Среди огнистых камней

– Можно задать вопрос… Как мы с тобой познакомились?

О! Зачем он спросил? Как же мне не хотелось вспоминать все это. Егор не сводил взгляда с моего лица, ожидая ответа, который прояснил бы его историю. И главное, так некстати, но на этом мотоцикле он живо напомнил мне Горга.

– Я отвечу, если ты мне скажешь, где ты взял этот мотоцикл?

Я отлично помнила, как Горг бросил «Хонду» на дороге, когда пытался меня обольстить. Поэтому мне было интересно, откуда он у Егора.

– Он стоял в гараже у отца, я его в прошлый раз оставил у них. Но есть одна загадка, которую я тоже хотел бы разъяснить. Каким образом в прошлый раз я добрался сюда на своем мотоцикле? Ехать на нем из моего города очень далеко и утомительно. Но самое интригующее – как я вернулся домой без него? Ты ничего не знаешь об этом?

– Нет, не знаю. Но первый раз я увидела тебя именно на нем. Вы с Иваном ехали вместе в магазин, и встретили меня по дороге. Иван поздоровался со мной, и мы познакомились, потом вместе поехали в магазин. Затем вы пригласили меня в гости, я пришла, и мы с тобой разговорились. Ты у Ваньки спроси, он тебе расскажет, как все было.

Взгляд Егора был страдальческий, он расстроился, услышав новую информацию, но спросить ничего не успел, к нему подлетела радостная Карина. Она поприветствовала Егора, и, метнув на меня самодовольный взгляд, спросила:

– Ты тоже едешь? Хочешь с нами?

Она-то точно знала, что мой скутер за ними не угонится. А мне совсем не хотелось их общества, я была сбита с толку, и мечтала, чтоб они поскорее уехали, исчезли, растворились. Карина расценила мой испуганно-грустный взгляд по-своему, как зависть к тому, что она сидит на мотоцикле, а не я. Она свысока глянула на меня, усаживаясь на заднее сиденье.

– Нет, я поеду попозже.

Егор, прощаясь, кивнул мне головой, и они с Кариной уехали. Мерцание рябило рядом со мной, и один его вид успокоил меня. Рауль появился около скутера, и сел за руль, не говоря мне ни слова. Я тихонько села сзади, прижавшись к его сильной спине, и мы поехали. Через минуту мы были у меня дома. Рауль безмолвно обнял меня, прижав мою голову к своему плечу, и утешая, гладил мои волосы.

– Бедная, моя. Тебе до сих пор больно вспоминать все это.

– Рауль, он так похож на него, что у меня екает сердце от страха.

– Не встречайся с ним сегодня, приди в себя. Я побуду с тобой.

Я благодарно кивнула и тихонько прижалась губами к его ключице, в распахнутом вороте рубашки. Его спокойствие порождало во мне уверенность, что все хорошо, все кошмары в прошлом, я верила в это. И когда вечером позвонил Егор, я отказалась встретиться с ним, ссылаясь на усталость. Мы поговорили немного по телефону. Он предложил отвезти меня завтра утром в колледж, но я не променяла бы начало дня с Раулем ни на что и ни за что. Это давало мне заряд радости на все утро. И тот факт, что Егор ездит на этом мотоцикле, пугал меня, выуживая из моей головы неуместные воспоминания о поездках с Горгом. Рауль слушал наш разговор и ласково наблюдал за мной, тихонько улыбаясь то ли мне, то ли своим мыслям. Егор попросил встретиться завтра вечером. Я глянула на Рауля, он, с той же улыбкой кивнул, и я согласилась. Лучше видеть Егора без мотоцикла.

Первую половину следующего дня я отрабатывала на практических занятиях в поликлинике. Мы проводили лабораторные общеклинические исследования. Юля тайком, когда появлялась такая возможность, выспрашивала подробности моих отношений с Раулем. Она до сих пор находилась под впечатлением от вчерашнего знакомства.

– Ты опять будешь с ним обедать?

– Не знаю, он не всегда бывает свободен в это время.

Я старалась избегать тонкостей и мелочей жизни Рауля, чтобы не привлекать внимания к его необычности. Я не говорила, что он где-либо работает, не упоминала конкретных мест, но создавала видимость этого. Само собой разумеется, что он где-то живет и где-то работает, но пусть Юля сама заполнит пробелы в моих рассказах.

Она настроилась не мешать сегодня нашему обеденному уединению. Но ее решение, как и мои ожидания не осуществились. Направляясь от поликлиники к колледжу, мы натолкнулись на Лешку, совершенно не скрывавшего, что он караулит нас. Его высокая фигура заметно вырисовывалась рядом с автобусной остановкой, он с притворной сосредоточенностью осматривал прохожих. Попав в поле его зрения, он решительно преградил нам путь.

– Привет, девчонки! Вы в колледж едете?

– Да,– удивленно ответила вместо приветствия Юля.

– Обедать планируете?

– Собирались,– улыбнулась я, уже догадываясь, зачем он здесь.

– Может, вместе перекусим? – предложил он, пристально глядя мне в глаза.

Но, не выдержав взгляда, тут же занервничал, опасаясь отказа. Он вдруг посторонился, уступая дорогу, и пошел рядом со мной.

– Тут есть недорогое кафе. Может, вместе посидим?

Юля многозначительно посмотрела на меня. Лешка ей нравился, и было нехорошо оставить подругу в этой ситуации, ибо он ожидал моего ответа, пересекаясь со мной настороженным взглядом. Я вздохнула, видно, встреча с Раулем откладывается до вечера. Надо поддержать подругу.

– Ладно, пошли,– сжалилась я.

Он расслабился, и мы, уже не торопясь, побрели в кафе. По дороге он расспрашивал о нашей практике. До меня дошло только сейчас, что Лешка не был с нами в поликлинике. Он из другой группы, и сейчас у него должны быть совершенно другие занятия, возможно лекции в колледже.

– Как ты здесь оказался?

– Я немного проголодался и отпросился с лекции,– усмехнулся он, тряхнув темными волосами.

В кафе было немноголюдно, хоть в этом повезло. Мы с Юлькой заказали по второму блюду с салатом, а Лешка взял полноценный обед из трех блюд, заявив, что так дешевле. Кафе и вправду было недорогим.

– Как ты нашел такое место? – поинтересовалась у него Юля.

– А я живу здесь неподалеку.

– О, так тебе недалеко до колледжа, очень удобно.

Юля поддерживала разговор с Лешкой, пока я мрачно поглощала обед. Лешка оценил мое настроение, и нарочито весело болтал с моей подружкой. Я отметила, что в паре они неплохо смотрятся. У Юльки тоже были темные волосы, с таким же оттенком, как и у Лешки. И с высокой Лешкиной фигурой Юлина стройность выгодно отличала бы ее от других девушек. Рядом со мной подруга смотрелась немного долговязой; сутулясь, она подстраивалась под мой рост. Под Лешкиным вниманием она расправила плечи, и казалась непринужденной уверенной в себе, и улыбка на сияющем лице очень ее украшала. Не знаю, как Лешка, а я бы обратила на такую девушку внимание, будь я парнем.

В моей сумке зазвонил мобильник, заставив меня вздрогнуть. Обычно во время учебы никто меня не беспокоил, и я даже не отключала его на лекциях. Жаркое тепло разлилось по телу, когда на экране высветилось имя. По-моему, я покраснела, и, запинаясь, произнесла:

– Слушаю.

Голос Рауля приглашал выйти меня на улицу. Не отрывая телефон от уха, я выглянула в окно, рядом с которым мы сидели. Я увидела его недалеко от кафе, смотрящего в нашу сторону. Его глаза задорно блестели, и ослепительная улыбка была адресована только мне.

– Кто это? – Лешка тоже смотрел в окно.

– Мой парень,– честно ответила я, поднимаясь из-за стола. – Спасибо за обед, извините, что мне приходится уходить.

Я глянула на Юлю. Она с восхищением смотрела в окно, приоткрыв рот. Лешка притих, рассматривая Рауля. Полагаю, им вдвоем найдется, о чем сейчас поговорить и может, мое неожиданное свидание, как тема для разговора, их сблизит.

– Встретимся на английском? – спросила я на ходу у Юли.

Она заворожено кивнула. Я резво выбежала из кафе и через минуту была с Раулем. Зная, что на нас смотрят, он поцеловал меня в лоб, и, взявшись за руки, мы вышли из поля зрения моих однокурсников.

– Рауль, как ты это делаешь?

– Что именно?

– Звонишь мне. У меня не было твоего номера, а у тебя – моего.

Рауль снисходительно улыбнулся.

– Имея такой потенциал, как возможность придержать время, а также пространственный коридор, это нетрудно устроить. Я могу это сделать, стоя за твоей спиной, и ты даже не почувствуешь.

– Ты опять удалишь свое имя и номер?

– Нет,– мягко отозвался он. – Теперь можно его оставить, мне будет приятно, если ты сможешь мне позвонить.

Его голос, эта интонация сразу же затопили меня любовью, мое сердце затрепетало в груди, и я притихла, наслаждаясь приятными ощущениями. Рауль мгновенно проникся моими чувствами, и я не заметив, как, но уже стояла на зеленом лугу. Рауль нежно привлек меня к себе, и пока я была в полуобморочном состоянии, быстро поцеловал мои губы. Этот поцелуй довершил свое дело, я опустилась на траву, потому что мои ноги совершенно ослабели. Рауль, бережно придерживая меня, чтоб я не упала, прилег рядом, продолжая неторопливо ласкать губами мое лицо. Мое дыхание сбилось, голова слегка кружилась, и я закрыла глаза. Он тут же поцеловал мои веки, а я вдохнула полной грудью аромат полевых трав, исходящий от его кожи. Мне хотелось быть ближе к нему, и это было мое желание, это были мои чувства. Я была счастлива. Природные способности основателей были тут ни при чем.

– Рауль,– произнесла я его имя просто, чтоб услышать, как оно звучит. Мой взгляд встретился с черным бархатом его глаз.

– Мария… – в глубине его глаз читалось столько любви и страдания, что я не способна была осознать всю их полноту. Что скрывалось в этом взгляде, почему он был наполнен мукой, в то время как мы были счастливы? – Нам пора, если ты только не захочешь прогулять урок.

Мы оба испытывали сожаление оттого, что мне пора было вернуться. С Раулем время текло незаметно, и я никогда не знала, сколько прошло минут, часов, дней. Я нехотя и с трудом поднялась с мягкой травы, пребывая в опьяненном состоянии. Рауль искоса задумчиво поглядывал на меня. Если я спрошу сейчас, о чем он думает, он не ответит мне, я знала уже этот взгляд. Я пришла в себя, и мы вышли на безлюдную лестничную площадку колледжа недалеко от моей аудитории.

– Я люблю тебя,– шепнул мне Рауль, и отступил назад, в свое мерцание.

Впервые в жизни мой английский язык прошел успешно. Я не только сдала задолженность, но и поразила своими знаниями и произношением Маргариту Львовну, своего преподавателя. Пришлось извратить факты и сказать, что я занималась все лето с репетитором, чтобы добиться такого результата. Юля тоже была изумлена моим успехом, но под понятием «репетитор» она подразумевала Рауля. Я не стала с ней спорить, пусть так и будет, и перевела разговор на Лешку.

– Как вы провели время вдвоем, когда я ушла? – поинтересовалась я.

– Лешка в нокауте. Он был уверен, что ты свободная девушка. А твой Игорь, вне конкуренции. Как он нашел тебя?

– Он тоже ждал меня после практики, и увидел, как мы пошли в кафе,– сочиняла я.– Но, что вы делали? Пригласил ли тебя Лешка куда-нибудь еще?

Юлька удрученно вздохнула и пожала плечами.

– Наверно он увлекся тобой сильнее, чем я думала.

– Понятно,– в моем голосе звучало искреннее разочарование. – Пригласи ты его завтра на обед. Ответная встреча,– подсказала я.

– А что? Так и сделаю. Ведь он тебе не нужен, у тебя есть Игорь.

Мы расстались после английского, и я потопала к скутеру. Рауля нигде не было видно. Я села за руль и поехала. Увидела я его около заветного куста, и через минуту мы попали домой.

– Ты был занят? – спросила я, когда мы зашли в мою комнату.

Я чувствовала вину за то, что Рауль уделял мне практически все свое время, хотя у него было предостаточно дел и обязанностей у себя дома. На нем держался весь его мир, в нем нуждались люди. Своей любовью и заботой он пропитывал каждый атом своего творения. Когда он отсутствовал, в воздухе витала печаль.

– Немного,– нехотя ответил он.

– Опять кто-то пострадал? – выпытывала я, чувствуя, что Рауль чем-то огорчен.

Прежде, чем ответить, Рауль прижал меня к своей груди, а затем быстро усадил на стул. Ему трудно было начать разговор. Он пристально смотрел в окно.

– Маша, я неправильно себя веду,– наконец-то произнес он. – Я очень люблю тебя, этим и объясняется мое поведение. С тобой я забываю об истинной природе своей сущности, и веду себя, как легкомысленный подросток. Мы сильно увлечены друг другом, и я не в состоянии быть вдали от тебя.

Но я не человек, и не могу дать тебе полноценных человеческих отношений, я не могу восполнить все твои естественные потребности. Можно только помечтать о таком! Я не должен забывать, что мое физическое тело прекратит свое существование, и в этом смысле, я оставлю тебя, хотя не в состоянии оставить тебя после моего превращения. Но ты будешь страдать, это разрывает мне сердце. Я хочу уберечь тебя от этого, я не хочу причинять тебе ненужную боль.

Он замолчал, тяжело опустившись на мою кровать. Его слова о предстоящей разлуке ранили меня, еще не потеряв его, я испытала жгучую боль в груди.

– Ты же знаешь, когда это произойдет? – чуть слышно пробормотала я.

– Ждать не так долго. Понимаешь, до встречи с тобой, я ничего не опасался. Только жизнь моих людей волновала меня. И я придумал, как быть с ними, когда мой мир вместе со мной распадется. Но любовь к тебе, Мария, все изменила. Я больше не стремлюсь к возвращению домой, я хочу быть с тобой, видеть тебя каждую минуту, прикасаться к тебе без опасений, что моя сущность может навредить тебе. Таким, каким я сейчас являюсь, я не подхожу тебе,– подытожил он.

От этих слов все внутри меня возмутилось. Как он может такое говорить?

– Рауль, это неправда! Ты нужен мне таким, какой ты есть. Я люблю тебя именно такого. Ты самый лучший, самый добрый…– мне не хватило слов, чтобы перечислить все его достоинства. Слезы зачем-то заполнили мои глаза. – Ты нужен мне, без тебя все плохо.

Я хочу быть рядом с тобой каждую минуту, и неважно, что мы не можем себе позволить большего. Мне этого хватит, лишь бы ты был рядом. С тобой я счастлива.

Мне было неловко признаваться в своих чувствах такой путанной речью. Я не отличилась красноречием. В глазах Рауля тлел золотистый огонек. Он не все сказал, у него было что-то еще на уме, и он раздумывал, поделиться ли ему со мной.

– Скажи,– попросила я.– Даже, если мне не понравится, все равно скажи. Я хочу знать, что ты замышляешь.

– Боюсь, что тебе это совсем не понравится, а мне еще меньше,– признался он. Рауль оценил мою покорность принять все, что он скажет. – Возможно, это – правильный вариант.

– Я слушаю,– храбрилась я, но на самом деле я ужасно боялась того, что он придумал.

– Горг создал Егора с единственной целью – чтобы вы были вместе. Он идеально тебе подходит. К тому же он нравился тебе. Горг – мастер в таких делах, ему нет равных.

Рауль прервался, изучая мою реакцию. Что ж! Меня затошнило от страха, и я побледнела, поняв, куда он клонит. Мое сознание восстало от одной этой мысли, мое сердце заявило громкий протест, и язык взбунтовался.

– Рауль, нет!!! Как тебе это пришло в голову! Я лучше умру, чем буду с ним! Я лучше умру, чем буду с кем-то еще, кроме тебя. Как ты не поймешь, что мне никто не нужен, кроме тебя! – словно полоумный тинэйджер кричала я, вскакивая со стула.

– Тише, тише, девочка моя,– успокаивал он. – Не горячись, Мария. Это всего лишь вариант. Я не собираюсь оставлять тебя, и заставлять делать что-то против твоей воли. Я говорил о том времени, когда меня не будет. Я не хочу, чтобы ты осталась в одиночестве и страдала.

Он сочувственно прижал меня к себе и погладил мои волосы, целуя их. Я начала приходить в себя от страха и гнева, и в моем сердце снова поселилось тепло. В объятьях Рауля мне было спокойно и уютно, как в колыбельке.

– Рауль, пожалуйста, не оставляй меня,– жалобно попросила я.– Мне не нужен никто, кроме тебя. Даже, когда я не смогу тебя видеть, я буду знать, что ты рядом, и мне этого будет достаточно. Я люблю тебя и твою двойственность, я буду любить тебя, когда ты изменишься. Пусть все остается по-прежнему, пообещай мне, прошу тебя.

Рауль не торопился отвечать мне, обдумывая мои слова, а может, выдумывая новые планы и варианты. Наконец он заговорил:

– Я не оставлю тебя, верь мне. Я слишком люблю тебя, чтобы причинять тебе боль.

Какое-то время мы стояли, обнявшись, но вскоре, я почувствовала, как тело Рауля напряглось, и он произнес:

– Твоя мама скоро будет дома, я чувствую ее приближение.

– О-о,– простонала я,– с тобой я всегда забываю о времени. Я должна была приготовить обед. Сегодня моя очередь. Мне надо на кухню.

– С обедом не будет проблем, дай мне кастрюлю.

Я отыскала на кухне пустую кастрюлю, гадая, что Рауль задумал. Он взял ее и исчез. Ну, конечно, стоило догадаться! Через несколько секунд он появился в кухне и поставил на стол кастрюлю, от которой исходил пар и вкусный запах. Рауль исчез снова, а я заглянула в посудину, там плескался какой-то суп, с дивным ароматом. Рауль появился вновь, держа еще две кастрюльки поменьше.

– Куда это переложить, чтоб у твоей мамы не возникли вопросы по поводу новой посуды?

– А что там?

– По-моему рыба и салат.

Я достала сковородку и миску для салата. Но рыба оказалась не жареная, а тушеная, с обилием соуса. Сковорода чуть не переполнилась. Я накрыла ее крышкой, и поставила на плиту. Салат тоже был необычный.

– Рауль, что это за салат, что сказать маме? Она обязательно спросит.

Он пожал плечами.

– Скажи греческий, я вижу там сыр или брынзу.

– А что за суп?

– Ну-у, я думаю,– Рауль с интересом заглянул в кастрюлю,– что он тоже с сыром.

Что-то из французской кухни или итальянской.

Я заинтригованно разглядывала непривычные для нас блюда, и тут услышала, как хлопнула дверь. Пришла мама. Рауль успел поцеловать меня в щеку и исчез.

– Маша, ты дома? – с порога крикнула мама.

– Да, мам, я на кухне. Обед готов.

– Ты молодец, Машка. Давно пришла? Как учеба?

– Все отлично. Была сегодня на практике, потом был английский.

– Получилось сдать задолженность?

– Да. Я же говорю, все отлично.

– Ты кушала?

– Не успела, только приготовила,– с вдохновением врала я. Чтобы предупредить мамино удивление по поводу обеда, я сказала:

– Сегодня у нас итальянская кухня. Суп с сыром, рыба в соусе и так далее.

– Ты купила рыбу? – удивилась мама.

Я накрыла на стол, пока мама переодевалась в домашнюю одежду, и попробовала ложку супа. Он был необычный, но однозначно очень вкусный. Мама тоже изумлялась экзотичному обеду, и хвалила мои кулинарные способности.

– Научишь меня готовить также. Где ты взяла рецепт?

– Девчонки из колледжа предложили, и я попробовала.

– Спасибо, дочка. В следующий раз моя очередь тебя побаловать чем-нибудь,– мама поцеловала меня. – Жаль, папы нет.

– Как у него дела? Он мне не звонит.

– Сегодня разговаривала с ним. Очень занят, много работы. Передавал тебе привет.

– Мне пора домашку делать,– я поднялась из-за стола.

– Иди, конечно, я уберу со стола, и все помою.

Рауль ждал меня в комнате.

– Как обед? Понравилось?

– Не то слово. Спасибо, что выручил.

– Тебе придется научиться его готовить. Намерения твоей мамы прозрачны – она хочет, чтобы ты сделала то же самое для папы,– Рауль хмыкнул, слегка улыбаясь, и сузил бархатные глаза. – Какие уроки ты собралась делать?

– Это я для мамы сказала. С английским покончено. Я просто хотела к тебе.

– Хитрая девчонка,– шепнул Рауль. – Иди скорей,– он раскрыл для меня свои объятья.

Недолго думая, я крепко прижалась к нему. Но не успела я насладиться моментом, как он отпустил меня, нежно шепнув в ухо «мама», и исчез. Дверь распахнулась, и вошла мама.

– Маша, я схожу на часок к Марине, она мне звонила. Я все убрала на кухне, занимайся спокойно.

– Ладно, мам, иди.

Я обрадовалась, что теперь могу свободно разговаривать с Раулем, а не шептать и не таиться. Мама ушла, и Рауль появился снова.

– Кто такая Марина? – поинтересовался он.

– Мамина подруга, живет на нашей улице. Мы теперь можем быть вместе не один «часок». Марина любит поболтать.

– Дай мне руку,– попросил Рауль.

Я протянула ему ладонь, и он, прежде чем взять ее, поцеловал, чем вызвал очередное волнение в моей груди.

– Закрой глаза.

Теплый вихрь подхватил меня, на несколько секунд я ощутила потерю веса, а затем, сквозь закрытые веки проникла темнота. Открыв глаза, я обнаружила, что уже ночь. Мы стояли в чужом городе на площади, и я озиралась по сторонам. Людей почти не было.

– Где мы?

Рауль ухмылялся, но не отвечал на вопрос. Ответ пришел сам, когда я подняла глаза и увидела самую известную достопримечательность мира – Эйфелеву башню.

– Мы во Франции? – недоверчиво спросила я.– Но где же люди?

– Три часа ночи. Как ты думаешь, где они?

Вокруг горели огни рекламных вывесок, тротуар, по которому Рауль вел меня, был мокрым от дождя. В Париже, похоже, уже наступила осень. Было сыро и зябко. Рауль заметил это, и, сжав мою руку покрепче, скомандовал:

– Закрой глаза.

Я послушно закрыла их и через мгновение ощутила тепло помещения.

– Где мы?

– Внутри Эйфелевой башни. Хочу заказать тебе кофе.

Он усадил меня за столик, и заказал подошедшему к нам официанту кофе и какой-то десерт.

– Они работают по ночам? – удивилась я.

– Центр Парижа,– пожал плечами Рауль.

Я осмотрелась. Кроме нас в кафе (или ресторане, я не разобралась) сидели люди, в основном парами. Я заметила несколько мужских влюбленных пар. Мне было дико, так как с таким фактом я столкнулась впервые. Рауль, изучающе, разглядывал меня.

– Все меняется в вашем мире – нравы, города, люди. И изменения идут по кругу.

– А как ты к этому относишься? Ведь у основателей нет разделения полов. Вы все – мужчины?

Рауль тихо рассмеялся.

– Но у нас и браков нет.

– Но вы – мужчины? – настаивала я.

Официант принес заказ, и я отхлебнула кофе. Рауль к своему не притронулся, продолжая улыбаться моему любопытству.

– Мы причисляем себя к мужскому полу отнюдь не по физическим параметрам, а по внутренним качествам: сила, ум, решительность, самообладание, умение руководить и достигать целей, невзирая ни на что. И, как я говорил, у нас нет потребности жить в паре, мы не женимся. Мы создаем семьи, но это отлично от понятия вашей семьи. Скорее это партнерство, основанное на поддержке друг друга, любви и заботе. С самого рождения мы являемся взрослыми особями, и не нуждаемся в попечительстве. В нас вложены знания целого поколения, и поэтому отпадает надобность в обучении, подобно вашей школе. Единственно, чему мы учимся, так это развитию духовности. Наша ткань растет, и только так мы можем творить свои миры. Этому способствует проявление любви и поддержки в наших семьях. Можно сказать, что мы постоянно учимся любить.

Он замолчал, обдавая меня теплом своих глаз. Я любила этот взгляд, излучающий бесконечную доброту. Под этим взглядом я чувствовала себя точно в защитном куполе, куда не проникали никакие тревоги.

– Я ответил на твой вопрос? – спросил Рауль.

Я кивнула, хотя на самом деле забыла, о чем спрашивала. Я попробовала десерт, желе с ягодами и взбитыми сливками. Меня не впечатлило.

– Хочешь шампанского? – воодушевленно предложил мне Рауль.

– Не знаю,– засомневалась я.

– Быть в Париже и не попробовать шампанского – это грех.

Он подозвал официанта и заказал бокал шампанского для дамы. Я все понимала, что он говорит, французская речь для меня тоже пустяк. Мне было интересно, чем Рауль будет расплачиваться. Неужели у него есть деньги? Заказ принесли быстро и поставили передо мной.

– Рауль, а ты?

– Я за рулем,– весело улыбнулся он. – Кто-то должен доставить тебя домой?

– Ты вообще не пьешь алкоголь? – я сделала маленький глоток. Вкусно.

– Вообще. Мне это ни к чему. А ты попробуй. Джеку очень нравится.

Я чуть не поперхнулась.

– Ты брал сюда Джека?

– Да, он любит путешествовать в моей компании. И Лизи, и Рикро тоже. Некоторые мои люди здесь учились и даже работали, я имею в виду не Францию, а Землю.

– Им можно здесь бывать? И с ними ничего не случится?

– Случиться может только старость, или, если они будут неправильно себя вести, несчастный случай. Все-таки они смертны.

– Рауль, а что будет с тобой, если тебя… переедет машина или в тебя выстрелят?

Его смех был заразителен.

– Маша, это шампанское подсказывает тебе разные способы моего умерщвления. Ты же не желаешь мне смерти? – подшучивал он, пока я краснела. – Мое тело восстановится от любых передряг,– объяснил он, отсмеявшись. – Моя вторая сущность нарастит необходимые, недостающие клетки. Только я сам или мой отец способен разрушить мое человеческое тело.

– Ты имеешь в виду, … когда потеряешь контроль над собой?

– Приблизительно это. Не будем вдаваться в подробности. И… нам пора возвращаться.

Он подозвал официанта и протянул ему банковскую карточку. Официант при нас снял с карты деньги и поблагодарил за визит. У Рауля есть кредитная карта!

Рауль повел меня к выходу, там мы сели в лифт, и… оказались в моей комнате. Я даже не успела закрыть глаза, как всегда советовал мне Рауль. Утратив равновесие, я чуть не упала, но мужские руки подхватили меня и бережно перенесли на кровать. Потом он долго и серьезно изучал мои глаза, пытаясь в чем-то разобраться. Взгляд пронизывал насквозь и делал меня беззащитной, но я не опасалась Рауля. Мне нечего было скрывать от него, я принадлежала ему. Рауль как будто ждал этой мысли, он улыбнулся, и его взгляд стал мягким, чарующим. Я не могла устоять перед этими глазами. Мое сердце забилось быстрей, и дыхание чуть не остановилось. Из этой ситуации меня вывел приход моей мамы.

– Она чему-то рада,– успел объявить мне Рауль перед исчезновением.

– Маша? – мамин голос и вправду был веселым.

– Я здесь, мам.

– Сделала уроки?

– В общем, да.

– Тебя Егор ждет во дворе. Я его приглашала в дом, но он отказался. Такой скромный,– расхваливала его мама. – Я сказала, что ты сейчас выйдешь.

Тяжелый вздох. Как некстати. Но я обещала встретиться с ним сегодня, надо идти.

– Сейчас выйду,– промямлила я.

Я накинула на себя спортивную кофту и, сопровождаемая слабым мерцанием, вышла во двор. Егор стоял, прислонившись спиной к калитке, с таким видом, будто готов ретироваться в любую минуту. Его глаза блестели в ожидании, но увидев меня, мое нерадостное лицо, он осторожно сказал:

– Привет, Маша. Как дела?

– Привет. Появились новые вопросы? – мои слова прозвучали резче, чем я хотела.

– Ну-у, не совсем,– протянул он, задетый моим тоном.

– А что же тогда?

Я не могла упокоиться, видимо, из-за слов Рауля, что Егор был создан для меня. Моя неадекватная враждебность обидела Егора, его синие глаза потухли, но он все равно решил сказать то, что хотел.

– В первую очередь, я хотел увидеть тебя, а вопросы – вторичны.

Мне стало стыдно, что я так грубо с ним говорила и в очередной раз напомнила себе – Егор не виноват передо мной.

– Извини за резкость, Егор. Просто я была занята, и ты прервал меня.

– Ты делала уроки?

Я согласно кивнула.

– Могу помочь. Я Карине каждый день помогаю, мне это ничего не стоит, уже пройденный этап.

Кто бы сомневался! Я представила, как Карина навязывается и кокетничает с Егором, и сочувственно ему улыбнулась.

– Ты же у нас отличник,– вспомнила я.

– Откуда ты знаешь? – поразился Егор.

– Сам рассказывал.

– Похоже, ты знаешь обо мне все. Тебя ничем не удивишь. Может, прогуляемся?

Я снова запаниковала, и сделала пару глубоких вдохов, чтоб избавиться от внезапно охватившего меня смятения. Егор внимательно наблюдал за мной. Нужно взять себя в руки.

– Нет, давай тут побудем,– выдавила я из себя приглушенные слова. – Пойдем со мной.

Я провела его в сад, где стояли металлические качели и низенькая скамейка еще со времен моего детства. Пристроившись на качелях, я предложила Егору скамейку, но он не сел, а встал рядом со мной.

– Хочешь, покачаю тебя? – тихо предложил Егор.

Его предложение снова испугало меня. Любой намек на физический контакт с ним был похож на выстрел по моим чувствительным нервам.

– Нет, спасибо,– я взглянула в сторону мерцающего пятна. – Ты хотел о чем-то спросить меня? – напомнила я.

– Это даже не вопрос,– голос Егора был серьезен. – Это желание узнать тебя получше.

Вот так поворот! Ему хватило смелости сказать это мне, несмотря на мое более чем невежливое поведение.

– Но зачем тебе это? – искренне удивилась я.

– По твоему совету я поговорил с Иваном, расспрашивая о подробностях нашего знакомства. Я попросил его вспомнить все слово в слово,– Егор пристально смотрел в мое лицо, изучая мою реакцию на свое признание. – Потом, проанализировав все наши встречи, я пришел к единственно нелепому верному выводу: я приехал сюда с одной лишь целью – познакомиться с тобой. Вывод – ключ к разгадке только ты, Маша. Я чувствую, что ты знаешь больше, чем говоришь, но боишься в этом признаться. Ты так много знаешь обо мне, но я ничего не знаю о тебе. Мне хотелось бы исправить это упущение, и узнать тебя получше.

– Как ты хочешь это сделать? – нервно усмехнулась я.

– Как все. Хочу общаться с тобой, пригласить куда-нибудь, встретить или проводить, если ты позволишь.

– Это похоже на то, что ты приглашаешь меня на свидание. У меня уже есть парень. Извини.

– Карина просветила меня, я в курсе. Но небольшая конкуренция ему не повредит, я думаю. Если ваши чувства серьезны, я не наврежу вашим отношениям своим обществом. Обещаю, буду держать себя в рамках, допустимых для обычных друзей. Буду корректным и тактичным,– иронично пообещал Егор.

Я вдруг увидела, что мое мерцающее пятно покинуло меня, Рауль ушел. Что случилось? Нужно ли ему было отлучиться по делу или он решил оставить меня наедине с Егором, предоставив мне выбор, о котором говорил? Егор, ожидая моего решения, взялся за поручень качелей, и это предрешило исход.

– Извини, Егор, я не могу. Мне надо домой.

Мой голос предательски задрожал, когда я лишилась поддержки Рауля. Лицо Егора болезненно исказилось, глаза потухли, уголки губ опустились, брови сдвинулись. Я снова ранила его своими словами, своим отказом. Меня разрывали противоречивые чувства: страх и сожаление.

– Маша, не отказывай мне…– прошептал он. – Я не могу ничего требовать от тебя, только сочувствия к моему положению.

– Егор, я не отказываю,– запинаясь, пробормотала я,– мне просто надо домой. Давай встретимся завтра, я позвоню тебе.

– Спасибо, Маша. Я ценю твою доброту.

Он с чувством благодарности коснулся моей руки, обхвативший поручень, и я непроизвольно вздрогнула. Опасаясь, что Егор заметит это и обидится, я резко соскочила с качелей, списывая свою реакцию на спешку домой. Но проницательные глаза Егора, похоже, замечают все, они полыхнули синевой.

Я проводила Егора до калитки, и мы тихо попрощались, оба пребывая в глубокой задумчивости. Так странно, час назад я сидела с Раулем в Парижском ресторане, а теперь у меня проблемы с парнем, в которого вселялся брат Рауля. Голова идет кругом. Но что с Раулем?

Вместо Рауля дома меня поджидала мама. Ее глаза радостно сияли. Она все еще надеялась, что у меня с Егором было свидание, и ждала от меня некоего отчета о встрече. Я разочаровала ее своим молчанием, и она сказала:

– Может вы сходили бы куда-нибудь с Егором?

– Может, и схожу, но только завтра,– мне хотелось закрыть эту тему на сегодня. – Я пойду к себе, что-то устала.

– Да, Машенька, конечно, иди, отдохни. Я посмотрю телевизор.

Укол совести больно ранил меня. Раньше вечерами мы с мамой часто сидели вместе, а теперь, все свое время я провожу с Раулем, причем тайком. Скоро мама заметит, что я уединяюсь неспроста, и найдет свое объяснение моему поведению. И это будет ее очередной повод для беспокойства. Ей и сейчас непонятно, почему я предпочитаю сидеть в комнате одна, вместо того, чтобы провести время с симпатичным Егором. Я тяжело вздохнула. Где же Рауль? Даже свечения нигде не было видно. Можно было бы совершить вылазку к нему сегодня ночью. Его отсутствие угнетало меня.

Я улеглась на кровать и включила плеер через наушники. «Отвлеку себя музыкой»,– решила я, и незаметно заснула. Разбудила меня мама, заглянув ко мне, чтоб пожелать «спокойной ночи». Я сонно пробормотала ей ответное пожелание, и повернулась на бок. Наушники с плеером свалились на пол. Мне захотелось лечь спать по настоящему, раз уж Рауля нет рядом. Медленно поднявшись, я побрела в ванную. Затем переоделась и легла в постель.

Сон пришел быстро. Я видела во сне Рауля и Егора, парящих в моей черной дыре. Рауль безмятежно улыбался, его темные волосы разметались, как от сильного ветра, глаза лукаво искрились желтыми огоньками. Егор был серьезен и напряжен, и не подавал вида, что напуган необычной ситуацией. Он пристально следил за Раулем, ломая голову, кто же это такой. Я не смогла долго наблюдать за ними, и позвала: «Рауль, иди ко мне».

Сильные, нежные руки тотчас обвили меня, и я проснулась. Рауль лежал рядом со мной на самом краешке моей кровати. Ему наверно, страшно неудобно, но его лицо было счастливым, и он слегка улыбался, изучая черты моего лица.

– Привет,– шепнула я, и потянула его к себе, чтоб он лег поудобнее. – Ты давно пришел?

– Недавно. Прости, что разбудил.

– Я так рада, что разбудил.

– Ты звала меня, и я не выдержал – обнял тебя.

– Серьезно? Я разговаривала во сне?

Рауль поцеловал меня в висок, привычно укладывая на свое плечо.

– Где ты был?

Он помолчал, потом с напряжением в голосе произнес:

– Искал Горга. Я уловил его присутствие в пещерах Севастополя, где вы отдыхали.

Я вздрогнула. Рауль тут же отреагировал на мой испуг:

– Не бойся, пожалуйста, я с тобой. Я сумею позаботиться о тебе и смогу защитить тебя. Спи, родная, я буду с тобой.

Мое тело прильнуло к нему теснее, и под равномерный звук его сердца я заснула.

ГОРГ

Снова утро. Я еще не знаю, что со мной случится. Солнечный денек. Еще не знаю, что меня ждет. Быть в неведении – это подарок судьбы или ее пинок?

Радуюсь, что сентябрь у нас теплый. С содроганием понимаю, что с наступлением холодов не смогу ездить на скутере. И в колледж придется добираться на переполненном автобусе.

Открывая глаза, вижу самое лучшее лицо в мире. Рауль сидит на стуле около письменного стола и по-кошачьи ленивым, одобряющим взглядом наблюдает за моим неторопливым пробуждением.

– Что? – пробормотала я.

– Мне нравится смотреть, как ты просыпаешься,– шепнул он, не отрывая взгляда. – Ты такая беззащитная и ранимая, мне хочется оберегать тебя.

Отличное начало дня, только вот идти никуда не хочется. Я бы осталась с Раулем. Смотрела бы ему в глаза, не в силах оторваться.

– Вставай, а то мама разбудит,– предупредил он.

Издав слабый мученический стон, я нехотя поднялась с кровати.

– Подождешь меня? Не исчезнешь?

Он улыбнулся, но в итоге исчезла я. Ванная, кухня, завтрак. Но когда я вернулась в комнату, Рауль сидел на том же месте. Мне захотелось его порадовать, и я надела заветное красное платьице. Рауль окинул меня восхищенным взглядом и торжественно объявил:

– Ты стала еще красивее, ты просто обворожительна.

– Ты шутишь?

– Посмотри на себя в зеркало,– посоветовал он.

– Я и смотрю.

Ничего особенного я не обнаружила. Отметила только, что красный цвет мне почему-то идет. Раньше я считала его вызывающим. Но может к моим темным (или скучно мышастым, как я думала) волосам подходит, хотя к серым глазам не очень. Не знаю, что восхитило Рауля? Я видела себя прежней – метр шестьдесят и немного худенькая, как всегда. Может в этом и кроется причина пристального внимания Рауля к моему питанию? У меня вечно голодный вид? Уголки моих губ невольно расползлись от этой мысли. Мой любимый оказался рядом, и мы уже вместе смотрели в зеркало.

– Глупенькая,– шепнул Рауль мне в волосы, словно прочитав неумные мысли. – Твои глаза как темное озеро, где мы купались, и изменчивые, как море в моей бухте, глубокие, как мой океан, в них можно смотреть часами, стараясь угадать мысли в твоей милой головке. Твои ресницы придают взгляду трогательную застенчивость, а слегка приоткрытые губы – невинность. Разве можно устоять перед такой красотой?

Низкий рокочущий тембр вывел меня из равновесия. Никогда не умела с этим бороться. Мое сердце выпрыгивало из груди, но не из-за услышанных слов, а от бархатного воркующего голоса, от щекочущего волосы жаркого дыхания.

– Рауль, я не смогу никуда поехать, я не в состоянии,– едва выговаривая слова, пожаловалась я.

Он тихонько радостно засмеялся, и чмокнул меня в макушку.

– Я отвезу тебя.

– А как же мама?

– Я сделаю так, что она не увидит. Иди во двор и жди меня.

На ослабевших бескостных ногах я тенью проскользила мимо мамы, безжизненно пикнув «пока». Мама оглянулась и охнула:

– Маша, ты красавица!

Ну, да, все мамы так считают. Уже на улице рядом со скутером я услышала звонок маминого мобильника. Рауль появился около меня с довольным и хитрым лицом. Он занял место за рулем, я уселась позади, обняв его за спину. «Неужели мама не видит?» – пронеслось в голове.

– Мама занята, она отвечает на звонок,– ответил на невысказанный вопрос Рауль, почуяв мое удивление. – Отвратительная машина,– буркнул он себе под нос.

Мы выехали на улицу прямо в мерцание света, затем въехали в какой-то переулок в городе. Рауль прокатил меня по городу, по-видимому, чтоб я могла успокоиться. Он выбирал тихие улочки, практически без транспорта, затем пробрался через дворы, и вывез меня непосредственно к колледжу.

– Твой самокат пора спрятать подальше,– недовольно выговаривал Рауль, когда мы припарковались. – Это форменная насмешка над скоростью и средством передвижения.

Я обиделась. Мне нравился мой скутер, и это папин подарок.

– Это лучше, чем ходить пешком или ездить на автобусе,– защищала я свой транспорт. – Кроме того, если бы не скутер, мы бы никогда не встретились.

– О! Верно подмечено, ты права. Постараюсь полюбить твой мопед,– съязвил он, одаривая меня ласковым взглядом. – И что у тебя сегодня за лекции?

– «Здоровье женщин и детей» – две пары, и физкультура.

– Сегодня обедать будем только вдвоем, никого не приглашай,– предупредил он меня.

Губы Рауля притронулись к моей щеке, соскользнув затем к моим губам, что вызвало у меня очередной приступ слабости, растерянности, и полного непонимания происходящего. С самодовольной усмешкой он исчез, не дав мне опомниться.

В битком набитой аудитории мне предстояло прослушать совмещенные лекции с параллельным потоком. Карина восседала очень довольная, и метала на меня одной ей понятные взгляды. По всей видимости, ее распирала от гордости поездка на Егоровом байке. Неужели она до сих пор считает, что он мне нравится? Или надеется, что он ей вовсе не брат? От Юльки не ускользнуло, что Карина следит за мной.

– Ты сегодня отпадно выглядишь, Карина глаз с тебя не сводит.

Тьфу! Так дело в моем внешнем виде? Она что, завидует?

– Спасибо за комплимент,– шепнула я Юле. – Жаль, что Карина не мальчик. Так меня разглядывать девушке неприлично.

Юлька хихикнула, а потом заговорщицким тоном прошептала:

– Я пригласила Лешку на обед.

– И как он?

– Согласился.

– Поздравляю,– искренне порадовалась я.

– А ты с Игорем обедаешь?

– Ага, он меня тоже пригласил на обед. Наши перерывы совпадают.

– Как удачно.

Разговор пришлось прекратить, ибо наша строгая преподавательница буравила нас глазами. Пришлось уткнуться в тетрадь и тщательно конспектировать лекцию. На переменке между парами Карина не выдержала, подошла ко мне.

– У тебя красивое платье,– промурлыкала она. – Тебе идет.

– Спасибо,– сухо поблагодарила я.– Как там Егор? Не устали еще от него?

– Что ты! Он такой лапочка. Помогает мне с домашкой, а Ваньке с уроками. Моя мама не нарадуется, даже папа доволен. Он предложил ему пожить у нас подольше. Егор помог починить папе машину. Теперь смогу ездить в город на ней.

– Здорово. Оказывается он на все руки мастер. Снова за тобой заедет? – беззаботно поинтересовалась я.

– Обещал. Он классно ездит,– восхищенно произнесла Карина. Подумав немного, она добавила:

– Он все время спрашивает о тебе. Ничего не может вспомнить до сих пор. Недавно Ваньке учинил подробный допрос: что сказал, да как сказал. Просто голова кругом. Представляю, как тебе надоело говорить об одном и том же! – с надеждой пропела она.

– Мне жаль его,– чистосердечно призналась я.– Хотелось бы ему помочь, но не знаю, чем. Мои ответы порождают в нем еще больше вопросов.

– Сегодня вы опять встречаетесь?

– Да.

– Знаешь, я предупредила его, что у тебя есть парень. Не хочу, чтоб он напрасно надеялся. Все-таки он мой брат.

– Какая ты добрая,– с сарказмом парировала я, закончив разговор.

Юлька слышала нашу болтовню и поинтересовалась, кто такой Егор. Пришлось коротко посвятить ее в наши дела.

– Егор тоже ухаживает за тобой?

– Типа того,– бросила я.

– Ну, Машка, везет тебе.

Начался второй час пары. Свечение исчезло с начала лекции. Рауль, должно быть, выслеживает Горга. Неужели тот напал на мой след? Рауль уверял, что это невозможно, и я верила ему. Скорее всего, Горг искал Егора. Я еле дождалась окончания скучной лекции. Монотонный голос нашего преподавателя чуть не усыпил меня. Мы расстались с Юлькой в холле колледжа. Там она встретилась с Лешкой, который окинул меня оценивающим взглядом, прищурив глаза. Обменявшись короткими приветствиями, они с Юлькой вышли на улицу.

Я осмотрелась в поисках свечения. Вот оно, и движется вперед. Стараясь не упустить его из виду, я последовала за ним. По мерцанию прошла рябь. Не видя ничего вокруг, кроме заветного пятна, я налетела на кого-то, отскочив детским мячиком.

– Извини,– пробормотала я, поднимая глаза на пострадавшего. – Извините,– я тут же поправилась, поскольку обнаружила, что столкнулась с учителем физкультуры.

– Чернова, ты? Не узнал тебя, долго жить будешь,– пошутил он. – Куда ты несешься? Не смотришь под ноги.

– На обед тороплюсь. Простите еще раз, буду внимательнее,– я втянула голову в плечи.

Он странно посмотрел на меня, но я поскорее выскочила на улицу, куда вело меня свечение. Обогнув широкий ствол дерева, я, наконец, увидела Рауля. Он сжал мою руку и многозначительно взглянул на меня. Прикрыв веки, мы тотчас же переместились.

– Где мы? – открыв глаза, спросила я.

– У нас обед в Лондоне.

– Не может быть,– не поверила я.

Рауль рассмеялся. Я осмотрелась в поисках известных мне по иллюстрациям, достопримечательностей. Мы стояли на мостовой, и, вполне очевидно, эта река Темза. Вот Тауэрская башня, и знаменитый Биг Бен. Здорово! Рауль потянул меня за руку. Людей и машин было море, начиналось обычное деловое утро – люди спешили, машины гудели.

– Можешь попрактиковаться в английском. Спроси, что-нибудь?

Я спросила у проходящего парня сколько времени. Со снисходительной улыбкой он указал мне на Биг Бен. В самом деле, неудачный вопрос. На знаменитых часах было начало десятого. Я поблагодарила его.

– У нас немного времени, твой перерыв такой короткий,– посетовал Рауль и затащил меня в какой-то ресторан.

– Здесь, наверно, ужасно все дорого, это же самый центр.

– Не без того,– откликнулся он. – Но я в состоянии расплатиться.

Я фыркнула, и мы вместе рассмеялись.

– А разве они работают в такую рань? Ведь у них только утро.

– Как видишь. Я особый гость и лучший клиент,– он кивнул какому-то человеку.

Официант пригласил нас за заказанный столик, и предложил меню. Рауль разрешил выбирать, что захочу. Мне это было внове, я не имела опыта посещений ресторана, тем более я не знала, что за блюда скрываются под названиями в меню. Я выбрала то, что показалось самым безобидным – салат английский, суп из кур и лука порея, телятина по-шотландски, и сама его заказала. Рауль заказал, якобы себе, чай и суфле.

Мне было так весело, что я забыла на время про Горга. Я вспомнила о нем только за чаем, который Рауль любезно мне пододвинул вместе с суфле.

– Что там с Горгом? – напряженно поинтересовалась я.

– Он все там же, в Севастополе. Его следы теряются в подводных пещерах, их множество.

– Множество следов? – уточнила я.

– И следов и пещер. Он обустроил там убежище, я чувствую это. Я выслежу его, это вопрос небольшого промежутка времени.

– Ты покинешь меня сегодня?

– Нет, я в состоянии следить за ним и быть с тобой. Тем более что мне не понравился учитель, в которого ты врезалась.

– А что не так?

– Он плохо на тебя смотрел. Кто он?

– Наш физрук, Владимир Петрович. Иногда он любит пофлиртовать со студентками,– подразнила я Рауля.

Он скрипнул зубами.

– Твой перерыв закончился,– объявил он.

Расплатившись кредиткой, Рауль унес меня в колледж.

Я немного опоздала, лекции уже начались. Извинившись, я прокралась на свое место, и села рядом с Юлей. Эта пара не была такой скучной. Мы с Юлькой обменивались впечатлениями о прошедшем обеде, преимущественно она. Я же не могла похвастаться подробностями моего путешествия. Конспектировали мы мало, в основном слушали лекцию по педиатрии. Рауль отсутствовал. Зато он сразу объявился, едва началась физкультура. Очевидно, мой бойфренд ревновал. Губы сами собой растянулись в улыбке.

Урок проходил на уличном стадионе. Владимир Петрович и вправду положил на меня глаз. Откровенный взгляд блуждал по скромным выпуклостям моей фигуры и во время пробежки, и во время разминки.

Стоит заметить, что наш препод уделял особое внимание правильному старту. Его волновала наша спортивная стойка. При таком забеге старт должен был быть низкий. Возвышаясь над нами с секундомером, он давал указания. И когда наступила моя очередь стартовать, он приблизился, бесцеремонно наблюдая за моей позой.

– Не так, Чернова, убери руки за стартовую линию,– при этом он пристроил свою ладонь на низ моей спины, намереваясь опустить ее ниже, чтобы дать толчок при старте.

Это отнюдь не способствовало моему спортивному духу, и я выпрямилась, чтобы дать волю справедливому возмущению. Мириться с его заигрываниями я не намерена!

– Владимир Петрович…– только и успела сказать я.

Перед моими глазами возникло яростное лицо Рауля, который зашипел в ухо моему учителю:

– Ещ-ще раз прикоснеш-шься к ней, оторву тебе руку.

Владимир Петрович вздрогнул, его глаза чуть не выкатились наружу. Физрук не мог видеть Рауля, и бросил на меня опасливый взгляд. Он отошел от подозрительного места рядом со мной и хрипло скомандовал:

– На старт!

Я вновь опустилась, и затем пробежала свою дорожку, уложившись в норму. Владимир Петрович больше не смотрел на меня. Не знаю, что он подумал о голосе в своей голове.

После физкультуры, мы вышли с Юлькой на парковку нашего колледжа, где обычно расставались. Около моего скутера стоял Егор. Юлькин рот тут же невольно приоткрылся, как и при встрече с Раулем. Я их познакомила, и Юля сразу же попрощалась, окинув меня завистливым взглядом. Мне повезло, что она добрая, и не обидится, простит «везучую» подружку. Егор устремил на меня восторженный взгляд своих ясных глаз.

– Ты очень красивая. Тебе идет платье.

– Спасибо. Ждешь Карину?

– Да, но увидел твой скутер и захотел поздороваться. Это твоя подруга?

– Точно. Что, она тебе понравилась? – с надеждой вопросила я.

Усмехнувшись, будто услышал нелепость, парень покачал головой.

– Она хорошая подруга.

– Да, мне повезло,– вслух признала я.

– Увидимся с тобой сегодня? Ты не передумала?

– Увидимся,– пообещала я, надевая шлем на голову.

Под восхищенно-тоскливым взглядом Егора я села на скутер. Он нехотя отошел от меня. Да что это со всеми сегодня? На выезде из города появилось мерцание, и я, не раздумывая, въехала в него, и затем, выехала к себе во двор.

– Рауль, что со мной не так? – огорченно заныла я, когда мы были в доме.

– Что ты имеешь в виду?

– Все пялятся на меня сегодня, даже Карина.

– Я же говорил утром, что ты потрясающе выглядишь.

– Сменю-ка я платье,– недовольно покачала я головой.

– Зря, тебе так идет,– расстроился он.

– Я чувствую себя под постоянным прицелом взглядов.

– Ты привыкнешь,– убеждал Рауль.

– Ну, уж не сегодня, мне нужна передышка.

Решительно выудив из шкафа джинсы и к ним серую рубашку, я побежала в ванную переодеваться. Пять минут спустя я застала Рауля в застывшей позе, словно он прислушивался к чему-то. Я тоже замерла, соображая, что же случилось.

– Мария, мне надо отлучиться. Горг где-то рядом. Ничего не бойся, он не видит тебя. Помни, ты для него в другом времени.

Рауль исчез, оставив меня в жутком беспокойстве. Легко сказать – ничего не бойся! Я бесцельно носилась по комнатам, не зная, куда себя деть и на чем сосредоточиться. Чем больше я суетилась, тем большее волнение испытывала. Надо собраться, успокоиться. Мне стало легче, когда на кухне я почистила картошку. Затем решила ее пожарить, чтоб уж совсем отвлечься. Уроки я делать не могла, потому что мои мысли сразу же возвращались к опасной теме. Лучше сосредоточиться на домашних делах. Мои руки уже пылесосили ковер в гостиной и диван. После этого мои ноги понеслись на огород за помидорами для салата. А я сама? Моя голова? Мой умственный центр, так сказать? Голова не работала. Вовсе.

Услыхав громкий свист, я чуть не выронила миску с томатами. Около нашего огородного забора на мотоцикле Егора сидел Иван. Он раскатывал по улицам поселка, демонстрируя свое умение и крутой мотоцикл. Оправившись от испуга, я разозлилась.

– Привет, Машка! – заорал он. – Хочешь, прокачу?

Его карие глаза светились от возбуждения своей значимостью.

– Нет, спасибо,– чуть не рявкнула я на него. – Катись дальше.

– Жаль! – кричал Ванька так, что наверно слышно было на всю улицу. – Тебя больше никто не прокатит! Ты же с Егором больше не дружишь?

Ванька заржал, а я закатила глаза. Может, подойти и дать ему пинка?

– Пошли со мной сегодня в кино!

– Найди себе кого-нибудь по возрасту,– сердито посоветовала я.

– Зачем мне кого-то искать, мне ты нравишься. Я серьезно, пошли в кино.

– Если ты сейчас не уедешь, я кину в тебя помидором,– я злилась на него за свой испуг и его бесцеремонность.

– Ну, ты и тигра,– снова рассмеялся он. – Пока. Еще пожалеешь, что не пошла со мной,– беззлобно посмеивался он. Завел мотоцикл и с ревом укатил.

Почему он меня всегда так бесит? Глупый шестнадцатилетний подросток, и больше ничего. «Как и его сестра»,– добавила я в раздражении. Похоже, из них только Егор нормальный. Я осеклась, подумав о нормальности Егора. Уж, точно, он – самый не нормальный.

С ожесточением я резала помидоры на салат, пока не появилась мама.

– Маша, ты опять готовишь? Оставь, я все сделаю сама. Ты же вчера готовила, занимайся своими делами, погуляй.

– Я уже все сделала, мама. Садись, за стол.

После ужина зазвонил мой мобильник. Я помчалась в комнату, надеясь, что это Рауль. И почему я сама не догадалась позвонить ему? Но это был Егор, он уточнял, когда можно ему прийти. Возможно, через час я способна буду его видеть. Закончив разговор с Егором, я отыскала номер Рауля и с замиранием сердца набрала его. Один, два, три гудка. Мое сердце билось быстрей. Наконец, бархатный голос ответил на выдохе:

– Мария? У тебя что-то случилось?

– Рауль, где ты? С тобой все хорошо? Когда я тебя увижу?

– Скоро освобожусь, красавица. Проверю еще одно место, это займет минут двадцать-тридцать.

– Я люблю тебя,– тихо шепнула я в трубку.

– Я тоже люблю тебя.

Я присела на кровать с задумчивым видом. Но тут мой мобильный зазвонил снова. В этот раз папа.

– Папа, привет! – обрадовалась я.– Как ты там?

– У меня все хорошо, Машка. Рассказывай, как учеба, как жизнь?

– Все отлично. Задают много уроков, а так ничего. С английским я справилась, теперь проблем не будет,– тараторила я.

– Молодец, Машка. На скутере ездишь?

– Ага.

– Будь осторожна, не гони. И шлем надевай.

– Ладно, пап.

– Что, Егор не объявлялся?

– Он тут уже несколько дней. Скоро уезжает обратно,– я старалась придать своему голосу жизнерадостной бодрости.

– Будь с ним осторожна, дочка.

– Конечно, пап. Маму позвать?

– Нет, я ей позвоню попозже. Пока, Маша, целую.

– Пока, папа.

Его звонок обрадовал меня, я соскучилась. Я шагнула в гостиную, где мама смотрела телевизор.

– Папа звонил только что. Сказал, что тебе перезвонит.

– Ой, а где мой телефон? – встрепенулась мама и огляделась. – Набери-ка его, Машенька.

Я вызвала ее номер, но гудка нигде не было слышно. Через полминуты кто-то ответил:

– Таня, это ты?

– Алло, это Маша. А где находится телефон?

– Маша, я тебя не узнала. Это тетя Марина. Твоя мама забыла телефон в магазине, он у меня дома, пусть заберет его.

– Спасибо, тетя Марина.

Мама все слышала и стала собираться за телефоном.

– Ты дома будешь?

– Во дворе, если Егор зайдет.

– Вот и отлично,– изрекла мама и ушла.

Я вернулась в комнату и упала на кровать. Закрыв глаза, мне вспомнился утренний Лондон. Вот бы с Раулем побродить там по улицам. Он прав, у нас так мало времени, и все оно заполнено суетой. Кто-то и где-то умеет создавать целые миры, а мы тут беспокоимся о пропитании, поездках в город, выясняем отношения. Должно быть что-то большее, чем повседневные хлопоты. У Рауля на попечении целый мир, о себе ему думать некогда. Он лечит, спасает, заботится, проявляет любовь и доброту. Я бы смогла так?

Мои размышления были прерваны.

– Мария, ты спишь?

– Рауль! – я вскочила. – Наконец-то.

В радостном порыве я просто приклеилась к нему, не желая отпускать от себя. С каждым разом мне все труднее обходиться без него. Рауль не вырывался из моих объятий, но и сам бережно прижимал меня.

– Маша, ты делаешь меня счастливым,– признался он. – Но я не заслуживаю такого внимания.

– Ты заслуживаешь большего,– не согласилась я.

– Ты идеализируешь меня, девочка,– мягко засмеялся он.

– Пусть так. Расскажи, где ты был?

– Я проследил Горга от пещер до дома Карины и обратно. Он двигается незаметно, так же как и я. Но я его все равно поймаю. Сегодня или завтра.

– Мне страшно за тебя. Он может причинить тебе вред?

– Уже не может. Только он беззащитен передо мной.

Мои руки устали держать его так крепко, и я ослабила объятья. Рауль прижимал меня по-прежнему с нежностью.

– Жалко, что ты не ешь.

– Почему? – мое высказывание снова рассмешило его.

– Мне хочется угостить тебя ужином или обедом. Сделать что-то для тебя, подарить что-либо. Но я ничего не могу придумать, ты ни в чем не нуждаешься. Мне даже нечем порадовать тебя.

– Ты не права, милая. Ты для меня – самый ценный подарок, ты – мой нежданный сюрприз, ты – моя радость. Мне больше нечего желать. Единственное мое желание – быть с тобой и по возможности в равных условиях.

– Как это?

– Или я человек или ты основатель.

– Разве такое возможно?

– Не знаю, Маша, но помечтать не вредно,– печально усмехнулся он. – А где твоя мама?

– Забыла телефон у тети Марины и ушла за ним.

– Значит мы одни?

– Да, но скоро придет Егор. Я обещала ему встречу. Ты не сердишься?

– С чего бы? Я сопереживаю парнишке.

– Он собирается составить тебе конкуренцию,– предупредила я.

Рауль от души захохотал.

– Пусть попробует. Накал страстей, адреналин, соперничество – когда-то это было лучшим развлечением. Давно не упражнялся.

– А ты меня не ревнуешь?

– К Егору? Нет. Он хороший парень. И если бы не Горг и не я, ты могла бы быть с ним.

Моя нижняя губа обиженно выпятилась, и лицо уныло вытянулось, мне хотелось, чтоб Рауль меня приревновал.

– А к физруку? – вспомнила я сегодняшний случай.

Рауль при воспоминании о нем опять скрипнул зубами.

– Я готов был убить его,– признался он с отвращением. – Но не из ревности, а за его мерзкие помыслы. Если он позволит себе такое еще раз, я исполню угрозу.

Таким воинственным Рауля я еще не видела. Мне захотелось отвлечь его от неприятных мыслей, и я обняла его за шею, запустив пальцы в мягкие шелковистые волосы. Его черные глаза еще полыхали гневом, но под моим взглядом начали таять, таять вместе со мной, излучая мягкое тепло. Подобно солнцу в мире Рауля; оно тоже изливало мягкий свет и тепло, и никогда не слепило глаза. На него можно было смотреть, не боясь ослепнуть. Может, поэтому изначально его имя было Ра-Оль?

Я поцеловала мягкую бархатную кожу шеи, спускаясь губами вниз, до распахнутого ворота рубашки. Рауль замер. Громкий стук его двойного сердца раздавался в моих ушах, и клянусь, я ощутила, как его ноги тоже ослабели. Мы рухнули на кровать. Вернее, Рауль рухнул, утянув меня за собой и устраивая на себе сверху. Его длинные пальцы стиснули мое лицо так, что я не могла шевельнуться. Он страстно поцеловал меня в губы, по-настоящему, пока у меня не поплыло все перед глазами. Мой контроль стремительно испарялся, и Рауль проворно отстранил меня, тяжело дыша. Со стоном он прижался к моему лбу и аккуратно переместил меня, уложив рядом с собой.

– Какая ты сладкая,– мечтательно протянул он.

Моя голова все еще кружилась. Рауль повернулся ко мне и нежно погладил мою раскрасневшуюся щеку, водя кончиками пальцев от скул до подбородка. Это было так приятно, но никак не способствовало восстановлению моих мыслительных процессов. На губах чувствовался привкус поцелуя.

– Такая нежная, чувствительная,– шептал он.

Я прижала его ладонь к своим губам, поглаживая тонкие пальцы.

– У тебя пальцы как у музыканта, длинные и гибкие,– заметила я, рассматривая его кисть.

– Так и есть,– безмятежно улыбнулся он.

– Ты играешь? На чем?

– Много на чем.

– Я не знала, ты ни разу не говорил и не играл мне,– упрекнула я.

– У меня немало секретов.

Помолчав, он неохотно проговорил:

– Егор пришел, я чувствую его.

– Хочешь, я останусь с тобой и никуда не пойду?

– У нас вся ночь впереди, любимая. Иди, парень мучается, сомневается, в нем кипят страсти. Если ты не против, я побуду рядом.

– Когда это я была против?

Я нехотя поднялась с кровати и пошла во двор. За калиткой стоял Егор, не решаясь войти. Он увидел меня и настороженно проговорил:

– Привет, только что хотел позвонить тебе.

– Заходи, Егор. Пойдем в сад?

– Давай,– согласился он.

Я снова села на качели, а Егор присел на скамейку.

– Как прошел день? – спросил он.

– Как обычно. А у тебя что нового? Какие вопросы ты припас для меня?

Принятие решения быть помягче с Егором обязывало следить за своим тоном. Рауль находился рядом, и я ничего не опасалась, вся моя поза выражала расслабленность и покой. Егор искренне улыбнулся, оценив мое расположение. Его добрая и открытая улыбка совсем не походила на ту, которая ввергала меня в полное безволие и беспомощность, ослепляя мое сознание.

– Какие цветы ты любишь?

– Что?!– я чуть не свалилась с качелей.

– Я хочу узнать, какие цветы тебе нравятся. Я припас такой вопрос,– улыбался Егор.

– Зачем тебе это знать?

– Я же говорил, что хочу узнать о тебе побольше. Это самый безобидный вопрос, неужели не ответишь?

– Ну, мне нравятся разные цветы,– растерянно призналась я,– лишь бы пахли: и розы, и пионы, и ландыши, и даже сирень.

«Но самые любимые – полевые цветы, которые даже в букет не соберешь, аромат которых ненавязчивый, но его никогда не забудешь»,– подумала я, но вслух не сказала. Такое я могла сказать только Раулю, ведь он пах этими цветами и травами, вызывая во мне легкое головокружение.

Егор кивнул и продолжил:

– А какие книги ты любишь читать?

– Ну, в основном, русскую классику – Чехов, Достоевский, Тургенев. Еще люблю английскую литературу, но мне кажется, ее все любят, например, Конан Дойл, Шарлотта Бронте или Вудхаус. Люблю фантастику. А ты что любишь читать? – задала я встречный вопрос, намыливаясь остудить его пыл к расспросам.

– Я тоже люблю фантастику,– уклонился он, догадываясь о моих замыслах, и собрался задать очередной вопрос. Но тут у меня в кармане пиликнул сотовый.

– Алло? – отозвалась я, даже не взглянув, кто звонит.

– Мария, мне срочно нужно отлучиться. Черт бы побрал этого Горея! Он в гостях у Джека, и снова что-то не поделил с хищниками. Ему нужна моя помощь, но я уже не уверен, что хочу ее оказывать,– с мрачной язвительностью проговорил Рауль. – А Егор молодец, я не догадался подарить тебе цветы. Прости. Не развил в себе такой человеческой привычки. Я отлучусь ненадолго, ничего не бойся, родная,– и отключился, не дав мне и рта раскрыть.

Егор с интересом следил, как я разговаривала, вернее, слушала по телефону. Интересоваться, кто звонил, было неудобно, но любопытство читалось в его глазах.

– Какие-то неприятности? – все-таки он решил выудить из меня немного информации.

– Нет, с чего ты взял?

– Твое лицо потемнело.

Какой он наблюдательный, все замечает. Надо перехватить инициативу в свои руки. Я сильно качнулась на качелях.

– Что, Карина сильно тебя эксплуатирует? – бровь Егора удивленно изогнулась. – Я слышала, ты уроки ей делаешь, на мотоцикле возишь, еще Ивану помогаешь.

– Ерунда, это такой пустяк, не стоит никаких усилий.

Егор стал серьезным и замялся. Он поднялся с низенькой скамейки и размял ноги.

– Если честно, я все это хотел бы делать с тобой, и уроки, и на мотоцикле.

– Ну-у, нет,– протянула я, этот сценарий мне не понравился.

– Маша, я вижу, что ты стараешься избегать меня, и я не навязываюсь. Но мои чувства и желания остаются при мне.

– Какие чувства, Егор? Мы были знакомы с тобой три дня, и сейчас – четыре, это слишком мало, для возникновения каких-то чувств. Я уже не верю в любовь с первого взгляда.

– Возможно для глубоких чувств – этого мало, но для возникновения симпатии, интереса, желания узнать тебя получше – этого достаточно. И ты сказала «уже», значит, у тебя был печальный опыт. Может, поделишься своим огорчением? Вдруг это и меня касается?

Егор преодолел небольшое расстояние между нами и осторожно опустил руку на мое плечо, участливо глядя мне в глаза. Я повела себя как психопатка: вскочила резко с качелей и грубо отшвырнула руку Егора со своего плеча. Моя непроизвольная реакция повергла меня самою в шок, я открыла рот, чтобы извиниться, но Егор опередил меня:

– Боже мой, Маша, по твоим словам, мы знакомы так мало, но ты боишься меня! – огорченно воскликнул Егор. – Что я мог сделать тебе? Я себя знаю, и мне в голову не приходит ничего, полный ноль. В твоем взгляде возникает паника, едва я касаюсь тебя. Я что, бил тебя током при прикосновениях?

– Прости меня, пожалуйста, Егор, прости. Я не могу объяснить тебе…– начала я свое оправдание.

– Брось, Маша, объяснить можно все. Хотя бы намекни, что случилось с нами? С нашей самой первой встречи на море при виде меня, у тебя в глазах нарастает страх, если не ужас, будто я монстр или ядовитая змея.

Его глаза сверкнули, обжигая, вырвавшейся на свободу болью. Мне было обидно, что я не совладала со своими страхами и расстроила Егора. Рауль бы сдержался. В очередной, сотый раз я подумала, что Егор был не виноват в том, что сделал Горг. Я взяла его руку, и, заглянув в глаза, постаралась убрать выражение страха, надеясь, что во взгляде будет видно мое раскаяние и сожаление за грубый поступок.

– Прости меня, Егор. Я веду себя непонятно и странно.

– Маша, объясни мне, пожалуйста. Я чувствую, что этому есть причина. Ты мне очень нравишься, но твое поведение, вернее, реакция на меня, заставляет чувствовать себя негодяем. Я начинаю сходить с ума. Скажи, что я сделал тебе?

Егор практически умолял меня, и это было так искренне, что тронуло меня. Но как я могу дать ему объяснение, если оно настолько неправдоподобно, нереально? С другой стороны, это касается и его, поскольку он является частью тайны. Рауль позволил рассказать Егору все. Мой виноватый взгляд исследовал его лицо – вот, он ждет ответа, и глаза его блестят от отчаяния или слез. Горг был не способен на такое, Егор оказался добрым и отзывчивым, я действительно интересовала его. Он ожидает разъяснений, он чувствует связь между нами, он испытывает боль и сожаление за чужой проступок, хотя и не знает за какой. Я должна ему, и я решилась.

– Егор, это все очень странно, ты не поверишь в то, что я скажу.

Он внимательно смотрел мне в глаза и ждал моих признаний.

– Маша, я постараюсь понять, скажи мне. Твое поведение не поддается моей логике. Я допускаю, что здесь есть странность. Скажи мне, пожалуйста,– настаивал он.

– Когда мы встречались в прошлый твой приезд, ты был другим…– тихо заговорила я.

Брови Егора красноречиво изогнулись, но он не перебил меня, терпеливо ожидая продолжения.

– Понимаешь,– я перешла почти на шепот,– ты был не Егор, а другое существо. Я не знала этого.

Глаза Егора расширились, и он выпустил мою руку.

– Ты хочешь сказать, что в меня вселился демон?

– Нет, не демон,– я энергично покрутила головой, прогоняя эту нелепую мысль,– другое существо, из другого мироздания. Он не был похож на тебя. Ты добрый, а он – нет. Но он был красив, и ты весь блестел от этого.

– Это как? Я выглядел по-другому?

– Немного. Заметила только я. Ты был ярче и привлекательней, твоя улыбка и глаза буквально сияли и завораживали, и ты притягивал взгляд женщин.

Егор шумно выдохнул. Трудно понять, поверил он мне или нет, и что он думает по поводу моего описания его внешности. Его лицо выглядело отрешенным, и по глазам ничего нельзя было прочесть. Я прервала свой рассказ, давая ему возможность обдумать мои слова.

С отсутствующим видом он задумчиво заговорил:

– Я воспользовался своей яркой внешностью, или способностями, и попытался соблазнить тебя? Так?

Егор был умен, как он быстро все понял! Я утвердительно кивнула, но мне тоже неловко было смотреть ему в глаза.

– Расскажи еще, что было. Мне надо знать, я должен понять, вспомнить.

– Ты веришь мне?

– Это пока единственное объяснение, которое все ставит на свои места. Я напугал тебя тогда? Я что-то сделал с тобой?

– Это существо пыталось овладеть мной ради достижения своих безумных целей, создать новую жизнь. Я видела его, он вырвался из тебя. Он был огромный, сверкающий и мощный.

– Как… как ты пережила это, как ты справилась?

– Мне помогли…– тихо призналась я, все еще поражаясь тому, как Егор быстро все уяснил и спокойно воспринял. И, кроме того, он волновался не за себя!

– Могу я узнать, кто помог тебе?

– Один человек,– мне не хотелось рассказывать о Рауле.

Понимание промелькнуло в глазах Егора, одновременно с болью.

– Это ОН? Твой парень? Тот, кто есть у тебя.

– Да.

– Он спас тебя, и за это ты его любишь. Я напал на тебя, и за это ты меня… избегаешь,– Егор помолчал, и медленно добавил:

– Я полагаю, что с таким сверхсуществом человек бы не справился. Значит, он также не человек,– рассуждал он. – Маша, но ведь это тоже может быть опасно для тебя!

– Нет! Он не такой, он добрый и умеет любить.

– Маша, ты такая наивная и простая. Кто угодно может воспользоваться этим.

– Только не он!

– И не я! – с горячностью воскликнул Егор. – Я бы никогда не сделал этого! Это так противно и гнусно. Я чувствую себя подонком. И самое дрянное то, что хоть я и не причастен к этой истории, я не могу ничего исправить, хотя и хотел бы. Маша, есть ли способ сделать так, чтоб ты меня не боялась?

Я задумалась. Теперь Егор все знает, может в наших отношениях станет все яснее и проще? Егор так переживал за меня и был так искренен, что мне хотелось бы относиться к нему без предубеждения.

– Да, Егор, со временем это пройдет, я привыкну. Теперь, когда мы все выяснили, непременно станет легче. Я понимаю умом, что ты не виноват, но мое тело помнит те прикосновения, и реагирует по-своему. Не обижайся на меня.

Взгляд Егора потеплел, из него исчезло напряжение. Он смотрел на меня странными глазами, может, не до конца веря в происходящее.

– Маша? Это существо, что было во мне… кто он? Ты точно знаешь, я вижу это в твоих глазах. Как его звали?

Мне не хотелось называть его, это было болезненно как всегда, и я обреченно проговорила:

– Это был основатель, его звали Горг.

– Горг? – с сомнением переспросил Егор. – Горг,– задумчиво повторил он, и затем прокричал:

– Горг!

От его восклицания меня словно парализовало. Тело Егора мелко затряслось, глаза закрылись. Я жутко испугалась.

– Егор?! Что с тобой? Егор, что случилось?

Дрожь била Егора по всему телу, и я не знала, что с ним. Может, это припадок? Я схватила его за плечи и встряхнула, надеясь привести в чувство. Сильная рука стиснула мою кисть, и я оцепенела от ужаса, я почувствовала другое прикосновение, из которого не могла вырваться. Теперь было слишком поздно! В голове все поплыло, и, теряя сознание, я успела заметить мерцание Рауля, и светящиеся яркой синевой открытые глаза Горга, который счастливо улыбался.

В чувство меня привели сырость и прохлада, но глаза я побоялась открыть. Я помнила все, что произошло, и знала, что я в другом мире, но не в мире Рауля. Мое безвольное тело покоилось на чем-то мягком, и сквозь опущенные веки проникала темнота. До меня донесся довольный знакомый смешок, и мои веки затрепетали. Сквозь ресницы я разглядела знакомый силуэт.

– Как славно, что мы встретились,– посмеивался Горг. – Я уж совсем отчаялся тебя найти. Я скучал! – обвиняюще заявил он. – Где этот недоумок прятал тебя? Как ты его называешь? Ра-Уль? Ха-ха-ха! – его смех был похож на лай, превращаясь в утробный рык. – Какое идиотское имя!

Я лежала в темноте на огромной кровати, не смея шевельнуться, и, несмотря на темень, могла видеть Горга, его лицо. Оно было четко очерчено, как на картине. От его кожи исходило голубоватое свечение, и благодаря абрису, контуру и фону из тусклых камней его фигура была детально прорисована. Горг был все также потрясающе красив: из-под темных ресниц глаза лучились невозможной голубизной, губы красиво изогнулись в издевательской улыбке, белоснежные зубы искрились. Это был не Егор, а Горг.

– Ты знаешь, Маша,– он уселся на кровать рядом с моей головой,– мне, правда, тебя не хватало. Братец был не прав, когда обвинил меня в отсутствии любви. Твоя пропажа причинила мне боль. Но, хорошо, что я подстраховался,– он провел пальцами по моим волосам, отчего волнительные импульсы, словно искры, прошлись по всему телу, и я судорожно вздохнула. – Ты стала еще красивее. Что он с тобой сделал?

Горг продолжал гладить мою голову, пристально изучая меня, и мне было непросто сосредоточиться на своих мыслях. Меня мучил страх не только за себя, но и за Рауля, за маму, даже за Егора.

– Где мы? – выдавила я из себя вопрос.

На мгновение искры в моем теле прекратились, Горг отвлекся.

– Мое временное жилище,– неохотно произнес он, и помещение осветилось свечением, исходившим из его тела. Я увидела нечто похожее на огромную пещеру. – Братишка не найдет нас здесь,– он насупился, вспоминая что-то. – Мне не нравится его дурацкое имя.

Пещера Горга была пуста и уныла, и ничего в ней не было, кроме новенькой кровати, на которой я лежала. Он заметил ту брезгливую осторожность, с которой я разглядываю закутки пещеры, и что мне здесь не нравится.

– Я же сказал, что это временное жилище. Все изгнанники живут скромно. Но скоро все изменится, любовь моя, скоро мы станем одной семьей, единым целым, мы уйдем отсюда.

– Отпусти меня, Горг,– умоляющим, дрожащим голосом упрашивала я.– Ты можешь жить и без меня, можешь создать себе подобную сам. Зачем я тебе?

– Ты много знаешь,– удивленно и мягко протянул он. – Но я уже создал тебя, зачем мне кто-то еще? Не надо меня бояться, любимая.

Он улегся на кровать рядом со мной, и улыбнулся мне в попытке успокоить. Где же Рауль, что он сейчас делает? Наверняка он находится на грани помешательства, потеряв меня. Я не сомневалась, что Рауль в данный момент безумно мечется в поисках меня. Он изучил эти пещеры, но успеет ли он найти мрачное прибежище? Я даже не представляла, сколько у меня осталось времени до того, как Горг захочет совершить задуманное.

– Что ты собираешься сделать со мной? – мое сердце билось от страха так громко, что в голове слышался непрерывный стук.

– Тише, тише, успокойся, красавица,– зашептал Горг, прижимая меня к себе,– я не хочу причинить тебе вред. Не для этого я так упорно и долго трудился. Я потерял много человеческой плоти, прежде чем разобрался, в чем именно моя ошибка. На этот раз все будет по-другому. Мы станем обыкновенной человеческой парой, ну, почти обыкновенной, мужем и женой.

Он ласково обвел пальцами контур моего лица, и его прикосновения вновь вызвали волну влечения. Мысли расплывались, утекая внутрь моего растопленного сознания, заглушая протесты разума и чувство самосохранения. Я уже нуждалась в его прикосновениях. Я прижалась к нему всем телом, тяжело дыша. Его руки обвили меня, и он поцеловал мой лоб. Мне хотелось большего, и ни о чем другом я не могла и не хотела думать. Мои губы уже прижимались к его лицу, скользя от подбородка вверх к его виску. Мне казалось, что я целую божество, мне не терпелось отдаться ему полностью. Я искала его губы. Он тихо засмеялся, и слегка отстранился.

– Не торопись, любовь моя, надо чуть-чуть подождать, мы еще не готовы. У нас есть немного времени для прелюдии. Мне тоже не терпится отдаться тебе полностью,– он держал мое лицо в своих ладонях, не допуская меня к своим губам, шепча на ухо все эти слова, которые сводили меня с ума.

Не имея возможности добраться до его лица, я уткнулась ему в шею, и стала целовать ее, спускаясь к груди. Безумные желания овладевали мной, делая неспособной думать о чем-то еще, кроме как слиться и раствориться в Горге.

– Полегче, Маша, остынь немного, еще не время,– шептал Горг, вновь сдерживая мои порывы своими сильными руками. Но его вкрадчивый голос и дразнящие интонации пульсировали в моей голове, искажая эти слова: «Давай, продолжай, еще, еще». Это мучило меня, разрывая от сильных желаний мой мозг.

– Чего ты ждешь? – прохрипела я, не узнавая свой голос, он был похож на звериный рык.

– Небольшого природного явления, моя красавица,– его вкрадчивый голос обволакивал мое сознание, и я с трудом понимала, что он говорит. – Всего лишь полнолуния. Давай потерпим, чтобы все получилось правильно. Я не хочу, чтобы ты пострадала, меня утомили потери.

– Я хочу тебя прямо сейчас,– рычала я, делая попытки вырваться из его крепких рук.

Он довольно рассмеялся.

– Мне это нравится. С нетерпением жду такой возможности, но чуть позже, моя королева, я буду весь твой,– он немного ослабил хватку, и ток импульсов, исходящих от его кожи на мгновение прекратился. – Мне интересно… меня мучит ревность…, ты с ним тоже такое проделывала? С моим братишкой?

Способность думать не только о Горге вернулась ко мне, и его вопрос о Рауле ярко осветил все уголки моего разума. В моем воспоминании возникло прекрасное лицо, с любящим взглядом настолько ясно, что слезы отчаяния застилали мои глаза. Я лежала в темноте, рядом с ненавистным Горгом, насильно обожая его, а любимый Рауль был где-то вдали от меня, страдая еще сильней, чем я, потому что не мог мне помочь. Уже зная Рауля, как он трепетно относится к чужой жизни, к свободе воли и выбора, я понимала, что он на грани ярости. Вдруг он не совладает с чувством гнева и мести? Тогда его человеческая оболочка разлетится в прах, увлекая за собой и весь созданный им мир. Спасая меня, он может разрушить все, чем он жил. Эта мысль разрывала мое сердце.

Горг ждал ответа, удерживая мое лицо рядом со своим, обжигая меня льдом сверкающих глаз.

– Ты обнимала, целовала его? А он тебя? – вкрадчиво мурлыкал Горг, но в его голосе слышалась угроза. – Скажи мне, но не лги, ложь я определю сразу.

– Раулю не надо прибегать к таким дешевым штучкам, как твои, он не щеголяет недостойными способностями. Он умеет любить по-настоящему.

Взрыв резкого хохота испугал меня, и я замерла.

– Опять любовь,– обреченно и расстроенно протянул он. – Разве я не люблю тебя? Я оберегал тебя с самого рождения. Ты выросла в заботливой семье, ни в чем не нуждалась, никогда не болела, и никто не причинял тебе душевных ран.

– Кроме тебя,– уточнила я.

– Ну да,– он смаковал каждое произнесенное им слово. – Я всколыхнул твои чувства.

– Ты меня убьешь, Горг?

– Не-ет,– тихо засмеялся он,– я старался не для этого. Но мне нравилось больше, когда ты считала меня Егором, в твоем голосе было столько нежности и заботы, что это каждый раз умиляло меня.

– Я не знала тогда, что ты не был Егором.

– Теперь знаешь, но можешь меня так называть снова, мы ведь с ним так похожи, и я тебе нравился, я помню это, я знаю это, Маша,– горячился он. – Я испытываю к тебе странные чувства, я не хочу, чтобы ты пострадала, я буду нежен с тобой, я буду беречь тебя, ты мне не безразлична. Разве это не любовь? Мы будем всегда вместе… в моем мире. Я создам его для тебя.

Я внутренне передернулась, стараясь скрыть свое отвращение, ведь он читал мои чувства так же легко, как и Рауль. Не осмеливаясь вывести Горга из равновесия, я переживала, что он опять начнет испытывать на мне свои чары. Осматривая его серую пещеру, я с содроганием представила такой же серый тоскливый мир, мир Горга.

– Что ты хочешь сделать со мной, … Егор?

Я отважилась исполнить его ребяческую просьбу об имени, чтобы подстроиться под его настроение, и оттянуть пугающую перспективу. Я знала, Рауль ищет меня, и спасет, я верила ему. Взгляд Горга потеплел.

– Ничего особенного, любимая. Как я сказал, мы станем мужем и женой в полнолуние. Мы будем единым целым, надеюсь так долго, пока ты не родишь обыкновенного ребенка. Мне все равно кого, мальчика или девочку. Мы будем семьей и новым миром.

– Значит, я все-таки умру? – цепенея от этих ужасных фантазий, спросила я.– Рауль говорил, что это погубит меня, разорвет на части.

– Очень возможно, что с ним так и будет,– он радостно захихикал. – Но я принял меры, с нами такого не случится. Мы дождемся полнолуния, и ты сама все увидишь. Мой братишка мало чему научился, он всегда был лишь вторым.

– Мне страшно, Егор,– продолжила я свою игру, стараясь добыть больше информации, хотя мне было жутко на самом деле. – Скажи, как ты это устроил?

Чтобы выглядеть убедительней, я прислонилась щекой к его груди. Он тут же прижал меня и погладил по голове, отчего проклятая пульсация вновь разлилась по всему телу. Я уже испугалась, что снова лишусь своей воли, как все закончилось. Видно, Горг сосредоточился на другом.

– Не бойся, милая, все будет хорошо, мы будем любить друг друга, сколько захотим. Ты будешь жить, я не позволю, чтобы с тобой случилось такое несчастье как смерть. В тебе есть небольшая порция моей сущности, как и в Егоре. Это не позволит нам убить друг друга. Нужен только лишь небольшой штрих, немного яркости. Не солнца, нет, это для твоего героя, а мягкого лунного света. Он не додумался до этого. В вашем мироздании так темно. В моем мире все сияло от света, и различных его источников. У вас же – трудно раздобыть то, что необходимо для работы. Когда так мало света, мало и игры. Разве можно создать что-то стоящее, не имея при этом необходимого материала.

– Егор,– дрожа от страха, вопросила я,– а когда будет полнолуние?

Этим безобидным, с моей точки зрения, вопросом, я все испортила. Лучше б я не спрашивала, он все извратил, приняв мой страх за страсть и нетерпение.

– Очень скоро, любовь моя,– он потянул меня за плечо, и, держа другой рукой за талию, уложил на себя сверху.

Острая волна желания пронеслась по телу, концентрируясь внизу живота, и в очередной раз поразила мой разум, отметая инстинкт самосохранения. Не желая ждать, я целовала его шею и усердно старалась справиться с пуговицами его рубашки. Он откликнулся мгновенно, и стал расстегивать мою блузку, одновременно целуя мое лицо. Это возбудило меня до безумия.

– Не останавливайся,– страстный шепот ощутимо прошелся от головного мозга по позвоночнику,– сейчас начнется.

Я почти не понимала его слов, стягивая с него рубашку, и снимая свою. Он был так красив! Его глаза сияли ярким синим пламенем, они буквально светились. От тела исходило голубое свечение, и оно стало усиливаться, озаряя его пещеру. Я заметила, что мое тело тоже излучает свет, но не такой яркий, а мягкий желтоватый, словно моя кожа подсвечивалась изнутри. Мои пальцы пробежались по его груди, такой гладкой и упругой, что я тут же припала к ней губами. Горг подтянул меня повыше, и наши лица оказались рядом.

– Пора,– шепнул он, и волна новой страсти захлестнула меня.

Я прильнула к его губам, вызывая ответный поцелуй. Он мягко откликнулся, одновременно стараясь стянуть с меня джинсы. Я стала проявлять больше активности, мне хотелось серьезного поцелуя.

Вдруг, вся пещера заполнилась таким ярким лунным сиянием, что это на миг отвлекло меня от Горга. Вскинув голову в желании определить источник света, я увидела, что верх пещеры отсутствует и над нами висит полная желтая луна, а от наших тел врезаются в луну два снопа света – синий и светло-желтый. Горг не разрешил мне досмотреть, что там происходило в ночном небе. Он жадно впился в мои губы, раскрывая их, и мой рот наполнился чем-то горячим. Страха не было, я испытывала только одну потребность – отдаться ему полностью, невзирая на то, что это убьет меня. Мой живот охватило пламя, обжигая меня изнутри, но это не было болезненным.

Внезапно раздавшийся взрыв оглушил меня, и мое сознание, угасая, успело запечатлеть, что пещера превратилась в пыль, которая закружилась над нами в лунном свете.

Конец первой части.

Часть вторая.

Реальности сна.

ПОТЕРЯ

Из груди вырвался слабый стон, голова пульсировала от боли, и было страшно открыть глаза. Но я жива!

– Маша! – голос моей мамы, близкий к истерике, заставил открыть глаза. – Маша, что произошло?! Егор, что ты с ней сделал?

Имя Егора тут же привело меня в чувство. Он здесь?! Где я? Почему здесь мама? Мое тело мгновенно приняло вертикальное сидячее положение, и я обнаружила две вещи. 1) Я лежала на траве в своем саду, рядом с качелями, и 2) я была без рубашки и в расстегнутых джинсах. Егор покоился на спине с открытыми глазами по другую сторону качелей. Он тоже был без рубашки, но (какое облегчение!) в джинсах. Медленно покачиваясь, он попытался подняться. На растерянном лице парня читалось полное непонимание произошедшего. Мой рассудок вернулся ко мне гораздо скорее.

В темном ночном небе прорезалась полная луна бледно-желтого цвета, освещая наши лица. Убийственную тишину нарушали безобидные звуки сверчков. После своих обвинительных слов, мама застыла в шоке. По ее глазам я видела, что она оценила ситуацию по-своему: Егор решил совратить меня. Что еще она могла подумать?

– Маша, ты можешь объяснить, что здесь произошло? Что он сделал? – ее гневный взгляд нацелился на Егора.

– Мама, он не виноват… я сама…– начала оправдываться я, застегивая молнию на джинсах, и тут заметила рядом с качелями огромную толстую ветку, упавшую со старой яблони. – Мама, на нас упала ветка, и на меня что-то нашло… Я сама раздела Егора. Он тут ни при чем.

Мама дикими глазами посмотрела на меня, не веря ни единому слову.

– Немедленно домой! А ты! – обратилась она к Егору, с дрожащими губами. – Иди к себе! И чтоб я больше здесь тебя не видела. Был бы тут отец, он поговорил бы с тобой по-другому.

Егор ошалело взирал на нас, и не мог произнести ни слова. Он сделал пару шагов, покачнулся и внезапно упал навзничь.

– Егор? – я подбежала к нему, бросившись рядом на колени.

Теперь я его не боялась. Я чувствовала, Горг исчез надолго. Рауль поймал его в свою ловушку, мне нечего больше опасаться. Только, где Рауль? Свечения нигде не было видно. Моя ладонь легла на лоб Егора. Он был в холодном поту и без сознания.

– Маша, отойди от него,– приказала мама.

– Мам, ты что, не видишь? Ему плохо, он без сознания. Я же говорю – на нас упала ветка… Может, у него сотрясение мозга. Принеси лучше нашатырный спирт, мне надо привести его в чувство.

Мама ушла в дом, а я нащупала пульс на руке Егора. Пульс был слабый. Может вызвать «скорую»?

– Егор,– прошептала я, склонившись над его лицом,– ты меня слышишь?

Он не отозвался, даже веки не дрогнули. На улице было по ночному прохладно, но я не мерзла, несмотря на то, что из одежды на мне остался лишь спортивный топик. Вернулась мама с пузырьком нашатыря и блузкой для меня. Я открутила крышку и поднесла под нос Егору флакон с лекарством. Его веки задрожали, и он приоткрыл глаза. Взгляд был осмысленный, уже хорошо.

– Егор, как ты себя чувствуешь? Ты меня слышишь? Тебя тошнит, голова болит? Сколько пальцев на моей руке? – засыпала я его вопросами.

– Маша, как ты? Что случилось? – с трудом двигая губами, прошептал он, и его синие глаза заполнились тревогой.

– На нас упала ветка с дерева,– сочиняла я, так как мама внимательно ко всему прислушивалась. – Возможно, у тебя сотрясение мозга. «Скорую» вызвать?

– Нет, Маша,– шептал он,– у меня нет таких симптомов. Это похоже на то, что было раньше…

– Ты снова потерял память?

– Не знаю, я чувствую себя странно.

– Егор,– вмешалась мама,– тебе надо в больницу. А ты оденься,– сказала она мне.

Я надела блузку, а Егор медленно стал подниматься. Он сел, опираясь рукой о землю, а потом резко вскочил.

– Ничего, вроде все нормально. Попробую дойти домой.

– Нет, я отвезу тебя,– твердо заявила я, и мама не решилась возразить. – Я быстро,– сказала я ей. – Стой здесь, Егор, я принесу тебе рубашку.

Я помчалась в дом, на ходу соображая, куда же подевалась наша одежда. Вероятнее всего она осталась в пещере, когда Рауль перенес нас сюда. Я не сомневалась, что все так и было. Дома я схватила первую попавшуюся папину футболку и ключи от скутера, и выскочила снова вон. На ходу я кинула ему одежду и побежала вывозить скутер из сарая на улицу. Мама неприкаянно ходила по двору, держа руки в карманах халата и, нахмурив брови.

– Маша, только живо, если тебя не будет дома через полчаса, у вас обоих будут большие неприятности.

– Я быстро, мам, туда и обратно, не волнуйся.

Егор натянул футболку, которая ему, естественно, была велика, (мой папа был крупнее), и шагнул вслед за мной, слегка покачиваясь. Я завела скутер, и подождала, пока Егор усядется за моей спиной. Парадокс, раньше это проделывала я.

Громко жужжа мотором в ночной улице, мы плавно отъехали от дома. Освещая дорогу фарой, я неторопливо пробиралась к дому Карины. И тут впервые проявилась небольшая странность – звук моего работающего скутера был глухим, как будто мотор работал в помещении без воздуха. Если создать вакуум в стеклянной банке, и потрясти в ней гвоздик, например, то будет такой же приглушенный звук. Мы быстро добрались до места, и Егор неспешно слез со скутера. Он был взволнован, его лицо выражало страдание.

– Я все помню, Маша. На этот раз я все запомнил. Это было… ужасно, по отношению к тебе…, в первую очередь к тебе. Прости меня, если ты в состоянии это сделать. Я… я не знаю, как это получилось, как произошло. Но я был ИМ, я помню все.

– Егор, тебе надо отдохнуть. Не забивай голову себе сегодня, выспись хорошенько. Главное, что мы живы, мы спасены. Горг больше не будет доставать тебя, он надежно заперт.

– Откуда ты знаешь? – он недоверчиво со страхом всматривался в мои глаза.

– Знаю. Я видела ловушку для него. Уверена, он сейчас в ней. И… я не сержусь на тебя, так как ты ни в чем не виноват. Спокойной ночи, Егор. Обязательно поспи,– внушала я, жалея, что у меня нет под рукой чудесного напитка Рауля.

Но где же он? Я возвращалась домой, внимательно всматриваясь по дороге в поисках мерцающего пятна.

Дома меня ждал допрос с пристрастием.

– Маша, теперь я жду твоих объяснений,– мама сидела на диване, буравя меня позеленевшими жесткими глазами.

– Мама, во всем виновата я одна…, и дерево, конечно. Не знаю, что нашло на меня, но я поцеловала Егора, а потом не могла остановиться. Что ему оставалось делать? – пробовала я защитить Егора.

Бедному парню и так досталось. Я думала, что мама поймет меня, ведь Егор ей нравился, и чувства, которые он вызывал у женского пола – очевидны.

– Маша, как ты могла? Это так легкомысленно и несерьезно. Ты же говорила, что он не нравится тебе. И вообще, о чем ты думала? Если б я не пришла, чем бы это все закончилось?

Мне казалось, что я прямо-таки слышу и другие мамины мысли: какое вероломство! В собственном доме – тире – саду! На мимолетном свидании! Он ей даже не симпатичен! Они совершенно не знают друг друга! Маша так молода и наивна!

– Видно нас остановило дерево, а не ты,– бездумно брякнула я.

– Маша! Я не узнаю тебя, ты никогда не вела себя так безответственно. Я и представить себе не могла, что ты можешь быть такой… ветреной,– растерялась она.

– Прости, мама, наверное, мне захотелось безрассудства, что-то нашло на меня. Больше такого не повторится, обещаю. И, верно, я к Егору ничего такого не чувствую, как это ни странно. Может, я сошла с ума?

Мама только покачала головой, ничего не понимая в моих странных рассуждениях. Конечно, я никогда не была такой ветреной, как она сказала. У меня и парня-то до этого никогда не было. Мама не привыкла видеть меня на свиданиях, а тем более в таком неприличном виде, почти раздетой с обнаженным по пояс красавцем. Она смотрела на меня недоверчивым взглядом, словно видела впервые.

– Правда, мам, не волнуйся, больше я не буду глупить. И Егор ни в чем не виноват, он не хотел, он совсем не такой. Он серьезный и ответственный, не сердись на него.

В этой ситуации больше всего мне хотелось защитить репутацию Егора. Мама сидела расстроенная на диване, и мне казалось, что она сейчас заплачет. Мне стало жалко ее, и я присела рядом, обняв ее за плечи.

– Мам, ну ничего ведь не случилось. С кем не бывает? Все совершают глупости и ошибки в молодости. Наверное, и мое время пришло сделать какую-нибудь глупость.

– Маша, ты так спокойно говоришь об этом. Ты меня поражаешь, как будто это не ты.

Я вздохнула, не зная, что еще сказать. Мои оправдания звучали жалко, но правда была гораздо хуже.

– Я знаю, мама. Но мне нечего больше сказать. И уже очень поздно, давай ляжем спать, а то завтра проспим.

Я робко поцеловала ее в щеку. Мама вздохнула, все еще о чем-то размышляя.

– Ладно, Маша, иди, ложись, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мама.

Я вошла в спальню в ожидании встречи с Раулем. Но его по-прежнему не было, как и мерцания. Из моей груди вырвался очередной вздох, наверное, он занят сейчас с Горгом. Лежа в кровати, горячо надеясь на завтрашнюю встречу и с верой, что он услышит меня, я прошептала: «Я люблю тебя, Рауль». От моей правой руки разошлось тепло, словно от ответного прикосновения.

Хотя я и перенесла сегодня вечером очередное жестокое потрясение от Горга, сейчас я была удивительно спокойна. С ощущением, что все произошло очень давно и, несомненно, впереди меня ждут лучшие времена – мое время с Раулем, я засыпала. Темная влажная пещера, сияющий Горг – теперь это будет моим воспоминанием, не спорю, самым жутким воспоминанием. Но, Рауль – это мое будущее, счастливое будущее, и весь его мир тоже ждет меня. В затуманенном мозгу всплывали Лелия, Джек, Рикро… надо бы с ним подружиться, пусть перестанет ревновать меня. Это нелепо! А Горей? Как он там? Сильно растерзал его зверь? Какой неугомонный, может он мазохист, и ему нравится, когда его рвут на части. С такими мыслями я незаметно забылась, представляя себя в теплых нежных руках Рауля.

Мое утро не принесло мне радости. Рауля не было. На автомате я собралась в колледж, надеясь по пути его встретить. Мама тоже выглядела невеселой, но вчерашнюю тему затрагивать не решилась. В нашей семье никогда не было скандалов, размолвок, ссор. И потому никому не хотелось вводить неприятную традицию. Сегодня суббота и у нас с ней рабочий день до обеда. Я села на свой скутер и поехала, глядя во все глаза, чтоб не проскочить мерцание. В таком напряженном состоянии я и добралась до колледжа. Ничего не произошло, и это окончательно вывело меня из состояния равновесия. Мой мобильник нимало не помог мне – гудки шли, но никто не отвечал. Не видя перед собой никого и ничего, я побрела в аудиторию. Устало опустилась на стул рядом с Юлей и машинально поддерживала разговор. Лекция по психологии пролетала мимо моих ушей. Каждый перерыв я выскакивала на улицу, чтоб осмотреться в поисках моего свечения. Юлька заметила мое нервозное состояние и, наконец, спросила, в чем дело. Я ответила, что Игорь уехал. Она устремила на меня сочувственный взгляд больших карих глаз и больше ни о чем не спрашивала. Едва дождавшись конца занятий, не попрощавшись с подругой, я пулей понеслась к скутеру. Рядом с моим байком припарковался Егор на своем мотоцикле. В этот раз я даже не вздрогнула.

– Привет,– сказала я ему,– Карину ждешь?

– Нет, Маша, тебя.

– Зачем?

– Я сегодня вечером уезжаю. У меня обратный билет, я не успел сказать тебе вчера об этом. Я очень не хочу ехать, но у меня нет выбора. Но я обязательно вернусь, как только смогу. Можно, мне звонить тебе?

– Да, Егор, звони. Успехов тебе во всем,– я торопилась уехать.

– Маша, то, что случилось с нами, это так необычно. Вряд ли у меня получится жить нормально после всего случившегося. А как ты себя чувствуешь?

– Я давно уже в курсе всего, ты забыл? Мне наверно легче воспринимать все это, по крайней мере, сейчас, когда я знаю, что ты не Горг.

Егор заметно вздрогнул.

– Мне столько бы хотелось узнать, Маша. Ты можешь мне рассказать кое-что?

– Что, Егор?

– Кто тот, твой парень, что спас тебя, и, наверное, меня? Ведь, так?

Какой смысл скрывать? Особенно теперь, когда Егору все известно.

– Его зовут Раоль, и он тоже, как и Горг, основатель, более того, он его брат.

– Кто такие основатели? Это инопланетяне?

– Нет, это раса создателей, они умеют создавать разные миры, и живут в другом мироздании. Они не принадлежат нашему миру, и оказались здесь совершенно случайно. Горг – преступник в их мире, и он здесь скрывался, попутно готовя разные аферы, вроде нас с тобой. Рауль его остановил. Надеюсь, он больше никогда не выберется из его ловушки. Вот и все, Егор.

– Маша, ты можешь познакомить нас?

– Когда-нибудь, Егор. Мне бы найти его сейчас,– после этих слов я запаниковала, и мой голос дрогнул.

– Ты не знаешь, что с ним? – уточнил Егор.

Я качнула головой, страшась эти мысли облечь в слова, и того, что они могут оказаться дикой правдой.

– Егор, я поеду,– голос дрожал от беспокойства.

– Можно, с тобой?

Я пожала плечами. Он поехал, приноравливаясь к моей скорости. Мой взор со всем вниманием устремился вперед, а боковое зрение охватывало недостающие градусы в поисках светящегося пятна. Около моего заветного куста я притормозила. Егор тоже съехал на обочину, и с участием следил за мной беспокойным взглядом. На дрожащих ногах я спустилась к кусту, внимательно осматривая его. Есть мерцание! Прямо на ветке, как в мой самый первый раз. У меня отлегло от сердца. Но, что делать с Егором?

– Егор,– начала я,– это странно для тебя, но я могу сейчас исчезнуть. Хочешь, подожди здесь, а хочешь, поезжай домой.

– Я хочу посмотреть на это,– заявил он.

– Меня может долго не быть, а у тебя поезд.

– Ничего, подожду сколько смогу.

Он слез с мотоцикла. Я вздохнула как перед прыжком в воду, и вошла в мерцание. «Клинь». Интересно, как это смотрится со стороны?

Едва моя нога ступила на зеленый луг, меня сразу пронзило пониманием, что здесь что-то не так, точно все потухло. Огромное солнце словно бы перестало греть и излучало грустный тусклый свет. В воздухе витала такая печаль, что у меня заныло сердце. Ноги сами собой медленно опустили меня на траву, все мое тело ощутило ее холод. Сердце стучало настолько сильно, что я рисковала задохнуться.

«Надо успокоиться, взять себя в руки»,– настраивалась я. Вдох – выдох. Я закрыла глаза, стараясь утихомирить сердечный ритм спокойным дыханием. Вдох – выдох. Уши сдавила звенящая тишина, и сидеть с закрытыми глазами становилось невыносимым. Безмолвие былого прекрасного мира делалось устрашающим, абсолютно беззвучным: ни стрекотания кузнечиков, ни пения птиц, ни шелеста травы. С трудом усмирив сердцебиение, из моего горла вырвались сдавленные звуки: «Рауль». Голос прозвучал странно, если не сказать страшно. Это было похоже на звук моего мотора в вакууме. Мой голос был искажен, звуки не произносились, а клацали, как в испорченном пианино клавиши. Я попробовала еще раз:

– Рауль, где ты?

От неестественного звучания моих слов стало еще хуже. Страшная догадка, что Рауля здесь нет и это не его мир, потрясла меня. В глазах потемнело, и сердце сжал леденящий ужас от охватившей меня паники. Во мне словно распрямилась пружина протеста, заставив вскочить и оглянуться, в последней надежде заметить хоть какую-то жизнь, но нигде не было видно, ни одной живой души, ни птиц, ни коня. Я повернулась к мерцанию, и вышла на свою Землю.

Егор стоял рядом, с перекошенным от страха лицом. Я не поняла сначала, отчего он так испуган, может в мое отсутствие произошло нечто ужасное. Но он подхватил меня на руки, с вопросом:

– Маша, что с тобой? Что случилось?

Осознав, что это со мной что-то не так, я рухнула в его руки, даже не ощутив своего падения. Чудесная естественная способность чувствовать свое тело и разговаривать вдруг испарились. Мой взгляд впился в глаза Егору, и его лицо отразило мою муку.

– Маша, скажи хоть что-нибудь, не молчи. Что случилось? Тебя обидели? Ты нашла Его?

В его словах и голосе отражалось столько беспокойства, что мои глаза заполнились слезами. Я смогла только качнуть головой, я боялась, что звук моего голоса будет таким же клацающим, как и там. Онемевшие губы дрожали.

– Маша, ты можешь стоять?

Мне самой был интересен этот вопрос. Ног я не чувствовала, равно как и всего остального. Слезы стали тихо выливаться из переполненных глаз. Егор, глядя в мои глаза, застонал, и аккуратно опустил меня на траву.

– Подожди, Маша, я сейчас, я быстро.

Сделав шаг, он с кем-то стал говорить, я поняла через секунду, что по мобильнику. Прислушиваться к словам, к их смыслу я не пыталась. Мне это было безразлично, как и то, что я не могла двинуть ни одной частью тела. Ощущение пустоты и полной потерянности во времени или в пространстве поглотило меня. Я потеряла своего Рауля. Он, очевидно, в другом мироздании, или в другом времени, или еще где-то. Откуда мне знать? Как мне найти его? Слезы тихо стекали по моему лицу, создавая мутную преграду видеть хоть что-нибудь. Егор прикоснулся к моим волосам и погладил их.

Сколько я так лежала, не знаю. Я услышала звук подъехавшего автомобиля. Егор поднял меня на руки, и, разговаривая с кем-то, уложил меня на заднее сиденье машины. Дверь захлопнулась. Сверху на машину что-то грузли, и Егор с кем-то негромко беседовал. Второй голос я так и не узнала, мне это было даже не интересно. Машина завелась и повезла меня, мне было все равно куда. Рев мотоцикла Егора не удивил меня, по-моему, он обогнал нас. Мои слезы протекали сквозь сомкнутые ресницы. Я не рыдала, не всхлипывала, мое лицо не морщилось и не кривилось от плача. Мои глаза жили отдельно от меня своей грустной жизнью, источая соленую воду. Потом мы приехали, я слышала мамин испуганный голос, она на кого-то кричала. Егор осторожно вытащил меня из машины и понес в дом, он уложил меня на мою кровать.

– Маша? Скажи что-нибудь,– тихо, умоляющим голосом попросил он.

Я посмотрела в его страдающие глаза и прошептала:

– Его нет.

Он нежно сжал мою руку, сопереживая моему горю.

– Егор, уходи, от тебя одни неприятности,– вмешалась мама. – Я вызвала «скорую».

Егор провел по моим волосам широкой ладонью, и шепнул на прощание:

– Я позвоню.

Он ушел, а я больше ничего не помнила.

ПУСТОТА

Я знала, что время шло, но, сколько его вытекло, я не знала. Я воспринимала его как текучую воду, как реку. Оно тикало и струилось отдельно от меня, вот – я, а вот – отдельный мир, которому я некогда принадлежала. Иногда передо мной мелькали разные лица, одни я узнавала, другие – нет. Все они были мне безразличны. «Нет его, нет его»,– стучало в голове.

Однажды появился папа. Он сел рядом со мной на кровать, мы были одни в комнате. Папа положил руку на мою голову и сдавленным голосом спросил:

– Что случилось, дочка?

Его встревоженный голос вывел меня из состояния безразличия на какое-то время. Мне захотелось поделиться своей болью.

– Папа, его нет,– хрипло пробормотала я, не узнав своего голоса.

Папа наклонился к моему лицу и поцеловал меня в лоб.

– Ничего, Маша, мы справимся,– шепнул он мне в ухо.

Я покачала головой, и мои глаза вновь превратились в тихие реки. Рауля нет, чтобы осушить их. Нет его, нет его, и нет жизни во мне.

Я опять ничего не помнила. Спала я, ела или пила, ходила ли в туалет, я ничего не знала об этом.

В следующий раз я очнулась в больнице. Я узнала ее по белым халатам и капельницам, которые противоестественно выглядывали из моих рук. Мои руки стали бледными, а кожа прозрачной, и в мои голубые вены капала бесцветная жидкость. Мне было все равно, я закрыла глаза и тихо лежала. Ни боли, ни неудобства я не ощущала.

Один раз меня разбудили голоса, их было несколько. Сквозь ресницы я увидела множество белых и голубых халатов. Кто-то брал мое запястье, кто-то измерял давление на руке, слушали сердце, проверяли рефлексы, качали головами. Мне это безразлично, у них своя жизнь, а у меня… ее нет. Глаза закрылись, и в голове началась уже родная пульсация, как в поезде: нет его, нет его. Когда же это закончится? Когда прекратится этот бесконечный стук колес в голове? Хотя… какая разница, почему бы и нет?

Очень часто в моих ушах раздавался мамин плач, но мои глаза ее не видели ни разу. Я отказывалась воспринимать эту реальность.

От моей правой руки исходило постоянное тепло, и это первое, что я осознала, после забытья. Я чаще стала открывать глаза, и они оставались сухими.

Открыв глаза на закате дня, я увидела, что рядом сидит Егор в белом халате. Он был красив, как и всегда, и белый халат был ему к лицу. Он пристально смотрел в мое лицо, и его взгляд был мне приятен. В первый раз я не захотела прятаться. Он протянул ладонь к моему лицу, и провел пальцами по щеке, удерживая мой взгляд.

– Маша, … ты слышишь меня? – мягко произнес он.

Говорить не хотелось, я моргнула. Егор понял меня, он едва заметно улыбнулся.

– Скажи что-нибудь,– умоляюще попросил он.

Я долго молчала, потом произнесла слова, которыми жила все это время:

– Его нет,– своего голоса я не услышала, но губы двигались.

– Я знаю, Маша, я знаю, милая,– Егор наклонил свое лицо близко к моему. – Ты знаешь, где он? Что с ним случилось? Расскажи мне, пожалуйста.

Я задумалась: хотелось мне ворошить всю эту боль или продолжать жить потихоньку, наблюдая, как течет время? Где-то у моих ног послышался сердитый шепот:

– Зачем ты завел этот разговор, она только-только заговорила, откликнулась, наконец. Оставь ее в покое, она устанет.

Я поняла, что хочу ответить на вопрос Егора. Только он способен понять меня. По-видимому, мое молчание затянулось, и времени прошло больше, чем мне казалось, потому что Егор встал со стула, собираясь уходить. Он, не отрываясь, смотрел на меня, и этот взгляд побудил мой тихий голос прозвучать отчетливо.

– Не уходи, Егор, останься… если можешь.

Такая длинная фраза показалась всем просто чудом. Егор тут же присел обратно, облегченно улыбаясь, и в его глазах блеснули слезы. Это так тронуло меня, что я протянула к нему руку. Примитивный из жестов не получился у меня как надо, видимо мои мышцы разучились меня слушаться. Но Егор среагировал сразу же, он взял мою безжизненную ладонь в свои руки, и поцеловал ее.

Свою маму я заметила позднее, она сидела у меня в ногах и плакала. Крупные слезы текли по ее уставшим щекам, и она гладила мои ноги.

– Мама, не плачь,– сумела я выговорить еще три слова.

– Наконец-то, наконец-то,– шептала она, силясь улыбнуться.

Я посмотрела в глаза Егора, они по-прежнему были синие и яркие, обрамленные густыми черными ресницами, и их взгляд напоминал мне взгляд моего Рауля, теплый и нежный.

– Егор, его нет,– повторила я тихо, но отчетливо.

– Ты знаешь, где он? – повторил свой вопрос Егор, он увидел, что я хочу говорить о нем.

– Он исчез, распался, вместе со своим миром,– шептала я так тихо, что сомневалась, услышит ли он меня. – Он спас нас, но сам ушел, Егор. Я потеряла его,– двигала я беззвучно губами.

Егор наклонился надо мной и прошептал мне в ухо, чтоб никто не слышал:

– Маша, мы найдем его, мы будем искать.

Искра надежды поселилась в моем сердце. Я слабо улыбнулась, и мои силы на этом кончились. Егор сжал мою руку, но тепло появилось почему-то в правой руке.

С этого момента в моей голове застучали другие слова: «Я найду тебя, я найду тебя».

Я видела Егора теперь каждый день, это было главное для меня лицо. Остальные лица мелькали как в ускоренных кадрах: врачи, родители. Я научилась отвечать на вопросы и улыбаться. Мой голос был еще слаб, и я часто говорила шепотом, но зато глаза теперь мне принадлежали, и слезы больше не лились из них. В голове сложился стишок: «… незачем им литься, проку мало в них, сердцу не напиться, ран не залечить».

Я общалась только с Егором, это я так считала. С другими я разговаривала условно, по необходимости. Мне было до сих пор неинтересно, что мне говорили и зачем. Никто из них не знал Рауля, и толковать мне с ними было не о чем. Егор его тоже не знал, но он пережил эти страшные события вместе со мной, он был посвящен в тайну, и готов был помочь. Кроме того, мы нерушимо были связаны с ним одним обстоятельством – вживленной в нас сущностью Горга. Так как нас постоянно окружали люди, медсестры, мои родители, мы избегали слов, мы общались глазами, словно телепаты, отслеживая мысли друг друга. Если Егору приходилось спрашивать о чем-то меня, то это был вопрос, который я ожидала. И мой ответ Егору тоже был известен заранее, это так упрощало наше общение. Постепенно заполняясь желанием полноценно общаться с ним, я пришла к выводу, что пора выписываться из больницы. К своему стыду я обнаружила, что очень ослабела, мои ноги не хотели держать меня, чтобы добраться хотя бы до туалета. Меня это возмутило: а как же я добиралась туда до этого?

Я снова начала есть, и это оказалось тоже непросто. У меня никогда не было аппетита, и больше трех ложек влазить в мой организм еда не собиралась. Мама пыталась кормить меня как ребенка, уговаривая, из маленькой ложечки, но у нее плохо получалось. У Егора получилось лучше, и мама, кажется, стала завидовать тому влиянию, которое он на меня оказывал. Но ведь это было положительное влияние, как сказал папа, и она смирилась с тем, что я слушалась Егора гораздо чаще, чем родителей. Егор не кормил меня из ложки, я ела сама. Он просто пошутил, когда я не смогла проглотить очередную порцию, что еда не отравлена.

– Ты помнишь? – поразилась я.

– Теперь я все помню, Маша. Ты ешь, пожалуйста, а когда окрепнешь, я помогу тебе,– он многозначительно посмотрел в мои глаза.

У меня появился стимул поправиться быстрей. Я ходила по коридору, чтобы мои мышцы вспомнили, как надо двигаться. Моя бледная кожа порозовела, но мои руки все еще были тонкими. Я заметила, что на моем пальце нет кольца, и спросила у мамы, трясущимися губами, где оно. Это все, что осталось у меня от Рауля. Мама испугалась моей реакции, что я опять начну плакать, и, запинаясь, рассказала, что мои пальцы стали такими тонкими, что кольцо просто свалилось на пол, когда я спала, и она убрала его, чтоб не потерялось. «Я завтра принесу его, если хочешь». Поджав губы, я кивнула головой. На следующий день кольцо красовалось на пальце, но не на безымянном, а на большом, иначе оно соскочило бы вновь.

Я по-прежнему не знала, сколько прошло времени с того злосчастного дня, когда боль поразила меня, и мне было страшно об этом спрашивать. Папа и Егор были здесь, а это означало, что прошел, по крайней мере, месяц. Когда я научилась самостоятельно уверенно передвигаться по больнице, когда стала съедать свою порцию целиком, я отважилась спросить об этом у Егора. Мы сидели одни в палате, и никто не прислушивался к нашим разговорам.

– Егор, сколько времени я здесь нахожусь?

Егор устремил на мое лицо беспокойный взгляд и неохотно произнес:

– Полтора месяца, но если быть точным – семь недель.

Он, наверное, ожидал, что такая новость испугает меня, но я даже не расстроилась, время для меня ничего не значит. У Рауля в замке даже часов не было, и мне это ни к чему. Упоминание его имени, даже в моей голове, приносило мне облегчение, будто он не пропал, а где-то рядом, как он и обещал мне много раз. Я даже слышала неясный шепот в своей голове: «Не бойся, Маша, я буду рядом». Но, конечно же, я никому об этом не говорила, иначе мне не выйти отсюда.

– Егор, расскажи мне все с самого начала. Я плохо помню, что тогда было… ну, когда ты ждал меня на мотоцикле возле куста.

Он тяжело вздохнул, будто это воспоминание причиняло ему ощутимую боль, его глаза выражали муку.

– Маша, это самое тяжелое мое воспоминание, несмотря на то страшное событие, которое мы пережили вместе. Это трудно было перенести, а вспоминать еще хуже.

Я лежала на кровати и смотрела в его страдающие глаза, он был искренен в своих переживаниях за меня, и это удивительно, поскольку нас с Егором не связывали никакие дружеские отношения до того злополучного дня. Егор был не просто смазливый мальчик, он был цельной натурой с глубокими чувствами, и чистой душой. Это стало для меня приятной неожиданностью. Горг никак не повлиял на него своей извращенностью.

Я смотрела в глаза Егора и ждала продолжения.

– Когда ты исчезла у меня на глазах в этом кусте, я глазам своим не поверил. Это было похоже на сказку, про шапку-невидимку. Я подошел к кусту, но кроме светящейся ветки ничего не увидел, и поэтому не мог понять, куда ты делась.

– Погоди, ты видел, что ветка светилась? – поразилась я.

– Да, я видел это. Я стоял и ждал, когда ты появишься снова.

– А сколько прошло времени до моего возвращения?

– Немного, я думаю минут десять или меньше. Потом появилась ты с таким выражением лица, будто ты смертельно ранена. Я подумал, реально подумал, что ты умираешь. Ты стала падать, и я подхватил тебя на руки. Я не понимал, что произошло, и осмотрел тебя на предмет ранений. Но внешне ты была цела и после твоих слов, что его больше нет, я сообразил, что это шок, нервный срыв. Я положил тебя на землю, и позвонил отцу, чтоб он приехал за нами на своей машине. Мне пришлось бы объяснять всем, что произошло, поэтому я сочинил версию, что тебе по дороге стало плохо, ты остановилась и упала. Проезжая мимо, я увидел тебя, притормозил и отвез на машине отца домой.

Отец приехал быстро, он был напуган, как и я, едва взглянул на тебя. Ты была безжизненна, Маша, и не шевелилась. Я отнес тебя в машину, погрузил твой скутер на багажник и мы поехали к тебе домой. Твоя мама была просто в истерике, она почему-то решила, что это я во всем виноват, и выгнала меня.

– Прости, Егор,– извинилась я за маму.

Он быстро улыбнулся, как мой Рауль, и это мне понравилось.

– Дальше я знаю, что с тобой происходило со слов разных людей. Твоя мама была категорически против моих посещений. Я все же уехал в тот же вечер, Маша. Я твердо обещал своему дяде, что приеду не позже этого срока. Но, если б не твоя мама, я все-таки нарушил бы обещание, и никуда бы от тебя не уехал.