Спорим, мы не разведёмся?

Глава 3

Елена

Чтобы хоть как-то успокоиться, начинаю прибираться в комнате, где месяц жила подруга. Снимаю постельное бельё, отправляю его в стирку, мою полы. Через час работы по дому и намёка не остаётся на то, что здесь кто-то жил некоторое время.

Вздыхаю. Мне будет не хватать пьяных посиделок на кухне, общения на женские темы до часа ночи и просмотра сопливых мелодрам с человеком, который это любит, а не считает сопливым фильмом. Жаль, правда, что после одной посиделки Лиза поехала к бывшему, и у них всё завертелось. Мне не хватало подобных безумств. В последнее время Гриша был слишком загружен своей работой и почти не замечал меня. Не уделял мне время. А когда я напоминала о себе – начинался очередной скандал.

Иду на кухню, чтобы приготовить поесть. Нужно хоть немного отвлечься. И поесть, всё же, надо. Хоть немного я проголодалась. К тому же, надо бы позаботиться о себе. Если не я, то кто?

По привычке готовлю несколько порций, а ведь могла «любимого» мужа оставить и без ужина. Усмехаюсь, язвя про себя.

Гриша возвращается гораздо раньше, чем обычно. Хмурюсь, но встречаю.

– И не поцелуешь своего мужа? – усмехается он, пряча свою сумку за спину. Интересно, что это там?

– Зачем? – пожимаю плечами. – Всё равно скоро станешь бывшим, – тихо произношу это, а самой даже думать о предстоящем разводе невыносимо больно.

И вроде бы сама решила, а вроде и не уверена наверняка. Я ведь и мужа мучаю, и сама мучаюсь!

– А ты чего так рано дома? – мгновенно меняет тему, пытаясь улыбнуться. – И чем это так вкусно пахнет?

– Едой, – пожимаю плечами и не возвращаюсь к предыдущим словам. – Не спала ночью и не пошла на работу. Да и какая разница – со следующей недели опять удалённая работа, – вздыхаю. Это слишком сложно и мне не хочется снова.

Как только представлю, что опять сидеть на удалёнке вместе с ругающимся и упрекающим меня во всех грехах мужчиной, то хочется просто снять офис и работать оттуда. Жаль, что и коворкинги в последнее время тоже закрываются. Запрещены. Нельзя распространять вирус.

Качаю головой: эта безумная ситуация в мире мне совершенно не нравится. А всё предвещает стать только хуже. Но надо же надеяться на лучшее? И куда я только дела свой оптимизм?

– Так давай сейчас поспишь? – аккуратно говорит Гриша. Я даже слышу в его голосе заботу, но старательно её игнорирую.

Не хочу позволить себе приятных чувств к нему. Не хочу, чтобы снова было больно. Но и уйти тоже больно…

– Подожду до ночи. Недолго осталось, – пытаюсь отмахнуться я, в первую очередь от своих противоречивых мыслей. – Тем более, что в пять часов дня уже нельзя спать, – придумываю на ходу «достойную» отмазку.

– Кому нельзя? Мы с этой удалёнкой уже давно все режимы сна нарушили, – усмехается Гриша.

В чём-то он даже прав, но я не хочу ему об этом говорить. Пусть не расслабляется. Тем более, я сама прекрасно знаю, как именно мне лучше.

– Ну, знаешь, эти правила жизни. Не есть после шести, не спать после пяти, – развожу руки в стороны и меняю тему: – Что у тебя в сумке?

Не хочу, чтобы он убедил меня в обратном. А то ведь спать уложит, а я потом благодарна буду!

– Да так, – теперь юлит он. – Хотел сделать тебе сюрприз, а ты уже дома. Сюрприз не получился, как и всегда.

– Не нужно, – хмурюсь я. – Сейчас не нужно.

Хочется добавить «раньше нужно было об этом думать» и «больше мне это не нужно», но мне хватает разумности промолчать, поэтому я останавливаюсь на безобидном «сейчас».

Ухожу в спальню, лезу в телефон, листаю новости. Ничего хорошего: все происходящие в мире события загоняют меня в ещё большую апатию. Гриша же, тем временем, гремит на кухне посудой. Видимо, ужинает.

Плевать.

Вскоре он приходит в спальню. Хочется послать его куда подальше, чтобы побыть наедине с собой, но язык не поворачивается. Это его квартира тоже. Это его комната тоже. Может, переехать в соседнюю на время?

Вместо этого говорю, лишь бы не слышать напряжённое молчание. Свой голос меня успокаивает:

– Лиза с Ярославом заезжали, забрали её вещи. Они всё-таки решили жить вместе, – равнодушно бросаю я, не поворачиваясь.

Рассказывать всё Грише уже, скорее, привычка, чем необходимость.

– О, рад за них, – парень садится рядом, притягивая меня к себе.

Ёрзаю, потому что мне одновременно и нравится, и не нравится его прикосновения. В итоге решаю не вырываться.

Мы вместе листаем ленту новостей, и вскоре я каким-то странным образом оказываюсь на коленях у своего мужа.

Мне так тепло и уютно на руках, что я невольно засыпаю. Просто нет сил бороться с безумной слабостью.

Просыпаюсь переодетая и укрытая в нашей кровати. За окном ещё светит солнце. Чувствую себя разбитой, но всё же немного лучше до того, как поспала. Мне не хочется признаваться в том, что муж был прав.

– Ты уснула у меня на коленях, – поясняет он. – Я тебя уложил, и ты проспала часа два. Тебе хоть немного лучше? – «заботливо» спрашивает муж.

Точнее, он реально заботится, но мне это не нужно. Как он этого не понимает?!

Как же он меня сейчас бесит!

– А ты не мог меня разбудить? Сказала же! Нельзя спать после пяти! – ворчу на него, проверяю реакцию.

Будет ли кричать?

– Ты выглядела так мило, что у меня рука не поднялась тебя будить. К тому же, я заметил, что ты успела прибраться во второй комнате. Ты молодец.

Опешила. Смотрю, быстро моргая от удивления. Это точно мой муж? Кто этот мужчина? И куда он дел моего мужа?

Он никогда не хвалил меня за уборку, для него это всегда было в порядке вещей. Я вообще, порой, чувствовала себя настоящей домработницей, отчего было невыносимо обидно: мы теперь оба работали дома, а я должна успевать и работать, и убираться, и готовить. В общем, быть настоящей женщиной.

И, если раньше меня это не напрягало, ведь только у меня была возможность периодической удалёнки, и я могла просто остаться дома в любой момент, не ехать в офис в ту же дождливую погоду, то теперь, когда мы оба работали из дома – меня это до невозможности бесило.

– Чего ты так удивляешься? – он словно читает мои мысли и ухмыляется. – Да я это, я. Просто пересмотрел несколько взглядов на жизнь и решил подправить некоторые моменты. Прости, что раньше этого не делал – был не прав. Буду исправляться.

– И когда это ты сделал? За пару часов, что я гуляла? Слишком кардинальные изменения! Думаешь, к ним так легко привыкнуть? – чуть ли не срываюсь на крик.

К горлу подступает истерика, но я одёргиваю себя – это не в моём стиле.

– Нет, конечно, – он усмехается. – Но я буду стараться. К тому же, у меня будет ряд предложений как перестроить быт.

Молчу, потому что мне нечего ответить на этот выпад. Всё это вызывает во мне злость. Гриша услышал меня только в тот момент, когда я сообщила, что хочу уйти. Разве это честно?

Он видит моё замешательство и мгновенно меняет тему:

– Хочешь ужин в постель?

– Нет, спасибо, – бурчу я, принимая спасательный круг – не хочу разговаривать о чём-то совместном. – Не настолько немощная, – судя по реакции Гриши, мой подкол задевает его до глубины души.

И поделом. Пусть хоть раз почувствует, что испытывала я последний год!

Убегаю на кухню, делаю себе чай и мажу бутерброд арахисовым маслом. Усмехаюсь, вспоминая как Гриша в последний раз, когда я хотела купить эту пасту, поморщился, мол, как можно есть одновременно сладкое и солёное в одном флаконе.

Спокойно можно! И с удовольствием. В этом сахар и соль этого продукта.

А затем до меня доходит: мы не покупали никакое арахисовое масло. Откуда оно у нас дома? Неужели, Гриша его купил?! Позаботился обо мне? На мгновение зависаю: не могу вспомнить, делала ли я подобную покупку.

Пока я думаю насчёт арахисового масла, Гриша приходит на кухню. Морщусь, потому что хочу побыть одной, но он явно хочет со мной поговорить.

Будет таким дотошным, я точно не выдержу и разведусь!

– Я вчера забыл сказать, – он показывает чат нашего подъезда. Я в нём не состояла, очень уж раздражал поток саморекламы и созыва на ноготочки, бровки и стрижку. Когда люди теряют работы из-за ситуации в стране, быстро находят новый «прибыльный» бизнес.

А ещё эти постоянные вопросы: «у кого есть принтер? Пару страниц распечатать!». Распечатаешь одну-две, а потом к тебе придут за сто страницами какого-нибудь романа, который только в электронке. И будут считать «а чо такова», бумага ведь бесконечная и бесплатная. Как и чернила.

Молча беру его телефон. Удивляюсь, когда вижу фотку кошечки, которую хотела покормить, и читаю сообщение «нашлась кошка, никто не терял?!». И следующее: «Ой! Моя выскочила, когда дверь открыла! Спасибо, сейчас заберу».

– Так что всё в порядке с ней, – улыбается Гриша, словно он только что решил всемирный конфликт.

– С ней – да. А со мной – не очень. Со мной было бы лучше, если я покормила бы кошку сразу, – жёстко отвечаю я, чувствуя раздражение. – Потому что я тоже живой человек, и я чувствую себя отвратительно, когда не могу помочь или, что хуже, могу помочь, но этого не делаю. И твой запрет «делать это не при тебе» – очень болезненный и неприятный, – неожиданно вываливаю то, что у меня скопилось на душе.

Меня буквально колотит от чувства несправедливости. И это чувство удваивается, потому что родной человек этого не слышит и не понимает.

– Я наконец-то всё понял. Прости, пожалуйста, что давил на тебя. Нельзя ограничивать взрослого мыслящего человека, – он пытается извиниться, но мне не становится легче от его слов.

Слишком часто он делал противоположное тому, о чём сейчас говорит. И от этого невыносимо больно, потому что чувства к нему у меня остались. Но их так сильно перебивает злость и ненависть, что хочется просто выплеснуть чай ему в лицо.

– Извинения приняты, – киваю я. – И ты меня прости, но простить тебя сейчас я не могу, – мои слова звучат грубо, но это истинная правда.

Гриша грустно смотрит на меня, но кивает, принимая мои слова.

– Добавь меня, пожалуйста, в чат, – наконец, решаюсь, я.

– Зачем? Ты же не хотела эту тонну спама, – его брови поднимаются вверх, а в его голосе сквозит удивление.

– Теперь придётся. Если мы разведёмся, и квартира останется у меня, придётся общаться с соседями, – отвечаю я, встав из-за стола.

Не сразу понимаю, что говорю «если», а не «когда», что уже навевает хоть на какой-то шанс, пусть даже мизерный.

Споласкиваю кружку, ставлю её в шкаф, иду в комнату и в проёме торможу:

– Кстати, спасибо за арахисовое масло, – бросаю я и ухожу в спальню.

Не отношения, а полный провал. Не замужество, а полный крах всего. Правильно говорят, хорошее дело браком не назовёшь.

Тогда почему так больно, пусто и невыносимо на душе?! И совершенно не хочется расставаться?