Сравнение двух академий (СИ)

Глава 4. Практические занятия

Первая неделя учёбы прошла хорошо. Мы постепенно привыкали к учёбе и нагрузкам.

Помимо дисциплин по ботанике, исцеляющим и восстанавливающим зельям и Жёлтому языку у нас ещё обязательными предметами были Светлый язык, история нашего чёрно-белого мира, физкультура, информатика (причём начали мы с азов по использованию компьютеров – зачем это, если у всех дома есть компьютеры (включая попаданок) не понятно), а также музыка (как оказалось, при правильном исполнении она обладает целебным эффектом). Девятым предметом можно было выбрать из математики, мультимедиа технологии и психологии. Это не значит, что этих предметов потом не было бы среди других обязательных в следующих семестрах, но в дальнейшем, если бы нам понравился бы изучаемый предмет, мы могли бы изучать его более подробно. Полёт на пегасах же предполагался только на последнем курсе обучения. И слава Ктулху, потому что к езде на лошадях я была совершенно не готова.

Я, недолго думая, выбрала мультимедиа. Это было самое лучшее. Математика мне нравилась, но только до тех пор, пока она не становилась высшей и не переходила во всякие матрицы, векторы, интегралы и тому подобное. Психология подразумевала тесное общение с людьми и оказание им психологической помощи после атаки злодея. Я, честно говоря, как и многие злодейки, людей недолюбливаю, поэтому и связываться с ними в лишний раз не собираюсь.

Большинство моих однокурсников как раз выбрало психологию, потому что любят людей. Эарлан и Вероника не стали исключением.

– Психология – это очень интересно! – убеждала меня попаданка.

Она как-то ходила на курсы по психологии, и Веронике они ужасно понравились.

– Нет, спасибо, но я не хочу, – ответила им я.

На мультимедиа технологии нас же записалось всего 10 человек. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – добряки больше заняты исцелением и помощью людям; есть, конечно же, среди них и те, что пойдёт потом работать инженером, и им, естественно, больше нужна математика.

На неё, кстати, записалась почти четверть всего первого курса, включая Шекилу и её компанию. То, что Хэйс выбрала математику меня нисколько не удивило, в отличие от её подруг. Помню, её записаться на психологию уговаривали не меньше меня.

– Ты можешь творить великое! – говорила одна из подруг Шекилы, рыжая девушка с косичками по имени Гаизжина Хьюз.

– Я знаю, но если мы пойдём на математику, то сможем большее. Понимаешь, – тут Шекила понизила голос, но я всё равно услышала, так как стояла рядом. – Если мы пойдём сейчас на математику, то будем лучше понимать физику, а если мы будем лучше понимать физику, то и приборостроение сможем лучше понять. И тогда, если какое-нибудь устройство выйдет из строя, то мы сможем его починить!

– Гениально, Шекила! Какая ты умная и добрая! – слышались восторженные восклицания.

Тут я скептически улыбнулась. Да уж, добрая. Просто злодеи из всех наук всегда отдавали предпочтение точным. Вот и сейчас, хоть Хэйс и учится в Академии Добра и Благоденствия, она всё-таки представительница известной злодейской фамилии. Скорее всего, и в школе она училась в каком-нибудь профильном классе с углублением в математику.

В этот момент Шекила заметила меня. Убедив свою компанию отправиться куда-нибудь без неё, Хэйс, подождав, пока девушки уйдут, обратилась ко мне:

– Значит ты – Виилам Даффи?

– Да.

Робеть перед ней я не собиралась, и мне было очень интересно, зачем Шекила решила со мной поговорить, причём в тайне и с глазу на глаз.

– Твои родители – Меронтар и Аисва Даффи, так?

– Да.

И что?

Шекила в упор на меня смотрела, что-то продумывая. В тот день она была одета в голубое платье, под цвет своих глаз.

– Ты ведь, по сути, злодейка. Твоя мама делает отличные зелья.

Я кивнула. Рядом с нами никого не было, а представительнице одной из злодейских династий бесполезно было бы говорить, что это ложь и наглая клевета.

– Я предлагаю тебе дружбу и покровительство.

– Что?

Дружба и покровительство среди злодеев много значат. Правда, из этого не следует, что они не могут отказываться от своих слов.

– Мне нужен человек одного со мной круга, который понимал бы меня, – объяснила Шекила. – Как догадываешься, мои приспешницы на эту роль не очень-то и подходят.

Такое пренебрежение к своим товарищам мне не понравилось. Я же видела, очень многие из этих девушек были искренними и дружили с Шекилой также совершенно искренне. Например, Мивала или Гаизжина. И таких людей можно назвать приспешницами?

Буду откровенна, Шекила мне не понравилась с самой первой нашей встречи и в не стала мне нравиться в дальнейшем.

– Спасибо, но я как-то не хочу.

– Мы же друг друга поймём! – ответила мне Хэйс со злобной улыбкой.

С такими угрожают, а не предлагают дружбу. Впрочем, зато понятно было, что меня ждёт в случае отказа. Как я ранее говорила – злодеи прощать не умеют, а вот мстить – да.

– Не думаю. Да и становится одной из твоих приспешниц мне не хотелось бы. Поищи среди других курсов – думаю, там найдутся нужные тебе люди.

Шекила потом так и сделала. Я узнала от своих знакомых старшекурсников. Но они тоже не согласились, как и я.

– Ты пожалеешь, – медленно, с расстановкой произнесла Хэйс.

Я кивнула. В этом менее всего можно было сомневаться.

– До встречи, – ответила я и пошла искать Веронику и Эарлана. Больше сказать мне было нечего.

Пока никаких неприятностей у меня не было, но месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным. И злодеи это умеют. Я нисколько не сомневаюсь в том, что однажды Шекила попытается мне нанести удар в спину, предварительно усыпив мою бдительность. Вперёд, Хэйс! Посмотрим, кто кого.

А пока в данный момент я рисовала ёлочку. Мультимедиа оказался совсем непростым предметом, и чтобы получить зачёт, я должна была постараться. Это я узнала от старшекурсников.

В моей комнате (по-прежнему розовой, менять комнату никто не собирался, хотя мы с Эарланом и Вероникой успели достать всех, кого можно!) помимо меня была ещё моя соседка Вероника Ковалёва. Да-да, нашу попаданку поселили вместе со мной. Точнее, мы с Вероникой об этом попросили нашего ректора. Тот не увидел причины препятствовать нам.

– Как это можно выучить! – в сердцах произнесла Ковалёва и швырнула учебник об стену.

Полагаю, речь идёт о Светлом языке. Этот предмет оказался для Вероники самым трудным.

Языки заклинаний в принципе непростые, но для попаданки они были особенно трудны. Но если с Жёлтым языком мог помочь Петров, то преподавательница по Светлому языку, Лукива Дэли, оказалась весьма принципиальной и делать послабления попаданке не желала.

Более того, за прошедшие у нас три пары Вероника умудрилась получить докладную на имя ректора. К счастью, у Хили было достаточно опыта, чтобы не обращать внимания на жалобы на попаданок и давать делу хоть какой-то ход.

– Мне никогда не выучить этот чёртов язык!

– Этот язык как раз и сможет спасти тебя от всего, что связано с чёртом, – заметила я.

Помочь Веронике со Светлым языком я могла мало. Самой он не особо давался, так как разительно отличался от Теней. А Эарлан его проходил в школе, поэтому и мог помогать нам.

– Это просто ужасно!

Здесь я была согласна, но кто сказал, что учиться легко?

– Отдохни! – посоветовала я.

Вероника взяла своё пособие для попаданцев, которое постоянно носила с собой.

– Там, кстати, так и не нашлось пункта – попадать во всякие неприятности? – съехидничала я.

Дело в том, что как только Эарлан увидел эту книгу, то стал её всячески просматривать в поисках ранее названного пункта. Разумеется, не нашёл.

– Нет, – раздражённо ответила Вероника.

По правде говоря, пособие для неё оказалось очень полезным. Оно объясняло устройство мира именно с точки зрения попаданца, в том числе там говорилось о разных мелочах нашего быта, о которых мы могли бы и не вспомнить, но которые имели важное значение.

Я тоже решила дать своим глазам отдых и отвернулась от компьютера. Вероника смотрелась гармонично на розовом покрывале в своей розовой кофте и белых штанах.

– Кстати, Виилам, а почему ты не любишь розовый? – неожиданно спросила Ковалёва.

О том, что я – дочь «перебежцев», Вероника не знала. Не потому, что я делала из этого страшную тайну и боялась, что попаданка станет меня презирать, а потому что к слову не пришлось.

Вот сейчас и проверим, изменились ли Избранные или нет.

– Мои родители изначально были на стороне зла, а у нас есть примета, что видеть (и уж тем более носить розовый) – к несчастью.

Я засмеялась, уж больно живописно удивлённой выглядела Вероника. Широко расширенные каре-зелёные глаза, такой же широко раскрытый рот.

– Так ты злодейка! – воскликнула Вероника.

Ошиблась, Избранные не меняются. А жаль.

– Да, я злодейка и пришла сюда, чтобы захватить всю эту академию и превратить её в сосредоточение зла, – с сарказмом сказала я. Не могла иначе, слишком было обидно, хотя я морально и готовилась к такой реакции.

– Не злись, Виилам, я же не знала. А – тут Вероника понизила голос, – остальные знают?

– Вполне.

Попаданка неожиданно поднялась и обняла меня. Теперь была моя очередь удивляться.

– Я понимаю, тебе было нелегко. Столько насмешек вытерпеть.

Честно говоря, я ещё ни одной не услышала. Да, в школе вначале дети борцов со злом смотрели на меня не без опасения, но у них это быстро прошло. В академии мне не досталось даже этого.

– Трудно тебе пришлось?

– Нет, людям, как правило, до этого нет дела, – объяснила я. – Точнее, добрякам нет дела, а злодеи – да, за это не любят.

– Родителей твоих сильно обидели?

Вот они – стереотипы. Непременно должна была произойти какая-нибудь катастрофа, чтоб человек изменился. А у нас таких не было.

Я аккуратно вырвалась из объятий. Подобно всем злодеям, я не очень любила, когда меня обнимают.

– Нет, нас не обидели, по крайней мере, мне об этом неизвестно. Просто папа в один прекрасный день понял, что зло – это плохо, порвал со своей старой жизнью и стал добряком.

– А мама?

– А мама так и осталась, по сути, на стороне зла.

Некоторое время между нами была тишина. Я делала зарядку для глаз, Вероника думала о чём-то своём.

– Твои родители не ссорятся?

Я отрицательно покачала головой.

– То есть, полная гармония в семье?

– Можно и так сказать, – говорить о настоящем положении я была пока не готова.

Вероника слабо улыбнулась. Мне подумалось, что в её семье дела намного хуже, но я постеснялась задавать ей этот вопрос.

– Значит, у вас увидеть розовый – плохая примета? – перевела тему Вероника.

– Да. А что, в пособие написано иначе?

– «Что злодеи ненавидят этот цвет», – прочитала Ковалёва.

– Это правда.

– Но ваша ненависть имеет причину. Для вас это плохая примета.

Тоже правда.

Вероника стала что-то искать в своей книге. Я вернулась к своей ёлочке, которую нужно было нарисовать на Adobe Flash. Немного устаревшая программа, по правде говоря, но очень удобная.

– А почему вы любите чёрный и фиолетовый? Потому что эти цвета вам приносит удачу, да? – был новый вопрос попаданки.

Вероника вообще любила болтать и задавать вопросы. О быте, о наших ценностях.

И, как узнала за эту неделю от Эарлана и своих собственных наблюдений, попаданки были идеалистками. Попадая в наш мир (чаще всего спасаясь от серости своих будней), они считали, что наш мир лучше (или не считали, но разницы всё равно не было) и старались превратить его в мир своих грёз. В этом мире есть злодеи? Отлично, спасём мир и избавим его от зла. Кто-то на кого-то косо посмотрел? Разберёмся!

Именно по этой причине Вероника бросилась перечить Эльиэнь. Эльфы – благородные воины и бойцы добра, поэтому и должны вести себя соответственно своему положению.

Не буду скрывать, меня подобное отношение к жизни забавляло.

– А также синий, серый и коричневый, – ответила я, не отвлекаясь от своей ёлочки.

– То есть все тёмные цвета?

– Да. Хотя у меня любимый – жёлтый.

– Интересно вы живёте, злодеи.

Это высказывание меня рассмешило, как и многое из того, что делала и говорила Вероника.

– Мы все здесь весело живём. Почти каждый день – сражения добра и зла. Что может быть лучше?

Да, не спорю, мне сейчас было горько. Я всё думала о нас с Эарланом.

Не знаю, как дальше, а сейчас мы становились всё ближе и ближе друг другу. У меня аж сердце быстрее стучит, когда я его вижу. В принципе, у Эарлана есть много хороших качеств. Он очень помогает мне и Веронике.

«Он учит меня видеть добро, каким оно есть», – мелькнула мысль в голове.

Я её тут же прогнала.

– Прости. Я не хотела тебя обидеть.

Я не обиделась, меня просто забавляло такое отношение: у нас нет войны друг с другом, поэтому серые будни. У вас борьба добра со злом – вам весело, у вас столько приключений, и вы постоянно что-то выдумываете и делаете. Как будто попаданкам кто-то мешает выдумывать и что-то делать в своём мире!

– Наш мир очень сильно отличается от вашего.

– Чем же? – скептически спросила я, развернувшись к своей оппонентке.

– У нас нет магии.

– У нас тоже, белую магию начнём проходить только в следующем семестре. Вместе с физикой, химией и другими предметами.

Учебный план я помнила плохо, в отличие от Эарлана.

– Ты думаешь, ваш мир похож на наш?

– А ты нет?

Мне было очень любопытно, что ответит Вероника на это.

– Поживёшь в нашем мире – сравнишь.

Вызов? К нему надо подходить очень осторожно, иначе можешь оказаться не в самой приятной ситуации.

– Вряд ли у меня в ближайшее время будет такая возможность.

– А давай заключим пари? – предложила Вероника с азартным блеском в глазах.

Великий Ктулху, попаданцы что ли совсем не в курсе того, что заключать пари опасно? Существует такое специальное средство (по-моему, оно есть в моём сундучке зелий), помогающего выиграть любое пари.

Я, правда, к этому приёму не стану прибегать, но я же не другие злодеи!

– Давай! Что за пари?

– На все зимние каникулы ты поедешь со мной, в мой мир. Если ты поймёшь, что наш мир отличается от вашего, то я останусь здесь; а если нет – то вернусь обратно, к себе. Как тебе такие условия?

Интересно. За пределами чёрно-белого мира я не была ещё ни разу.

– Знаешь, как-то ограничиваться твоим отсутствием мне кажется мало. Ты мне нравишься, а потому, чтобы несильно скучать по тебе, я потребую от тебя какую-нибудь услугу в случае моего выигрыша. Согласна?

– Договорились.

Мы как раз готовились покинуть комнату в поисках человека, который смог бы нас разбить, как неожиданно мне позвонили. Я взяла телефон. Мама.

– Привет, мам! Как у тебя дела?

Что же произошло, что мама оставила свои зелья и позвонила мне сама? Обычно она это поручала папе.

– Да вот, волнуюсь за единственного ребёнка, перешедшего дорогу Хэйс.

Понятно. До мамы дошла новость о моём разговоре. Но вот только кто смог рассказать ей это, если около нас никого не было? Подозреваю, что сама Шекила.

– Ты понимаешь, чем тебе это грозит?

Всё же с известными злодеями предпочитают не противостоять в открытой вражде.

– Да. И я не теряю бдительность.

Это было правдой, но зачем Шекила рассказала всё маме? Сомневаюсь, что из-за раскаяния в собственном характере.

– Надеюсь на это. И всё же я и папа постараемся тебя защитить. Пока.

Мама отключилась.

– О чём речь?

Я кратно рассказала Веронике о моей ссоре с Шекилой.

– То есть, она тебе будет мстить? Даже несмотря на то, что является студенткой Академии Добра и Благоденствия?

– Люди не могут кардинально измениться в один момент.

– Это да. И что теперь будешь делать?

– Сделаю вид, что забыла, тогда как на самом деле буду готовиться к её удару.

– Мне никогда не понять злодеев, – ответила Вероника.

«Вот потому попаданцы и на стороне добра», – подумала я.

Так как о пари мы забыли, то просто остались сидеть в комнате.

Сидели мы так в комнате недолго – всего лишь двадцать минут, потому что сегодня было наше первое практическое задание. По ботанике, определение того, можно ли сорвать цветок или нет. Чувствую, что из-за отсутствия эльфов в нашей группе, мы дружно завалим это занятие.

– Как думаешь, мы в эльфийские леса ведь не пойдём? – спросила Вероника перед уходом.

Она уже поняла, что из себя представляют эльфы и узнала, как сильно негативно они относятся к тем, кто приносит вред растениям.

– Нет, не пойдём, – успокоила её. – Нам хватит и территории вокруг академии.

Я посмотрела на часы. Шесть часов. На улице было достаточно темно.

Мы поспешили во внутренний двор, где я была, когда ещё отдавала документы. Пришли мы, к счастью, не последние, но и не в числе первых. Во дворе нас уже ждала Эльиэнь. Судя по её недовольному взгляду, мы сильно опаздывали, хотя встреча и была назначена на двадцать минут седьмого, а сейчас ещё было только десять.

Вскоре пришёл и Эарлан.

– Давно здесь? – спросил он.

Мы ответили, что не более пяти минут.

В этот момент во двор вошла Шекила со своей компанией. Я отчётливо расслышала слова:

– Бедная Виилам, она так беспокоиться, что не может найти общий язык со всеми нами. И, знаете, – тут Шекила якобы понизила голос, но так, что слышно было хорошо всем. – Её родители – «перебежцы». Представляете? Добровольно оставили сторону зла и перешли к нам! А это редко происходит!

В этом Шекила была права – закончив одну из академий, люди окончательно выбирали для себя сторону и очень редко переходили на другую. Да и переход из одной академии в другую тоже происходил нечасто.

«Но как она смогла узнать о моих тайных страхах?» – подумала я.

Вариантов было немного: либо Шекила поговорила с моими родителями, либо со своими подругами, компанией во главе с Гайвет О’Доннелл, либо с Эарланом и Вероникой.

Первый вариант я отмела сразу – мои родители не дураки и рассказывать кому-то обо мне подробно не станут. Особенно Хэйс. Второй вариант был самым вероятным, но что-то заставило меня остановиться на третьем.

В Веронике я была уверена – о своих страхах я как-то мимоходом упомянула и всё. К тому же Шекила испытывала сильную неприязнь к попаданке – как раз из-за того, что Вероника была идеалисткой. Этот факт сильно раздражал Хэйс.

А вот Эарлан … Однако подумать об этом мне не дали.

– Вижу, все собрались, – недовольно произнесла Эльиэнь. – Хорошо. Сейчас расходимся и ищем растения, которые согласны, чтобы их сорвали. У вас полчаса. Приступайте.

И гордой походкой эльфийка покинула нас.

Минут пять мы стояли словно баран на новые ворота – пытались отыскать в этой траве внутреннего двора растения, желающих, чтобы их собрали. Потом мы поняли, что надо выйти за пределы академии и искать там.

По пути я попыталась поговорить с Эарланом насчёт Шекилы и того, говорил ли он ей о моих страхах, но Маккарти напомнил мне, что сейчас не время для разговоров.

«Не время, так не время, – зло подумала я. – Но потом не сбежишь!»

В таком настроении искать какие-то там растения совсем не хотелось, поэтому я просто срезала первые попавшиеся.

– Нет, нет, нельзя так! – услышала я около себя голос.

Он принадлежал Фунде Ивовой, дриаде, одной из подруг Шекилы. У дриад не было фамилий, только название дерева, который был для них основным.

– Ты мне? – спросила я.

Разговаривать ни с кем не хотелось, даже с Вероникой мы обменялись только несколькими фразами.

– Да. Виилам?

Я кивнула.

– Смотри.

Фунда очень аккуратно срезала цветок. Не рассмотрела какой, да и цветы я знала не очень хорошо.

– Попробуй ты.

Странно, но в присутствии этой дриады мне стало легче. Гнев на возможное предательство Эарлана сразу исчез.

Я попробовала срезать цветок, который, как мне показалось, этого хотел. Получилось не так аккуратно, как у Фунды. Я вопрошающе посмотрела на неё.

– Да, всё правильно. У тебя получилось, – подбодрила меня одногруппница и поспешила помочь Веронике и Эарлану.

А я срезала следующий цветок.

В итоге, благодаря помощи Фунды, с первым занятием наша группа более-менее справилась. И Эльиэнь вынуждена была поставить нам по первой практике зачёт.

– Через две недели переместимся в лес, на целый день и будете искать там, – предупредила преподавательница.

Я говорила, что практические занятия по ботанике у нас были в воскресенье? Нет? Вот сейчас и расскажу подробно о нашей учебной программе.

Итак, у нас было два вида недель – чётные и нечётные. Для каждой из них было своё расписание. Пять учебных дней – с понедельника по пятницу, плюс практические занятия по биологии по воскресеньям. Почему не в субботу? Личное требование эльфов. Дескать, в субботу мы будем слишком уставшими, а к воскресенью как раз отдохнём. Так что учёба в нечётную неделю у нас начинается с воскресенья. А с учётом того, что сейчас осень на дворе – просто чудно! Чувствую, это будут самые лучшие воскресенья в моей жизни!

От услышанного сообщения спокойствие прошло, поэтому в академию я вошла и так не в самом лучшем настроении, так тут ещё и Эарлан!

– О чём ты хотела со мной поговорить на практике? – задал он вопрос.

Я сразу вспомнила о Шекиле и своих подозрениях. В моей душе снова разгорелся гнев.

– Мне очень интересно было узнать, откуда Хэйс узнала, какие у меня страхи были, когда я подала заявление. Не знаешь?

«Пусть это будет не он, пожалуйста, Великий Ктулху, пусть это не он сказал Шекиле!» – молила в этот момент я про себя.

Вопреки здравому смыслу, терять Эарлана мне не хотелось.

– Да, я сказал Шекиле о твоих страхах, – признался мне Маккарти. – Она была такой несчастной. Такой неуверенной в себе. Боялась, как и ты, что её не примут.

– И ты рассказал моему врагу, что тебе известно, – медленно произнесла я, чувствуя, что моя ярость становится всё больше и больше.

– Почему врагу-то?

А, он ещё и не понимает!

– Виилам, не знаю, что ты там напридумывала себе, но это Академия Добра и Благоденствия. Здесь нет врагов.

Нет врагов? Нет врагов?! Да ты просто не слышал Шекилу!

– Виилам, – кто-то дотронулся до меня.

Весь мой гнев тут же ушёл. Я посмотрела на того, кому удалось заставить меня успокоиться. Это снова была Фунда.

– От тебя такие волны отрицательной энергии, что ты рискуешь погубить мои растения, – объяснила дриада. – Не делай так больше, хорошо?

– Хорошо, – машинально ответила я.

«Что?» – сообразила.

Я повернулась к Фунде, но той уже и след простыл. Злиться на дриаду я не могла. Я ни на что не могла злиться.

– Магия спокойствия, – объяснил мне Эарлан.

Вот оно в чём дело!

– Круто, – услышала я от подошедшей Вероники. – А мы так сможем?

– На следующем курсе – да.

Никаких неприятных ощущений у меня не было, так же как и приятных. Судя по внешним признакам, вреда мне белая магия не принесла. Да и не должна была принести, по идее.

Эарлан решил это проверить. Положив мне руки на плечи (ох и горячие они у него), он тоже использовал белую магию.

– Да, ты в порядке. Утром пройдёт, – объяснил Эарлан.

Он убрал руки, а мне так хотелось, чтобы оставил! Мне было приятно!

– Дриады очень чувствительны, – пояснил Эарлан нам с Вероникой.

– То есть чувствуют эмоции? – спросила я.

О дриадах злодеи знали мало. Те, в основном, обитали в своём лесу и нечасто показывались на глаза. Правда, это не означает, что в борьбе они совсем не участвовали. Участвовали, и даже переходили на сторону зла. Но о себе рассказывать не любили.

– Очень сильные эмоции. Для них они как волны. Должно быть, ты очень сильно злилась, Виилам.

О да!

– Эарлан, – остановила я его. Лучше я скажу ему это, чем у нас снова возникнет недомолвка. – Я понимаю, что ты хотел как лучше, но, пожалуйста, не надо рассказывать о моих страхах, особенно Шекиле.

– Но почему? Вас считают бессердечными! Люди должны знать, что это не так!

Эх, ты мой рыцарь без страха и упрёка. И как тебе объяснить?

– Мне это неприятно, – просто сказала я. – Мои страхи – моя личная тайна.

Кажется, Эарлан меня понял. По крайней мере, я увидела в его глазах понимание.

– Хорошо. Прости меня, Виилам, моё поведение было бестактным. Я должен был подумать о том, как тебе неприятно. Только мне почему-то казалось, что раз ты рассказала это мне, чужому человеку, то и остальным можно будет сказать.

И здесь я зачем-то сказала то, что, наверное, никогда бы не произнесла, будучи в здравом уме и твёрдой памяти:

– Ты не чужой.

И, опомнившись, быстро схватила Веронику за руку и убежала, оставив Эарлана думать над смыслом моих слов.

– И что это значило? – спросила попаданка, когда мы пришли в свою комнату.

– Что ты и Эарлан – мои друзья, – спокойно ответила я.

У Вероники появилось такое разочарование, что стало понятно, о чём она до этого думала.

– А! Понятно. А я почему-то подумала, что ты в него влюбилась.

– Мы знакомы только неделю.

И как друг мне Эарлан очень нравится.

– А зачем ты тогда быстро убежала? – с хитринкой в глазах продолжала меня спрашивать Вероника.

– Испугалась того, как мог Эарлан воспринять мои слова.

– Ага! Значит, ты к нему неравнодушна?

– Вероника, для злодеев всегда нелегко раскрывать свою душу.

Неубедительный аргумент, да, я знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Но я действительно испугалась того, что Эарлан мог себе напридумывать. Завтра с ним объяснюсь.

А пока можно заняться ёлочкой. Вон, какая она у меня неправильная. Надо исправить. Занятия по мультимедиа у нас будут во вторник. Завтра – сдвоенные пары по Светлому языку, информатика и музыка, то есть завтра для мультимедиа совсем не будет времени. А ведь во вторник у меня ещё информатика (но там задание совсем лёгкое – назвать части компьютера) и история, а там целый доклад. Великий Ктулху … Сегодня не успеть.

«Завтра поищу», – решила я, сохраняя свою ёлочку.

Получилась она у меня не идеальной, но неплохой. Для новичка – неплохой.

Понедельник у нас начался с новости, что к власти чёрно-белого мира пришёл очередной Тёмный Властелин.

– Что же теперь будет? – обеспокоенно спросила Вероника.

– Да ничего особенного. Неделю продержится и уйдёт, – ответила я.

Так обычно у нас бывало с Тёмными Властелинами. Каждый могущественный (чаще всего – считающий себя таковым), чёрный маг понимал, что ему пришла пора править МИРОМ. Ему никто не препятствовал, в скором времени он захватывал Академию Зла и Разрушений (почему-то именно с захвата АЗиР начиналось правление Тёмных Властелинов) и объявлял себя мировым злом.

– Но ведь будет очень много жертв!

– До этого ни одной не было, – ответила я.

– Как же так?!

Я и сама не знала. Надо будет спросить у знакомых.

«Вот прям сейчас и спрошу», – решила я, беря планшет.

– Кстати, а почему о политическом устройстве вашего мира, написано, что «всё условно»? – спросила Вероника. Кажется, она начала понимать, что к чему.

– Потому что официально у нас есть монарх, на деле же – всем управляют династии добра и зла.

– То есть?

Я стала искать, как зовут нашего нынешнего короля. Точнее, королеву.

– У нас официально сейчас правит Уэтра О’Лири, но мало кто помнит об этом факте. Королева занимается, в основном, тем, что помогает бедным и притворяется спящей королевой, когда приходит принц.

– Ничего не поняла. Что такого особенного в том, что королева помогает бедным? Разве она не должна этого делать … А, поняла. У вас конституционная монархия?

– Условная монархия. Королева занимается только помощью бедным, и на этом всё.

– То есть за неё всё делают министры?

Я отрицательно покачала головой.

– Министров нет, всеми делами, вроде обеспечения безопасности населения и налогами занимаются королевские династии добра и зла – О’Доннелл и О’Кифф.

– Поняла! Вы – вассалы, а они – ваши господа.

– Здесь у нас вроде первобытного общества – есть вождь и те, кто следует за ним.

У Вероники стало отстранённое выражение лица, она обдумывала мои слова. Я тем временем спокойно собиралась к паре.

– Но это невозможно!

– В этой жизни всё возможно, собирайся, нам ещё нужно успеть позавтракать.

Попаданка собралась быстро, и наш разговор она явно не считала законченным.

– Вот объясни мне, как можно прожить без официальной власти? – спрашивала у меня Ковалёва, когда мы вышли из комнаты.

– У нас она есть.

– А как же соседи?

– Которых нет?

Вероника замолчала, потому что наш чёрно-белый мир был единой страной, и попаданка это знала. В её пособии об этом было написано. Кстати …

– Почему ты мне задаёшь вопросы? В твоём пособии всё это должно быть написано.

Вероника виновато посмотрела на меня.

– Да, написано, но это не отменяет общения с живым человеком. Мне нравится, когда ты или Эарлан объясняете, пусть и в тысячу раз хуже, чем в пособии. С вами можно будет всё это обсудить.

У меня не было слов, кроме одного – «попаданка».

«А как я вела бы себя в её мире?» – пришла в голову мысль.

Наверное, также.

– Вероника, я не сержусь. Кстати, тебе объяснить, почему королева у нас чисто официальная?

– Потому что есть эльфы, и они не признают никакой другой власти над собой?

Я усмехнулась. Если всё было бы так, то эльфы были бы самым страшным злом нашего мира.

– Есть ещё и сторона зла. А там почти все против официальной власти, – пояснила я.

Значит, пособие не всё рассказывает достоверно. Хотя, откуда тому попаданцу знать о стороне зла, если все Избранные всегда на стороне добра?

В общих чертах, картина получается такая – есть королева, но таковой её признают лишь единицы. Добро и зло предпочитает слушаться своих лидеров (и есть ещё лидеры у каждой расы), те в свою очередь решают все государственные проблемы. Преступлений на стороне добра не бывает, а зло порой наказывает очень грозно. Те же Тёмные Властелины тому доказательство. Не знаю, каким образом они приходят к власти, но уходят очень быстро. Добро, конечно, всегда побеждает, но как-то в случае с Тёмными Властелинами оно очень быстро побеждает. И очень часто. Правление Тёмных Властелинов у нас происходит два-три раза в год. И настолько часто побеждает добро.

«Что-то тут не так!» – поняла я.

Впрочем, если пришествие Тёмных Властелинов – дело рук тех же О’Доннелл, тогда и неудивительно, что всё очень странно. Интриги – второе имя зла.

– Я рада всех видеть, – так началась наша пара по Светлому языку.

Лукива Дэли, с распущенными тёмными и зелёными очками (как у Гайвет), строго посмотрела на нас.

Дэли была очень строгой и не допускала ни малейшего нарушения дисциплины на своих уроках. Она, кстати, преподавала у нас мультимедиа и математику. Так что хорошо, что в своё время Вероника выбрала психологию в качестве дополнительного предмета.

– Ковалёва! – произнесла преподавательница (почти все наши преподаватели использовали какие-то специальные заклинания, чтобы запоминать наши фамилии). – Как будет на Светлом языке «Спаси меня»?

Как я говорила, Дэли была очень принципиальной, и ей совершенно не нравилось Вероника. Может, дело было в том, что она по-прежнему считала, что Избранные – это опора добра и им могут понадобиться все возможные знания для борьбы со злом? Или потому, что Веронике действительно было нелегко понять этот язык?

– Я не знаю, – ответила попаданка.

Как рассказала мне однажды Вероника после третьей пары, у неё было сильное желание нахамить, но она сдержалась, решив, что имидж у попаданцев и так невысок.

– Зачем своим поступком очередной раз подтверждать, что попаданки невоспитанные? – спросила меня тогда с иронией Вероника.

– Плохо. Хэйс, может вы мне расскажите? Вы так блещете в математике.

В последнем предложении был сарказм. Так-так, и что сделала Шекила? Мне стало любопытно.

«Можно будет использовать эту информацию против её», – была у меня мысль.

И в тот момент я поняла, что всё-таки злодейка. Я на угрозу реагирую такой же угрозой. А надо как-то иначе. А как?

«Неужели у Эарлана спрашивать совет?» – подумала я.

Вряд ли он меня поймёт. Но мне же надо знать, как ведут себя в таких случаях добряки!

«Заодно и насчёт вчерашнего поговорю».

За завтраком Эарлан к нам не присоединился и на пару пришёл только вместе с преподавателем.

«Неужели мои вчерашние слова повлияли на него?» – спрашивала я себя.

Надо с ним объясниться. Как назло, Эарлан и сейчас сидел впереди меня. Вроде дотронуться до него можно, сидит рядом, но я ни за что на это не решусь на паре по Светлому языку.

– «Инка ран»? – предположила Шекила.

– Нет. Плохо. Кто мне сможет ответить?

Руку никто поднимать не спешил, хотя, я была уверена, были те, кто знал правильный ответ. И их было немало.

– Никто? Вы новости слушаете?

В кабинете несколько человек неуверенно кивнули.

– В курсе, что у нас новый Тёмный Властелин?

Снова кивки, на сей раз более уверенные.

– До сих пор у нас не было никаких жертв, а теперь представьте, что Властелин надолго задержался у власти? – Дэли отошла к окну и теперь смотрела в него. – Что весь нами любимый мир пропал? Что зло наконец-то победило? И что вас отправляют на практику не на третьем курсе, а на втором и даже же на первом. Представили?! А теперь подумайте, что это будет не просто практика. Это война! Окончательная и бесповоротная. Подумайте об этом!

Не знаю, как остальные, но я подумала. И представила. Да, знания лишними не бывают, особенно по языкам. В этом Дэли права.

– Итак, – Дели снова повернулась к нам, – как будет на Светлом языке «Спаси меня»?

– «Миг спар».

– Хорошо, Даффи. Пятёрка.

До меня не сразу дошло, что правильный ответ произнесла я. И то именно я получила пятёрку. Как? Ещё вчера, я в жизни не произнесла бы эту фразу.

– А теперь перейдём к непосредственно к практике, – произнесла Дэли, подходя к доске.

Всех посетило чувство надвигающей катастрофы.