Станция Мост

Высокие с пышной кроной деревья, и на берегу пролежень в траве от бревна.

Это дышащее тело, дышащее последние минуты. Я в изнеможении опустилась на траву и смотрела… Он утонул на моих глазах!

Золотая латунь Луны освещала длинную речную лужу, из воды торчали два корня ног Коли Пылинкина, когда я уходила.

Проснулась: на правой руке огромный синяк, его не было, когда я засыпала.

Я ждала Длинного целую неделю, а он словно раздумывал, знать ему или не знать, что случилось с ним в ту его последнюю ночь. И не торопился увидеться со мной. Я уехала в рейс, вернулась, а его всё не было.

Когда я видела, как Женька идёт — с новым мужем, как она помолодела, как светятся её глаза… Мне не хотелось ей ничего говорить! Зачем ей знать тайну смерти Длинного? Она бы и не поверила мне…

Да и глядя на этого её здоровячка-мужа, верилось с трудом: ботинок, который столкнул в воду бревно с Длинным, действительно принадлежал ему. Женькин сын учился!!! Я и Длинному не хотела говорить… или всё-таки сказать, кто его убил?

Женька беременна! Она расцвела.

Коля бы не дал ей житья, не ушёл никуда, она не могла развестись. Нет, она не бросила бы Длинного, хоть он мучил её…

— А ты не сглазишь моё неземное счастье? — потрогав меня за рукав, улыбнулась мне Женька, встретив на улице сегодня.

Она быстро шла в сапожках на высоких каблуках, я не узнала её! Женька Пылинкина! Она была в ярко-красном костюме — такие на рынке берут за… да не важно!

Женька влюбилась, и её полюбил человек.

Обычный водитель бензовоза. Что я знала о нём? Он не очаровательный человек… И что? Что изменится, если я начну говорить…

Я смотрела на улицу сквозь стекло закрытого окна, была светлая ночь… Завтра наступало и наступило.

— Добрый вечер, Светлана.

— Добрый вечер, Николай.

Так мы встретились в последний раз, Николай повёл меня в ресторан на набережной. Я шла, он шёл рядом, улица сияла фонарями.

— Видел её сегодня… молодую, у неё сейчас новый мужик! — грустно сказал Коля, когда мы заказали по салатику и шашлыку.

— Ты помнишь с кем ты пил… в тот раз? — Я разглядывала маленький зал и весёлые лица вокруг.

— С кем — с кем?.. — передразнил меня Коля. — Наливай!..

Я рассердилась, но подскочил официант и красиво плеснул мне коньяк в куцый бокал. Официант улыбнулся и попятился, а Коля быстро вылил коньяк себе куда-то мимо рта. Я то не пью, забыла сказать.

Колю развезло, он вяло тыкал вилкой в салат и вспоминал свою Женьку в розовом платьице…

— Накопилось, Свет! — сказал Коля, когда вспомнил всё и начал вспоминать по второму кругу, а я ему деликатно намекнула, чтобы закруглялся.

Официант подскочил и снова налил, Коля молниеносно выпил и — заплакал.

— Говори, Свет! — взвыл Коля на весь зал. Я вжалась в бархатный стул, но моя тревога была напрасной. Нас никто не слышал, я молчала, а Коля был бесплотный дух.

— Я всё узнала про тебя, это не так чтобы очень грустно, Коль, но и не то, чтобы весело, — прошептала я. — Может, не будем ворошить?..

— Вороши! — крикнул Коля во всё горло.

В ресторане погас свет!.. Я от страха спрятала голову руками! Но начинался номер варьете, который через три минуты сменился стриптизом.

— Ну? — Коля с трудом отвернулся от сцены. — Давай!

— Тише, — попросила я.

— Говори, всё нормалёк! — кивнул Николай и с ненавистью оглядел зал. У Коли начиналась белая горячка, он уже принялся смахивать с себя чёртиков, сперва прищуриваясь, потом всё быстрее отряхивая щелбанами свои рукава. И это от двухсот граммов?..

— Ты пил с ним, — объяснила я. — «Нырни от чертей», — сказал он тебе, Коль, и ты нырнул!

— От чертей?.. — зарычал Николай.

— От чертей, Коль, от них!.. Он тебе сказал, а ты и нырнул!

— В реку? — спросил Коля.

— В реку, — сказала я. — И не вынырнул…

— Ннн-нелепая смерть, — стал заикаться Николай. — А Женька знает?

— Знает, Коль, как же ей не знать?.. Плакала она по тебе очень, Коль…

— Сильно плакала? — поднял голову Пылинкин, вглядываясь мне в глаза.

— Ревела белугой.

— Это хорошо, — прослезился Коля. — Моя Женька… Девушка с белыми ногами… Да-а-а! — прокашлялся он. — Ревела, говоришь, Свет?

— Руки на себя хотела наложить!.. Что ты, Коля, не понимаешь разве, ведь всю жизнь с таким дураком, как ты, прожила! Ещё б ей не плакать!..

Я так и не сказала ему, что он утонул не сам, и как он стал захлёбываться, молотя руками по воде, а тот уходил… Тот, кто толкнул Пылинкина из жизни…

— Я шмель печальный, — на прощание сказал Коля и помахал мне кепкой.

И гудя, улетел в раскрытое окно ресторана. Коля снова был в маске.

— Чтобы не пугать тебя… девушка с белыми ногами!.. Я отлетаю от земли! — И исчез.

Следующий день был намного лучше, Марину выписывали. Я пришла её забирать.

— У тебя такие друзья, никаких врагов не надо, — выдохнула Марина и взяла мою сумку, пока я оттаскивала за воротник Галю Водопьянову от своих дверей. — А где девчонка с ребёнком? Ну та, с разбитой губой?..

— Исчезла… Я из рейса приехала, а её нет.

— Ничего не украла, Свет?

Я промолчала, доставая ключи, и мы вошли. Сзади Галя заглянула в прихожую и сказала нам вслед:

— Идём мы, а навстречу нам Диля и Жанетта… обе пьяные! — Галя поводила глазами. — Девчонки, дайте мне попить! О, Маринка живая! Или я сплю?.. — у Гали остановился взгляд.

— Спишь! — отрезала Чаплина и закрыла дверь.

— Целую всех! — выкрикнула Галина из-за двери. — Я за свободу луны! Вы чего там окопались, девчонки?..

Мы сели и стали пить чай.

— Марин, а я так и не разобралась, кто они — топотушки? Я не поняла в чём механизм этого всего, ведь всё настолько зыбко: это возвращение в прошлое во сне, и я там ничего не могла сделать или почти ничего. Я просто видела то, что было, и всё потом как-то устроилось, но я не понимаю как?..

— Ты меня вела там за руку, — Чаплина подняла руку, потрясла ею и начала смеяться. — Ты меня звала, а я слышала твой голос и по сантиметру выбиралась оттуда!..

— Откуда, Марин?

Марину передёрнуло.

— Сухая трясина и зелёный огонь… Ты тащила меня из зелёного огня, в котором я горела. Наверное, станция Мост — геопатогенная зона… Может быть, когда-то давно там упал метеорит, вроде тунгусского? Или это место, где есть выход в космос, по крайней мере, на снимках с орбиты станция Мост выглядит как сплошная затемнённая дыра на поверхности Земли. Чёрная дыра? Сформулируй вопрос и попроси, и ты можешь узнать всё, что вмещает твоё воображение, или… твоё горе. И нет никакого механизма — это аналог молитвы: ты просишь, и тебе даётся!

— Значит, может и не даться?

— Наверное!

— Слушай, а если что-то глобальное поменять, к примеру, остановить теракт?.. Вон, по телевизору третий день показывают захват террористами целого кинотеатра с людьми на Дубровке, а Марин?..

Гудки внизу… Длинные и настойчивые!

Внизу у подъезда Марину ждал невзрачный с вмятиной на капоте белый «бокстер» с Перетятько за рулём.

— Твой…

— … навеки! — засмеялась Чаплина.

Конечно, ты больше не вернулась на работу в наш шестой плацкартный… Конечно, ты окончательно выздоровела и вышла замуж за Перетятько. Через месяц мы отплясывали в кафе «Ниагара» и швырялись рюмками об паркет на счастье. На твоё счастье, Маринка!

Моя рюмка попала сперва в люстру, потом на лысину баяниста и, наконец разбилась на тысячу мелких ос¬колков. Мне было так грустно на этой свадьбе — я так и так расставалась с тобой. Из Дракина ты переехала в Москву. Чаплин, когда ты забирала вещи, искусал себе не только локти, но и коленки. Когда я звоню тебе домой, то обычно попадаю на Перетятько-свекровь. Дама из разряда гарпий. Ты, смеясь, называешь её своей второй мамой и говоришь, что у неё исключительный вкус, но меня ты не проведёшь!

Что касается того самого Макса, который так удачно разыграл передо мной твоего безутешного возлюбленного, а на самом деле чуть не убил тебя, то его привезли тем же самым утром, когда ты пришла в себя, в ту же больницу и положили по соседству с тобой, буквально через палату от тебя — с переломом основания черепа… Это Юля подняла кусок арматуры во сне и опустила ему на голову. Он пока в реанимации, и еще не пришёл в себя, но врачи надеются, что придёт в скором времени — у него очень здоровое сердце. «Зачем, зачем такому герою насиловать?» — задаю я себе вопрос и не нахожу ответа. Да помани он пальцем, при нынешнем-то дефиците сильного пола к нему ещё очередь выстроится из необласканных дам! Может, и хорошо, что ты уехала из Дракина, твой сосед Максим — явный псих! Возможно, его даже не посадят в тюрьму за попытку изнасилования, ведь Юля Глинкина исчезла, прихватив своего Элвиса вместе с корзинкой из-под новогодних игрушек, а ты выздоровела и уехала. Полечат Макса аминазином, и снова он вернётся на Святую улицу, в свою квартиру на пятом этаже, к своей маме-учительнице.

Я многого не понимаю в этой жизни, может, действительно Бог навсегда покинул её? А зачем тогда он создал нас? Раз создал — не бросай!.. Слышишь, Бог? Вернись на Землю, ведь каждую секунду рождаются новые люди, и они ещё ни в чём не виноваты — полюби хотя бы их!..

Я сегодня целый день искала Юлю и ищу до сих пор. Глупая девчонка! Ведь скоро зима… Где она? В моём старом платье с ирисами?

Я шла по своей улице и задавала себе вопрос за вопросом, и сама пыталась на них ответить, и вдруг встретила соседку с третьего этажа и поздоровалась с ней. Я ей даже улыбнулась!

Она посмотрела на меня с ненавистью…

Я пожала плечами и пошла дальше.

Около дома стояла ещё одна соседка.

Я снова поздоровалась и улыбнулась, она же окатила меня таким холодным душем из-под очков-хамелеонов!..

У меня от обиды всё зачесалось!

Я не стала чесаться на улице и зашла в подъезд.

«В чём дело?» — подумала я, трясущимися руками доставая ключ.

На меня из зеркала смотрела — молодая и краснощёкая дива с медными волосами.

Это я-а-а?!

Клянусь — я не красила своих волос!

Значит! Я! Топотушка!

Ну и повеселюсь же я теперь!

Хотя…

Да, сознаюсь, я снова попробовала, я дважды вернулась туда.

Я очень хотела, я загорелась узнать всё про Колю Шаброва и двух других Коль — блондина и брюнета… И самое главное — я хотела предотвратить хотя бы один теракт. Вернуть, изменить, повернуть назад стрелки часов и спасти хотя бы одну жизнь, но… станция Мост не пустила меня больше к себе.

С моими-то медными волосами я снова оказалась на кусочке земли — между старым вокзалом и посёлком Солнышко. Я ехала туда специально и сошла на перрон ночью, всё было, как тогда — один в один.

Но я не нашла моста, хотя искала всю ночь… А утром — голубое небо с летящими облаками, и нигде никакого намёка на люк с мостом. Я поняла: это навсегда, ведь, чтобы Мост открылся, нужно очень страдать по уходящему человеку, так страдать, что больно жить!..

И всё-таки я не совладала с собой и в третий раз вынужденно поехала туда… У меня появилась причина — через несколько месяцев, ранней весной. И я нашла люк, но, скатившись кубарем под железные своды, ничего не смогла предпринять. Начался ливень, с неба стали падать камни и, шипя, таять совсем рядом — каменный космический град накрыл меня с головой…

«Нельзя?» — спросила я небо, и рядом со мной взорвалась шаровая молния.

«Нельзя!!!» — громыхнул гром.

Нельзя!!!

Я повернула и сделала несколько шагов назад — дождь прекратился…

Я пошла быстрей — выглянуло солнце.

Когда я подходила к вокзалу, моя одежда высохла, и, если бы не ссадины и синяки на моих руках, я, наверное, забыла бы о каменном граде.

Если есть на свете какая-то проблема, мучительная для вас, — вы должны очень захотеть её решить, и она решится.

Если есть на Земле что-то, что не даёт вам дышать, вам нужно просто очень захотеть и начать действовать. Всё.

Единственное, что меня расстраивало в этой истории, которая подошла к концу, — Марина из Чаплиной стала Перетятько.

Длинный, как хвост кометы междугородный звонок.

— Ну, ты где? Здравствуй!.. — кричу в трубку я.

— Здравствуй, моя любовь, — раздаётся чаплинский мурлыкающий голос. — Вот, сижу на лавочке и встречаю рассвет.

— А где это? — обижаюсь я.

— На берегу океана.

— Тихого?.. — живо представляю я штилевой и спокойный океан.

— Северного Ледовитого…

— Боже мой… И мне хочется! Там медведи белые бегают?..

— Бегают, а что? — смеётся Чаплина (хотя теперь она — Перетятько).

Жена знаменитого гляциолога, доктора наук, профессора, члена Королевской академии наук и т. п.

— Грустно мне, Марин, — вздыхаю я в трубку. — Меня снедает грусть.

— Тебе мужика надо…

— Опять? — пугаюсь я.

— Ну ты больше никого не спасала?.. — Сквозь эфирные помехи я едва слышу её голос.

— Нет, пока. Сил моих не хватает!

— Да ладно притворяться! Ну всё, всё!.. Я ещё тебе позвоню… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … Что там, в запределе твоём?… … … … … … …. … … … … … … …..… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Кровеносные сосуды железных дорог опутали всю Землю. В сосудах бегут поезда, в них едут люди к иным людям.

Зачем-зачем-зачем? — стучат стальные колёса по синим рельсам.

Чтобы увидеться и поцеловаться.

«Ну что там, в запределе твоём?»

Если бы я знала, Чаплина!!!

19.08.2003 г. от Р. Х.