До конца тренировки парней думаю о записке. Даже связалась с мужем сестры, чтобы спросить, есть ли разница, когда подкидывают записку или присылают сообщение? Все-таки мне показалось, что это по-детски, швыряться бумажками.
Муж сестры мне сразу объяснил, что такой способ самый безликий, если автор послания хочет остаться инкогнито. Ведь можно проверить, с какого устройства отправлено сообщение. Потом отследить отправителя и связь с ним, если тот воспользовался чужим телефоном или компьютером. Еще много всяких компьютерных терминов называл, он же программистом работает.
Ясно пока, что записка есть, а от кого, вот это даже опытному программисту найти не под силу. Стоит ли Медведю показывать?
Может, он найдет?
Но методы Дарского по-другому работают. Он же весь футбольный клуб перевернет. Такое устроит, что наша тайная парочка тут же раскроется.
Решила пока сильно не паниковать. Еще подумать. Вдруг, действительно, разок подшутили? И больше таких глуповатых посланий не будет. Хватило уже сомневаться в связи с метками. Все, надоело. Больше не хочу. Тем более, когда я так счастлива с Мишкой.
После работы, чудесным образом, мои хитрые планы сбываются. Папа вообще без проблем отпускает на выставку со старшей сестрой. Миша встречает меня на нашем месте. Такой довольный, что свиданию все-таки быть. Еле вырвалась из объятий с поцелуями, чтобы сообщить, куда мы едем.
— Странная какая-то акция, — удивленно хмыкает он, садясь за руль.
— А твои тогда лучше были? Ну да, ну да, совсем обычные акции, — качаю головой, вспоминая, куда меня только Мишка не затаскивал.
— Звездочка, я с тобой готов на любую акцию и без них. Выставка, так выставка. Я уже говорил, что считаюсь экспертом по живописи? Чуйка к прекрасному тут, — по лбу постучал.
Вот хвастун. Чувствую, в этом мой Медведь никогда не изменится.
Я смеюсь.
— Твоя чуйка в другом месте находится. Вспомни, где горит звезда?
— Ну вот. Взяла и раскусила медвежий секрет, — делает обиженный вид, но смеющимися глазами себя выдает. — Только никому больше не говори. Это же тайна огромная!
Ладно-ладно. Никому так никому.
Вроде я уже многим проболталась. Да та-ак… чуть-чуть. Всего-то подруге, сестре, чуть не проговорилась Малике и маме сказать собираюсь.
— Никто не узнает. Вообще не волнуйся, — с самым честным видом обещаю.
Приезжаем на выставку. Нас провожают в большой зал, с развешанными картинами на стенах. Уже много посетителей собралось. Даже столик с фуршетом поставили. Сестра нас почти сразу замечает и подходит знакомиться.
Представляю их друг другу.
— Приятно познакомиться с парнем сестры, — улыбаясь, Карина разглядывает немного растерявшегося Мишу.
— И мне приятно, Карина. Хорошо, что хоть кто-то из Омаровых не против наших отношений.
— Если ты о нашем папе, то сильно не переживай. Действовать надо напористо, тогда больше шансов, что он смирится. Главное, заднюю не включай, — советует сестра.
— О нет, задняя скорость у меня не работает. Только вперед, — уверенно произносит Миша, гордо расправляя плечи.
— Тогда все получится. Это же у тебя есть метка звезды?
— Карина! — толкаю сзади сестру.
Так и знала, что она не сдержится.
— Кхм-кхм, — покашливая, Медведь косится на меня.
А я что? Не врала ведь. Ну, подумаешь, чуток его тайну раскрыла, так свои же.
— У меня много чего есть. Метки, пароли, титулы. Все собирал и берег для Алины, — Мишка все-таки не теряется, чем еще больше подкупает сестру.
Возле фуршетного столика Карина шепчет, что ей мой парень понравился. И то, какими мы выглядим безумно влюбленными, от нее тоже не скрылось.
Интересно, как она заметила?
Неужели только потому, что мы ходили по залу, держась за руки? Или то, как Мишка то и дело забывается, и возле шедевров художницы, пристает с обнимашками?
— Миш, я кое-что должна тебе сказать, — тихонько стараюсь общаться, не привлекая лишнего внимания. Рядом же посетители с нами возле одной из картин.
— Не сдерживайся, Алинка. Скажи мне что-то сильно приятное, если так хочется, — тоже тихо говорит на ушко, а потом еще целует туда.
Та-ак… Моргаю, настраиваюсь.
— Передумала? — Миша берет меня за руку и чуть крепче сжимает ладошку.
— Нет, не передумала. Как это сказать приятно, решаю. Сегодня я… виделась с Глебом.
— Чего?! — ой, на весь зал зарычал.
— Очень неприятно для него наша встреча прошла, — быстренько добавляю. — Глебу вообще не понравилось. Так хорошо? Не будешь звереть?
— Я никогда не зверею! Самый уравновешенный и спокойный парень.
Ага-ага, такой уравновешенный, что сердито пыхтит, уже сжал кулаки и глаза от ярости выпучил.
— Мне надо было ему сообщить, что больше не сможем видеться. Вот и все. Встретились и попрощались. Не начинай, а? Ты мой парень, и я не хотела скрывать.
— Надеюсь, попрощались, — чуть менее сердито бурчит Мишка. — Для Глеба так было бы безопаснее точно. Пусть только попробует еще к тебе подойти. Бедные его будут жабры. Ты моя девочка, только моя.
Ну-у… примерно так, я и представляла наш разговор. Знала, что Мишка поворчит, погрозится и скажет в конце, что я только Его. Никто же и не спорит с ревнивым Медведищем. Конечно, я его только девушка, а он… только МОЙ.
Мы уже посмотрели все работы в большом зале. Переходим в меньшее помещение. Сюда мало заглядывают и есть арка с коллонами. Как-то незаметно оказываемся и там. Стоп. Да это же Мишка меня затянул!
— Звездочка, наконец-то вдвоем, — к моим губам тянется, и прижимает покрепче к себе.
— Мы не вдвоем, сейчас сюда могут заглянуть посетители, — пытаюсь опомниться, пока еще мысли не стали похожи на мыльные пузыри, романтично парящие над головами.
— Тоже пусть целуются. Мы им разрешим.
Миша лишает мои разумные мысли возможности думать. Пузыри-пузыри, снова это безумство с приятным ощущением невесомости. Наш поцелуй становится горячим и страстным. И не хватает сил опомниться, все тело горит, когда Миша так жадно целует, гладит мои плечи, спину, блузку поднимает…
Упс!
— Мишка, ты забыл, где мы? — я первая опомнилась, когда он полез к лифчику.
— Черт, это руки! Что же вы делаете, паразиты? — встряхивает ладонями. — Алинка, я не при чем. Это они обнаглели. Ишь, куда размечтались пробраться, — и вижу, как вздыхает тяжело.
Почему-то в этот момент вспоминается записка…
Мишка на все почти умеет отшучиваться. Интересно, так сделает и сейчас?
— Миша, ты встречаешься со мной не просто так?
Практически слово в слово повторяю записку. Жду, что ответит, затаив дыхание.
Миша медленно моргает, явно удивленный вопросом. Озадаченно чешет затылок, и произносит потом:
— Конечно, не так просто. Мне тебя нагадали бабки на крупе из-под овцы. Так и сказали, будут звать Алиной, как увидишь ее — потеряешь покой, и не быть тебе больше свободным Медведем. Все сбылось!
— Миша, а серьезно нельзя?
— Можно.
Он наклоняет ко мне ближе лицо и так пронзительно заглядывает в глаза, что от неведомого напряжения сердце чаще стучать начинает. Я вижу по Медведю, когда он забавляется на иронической волне, и успеваю заметить, когда, как сейчас, становится резко серьезным.
— Для меня все непросто, Алинка. С тобой точно нет. Знаешь ли, я умудрился влюбиться в дочку строгого тренера. Представляешь, как мне тяжело?
— Влюби-иться? — ошеломленно выдыхаю, позабыв обо всех записках на свете.
— Да, моя Звездочка, — с легким кивком подтверждает, а я тону-тону в его завораживающем искрящемся взгляде. — Я люблю тебя! Люблю, моя радость! Получается, что и зверею из-за этого. Сначала не понял, от чего мою крышу снесло. Но потом уж дошло. Теперь ясно, что я не просто дурак, а с пометкой «влюбленный».
За спиной Миши какие-то люди мелькнули, проходя в малый зал. Он не видит и к моим губам приближается. А я так растрогалась после признания, что сама чуть на него не набросилась.
Целуемся и плевать уже, что подумают.
Кружится голова не только от жаркого поцелуя. Миша мне признался в любви!
Ждала ли я? О боже, я об этом мечтала!
Еще никто из парней настолько откровенно не признавался мне в чувствах. О-о-о… как же романтично получилось.
Мы возвращаемся в главный зал, с целью затеряться за фуршетным столом. У меня горят щеки, немножко щипают глаза и такая растянулась счастливая улыбка, что сестра, заметив издалека, весело качает головой. Будто говорит мне — ну вы даете, влюбленные. И смеется, конечно, при этом.
Домой возвращаюсь не ногами, а крыльями. Лечу, перепрыгивая порог. Этот вечер получился спонтанно, а таким стал незабываемым. Медведь меня любит! И я не сомневаюсь. Я же видела, как он проникновенно говорил, и как смотрел, и как…
— Алина, ты поздновато.
Ой-й! Взвизгиваю от испуга.
Тут же включается свет в коридоре.
Папа подходит ближе ко мне. Выглядит таким, как будто ждал. Чего-то насупился, можно подумать, мне снова тринадцать. Тем более, я не так уж и поздно пришла.
Миша до дома не довозил. Осторожно провожал. Мы очень внимательно проверяли, чтобы никто не следил. И почему тогда папа решил возмущаться? Настроение испортили инвесторы футбольного клуба, или что?
— Пап, ну зачем торопиться? Завтра выходной. А мне захотелось подольше провести время на выставке. Там же такая красота, — пока скидываю обувь, рассказываю.
— И что же там такого интересного?
— Картины со смыслом, вот глянешь, и в душу западают, — особенно вспомнился Мишка, так я и смотрю на него. — Подруга нашей Карины, действительно, талантливая. Еще и вкусным фуршетом кормили. Поняла, что люблю теперь выставки.
— И я рад, что ты у меня такая умница, — усмехается папа. — В картинах разбираешься, отцу с легкостью врешь. Ну какое же сокровище вырастили!
Э-э… открываю рот и захлопываю.
В смысле, вру?
О что-то знает?
Хм-м… Похоже, да. Не зря ведь дожидался и напал с расспросами.
— Признаваться не будешь?
Я продолжаю молчать. И тоже насупилась.
— Ладно, все сам тогда. Ну-ка, смотри, — папа включает видео на телефоне. — Мне прислали нарезку с выставки. Оказывается, туда приезжали репортеры из местного канала. Пробыли недолго, прошлись по залам, взяли небольшое интервью у художницы. Каким-то образом, и ты там засветилась. И постоянно находилась возле подозрительно знакомого экспоната…
На видео мы с Мишей обнимаемся, на другом отрезке целуемся. Вот уже точно возле картины стоим. Эм… недолго, поворачиваемся друг к другу и за ручки беремся. Какой же он у меня самый лучший Медведь. Мы, правда, отлично со стороны смотримся.
Так, я же на допросе. А то снова в голове пузыри надуваются. Все легкие, воздушные, радужные. Такие… такие, как у влюбленных бывают. Мишка не один, на кого нахлынули настоящие чувства.
Но как мы проворонили репортеров?
Вот куда мы смотрели?
А, ясно. На видео же все четко показано. Друг дружкой любовались и на поцелуи срывались. Наверное, когда влюбляешься, осторожность хромает на обе ноги.
— Папа, если ты увидел, то… то теперь понимаешь.
— Я ничего не понимаю, дочь! — голос повышает, заводится.
— Насчет выставки, я же не обманула.
— Спасибо, черт возьми!
— А с Мишей я там встретилась… — начинаю выдумывать, но не выдерживаю. Тоже завожусь, я же Омарова. — Встретилась, потому что без него не могу. Он любит меня. Как ты не понимаешь!
— Алина! С ним не стоило спешить!
— Это моя жизнь. Я не хочу опоздать. И не хочу потерять того, кто стал очень дорог. Миша мой парень. И ты должен это принять!
Хватаю висящий свисток на стене. Дую дважды на весь дом. И убегаю в спальню.
У Карины получилось дольше прятаться от папы, когда встретила того самого. Меня раскрыли быстрей. Но я не сдамся. Ни за что. Не позволю нас разлучить.