Список гостей

Джонно. Шафер

Уилл поднимается по лестнице с упаковкой «Гиннесса» в руках. Мы стоим на краю обрыва, на котором располагается «Каприз», и смотрим сквозь щели в каменной кладке. Земля далеко внизу, а кладка не очень прочная. Не стоит тут стоять тем, у кого от высоты кружится голова. Отсюда даже можно увидеть материк. Здесь я чувствую себя как король, солнце освещает мое лицо.

Уилл вытаскивает одну банку из упаковки.

– Вот, держи.

– Да, отличное пиво. Спасибо, дружище. И прости еще раз, что вас застукал, – подмигиваю я ему. – Я-то думал, такое надо придержать до медового месяца?

Уилл вскидывает брови, как сама невинность.

– Не знаю, о чем ты говоришь. Мы с Джулс обсуждали план рассадки.

– Да неужели? Теперь это так называется? Но я серьезно, – продолжаю я, – сожалею насчет костюма, Уилл. Я чувствую себя такой сволочью из-за того, что забыл его.

Я хочу, чтобы он знал, как мне стыдно, что я серьезно отношусь к своей роли шафера. И это правда, я хочу отдать ему должное.

– Не переживай, – говорит Уилл. – Не уверен, что мой запасной костюм тебе подойдет, но если что – он твой.

– Ты уверен, что Джулс не будет против? Она явно выглядела расстроенной.

– Да, – Уилл машет рукой. – Она переживет.

Что в переводе значит: нет, она будет против, но он ее уговорит.

– Ладно. Спасибо, дружище.

Он делает глоток пива и опирается на каменную стену. Но потом, видимо, что-то вспомнив, интересуется:

– Да, кстати, ты не видел Оливию? Сводную сестру Джулс? Все пропадает где-то. Она немножко… – он крутит пальцем у виска, но вместо этого говорит, – ранимая.

Я встречал Оливию. Высокая и темноволосая, с пухлыми губами и ногами от ушей.

– Жаль, – говорю я. – Потому что… не поверю, будто, ты не заметил.

– Джонно, бога ради, ей девятнадцать лет, – возмущается Уилл. – Не будь подонком. Кроме того, она же сестра моей невесты.

– Девятнадцать, значит, все законно, – говорю я, в расчете еще больше раззадорить его. – Это же традиция! Шафер должен выбрать кого-то из подружек невесты. А раз она одна, у меня нет выбора…

Уилл кривит рот так, будто попробовал что-то на редкость отвратительное.

– Не думаю, что стоит следовать традиции, когда подружка невесты на пятнадцать лет тебя младше, полоумный, – отвечает он. Это в последнее время Уилл ведет себя как ханжа, но раньше он был тем еще Казановой. И дамочкам всегда нравился, чертов везунчик. – Не трогай ее, ладно? Занеси эту информацию в свою толстую черепушку, – он стучит костяшками пальцев по моей голове.

Мне не очень-то понравился комментарий про «толстую черепушку». Да, я действительно не самый умный парень на планете. Но мне все равно не нравится, когда со мной обращаются, как с бестолочью. Уилл это знает. И в школе меня всегда поддерживал. Так что я отшучиваюсь. Я знаю, что он это не всерьез.

– Слушай, – начинает Уилл, – нельзя, чтобы ты расхаживал и охмурял моих новоиспеченных родственников-подростков. Джулс меня убьет. Да она и тебя убьет.

– Да понял я, понял, – отвечаю я.

– И к тому же, – продолжает он, понизив голос, – есть еще одна проблема… она… ну, знаешь… – он снова крутит пальцем у виска. – Видимо, она унаследовала это от мамы Джулс. Слава богу, с самой Джулс все нормально. Короче, руки прочь, ясно?

– Ладно, ладно… – я отпиваю «Гиннесс» и громко рыгаю.

– Ты в последнее время занимался скалолазанием? – спрашивает Уилл, явно пытаясь сменить тему.

– Не-а, – отвечаю я. – Не совсем. Вот поэтому у меня есть это, – я похлопываю себя по животу. – Трудно выкроить время, когда тебе за это не платят, как тебе.

Самое смешное, что именно я всегда больше увлекался подобными вещами. Ну, всякие вылазки на природу. До недавнего времени я тоже зарабатывал этим на жизнь в туристическом центре Озерного края.

– Да, понимаю, – кивает Уилл. – Все это не так уж весело, как выглядит на экране.

– Я в этом сомневаюсь, чувак, – отвечаю я. – Тебе повезло заниматься самым крутым делом на свете и зарабатывать на этом.

– Ну, знаешь… там же не все правда, многое приукрашено…

Готов поспорить на что угодно – он нанимает каскадера для сложных трюков. Уиллу никогда не нравилось марать руки. Он, конечно, твердит, что много тренировался, но все же.

– И потом, эта прическа и макияж, – продолжает он, – которые кажутся такими нелепыми, когда ты снимаешь программу о выживании.

– Уверен, тебе все это нравится, – подмигиваю я. – Даже не пытайся меня обмануть.

Он всегда был немного тщеславным. Я это любя, конечно же, хотя мне и нравится выводить его из себя. Он симпатичный парень, и сам это знает. Сразу видно, что одежда на нем, даже джинсы, хорошая и дорогая. Может, это все влияние Джулс: она сама стильно одевается, и я вполне могу представить, как она заставляет его пройтись по магазинам. Да и вряд ли он очень этому сопротивляется.

– Ну что, – говорю я, хлопая его по плечу, – готов вступить в брак?

Он ухмыляется и кивает.

– Да. Чего уж тут говорить? Я по уши влюблен.

Я удивился, когда Уилл сказал мне, что собрался жениться, врать не буду. Я всегда считал его безнадежным бабником. Ни одна женщина не может устоять перед этим его очарованием золотого мальчика. На мальчишнике он рассказал мне о нескольких его девушках до Джулс.

– В смысле, это было отчасти безумно, но круто. Я никогда еще не спал с таким количеством женщин, как во время начала моего шоу, даже в универе. Мне приходилось проверяться каждые пару недель. Но некоторые из них были сумасшедшими, типа прилипалы, понимаешь? У меня больше нет на это времени. А потом появилась Джулс. И она… идеальная. Она так уверена в себе, в том, чего хочет от жизни. Мы так похожи.

«Уверен, что и дом в Ислингтоне совсем не лишний, – не стал добавлять я. – Как и богатый папаша».

Я не стал подшучивать над этим – люди странно реагируют на разговоры о деньгах. Но если Уилл что и любил, может быть, даже больше женщин, так это деньги. Возможно, все дело в его детстве – у него всегда было меньше денег, чем у всех остальных в школе. Я понимаю. Его взяли потому, что его отец – директор школы, а я попал по спортивной стипендии. Моя семья точно не из богатых. Меня заметили на школьном турнире по регби в Кройдоне, когда мне было одиннадцать, и подошли к моему отцу. Такое действительно случается: в моих краях очень важно собрать лучшую команду.

Снизу раздается голос:

– Эге-гей! Что вы там делаете?

– Ребята! – кричит Уилл. – Идите к нам! Чем больше, тем лучше.

Вот черт. Мне больше нравилось быть с Уиллом наедине.

И они поднимаются по лестнице – четверо его друзей. Я двигаюсь, чтобы освободить им место, и киваю каждому, когда они появляются: Феми, потом Ангус, Дункан и Питер.

– Твою-то мать, как высоко, – говорит Феми, заглядывая за край.

Дункан хватает Ангуса за плечи и делает вид, что пихает его.

– Опа, спас тебя!

Ангус издает пронзительный визг, и мы все смеемся.

– Не надо! – сердито говорит он, приходя в себя. – Господи, это же чертовски опасно.

Он цепляется за камень, будто от этого зависит вся его жизнь, и медленно пробирается вперед, чтобы сесть рядом с нами. Ангус всегда немного не вписывался в нашу компанию, но все его уважали за то, что в начале семестра он прилетел на вертолете своего отца.

Уилл протягивает упаковку «Гиннесса», где я уже присматривался ко второй.

– Спасибо, чувак, – говорит Феми и смотрит на банки. – Пьем национальное достояние, да?

Пит кивает на землю далеко под нами.

– Думаю, тебе бы парочка не помешала, чтобы забыть об этом, Ангус.

– Да, но не пей слишком много, – вставляет Дункан. – Совсем забывать не надо.

– Ой, да заткнитесь, – сердито отвечает Ангус, краснея. Но он все еще выглядит бледным, и мне кажется, что он изо всех сил старается не смотреть за край.

– Я с собой такое взял, – говорит Пит вполголоса. – После этого вы правда поверите, что можете спрыгнуть и полететь.

– Горбатого могила исправит, да, Пит? – подхватывает Феми. – Снова перебрал мамин шкафчик с таблетками? Я помню, какой тяжелой была твоя аптечка, когда ты вернулся после каникул.

– Да, – говорит Ангус. – Мы все должны сказать ей «спасибо».

– Я бы точно сказал ей «спасибо», – перебивает Дункан. – Если не ошибаюсь, твоя мама – горячая штучка, Пит.

– Надеюсь, ты завтра поделишься, дружище, – улыбается Феми.

Пит подмигивает ему.

– Ты меня знаешь. Я никогда не обижаю друзей.

– А почему бы не сейчас? – спрашиваю я. Мне нужно немного расслабиться, а приход от травки, которую я курил недавно, уже закончился.

– Мне нравится твой настрой, Джей, – говорит Пит. – Но пока надо сдерживаться.

– Завтра чтобы все вели себя пристойно, – с наигранной строгостью просит Уилл. – Еще не хватало, чтобы друзья жениха его опозорили.

– Мы будем само совершенство, – заверяет Пит и кладет руку Уиллу на плечо. – Просто хотим убедиться, что навсегда запомним свадьбу нашего парнишки.

Уилл всегда был центром, ядром всей нашей компании, мы все крутились вокруг него. Прекрасный спортсмен с хорошими оценками – разумеется, ему время от времени помогали. Его все любили. И к тому же, он всегда выглядел таким непринужденным, как будто ему все давалось легко. Но это только если вы не знаете его, как я.

Какое-то время мы сидим и пьем на солнце в тишине.

– Будто в школу вернулись, – с ностальгией в голосе говорит Ангус. – Помните, как мы проносили туда пиво? А потом забирались на крышу спортзала, чтобы там выпить.

– Ага, – соглашается Дункан. – Кажется, я припоминаю, что тогда ты тоже навалил в штаны.

Ангус хмурится.

– Катись к черту.

– Вообще-то пиво проносил Джонно, – вспоминает Феми. – Из того магазинчика в деревне.

– Да, – соглашается Дункан, – потому что он был высоким, уродливым, волосатым засранцем даже в пятнадцать, да, дружище? – он наклоняется и хлопает меня по плечу.

– И мы пили теплое пиво прямо из банки, – продолжает Ангус, – потому что нам негде было его охладить. Лучшее, что я когда-либо пил – даже сейчас, когда мы можем себе позволить пить чертов охлажденный Периньон каждый день, если захотим.

– Ты про то, как мы пили пару месяцев назад? – уточняет Дункан. – На ралли?

– Когда это было? – спрашиваю я.

– Ааа, – протягивает Уилл. – Прости, Джонно. Я просто понимал, что тебе слишком далеко ехать из Камбрии.

– Ясно, – говорю я. – Ну да, логично.

Я представляю, как они все пьют дорогое шампанское в зале Королевского Автомобильного Клуба – одного из тех модных мест, куда пускают только по членской карте. Понятно. Я делаю большой глоток «Гиннесса». Травка мне точно не помешает.

– Все дело в страхе, – говорит Феми, – тогда, в школе. Это главное. Мы знали, что нас могут поймать.

– Господи! – перебивает Уилл. – Нам правда обязательно вспоминать школу? Мне хватает того, что мой папа постоянно про нее затирает.

Он произносит это с ухмылкой, но я вижу, что он слегка прищурился, как будто его «Гиннесс» пошел не в то горло. Мне всегда было жаль, что у Уилла такой отец. Неудивительно, что Уилл всегда так хотел себя проявить. Я знаю, что он предпочел бы вообще забыть о школе. Как и я.

– Тогда школа казалась такой мрачной, – вспоминает Ангус. – Но теперь, оглядываясь назад, – черт его знает, что это обо мне говорит, – я думаю, что в каком-то смысле это было самое важное время в моей жизни. В смысле, я бы точно не отправил туда своих детей – без обид, Уилл, – но не все было так уж плохо. Да?

– Ну не знаю, – отвечает Феми с сомнением. – Учителя меня часто выделяли. Хреновы расисты. – Он изображает беззаботность, но я знаю, что ему не легко было быть единственным темнокожим в классе.

– А мне нравилось, – говорит Дункан, и когда все на него смотрят, добавляет: – Честно! Теперь я понимаю, как важно это все было, понимаете? Я бы ни на что не променял те годы. Они нас сблизили.

– Короче, – вмешивается Уилл, – вернемся к настоящему. Я бы сказал, что у нас все сложилось удачно, согласны?

У него так точно все хорошо. Другие парни тоже не пропали в жизни. Феми – хирург, Ангус работает в строительной фирме отца, Дункан – венчурный инвестор, что бы это ни значило, а Пит рекламщик, что, пожалуй, никак не помогает его наркозависимости.

– А ты чем сейчас занимаешься, Джонно? – спрашивает Пит, поворачиваясь ко мне. – Ты раньше был инструктором по скалолазанию, да?

Я киваю.

– В туристическом центре, – поясняю я. – И не только по скалолазанию. Походы, палатки…

– Ага, – перебивает меня Дункан. – Знаешь, я тут думал устроить мальчишескую вылазку и хотел с тобой это обсудить. Ты там договоришься о скидке?

– Я бы с радостью, – отвечаю я, думая о том, что такому богачу, как Дункан, и в помине не нужны никакие скидки. – Но я там больше не работаю.

– Что?

– Ага. Я открыл бизнес по продаже виски. Уже скоро выйдет первая партия. Может, через полгодика или типа того.

– И ты договорился с поставщиками? – спрашивает Ангус. В его голосе слышится разочарование. Наверное, такое не вписывалось в его представление о тупом Джонно. Я каким-то образом умудрился избежать рутинной офисной работы и при этом подняться.

– Да, – киваю я. – Все хорошо.

– «Уэйтроуз»? – спрашивает Дункан. – «Сейнсбери»?

– И все остальные.

– В этом деле серьезная конкуренция, – замечает Ангус.

– Да, – соглашаюсь я. – Куча проверенных марок, а еще знаменитостей – даже у этого бойца есть, Конора Макгрегора. Но мы хотели сделать что-то более, не знаю, домашнее, что ли. Как те новые марки джина.

– Нам повезло, что мы будем подавать его завтра, – говорит Уилл. – Джонно привез с собой. Мы и сегодня вечером попробуем. Напомни, как назвали марку? Я помню, что звучало хорошо.

– «Восставший из ада», – напоминаю я. Вообще, названием я очень горжусь. Оно отличается от всех этих старинных марок. И я немного бешусь, что Уилл забыл, – только вчера же показывал ему бутылки. Но ладно, парень завтра женится. Ему и так есть, о чем поразмыслить.

– Кто бы мог подумать? – удивляется Феми. – Мы все стали приличными людьми. А вышли из такого-то места. Опять же, без обид насчет твоего отца, Уилл. Но эта школа была как будто из другого века. Нам повезло, что живыми выбрались – каждый семестр по четыре человека уходило, если я не ошибаюсь.

Я бы никогда не смог уйти. Мои родные так обрадовались, что я получил спортивную стипендию и теперь пойду в дорогую школу – закрытую школу. И это откроет для меня столько возможностей, так они считали.

– Да, – соглашается Пит. – Помните того парня, который на спор выпил этиловый спирт в кабинете химии? Его пришлось везти в больницу. А потом у нескольких ребят случились нервные срывы…

– Вот черт, – взволнованно перебивает Дункан. – А еще тот наркоша, который умер. Выживают сильнейшие! – он ухмыляется каждому из нас. – Мы те, кто прошел через ад, верно, парни? И все мы снова собрались в эти выходные!

– Да, – говорит Феми. – Но посмотрите на это. – Он наклоняет голову и показывает лысеющий затылок. – Мы уже постарели и стали скучными.

– За себя говори, чувак! – негодует Дункан. – Уверен, что мы еще можем зажечь, если потребуется.

– Только не на моей свадьбе, – предупреждает Уилл, но с улыбкой.

– Особенно на твоей свадьбе, – поправляет его Дункан.

– Я так и думал, что ты первый женишься, – говорит Феми Уиллу. – Учитывая твою популярность у женщин.

– А я наоборот думал, что ты никогда не женишься, – вмешивается Ангус, пытаясь подольститься, как и всегда. – Ты слишком популярный. Зачем тебе остепеняться?

– А помнишь ту девчонку, с которой ты спал? – спрашивает Пит. – Из местной компашки? И ту ее фотку топлес на полароид? Боже.

– Да, просто бесценная, – поддакивает Ангус. – До сих пор иногда думаю об этой фотке.

– Ага, потому что тебе никто не дает, – говорит Дункан.

Уилл ему подмигивает.

– В любом случае, учитывая, что мы все снова вместе – даже старые и скучные, как ты прекрасно выразился, Феми, – думаю, это заслуживает тоста.

– Я бы за это выпил, – соглашается Дункан, поднимая банку.

– И я, – присоединяется Пит.

– За выживших, – предлагает Уилл.

– За выживших! – повторяем мы. И на мгновение, когда я смотрю на остальных, они, правда, выглядят по-другому. Солнечный свет омолодил их как фильтр. С этого ракурса не видно ни лысины Феми, ни брюшка Ангуса, а Пит не выглядит как оборотень. И, если такое вообще возможно, даже Уилл стал выглядеть еще лучше, ярче. У меня вдруг возникло ощущение, что мы снова там, сидим на крыше спортивного зала, и ничего плохого еще не случилось. Я бы многое отдал, чтобы вернуться в то время.

– Так, – говорит Уилл, допивая остатки своего «Гиннесса». – Я лучше пойду вниз. Чарли с Ханной скоро приедут. Джулс хочет встретить их на пристани.

Наверное, как только все соберутся, праздник начнется по-настоящему. Но мне бы хотелось на пару минут задержаться в том мгновении, когда мы с Уиллом одни сидели на солнце – до того, как пришли остальные. В последнее время мы с ним почти не виделись. И все же именно он знает обо мне больше всех на свете. А я больше всех знаю о нем.