Стань моей свободой

Глава 11

Бессонница.

Эта зараза приходит ко мне редко, но если вдруг появляется, то всё, даже подходить к кровати бессмысленно. Поэтому я заказываю два тоста с ветчиной, гордо именуемые сэндвичами, и кофе. Уже третью чашку за вечер. А куда деваться, завтра за руль и мне хоть как надо проехать эти несчастные триста километров.

Как раз будет время придумать достойные извинения.

Признавать свою неправоту – одно из тех умений, которому мне пришлось научиться, чтобы не потерять самых близких. Людей, для перечисления которых хватит пальцев одной руки. И Андрей тоже входит в их число. Самый лучший, самый понимающий, самый правильный, и последнее добивает сильнее всего.

Много ли тех, кто готов равняться на превосходство мужа, друга, любовника? Сложнее только терпеть рядом безамбициозного вечно ноющего зануду.

В нашей сложной паре зануд нет, зато истеричка во всей красе. И чем ближе мы с Андреем становимся друг другу, тем заметнее проигрывают мои вспыльчивость, эгоизм и отстранённость. Как же, Андрей ведь такой идеальный! И, естественно, не по мою честь. За прошедшие четыре года мне сообщили об этом раз пятнадцать, вряд ли меньше. В самых разных вариациях, от едва заметного намёка до откровенной грубости.

О чём вообще говорить, если даже Олеся впечатлилась настолько, что прямо меня послала. К Андрею.

Вздохнув, я подхожу к окну. Свобода, счастье. Счастье, свобода. Неужели нельзя совместить? Я не домохозяйка и не мать, и вряд ли захочу ими стать в ближайшие лет десять. Слишком убийственным оказалось моё собственное разочарование в родителях, чтобы я захотела повторять опыт.

Да у меня даже гурами не выдерживали – выпрыгивали из аквариума и бились об стену, предпочитая засохнуть на ковре. А их я даже кормила вовремя.

Аккуратный стук в дверь отвлекает от рассматривания соседнего офисного здания. Сэндвичи, которые я уже не хочу, и кофе, от которого тошнит. Закрыв окно и задёрнув гардину, я подхожу к двери. А может ну его, этот ужин, и всё-таки попробовать лечь спать? Вдруг повезёт.

Как бы там ни было открыть всё равно придется, и я проворачиваю ключ и нажимаю на ручку.

– Ты не выйдешь за него. – Те доли секунды, что мне требуются на реакцию, Ян использует в своих целях – бесстрастно проходит внутрь номера, словно меня тут просто нет.

Грохот хлопнувшей двери может разбудить весь этаж, но он даже бровью не ведёт.

– Пошёл. Вон.

Вот этот вот… индивид просто взял и пришёл. Как будто всё в порядке вещей. Как будто я только его и ждала! Ладони подрагивают от бешенства, и я скрещиваю руки на груди. И хрен с ним, что это защитный жест, как бы и мы не сказки друг другу собираемся рассказывать.

Хотя насчёт него не уверена.

– Не раньше, чем ты меня выслушаешь. – Ян по-хозяйски опирается бедром о стол, цепляется взглядом за мои серьги, задумчиво проводит пальцами по одной из них.

А я сглатываю ставшую вязкой слюну.

– Прекрасно.

Хватит.

Сделав шаг к креслу, я беру платье. В одиннадцать вечера переодеться можно и в лифте. Всё безопаснее, чем оставаться с ним наедине.

– Не советую. – Смерив его презрительным взглядом, я за ремешок поднимаю туфли. – Ты же не хочешь, чтобы я приближался?

Не хочу? Почему же, Ян может попробовать. Особенно, если на коленях. Моля о прощении.

– Ты мне угрожаешь? – я иронично вздёргиваю бровь.

– Я хочу всего лишь поговорить, а не…

А не терять остатки сознательности.

Разумно. Я на взводе, Ян… С кривой усмешкой я осматриваю его всего, от коротко стриженных тёмных волос до носков идеальных туфель. Лицо бесстрастно, взгляд – почти, но сжатые кулаки, напряжённые плечи и… Зря он сунулся ко мне в плотно сидящих брюках. Хотя ещё чёрт знает на кого его возбуждение действует сильнее.

– Я ничего тебе не обещаю, – отвечаю издевательски, бросаю вещи на кровать и опускаюсь в кресло, закинув ногу на ногу.

Жаль, без нужного эффекта. Зашёл бы он лучше пораньше, когда я ещё не смыла макияж и не сняла каблуки, а так я выгляжу пусть и не на те далёкие двадцать, но близко к этому. Да и шорты, которые на мне, предназначены для сна, а не демонстрирования длины ног.

Хотя Андрею нравится.

Вспомнив его «пока ещё Полуночная госпожа» я улыбаюсь, и эта улыбка заставляет Яна зло прищуриться. Словно он точно знает, о ком и о чём я сейчас думаю.

– Если ты пришёл на меня посмотреть, то это сомнительное удовольствие, – показательно разглядывая маникюр, сообщаю я.

– Двадцать минут назад это казалось проще.

– Неуже-ели? – Мстительная улыбка появляется на лице с полного моего благословения. – Не может быть, чтобы для Яна Исилина существовали какие-то сложности.

– Ты – моя главная сложность! – рявкает он, а моя улыбка трансформируется из злой в полную удовольствия. Век бы слушала, как он бесится!

– Так иди к чёрту, Ян, – ласково советую я ему. – Чеши в свой Питер, к своей жене и работе. Так и быть, ради тебя я готова пожертвовать культурной столицей нашей необъятной родины! Хочешь, пообещаю, что никогда в жизни туда не сунусь?

В три шага Ян преодолевает расстояние между нами и склоняется, оперевшись о подлокотники кресла. Я не вжимаюсь в спинку. Его я не боюсь, а от себя всё равно не убежишь.

– Хочу! – зло выдыхает Ян, глядя мне в глаза. – Хочу, чтобы ты убралась из моего города и моих мыслей!

– А это не я – ты припёрся в мой, – выпрямившись, издевательским шёпотом сообщаю я ему практически в губы. И напрочь игнорирую заходящееся от восторга сознание. – С остальным можешь обратиться к психологу, говорят, кому-то помогает.

Лёгким движением ладони заставив его подняться, я встаю. Плевать на утреннюю встречу, тем более, что я не хочу никакого другого здания, кроме того. Пора домой. Платье всё ещё призывно лежит на кровати и я удивляюсь, насколько легко мне даётся этот шаг.

Не зря.

Потому что в следующее мгновение я оказываюсь намертво прижата к твёрдой груди, даже через двойной слой нервов, мышц и крови чувствуя как заходится у него сердце. Оказывается, оно у него всё-таки есть.

– Танцуй.

Идиотские воспоминания на раз разжигают кровь, хотя всего секунду назад мне было плевать на его желания. Приятно всё-таки, когда крышу срывает у кого-то кроме тебя. Вот только что делать, если и у меня её почти сдуло? И куда бежать, если тот голодный волк из поросячьей сказки не идёт ни в какое сравнение с этим?

– Ты опоздал лет так на семь, – подняв правую руку, я разворачиваю её кольцом к Яну, но он продолжает смотреть только на меня.

– Ты не выйдешь за своего депутатишку.

– И почему же? – И я бы фыркнула презрительно ему в лицо, если бы не предательское тело, которое от капитуляции удерживает разве что то самое кольцо на пальце.

– Я не дам…

И, собственно, всё. Свадьбы не будет.

Потому что мой мир слетает с петель, сорванный его губами и его руками. Кровать? Стол? Стул? Всё равно, лишь бы он не останавливался. Лишь бы звучало его хриплое, на выдохе: «Алиса». Лишь бы он не давал ни шанса воспоминаниям, которые могли оборвать это безумие.

И я не чувствую обиды, боли и сожалений. Не помню о свадьбе, Андрее и Олесиных предупреждениях. Я живу им и тем, что между нами происходит.

Без страха. Ничего не контролируя. Не деля то, что даже сексом назвать сложно, на плохое и хорошее.

Пока не просыпаюсь.

Телефон будит меня в половине пятого. Как раз хватит времени, чтобы собраться, рассчитаться с гостиницей и, после встречи с Настей, сразу уехать домой.

О том, что обнаженная мужская спина в моей постели не вызывает больше ненависти, я подумаю позже. У меня будет несколько часов за рулём, которых хватит на всё. И на то, чтобы поздравить себя с разрушением собственной жизни. И на то, чтобы придумать, почему мы с Андреем расстаёмся.

– Решила уйти не прощаясь? – Жаль, а я так надеялась обойтись без вот этого всего.

– Сделай одолжение, – раздражённо обернувшись, я смотрю на сидящего в моей постели Яна, – исчезни. Уйди, уедь, улети, растворись, наконец! Чтобы ни грамма тебя не осталось в моей жизни.

Пока я распинаюсь, он встаёт, не утруждая себя одеванием, подходит совсем близко и удерживает моё лицо в ладонях, ловя взгляд.

– Этого ты хочешь? Моя Алис-са. – Такое ощущение, что всё эти годы Ян только и ждал момента, когда снова сможет назвать моё имя. С нескрываемым удовольствием и растянутой «с», как умеет только он. – Чтобы я ушёл? Или чтобы сказал то, что тебе так хочется услышать?

Ответом ему становится мой издевательский смех.

– Ты серьёзно?! – Сбросив его руки, я беру со стола зарядки от телефона и ноута и сбрасываю их в сумку.

Оборачиваюсь и вижу, как пробивающийся из-за гардин свет обрисовывает его мощную фигуру. Красиво и настолько впечатляюще, что снова становится жарко. Вот только… Тот кирпичный дом на Гоголя тоже красивый и впечатляющий, но это не значит, что я решусь его купить.

– Если ты думаешь, что после твоих лживых намёков я расчувствуюсь, расплачусь и возжелаю сделать тебя счастливым, то иди полечись! – Со злой усмешкой продолжаю я. – Или считаешь, что я поверю, будто эти семь лет ты только обо мне и думал? Очнись, дорогой! Ты бросил меня, отделавшись фразами о том, что мы неплохо развлеклись, и попутно назвав истеричкой. Прекрасное окончание секса без обязательств.

– Тебе никогда не было всё равно, – насмешливо качает Ян головой и быстро натягивает белье и брюки.

– Главное, что тебе было, а мне хватает ума во второй раз обойти эти грёбаные грабли.

С лёгким вжиком закрыв молнию дорожной сумки, я выпрямляюсь, чтобы оказаться в его руках. В этот раз объятие не настойчивое, но крепкое. Его можно было бы даже назвать нежным, если бы не весь тот груз, что столько лет тянется за нашей историей. Историей, которой не случилось.

– А если грабли против? – Ян улыбается так, словно я призналась ему в любви. – Алис, ты же понимаешь, что я не дам тебе за него выйти. А после этой ночи ты и сама не согласишься на меньшее.

– Не выйду, – мрачно признаю я, – но не из-за твоей эгоистичной персоны, а потому что уважаю чувства человека, который меня любит. В отличие от тебя.

– Я тоже тебя люблю, – обыденно сообщает Ян, разом вышибив из меня не только дух, но и, кажется, мозг. – Не проходило и недели, чтобы я не жалел о нашем расставании, так что большой вопрос кто из нас и на какие грабли наступает.

– Всё, пора прыгать? – Хорошо, что гордость вместе с воспоминаниями остаются на месте. В ответ на вздёрнутую бровь я поясняю: – Как же, после твоего признания я ведь должна забыть про всё и всех и броситься в общую постель!

– Алиса, – кривится он.

– Не делай из меня дуру! – Оттолкнув его, я забираю с тумбы ключи от машины и телефон. – Я бы повелась, заяви ты это тогда, но сейчас мне мало секса и долбанной химии! Мало, Ян! И твоих якобы признаний мне тоже мало.

– Ты ведь не понимаешь, что происходит? – Качает он головой, серьёзно глядя на меня.

– Почему же не понимаю… – Оборачиваюсь я, не дойдя до сумки. – Ты развёлся, и тебя потянуло в родные места. А, увидев, что мне и без тебя неплохо, ты решил в очередной раз испоганить мне жизнь своим появлением. Так можешь радоваться, лучшего мужчины и счастья ты меня уже лишил. Что следующее? Перейдёшь на «Саркани»?

Внезапная догадка пронзает мысли. Да нет, не может быть, чтобы Ян так мелко плавал. Если бы он действительно хотел организовать мне серьёзные проблемы, пожарными инспекциями бы не ограничился.

– Ни чёрта ты не понимаешь, моя упрямая девочка, – насмешливо констатирует Ян, не делая даже попытки приблизиться. – Я вернулся за тобой, моим наваждением, моим миражом, только моей Алисой. И меня не остановишь даже ты сама.

– Ой, всё! – маскируя сарказмом перебои с дыханием, усмехаюсь я. – Не слишком много собственничества для одного тебя? – Бросив взгляд на часы, я подхватываю сумки. – Мне пора, так что, будь добр, выметайся.

Стоя в проёме двери, я молча смотрю, как он набрасывает на плечи рубашку и, застёгивая часы, идёт к выходу. И, естественно, не может просто пройти мимо.

– Я заставлю тебя вспомнить, – опёршись рукой о косяк над моей головой, склоняется Ян. – И докажу, что ни с кем другим ты быть не сможешь.

– Удачи! – иронизирую я и закрываю дверь номера. – Только, Ян, – оборачиваюсь, уже сделав пару шагов, – я как-нибудь переживу крах личной жизни, но упаси тебя Бог рыпнуться в сторону моего магазина.

Мы долго меряемся взглядами, из которых его становится всё более озадаченным.

– У тебя неприятности?

– Они будут у тебя, если ты рискнёшь тронуть «Саркани», – с этим обещанием я, наконец, иду к выходу с этажа.