Спецкор - Прерия

Глава 19

Проснулась я от донельзя наглого солнечного зайчика, попеременно лезшего то в один глаз, то в другой. Небесное светило поднялось уже довольно высоко, что не слишком удивило.

И не потому, что не привыкла просыпаться рано, напротив, всегда причисляла себя к жаворонкам, но не в этот раз.

Дело в том, что всю ночь холод не давал толком расслабиться. Не то, чтобы он был слишком жестокий. Скорее - просто прохлада. Но именно это и плохо - в противном случае, скорее всего, смогла бы найти в себе силы проснуться, и, например, завернуться в парашют. В воспоминаниях о прошедшей ночи не осталось места ничему, кроме попыток свернуться так, чтобы стало теплее.

Неудивительно, что с восходом солнца вместо побудки свернулась под его ласковыми лучами в клубочек и полностью провалилась в сон. И никакой тарарам, поднятый птичьей братией в честь завершения ночи, не смог в этом помешать.

Самое удивительное, что чувствовала себя отдохнувшей и бодрой, хоть и ужасно не хотелось приступать к делам нового дня.

Лес был пронизан солнечными лучами и наполнен птичьим щебетом. Все ужасы ночи, казалось, исчезли безвозвратно - при виде разлитого вокруг умиротворения совершенно не верилось в то, что в этом сияющем мире где-то может таиться опасность. Настроение после пробуждения сделалось под стать пейзажу - спокойным и солнечным. Его не смогли поколебать ни заковыристая рулада желудка, тонко намекавшего, что вторые сутки в него ничего съедобного не попадало, ни устроившаяся в развилке ветки моего дерева кошечка…

Обычно в приключенческой литературе в такие моменты пишут про 'ушедшее в пятки сердце', или захватившее все существо героя желание жить. Но я только смотрела ей в глаза - на расстоянии каких-то пяти метров все подробности были хорошо различимы - и думала о том, как прекрасно начинается сегодняшнее утро. Возможно, причиной такого спокойствия послужил взгляд зверя - в нем не было даже настороженности, а лишь всеохватывающее любопытство и желание играть и радоваться каждой секунде сегодняшнего утра.

Поэтому, даже когда котенок - а едва он встал, стало понятно, что голова с задорно торчащими ушками составляет почти треть длины тела - стремительно пробежал вперед по ветке, про оружие я даже не вспомнила. Хотя весила зверюшка килограмм пятнадцать, если не двадцать, и ощутимо качнула ветку. Моя доверчивость была вознаграждена сторицей - мокрый нос ткнулся в раскрытую ладонь, а шершавый язычок чиркнул по запястью. Так домашняя кошка обычно будит хозяйку, дескать - 'вставай соня, все интересное проспишь'.

От руки протянувшейся погладить загривок - от удивления я совершенно забыла, где нахожусь и вообще выпала из реальности - зверь легко уклонился и, напоследок наградив меня снисходительным взглядом и насмешливым фырканьем, спрыгнул на переплетение веток метра на три ниже, а оттуда на землю.

Перед глазами мелькнула не слишком представительная коричневая шкурка с желтоватыми пятнами, длинный и слишком тонкий хвост - утренний визитер был не чересчур красив. Зато другими достоинствами, вроде великодушия и приязни обладал с избытком. Под деревом проскользнула еще одна аналогичная тень - раза в четыре крупнее, и оба стремительных силуэта пропали в подлеске.

Заставив гадать напоследок - привиделось ли, что перед тем как пропасть они на миг обернулись, как бы прощаясь, или все было сном, приснившимся перед пробуждением от птичьего щебета…

И только гораздо позднее мое странное спокойствие во время этой встречи получило еще одно объяснение. Дело в том, что мегакотики были, наверно, единственными из крупных хищников Прерии, кто не рассматривал человека как еду. Не было ни одного зафиксированного случая нападения их на людей, страшные истории, конечно, ходили, но теперь я в них никогда не поверю. Жаль что они, следуя заветам Киплинговской кошки, гуляют сами по себе.

Я прислушивалась к себе, с удивлением понимая, что на хорошее и даже радостное настроение очень мало влияет даже такая убийственная мысль, что программа не выйдет вовремя и с карьерой журналистки можно будет распрощаться. Ну может и логично - ведь и летя от грозы, я не могла подумать, что выживу, а ведь жива. И этот безумный прыжок со скалы! Да, можно конечно погоревать - ведь, если меня не найдут, не спасут, то добираться до людей придется не одну неделю. И выжить столь долгое время вряд ли возможно в одиночку. Но пока я жива, здорова и полна сил, а значит все можно исправить!

И действительно, тут же вспомнила о подарке Сержа - маленькой камере-хамелеоне. Судорожно открыла сумочку на поясе, порылась в ней и даже громко вскрикнула от радости, спугнув присевшую на ветке соседнего дерева любопытную птаху.

Вытащив силиконовый кружочек, без особого труда прикрепила его на открытый участок кожи выше выреза рубахи. Активировала сразу и скоро ощутила, что он присосался достаточно крепко, и в то же время не доставляет никакого дискомфорта.

Ура! Я даже еле смогла сдержаться, чтобы весело не рассмеяться. Беда бедой, а ведь мне, похоже, предоставляется не просто шанс выжить, а сделать самую замечательную передачу за всю свою жизнь. Просто буду снимать все, что делаю. Главное ведь, какие бы ужасы ни окружали, повлиять на них я не смогу никак. Значит, остается одно - смириться и просто жить. Жить столько, сколько отпущено судьбой. А камера - лишь дополнительный стимул не унывать.

Теперь, даже если случится что-то внезапное, не надо думать, что не успеешь снять. Камера может работать круглосуточно, питаясь только от солнечной энергии и тепла тела, как объяснял мне когда-то итальянец.

Организм требовал срочного освобождения от жидкости, и я даже хихикнула от мысли, что не собиралась отключать камеру, хотя знала, как хорошо на нее записывается звук. Ну и ладно, вырежу. И даже если попрошу сделать это Сержа, ну и что? Не маленький, переживет! А вот если буду осторожничать, то однажды забуду включить снова, и тогда останется только локти кусать. Об одном жалела, спускаясь с дерева, что оказалось совсем не простым делом - почему я не подумала о камере, когда полетела на параплане. Какие великолепные кадры пропали: гроза, приземление на площадку высоко над землей, черная пантера. Да что там, даже мегакотика не сняла. А надо ли? Пусть это все останется только в моем сердце.

Мне даже не пришлось напоминать себе, что настрой - едва ли не самое важное в деле выживания. Он у меня явно был, несмотря на голод и прочие неприятности. Ага, как то же звери питаются здесь, и лето на дворе. Уж с голода помереть не так и просто. Когда-то читала, что без еды вообще можно провести сорок дней. А без воды только двенадцать. Неужто за двенадцать дней не найду речку или озерцо? Ах да, видела же ручей сверху.

Так что, приземлившись на мягкий настил из иголок под деревом, я глубоко вздохнула, потягиваясь, и выискивая глазами место для неотложных требований организма, уже представляя, как сразу искупаюсь в первом же водоеме.

Тревога, что встречу кого-то из зубастых и когтистых почему-то вообще притупилась. Странно, может всю боязнь я истратила на вчерашний день? Тем не менее, внутри по-прежнему было также светло, как и снаружи.

Выбравшись из чащи, в которой оказалась, я сразу направилась в сторону ручья, который видела сверху еще со скалы. Очень уж заманчивыми оказались картины купания. Порадовалась, как все удачно складывается - ведь путь к ручью лежал на восток, а мне как раз нужно в ту сторону. Очередной повод для оптимизма, однако!

Жажда пока не сильно мучила, как ни странно. Желудок тоже терпеливо помалкивал - то ли привык уже к отсутствию пищи, то ли еще не проснулся.

Всматриваясь под ноги и по сторонам, чтобы случайно не пропустить что-то съедобное, я вышла на открытое место и остановилась пораженная. Целая поляна спелой земляники! Безусловно, эти ягодки - совсем не то, что способно утолить голод, однако очень даже оценила их размер, да и замечательный вкус. Вот когда порадовалась, что на Прерии все несколько крупнее. Многие земляничинки достигали размера обычной малины, что делало их сбор не таким уж кропотливым.

Посчитав, что ягода - достаточный повод для остановки, отдалась полностью этому занятию, решив набить доверху пакетик, обнаруженный в сумке. Литра два вместится точно. Срывая ягоды, частично отправляла в пакет, частично в рот. Точнее большую часть уплетала за обе щеки, и можно сказать, объелась.

В результате никакого отдаленного топота, рева, тяжелого дыхания и прочих симптомов приближения зверя я не заметила. Он вдруг просто оказался рядом, вырос как из-под земли на расстоянии вытянутой руки. Мне даже удалось рассмотреть большие зеленые глаза и круглые уши.

Мишка, не совсем такой, как на картинках, преспокойно уселся на другом конце поляны и тоже стал лакомиться ягодами, поглядывая искоса на меня.

Вздохнула и продолжила свой сбор. В конце концов, полянка общая, и я имею столько же прав на это лакомство. И потом - он-то кого-нибудь съесть может, а я нет.

Впрочем, мишутка не возражал, дал мне собрать целый пакет, запихнуть его в рюкзак и даже - уйти.

Ага, кивнула ему, мол, спасибо за общество, и пошла.

Ну вот, и поела, и жива осталась. Разве не чудо? Это сильно меня приободрило. Так что дальше идти стало еще приятней. Воздух чудный, птички поют, солнце уже начинает припекать, а ветерок обдувает приятной прохладой. А главное - куда не кинь взгляд, такая красота, что дух захватывает - и эти деревья-исполины, и цветы, в которых смешались все краски мира…

И на небе все спокойно, ни облачка. А еще пришла мысль, что все к лучшему - ведь на скале, я бы наверное по-прежнему ждала ветра, и не поела бы такой вкусной земляники.

Предстояло еще взобраться на высокий холм, но за ним уже должен виднеться ручей. Поэтому даже ускорила шаг, прогоняя усталость.

Один раз только остановилась отдохнуть, после особенно крутого подъема. Ахнула, увидев, какая красота расстилается внизу позади, где только что прошла. И даже гордость взяла, как высоко умудрилась я уже подняться. Посидела немного на нагретом солнцем камне, глядя вниз на буйную растительность Прерии. Опомнившись, открыла рюкзак и развязала пакетик с ягодами - заслужила ведь. Ограничила себя десятью штучками. Пока ничего другого нет, придется экономить.

Когда стала подниматься дальше, удивилась тому, что стало легче. Хорошее дело - передышки. Но слишком часто их делать не стоит. И вершина казалась совсем близкой. Не терпелось посмотреть на ручей.

Перевалив узкий поросший густой низкой травой гребень, я чуть не захлебнулась от восторга - пологий склон вёл вниз к продолговатой сини озерца или плёса. Слева в этот водоём прямо с каменного уступа впадал ручей, образуя крошечный камерный водопад. Правое же окончание терялось в густой заросли тростника. Недалёкое песчаное дно прекрасно просматривалось сквозь идеально прозрачный хрусталь воды.

Тяжело дыша - последние метры подъема преодолела уже без всяких сил, чисто на предвкушении вершины - постояла немного, вспоминая слышанную когда-то песенку из далекого прошлого:

'Весь мир на ладони, ты счастлив и нем,

И только немного завидуешь тем,

Другим, у которых вершина еще впереди…'

Не то, чтобы моя вершина заслуживала такой песни, так, холмик всего лишь, а вот чувства от трудного подъема почему-то схожие. Впрочем, долго замирать в экстазе не посчитала нужным. Подхватившись, полетела вниз, благо склон оказался настолько ровным и пологим, что увечьями это не грозило. Последние метры забега украсили рюкзак и разные детали туалета или, так сказать, экипировки. Ботинки и штаны, правда, слегка прервали порыв - из зашнурованных берцев просто так не выпрыгнешь, но все преграды были быстро преодолены.

Не раздумывая, нырнула с разбега рыбкой в прохладную прозрачность озерца. Вода оказалась как раз той самой температуры, которая нравится, и я отфыркиваясь, вынырнула и минут пятнадцать бездумно плавала по кругу, и откуда силы взялись! Потом подплыла поближе к берегу и просто лежала на воде, едва шевеля руками и ногами, глядя в бескрайнюю синеву высокого неба. Щурилась и старалась не смотреть в сторону солнца. Тело сделалось невесомым. Мысли текли медленно, не касаясь ничего серьезного. Мозг, видимо взял передышку. Я даже забыла, что следует напиться. Наверное, сочная земляника надолго утолила жажду.

- Плюх! - от неожиданности хлебнула-таки изрядную порцию вкусной воды, изворачиваясь, чтобы встать на дно коленками, оставаясь в воде по шейку. Повернувшись на звук, увидела, что с водопада в мою купель упало бревно.

- Плюх! - а вот и второе. Хотя нет, это же бобёр. Вот он подплыл к полутораметровому огрызку древесного ствола и принялся толкать его, орудуя похожим на весло хвостом. Работничек деловито проследовал со своим грузом буквально в паре метров от моей торчащей над поверхностью головы. Даже не посмотрел на незваную гостью, так занят.

Со стороны противоположного берега к воде подошла группа ежей размером с овчарку и принялась пить. Не лакать языками, а именно втягивать в себя воду, погрузив в неё нижнюю челюсть. Насчитала семерых. И опять на меня ноль внимания. Это не могло не радовать. Да, жизнь вокруг просто кипит.

Неохотно вылезла из воды. Собрав одежду в рюкзак, перешла с ним в руках на противоположную сторону плёса по мелководью. Котлованчик, куда нырнула, похоже, был тут единственным глубоким местом.

Заросли подходили вплотную к противоположному берегу. Тенисто и уютно. Походила немного по мягкой травке, обсыхая, и следя за чинно удаляющейся семейкой ежей. На смену им уже спешили с другой стороны два странных маленьких зверька и круглый детеныш. То ли суслики, то ли еще кто-то вроде них. Малыш покатился было в мою сторону, но мамаша зашипела и он послушно заспешил к воде. Непривычно все же было долго находится на берегу озера полностью обнаженной. Достала свои вещи из рюкзака, подумала было, что неплохо их освежить, и высохнут быстро, но пронесшийся вдали слоненок, заставил забыть о дальнейшем отдыхе. Слоненок оказался вблизи пугливым оленем, но рисковать и ожидать еще кого-то не стала.

Пока одевалась, приметила неподалеку под сенью древ какой-то плод, висящий на длинной плодоножке. Подумала, что это орех. Интересно, спелый?

Подошла, протянула руку… жужжит. Вовремя остановила свой хватательный порыв и поспешила убраться подальше. Не хватало мне только разъяренных пчелок. Чуть ведь их домик не разрушила.

В итоге обошла гнездо по дуге, чтобы не нервировать насекомых. Мне, как ни крути, всё равно надо было как раз в ту сторону - к новому холму, к новому подъему в гору, и вряд ли за ним будет ждать еще один ручей, а у меня даже кружки нет, чтобы набрать с собой воды. Про кружку я вспомнила, уже удалившись на добрую сотню метров. Ну и что, непутевая конечно, так все равно же не во что было набрать. Ни бутылки, ни какого-нибудь другого сосуда у меня не было. И над этой проблемой я некоторое время ломала голову, так ничего и не придумав. Решила отложить эти мысли до следующего ручья. А пока предстоял еще один подъем.

На этот раз я поднималась по очень крутому склону, поросшему развесистыми деревьями с толстыми стволами. Под сенью их могучих крон не было даже травы, только узловатые корневища под ногами и толстые сучья над головой. Прохлада и приятный сумрак радовали не меньше солнечных полян. Несколько раз пришлось останавливаться, чтобы перевести дух, но уклон вскоре стал пологим, и идти стало легче, а потом и вовсе местность под ногами выровнялась, а лес исполинов так и продолжался. Чувство, будто иду по древнему, уставленному колоннами храму не покидало меня. Особенно усилилось оно оттого, что ноги сами научились переступать через неровности. Для полноты ощущения не хватало только звука шагов по гулкому камню пола.

Из живности здесь мне только бельчонок встретился, да и то скрылся сразу, резво взбежав под крону высокого дерева.

И вот впереди замаячил яркий дневной свет - лес закончился, словно отрезанный, и началась прерия. Равнина, поросшая травой в мой рост. Редкие, казалось бы, тонкие стебли на расстоянии нескольких метров сливались для глаза в сплошную зелёную стену, а сверху над всем этим висело заметно поднявшееся солнце, и нещадно припекало. Запах нагретой пыли словно довлел над всем этим. Или пыльцы. И как заставить себя покинуть сень исполинов и окунуться в жар и зной? От одного вида этой картины делалось жарко. Хотя не такое уж большое пространство предстояло пересечь - поросший лесом новый склон виднелся впереди на расстоянии всего пары километров.

Вздохнула - покидать тень по-прежнему не хотелось. И вообще - почему бы чуть-чуть не подкрепиться и не оттянуть этот момент? Присела, облокотившись спиной о тёплый шершавый ствол, и принялась за землянику. В тишину, вплетался лёгкий шелест листьев, а вот птиц слышно не было. Надо же, недавно галдели на все голоса, а тут, как отрезало. С чего бы это они притихли? Попрятались?

И тут же накатило чувство приближающегося ненастья.

Доев последние ягоды - а то они уже начали истекать соком - решила как-то позаботиться о себе. Не нравилась мне быстро растущая тучка. Придумывать надо было быстрей. В итоге вытащила парашют и привязала центр купола к толстой ветви, расположенной на подходящей высоте. Нижнюю же кромку закрепила стропами за что попало: за два ствола, подходящее корневище и какой-то росток. Образовался довольно вместительный шатёр для одного человека, под который и спряталась. Чувствуя себя отчасти защищенной, с интересом наблюдала, как на открытой равнине волнуется трава, слушала порывы ветра в вершинах деревьев, раскаты недалекого грома. Потом всё накрыло темнотой грозовой тучи и, наконец, сверху рухнул дождь.

Моё укрытие оказалось не таким и плохим и не сразу сдалось напору ливня. Поначалу под парашютом было сухо и просторно, главное, ветер ничего не повредил. Но вскоре ткань под натиском воды устремилась вниз и обволокла меня со всех сторон. Хорошо, что ничего не упало, так что голова оказалась в наполненном воздухом конусе, вершина которого подвешена к суку. Впрочем, это положение сохранялось недолго. Показав свой норов во всей красе, гроза умчалась дальше, а шатёр отлип. Забавно. Пусть концовки буйства стихии и не увидела, зато сама не намокла.

Подождала, пока порывы ветра закончат стряхивать влагу с листьев, и выбралась наружу. Поспешно освободила купол и, не сворачивая его, а взяв прямо, как был, комом, заторопилась через открытый участок, пока знойное светило ещё спрятано за тучами. Намокшая и примятая ветром трава лежала, хотя, то там, то тут отдельные стебли распрямлялись, но в целом идти было удобно. И красота вокруг удивительная, даже казалось никак не смогу к ней привыкнуть, чтобы не замечать. Может, потому, что местность так часто меняла свой облик.

А вот и лес, и как подтверждение моим мыслям совсем не такой, что спрятал меня от ненастья. Тут росли деревья любых видов и размеров, кустарники, цветы, трава. Местность впереди снова повышается, но уже без поспешности. А вот и солнце заискрилось в каплях воды на листьях. Успела, значит. Помедли я немного, и пришлось бы либо ждать до вечера, пока оно потеряет силу, либо обгореть или получить удар: тепловой, солнечный и какие там еще есть?

Парашют оставлять в смятом и мокром состоянии не решилась, если не позабочусь о нем сама, не позаботиться никто. А страх потерять хотя бы одну вещь из своей скромной экипировки уничтожил последние колебания. Прислонив рюкзак к поваленному дереву, растянула купол для просушки на открытом месте. Удовлетворение от проделанной работы стало безоблачным и ясным. Да что говорить, только что сама Природа помогла мне избежать получасового перехода через раскалённую солнцем равнину, поросшую пыльной травой. Вот подыграла, и всё тут. В очередной раз.

Вздохнув - желудок опять дал о себе знать легкими спазмами, присела на совершенно высохший и даже во многих местах лишенный коры ствол. Оценила удобство, вытягивая ноги. А если сесть немного боком возле основания у растопыренных корней и облокотиться на них спиной, то и вовсе как в кресле сидишь. Решила чуть-чуть отдохнуть, пока сушится парашют, а потом сложить его и сразу идти дальше.

Наверное, я задремала, потому что человеческие голоса услышала внезапно.

- Я же тебе говорил, что это парашют, а ты заладил, словно попугай: 'Ромашки, ромашки'.

- Ладно, не трынди, сам вижу, что парашют. Интересно, где парашютист?

Открыв глаза, увидела, как два юноши в канареечно жёлтых комбинезонах рассматривают моё имущество.

- Здесь парашютист, - лёгкое настроение так и не покинуло меня, поэтому я встала и отвесила парням шутливый поклон. Внутри вспыхнула надежда, что моим приключениям пришел конец. Ведь если попросить у них визоры.

- Ты кто?

- Что ты тут делаешь?

Вопросы прозвучали одновременно.

- Специальная корреспондентка корпорации 'Гугл'. Знакомлюсь с планетой и её обитателями.

Ребята заулыбались вполне дружелюбно:

- И с кем ты здесь познакомилась?

- С медведем, большим любителем земляники, мегакошкой-мамой и её чадом, деловитым бобром и семейством больших ежей. Ах да, была еще белка и олень. Вот теперь у вас беру интервью. Кто вы, путники?

- Мы тут на каникулах, в спортивном лагере. Только нам режим тамошний не понравился, и питание показалось несколько однообразным.

- Вот ты смогла бы три раза в день есть перловку? - подхватил второй.

При воспоминании о давно и крепко нелюбимой еде, я одновременно выделила желудочный сок и слюну, которую громко сглотнула.

- Пожалуй, съела бы ложечку, - живот протестующе забурчал, - или две, - призналась честно.

Парни посмотрели на меня, друг на друга, и принялись стаскивать с плеч рюкзаки.

Через пару минут над разгорающимся костром был подвешен котелок. А парашют, отказавшись от помощи, быстро сложила сама, убедившись, что он совершенно сухой.

После чего, чтобы не мучиться от голодных спазмов, вдыхая запахи готовящейся еды, отошла в сторонку, не теряя из вида поляну с костром, и набрела на черничник. Пакет из-под земляники набрался быстро - черника здесь размером с некрупную вишню и чуть слаще нашей земной. Пробираясь обратно другим путем остановилась, учуяв знакомый запах. Приглядевшись, заметила пучки-метёлки, похожие на морковную ботву. Розовые корнеплоды легко поддались, чем и обрекли себя на включение в сегодняшнее меню.

Ребята угостили меня отнюдь не одной ложкой каши, и не двумя. Они и сами не забывали подкрепляться. Хотя есть приходилось из одной тарелки и по очереди. Ложка у них тоже была одна на двоих, а у меня и вовсе не было ни того ни другого. Парни благородно отдали ложку мне, а сами приспособились хлебать широкими щепками. Морковку и чернику приняли с интересом, но, прежде чем есть, подождали, пока я прожую и проглочу.

- Так ты что, так и знакомишься с планетой на подножном корму? - Наконец спросил тот, что пониже ростом и пошире в плечах. Эдакий крепыш с выгоревшими на солнце белыми волосами.

- Меня вчерашней грозой унесло на параплане примерно на полсотни километров от наших, - я решила, что честность в этом вопросе мне ничем не грозит. - Буду выходить на восток, к Ново-Плесецку.

В голове стучала мысль, вернувшаяся после утоления голода - спросить про визоры!

Но почему-то язык не поворачивался. Ребята вели себя на редкость беззаботно и мило, что совершенно не сочеталось с окружающей действительностью, я ведь даже оружия у них никакого не заметила, а они на мой револьвер смотрели очень задумчиво и ласково. А может, у меня просто паранойя начинается? И еще - чем придется расплачиваться за обед, хотелось бы знать.

- Через три дня пути встретишь дорогу, - отвечал тем временем высокий худенький парнишка, - просто колея, но видно, что не реже, чем раз в месяц по ней кто-то проезжает. Меня Васей зовут. А мы подадимся на запад. Там на берегу Янтарного Моря должны жить местные. Попробуем устроиться у них.

- Мы с ГОКа, - пояснил крепыш. - Нас вроде как на лето, на время каникул, привезли в спортивный лагерь, а только весь спорт с лопатой да носилками. Зачищали котлованы под фундаменты после отпалки, ну, то, что ковш экскаватора подхватить не может. Наломаешься за день, а вечером гопота местная начинает куражиться. Визоры отобрали, считай, сразу. Глянешь косо - сразу в морду норовят. В общем, сперли мы мешок крупы, пачку соли, и дали дёру, пока живы. - Меня тоже Васей зовут, - добавил он сконфуженно.

Разочарование, что у ребят нет никакой связи, несколько подпортило настроение, но ненадолго. Сытый желудок - великое дело. Плохо то, что сразу захотелось спать, а этого я позволить себе не могла. Пока они рядом…

Мы расстались довольно скоро, с заметным сожалением. Юноши с завистью уже открыто поглядывали на мой револьвер - явно были не прочь, чтобы я составила им компанию, или по крайней мере - мое оружие. Но двигаться в сторону густонаселённых земель в их планы явно не входило. Мне же совершенно не улыбалась перспектива пересекать половину материка, пробираясь через равнинную часть, где иной раз за весь день пути и ручейка не встретишь. А револьвер тем более, ни за какие коврижки отдавать или продавать им не собиралась.

Обменявшись еще несколькими ничего не значащими фразами, я пожала руки обоим Васям, вызвав у крепыша краску на щеках и умилившись этим. А может, они просто хорошие ребята?

Помахала еще рукой на прощание, желая им удачи, и легко вскинув на плечи рюкзак, неторопливо направилась на восток, не оглядываясь.

Удивительно, но продолжение дня прошло под стать утру. Не спеша ложилась под ноги трава, давая отсчет километрам, которые мне предстоит преодолеть для возвращения в цивилизацию, да уходила назад полоска степи по краю леса. Вокруг было полно живности, но мной особо никто не интересовался, видимо представления о кровожадности местного зверья оказались несколько преувеличены.

Пару раз, конечно, приходилось замирать с рукой на рукояти револьвера, но неясные тени предпочитали скользить себе мимо по своим делам. Максимум что было - замирали на пару мгновений, видимо, чтобы лучше меня рассмотреть. Может, все дело было в том, что я совершенно не испытывала страха?

После всего случившегося, было просто глупо волноваться о будущем - одно попадание в грозу чего стоило, не говоря уже о близком знакомстве с пантерой и сумасшедшем прыжке со скалы в лес. Всего этого с лихвой хватило, чтобы свернуть шею и гораздо более крепкому и подготовленному специалисту по выживанию, но видимо кто-то сверху хорошо за мной последнее время приглядывал. Ничем другим успешный выход из последовательности передряг объяснить было просто невозможно. И я начала поглядывать на небо с какими-то новыми, но пока еще неясными чувствами.

Несмотря на всю признательность, я больше не намеревалась создавать Ему лишнюю работу, только пусть и дальше продолжает за мной смотреть! Очень на это надеялась, потому как более надеяться не на что. Я не настолько самоуверенна, чтобы считать, что смогу успешно добраться назад без посторонней помощи. Может, и следовало идти вместе с теми пареньками, они показались мне неплохими, но это пока, а вот потом, когда запас еды подойдет к концу, все может измениться очень даже сильно, не говоря уже о том, что гораздо раньше могут возникнуть проблемы совершенно другого рода. И револьвер довольно слабая защита, ведь надо еще и спать когда-то. Ну не связывать же их на ночь? И постоянно держать в поле зрения днем, а ведь через некоторое время такая мера может запросто стать необходимостью.

Конечно, можно все решить и по-другому, да вот только в таких маленьких группах отношения между людьми очень быстро упрощаются, а условности цивилизации забываются в первую очередь. А мне почему-то никак не хотелось в обмен на защиту оказаться на месте первобытной женщины, вынужденной удовлетворять все желания 'защитников'. Пусть даже речь не пойдет ни о чём дальше 'готовки, стирки, починки одежды', да и защитнички из ребят - так себе…

Уж лучше разойтись каждый своей дорогой и вспоминать 'хороших ребят', которые пожалели и покормили, чем дать возможность им проявить себя с другой стороны. Тем более что Васи оказались действительно хорошими и следом, чтобы, например, забрать револьвер, или еще по какой надобности, не пошли. Или они просто в лесу потерялись? Тоже ведь горожане. Так или иначе, но под корнем рухнувшей сосны с взведенным курком на револьвере я просидела сорок минут совершенно зря. Что ж, хорошо и приятно разочаровываться в людях. Путь они так и останутся в моей памяти - порядочными и добрыми парнями..

Поймала себя на вышеизложенных мыслях и подумала, что, наверное, должна была ужаснуться, или хотя бы удивиться - насколько спокойно рассуждаю о вещах, которые раньше у меня вызывали бы жгучий протест, если не панический ужас. Будто стала совсем другим человеком. Видимо нахождение наедине с природой, когда есть четкое понимание, что можешь рассчитывать только на собственные и очень невеликие силы, кардинально меняет убеждения.

Возможно, включаются какие-то древние программы? Ведь окружающий мир превратился в среду обитания по историческим меркам очень и очень недавно. А может, вернее начинаешь оценивать окружающих, и людей, и природу со всем ее зверьем, и принимать все таким, какое оно есть. Без истерик по поводу несоответствия имеющегося тому, что хотелось бы иметь. Сложновато, но что можно сказать с уверенностью - переосмысление еще не закончилось. Но меня уже не пугало даже и то, что, судя по всему, очень скоро я сама себя не узнаю.

А пока я топала себе по кромке леса радуясь, что никакое зверье мной не интересуется и отвечая ему взаимностью. Однако желудок, покончивший с остатками каши, довольно прозрачно намекал, что такое отсутствие интереса с моей стороны - ненадолго. Вдруг проснувшиеся охотничьи инстинкты сдерживало только то, что я совершенно не представляла себе, на кого можно охотиться с револьвером, и понимание собственной глупости - у меня не было огня.

Это ж надо было забыть о такой мелочи, ведь можно было от костра, на котором кашу варили, углей, что ли, набрать. А ведь теперь мне предстоит увлекательная процедура добывания огня трением, или голодовка до такого состояния, когда сырое мясо покажется привлекательным…