касаясь там и тут.
- Сэйди. – И это все, что он сказал.
После нескольких долгих секунд молчания Сэйди спросила:
- Зачем ты здесь?
- Я принес тебе имя.
- Чье?
- Того, кто сможет выяснить, есть ли у тебя сестра. – Он передал ей сложенный вдвое лист бумаги. – Этот человек сделает так много или так мало, как тебе будет нужно.
- Спасибо. – Она взяла у него бумагу и засунула в задний карман джинсов. – Не нужно было проделывать весь этот путь сюда, чтобы отдать мне лист бумаги. Мог бы просто написать смс.
- Есть кое-что еще.
- Что?
- Позволь мне войти. – Винс откашлялся. – Пожалуйста.
Еще? Откуда он мог знать кое-что еще? Она же не давала ему никакой информации. Сэйди отступила в сторону, и Винс прошел мимо нее. Повернувшись, она прислонилась спиной к закрытой двери.
- Прошлой ночью, после того как ты ушла из бара, я хотел надрать кому-нибудь задницу. Я дерьмово себя чувствовал и хотел заставить кого-нибудь чувствовать себя так же. В прошлом я бы так и сделал.
Сэйди посмотрела ему на руки, потом перевела взгляд на его лицо.
- Но ты этого не сделал.
Винс покачал головой, и его губы изогнулись в кривой улыбке.
- Если я заявлюсь на свадьбу сестры с фингалом, она надерет мне задницу. – Он замолчал, и его улыбка исчезла. – Честно говоря, я не сделал этого, потому что не хотел, чтобы ты подумала, будто я из тех парней, которые не могут себя контролировать. В первый раз в жизни меня волнует, что женщина думает обо мне. Меня волнует, что ты думаешь обо мне.
Сердце Сэйди чуть сжалось, и она попыталась не видеть за этими словами то, чего в них не было. Забота о чужом мнении – это не любовь.
- Прошлой ночью, когда я увидел тебя, то подумал, что мы сумеем все вернуть назад. Просто начать с того места, где остановились.
- Это невозможно.
- Знаю. Я никогда не думал, что ты станешь чем-то бòльшим, чем приключение на одну ночь.
- Знаю. – Сэйди уставилась в пол. Она никогда не думала, что Винс станет чем-то бòльшим, чем другом с привилегиями. Но часть про дружбу обернулась любовью.
- Но одна ночь превратилась в две, а две в три, а три в неделю, а неделя в две недели. Две недели в два месяца. Я никогда не был с женщиной так долго, как был с тобой.
Сэйди подняла взгляд:
- Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной, что тебе понадобилось так много времени, чтобы заскучать.
- Вчера я сказал тебе, что не скучал. И не был готов все закончить.
- Тогда почему ты сделал это?
Он сложил руки на груди.
- Потому что той ночью ты увидела меня. Я никогда не хотел, чтобы ты видела меня таким. Никто, кроме военного дока, не знает об этих кошмарах, и я никогда не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. Особенно ты. – Винс покачал головой. – Никогда.
Сэйди оттолкнулась от двери.
- Почему?
- Потому что я – мужчина. – Он пожал плечами и опустил руки. – Потому что я должен все держать под контролем. Потому что я «морской котик». Потому что я воин, и у меня нет посттравматического синдрома. Потому что я не должен бояться какого-то сна.
- Это не какой-то сон. - Винс посмотрел поверх ее плеча на вазу с желтыми розами, которые Клара Энн принесла из сада. Открыл рот и снова закрыл. - Как долго у тебя кошмары?
- С того времени, как умер Пит. То появляются, то исчезают на протяжении шести лет.
- Твой товарищ Пит Уилсон?
- Да.
- Что с ним случилось?
Винс взглянул на нее, но снова Сэйди подумала, что он смотрит на что-то, чего она не может видеть. И как в тот раз, это разбило ее и так уже разбитое сердце.
- Это должно было случиться со мной. Не с ним. Нас прижали к земле шквальным огнем, пули ударялись о деревья и камни, летели со всех сторон. Пит отстреливался одной рукой, а другой передавал по радио просьбу о поддержке с воздуха. Мы были заперты, под нами морская пехота стреляла по талибам. Но их было так много. Сотни. Не было выхода с этой чертовой горы. Слишком много террористов. Ничего не оставалось, кроме как вставлять новые магазины и надеяться, что удар с воздуха случится вовремя и спасет наши задницы.
Сэйди почувствовала потребность положить ладонь Винсу на щеку и посмотреть ему в глаза. Но не сделала этого. Она любила его, но не могла коснуться.
- Я рада, что ты не умер в тот день.
Винс снова посмотрел налево.
- Пит получил три пули. Одну в левую ногу и две в грудь. Меня не задело. По крайней мере, талибскими пулями. Штурмовики и пулеметы взрывали к чертям все живое в расщелинах, пока все талибские боевики не были уничтожены. Когда спасательные вертолеты, наконец, прилетели с юга, Пит был мертв. Я оглох и выблевывал свои внутренности, но остался жив.
Сэйди подняла руку.
- Стой. Ты оглох?
- Из-за контузии после удара с воздуха. – Он пожал плечами, будто тут не было ничего особенного. – Слух ко мне вернулся, но левым ухом я слышу только примерно на шестьдесят процентов.
Так вот почему Винс иногда смотрел, как она говорит. А она-то думала, что ему нравится наблюдать за ее губами.
- Я никому не рассказывал про Пита, но ты видела меня в самом худшем состоянии, и я подумал, ты должна узнать. Я приехал сюда, чтобы рассказать, почему повел себя так, как повел, после того как ты увидела меня жалким… ну, увидела меня в углу коридора.
Он не должен был объясняться перед ней.
- Ты не был жалким.
- Женщина должна чувствовать себя в безопасности рядом с мужчиной. А не находить его трясущимся в углу и кричащим на тени.
- Я всегда чувствовала себя в безопасности рядом с тобой. Даже той ночью.
Винс покачал головой.
- Мужчина должен заботиться о женщине. А не наоборот. Ты видела меня на самом дне, и я сожалею об этом. Сожалею о многих вещах, особенно о том, что просто оттолкнул тебя той ночью. Я вроде как надеялся, что ты сможешь забыть все, что тогда случилось.
- Ты за этим сюда приехал? – Винс должен был знать, что она не станет сплетничать. Ну, ни о чем, за исключением беспорядочных связей Джейн. – Я бы никогда никому не рассказала об этом.
Так же как и о том, что ее бросили на пороге собственного дома.
- Я не беспокоился, что ты кому-то расскажешь. И это не единственная причина, по которой я здесь. Есть еще кое-что.
- Что? – Сэйди не знала, сколько еще она сможет вынести, прежде чем снова разлетится на кусочки. Как прошлой ночью, когда рыдала всю дорогу до дома. Утешаясь лишь тем, что никто не видит ее.
- Мне жаль, что я заставил тебя вчера плакать.
Вот дерьмо. Ведь было темно, и у нее из глаз выскользнула лишь одна слезинка. Сэйди хотела бы, чтобы Винс не видел этого. Хотела бы, чтобы у нее вчера нашлись силы сдержаться.
- И не хочу быть причиной твоих слез снова.
А вот это возможно, только если он уедет и даст ей время исцелить разбитое сердце. Сделав шаг назад, Сэйди взялась за дверную ручку у себя за спиной. Глаза щипало, и она боялась, что если Винс не поторопится уехать, то снова сможет увидеть, как она плачет.
- Это все?
- Есть еще кое-что, ради чего я приехал сюда.
Сэйди опустила взгляд на третью пуговицу его рубашки.
- Что? – Она не знала, что еще можно было сказать. Разве что «прощай».
Винс глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
- Я люблю тебя.
Сэйди посмотрела ему в глаза, и с ее губ слетело лишь:
- Что?
- Мне тридцать шесть, и я первый раз в жизни влюбился. Я не знаю, что это говорит обо мне. Может быть, что я ждал тебя всю жизнь.
Сэйди открыла рот, втянула воздух. Она чувствовала небольшое головокружение, будто вот-вот упадет в обморок.
- Винс. Ты только что сказал, что любишь меня?
- Да, и это чертовски меня пугает. – Он с трудом сглотнул. – Пожалуйста, не говори мне «спасибо». - Сэйди прикусила губу, чтобы удержаться от улыбки или от дрожи, или от того и другого. - Ты говорила серьезно, когда сказала, что любишь меня?
Она кивнула:
- Я люблю тебя, Винс. Я думала, ты будешь просто другом с привилегиями. А потом ты стал настоящим другом и принес мне «Читос» и диетическую колу. И я влюбилась в тебя.
- «Читос»? – Он нахмурился. – И это все, что было для этого нужно?
Нет, было еще очень много чего.
- Ты спас меня, Винс Хэйвен. – Сэйди шагнула к нему и запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Когда она нуждалась в нем, он был рядом.
- Я всегда буду спасать тебя.
- И я тоже спасу тебя.
Уголок его губ приподнялся в улыбке:
- От..?
- От тебя. От того, чтобы встретить тридцать седьмой день рождения без меня.
Винс обхватил ладонями ее лицо.
- Я люблю тебя, Мерседес Джоанна Холлоуэл. И не хочу жить без тебя ни одного дня. – Он провел большим пальцем по ее губам. – Этот сукин сын Сэм Леклер сказал кое-что. Кое-что о том, что неважно, где ты живешь, важно с кем. – Винс поцеловал ее и прошептал прямо в губы: – Боже, ненавижу, когда этот парень оказывается прав.
Засмеявшись, Сэйди взяла Винса за руку. Иногда якорь - это не просто место, а человек. «Джей Эйч» было ее домом. А Винс – якорем.
- Пойдем.
- Куда?
- Куда-нибудь в более тихое место. Куда-нибудь, где ты спасешь меня от этих тесных джинсов, а я спасу тебя от этих брюк.
- Ола!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги