Стадо Гериона

— Извините, господин Пуаро, — глядя в лицо знаменитому детективу и судорожно сжимая свою сумочку, выпалила мисс Карнаби. — Я прошу прощения за мое столь бесцеремонное вторжение. Вы меня помните?

Брови хозяина офиса поднялись от удивления. В его глазах появились насмешливые искорки.

— Это вы? — удивился Пуаро. — Я помню вас как одну из самых удачливых преступниц в моей карьере.

— Что вы, господин Пуаро! Что вы! — воскликнула мисс Карнаби. — Вы не должны так говорить. Ведь вы были так добры ко мне. Мы с Эмилией очень часто вспоминали вас и когда встречали в газетах заметки, то вырезали их и наклеивали в альбом. А нашего Августа мы научили новому трюку. Мы говорим ему: «Умри за Шерлока Холмса», а он стоит и смотрит на меня умными глазенками; «Умри за Эркюля Пуаро!» — и он лежит как мертвый, пока не прикажешь ему встать.

— Весьма признателен ему за это, — сказал Пуаро. — А он все такой же умный?

— Он стал еще умнее, — в восхищении всплеснула руками мисс Карнаби, — и абсолютно все понимает. Как-то раз в парке, когда мы остановились у детской коляски, я вдруг почувствовала, что кто-то дергает поводок. Оглянулась, а это Август старается перекусить его. Он такой умница.

— Мне кажется, — сказал с усмешкой Пуаро, — вашему Августу тоже присущи преступные наклонности.

Однако мисс Карнаби не поддержала шутку. На ее лице появилась озабоченность.

— О, господин Пуаро, — сказала она, — я так обеспокоена! Порой мне кажется, будто я по натуре и правда закоренелая преступница… У меня в голове роятся и все возникают различные планы.

— Какие еще планы? — удивился Пуаро.

— Самые невероятные, — сказала мисс Карнаби. — Вчера, например, меня осенила мысль — как можно без особого труда ограбить почтовое отделение. Причем об этом специально я не думала. Идея появилась сама собой. Или вдруг мне в голову пришел оригинальный способ беспошлинного прохождения таможенного досмотра. Я уверена, что все бы получилось чисто.

— В этом, — сухо заметил Пуаро, — я нисколько не сомневаюсь.

— Вот именно, — подхватила мисс Карнаби. — И меня все это очень беспокоит, господин Пуаро, очень. Ведь я воспитана в строгости и раньше ни о чем таком не думала. Я полагаю, эти мысли появляются потому, что у меня уйма свободного времени. От леди Хоггин я ушла и сейчас работаю у одной пожилой дамы… Мои обязанности несложные: я должна писать письма и читать книги. Как только письма написаны и я начинаю читать вслух книги, моя хозяйка сразу же засыпает, а я сижу и скучаю, скучаю и думаю. А вы знаете, какие мысли навевает дьявол, когда человек сидит без дела.

— Да, — согласился Пуаро, — конечно знаю.

— А недавно, — продолжала мисс Карнаби, — я прочитала книгу, перевод с немецкого, где говорилось о том, будто у любого человека в подсознании дремлют нехорошие наклонности, так же как и хорошие. Там также было сказано, что нужно поощрять хорошие, здоровые побуждения, чтобы они не давали возможности развиваться дурным. Вот поэтому я к вам и пришла.

— Продолжайте, — сказал Пуаро. — Я вас внимательно слушаю.

— Я считаю, господин Пуаро, — продолжала мисс Карнаби, — что в стремлении человека интересно жить нет ничего плохого. К сожалению, моя жизнь — сплошное прозябание. Мне… мне не стыдно признаться, что та операция с подменой пекинесов была едва ли не единственным светлым пятном в моей жизни. В той же книге говорилось, что человек, поворачивающийся спиной к бедам другого человека, заслуживает порицания. Вот поэтому я и пришла к вам, господин Пуаро.

— Если я правильно понял, — спросил Пуаро, — вы предлагаете мне взять вас в помощницы?

— С моей стороны, конечно, беспардонно просить вас об этом, — засмущалась мисс Карнаби, — но вы такой добрый…

Она замолчала. Ее светлые глаза умоляюще смотрели на Пуаро. Так смотрит преданная собака на своего хозяина, надеясь, что он возьмет ее на прогулку.

— А это прекрасная идея… — задумчиво произнес Пуаро.

— Я не такая уж и умная, — продолжала Эми Карнаби, — но я умею хорошо притворяться, скрывать свои мысли. В моей работе это необходимое качество, в противном случае тебя тут же уволят. И я убедилась, что чем глупее ты выглядишь, тем лучше к тебе относятся.

— Вы меня очаровали, мадемуазель, — рассмеялся Пуаро.

— О, господин Пуаро, — обрадовалась Эми Карнаби, — вы так добры ко мне. Недавно я получила наследство, совсем небольшое, но оно позволит мне и моей сестре жить независимо, не откладывать на черный день.

— Я должен подумать, — сказал Пуаро, — где и как лучше использовать ваш ум и талант. А впрочем, может, вы сами подскажете мне?

— Вы прямо читаете мои мысли, господин Пуаро, — тут же подхватила мисс Карнаби. — Меня очень беспокоит моя подруга, и я как раз хотела посоветоваться с вами… Вы, конечно, можете сказать, что у меня богатое воображение и то, о чем я хочу вам рассказать, простое совпадение, но… дыма без огня не бывает.

— Слушаю вас, мадемуазель Эми, — сказал Пуаро. — Я весь внимание.

— Так вот, — начала Эми, — у меня есть подруга. Хорошая подруга, хотя мы с ней несколько лет не виделись. Ее зовут Эммелин Клегг. Она была замужем за человеком, который жил на севере Англии. Несколько лет назад он умер и оставил ей большое состояние. После смерти мужа она осталась одна, детей у нее нет, и, как многие глупые женщины, она ударилась в религию. Конечно, вера может как-то отвлечь от дурных мыслей и поддержать морально в трудную минуту, но только истинная вера… истинная церковь…

— Вы имеете в виду греческую, православную церковь? — спросил Пуаро.

— Нет, нет, господин Пуаро, что вы, — удивилась Эми Карнаби. — Я имею в виду англиканскую церковь и римских католиков тоже, хотя я их и недолюбливаю. И те и другие отличаются своей особой приверженностью вере… Нет, я хотела сказать о тех сектах, которые возникают повсюду как грибы после дождя. Сначала кажется, что они действительно помогают людям обрести душевное спокойствие, а приглядишься — одна бутафория.

— Вы полагаете, что ваша подруга стала жертвой одной из сект? — прервал мисс Карнаби Пуаро.

— Да, — ответила Эми Карнаби, — и называется она «Паства Великого пастыря». Их штаб-квартира находится в Девоншире, в красивом живописном месте около моря, куда и сходятся поклонники этой секты, чтобы, как они говорят, найти уединение. Богослужение и ритуалы посвящения в паству у них очень красочные и торжественные. Отмечают они три праздника в году: Приход паствы, праздник Полной паствы и Сбор Урожая паствы.

— Последнее название звучит особенно глупо, — заметил Пуаро. — Нельзя с паствы, которая не работает, собрать урожай.

— Да все это звучит глупо, — махнула рукой Эми Карнаби. — А во главе этой секты стоит какой-то доктор Андерсен. Говорят, очень красивый мужчина.

— Что и привлекает в его секту женщин, — улыбаясь, добавил Эркюль Пуаро.

— К сожалению, — вздохнула мисс Карнаби, — вы правы. Мой отец, тоже священник, был красивым мужчиной, и прихожане, преимущественно женщины, специально ходили в церковь, чтобы поглазеть на него.

— Членами секты состоят в основном женщины, не так ли? — спросил Пуаро.

— По крайней мере большинство, — ответила мисс Карнаби. — Мужчины там либо чудаки, либо маньяки. Между прочим, секта существует преимущественно на средства женщин, на их пожертвования.

— Теперь мы подошли, насколько я понял, — догадался Пуаро, — к самому главному. Вы считаете, что эта секта — сплошное мошенничество.

— Честно сказать, да, — согласилась Эми Карнаби. — Но меня беспокоит другое. Моя подруга недавно составила завещание, где все свои деньги в случае смерти отдает в фонд секты.

— Кто-нибудь посоветовал ей это сделать? — поинтересовался Пуаро.

— Насколько я знаю, нет, — ответила она. — Подруга решила это сама. «Великий пастырь, — говорила она, — вселил в меня новую веру, жажду к жизни, поэтому после моей смерти я все отдам в фонд «Великого дела». Но меня, — она помолчала, — беспокоит даже не это…

— Продолжайте, мадемуазель, — сказал Пуаро, — прошу вас.

— Среди тех женщин, — продолжала она, — которые составили завещания в пользу секты, есть несколько состоятельных. Так вот, три из них умерли уже в этом году…

— Оставив свои состояния секте? — закончил Пуаро.

— Да.

— А их родственники не возражали? — спросил Пуаро. — Это же хороший повод для возбуждения иска.

— Дело в том, господин Пуаро, — объяснила Эми Карнаби, — что в секту, как правило, приходят одинокие женщины, у которых нет родственников.

Пуаро понимающе кивнул головой.

— Конечно, с моей стороны нехорошо подозревать что-то плохое, — продолжала мисс Карнаби. — Тем более что и умерли они дома, а не в храме на Зеленых холмах. С одной стороны, вроде бы ничего страшного, но с другой — я бы не хотела, чтобы такое случилось с моей подругой.

Несколько минут Пуаро сидел молча.

— Вы сможете разыскать для меня, мадемуазель, имена и адреса тех женщин, которые недавно умерли? — спросил Пуаро.

— Конечно, господин Пуаро, — ответила Эми. — Для меня это не составит особого труда.

— Мадемуазель, — сказал он, — вы храбрая женщина и действительно прирожденная актриса. Сможете ли вы выполнить одно рискованное поручение?

— Я об этом мечтаю! — обрадовалась Эми Карнаби.

— Это может быть смертельный риск, — предупредил Пуаро. — Чтобы узнать правду, вам придется стать членом «Паствы Великого пастыря». А перед этим говорить всем, что недавно получили огромное состояние, разочаровались в жизни и теперь у вас нет никакой цели. Поспорить с подругой о ее нынешней вере, выразить сомнение в искренности Великого пастыря и его проповедей. Она захочет показать вам богослужение, и вы согласитесь поехать в храм на Зеленых холмах. Затем надо будет притвориться, что вы очарованы проповедями доктора Андерсена. Ну как, мисс, справитесь с этой ролью?

— Думаю, что смогу, — улыбнулась она.

— Итак, мой друг, вам удалось что-нибудь сделать для меня? — спросил Пуаро старшего инспектора Скотленд-Ярда Джеппа.

Джепп задумчиво посмотрел на него.

— Не все, что хотелось бы, — горько признался он. — Я ненавижу этих религиозных фанатиков. Морочат голову бедным женщинам всякими бреднями. Но этот парень ведет себя очень осторожно. Все выглядит безупречно.

— Узнали что-либо о его прошлом? — поинтересовался Пуаро.

— Я просмотрел досье, — сказал Джепп. — Он учился в Германии. Подавал надежды стать хорошим химиком, как вдруг был исключен из университета из-за того, что его мать — еврейка. Увлекался восточными мифами и изучал религиозные обряды разных стран. Написал по этому вопросу несколько статей и трактат. Я начал было читать одну из статей — бред сумасшедшего.

— Похоже на то, что он действительно религиозный фанатик? — задумчиво спросил Пуаро.

— Кажется, да, — ответил Джепп.

— А как те женщины, фамилии которых я вам дал? — вдруг вспомнил Пуаро.

— Тоже ничего особенного, — сказал Джепп. — Мисс Эверит умерла от колита. По заключению врачей, она умерла естественной смертью. Миссис Ллойд — от воспаления легких. Леди Вестерн скончалась от туберкулеза, которым болела много лет назад, еще задолго до вступления в секту. Мисс Ли умерла от брюшного тифа — заразилась им, когда была на севере Англии, съев какой-то салат. Три из них умерли дома в собственных постелях, а миссис Ллойд — в какой-то гостинице на юге Франции. Я считаю, что эти случаи не имеют никакого отношения ни к секте, ни к доктору Андерсену. Должно быть, простое совпадение.

Пуаро вздохнул.

— И тем не менее, мой друг, — философски заметил Пуаро, — у меня такое чувство, будто доктор Андерсен — это трехголовый великан Герион, которого я, как и мой мифологический прототип… должен обезвредить.

Джепп с удивлением уставился на Пуаро.

— Вы что, дорогой Пуаро, — спросил он, — начитались старинных мифов?

— Вам этого не понять, дорогой Джепп, — улыбнулся Пуаро.

— А вам, мой дорогой Пуаро, — иронически заметил старший инспектор Скотленд-Ярда и рассмеялся, — впору организовывать свою собственную секту с девизом: «На свете нет умнее никого, нежели Эркюль Пуаро. Аминь».

— Как же здесь хорошо! — с чувством сказала мисс Карнаби, поднявшись на холм.

— Я же тебе говорила, Эми!

Подруги сидели на склоне небольшого холма и любовались морем. Море было голубое, трава под ногами ярко-зеленая, а скалы и земля — красные.

Это место называлось храмом на Зеленых холмах и занимало площадь в шесть акров[2]. Это был полуостров, который от материка отделяла только узкая полоска земли.

— Красная земля, — задумчиво прошептала миссис Клегг, — это земля надежды, где можно найти уединение.

— Вчерашняя проповедь пастыря была захватывающей, — глубоко вздохнув, сказала Эми.

— То ли еще будет сегодня вечером, моя дорогая, — заверила подругу миссис Клегг. — На празднике Полной паствы.

Мисс Карнаби прибыла в храм на Зеленых холмах неделю назад. Предлогом для посещения послужила беседа с подругой.

— Вся твоя религия, — сказала Эми подруге, — чепуха! Как можешь ты, такая умная женщина, верить в такие глупости.

Тогда-то подруга и пригласила ее посетить вместе с ней храм на Зеленых холмах.

Приехав туда, Эми на предварительной беседе прямо сказала доктору Андерсену:

— Я не хочу притворяться, доктор, что верю в эту чепуху! Мой отец — священник англиканской церкви, и я считаю, что только эта вера — истинная. И вообще я ни в какие божественные чудотворные доктрины не верю.

Крупный золотоволосый мужчина с голубыми глазами понимающе смотрел на нее.

— Дорогая мисс Карнаби, — сказал он. — Вы — подруга миссис Клегг, и поэтому добро пожаловать в нашу скромную обитель, в наш храм на Зеленых холмах. И поверьте мне, наши доктрины не божественны, и здесь приветствуются и уважаются в равной степени все религии и принимаются все убеждения.

— Но это неправильно, — сказала непоколебимая в своей вере истинная дочь покойного священника англиканской церкви Томаса Карнаби. — Так не должно быть.

— В доме отца все сыновья — равны, — откинувшись на спинку стула, сказал удивленный доктор Андерсен. — Помните это, дорогая мисс Карнаби.

— А он действительно красивый мужчина, — выйдя из дома, сказала Эми своей подруге.

— Да, — согласилась миссис Клегг. — И он какой-то неземной.

Эми кивнула. Она и сама почувствовала, что от доктора Андерсена действительно исходила какая-то неведомая, таинственная сила.

Она взяла себя в руки. Она приехала сюда не дифирамбы петь Великому пастырю. Перед ее глазами возник Пуаро — такой далекий, но удивительно земной.

«Эми, — сказала она себе. — Возьми себя в руки. Помни, зачем ты сюда приехала…»

Но дни шли, и постепенно она привыкла к размеренной жизни в храме на Зеленых холмах: к спокойствию, царившему вокруг, к простой пище, к торжественности богослужения, к проникновенным проповедям Великого пастыря — все печали и горести отошли на задний план, забылись, вокруг были только мир и любовь.

И вот сегодня вечером должен быть праздник, праздник Полной паствы, сегодня вечером Эми Карнаби станет членом паствы Великого пастыря.

Праздник проходил в белом, сверкающем огнями здании, которое члены паствы называли Священной обителью. Верующие, одетые в овечьи шкуры и обутые в сандалии, с обнаженными до плеч руками, собрались перед заходом солнца. В центре зала на приподнятой платформе стоял высокий, золотоволосый и голубоглазый доктор Андерсен. В руке он держал золотой пастуший посох.

Наконец он высоко поднял посох, и в мертвой тишине прозвучал его голос:

— Где моя паства?

— Мы здесь, о пастырь! — отозвалась толпа.

— Наполните свои сердца радостью и благодарственной молитвой. Сегодня праздник веселья. Вас ждет возвышенное наслаждение.

— Праздник веселья вошел в нас, — ответила толпа.

— Нет больше печали, нет больше боли. Только радость.

— Только радость, — вторила толпа.

— Сколько голов у Великого пастыря?

— Три! Золотая, серебряная и медная.

— Сколько тел у паствы?

— Три! Плоть, разрушение и восстановление.

— Как вы войдете в паству?

— Через таинство крови.

— Вы готовы к таинству?

— Готовы, — вопили со всех сторон.

— Завяжите глаза и протяните вашу правую руку.

Все послушно завязали глаза приготовленными заранее зелеными повязками. Мисс Карнаби сделала то же самое.

Великий пастырь шел вдоль рядов верующих. Стали слышны вскрики, стоны, бормотание.

«Богохульство, да и только, — подумала про себя Эми. — Собрались одни истерички. Необходимо соблюдать спокойствие и хладнокровие. Посмотрим, что будет дальше».

Наконец он подошел к ней, взял ее руку, подержал какое-то время, и внезапно руку Эми пронзила острая боль.

— Таинство крови принесет вам радость, — пробормотал Великий пастырь и удалился.

— Снимите повязки и вкусите радость наслаждения таинства крови! — прозвучала команда.

Эми Карнаби сняла повязку и огляделась. Солнце опускалось за горизонт. Близились сумерки. Она заметила, что ее товарищи вокруг выросли до неимоверных размеров. Она решила было уходить, как вдруг ей стало весело, она почувствовала себя счастливой. Уходить уже не хотелось. Она присела. Почему ее считают одинокой, несчастной женщиной? Она не одинока, с ней ее мечты, а в мечтах она может улететь куда угодно.

Она подняла руку, призывая всех живущих на земле послушать ее. Завтра она создаст общество всеобщего благоденствия, где не будет ни войн, ни нищеты, ни болезней. Она, Эми Карнаби, создаст новый мир. Но это будет завтра, а сейчас можно немного отдохнуть.

Ноги ее подкосились, она упала и… стала засыпать, погружаясь в мир сновидений.

Неожиданно этот мир исчез, и Эми проснулась. Ноги у нее затекли, лежать было неудобно. Она встала, потянулась. Что же произошло? Всю ночь она летала в мечтах, видела удивительные сны.

В небе светила луна, и Эми смогла различить стрелки своих наручных часов. К ее величайшему изумлению, они показывали только девять часов сорок пять минут вечера. Солнце (она это помнила хорошо) садилось в восемь часов десять минут. Значит, она проспала только один час тридцать пять минут. Невероятно, но факт!

— Вы должны строго выполнять мои указания, — сказал Пуаро. — Вам ясно?

— Конечно, господин Пуаро, — серьезно ответила Эми Карнаби. — На меня вы можете положиться.

— Вы говорили о своем желании завещать свои деньги секте? — спросил Пуаро.

— Да, я сама говорила с пастырем, — улыбнулась Эми. — С доктором Андерсеном. Я сказала ему, что он своими проповедями перевернул мне душу и что только в храме я нашла истинную веру. Все выглядело естественным, так как, слушая его, можно действительно поверить, что деньги для него — ничто. «Жертвуйте что можете, — говорит он. — Если вам нечего дать, не расстраивайтесь. Вы принадлежите пастве». А я ему говорю: «Я не такая, как другие, я хорошо обеспечена, у меня много денег, а скоро будет еще больше. Я получила огромное наследство от дальней родственницы, и хотя оно сейчас юридически оформляется, я хочу составить завещание и все деньги после моей смерти передать в паству, на «Великое дело», так как у меня нет никаких родственников».

— И он грациозно принял дар? — спросил Пуаро.

— Вел себя независимо, — ответила Эми. — Сказал, что я проживу еще очень долго, наслаждаясь духовной жизнью в храме на Зеленых холмах. Он ведь умеет говорить проникновенно.

— Я это знаю, — согласился Пуаро. — А вы упомянули о своем здоровье?

— Да, я сказала ему, что болела туберкулезом, но потом долго лечилась и сейчас чувствую себя хорошо.

— Отлично! — одобрительно сказал Пуаро.

— А почему мне нужно было говорить, что я болела туберкулезом? — спросила Эми Карнаби. — Ведь я ни разу в жизни им не болела.

— Не волнуйтесь, — уклонился от ответа Пуаро, — так нужно. А о своей подруге вы сказали?

— А как же, — удивилась Эми. — Я ему будто бы по секрету сказала, что, кроме тех денег, которые Эммелин получила после смерти мужа, она скоро получит в несколько раз больше, когда вступит в права наследства, которое ей оставила любившая ее богатая тетя.

— Отлично! — еще раз повторил Пуаро. — Это выведет на некоторое время миссис Клегг из игры.

— Вы действительно думаете, господин Пуаро, — на лице Эми появилось озабоченное выражение, — что в секте не все чисто и Эммелин угрожает опасность?

— Именно это, — сказал Пуаро, — я и хочу выяснить. Кстати, мисс Эми, вы не встречали в храме на Зеленых холмах некоего Коуля?

— Когда я была там последний раз, — подумав, ответила Эми, — то встретила какого-то субъекта, который назывался Коулем. Он был уж очень странный. Одевается в зеленые шорты и ест только сырую капусту.

— Значит, — подвел итог Пуаро, — все идет по плану. Что ж, подождем теперь осеннего праздника паствы.

— Мисс Карнаби, подождите! — Коуль схватил Эми за руку, глаза его блестели. — У меня было видение, замечательное видение.

Эми вздохнула. Она боялась Коуля и его видений. Были моменты, когда он вел себя как сумасшедший.

— Я собирался подумать о полноте жизни, о высшей ступени наслаждения, — вдохновенно начал Коуль, — как вдруг увидел…

Эми надеялась, что на этот раз видение Коуля будет другим. В прошлый раз он чуть было ее не уморил рассказами об интимной жизни бога и богини древнего Шумера.

— Я видел пророка Илию! — Коуль наклонился к Эми, глаза его блестели. — Он спускался на землю в огненной колеснице.

Эми вздохнула с облегчением. Пророк Илия — это уже лучше.

— Внизу находилось множество жертвенных алтарей, — продолжал Коуль, — и голос мне сказал: «Смотри и запоминай и расскажешь о том, что увидишь».

Он замолчал.

— Что же было дальше? — спросила мисс Карнаби.

— Возле алтарей стояли девушки, будущие жертвы, беспомощные, беззащитные девственницы — тысячи обнаженных девственниц…

Коуль облизнул пересохшие от волнения губы. Мисс Карнаби покраснела.

— Затем с небес спустились вороны Одина[3]. Они встретились с воронами пророка Илии и долгое время вместе кружили в небе. Затем бросились вниз и стали выклевывать глаза жертвам. Со всех сторон неслись вопли боли, а голос кричал: «Примите жертву. Сегодня Иегова[4] и Один создают кровное братство». Затем жрецы подняли жертвенные ножи.

— Извините меня, — сказала мисс Карнаби, отчаявшись избавиться от своего мучителя, у которого на губах появилась садистская улыбка, и обратилась к проходившему мимо Липскомбу, блюстителю порядка в храме на Зеленых холмах и религиозному фанатику секты.

— Вы случайно не находили мою брошь, господин Липскомб? — спросила она. — Я ее обронила где-то здесь.

Липскомб, грубый, невоспитанный мужчина, ненавидевший женщин, пробормотал сквозь зубы, что он не находил никакой броши и не собирается ничего искать. Однако мисс Карнаби не отставала от него, пока не отошла на безопасное расстояние от Коуля.

В это время из священной обители вышел сам Великий пастырь, и, увидев на его лице добрую улыбку, Эми осмелилась обратиться к нему с вопросом, не считает ли он Коуля странным.

Великий пастырь успокаивающе положил руку ей на плечо.

— Изгоните страх из своего сердца, — сказал он. — Любовь к ближнему изгоняет страх.

— Да, но Коуль сумасшедший, — возразила мисс Карнаби. — У него такие странные видения.

— Конечно, — согласился Великий пастырь, — его видения несовершенны, но придет время, когда он сможет увидеть совершенство духа.

Эми почувствовала себя неловко.

— А Липскомб? — спросила она. — Почему он так грубо разговаривает с женщинами?

И снова Великий пастырь улыбнулся своей божественной улыбкой.

— Липскомб, — сказал он, — преданный сторожевой пес. Невежественный, грубый, но преданный.

И он ушел. Эми видела, как он подошел к Коулю, положил ему на плечо руку, о чем-то поговорил с ним. Она надеялась, что влияние Великого пастыря поможет Коулю изменить тему своих будущих видений.

А до осеннего праздника оставалась всего одна неделя.

Вечером, за день до праздника, Эми Карнаби встретилась с Эркюлем Пуаро в маленькой чайной небольшого городка, расположенного недалеко от храма на Зеленых холмах.

— Сколько человек будет участвовать в празднике? — спросил Пуаро.

— Человек сто двадцать, — ответила Эми Карнаби. — Много новеньких, их будут принимать в нашу паству.

— Отлично, — с удовлетворением сказал Пуаро. — Вы знаете, что делать?

Эми Карнаби ничего не ответила. Пуаро ждал. После минутной паузы она вдруг встала.

— Я не собираюсь этого делать, господин Пуаро, — неожиданно заявила она.

Пуаро растерянно уставился на нее.

— Вы послали меня шпионить за нашим добрым доктором Андерсеном, — истерическим голосом продолжала она, — но я не буду этого делать. Он — Великий пастырь, и я принадлежу ему душой и телом. Прощайте, господин Пуаро. Не беспокойтесь, я сама заплачу за свой чай.

И, положив деньги на стол, она вышла из чайной.

Официанту пришлось дважды окликнуть Пуаро, прежде чем он смог вручить ему счет. Пуаро заплатил, встал и тут только заметил заинтересованный взгляд какого-то человека, сидевшего за столиком напротив.

И снова вся паства собралась в священной обители. И снова звучали ритуальные вопросы и ответы.

— Вы готовы к таинству?

— Готовы! — орала толпа.

— Завяжите глаза и протяните вашу правую руку.

Великий пастырь в своей блестящей зеленой одежде двинулся вдоль рядов. Ясновидец Коуль, стоявший рядом с Эми, издал крик восторга, когда игла впилась в его правую руку.

Великий пастырь остановился возле Эми Карнаби. Она почувствовала, как его пальцы цепко схватили ее правую руку, и тут она услышала шум борьбы. Эми сбросила повязку с глаз и увидела, как Великий пастырь вырывается из рук Коуля и одного из новых членов секты.

— Вы арестованы, доктор Андерсен, — профессиональным тоном произнес Коуль. — У меня ордер на ваш арест. Я должен предупредить вас: все, что вы скажете, может быть использовано в суде против вас.

Из дома доктора Андерсена вышли люди в голубых мундирах.

— Полиция! — закричал кто-то. — Они забирают нашего пастыря.

Кто-то возмутился, толпа начала роптать, а тем временем инспектор полиции Коуль осторожно прятал в портфель шприц для подкожных инъекций, который выпал из рук Великого пастыря.

— Знакомьтесь, Джепп, моя храбрая помощница мисс Эми Карнаби, — представил Пуаро Джеппу Эми Карнаби.

— Первоклассная работа, мисс, первоклассная, — сказал старший инспектор. — Без вашей помощи мы не смогли бы обезвредить этого монстра.

— Да что вы, господин старший инспектор, — смутилась Эми Карнаби. — Вы так любезны. А я так боялась всего, хотя и вжилась в роль. Временами я чувствовала себя одной из тех глупых верующих женщин.

— В этом-то и кроется причина вашего успеха, мисс, — сказал Джепп. — Вы прирожденная актриса. Никто, кроме вас, не смог бы провести этого господина, а ведь он — негодяй из негодяев — был всегда начеку.

— Помните тот ужасный момент в чайной? — спросила Пуаро Эми. — Я не знала, что делать, и решилась на экспромт.

— Это был удивительный экспромт! — восхитился Пуаро. — Сначала я даже растерялся, решив, что вы сошли с ума.

— А я не знала, что делать, — объяснила Эми. — В зеркале напротив я вдруг увидела, что за следующим столиком сидит Липскомб и прислушивается к нашему разговору. Оказался ли он там случайно или же следил за мной — я не знала, поэтому-то и решила разыграть сцену, зная, что вы меня поймете.

— Я понял это, — рассмеялся Пуаро, — увидев лицо того самого Липскомба, который пожирал меня глазами. Как только он вышел из чайной, я организовал за ним слежку и выяснил, что он из храма на Зеленых холмах. Я понял, что вы меня не подведете и что вам угрожает опасность.

— А что было в шприце? — заинтересованно спросила Эми. — Что-нибудь опасное?

— Мадемуазель, — мрачно сказал Пуаро, — доктор Андерсен изобрел изощренный научный способ убийства. Много лет он занимался бактериологическими опытами. У него в Шеффилде нашли бактериологическую лабораторию, где он выращивал различные штаммы бацилл. Во время праздников он вводил людям небольшую дозу гашиша, который вызывает различные галлюцинации и чрезмерную радость. Именно это и привлекло в секту многих людей.

— Одинокие женщины, — продолжал Пуаро, — в знак благодарности составляли завещания в пользу секты. И все они постепенно умирали. Умирали в своих постелях, в своих собственных домах от обычных болезней. Постараюсь объяснить, как он это делал, хотя я и не силен в бактериологии. Практически можно усилить вирулентность любой бактерии. Бацилла кишечной палочки, например, вызывает воспаление толстых кишок даже у здорового человека. Бациллы тифа, а также пневмококки можно ввести в организм, и человек через какое-то время заболевает сыпным тифом или крупозным воспалением легких с летальным исходом. Существует такое вещество, как туберкулин, которое используется при распознавании и лечении туберкулеза. Так вот, он изменил свойства этого вещества таким образом, что при введении его в организм человека, который когда-то уже болел туберкулезом, это вещество вызывает рецидив болезни. Здоровому человеку это не страшно, а у переболевшего вызывает вспышку активности туберкулеза. Вы поняли его замысел? Паства умирала от естественных болезней. Врачи старались их вылечить, но безрезультатно. Они умирали естественной смертью, а Великий пастырь — вне подозрений. Кроме того, я думаю, он изобрел средство замедлять или ускорять процессы развития бацилл.

— Ну и дьявол! — в сердцах воскликнула Эми.

— По моей просьбе, — продолжал Пуаро, — вы сказали доктору Андерсену, что когда-то болели туберкулезом. Когда Коуль арестовал его, у него в шприце был туберкулин. Так как вы совершенно здоровая женщина, то в случае, если бы ему удалось сделать вам инъекцию, это вещество не причинило бы вам вреда, поэтому-то я и просил вас сказать ему, что вы болели туберкулезом в острой форме. Я боялся, что он выберет другую бациллу.

— А достаточно у вас доказательств, — спросила Эми Карнаби, обращаясь к старшему инспектору Джеппу, — чтобы судить его?

— Больше чем достаточно, — сказал Джепп. — Ведь мы обнаружили его бактериологическую лабораторию, и там оказался целый набор различных болезнетворных микробов.

— Я думаю, — сказал Пуаро, — что ему удалось совершить много убийств. Кроме того, он был исключен из университета не за то, что его мать была еврейкой (он выдумал эту легенду, чтобы вызывать к себе сочувствие), а за свои садистские наклонности. У него арийская кровь.

Мисс Карнаби вздохнула.

— В чем дело? — встрепенулся Пуаро.

— Я подумала о тех сновидениях, которые я видела во время первого праздника. Я так хорошо намеревалась переделать мир: никаких войн, нищеты, болезней.

— Это был замечательный сон, — согласился Пуаро.

Эми Карнаби вскочила на ноги.

— Мне нужно идти, — сказала она. — Эмилия очень волнуется, да и Август по мне скучает.

— Он боится, — улыбаясь, сказал Пуаро, — что вам придется «умереть за Эркюля Пуаро».