СССР-2010

Ижевск, СССР. 10 июля 2010 года

Пятница…

Для меня обычный день недели, потому что работать в своей жизни – почти и не работал. Служил только. Но для рабочего класса – свобода попугаям намечается…

Очередной осмотр уже здесь, в Первой республиканской на Воткинском шоссе закончился тем, что с меня сняли последние швы. В какой-то степени тоже – свобода попугаям…

Июль…

Жарища – кондиционеры не справляются. Немного напоминает две тысячи пятый – тогда два месяца так плавились. В Ижевске жара усугубляется еще и духотой. Пруд не справляется, а Кама в тридцати километрах…

Выполз из больницы, пошел к стоянке. Машина моя ждет меня там. Ижевск вообще город, автомобилями обеспеченный, потому что тут работает автозавод, а неподалеку, в Елабуге, еще один, все ездят либо на «реношках»[26], либо на «Фиатах», но у меня «Тойота». Обычная «Королла», новая почти, с мощным двухлитровым движком, куплена по специальной очереди[27] за афганские чеки. Я привык к ней еще по Афгану, там это самая популярная машина – так и потратил часть заработанных чеков[28] на машину. Качественная – Япония все-таки, двести нормально идет – как-то раз на казанской трассе попробовал. А больше мне и не надо…

Первая Республиканская находится на Воткинском шоссе, до завода есть два пути, один – через загруженный центр, второй – окольными путями, через 10 лет Октября. Выбираю второй маршрут – там тем более трассу новую положили, вместе с застройкой. Пролетаю овраг, выхожу к парку Кирова – дальше надо вниз и на набережную. Тут в последнее время тоже идет застройка, многие хотят сюда – фишка в том, что сюда трамвай продлили, причем скоростной, а новостройки за парком Кирова – они как бы в лесу стоят, а серии современные. Но когда я интересовался, квартир не было, а когда появились, я уже в Соцгороде присмотрел. Не срослось…

Двигаю плечом – не больно вроде…

А прилетело мне мощно…

Мало кто может похвастаться, что остался жив после того, как ему прилетело из триста тридцать восьмой винтовки. Конечно, бывает всякое, я знаю человека, который остался жив, словив пулю ДШК – на излете была. Но все равно повезло мне конкретно. Пуля прилетела сбоку, пробила притороченную к рюкзаку лопатку, разлетелась, один осколок попал в бок, второй расколол керамическую плиту, пробил слой балткани[29] и вошел в тело, едва не дойдя до позвоночника. Добавили американцы – они обрушились на вертолеты при возвращении на авианосец, пытаясь сбить их потоками воздуха, они такое любят делать. Потом появились наши самолеты, и американцы отвалили, но помотало изрядно, и осколок еще двинулся. Короче, если бы не авианосец с полностью оборудованной хирургией – сейчас бы мне коляску пришлось присматривать. В Афгане точно бы не пронесло, там нормальных врачей нет. А тут – уже через час я был на операционном столе, и флотским врачам удалось-таки вытащить этот фрагмент пули.

У нас погибло трое и у сербов трое. Если брать совокупные потери американцев и поляков, то у них до сорока только «двухсотых», половина десанта погибла. Вертолеты сбили, у дома мы их конкретно порвали, потом еще и эвакуаторы с вертолетов угостили из пулеметов и управляемыми ракетами. Но это ни разу – не результат. Потому что Юсефа живым мы вытащить не смогли, эвакуаторы тоже погибли, и что там хотел нам рассказать Юсеф – так и осталось загадкой…

Проезжаю перекресток – и вниз, резкий спуск на набережную. Отсюда виден весь пруд… виден памятник, известный в народе как «лыжи Кулаковой» – красиво… блики на воде. Ижевск – ровесник Ленинграда, тогда Санкт-Петербурга, и первый генеральный план Ижевска рисовал тот же архитектор, что делал город Ленина. Что-то такое осталось в Ижевске и сейчас…

До обеда отстреливали винтовку 9,0 калибра. Полуавтоматика, усиленная ствольная коробка, механизм Драгунова, два варианта – триста тридцать восьмой на экспорт и наш девять на семьдесят два. Устанавливается на пулеметный станок ПКМ, задумка – оружие, достаточно легкое, чтобы его брать с собой в горы, причем достаточно дальнобойное, точное и скорострельное, чтобы забить пулеметное гнездо с ДШК. Типичная афганская задача – ДШК в каменном укреплении и мимо него не пройти. Как забить? Раньше брали в горы «Утес», потом перешли на винтовки 12,7, но этот калибр позволяет решать такую задачу не хуже. При выигрыше в весе – почти вдвое. А в горах – каждый грамм на счету.

Потом взялся занести кипу документов с «сотой» площадки в заводоуправление. С этого-то все и началось…

Пятница, жара. Начальство уже все отчалило – жара. И тут я – весь из себя такой загадочный и с кипой документов…

Как идиот.

Но на идиотов сегодня был спрос…

Короче, Маша ее звали.

Отдел делопроизводства – они как раз что-то праздновали. Сначала останьтесь на чай, потом – торт. Ну, я остался – чего бы не остаться. Потом заметил эти глаза напротив…

Которые были не против…

Слово за слово – и вот уже «Метелица»[30], Алла Пугачева и ВИА какие-то…

Если честно, никогда не считал себя особо привлекательным для противоположного пола. И никогда не предпринимал особых усилий для очарования кого-то.

В танце меня вела моя партнерша, а я как-то неуклюже топтался… хреновый из меня танцор, что есть, то есть. Потом сели, заказали. Я честно не знал, что делать… как-то не к делу оно все…

– Маш…

Она серьезно глянула на меня своими серыми глазами.

– Тебе оно надо?

…

– Я же полуинвалид. Потенциальный клиент психбольницы.

Она отпила из своего бокала и заключила:

– Дурак ты…

Ночь…

Город не спит. Трасса – жидкое марево огней. Дневная жара спала. Уютный свет в машине, и женщина рядом. Тонкий запах духов.

Не знаю, к чему это, но вряд ли к чему-то хорошему. По опыту сужу. Не умею я любить. Боль причинять умею…

Можно оставить машину в соседнем дворе, но даму надо доставлять прямо к двери. Потому – по фигу на то, что мест для стоянки нет, а утром будет скандал с соседями. По фигу на все…

Стоп!!!

Стоп.

Стоп…

Фургон. Большой, с высокой крышей. Тусклый свет сигареты – водительское место. Это кто это – сидит и чего ждет – в проезде рядом с моим двором в одиннадцать часов ночи?

– Маш…

…

– Пристегнись.

– Саша, я…

– Пристегнись!

Не дожидаясь, пока дама отреагирует – пристегнул ее сам. Открыл бардачок и достал «Осу»[31]. Я ее немного модифицировал – кладет насмерть.

Я вас умоляю…

Рывок вперед, и аккуратно притираю машину, блокируя водительскую дверь фургона. Сам вываливаюсь через капот, секунда, вторая – и уже у пассажирской двери. Дверь на себя, пистолет в левой.

– Замри!

Я – птица стреляная, поэтому сразу просек – дух. На блоках – а мы и на блоках в Афгане работали, под прикрытием – учишься чувствовать запах страха. Ставка в этой страшной игре – жизнь. Прощелкал е…м – и афганцы тебе на пост смертника с поясом подослали… так погиб Денис Харьковский… лучший друг из всех, какие у меня были. И этот… боялся… сильно боялся.

– Русский знаешь?

Он кивнул

– Я задал вопрос.

– Да.

По акценту – среднеазиат.

– В доме – сколько?

Наверное, он бы ответил, потому что советский человек это не афганский фанатик, ему есть что терять. Советский человек – и рыбку хочет съесть, и… но тут в проулок заехала машина, высветила нас дальним светом – и этот выругался на своем языке, рука дернулась. Делать было нечего – я выстрелил. «Оса» грохнула, душок свалился на руль. С двух метров в голову – гарантированный труп, можно не проверять…

Мужик свернул, даже не заметив. Тем лучше…

Подсвечивая фонариком в телефоне, я посмотрел кузов… в нем чисто, но на полу какие-то мешки… видать, подстелили, чтобы ехать мягче было. Посветил на руку, отодвинув ткань – так и есть, «ТТ». Еще сколько-то, видимо, в доме. Забрал пистолет, сунул за пояс, мало ли. Набрал на телефоне номер…

– Дежурный капитан Авдеев.

– Подполковник Васнецов.

– Пароль.

– Быстрое течение.

– Принято, слушаю вас, товарищ подполковник.

– В адресе… – я продиктовал свой домашний адрес, – несколько бандитов, скорее всего, вооружены, могут иметь гранаты.

– Принял, высылаю дежурную группу…

– До связи.

Где пристроиться самому? Когда я покупал квартиру, уже примерно прикидывал. Равноценны два варианта – за мусорной площадкой и за углом. Но за углом – сектор намного хуже. От мусорной площадки и до моего подъезда – сорок метров. Для «ТТ» – не расстояние.

И тут я понял, что со мной дама…

Подошел к машине… а молодец. Не кричит, не истерит, не бросается. Руку закусила и смотрит на меня…

Нехорошее сватовство получилось.

– Маша…

…

– Маша…

– Д-дда…

– Это бандиты. Сейчас милиция приедет. Поняла?

Кивнула.

– Умница. Посиди пока в машине. Из машины – ни шагу. Посиди в машине…

…

– Поняла?

– П-п-поняла.

– Умница. Я быстро…

Перебежал к мусорке… там ограждение высокое, человека с головой скрывает. Прицелился… только бы гражданских не было. Мирняк, трудящиеся… Или ситуация с захватом заложника, или похороны отца семейства, а то, не дай бог, матери или ребенка, словившего пулю…

Не приведи бог…

Ровно через десять минут в проулок свернул бронированный «КамАЗ», поняв, что тут не развернуться, водитель остановился, горохом посыпались бойцы. Сразу несколько автоматов уставились на меня, я бросил пистолет – антитеррористы на оружие натасканы как собаки, с этим лучше не шутить.

– Быстрое течение! Быстрое течение!

– Отставить! Я его опознал.

В принципе вполне возможно, я после Афгана заодно всем местным спецназам опыт передавал. Должны помнить…

…

– Где, товарищ подполковник?

– В моей квартире. Второй подъезд.

…

– Броник найдется? Я покажу…

– Дверь – направо и наружу. Там еще одна, открыта постоянно. Справа небольшая комната, там хлам всякий. Слева лестница узкая, вдвоем не пройти. Вперед и налево – лифт. Грузового типа на шестьсот килограммов. Восьмой этаж – от лестницы налево и еще раз налево…

Рослый спецназовец из «Росомахи», антитеррористического спецназа УИН, хлопнул меня по плечу:

– Все слышали? Заходим!

Только бы не нарваться…

Моим ключом открыли входную дверь, зашли. Я был в хвосте штурмовой колонны, постороннему человеку лезть в голову – последнее дело.

– Справа чисто!

– Слева чисто!

Начал открываться лифт – какая-то женщина и понять не успела, что к чему – как ее «приняли»…

– В лифте чисто!

– Держать лифт. Трое на месте, остальные наверх…

Наверх идем вдесятером. «Росомаха» – это всего двенадцать бойцов, но и этого хватает. Для штурма квартиры – без вопросов.

Проходим этаж за этажом. Почему не на лифте? Потому что неохота получить очередь в пузо при открытии двери – а такое бывает. Идем быстро.

Между седьмым и восьмым что-то мелькнуло, грохнулось…

– Граната! – заорал кто-то.

Взорвалась граната, и тут же пошла автоматная стрельба. Я отступил, укрылся у мусоропровода.

Сверху послышался визг, не крик, а именно визг.

– Пропустить! Я ее взорву! Себя взорву! Аллах Акбар!

Приехали…

Сверху спустили двоих раненых. Правила оказания первой медицинской помощи вбиты еще с Афгана: сначала перетянуть жгутами и турникетами видимые раны, затем – проверить всего бойца от и до на предмет кровотечений. Антитеррористы хорошо экипированы, но взрыв гранаты без последствий не проходит…

Зажав в зубах позаимствованный у одного из бойцов фонарь, занимаюсь ранеными на площадке шестого. Противошоковое, основное поражение – по ногам. Хорошо, что турникеты есть, причем не по одному. Перетягиваю обе ноги – врач разберется там, тут не переборщишь. Свечу в лицо…

– Норм?!

– Норм…

– Держись, рэкс, держись…

У второго – все куда хуже. Рука, бедро. Кисть на соплях болтается. Крови…

Пока тяну турникет – вверху грохают два выстрела, и тут же еще один. Пошло движение, слышу… еще очередь. Тишина.

Все?

Наверх с шумом и топотом поднимаются люди, в лицо мне светит фонарь. Кавалерия прибыла… похоже, ОМОН.

– Здесь «трехсотые», двое. Один тяжелый.

– Фельдшера!

Наверху, на площадке – разгром. Конкретный. Один лежит навзничь, бородой в потолок смотрит, лица почти нет. Тут же рядом колют противошоковое соседке… наверное. Постучали в дверь и взяли в заложники первую попавшуюся. Сапер водит своего спаниеля, ищет взрывные устройства.

– Двое их было?

– Двое…

Третьего грохнули на самой площадке. Молодой, в какой-то ветровке.

Откуда они?

Не протолкнуться…

– Дверь закрыл! Закрыл, тебе сказал!

С гражданами лучше пожестче… любопытные у нас граждане.

– Поквартирный…

– Пусть участковый дрочится…

– В квартиру можно? – спрашиваю.

– Можно.

Захожу. Замок целый – не сломали, а вскрыли. Трудно предполагать иное, правда. Иду по своей квартире… ага… ничего не тронули. Интересно, где они ждали. В большой? Или на кухне? И чего хотели? Мочкануть вряд ли – мочкануть и в подъезде могли…

В голове одно только слово – «враги». Враги в моем доме…