Спецнужды и спецслужбы

8. Взаимодействия и конфликты спецслужб с институтами государства и общества

Придумывается и возвещается много ещё хорошего подобного. Слов нет, что-то из того, что перечислено, всё-таки делается. Но в целом же картины реальной жизнедеятельности и возникающих при этом взаимодействий спецслужб с другими институтами общества носят во многом совершенно иной, отличный от рекламируемого, характер.

Не всегда, правда, хуже, но иной. В котором есть место не только противоборствам, переходящим иногда в схватки не на жизнь, а на смерть, но и взаимопомощи, взаимоподдержкам, обмену взаимными услугами. Не во всех масштабных, длительных противостояниях, позиционных боях преимущества, доминирование на стороне только спецслужб. Распределение людей в социумах по синекурам, поприщам закономерным бывает только отчасти, чаще — по случайным обстоятельствам: «Важно в нужное время оказаться в нужном месте».

Многим способным в этом смысле сильно не везёт. И этот вечный элемент случайности в рисунке каждой человеческой судьбы весьма часто заносит людей со своеобычными жизненными принципами, мировосприятием совсем не туда, где бы им надлежало бы быть по логике их характеров.

А потому, весьма нередко иной «вор в законе» ведёт себя гораздо патриотичнее, нежели иные вельможи государства и те государственные структуры, которые они возглавляют. И такие «несовпадения» — вещь весьма и весьма распространённая в социумах со многими, иногда и весьма впечатляющими, следствиями. Больше — негативного свойства.

Совсем недавно, в декабре 2006 г. бывший сотрудник службы внешней разведки СССР, работавший в 70-е годы ушедшего столетия корреспондентом одной и советских газет в Италии Л. Колосов, поведал в телеинтервью о том, как неожиданно для себя был приглашён на встречу с одним из боссов итальянской мафии, в конце которой ему были переданы обширные материалы по готовящемуся в стране фашистскому перевороту.

Материалы были настолько убедительны и детальны, что на подготовленную по ним публикацию в советской прессе последовала весьма решительная и категоричная реакция официальных властей и правоохранительных органов. С той поры минуло четверть века. События тех лет нашли достаточное отражение и в публицистике, и в кинематографе, и в детективной литературе.

Своеобразие той ситуации, её беспрецедентность заключалась прежде всего в том, что государственный переворот — тягчайшее преступление против власти, государства — готовился при активном участии ряда руководителей итальянских спецслужб, призванных в первую очередь защищать конституционный порядок и конституционные органы власти.

А предпринял решительные, тщательно спланированные и хорошо подготовленные шаги по предотвращению путча главарь одной из влиятельных «семей» мафии. То есть, как раз тот, кого официальная власть, общественное мнение однозначно числили в наиболее опасных врагах государства и общества.

И подобное можно изрядным числом обнаружить в истории практически любого государства. Что никак не влияет на сложившиеся устойчивые стереотипы в общественном мнении о роли, значении спецслужб, правоохранительных органов и других «опор и надеж» государства. Что, в общем-то, вполне и обосновано — всё-таки «правда в больших числах».

Более того, генералы организованной преступности и их «армии» по всему миру — самые последовательные и решительные противники тоталитаризма, диктатуры. Ибо сами являясь самыми радикальными, безмерными «мелкопоместными» диктатурами, отлично противостоят в таком качестве любым усилиям либеральных демократических режимов справиться с преступностью. А вот фашистским диктатурам они противостоять не могут — кишка тонка.

Организованная преступность с её изобильными, бесконтрольными деньгами от наркотраффика, игорного бизнеса, проституции прекрасно вписывается в избирательные демократические процедуры формирования органов государственной власти и местного самоуправления.

А через эти «органы» в состоянии достаточно эффективно влиять в своих интересах не только на правоохранительные органы, но и на спецслужбы. Против чего сами спецслужбы никогда и нигде особо не возражают — контакты с оргпреступными сообществами им самим во многих обстоятельствах нужны самым настоятельным образом.

Например, для нейтрализации быстро набирающих силу оппозиционных режиму профсоюзных или политических лидеров, имеющих серьёзные шансы пройти в руководители государства. Всего-то и надо в оплату «услуг» выпустить из тюрьмы пару главарей мафии или оттянуть вцепившихся в видных деятелей триад местных полицейских.

Можно также с помощью контролируемых оргпреступностью профсоюзов блокировать работу национального транспорта и погрузить страну в хаос, спровоцировав отставку неугодной политической правительственной команды.

Со структурами организованной преступности сопредельных не очень дружественных стран, спецслужбам, имеющим разветвлённую сеть по сбыту наркотиков, всегда можно договориться во имя своих целей о сбыте крупных партий наркотиков, оружия, боеприпасов и другого подобного и высокодоходного «товара», разрушительного для общества «нежелательного» государства.

Вполне пригодны для «употребления» спецслужбами и обычные кодлы дворовой шпаны, нуждающиеся в деньгах на алкоголь или наркотики. Этих «генералов песчаных карьеров» незазорно нанять на приуроченные к удобному моменту осквернения синагог, исторических памятников, провоцирования межэтнических, межконфессиональных конфликтов. Настоятельная нужда в которых для различных политических сил возникает постоянно, а организовывать подобные акции приходится спецслужбам через свою «сопливую агентуру».

Учитывая же, что спецслужбы никогда и нигде не занимаются проблемами общеуголовной преступности при любом её уровне в обществе, они никогда и не рассматривают оргпреступность, как своего противника. А вот союзником её неформально числят (и пользуют) по множеству направлений своей практической деятельности.

Полезных союзников нередко приходится защищать. Чаще всего от собственных органов внутренних дел. В России последних двух десятилетий процесс взаимовыгодного сотрудничества спецслужб и структур оргпреступности пошёл и глубже, и шире — стала своеобычной практика «крышевания» бизнеса, банков, подразделения служб безопасности вполне успешно выполняют подчас и функции наёмных убийц:

«Сотрудники отдела «Т» (борьба с терроризмом и защита конституционного строя) из УФСБ Калининградской области принимают заказы на устранение бизнесменов… Киллер признался, что является агентом ФСБ и у него было удостоверение оперуполномоченного в звании капитана».[20]

Ещ» свидетельство: «Элитным офицерам КГБ, зачастую потомственно, вбивалась в голову известная система ценностей. Она, конечно, подразумевала приоритет интересов государства перед интересами какой-то там отдельной личности, но она же включала в себя пусть не идею законности, но всё же понимание того, что и во имя чего допустимо делать.

Также люди были, но они давно уже стали легендой. Часть из них состарилась и «выбыла». Другая, весьма значительная часть создала компании и банки, перешла служить в и под коммерческие структуры, где быстро утратила ориентиры… Но в «том КГБ» их вряд ли отнесли бы к элите. О кадрах же ФСБ выпечки после 90-х и говорить нечего, штамп «сделано в КГБ» на них — такая же липа, как лейбл Levi's на советском самостроке.[21]

Но общество с рыночной экономикой, к каковому типу теперь принадлежит и российское, кроме совместной договорной деятельности предполагает обязательно и жесточайшую конкуренцию. Что в полной мере свойственно и криминальной практике многих сотрудников спецслужб. Свидетельством чему один из множества примеров:

«В 1995 году я готовил статью о банде братьев Ларионовых, терроризировавших Владивосток в начале 90-х. Банду разоблачили. Уголовное дело вела Генеральная прокуратура. Выяснилось, что преступная группа была какой-то страной. Она скорее напоминала воинское подразделение с чётко организационной структурой, строгой иерархией и железной дисциплиной. В её составе оказались бывшие отличники ВДВ и морской пехоты, блестящий офицер-десантник и один из лучших сотрудников местной прокуратуры.

Сами члены банды бандой её не называли. Они называли её Системой… Система была прекрасно вооружена, располагала несколькими десятками конспиративных квартир. С помощью обширной агентурной сети собирала информацию о лидерах преступного мира, бизнесменах и сотрудниках государственных учреждений. Банда убивала. Её жертвами становились криминальные авторитеты и бизнесмены, связанные с криминалом…

Удалось выяснить, что с бандой работали два полковника ГРУ: действующий начальник агентурного управления Зубов и бывший начальник оперативно-аналитического центра той же разведки Полубояринов… Полубояринов непосредственно формировал банду и тоже руководил в ней аналитическим центром.

Спецслужбы создали параллельные структуры для приведения в исполнение внесудебных приговоров… На базе таких структур возможно создание постоянно действующих лжебанд, которые вступают в плотный оперативный контакт непосредственно с ОПГ бандитской направленности и ОПГ, специализирующихся на заказных убийствах и терактах…».[22]

Приведённый пример «взаимодействия» российских спецслужб с оргпреступными сообществами — не исключение, а только эпизод обширной, длящейся уже второе десятилетие практики. О том, что она — отнюдь не важная составляющая часть борьбы правоохранительных органов с оргпреступностью, а только «коммерческая составляющая» жизнедеятельности российских органов госбезопасности — свидетельствует вся российская реальность.

Где правят бал обвальные злоупотребления служебным положением всевозможных должностных лиц, включая и правоохранителей, именуемые в обществе «коррупцией», где любая общеуголовная организованная преступность всегда в тесной «смычке» с органами власти, управления, правоохранительными структурами и спецслужбами. Вместе дополнительно ещё занимаются и всевозможной предпринимательской деятельностью.

Один из множеств примеров тому: «Нашу страну лихорадит от громких скандалов и арестов таможенных чинов… прокуратура и ФСБ начали ловить по несколько десятков таможенников в неделю, но это полумеры, поскольку основным заработком таможни являются конфискованные товары. Конфискация — это национальный вид спорта. Им занимаются все: таможенники и милиционеры, чекисты и судебные приставы. В идеале эта процедура должна воплотить в жизнь сказку о Робин Гуде, когда ценности отбираются у плохих людей и отдаются хорошим. В реальности же это очень часто отлаженный криминальный бизнес».[23]

Российские печатные СМИ изобилуют материалами об участии российских спецслужб и структур МВД, генеральной прокуратуры в контрабанде мебели, китайского ширпотреба на сотни миллионов долларов. Это — в столице. В регионах местные подразделения не очень отстают в такой практике от своих столичных коллег и начальников. А «на круг» по стране получаются астрономические суммы, добытые «государевыми слугами» криминальным путём исключительно для личного обогащения своей руководящей верхушки. И почти никогда — на «общее дело».

Об участии российских спецслужб в лице их руководства, действующих и бывших сотрудников в превращении банковской деятельности в частности, и всей финансовой системы государства в целом в сплошной криминальный бизнес, известно из тьмы публикаций на эти темы ныне даже, пожалуй, слепым и глухонемым. Нечто отдалённо подобное этому имело место, разве что, при некоторых диктаторских режимах в странах Латинской Америки и Африки.

В большинстве современных стран спецслужбы таких благоприятных условий не имеют и вынуждены для своих неизбежных гешефтов продумывать и осуществлять целые спецоперации в сфере банковского бизнеса, чтобы надёжно прятать концы в воду. Или хотя бы соблюдать внешние приличия в там, где СМИ не рискуют задирать спецслужбы.

В России спецслужбам не приходится утруждать себя на этот счёт. И вовсе не потому, что они к этому стремились — в пору безвременья всегда сильнее оказываются тот, что состоит в мощных корпорациях, сплочён хоть какой-то дисциплиной и обладает долей властных полномочий. А потому неизбежно начинает корпоративно доминировать во всех сферах жизнедеятельности социума, где есть заслуживающие внимания прибыль, приработки, продвигаясь и концентрируясь в этих сферах интуитивно — на запах денег, добычи.

У государственных силовых структур в этом стихийном промысле есть весьма убедительные «аргументы» для любых других конкурентов в этом досужем корпоративном увлечении. У спецслужб же они — самые впечатляющие.

Службы, даже эпизодически взаимодействующие со структурами организованной преступности, объективно вынуждены выступать, как их защитники перед правоохранительными органами государства. Обычно — изредка, в современной же России — сплошным единым с криминалом фронтом. Противоборствуя, правда, и здесь на свой специфический манер: вовлечением высокопоставленных «правоохранителей» в совместные с криминалом гешефты, обеспечивая криминальных «авторитетов» компрометирующей информацией на несговорчивых оперативников, следователей, прокуроров, судей. Каковых, правда, в России почти уже и не осталось, но всё ещё встречаются в других странах.

Так что, спецслужбы повсеместно — по крайней мере, не враги оргпреступности. А если таковое и происходит — то эпизодически, как элемент конкуренции, из-за вторжения оргпреступности в сферы традиционных интересов спецслужб, либо из-за некоторого обнагления или чрезмерной спеси паханов, набравших большую силу. Правда жизни и здесь — в больших числах статистики, а не в отдельных эпизодах «правильного» поведения спецслужб, тиражируемых, как правило, в героических кинофильмах в их честь и на их деньги для формирования «правильного» сознания многомиллионных человеческих аудиторий.

Незримое, ничем особо не афишируемое доминирование спецслужб над всеми прочими госструктурами, включая правоохранительные, существует в реальности практически повсеместно в разной степени «концентрации». А обусловлено в большей степени субъективными мифологизированными ощущениями и мировоззренческими умозрительными конструкциями самого чиновничества.

Но одно государственное ведомство постоянно представляет для спецслужб особый интерес, с которым спецслужбы всегда сотрудничают и взаимодействуют почти на равных. Речь идёт о министерстве иностранных дел. Вот, как виделось это на примере деятельности КГБ СССР историку разведки, профессору Кембриджского университета Кристоферу Эндрю:

«Более всего меня поразило, что именно КГБ, а не советский МИД осуществлял внешнюю политику СССР. Именно эта организация была главным инструментом советской внешней политики. К примеру, когда в конце 50-х годов к власти пришёл Фидель Кастро, по его настоянию советский посол на Кубе был смещён, и его место занял резидент КГБ, с которым Кастро привык иметь дело. Да и вторжение в Афганистан было инициировано КГБ и началось с организованного им убийства президента Амина…

Резидентура КГБ в Индии в 70–80-е годы была крупнейшей за пределами СССР. В 70-е годы её возглавлял Леонид Шебаршин, который впоследствии стал главой Первого главного управления КГБ. Он потратил свыше десяти миллионов долларов на поддержку партии Индиры Ганди и антиамериканскую пропаганду в Индии. Из архива явствует, что это ведомство фабриковало фальшивки под видом документов ЦРУ, чтобы убедить индийское правительство в происках США.

Агентура КГБ подбрасывала липовые документы с грифом ЦРУ, в которых говорилось о поддержке США сигских сепаратистов, стремящихся к созданию государства Халистан. Сама Индира Ганди и не подозревала, что значительные суммы, поступившие в фонд её партии от спонсора Нараяна Мишры, на самом деле шли из Москвы. Согласно документам архива, КГБ подкармливал в Индии десять газет и информационное агентство. Из отчётов резидентуры явствует, что в 1972 году она разместила в индийской печати около четырёх тысяч нужных ей статей, в 1975-м — уже пять тысяч. Трудно поверить, но в начале 80-х в индии было 1500 обществ индийско-советской дружбы, которые курировало КГБ (и только два общества индийского-американской дружбы)».[24]

Надо полагать, что советским историкам разведки (возможно тоже профессорам известных университетов) есть, по крайней мере, и побольше, что рассказать о действиях ЦРУ, Моссад, АНБ и иных прочих спецслужб под «крышами» своих посольств во всех прочих без исключения странах мира. Есть неисчислимые множества тому свидетельств в целом ряде серьёзных и в публикациях исследований работы зарубежных спецслужб. К примеру, внешнеполитическое ведомство самой могучей ныне империи мира США — государственный департамент — вполне можно рассматривать, как «вспомогательное средство» разведсообщества этой страны:

«В последнее десятилетие число разведслужб в структуре гражданских министерств и ведомств возросло. Старейшая среди них — разведывательная служба государственного департамента — Бюро разведки и исследований. По официальным предписаниям его основная задача — анализ и оценка информации, которую посольства США получают открытыми методами. Однако факты говорят о том, что многие американские дипломаты, не считая сотрудников ЦРУ, были пойманы с поличным в различных странах, когда они занимались сбором информации не открытыми, а шпионскими методами…

Административный директорат, помимо общих «рутинных» функций по управлению делами ЦРУ, обеспечивает тайные разведывательные и подрывные операции, имеет своих представителей в резидентурах… По решению правительства на АД возложена также обязанность поддержания отдельной связи между государственным департаментом и многими посольствами США… ЦРУ, по мнению Розитцке, стало столпом имперского президентства.

Президенты, считает он, систематически использовали его, как механизм, с помощью которого они могут проводить внешнюю политику без дипломатов… Бесспорно ЦРУ пользуется влиянием в Белом доме. Оно не просто даёт информацию, а участвует в выработке курса США на международной арене. Это влияние в последние годы всё время усиливалось. Последнее слово в вопросах разведки перед принятием президентских решений принадлежит директору ЦРУ. Но не только в вопросах разведки. Директор ЦРУ обретает вес в выработке военной и внешней политики».[25]

Практика спецслужб иных стран, если и отличается некоторым своеобразием в виде несколько иных традиций, структуры или доли сотрудников спецслужб в посольствах, то весьма незначительно от общемировой практики. По которой вычленить «чистого» карьерного дипломата от сотрудников посольства, работающих на спецслужбы, практически невозможно.

Так что, в целом дипломатический корпус, скорее всего, можно рассматривать, как серьёзный вспомогательный ресурс для спецнужд уже самих спецслужб, чья востребованность политической властью несопоставимо выше, нежели все дипломатические функции вместе взятые. Дипломатия мира в первую очередь — институт для прикрытия с помощью иммунитетов деятельности разведок мира. И только, во вторую, в третью очереди — для исполнения функций собственно дипломатии.

Очень интересны взаимодействия и взаимоотношения спецслужб и крупного промышленноторгового и банковского капитала. Традиционно в мире это выглядит примерно следующим образом:

«ЦРУ создано так, как было задумано: как орудие политической власти сугубо классового характера. Уже в самом начале на многие руководящие посты в нём пришли представители финансовых, деловых, юридических кругов, связанные с Уолл-стритом… С самого момента своего зарождения — пишет американский социолог У. Домхофф, — и на протяжении дальнейшей истории, ЦРУ находилось под контролем членов высшего класса и функционировало в механизме элиты власти… Но связи с предпринимательской верхушкой не ограничиваются согласием отдельных её представителей временно отойти от своих дел и погрузится с головой в шпионско-диверсионную сеть, которая, как паутина, охватывала бы весь земной шар. Руководители ЦРУ регулярно встречаются с членами Совета бизнеса, включающего в себя владельцев 200 крупнейших корпораций, поддерживают контакты с кланами Рокфеллеров, Милонов, Уитни и др.

Особенно тесное партнёрство сложилось у ЦРУ с нефтяными монополиями США, которые не довольствовались тем, что поставили себе на службу государственный департамент, конгресс и в какой-то степени Белый Дом. Реализация обширных программ оснащения разведывательных ведомств современной техникой и технологией сблизила их с магнатами электронной и аэрокосмической промышленности. В ряде случаев ЦРУ помогало «Локхиду», «Боингу» и другим компаниям сбывать авиационную технику за границей, выводя их на «своих» лиц в иностранных правительствах, которые способствовали заключению контрактов за взятки.

ЦРУ считало своим долгом оказывать всяческое содействие транснациональным корпорациям. Те же, в свою очередь, рассматривают разведывательные органы в качестве штурмовых отрядов американского капитализма. Бывший сотрудник ЦРУ Ф. Эйджи указывает, что ЦРУ является фактическим орудием, отстаивающим во имя «национальной безопасности» интересы крупнейших транснациональных корпораций… Выражением благодарности заправил нефтяной, электронной, аэрокосмической и других отраслей промышленности сотрудникам разведывательных органов за их деятельность является представление многим из них после ухода в отставку тёпленьких местечек в ведущих корпорациях энергетического сектора экономики и военно-промышленного комплекса.

«Многие бывшие сотрудники разведки США, — пишет корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» Дж. Гердт, — подписали прибыльные деловые контракты благодаря тому, что во время службы в правительстве они имели доступ к сверхконфиденциальной информации и поддерживали совершенно секретные связи с иностранными официальными лицами. Один бывший сотрудник, например, является представителем американской компании в африканской стране, где он участвовал в тайной операции ЦРУ, способствовавшей приходу к власти нынешнего президента этой страны. Другой бывший сотрудник имел в своё время конфиденциальные связи с правителем одной арабской страны, а теперь он за 300 тысяч долларов консультирует ряд американских фирм, действующих в этой стране».

Среди консультантов корпораций называются имена бывших директоров ЦРУ, их заместителей, начальников директорат, отделов, служб, резидентур ЦРУ, сотрудников РУМО, АНБ и других ведомств «разведывательного сообщества».

Не говоря уж о высшем руководстве, среднее звено ЦРУ формировалось преимущественно из выпускников восьми привилегированных университетов, расположенных в восточных штатах и образующих, так называемую, «Лигу плюща». Слывущие интеллектуалами и либералами выходцы из «Лиги плюща», даже если они не обладают личным состоянием, получают поддержку правящего сословия (истеблишмента), которое рассматривает их, как свою надёжную опору. Среди них преобладают члены демократической партии. Если же учесть, что верхушка ЦРУ с самого начала складывалась в основном из членов республиканской партии, то в целом центральное разведывательное управление рос-лоб как ведомство, в котором относительно сбалансировано представлены обе партии монополистического капитала…

ЦРУ стремилось планомерно заручиться поддержкой максимально широкого круга влиятельных лиц. Большую возможность в этом смысле даёт деятельность советов по международным отношениям, существующих в различных городах Америки. Членами их являются представители финансовых, промышленных и торговых кругов, монополизированных средств массовой информации, академического мира, технократии. Ведущим среди них считается Совет по международным отношениям в Нью-Йорке. Одним из его основных директоров был А. Даллес, не порывавший с советом, пребывая на руководящих постах в ЦРУ…

Показательно, что в январе 1968 года под председательством бывшего министра финансов банкира Дж. Дилона в рамках Совета работала «дискуссионная группа по вопросам разведки и внешней политики». Выступивший на заседании группы бывший начальник Директората разведывательных операций, заместитель директора ЦРУ Р. Биссел впервые дал развёрнутый анализ стратегии ЦРУ в сфере тайных подрывных действий…

Выступая в 1981 г. в конгрессе, президент Ассоциации бывших сотрудников разведки Дж. Маури подчеркнул, что ничто не должно вести к разрушению существующих «конфиденциальных отношений ЦРУ с американскими деловыми кругами, научным миром и др.». Действительно, американская разведка высоко ценит большую прямую помощь, которую она получает от бизнесменов. В американской печати приводилось множество примеров того, как предприниматели выполняли различные «просьбы» разведки: и сбор информации, и вербовка иностранных агентов, и подготовка переворотов. Немало фирм и всевозможных офисов, с разрешения их хозяев, служат в качестве «крыш», прикрывающих деятельность ЦРУ.

Когда же ЦРУ создаёт собственные «подставные» банки, фирмы, предприятия, авиалинии, под вывеской которых работают разведчики, им вменяется в обязанность наладить многостороннее сотрудничество с деловым миром. Говоря о проблеме секретного субсидирования агентуры ЦРУ посредством различных каналов, первый руководитель операций «ковертэкшн» Ф. Визнер наставлял своих подчинённых: «Чрезвычайно важно добиться участия в них (подставных фирмах) людей, которые хорошо известны, благодаря собственному богатству.

Важными рычагами политического, идеологического и культурного влияния служат у американского капитала, так называемые, благотворительные фонды. К ним также был открыт широкий доступ разведке… Они помогли ЦРУ маскировать свои операции внутри США и за границей… ЦРУ поначалу тайно, а затем всё более открыто осуществляло «связи с общественностью» («паблик релэйшнс») в самой Америке. Оно внедряло своих агентов или обзаводилось «друзьями» в ведущих органах печати, радио и телевидения, разумеется, с согласия владельцев средств массовой информации».

Приведённое весьма объёмное цитирование исследования основных сторон взаимоотношений капитала и спецслужб на примере разведсообщества США можно множить и по немалому числу имеющихся других источников. Но в упрощённом виде и для спецслужб справедлив чеканный тезис капитанов американского бизнеса: «Что хорошо для «Дженерал Моторе» — хорошо для Америки».

Здесь вся программа жизнедеятельности всего американского разведсообщества. Которая неукоснительно выполняется. «Персонификация» отношений капитала и спецслужб на уровне конкретных ТНК, банков, фирм и конкретных руководителей спецслужб строится и по законам социальных коммуникаций, и по «велению сердца» чинов, стремящихся всегда прислониться покрепче к возможно большим деньгам (вместе с множеством прочих желающих «погреться»).

Во всех иных прочих «развитых» странах со сложной системой (деньги позволяют!) спецслужб, технологии и схемы взаимодействий базовых конструкций капитала разведобществом принципиально ничем не отличаются от приведённых выше в качестве примера США. Включая нынешнюю Россию, где на скорую руку сляпанный по преимуществу из лихих людей новороссийский «истэблишмент» горячо принял в свои объятия, в качестве «друзей» или руководителей служб безопасности, действующий и бывший генералитет спецслужб. И оттого, что время от времени «друзья» удавливают до смерти некоторых своих «опор и надеж» из мира капитала, ничего принципиально не меняется в этой дружбе не на жизнь, а на смерть. Принцип упомянутых взаимоотношений, несмотря на обилие оттенков, неповторяющиеся ситуации, известен, прост и действенен: «кто платит, тот и музыку заказывает». Хотя нередко «музыканты» сами предлагают весьма «навязчивый сервис» — и по ассортименту, и по непомерно высокой цене за предложенную ненужную «услугу».

Есть ещё ряд существенных особенностей, свойственных данному типу отношений капитала и спецслужб: во-первых, здесь каждый отдельно взятый финансист, воротила бизнеса всегда слабее любой спецслужбы, будь он хоть самим Соросом или Биллом Гейтсом. Но в лице своих близких «друзей» в виде президентов, глав министерств, конгрессменов, в виде своих «коллективных «я»» в лице Союзов предпринимателей — всегда подавляюще сильнее, как отдельных спецслужб, так и их совокупностей.

Во-вторых, только производственный и финансовый капитал в состоянии производить весь потребный для его «элиты» ассортимент продукции, благ, услуг. Все остальные стороны взаимоотношений (политическая власть, спецслужбы, армия и др.) — только главные «потребители». Несмотря даже на то, что спецслужбы повсеместно умудряются довольно прилично «зарабатывать» сами, хотя обретённое «левым» способом в подавляющем объёме тихонько прикарманивается. Чему множество свидетельств в публикациях о работе спецслужб:

«Многие специальные агенты ЦРУ быстро поняли, что их шпионская «крыша» даёт им лицензию на воровство. Если, например, для прикрытия своей шпионской деятельности они порой занимались контрабандой, торговлей оружием и наркотиками, то выручку преспокойно клали себе в карман».

У сотрудников российских спецслужб и органов внутренних дел с их копеечными денежными окладами добывание средств к приличному существованию является уже не эпизодическим, а постоянным занятием, приоритетным среди многих служебных задач.

Учитывая, что, по определению самих же капиталистов, «бизнес — это война», причём, война беспрерывная, полномасштабная, с напряжением всех ресурсов, с использованием всех мыслимых подручных средств, то в этой войне крупным и средним капиталом использование возможностей спецслужб представляется делом вполне естественным, тривиальным, неизбежным. Как и использование возможностей структур организованной преступности. Так что и самые грязные методы работы спецслужб являются обычной составляющей «деловой этики» бизнеса. И пытаться здесь отделить «чистых от нечистых» — заниматься лукавым трюкачеством, словоблудием.

И уж, понятное дело, практика и спецслужб и бизнеса и рядом не лежала с нормами официальной общественной нравственности, тем более — заповедями священных писаний. Различия в этих пресловутых «кодексах деловой чести» от социума к социуму, безусловно есть, иногда — весьма существенные. Но при этом и самые приличные из них прочно остаются в зоне разнообразных «целесообразных» человеческих негодяйств. Как бы ни ухищрялись многообразные современные «книжники и фарисеи» представить ситуацию умиротворяющей, богоприемлемой, богоугодной.

Ещё одной наиболее распространённой и высокоэффективной формой самоорганизации собственников — капиталистов для ведения своих бесчисленных и бесконечных разнообразных бизнес-войн являются масонские организации, где «гармонично» сплетаются во имя совместной скоординированной «работы», капиталисты, властвующие и спецслужбы. Они же являют миру образцы вседозволенности жизненной практики «истеблишмента» любой «цивилизованной» страны.

Наиболее полно «живописуют» такую современную нам жизнедеятельность журналистов, историков, учёных материалы, относящиеся к скандальной известной итальянской масонской ложе «П-2». Начнём с итальянского публициста:

«С масонами связаны ведущие фигуры политического и финансово-экономического руководства многих стран Запада. Среди масонов, как правило, ответственные чины ЦРУ. Центр руководства филиалами тайного общества, разбросанными по многим континентам и странам, находится в США. События в Италии показали, как каналы масонства используются для оказания политического давления, для вмешательства, через оккультные силы, в дела стран союзников США. И не только их.

В Италии «вольные каменщики» стали проводниками экспансионисткой линии США и даже приняли на себя организацию политического террора. Ложа П-2 плела заговор против собственной страны, её общественного устройства. Возглавил ложу агент американской военной контрразведки, бывший фашистский офицер Личо Джелли. В момент похищения Моро на Джелли была возложена обработка информации секретных служб, касающейся обстоятельств преступления. Внутри ложи под его руководством работали все шефы секретных служб Италии, их помощники и доверенные лица. Ложа курировала и «параллельные» структуры секретных служб, напрямую служившие ЦРУ. Членами ложи являлись руководители министерства обороны Италии, лидеры ряда партий, депутаты, а также крупнейшие банкиры, промышленники, директора газет и журналов, радио и телевидения.

Этот «спрут», — так именуют в Италии систему тайных организаций, — протянул щупальца в жизненно важные центры страны. Он связан и с преступным миром, наёмными убийцами. Хотя ложа П-2 формально запрещена, мало кто из её участников поплатился за пребывание в ней. Тайное олигархическое общество, защищающее привилегии привилегированных, сохраняет своё могущество, рычаги влияния.

…Чем же объяснить такое многочисленное представительство в ложе руководящих работников спецслужб? Думается, скорее всего с 1977 года П-2 превратилась в точку соприкосновения всех «параллельных структур», обладающих реальной властью в стране… С обнаружением списков членов ложи П-2 секретные службы оказались в пикантной ситуации: там рядом с именами представителей военной элиты стояли имена руководителей СИСМИ и СИСДЕ».[26]

Любопытен «вклад» отцов итальянской нации, входивших в П-2, в обеспечение правопорядка в собственной стране:

«Как писал в июне 1981 года журнал «Панорама», органы правосудия, проявлявшие интерес к терроризму, знают, что в эти годы следствие, часто стоявшее на пороге истины, было вынуждено поднять белый флаг, капитулировать перед «невидимым противником». И вот теперь после опубликования списка членов ложи П-2 и обнародования в книге «Во имя ложи» связей масонов, становится ясно, что у подчинявшихся Джелли «по масонской линии» руководителей секретных служб, высокопоставленных государственных и партийных деятелей, ответственных сотрудников министерств, представителей военного командования, высших эшелонов финансово-экономических кругов и средств массовой информации Италии было достаточно сил и возможностей, чтобы запутать, затормозить, а то и вовсе прекратить начатое следствие по любому делу, в той или иной степени затрагивавшему их интересы».[27]

Продуктивная совместная деятельность спецслужб и масонских лож отнюдь не ограничивается упомянутыми здесь США, Италией. Масштабы, размах, планы на ближайшую и отдалённую исторические перспективы впечатляют и поныне:

«Луис М. Гонсалес-Мата ранее был ответственным чиновником испанских секретных служб и в этом качестве имел доступ к материалам, которые обычно остаются за семью печатями для рядовых граждан, не посвящённых в секреты буржуазной политической кухни. На основе собранного им богатого документального материала автор пришёл к выводу, что политическую линю всему буржуазному миру диктуют могущественные центры невидимой власти — так называемая, «трёхсторонняя комиссия» и Бильдербергский клуб, прикрывающиеся вывесками безобидных клубов, а также тесно связанные с ними масонские ложи.[28]

В начале пятидесятых годов США решили, — пишет Гонсалес-Мата, — что в Европе надо заменить их открытое присутствие другим, менее бросающимся в глаза способом обеспечить своё господство, а именно через посредство многонациональных корпораций и проамерикански настроенных политических деятелей, финансистов, агентов секретных служб».[29]

Кто в разнообразных связках «масоны — спецслужбы» главнее, кто реальный «ведущий», а кто — «ведомый» складывается в различные времена и в различных обстоятельствах по-разному. Несомненно, ЦРУ через своих креатур в высших уровнях масонских иерархий в ведущих европейских странах в состоянии направлять в определённой мере работу бизнес сообществ, правительств в нужное США русло (в понимании конкретных руководителей ЦРУ).

Но и масоны, работая в структурах ЦРУ, других спецслужб — возможно в ещё большей мере — способны задавать нужный им тон. Здесь важная роль принадлежит личностям таких масонов, их мировоззрению, мировосприятию. Озарений и мощных духовных прорывов ждать здесь, однако, вряд ли следует — «усреднённая» этика типичного масонского поведения, устремлений мало чем отличается от «грязной работы», как сотрудников спецслужбы, так и обычной общеуголовной (в том числе и организованной) преступности.

Подобно жестокому и беспощадному кодексу поведения уголовной кодлы, любая иная «неформальная» группа и их система вынуждены следовать во многом логике поведения тривиальных уголовников. Масоны — тем более не исключение:

«Уже сто лет назад Италию сотрясали скандалы, связанные с масонством. Тогда стала популярной поговорка: «Не все масоны — жулики, но все жулики — масоны». А словечко «фрамасоне» от французского «франкомасон», что означает «вольный каменщик», стало синонимом нечистоплотности в делах. Из Италии оно перекочевало в Россию, превратившись в «фармазона»… Обратимся теперь к рефрену золота и денег, столь значимым в практике масонства. По своим этическим понятиям оно не считает богатство и его символы злом… А раз так, то накопление богатства является для масона своего рода высшей целью, помогающей всем его «братьям»… Более того, «брат», совершивший прегрешения, нагревший руки на добыче богатства, не столь виновен, если старался во имя «храма соломонова». А раз так, то надо отстоять его от покушений грубой толпы…

Погоня за богатством и властью у масонов возведена в добродетель, определена, как цель… Ещё хотелось бы отметить террористическую деятельность масонов. Хотя Джелли уверял, «масонская вендетта» — это средневековая басня, но серия загадочных смертей, поражающих «братьев», столь длинна, что не верится в случайность. Отмечая связи «братьев» с подобными террористическими действиями журналист Пикорелли писал: «Вот уже много лет, как в Италии не было ни одного крупного преступления, над которым не витала бы тень масонства». Остаётся добавить, что Пикорелли, близкий друг Джелли, ставший затем его смертельным врагом и начавший разоблачать «братьев», был убит выстрелом в рот».[30]

Здесь нет ничего особого, тем более зловещего: денег и власти желает большинство дееспособных людей. Но профессионально, неистово занимается достаточно ограниченная часть таких страждущих (многие просто весьма ленивы, не инициативны в достижении желанного и предпочитают пассивно ждать, когда удача, везение преподнесут им впечатляющие дары судьбы).

Естественно, что наиболее успешны изначально уже те, кто обладает хоть какой-то властью, собственностью, накоплениями. Они же — желанные кандидаты для включения в разнообразные группы, кодлы и их сложные системы, разрастающиеся порой (как масонские структуры) на целые континенты.

Любые кодлы, сложившиеся в устойчивые структуры («воры в законе» в России, имеющие «смотрящих» во всех значимых городах, во всех регионах), живут по своим жестоким, неумолимым законам, предписывающим всем своим членам, под страхом лишения жизни, такой кодекс поведения во имя устойчивого выживания и воспроизводства системы в самых неблагоприятных условиях, который низводит логику социального поведения любого адепта системы до банальной жизненной практики якудза.

Но если якудза и им подобных во всём мире худо-бедно опекает уголовная полиция, то, к примеру, масонов, концентрирующихся у вершин пирамид власти и денег, системно не опекает никто — только эпизодически возникающие диктаторские, фашистские режимы устраивали на них кровавые облавы. Но случается это настолько редко, что в исторической перспективе никак не сказывается на жизнеспособности масонства. Это имеет важнейшим непреходящим следствием для человеческой цивилизации только то, что общеуголовная «этика» является основой мотиваций в жизнедеятельности всех без исключения «элит» социумов, за редкими исключениями.

Сплочённым же в кодлах во имя обретений власти и состояний успех гарантирован: со времени племенной жизни только охота сообща, целым родом приносила добычу. А потому, чем больше в ложе «братьев» из числа правительственных чинов, генералов спецслужб, правоохранительных органов, банкиров — тем более впечатляющ и «улов».

В нынешней России, когда подавляющую часть молодого дееспособного населения охватила эпидемия неудержимого, неутолимого ничем обретательства и поглощения возрастающими дозами разнообразных удовольствий, сложились, как нигде, наиболее благоприятные условия для стремительного разрастания масонства с его выверенными в столетиях технологиями «селекции» наиболее продуктивных и беспринципных.

Российские спецслужбы здесь не только никакое не препятствие, а только сильнейший катализатор такого процесса, возможно ещё и регулятор отношений между множеством возникших масонских структур, оргпреступных сообществ, правоохранителей. По крайней мере, это вполне соответствует и помогает объективному процессу мировой глобализации, во главе которого стоит и интернационал спецслужб наиболее развитых стран мира. Глобализации, правда, весьма своекорыстной, рассчитанной по лекалам её организаторов и реализаторов, а потому — весьма сомнительной в ожиданиях благоприятного, а уж тем более скорого воплощения.

Таким образом, масонство — естественное социальное явление, призванное оптимизировать через групповую деятельность стремление к власти и богатству в среде преуспевшей публики, однопорядковое со стихийным слиянием в разнородные уголовные кодлы «джентльменов удачи» из социальных низов.

Естественно, что спецслужбы просто не могут не взаимодействовать с любыми организованными и успешно функционирующими неофициальными сообществами. Несмотря на то, что между отдельными ветвями и видами лож «братьев» (как и между различными сообществами «братанов») вспыхивают иногда самые настоящие мини-войны на уничтожение во имя монопольного обладания наиболее «грибными местами». Но такова природа «взаимоотношений» между любыми разновидностями единомышленников, единоверцев, да и среди близкой родни, когда надо делить серьёзную власть или большие деньги: «В картишечки братишечек не бывает».

Российские (в том числе и советские) спецслужбы тоже имеют свой опыт взаимодействия с масонами. Хотя российское самодержавие, за редкими исключениями, не сильно жаловало «братьев», случалось и гонения устраивало, но в целом масонство вполне привилось на российской почве, укоренилось в ней и довольно обильно произросло — по крайней мере, одним из главных творителей февральской революции 1917 года в России были «братья» из числа российских аристократов, знати. Что было впоследствии особо отмечено и «оценено» многими русскими публицистами, в основном — в эмиграции:

«Появились пламенные обличители масонского заговора и не менее ревностные защитники «оклеветанных» масонов. Появились и первые отечественные исследования этой животрепещущей темы. Наиболее заметными среди них стали труды А. Селянинова («Тайная сила масонства», СПб, 1911 г.), Н. Бутми («Кабала, ереси и тайные общества», СПб, 1914 г.), С. Нилуса (его работа «Антихрист как политическая возможность», выдержала с 1905-го по 1917 год четыре издания) и А. Шмакова — «Тайное мировое правительство», которые составили «ударный» отряд обличителей масонства и его неблаговидной роли в мировой и отечественной истории.

Не дремали и сами масоны, стремящиеся склонить «либеральные» и «демократические» круги русской интеллигенции на свою сторону. Они в свою очередь издавали апологетическую литературу, стремясь доказать, что масонские ложи суть просветительные, благотворительные организации, и не более того…

Революция 1917 года только подлила масла в огонь. Гласное обсуждение темы на территории Советской России стало надолго невозможным, но тем более активно включилось в него многомиллионное русское зарубежье, образовавшееся в результате исхода беженцев за время гражданской войны. Подавляющее большинство русских эмигрантов было убеждено в том, что революция если и не была всецело делом рук масонов, то уж, во всяком случае, не обошлась без их активного участия (что впоследствии и подтвердилось документально).

В Советском Союзе вплоть до времён «перестройки» масонский вопрос находился в состоянии «полузапрета». С одной стороны, им пользовались, бывало, когда появлялась необходимость добавить чёрный штрих к «их нравам», обличить «загнивающий капитализм». Но, с другой стороны, совершенно невозможно было затрагивать этот «скользкий» вопрос в контексте отечественной истории.

Когда запреты отпали, вдруг оказалось, что юная российская демократия не забыла своих старых масонских симпатий. Только за 1990-й год была издана целая серия апологистических, промасонских сочинений, как советских авторов, так и зарубежных».[31]

О том, что масонство при, по крайней мере, дружеском нейтралитете спецслужб, чрезвычайно успешно освоило новую российскую политическую элиту, можно судить по знаменательным фактам:

К сказанному можно добавить, что по сообщениям бывших работников органов госбезопасности СССР на Мальте дислоцируется международный центр координации действий разведок ведущих стран, в работе которого принимали участие и старшие офицеры КГБ. Во имя каких целей создан этот центр, в какой мере и во имя чего удалось там что-то «координировать», «согласовывать», главное — кого с кем, а также, почему такой центр расположили под бочком Мальтийского ордена — никак не афишируется в лучших традициях спецслужб и масонских лож. Но ведь зачем-то они продолжают сосуществовать!

Неизвестно, какие были взаимоотношения с масонами в пору первого Великого инквизитора католической церкви, но вполне можно предположить, что весьма недружественные. Но времена всё меняют и ныне, по свидетельству информированных людей из среды клира и около него известно, что римская курия изрядно «нафарширована» масонами. В гораздо меньшей степени — агентами спецслужб.

В связи с недавним скандалом отстранения от должности епископа Варшавы, одного из польских католических священников за сотрудничество со спецслужбами, стало известно, что число сотрудничавших священнослужителей с органами госбезопасности в соцстранах могло составлять до 15 %. Такова реальность вне зависимости от того, хорошо это или плохо, правильно или неправильно, достойно или недостойно.

Если послушать самих практикующих такие полезные «совмещения» функций, то руководствовались они всегда при этом самыми лучшими, даже богоугодными намерениями. Позиция их «оппонентов» другая. У иных — весьма радикально отличная: «Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (Иоанн IV, I). К нашему времени наиболее приложимы эти священные слова возлюбленного ученика Христова и тайнозрителя Ионанна. Наше смутное время весьма скудно пророками. Мир оскудел «Духом Божьим», но очень богат «духом заблуждения».

Одним из самых вредных и поистине сатанинских лжеучений в истории человечества является масонство. О нём мы и намерены по архипастырскому долгу нашему поведать православному русскому миру. Масонство есть тайная интернациональная мировая революционная организация борьбы с Богом, христианством, с Церковью, с национальной государственностью…

«Недостаточно победить влияние духовенства и лишить церковь авторитета… Необходимо разрушить самую религию» — постановляет масонский Конгресс 1900 года. «Борьба не на жизнь, а на смерть», — заявил на этом Конгрессе один бельгийский гроссмейстер. Знаменательны и следующие слова, что христианство и масонство абсолютно непримиримы. Настолько, что примкнуть к одному означает порвать с другим».[33]

Справедливости ради следует здесь заметить, что, борясь с кем-нибудь «не на жизнь, а на смерть», масоны стараются никогда лично не впадать в геройства, а при возникновении любой смертельной опасности, прячутся по щелям проворнее тараканов. Поднимать на «геройства» предпочитают других — приказами, пламенными революционными речами, песнями: уничтожение после революции православного клира в России осуществлялось в основном руками малограмотных «передовых рабочих» и «революционных» латышей, чехов, поляков, рекрутированных на низшие должности в органы ВЧК-НКВД.

Непросто складывались отношения с масонами и у российских спецслужб в монархические времена. Непросто и со стороны политического сыска, и со стороны самих масонов: в чём-то спецслужбы подыгрывали и помогали масонам, вербуя в их среде свою агентуру, в чём-то масоны подыгрывали и помогали политическому сыску, имея там осведомителей и покровителей.

В целом обе стороны были весьма хорошо осведомлены об основных намерениях друг друга и если случались позиционные противоборства, то протекали они по весьма прихотливым схемам — как-никак в российских масонах состояли и члены самых родовитых семей, включая царскую. Позиции же родовой знати, благодаря её исключительному положению в обществе, были настолько сильны, что те оказывались не по зубам никаким спецслужбам, какие бы «убойные» доказательства неблагонамеренного поведения «сиятельных особ» те не имели.

Не помогали ни высокий профессионализм, ни полнота знаний о «предмете»: «Спецслужбы Российской Империи, как известно, имели репутацию самых профессиональных в мире. Царская охранка знала всё: иерархию преступных авторитетов преступного мира России, планы политических радикалов на месяц вперёд, взяточников в высших чиновных кругах — поимённо. Знала даже, сколько денег тратят обучавшиеся в Лонжю, под Парижем, активисты-большевики. И не вина специалистов экстракласса, что их информацией политики пользовались порой весьма бездарно. (Это, похоже, судьба всех профессионалов, независимо от эпохи — достаточно вспомнить предостережение экспертов КГБ о планируемом извне развале Союза).

Не ускользнули, конечно, из поля зрения Департамента полиции и масонские органы в России. Плодом тщательного и кропотливого изучения их внутренней структуры, принципов действия и задач стала докладная записка, составленная экспертами Департамента ещё в феврале 1895 года, когда масонская сеть на территории Империи находилась в зачаточном состоянии. Информация, изложенная в ней, не потеряла своей актуальности до сего дня. Впрочем, судите сами. Мы предоставляем читателям выдержки из этого универсального документа…

Устройство «Всемирного общества вольных каменщиков», или «франко-масонов» уподобляется пирамиде, сложенной путём последовательного наслоения плоскостей, составленных из отдельных кирпичей. Каждый слой представляет иерархическую степень посвящения, каждый кирпич — отдельную ложу.

По окраске пирамида трехцветная. Нижние ряды — синие, верхние — красные… Низшее масонство включает три степени: ученик, подмастерье и мастер. Действительное назначение всего низшего масонства — просто служить кадром испытуемых для дальнейшего отбора…

Адепт низшего масонства ровно ничего существенного или поучительного не узнаёт. С течением времени для большинства поступивших из честолюбия, любопытства или ради заполнения праздного досуга масонская ложа превращается в нечто вроде скучного клуба с эксцентричным уставом, а самое масонство представляется чем-то напыщенным, смехотворным и в сущности бессодержательным.

Таковым на самом деле и было бы низшее масонство, не существуй трёх основных строго соблюдаемых правил.

В то время, как доступ в ложи высшей степени закрыт для адептов низшей степени, членам всех высших степеней, наоборот, вменяется в обязанность постоянное посещение низших лож, причём им сторжайше воспрещено чем-либо обнаруживать свою принадлежность к высшей степени масонства. Следовательно, над каждым поступившим в масонство сразу же устанавливается незримое для него систематическое и длительное наблюдение, гарантирующее продвижение только вполне подходящих элементов дальше, в глубь организации.

Таковыми являются обычно люди только двух определённых категорий. Либо это — простаки с громким именем, большим состоянием или кристальной общественной репутацией, либо люди, одарённые умом, способностями, знаниями, но с заметным уклоном к неуравновешенности в страстях (честолюбцы, игроки, развратники и т. д.)…

Среднее масонство существенно отличается от низшего, прежде всего, одностепенностью лож. Иначе говоря, всякая степень имеет свои собственные ложи.

Вторым существенным отличием является самый состав каждой ложи. Вместо случайного, разношерстного, каковым он бывает в низшем масонстве, состав ложи среднего значительно однороднее вследствие того, что адепты уже сортируются по ложам, в зависимости от общественного положения, социального круга, наклонностей, вкусов и других видовых признаков.

В ложах среднего масонства ритуал значительно упрощённый, характер же деятельности их разнородный. Одни занимаются политикой, другие — богоискательством, третьи — благотворительностью и т. д. Наблюдается, однако, нечто общее, т. е. специфически присущее любой из лож, а именно стремление подорвать в своих членах всякие принципы и традиции религии, семьи, служебной этики и проч.

Назначение среднего масонства: сперва пропустить адепта сквозь горнило всесторонних жизненных соблазнов, дабы выяснить себе точно полный нравственный облик его, безошибочно знать, на чём его поймать и чем его держать, далее — морально оторвать его от всего того, что человеку с детства было привычно почитать и беречь, т. е. нравственно обезличить его и тем самым превратить в послушное орудие масонской организации.

В среднем масонстве адепту раскрывается постепенно только одна какая-нибудь ближайшая цель, намеченная обществом (ниспровержение определённой династии, пропаганда монометаллизма и т. д.). Это неизбежно, т. к. каждый почти привлекается в качестве более или менее ответственного исполнителя той или иной отрасли масонской деятельности.

Некоторым, более зорким, выявляется при этом аморальность начинания, коему они призваны служить, и это сознание становится им настолько тягостным, что они стремятся отойти от масонства. Но выход из среднего масонства даром не проходит. Принимаются крутые меры, чтобы заглушить в обществе голос ренегата, посвящённого в кое-какие тайны.

Иногда просто его имя компрометируется инсинуациями, подтасовкой данных и т. д., иногда, если нужно, его настигает и какое-либо более существенное наказание, как-то: внезапное разорение, разбитая карьера, судебный процесс и проч.».

Как видим, даже для стародавних российских спецслужб мало было тайн в деятельности масонства империи. События начала прошлого века дали убедительные факты «совместной» деятельности спецслужб и масонских структур по раскачке самодержавного строя, с разными, правда, целями. По полученным же результатам масоны оказались в большем выигрыше, хотя персонально многие из них потеряли всё, часто — и жизнь. Но несколько позже, уже после оглушительных побед и триумфов.

Как социальный институт, политический сыск древнее масонского интернационала, хотя и не «старше» организованной преступности. По сути, принципиальных расхождений в целях, методиках, технологиях деятельности спецслужб и масонов мало: служивая публика рекрутируется примерно из одних и тех же социальных групп, да и мотивации в деятельности членов тех и других «формирований» весьма похожи.

При наличии, конечно, определенных специфических отличий. Так, со сменой политических режимов и соответствующей сменой идеологий происходят кардинальные изменения и в руководстве спецслужб и в социальной принадлежности их личного состава. Существенно меняются наборы целей деятельности спецслужб.

В масонстве такого, как правило, не происходит, а неизбежные изменения носят более «естественный» характер — со сменой мировоззрений «вождей», изменениями социальной обстановки и т. п. Меняются и взаимоотношения спецслужб и масонов: если российские жандармы из политического сыска Империи по преимуществу видели в масонах, их методах работы и целях враждебную силу и только отсутствие политической воли монархии удерживало российские спецслужбы от радикальных действий по полному их изведению (что вполне было по силам тогдашним идейным потомкам Малюты Скуратова), то спецслужбы США изначально видели в масонах своих ближайших союзников и соратников.

Потому, как политический режим страны создавался масонами, был их родным, и его сторожевые псы в образе американских спецслужб воспринимали отцов-основателей, как свою единокровную родню. Возможности же масонских лож США за рубежами, как и возможности транснациональных корпораций со штаб-квартирами в Америке, использовались разведсообществом США полной мерой. Равно, как и использование поддержки американских спецслужб масонами и теми же ТНК. Технологии и модели таких взаимодействий частично описаны ранее.

Выполняя для «элиты» ту же функцию, что и организованная преступность для неимущих социальных слоёв, масоны в полной мере подвержены влиянию всех социальных перемен, происходящих в мире, в том числе и тех, что произошли и при их активном участии. В мире, где «всё течёт, всё меняется», и братьям из разнообразных лож, задрав повыше фартуки «вольных каменщиков», приходится подчас улепётывать со всех ног от социальных лавин, непрестанно срывающихся то там, то здесь в качестве «побочных» результатов их особо бурной и удачной закулисной деятельности.

Если масоны и получили репутацию зловещей, почти демонической силы в мире (китайцы, вероятно, неудержимо гогочут, услышав подобные утверждения), то, прежде всего, благодаря грамотной, весьма масштабной, интенсивной и непрерывной организационной работе. Только тот, кто возглавляет или был в руководстве мощных национальных структур, вполне осознаёт, какого постоянного напряжения сил, воли, ума потребно, чтобы постоянно восстанавливать численность и структуру масштабной корпорации (вне зависимости от её целей, идеологии, технологий деятельности), избывая ущербы, наносимые ей «естественной» убылью «личного состава», боевыми или производственными потерями.

Кроме того, надо готовить и исполнять многочисленные регламентные мероприятия (регулярные заседания руководящих органов, тематические совещания, съезды, конгрессы, конференции и т. п.). И каково стоит поддерживать надлежащую исполнительную дисциплину рядовых членов и руководителей, различных уровней иерархии! А чего стоит одна только обязательная проверка получаемых результатов: если доверять только отчётам и рапортам исполнителей — беды не миновать.

Немало сил у руководителей уходит на урезонивание противоборств соперничающих работников, руководителей, целых структур, не позволяя конфликтам разрастаться до опасных для деятельности структуры масштабов. Очень важно (и весьма недёшево по разнообразным затратам) присматривать за своими — чтоб не переметнулись, отслеживать появление «засланных казачков» в своих рядах. А самое основополагающее — обеспечивать постоянно достаточное финансирование всей организованной и прочей деятельности.

Действующие закономерности здесь просты: разрастающиеся структуры, возрастающий уровень стандартов обеспечения жизнедеятельности корпорации и её членов, порождают всё более и более жестокие нужды в притоке финансов. Каждое очередное повышение этой «планки» воспроизводит проблему финансов в ещё большем масштабе. Так — до бесконечности. Посему масонство, даже если бы ничего больше не предпринимало, кроме обустройства своей структуры и организации её жизнедеятельности, обречено оставаться в вечной, всё более интенсивной погоне за деньгами и властью как источником новых денег.

Учитывая качества рекрутируемых — по преимуществу честолюбивых, со склонностями к негодяйствам — нетрудно согласится с критиками масонства, утверждающими, что их адепты, ради обогащения идут на всё. И «контора» их покрывает и защищает — куда деваться, если хочешь иметь впечатляющий и постоянно пополняемый «общак».

Постоянная грамотная (опыта векового хватает!) осада в незримых боевых шеренгах любых значимых должностей и больших состояний гарантировано обречена на успех. Благодаря чему масоны в странах своего преобладания успешно наполняют своими адептами государственные структуры власти и управления, окрашивая их деятельность в концентрированные тона стяжательства и неистребимой коррупции. Что, в свою очередь, сильно облегчает и спецслужбам вербовку во властных структурах на компроматах агентуры для себя, понуждая её решать задачи разведобщества.

Но доминирование безнравственных честолюбцев в структурах государственной власти и управления «цивилизованных стран», кроме повышения значимости и эффективности кое в чём их спецслужб, имело ещё и массу других важных следствий. В числе которых — существеннейшее преобладание в цивилизационной культуре бытовых ценностей, нравов морально несостоятельных, духовно ущербных «элит».

Главными качественными признаками которых являются неутолимое стяжательство, потребительское «бешенство», подаваемые мировым кинематографом, литературой, театром, как главные человеческие доблести, заслуживающие всяческого восхищения и подражания.

Причём, эта нравственная проказа не только успешно «цивилизовала» подавляющую часть населения стран европейской культуры, но и сильно зацепила клир ведущих конфессий, практически нейтрализовав духовно-нравственное влияние церкви на мирскую жизнь своих прихожан, на жизненное поведение завсегдатаев театров, которые на многих спектаклях умиляются душещипательным сценам, плачут, продолжая оставаться бездушными в жизненной практике.

После театра — привычно негодяйствуют, иные — душегубствуют. Для многих воцерквленных точно также заповедные прописи религиозного поведения перестают воздействовать на их мирскую практику за порогом церкви.

Так живут целые социумы, уподобляясь в своей жизненной практике своим светским вождям, во главе которых негласно шествует масонство. По заверениям всех допущенных говорить с нациями, шествуют все, конечно же, в светлое царствие разума. А то, что природные и социальные пейзажи вокруг чаще и чаще попадаются всё более устрашающие, жутковатые, так это случайность, а не закономерность, сопутствующая схождению во всё более глубокие виражи общецивилизационнного инфернального погружения.

Устрашает стабильность этого направления цивилизационного мейнстрима, поддерживаемого всё возрастающим потоком во властные структуры (через масонство, спецслужбы и т. п.) новых и новых орд неукротимых честолюбцев со всё большими нравственными ущербами, зачастую шокирующими их более старших «братьев». Иного ожидать не приходится: алчущих жизненных успехов и впечатляющих обретений, всяческих благ только всё больше, а главная дорога — одна и она хорошо известна бесчисленным духовно-нравственным пролетариям.

В исламском мире роль змеев-искусителей для честолюбцев и их основных поставщиков из «широких народных масс», подобно масонам в западной цивилизации, играют суфии и их ордена (аналог масонским). Те тоже стремятся вычленить в исламских обществах наиболее способных, одарённых, просветив их и используя, как поводырей в светлое царство человеческого разума кратчайшей дорогой, продираясь через «мракобесие» исламского духовенства.

Как в различных мусульманских странах взаимодействуют спецслужбы и религиозные ордена, обсуждается мало: на путях рыночных войн тамошние общества с их феодальными производственными технологиями не представляют пока серьёзной опасности. Кроме одной — производства в промышленных масштабах большей части мирового объёма наиболее потребляемых наркотиков. Этого своеобразного «оружия возмездия» в межцивилизационной войне в ответ на «неэквивалентный обмен» стран западной цивилизации с третьим миром. И, как показало развитие мировых событий последних десятилетий, и здесь спецслужбы «цивилизованных стран» и масонские структуры удивили и на этот раз человечество своим специфическим подходом к одной из тяжелейших проблем цивилизации.

Как известно из потоков сообщений в мировых СМИ, правительства стран и их правоохранительные органы и спецслужбы борются изо всех сил с наркоманией. Но наркомания мира настолько сильна, ловка, хитроумна, что сколь-нибудь серьёзных результатов нигде нет: сколько производится наркотиков — почти столько и реализуется. Где-то, правда, дело обстоит лучше, где-то гораздо хуже: в России, к примеру, реализуется наркотиков в 200 раз больше, чем в Японии (численность населения почти одинакова), даже по официальным оценкам в стране в год умирает от передозировки около 70 тысяч российских наркоманов. Реально же выморочная цифра в 3–5 раз выше. В США положение если и лучше, чем в России, то не намного.

И что же предпринимают при этом сильнейшие спецслужбы мира и те, кто с их помощью пытается функционировать в качестве мировых центров власти, то есть, господа масоны? А вот что:

«В условиях констатированного в 70-х годах «Римским клубом» перенаселения на фоне ресурсных ограничений в мире, наркотическая культура стала способом выбраковки лишних и слабых, демонстрируя циничную позицию социал-дарвинизма. Она возникла не стихийно, а была спланирована и смоделирована при участии ЦРУ и на государственные средства США. К работе были привлечены известные учёные и деятели искусства (Г. Маркузе, Ж.-П. Сартр, О. Хаксли, Т. Лири, А. Гинзберг, даже К.Г. Юнг и М. Мидл, Бейтсон и другие). Создатели контркультуры окрестили её, как rock-drug-sex culture.

Реализация концепции ограниченности природных ресурсов и перенаселения, порождённая глобальным рынком, демонстрирует активно-деструктированную позицию, утрированный дисбаланс целей и средств, при котором интеллект вообще выводится за сферу гуманизма. В борьбе за «соответствие демографическим нормам» экономическая и информационная войны становятся не менее, а более действенными, чем даже реальные войны с применением физического оружия. В качестве методов сокращения населения используются насаждение наркотической «культуры», контркультуры сексуальных меньшинств,[34] культивирование бедности и долговой зависимости, которые сопряжены с высокой смертностью и низкой рождаемостью населения».[35]

Самые выдающиеся, несопоставимые ни с одной страной мира, результаты реализации упомянутой технологии сокращения и деградации населения rock-drug-sex culture получены, к величайшему нашему прискорбию, в России, и только в России.

Причина очевидна: в обрушивающуюся на страну смуту структуры власти и управления заполнили одержимые хищничеством, алчным, неуёмным обретательством человекообразные особи с психологией вечно голодных грызунов. Которым и в голову не придёт ничего из того, то именуется национальными интересами, а если даже кто-то из околовластного окружения и выговорит нечто подобное, то взять в толк, что это такое люди нынешней власти не в состоянии — не приспособлены они для этого, всё мышление локализуется только на собственной недвижимости, счетах в зарубежных банках и отдыхе на Мальдивах или в Куршавеле.

Естественно, если политическая властная камарилья не требует, то и спецслужбы, и правоохранители занимаются наркоманией только формально, без сколь-нибудь значимых результатов. В результате Россия оказалась единственной страной в мире, где население сокращается уже более 15 лет катастрофически, а по показателям нравственного, психического и физического здоровья деградирует в масштабах, не имеющих аналогов в мире.

В то же время главные генераторы перенаселения планеты — мусульманские страны Азии, Китай — оказались абсолютно невосприимчивы к означенной гениальной технологии ЦРУ. И тоже по вполне понятным причинам: мусульманское духовенство прочно держит в своих руках бытоустройство и культуру взаимоотношений в своих обществах. А коммунистическая партия Китая не менее успешно контролирует следование основополагающим нравственным нормам жизни общества и основанные на них принципы межличностных отношений.

И жестокими административными мерами решительно пресекают любые попытки создать предпосылки для материализации пресловутой rock-drug-sex culture в своей стране. И не допустят этого впредь, сохраняя здоровым и генофонд своих наций, и душевное состояние людей. Как бы при этом не прыгали и скакали специалисты ЦРУ и господа из «Римского клуба» или «Трёхсторонней комиссии». И это — отнюдь не первый, и не последний грубый просчёт спецслужб в реализации своих очередных амбициозных глобальных проектов.

В набирающей же обороты войне цивилизаций западные спецслужбы и масоны по своей извечной склонности к упрощениям (умышленный расчёт здесь вряд ли мог иметь место — жизни и самих глобалистов тоже на кону) весьма впечатляюще подыграли антагонистам западной цивилизации. И экономически — перекачивая колоссальные денежные ресурсы в экономику основных производителей наркотиков (Афганистан, Китай, исламские страны Юго-Восточной Азии).

И, что особо опасно, демографически — запустив деградационные и выморочные процессы в собственных странах и вынужденно открыв шлюзы для миграционного половодья из враждебного геополитического лагеря: обслуживать европейскую техносферу, инфраструктуру своих уже катастрофически не хватает. Подобное — неизбежно и в обозримом будущем, сколько бы его ни было отпущено «надёжам и опорам» спецслужб и структур самоорганизации «элит».

По очень простой причине: у того, кто переходит автодороги, как попало, шансы погибнуть в дорожно-транспортном происшествии колеблются в пределах между 90 и 100 процентами — здесь всё зависит от длительности «эксперимента».

В какой мере в структурах власти и в спецслужбах СССР присутствовали и влияли на развитие событий масоны, сколько их было в разных сегментах советского государства, в какие периоды они стали особенно влиятельны и активны, нет сколь-нибудь объективных и полных сведений. Но то, что они были в СССР, не вызывает сомнений: специалисты обнаруживают «метки» их присутствия в изрядном количестве в разных сферах жизнедеятельности. Естественно, что основное место дислокации — столица: все оппоненты в политике, экономике, культуре в любом социуме стараются подчинить своему влиянию тех, кто обретается на верхних уровнях власти.

Интерес к этой стороне бытия СССР не в том, участвовали ли масоны вместе со спецслужбами (своими и чужими) в развале СССР или нет. Дело, прежде всего здесь в том, что любая достаточно разветвлённая общенациональная корпорация, при своём чрезмерном разрастании, неизбежно превратит в труху любой социум только своими непомерными потребительскими аппетитами (даже если такие запросы продиктованы необходимостью адекватно противостоять вызовам противников, как это было в случае с гонкой ядерных вооружений и «освоением» военных целей космоса).

Масоны, конечно же, не служители злобной марсианской цивилизации или ещё чего-то подобного — они лишь владеющие навыками селектировать, отбирать, структурировать и оптимизировать реализацию таких естественных извечных качеств людей, как склонность к стяжательству, власти, славе. Не позволяя «разбавлять» эти ценнейшие человеческие свойства никакими соображениями нравственности, морали.

По любым юридическим законам это не преступление, а по шкале социальных ценностей — так и вовсе величайшее, особо ценимое достоинство, умение. Которое должно вознаграждаться возможно большим размером богатства, влияния, власти, известности.

Что же касаемо позиции здесь отдельных иерархов христианской церкви — пусть Господь и рассудит. Потом, за пределами земной жизни. Со стороны клира масоны не имели никаких особых утеснений, более того, жизненный успех в чисто мирском, бытовом измерении сопутствовал и сопутствует им в самых больших дозировках, имеющих быть в современных социумах.

Этого более чем достаточно, чтобы убедить все орды сущих и грядущих честолюбцев-обретателей в полной практической несостоятельности религиозных догматов с угрозами страшных мук за нарушение за пределами земной жизни. Кому этого мало — можно безнаказанно издеваться над иконописным изображением Господа, не получая за это никакого немедленного возмездия.

Для бездуховной, бессовестной сущности любого честолюбца-неофита таких «доказательств» — с избытком, чтобы навсегда проникнуться правотой ценностей обретений кодлы. И всю жизнь потом получать ощутимые доказательства правильности избранного жизненного пути. Чем держатся и будут держаться все сущие ныне тайные структуры имущих сословий, не испытывая никакого недостатка в притоке новых адептов в любые формирования ненасытных обретателей.

А для спецслужб — это готовые поля приложения своих сил: или для подавления чрезмерно разросшихся «формирований», или для направления их на «благие дела», либо использования, как естественных союзников в решении личных или корпоративных проблем.

Особняком стоят технологии взаимодействия и взаимосвязей спецслужб и клира ведущих конфессий. Своеобразие здесь определяется многими факторами:

— В ряде стран религия (ислам, иудаизм) несколько даже доминирует над светской властью и спецслужбам здесь особо не разгуляться, выстраивая отношения с тамошними церковниками.

— Во многих странах институты религии вровень с государственной властью (католицизм, ислам). Здесь тоже спецслужбам приходится быть предельно осмотрительными, корректными.

— В некоторых странах (бывшие соцстраны, ныне — Китай, Индия) противоборствующие религиозные сообщества — терпимый рудимент национальной культуры. Здесь спецслужбам раздолье, а клиру — некуда особо деться: хочешь нормальной карьеры, отсутствия неприятностей — взаимодействуй с охранителями отечества.

— Своеобразия добавляют и личностные качества глав государств: при тяготеющих к силовым методам управления лидерах, спецслужбы чувствуют себя особо уверенно и во взаимодействиях с клиром. Могут даже позволить себе быть и наглыми.

Наиболее прочные позиции здесь, бесспорно, у раввината. Многие авторы, включая архипастырей православия, утверждают, что высшие уровни мирового масонства (выше 33-ей степени) открыты исключительно для духовенства иудаизма. И в таковом качестве именно оно определяет генеральные цели и направляет эту структуру на их выполнение. А через высокопоставленных (высокопродвинутых) масонов в качестве руководителей и сотрудников спецслужб в состоянии концептуально руководить таковыми.

Можно, конечно, оспаривать — целиком или частично — такое видение расклада сил. Но объективных обоснований отрицать такие возможности у раввината тоже нет и ни у кого. Кроме того, раввинат надёжно контролирует свою мировую диаспору, помощь которой получить спецслужбам можно тоже только по рекомендации религиозной иерархии.

Несколько слабее в этом отношении позиции мусульманского духовенства: и мировой суфизм не конкурент масонству, и диаспора не столь послушна и организована, хотя и более многочисленна. К тому же, в отличие от еврейской диаспоры, исламская не может похвастать такими же мощными позициями в политической, финансовой и культурной жизни стран пребывания. Но и того, что есть в распоряжении исламского духовенства, включая сеть медресе, вполне достаточно, чтобы оказывать (добровольно, по своему усмотрению) помощь и спецслужбам «дружественных» стран, а то и вовсе исламским радикалам в их священной войне с неверными.

В обществах, где клир в состоянии поддерживать «паритетные» отношения со спецслужбами, какую информацию передавать им, какие просьбы органов госбезопасности выполнять, а какие нет, решают сами церковники на основе «взаимности». То есть, помочь, конечно, можно, но только, что взамен?

Картина взаимоотношений кардинально меняется в немногих странах, преимущественно «тоталитарного», диктаторского толка, где спецслужбы — главные устранители миропорядка, обладающие обширными полномочиями и наибольшей численностью. Благодаря чему, их социальный статус, влияние неизмеримо выше любых других государственных органов, не говоря уж об институте церкви с их конфессиональными общинами.

Интерес же спецслужб к религиозным структурам постоянно высок в любых формациях в любые времена: и как к мощному аппарату умиротворения паствы, и как к средству внедрения в сознание «широких верующих масс» нужных для политического режима умонастроений. Но главное — как источник обширной и весьма важной информации: конфессиональные структуры сами по себе мощнейший «естественный» агентурный аппарат. Причём, практически не требующий затрат, в отличие от агентуры самих спецслужб.

Катальная же разведка еврейских общин — вообще уникальнейшее обретение для тех спецслужб, которые бывают допущены к разведбанкам общин еврейской диаспоры. Благодаря, опять же, традиционно высокому социальному статусу большинства членов иудейской общины в любом социуме, в том числе и по причине традиционно высокого уровня образования и профессиональной подготовки практически всех дееспособных евреев.

Просто «по дружбе» к информационным закромам конфессий получить доступ непросто, особенно на регулярной основе. А вот если спецслужбы «зависают» над жизнедеятельностью клира — дело совсем другое.

К примеру, в СССР, в структуре государственных органов существовал институт уполномоченных по делам религий. Которыми становились люди вполне светские, но имеющие по преимуществу опыт партийно-советской, иной руководящей работы. И обязательно — по рекомендации соответствующих структур КГБ СССР. Дело было поставлено таким образом, что без согласия уполномоченного по делам религии (а, следовательно, КГБ) нельзя было получить приличный приход, переместиться на значимую ступень в церковной иерархии, отправиться в зарубежную поездку.

Этот важнейший фактор, естественно, в «полный рост» учитывался клиром в ходе беспрерывных (естественно присущих) карьерных противоборств. Что позволяло спецслужбам социалистических стран (схема взаимоотношений была и там принципиально схожей) без особых усилий «формализовать» негласное сотрудничество со многими служителями церкви. Примерно так, как это описано в одной из недавних публикаций:

«Архиепископ Станислав Вельгус, назначенный папой Бенедиктом XVI главой крупнейшего в Польше и в мире Варшавского архиепископства, подал в отставку из-за обвинений в сотрудничестве со спецслужбами во времена ПНР… Точки над «и» расставила публикации в газете Rercz Pospolita 4 января архивных материалов, хранящихся в Институте национальной памяти. Это были документы из папки под псевдонимом Грей. Документы однозначно свидетельствовали о том, что в течение, по крайней мере, нескольких лет в 70-х годах прошлого столетия ксендз Станислав Вельгус поддерживал регулярные контакты со спецслужбами и, вероятнее всего, выполнял их поручения. Их формальным агентом он числился до момента падения режима».

В нормальных государствах архивы спецслужб остаются непроницаемыми для сторонних при любых сменах политических режимов, а всевозможные «утечки» дозируются руководством самих спецслужб в случаях необходимости. И в соответствии с задачами или проектами, реализуемыми ими к настоящему моменту.

В Польше, в данном случае, надо полагать, верх взяла неутоляемая никогда «классовая ненависть» угнетённых при социализме потомков буржуа, нереализованных интеллектуалов или просто обойдённых в карьере. Но, возможно, и деморализованные вконец бывшие сотрудники спецслужб, как это довольно часто случается ныне во многих странах, решили подзаработать на продаже известных им и ещё актуальных служебных тайн. После, возможно, неудачной попытки шантажа преуспевшего католического иерарха.

Но конфессии не есть отнюдь только пассивные страстотерпцы по отношению к активно на них воздействующим спецслужбам, масонам, либеральной творческой интеллигенции. К примеру, католицизм, в лице своих многочисленных религиозных институтов, сам сильнейший «игрок» во всех важнейших сферах жизнедеятельности современных общества. Как, например, это делает орден иезуитов:

Структура ордена иезуитов мало отличается от наиболее мощных разветвлённых ТНК. похож орден на корпорацию и по основным составляющим своей деятельности. А потому в таковом качестве является и объектом, и субъектом во взаимодействии со спецслужбами многих стран мира. Тем более, что и сам орден обладает обширными разведывательными и контрразведывательными «мощностями».

В каковом качестве могут интересовать члены клира спецслужбы стран пребывания, можно зримо представить по фильму «Семнадцать мгновений весны», где высокопоставленный сотрудник немецкой политической разведки решал серьёзнейшие задачи через пастора Шлага. По фильму оба героя — вполне достойные и очень симпатичные люди, мотивация действий которых — самая наилучшая.

В реальной жизни такое случается исключительно редко — обычно дело принимает характер коммерческой сделки: «Ты мне, я тебе». По самым разнообразным поводам, весьма далёким от служения Господу, хотя совершённым от его имени и во славу богоугодных вроде бы деяний. Многие другие религиозные организации по своим структурам, целям, технологиям жизнедеятельности тоже мало отличаются от упомянутого ордена иезуитов, а равно и от служб безопасности:

«Из многочисленных католических организаций, в частности орденов, особое внимание буржуазная пресса в последние годы уделяет «Опус Деи». В официальных документах Ватикана она именуется ассоциацией верных католиков, которые посвящают жизнь поискам святости, совмещая это с исполнением своих профессиональных обязанностей. «Опус Деи» также называют «белым масонством», «божьим полипом», «Пятой Колонной Господа»…

Об организации «Опус Деи» член-корреспондент АН СССР И.Р. Григулевич пишет: «Опус деи» своей разносторонней всегда тайной деятельностью напоминает одновременно иезуитский орден, масонскую ложу и ЦРУ»… Особенностью «Опус Деи», как католического светского ордена, является то, что он фактически становится эталоном маскировки подлинной деятельности религиозной организации, не желающей делать достоянием общественности способы её воздействия на политику правящих кругов капиталистических стран.

Для структуры «Опус Деи» характерна градация. Во главе «Опус Деи» стоят три священника — генеральный президент и генеральный советник. Орден имеет горизонтальную и вертикальную структуру. Вертикальная включает три организации: священников, мирян, женщин («Опус Деи» имеет женскую организацию, существующую независимо от основной организации). Горизонтальная — разные уровни членства: нумерарии, супернумерарии, жертвователи и кооператоры.

Ддром «Опус Деи» являются нумерарии. Они должны иметь университетское образование. Нумерарии живут в общинах, не вступают в брак и дают три обета — бедности, целомудрия и послушания. Нумерариям запрещено посещать кино, театры и концерты. По данным журнала «Тайм», они составляют 20 % общего количества членов, жертвователи — 30 %, супернумерарии — 50 %. Важную роль в «Опус Деи» играют супернумерарии, которые, в отличие от нумирариев. не дают никаких обетов. Они могут вступать в брак. Супернумерарии занимаются сбором средств, создавая таким образом материальную базу ордена отчисляя в пользу организации часть заработка».[37]

Как видим и в «Опус деи» присутствуют все основные элементы, свойственные военным структурам, военизированным политическим партиям, религиозным сектам, масонским ложам, тайным и полутайным всевозможным орденам: беспрекословное послушание «пехоты», неистовая погоня за деньгами, прибылями, борьба за власть, интенсивное участие на рынке обмена значимыми услугами в среде истеблишмента любой страны.

Как и везде, «генералы» церковных орденов, сколько бы высоких степенней посвящения они не одолели, остаются простыми смертными с присущей всем физиологией, психологией, с мировоззрением, принадлежащим одному из немногих типичных толков. А потому движимых, в конечном итоге, именно личными интересами, которые никогда и нигде не составляло труда выдать за вселенские, общецерковные, а то и вовсе промыслительные от самого Господа.

Так что отличить по жизни или по повседневной деятельности «генерала» иезуитов от масона высших степеней посвящения или от руководителя спецслужбы практически невозможно. Только по фотографии, а ещё лучше — по сетчатке глаза. А кто из них когда играет главенствующую роль, олицетворяет более приемлемые социуму интересы, а кто менее — зависит от времени, места и стечения обстоятельств. И только. Причём, в процессе таких специфических жизнедеятельностей подчас происходят такие трансформации, что только диву даёшься:

«Вот уже на протяжении полувека в буржуазной печати время от времени появляются сведения о подрывных действиях американской миссионерской организации, носящей странное название Летний лингвистический институт — ЛЛИ. Официальная цель этой религиозной организации — «изучать языки племён, не имеющих письменности, и переводить на них Новый завет, чтобы приобщить эти племена к христианству и донести до них слово божье»…

В национальном конгрессе Колумбии депутат Н. Перальта заявил, что некоторые из «учёных», работающих на ЛЛИ, состоят на службе в ЦРУ и систематически доносят в США о том, что происходит в стране. Подобные же обвинения выдвигались в перуанской и венесуэльской печати. В апреле 1976 г. перуанское правительство отменило соглашение с ЛЛИ, закрыло его филиалы и выслало из страны всех его сотрудников. Между тем. в печати стран Латинской Америки продолжают выдвигаться против ЛЛИ обвинения в том, что эта организация тесно связана с ЦРУ и Пентагоном, участвует в контрабандной торговле наркотиками и алмазами».[38]

Примеров теснейшего сотрудничества разнообразных клериканских организаций со спецслужбами — своими и чужими — можно привести великое множество. Вряд ли подобная практика изменится и в будущем при сохранении основных черт современной цивилизации: сутана оказалась не менее надёжным прикрытием для разведок, нежели статус журналиста-международника или дипломата иммунитета.

Желающих же впечатляюще подзаработать на услугах спецслужбам «богоугодными» методами среди клириков всегда находилось изрядное число: служение Господу давно не сопряжено со смертельными опасностями, но сопровождается, как правило, достаточно внушительным уровнем благосостояния. А потому не грех его инициативно и увеличить, совмещая полезное с приятным.

Взаимодействие спецслужб с многообразными общественными организациями имеет спецификой то, что все 100 % любых общественных образований возникают и существуют только при наличии хоть какого-то регулярного финансирования. То есть, как вполне целесообразный бизнес проект, потребный для чего-то власти, бизнесу, банкам, спецслужбам, масонам, церкви. Или, к примеру, инопланетянам.

Причём, общественные структуры могут быть и оппозиционными политическому режиму страны пребывания и тогда они финансируются какими-либо фондами из-за рубежа. Можно вообще создавать множества филиалов какого-нибудь единого благотворительного фонда (вроде фонда Сороса, способного выплачивать даже зарплату чиновникам целого иностранного государства, как это имеет место в Грузии).

Единственный существенный недостаток таких структур — относительно легко просчитывается происхождение денег на их содержание и определяется тип ушей, которые торчат из дырявой шапки-невидимки, под которой прячется «спонсор». Даже когда финансирование идёт из бюджетов иностранных государств (через какие-то фонды, естественно), то это тоже означает, что проект создан и работает на спецслужбы финансирующего государства.

Именно по этой причине многие учёные в нынешней России были привлечены к уголовной ответственности по статье за измену родине за передачу конфиденциальной или секретной научной информации таким вроде бы «безобидным» образованиям, как «Беллуна», специализирующейся на экологии.

Примерно так же дело обстоит с различными «независимыми» радио- и телецентрами, финансируемыми отдельными странами или пулами государств. Вроде достопамятных радиостанций «Свобода», «Голос Америки» и др., которые были буквально нафаршированы сотрудниками спецслужб. Литературных, кинематографических, публицистических свидетельств тому — море разливанное.

И хоть такие свидетельства изрядно перегружены художественными домыслами, а то и вовсе измышлениями, в основе у них всё-таки всегда прочная документальная база в виде ли мемуаров бывших разведчиков и контрразведчиков, дипломатов, политиков. В виде ли исторических исследований материалов соответствующих архивов и изданных на их основе научных трудов. Так что, так называемые, «общественные организации», подаваемые общественности, как важнейший признак зрелости «гражданского общества», как самостоятельное, самодостаточное, полностью независимое социальное явление — практически не действуют. Как они были по преимуществу «фиговым листком», вроде литературного псевдонима, так пока таковым и пребудут.

Дальновидные спецслужбы богатых государств, располагающие обширными финансовыми возможностями, предусмотрительно и прозорливо не пренебрегают не только молодёжными, студенческими, но даже школьными общественными организациями: нынешний министр обороны США, в недавнем прошлом — директор ЦРУ — «по совместительству» ряд лет уже и глава бой-скаутов США. И, конечно же, вовсе не потому, что «впал в детство». О том, что спецслужбы самым серьёзным образом работают в студенческой среде во всех без исключения социумах — аксиома. Причины вполне понятные:

1. Процесс формирования мировоззрения у молодых интеллектуалов происходит бурно, открыто, в спорах. Осторожность в высказываниях им не свойственна — говорят всё, что придёт в голову. Потому легко и составлять их психологические портреты, и набирать компромат для вербовочных бесед и определять интеллектуально-волевой потенциал будущих организаторов производства, науки, будущих творцов, учёных, политиков. И, что особенно важно — будущих возмутителей порядка и социального мира.

2. Отсутствие жизненного оплота у молодых, в том числе и по части основных социальных опасностей, ловушек, отсутствие достаточных знаний для становления собственных мировоззренческих позиций делает многих их них легко манипулируемыми, управляемыми опытными сотрудниками спецслужб, сильно облегчает налаживание длительного (часто — пожизненного) сотрудничества в разных качествах. И хотелось бы многим потом избавиться от этого довеска к своей биографии, но сделать ничего уже нельзя — существует целая подборка документов, многие из которых подписаны собственной рукой. И хранятся в недоступных местах. Остаётся только «оптимизировать» эти повинности и минимизировать возможный ущерб для себя и окружающих. Утешая самих себя мыслью, что в жизни могло быть и хуже.

3. Здесь можно вовремя выявить и прибрать к рукам самый ценный кадровый материал спецслужб задолго до того, как его присмотрели масоны, другие политические кодлы — умных, даровитых, но беспринципных карьерных честолюбцев. Готовых, ради личного преуспеяния, почти на всё, включая преступления, гнусности в широчайшем диапазоне.

В таких спецслужбам интересно и перспективно «вкладываться»: продвигать по карьерным ступеням, блокируя карьеры более одарённых, но совестливых и независимых, вводить в наиболее значимые социальные группы, оказывать разнообразную информационную поддержку, вытаскивать из передряг, в том числе и уголовных дел, возбуждённых правоохранителями. Чтобы потом, время от времени, попадать под политическое руководство некоторых из своих протеже, выскочивших, благодаря благоприятным обстоятельствам и помощи, на самый верхний уровень государственной власти. Но такие ситуации нечасты, а психологический дискомфорт у генералов спецслужб довольно быстро проходит, в том числе и благодаря особо продуктивному сотрудничеству и взаимопониманию.

Не менее благоприятна и нужна для спецслужб сфера молодёжных организаций всего «спектра»: от официальных (комсомольских, «идущих вместе» и т. п.) до «бритоголовых». В спецслужбах прекрасно понимают, что в официальных молодёжных организациях вызревают кадры политического партийного чиновничества для стабильной, мирной бюрократии со всеми её качественными характеристиками: склонностью к коррупции, карьеризму, равнодушию к социальным нуждам населения, корпоративной замкнутостью и элитаризмом.

Ну, а в среде неформальных бузотёров-экстремистов всегда имеются те, кто в надлежащий момент во время изредка случающихся социальных потрясений одномоментно превращается в способного, удачливого полевого командира, а то и командующего целой повстанческой армией. И гораздо лучше для всех, если к этому моменту у спецслужб окажутся подходы к тем из них, кто не прерывал с ними хотя бы неформальных отношений.

А потому, какие бы заполошные вопли не раздавались в СМИ об угрозе фашизма, тоталитаризма с требованиями к правоохранительным органам и спецслужбам «раздавить гадину» — немедленно и окончательно — ни одна из серьёзных спецслужб никогда этого делать не будет. Тоже по вполне понятным причинам: при любой смене политического режима в стране, на какой период времени это бы ни растянулось, необходимо сохранить спецслужбы с наименьшими потерями для их личного состава, сохранности режима секретности её архивов. Для чего обязательно нужно поддерживать заблаговременно связи с теми, кто потенциально может стать лидером нового политического режима. Это — не говоря уж о ситуациях, когда в смене «прогнившего» старого режима участвуют и сами спецслужбы.

Но не следует и переоценивать работу спецслужб с молодёжью по причинам того, что движущие мотивы здесь преимущественно вполне утилитарные:

1. Спецслужбам никогда никакого дела нет до обережения и продвижения действительно талантливой молодёжи, которая может прославить и продвинуть общество, нацию в науке, искусстве, технологиях, изобретательстве. Этим занимаются только родители, родственники, отдельные энтузиасты, выдающиеся учёные и иные даровитые творческие личности, которых по жизни ведёт совесть, а не честолюбие и алчность. Спецслужбы же в целом и каждого их сотрудника в частности ведёт та же мотивация, что, к примеру, и профессионального боксёра: выиграть очередной бой, чемпионат и получить впечатляющий приз. И повторять это действо столько раз, на сколько хватит сил и здоровья.

2. Спецслужбам наплевать, сколько среди молодёжи наркоманов, ВИЧ-инфицированных, сифилитиков, туберкулёзников, насильников, убийц, импотентов и т. п. Главное — чтоб в собственном социуме в молодёжной среде не было подрывников — смертников. А вот в государствах — оппонентах были, и как можно больше. Более того, ни одна спецслужба не прочь заработать на наркотраффике, нисколько не смущаясь соображениями, что эти наркотики скормят молодёжи их собственной нации. При обилии молодых гомосексуалистов, педофилов или ещё каких дефективных групп особей, спецслужбы только дополняют свой аппарат соответствующими подразделениями, получив на это подобающее финансирование, новую штатную численность.

Как и всякие иные чиновники, руководители иерархий спецслужб никогда не загружают свою голову национальными, цивилизационными проблемами и даже теми служебными задачами, результаты работы над которыми наступят не скоро, через годы, когда они сами пребудут где-то в иных должностях или вовсе в иных сферах жизнедеятельности.

3. Не интересует спецслужбы и то, как и чем неправильно питается молодёжь, обрекая себя в будущем на серьёзнейшие проблемы со здоровьем, тяжёлыми болезнями, передаваемыми по наследству. Спецслужбы встрепенутся и начнут вовсю активничать только когда недокормленная молодёжь начнет изрядно бузить и в её среде появятся эмиссары ортодоксальных политических партий, групп, иностранных спецслужб. Уляжется или удастся подавить смуту — хоть трава опять не расти на этих молодёжных грядках!

Таким образом, спецслужбы и в таком чрезвычайно важном для них секторе социума, как учащаяся молодёжь, ведут себя только, как надзиратели, присмотрщики, каратели, «пользователи» подходящего человеческого материала в своих корпоративных целях. То есть, «пользователи» весьма расчётливые, в целом — вполне равнодушные к опекаемой молодёжи. А в отдельные периоды и по отношению к отдельным категориям молодёжи — непримиримо враждебные, способные уничтожать тех, кто противопоставил себя власти и воспроизводимому ею порядку жизни в обществе.

О том, что такой социальный порядок отнюдь не в пользу большей части молодёжи во многих социумах — достаточно ознакомиться с её положением в сфере образования, здравоохранения, профессиональной подготовки в нынешней России. И российские спецслужбы такое положение никак не заботит — только военные суетятся по своим причинам: армейских генералов море, а солдат почти уже нет.

А те, кого удаётся заполучить в армию, в изрядной доле или дистрофики, или больны и в нормальной стране призыву бы не подлежали. Не говоря уж о психическом здоровье, нравственнодуховном состоянии — из-за издевательств старослужащих и младших офицеров из армии дезертируют целыми группами, покалеченных — сотни и сотни ежегодно. Многих солдат отцы-командиры почти повсеместно по стране сдают в аренду, как дешёвую рабочую силу предпринимателям, а армейские «особисты» в этом никакой угрозы безопасности страны никак не видят.

Но не только в России власть и «элита» для безродной молодёжи — злая, жестокая мачеха:

Конечно, в современном мире с одними малограмотными не проживёшь, и далеко не всех капиталистическая система образования обрекает на то, чтобы стать недоучками. Определённые слои молодёжи получают хорошую школьную подготовку, не путают Израиль с Египтом, твёрдо знают, что Москва находится в России, а не в Мозамбике, хорошо владеют иностранными языками. Кто они, эти молодые люди? Это выходцы из привилегированных классов.

Социальная селекция начинает действовать на Западе ещё в школьные годы, хотя буржуазная пропаганда не устаёт повторять, что в период с 60–70-х годов в развитых капиталистических странах проведены реформы, которые якобы ликвидировали «дуализм» школьного образования, обеспечили всем «равные возможности»… Бывший директор Международного института планирования образования ЮНЕСКО Ф. Кумбе писал:

«Социальная обусловленность систем образования, которые внешне выглядят демократичными, была неоднократно показана в исследованиях о социальном происхождении учащихся из стран Западной Европы, которым удалось закончить среднюю школу и поступить в высшие и средние учебные заведения. Во Франции, например, шансы получить университетское образование составляет 58,8 процента для детей лиц с высшим образованием и менее 2 процентов для детей крестьян и рабочих. Такая избирательность особо заметна в более «старых» государствах в Европе и Латинской Америке, в которых давно существует состоятельная образованная элита и сильно дифференцированная социальная система».[40]

Общеизвестно, что самый большой интерес спецслужб всегда привлекает к себе такая социальная группа, как учёные. Само собой разумеется, что спецслужбы во всех странах приставлены охранять военные секреты и тех учёных и разработчиков, что создают самое современное оружие и военную технику. Кроме того, спецслужбы активно привлекают учёных для разработки многообразной специальной техники для своих нужд и тратят на это громадные средства (бюджетные, естественно), сопоставимые с расходами на образование в целом (в России, по крайней мере).

Другой интерес у спецслужб к учёным и тоже есть, но также носит исключительно утилитарный, вполне практический характер:

1. Чтобы не выболтали или не продали военных и других известных им государственных секретов врагу.

2. Чтоб зарубежные учёные за деньги или бескорыстно выболтали свои секреты отечественным спецслужбам.

3. Чтобы помогли побыстрее создавать и усовершенствовать украденные спецслужбами за рубежом образцы новейшего оружия, военной техники.

Иногда спецслужбы имеют насущный интерес уничтожить талантливых учёных в странах оппонентах. Так же, как и в случае с творческими талантами в молодёжной среде, спецслужбы не интересует проблема взращивания национального научного потенциала в целом, полагая, что вырастут сами, как трава на городских газонах.

Примерно такое же потребительское отношение спецслужб и к другой специфической социальной группе — журналистам, вообще к сотрудникам СМИ. Интерес здесь также чётко локализован:

1. Чтоб побольше «растворить» в этой среде (особенно в числе зарубежных корреспондентов) своих сотрудников или агентов).

2. Чтобы без помех и промедлений размещать в СМИ нужные спецслужбам материалы и публикации.

3. Чтобы надёжно блокировать «выход в свет» нежелательных спецслужбам и политической власти публикаций, выступлений.

4. Чтобы вести разноформатные информационные войны. Как внутри собственной страны против отдельных социальных групп, личностей, особей (политиков, финансистов и др.), так и за рубежом с помощью искусно, профессионально сработанных многообразных информационных фантомов. В основном — пугающего характера: о скором нападении террористов, возникновении пандемии новой модификации смертоносного вируса, появлении бактериологического оружия у стран-изгоев, которое они могут тотчас пустить в ход и т. п.

Цель — привести «широкие народные массы» в состоянии тихой паники, в котором они плотно льнут к властям в надежде на защиту. Забывая при этом все свои социальные претензии к правящим элитам.

На остальные группы населения спецслужбы практически внимания не обращают, кроме редких ситуаций, когда необходимо локализовать, к примеру, население, проживающее в районе, пострадавшем от химического, радиационного или иного загрязнения: чтоб не разнесли заразу, и чтоб не болтали нигде лишнего. Аналогично — при «издержках» разнообразных опытов на «человеческом материале» (заключённых, больных, жителях городских трущоб и т. п.).

Ныне появилась новая «забота»: не дать зарубежным спецслужбам умелой организационной работой через оппозиционные партии, при их обильном финансировании, вывести орды «быдла» на столичные улицы для свержения политического режима.

От уровня жестокости «опеки», «пастьбы» спецслужбами человеческих «стад» в социумах зависит и «окрас» неформального восприятия населением собственных спецслужб. Спектр «чувствований» здесь бывает достаточно широк: от почтительно-доброжелательного к сотрудникам КГБ времён последних десятилетий СССР до глухой, скрытой ненависти шиитского населения Ирака к сотрудникам спецслужб — суннитам. Не говоря уж об отношении населения исламских стран к сотрудникам спецслужб США, буде таковые в каком-то качестве там заявятся и будут пойманы бойцами каких-либо полевых командиров.

Спецслужбы, правда, мало заботит отношение к ним населения, восприятие ими острых астенических чувств людей к себе можно аттестовать афоризмом великого римлянина: «Пусть ненавидят — лишь бы боялись!». Отложенное на будущее, возможно весьма далёкое, возмездие пугает сотрудников спецслужб не более, чем грядущие после смерти кары многообразных бесчисленных богоотступников, богохульников, богоборцев: «Нас пугают, а нам не страшно!».

Итак, по всему, именно спецслужбы являются теми субъектами отношений среди различных структурных составляющих господствующих элит социумов, которые наиболее активны и «производительны» по упорядочиванию всех видов взаимоотношений в среде наиболее социально значимых групп. Они же располагают наиболее многочисленными, по военному организованными структурами, которым по силам выработать и консолидированные решения по любым концептуальным проблемам. И «запустить», поставить изобретённые технологии по решению сформулированных задач на «промышленную основу».

В решении каких-то значимых проблем временами могут быть более инициативны и продуктивны масоны, в каких-то банкиры и промышленники. По ряду специфических мировоззренческо-идеологических проблем в авангарде процесса временами оказывается клир.

Региональные фрагменты этих опорных конструкций структурирования национальной и мировой элиты в отдельные периоды могут противоборствовать между собой. Причём, достаточно жёстко и бескомпромиссно. Могут возникать схватки на уничтожение одними представителями элит других. Но всегда среди тех, кто выносит приговоры и особенно их исполняет, доминируют безраздельно спецслужбы.

К примеру, решение о ядерной бомбардировке Японии в 1945 году было принято высшим масонством США с участием руководителей спецслужб. А вот реализация всего этого процесса проходила в плотном сопровождении сотрудников УСС. Или, к примеру, в 30-х годах прошлого века численные «квоты» на уничтожение различных разновидностей «классовых врагов» в СССР принимали партийные руководители, а уничтожали (и «персонифицировали» состав) сотрудники НКВД.

Генералитет спецслужб, по своему общественному статусу, по своим социальным ролям, с учётом полной закрытости информации об их деятельности, недоступности никаким контролям, обладает рядом уникальных возможностей влиять на политиков, высших должностных лиц государства. Чему в немалой степени способствуют, как впечатляющие массивы накопленной информации, так и возможности личного состава спецслужб, возможности его влияния на структуры оргпреступности, правоохранительных органов. Не говоря уж о всяких там политических и общественных организациях.

Даже масоны, будучи основными центрами координации действий и выработки решений по основным политическим, экономическим проблемам, для проведения своих акций вынуждены «одалживаться» услугами у спецслужб, правоохранителей, оргпреступности через личные связи членов лож.

Принципиально только спецслужбы в состоянии разгромить неугодные им масонские ложи, мафиозные кланы, политические партии. Наоборот сработать те если и могут, то только через социальные революции, военные перевороты — и только при попустительстве, халатности самих спецслужб. Политики, главы государств и правительств могут иногда сменить руководителей спецслужб, реформировать их структуры, но поменять всех генералов, весь оперативный и вспомогательный состав спецслужб — никогда.

«Косметическими» же мерами можно только несколько подправить деятельность спецслужб, не затронув ни её основных структур, ни их рабочих технологий, ни приёмов и способов реализации своих целей. Ни, тем более, сложившейся корпоративной этики.

Так что, основная драматургия взаимоотношений группировок генералитета спецслужб, масонских, церковных иерархий, политических и клановых групп складывается по поводу борьбы за руководящие должности в спецслужбах.

Этот вечный покер господ нашей кровавой цивилизации никогда им не надоест. Да по-другому они не могут и не хотят жить и действовать — нет никаких к тому побудительных причин. А вот оснований придерживаться такого «стиля» жизни — сколько угодно: власти, денег, влияния, жизненного комфорта при успехах — море разливанное. Чего ещё желать? К чему им ещё от этого безмерного изобилия стремиться?

Так что, пока климатические изменения от жизнедеятельности цивилизации не затопят континенты и не разрушат общества (как это предсказывается сообществами учёных), практика взаимодействия и взаимовыручки основных фрагментов элит, наиболее боеспособными среди которых и впредь останутся именно спецслужбы, не изменится ни на йоту.

При постоянных изменениях форм структурирования элит и наполнения их человеческим материалом, спецслужбы имеют неодолимое, практически всегда успешно реализуемое стремление к людям власти, людям денег — на всех уровнях их иерархий: от генерала до лейтенанта. Дело житейское, вполне понятное: и «при дружеских отношениях обмен услугами впечатляющ, и при возможности выпотрошить или сдать «друга», обретения бывают весьма существенными. Точно так же действуют и масоны, и клир, и оргпреступность, и значимые люди в творчестве, в СМИ.

Так что, спецслужбы, будучи самыми заметными и успешными членами «пула» из «элитарных» социальных групп, сильно способствуют (вместе со всеми другими) отрицательной селекции социумов. Выполняя при этом особо важную для «элит» функцию: обережение и защита состоявшихся властных и собственников, вне зависимости от степени их личной гнусности и негодяйства. По-другому и быть не может: спецслужбы создаются для охраны «конституционного порядка», который повсеместно никак не корреспондируется с нравственными предписаниями ни одного священного писания. И ничем другим быть не могут.

Ни с каким общесоциальным злом они противоборствовать не намерены — разве что, только для решения локальных проблем, возникающих у близких или значимых для них людей. А посему, сколь бы ни были коррумпированы высшие и прочие чиновники, сколько бы наркотиков ни скармливала молодёжи оргпреступность, как бы ни буйствовала проституция и педофилия — спецслужбы неизменно будут практиковать один и тот же стиль: только договариваться с любыми криминальными лицами, структурами о взаимовыгодных сделках, помогая «партнёрам» в любом их бизнесе, сколь бы губителен он ни был для «неэлитарного» населения.

Спецслужбам безразлично, чья валюта является мировой и служит глобальным интересам страны-эмитента — лишь бы собственные (долларовые, к примеру) сбережения не обнулились. А потому, никогда ничего не буду делать портив страны, чья валюта — основное средство вкладов, платежей за сделки, сколь бы враждебна ни была эта страна собственной. Посему, этот институт хоть и инструмент власти, но в высшей степени самостоятельный, имеющий свои корпоративные интересы, которые для него дороже и выше прочих. Случай тот, когда хвост весьма часто и свободно виляет собакой. Исключения бывают, разве что, во время войн. Да ещё в период СССР, где КГБ строился и функционировал во многом на иных принципах.

Своеобразие традиционной поддержки спецслужбами властвующих во всех их ипостасях (как и своеобразие практически всего, чем занимаются «бойцы невидимого фронта») заключается так же в том, что распространяется она всегда только на тех, кто прочно удерживает свои «позиции».

Кого опрокинули, кто свалился — практически сразу выбывает из «друзей» спецслужб. А в ряде случаев, во избежание огласки неблаговидного участия служб безопасности в каких-либо скандальных гешефтах, бывших друзей быстренько профессионально «отправляют в расход».

Не только без всякого ущерба для общего дела, но даже с большим приращением «запаса прочности» всей системе: напор страждущих вломиться в слой преуспевших столь силён, число их столь велико, а новые претенденты все столь не щепетильны, что смена «команд» делает всю социальную страту только «боеспособней».

А стремительная «утилизация» неудачников не оставляет тем, кто ещё на плаву, никаких возможностей для сомнений и ослабления своего агрессивного натиска. Так что и в этом полной мерой реализуется роль спецслужб, как одного из стабильных механизмов отрицательной социальной селекции. Хотя в официальных прописях их обязанностей об этом нет и речи — это всего лишь закономерный «побочный» продукт жизнедеятельности спецслужб, который, по важности социальных следствий, часто превышает их официальные функции.

Размах тайных операций спецслужб по всему миру, затраты на эти акции, сопоставимые по своим результатам с региональными войнами, таковы, что позволяют сделать вывод о сокрушительном примате в человеческой цивилизации принципа: «Целесообразность выше закона». Который менее академично можно представить, как неписанное правило поведения властвующих и собственников в виде бытовой формулы «если нельзя, но очень хочется (или очень нужно), то можно».

Именно спецслужбы и являются главными реализаторами этого важнейшего принципа, «цивилизационного» правила. А всякие там «правовые поля», «правовые государства» существуют в зонах, которые до поры до времени не интересны властвующим и их «инструменту» — спецслужбам.

Реализуя же для власть придержащих означенный принцип, сотрудники и руководители спецслужб неизбежно становятся и сами постоянными «пользователями» этого великого освобождающего от нравственных оков правила во имя достижения своих личных, групповых и корпоративных целей. Множа безмерно число тех в социумах, кому закон не писан. Но при этом очень активных, профессионально подготовленных и с неутолимыми личными запросами, непомерным карьерным и прочим честолюбием.

Это — мощнейшая деструктивная «добавка» к роли спецслужб, как отрицательных социальных «селекционеров».

Многие социальные функции спецслужб, как уже упоминалось, эволюционирует вместе с изменением условий жизнедеятельности всей политико-экономической элиты, как главного «заказчика» и «работодателя» спецслужб. И поставщика «руководящих кадров» для них. Так что, отклонения от описанной «генеральной линии партии» в деятельности спецслужб имеют место, многообразны, но колебания эти, как правило, синхронны, а не в противофазе «генеральной линии».

И всё это очень удобно покрывается идеологической формулой об «укреплении и защите конституционного порядка», «национальных интересов», понимаемых всегда с позиций интереса тех, кто рулит в политике и экономике. Может в этом и есть какая-то целесообразность: все хотят жить очень хорошо и ещё лучше, работать поменьше, потому на всех с их безмерными запросами никогда ничего не хватит.

При этом может быть так, что большая часть сотрудников спецслужб низшего уровня в душе против господ жизни и их «деловой» этики. Но их генералы принадлежат иной социальной общности и этого достаточно, чтобы спецслужбы делали то, что они традиционно и делают.