Старая Земля

Глава 27 НЕВОЗМОЖНЫЙ ГОРОД СРЕДИ РУИН

Здесь не было ни солнца, ни неба, а золотистый свет не излучал тепла.

Врата, в которые Вулкан и его Верные Драконы вошли в таинственном лесу, перенесли их сюда, в другое царство.

Даже воздух казался странным. Звук распространялся в нем совсем не так, как подсказывал здравый смысл. Иногда он рождал невероятно долго звучащее эхо, а в другой раз сразу затихал, словно источник был погребен под невидимым океаном.

— Что это за место? — спросил Гарго, просматривая непостижимые и противоречивые показания своего ауспика.

Перед ними протянулся тоннель такой широкий, что его края терялись вдали, а высота потолка не уступала высоте небесного свода. Путь застилал золотистый туман. В этой пелене маячили тени, и Змии с осторожностью продвигались вперед, держа оружие наготове, во все глаза ища и не находя противника. Но угроза ощущалась вполне явно. Здесь лилась кровь и совершались убийства.

На пути Саламандрам встретились пустотелые изваяния умерших богов и трупы их служителей, лежавшие в руинах павшей цивилизации.

— Посмотрите туда… — сказал Абидеми, показывая направление мечом.

Его голос прозвучал легким шелестом, хотя он находился всего в метре от своих братьев.

Огромный титан ссутулился, как будто решил отдохнуть — «Гончая» опустила голову, опираясь на грудь подбородком, и по–собачьи подогнула ноги. На ее корпусе в желтом круге красовался черный грифон с белым хохолком. Одна из орудийных установок — «Инферно» — была разрушена и почернела от перегрева. Вторая была откушена: на священном металле ясно виднелись следы зубов.

Гарго приблизился к машине и провел бионической рукой по ране, включив в кончиках пальцев осязательные сенсоры.

— Остаточные следы какого–то вещества, возможно, в слюне.

— Кислота, машинное масло? — предположил Зитос, обеспокоенный жалким видом боевой машины.

Гарго покачал головой:

— Я не могу его идентифицировать, брат.

— Что бы это ни было, оно лишило титана руки, — заметил Абидеми. — Что же это за существо?

— Существо, с которым нам здесь лучше бы не встречаться, — сказал Вулкан.

Он остановился перед побежденным титаном, но смотрел в светящийся впереди туман.

— А где это — здесь, владыка? — спросил Абидеми.

— Катакомбы, — ответил Вулкан. — Место, ни на что не похожее.

— Варп? — спросил Зитос.

— Нечто иное. — Примарх присел на корточки и дотронулся до листа обшивки, лежащего у его ног. — Произведено адептами Механикума, — добавил он. — До меня доходили слухи… Великий труд моего отца, которым он занялся после назначения Хоруса магистром войны.

— Я не понимаю, владыка, — признался Зитос.

Вулкан выпрямился, опираясь на рукоятку Урдракула, и снова стал вглядываться в туман.

— Хотя я и вижу руку Марса, это место когда–то принадлежало эльдарам.

— Это оно перенесло нас сюда или ты?

Вулкан опустил взгляд на талисман с семью молотами.

— Почему ты спрашиваешь, Барек? — спросил он, глядя на сына.

Зитос выдержал взгляд примарха, хотя это потребовало от него некоторого усилия.

— Можем мы ему доверять?

На лице Вулкана отразилось любопытство.

— Он создан моими руками.

— Но ты не помнишь, как сделал его.

Вулкан, словно впервые осознав значение этого обстоятельства, внимательно посмотрел на талисман.

— В любом случае у нас нет другого выбора, кроме как следовать его указаниям.

«Все имеет свою цель», — сказал когда–то Вулкан.

Целью талисмана было указывать направление, но куда?

А Зитос, устыдившись своих сомнений, вспомнил другие слова, произнесенные Абидеми в подземном царстве под горой Смертельный Огонь.

«Это он и есть?»

Талисман вывел их на окраину. Таких городов Змии еще не видели. Шпили цвета старой кости мерцали в золотистом свете и возносились к небу безупречными сталактитами, а потом опускались сталагмитами, будто город каким–то образом изгибался и нависал над собой.

Аллеи, вымощенные белыми плитами, вели к храмам, соборам, колоннадам и амфитеатрам. Они тянулись во все стороны, теряясь в неярком сиянии. Здания тоже нависали над головами и нижними сооружениями, но не отбрасывали тени. Тени кое–где виднелись, но на странный манер противоречили направлению света. Некоторые из них напоминали силуэты людей.

У самой границы города возвышалась гигантская статуя плачущей девы. Абидеми опустился на одно колено возле ее пьедестала и провел рукой в латной перчатке сквозь пелену тумана.

— Она… поет, — удивился он, глядя на полосы испарений, протянувшиеся за его пальцами. — Я не могу разобрать слов, но чувствую… такую печаль. Братья, это настоящая похоронная песнь.

Зитос тоже ее слышал. Каждый раз, когда они проходили сквозь туман, звучали голоса, мягкие и мелодичные. Город был в трауре.

— Мертвые слова для мертвого народа, — прошептал он, словно не смея нарушить скорбную тишину.

— Почему у нее разведены руки? — спросил Гарго, глядя на статую.

— Это дочь эльдаров, — пояснил Вулкан, останавливаясь рядом со своими сыновьями. — Она приветствует и одновременно молит вас.

— О чем?

— Думаю, о спасении, — сказал Абидеми.

— Здесь я тоже вижу влияние Механикума, — сказал Зитос, меняя тему разговора.

Он показал на проводящие платы и колдовские механизмы, размещенные на самой границе города. Затем он посмотрел на город, на руины, в которые он превратился, и открыл для себя еще один аспект его истории:

— И здесь произошла битва.

Несколько стен было разрушено, упавшая башня сломала часть колоннады. Рядом с покинутыми орудийными позициями гнили остовы транспортных средств.

— Битва, которую человечество проиграло, — сказал Вулкан. — Но нам нельзя медлить. — Он держал талисман на цепочке перед собой, словно тот указывал дорогу. — Наш путь лежит через город. — Примарх оглянулся на статую. — Будьте настороже, мои сыны. Империум проявил высокомерие, полагая, что сможет покорить это место. Он здесь больше не правит. Здесь властвует нечто иное.

Сразу за сломанными воротами Абидеми на миг задержался и потянулся к рукояти Драукороса.

— Вы тоже это почувствовали? — спросил он у братьев и отца.

Эхо повторило его слова и мгновенно смолкло.

— Сразу, как только пересекли границу, — ответил Зитос.

— Я ничего не вижу и не слышу, — отозвался Гарго, пристегивая к поясу свой ауспик.

— Он здесь.

Зитос повернулся к отцу:

— «Он»?

Но Вулкан не ответил.

— Голод, — сказал Абидеми.

Примарх едва заметно кивнул.

Зитос тоже ощущал присутствие чего–то злобного, чье внимание они привлекли. Теперь все они это чувствовали, но озвучил тревогу только Зитос:

— Что–то собирается на нас напасть.

— Это началось с того момента, когда мы сошли с телепортационной платформы «Железного сердца», — сказал Вулкан. — Безумие следует за нами… Мы должны всё время опережать его.

Они пошли быстрее, но, пробираясь через руины города чужаков, соблюдали предельную осторожность.

Вулкан указывал путь, время от времени останавливаясь, чтобы свериться с талисманом, безошибочно определяющим направление.

Через несколько часов, — хотя время вело себя здесь так же странно, как свет, воздух и сила тяжести, — они обнаружили мертвецов.

Обширную площадь усеяли горы тел мятежников в искореженных и рассеченных доспехах.

Серовато–белый и синий, цвет морской волны и бронзовый, полночно–черный, грязно–железный, болезненно–зеленый, багряный и золотой — здесь присутствовали все оттенки брони отступников. Они лежали вокруг башни, укрепленного бастиона имперского образца, абсолютно неуместного в городе ксеносов. Башню обвивала винтовая лестница, доходившая до плоской крыши, превращенной в артиллерийскую позицию.

Поле битвы висело между тем, что считалось «верхом» и «низом». Зитос, оглянувшись на ту часть города, через которую они прошли, вдруг обнаружил, что она находится не позади, а над ними.

Он удержался от вопросов и вместе с остальными направился к башне.

Расколотые плиты и остатки орудийных гильз затрещали под ногами. Туман отступил, оставшись по краям площади, словно не осмеливаясь нарушить ее границы.

— Что их убило? — спросил Гарго. — Здесь же сотни мертвецов.

Абидеми поднял золотой шлем. Его визор пересекала трещина, прошедшая точно через фигуру орла на лбу. Красный плюмаж уныло свисал с остроконечной верхушки.

— Кустодии тоже здесь были.

— И остались здесь, — добавил Зитос, указывая на руку, торчавшую из–под горы трупов. На ней сохранился золотой наруч, запятнанный кровью. Рука в латной перчатке еще сжимала копье Стража. — И Безмолвное Сестринство тоже участвовало.

Среди павших обнаружилось несколько тел женщин–воинов. По их положению Зитос определил, что они сражались до самого конца, спиной к спине.

Вулкан не смотрел на павших. Даже убитые герои из легиона его отца не привлекли внимания примарха. Он смотрел на тени и воинов, медленно выбиравшихся на свет.

Разношерстная боевая банда: несколько стихийно образовавшихся отделений, вооруженных цепными клинками с недостающими зубьями или выщербленными мечами. Было и несколько болтеров, но с опустевшими магазинами. Они совсем не походили на братьев, встреченных Саламандрами в Великом крестовом походе, но и мятежников с Истваана тоже не напоминали. На их броне кровью или остриями были начертаны знаки: круг с восемью выступами, звезда, символизирующая безумие.

— Вы видите? — прошипел Зитос.

Абидеми кивнул.

— Нет. Вы видите это, братья? Во что они превратились?

— Это эхо грядущего, которое будет еще хуже, — сказал Вулкан. — Вот против чего мы сражаемся — не против них, а против того, чем они стали. Сохраняйте бдительность, мои сыны. К этому месту приближается нечто еще, нечто опасное и злобное.

Воины, рассеянные вокруг площади, повинуясь какому–то остаточному инстинкту, собрались вместе, хотя былую выучку им явно заменил животный инстинкт.

Один из них выступил вперед, чересчур крепко сжимая сломанный цепной топор.

— Кро–о–овь для… — прорычал он утробным ревом алчного зверя.

Из–под его визора просочилась струйка слюны, зашипевшая на металле. Обе ретинальные линзы были выбиты, а то, что проглядывало из смотровой щели, больше не имело ничего общего с человеческим обличьем.

Зитос выхватил молот:

— Убить их всех!

Гарго издал бессловесный вопль и ринулся навстречу боевой банде. Выпад копья пронзил пускающего слюни воина, и силы бионической руки Саламандра хватило, чтобы приподнять его над землей. Зитос и Абидеми догнали его и тоже вступили в схватку.

Отступники двигались медленно, словно пьяные, но и умирали тоже медленно. Раны, способные убить обычного легионера, их не останавливали.

Абидеми выпотрошил Повелителя Ночи, быстро разрезав его броню цепным клинком, но существо, когда–то бывшее сыном Кёрза, продолжало бой, несмотря на смертельную рану. Поэтому Абидеми пришлось обезглавить его, прежде чем заняться другим противником.

Один из отступников получил удар громового молота Зитоса, смявшего наплечник и прогнувшего его внутрь так, что металл впился в ребра. Второй удар, нанесенный в грудь, подбросил его над землей. Но даже распростертый на спине с вывалившимися внутренностями, он еще дергался. Зитос прикончил его, наступив на голову.

Затем ему попался Железный Воин — удар с двух рук расколол броню врага и отбросил в сторону. Зитос продолжал наступать. Удар снизу отшвырнул Несущего Слово, и молитвенные свитки, прикрепленные к его броне, ярко запылали от разрядов поля громового молота. Еще двумя взмахами ноктюрнец раздробил бедро и сломал шею Гвардейцу Смерти. Зитос перешагнул через тело, и шедший следом Гарго нанес финальный удар.

Змии держались все вместе и не получали ответных ударов.

Они постепенно продвигались сквозь толпу отступников, удаляясь от башни, и каждая смерть от их рук несла им чувство очищения и легкий укол вины братоубийства. Каждая совершенная ими казнь, лежащий в руинах город, эта война — все свидетельствовало о гибели мечты Императора.

Броню Зитоса забрызгала кровь, она оставила пятна на его чешуйчатом плаще, ее запах проникал сквозь ротовую решетку шлема.

Он услышал рев Гарго и, обернувшись, увидел визор брата, заляпанный кровавыми сгустками. В бионической руке, скользкой от внутренней жидкости, он держал сердца, вырванные из груди Пожирателя Миров.

За его спиной Абидеми энергично пилил Драукоросом ключицу Повелителя Ночи.

Смерти уже не фиксировались в памяти. Убийство совершалось без разбора, утратило всякий смысл, движениями руководили исключительно инстинкт и ощущения. Скрежет костей, тяжелый всплеск крови, летящее копье, секущий меч, дробящий молот… Какофония убийств оглушала своей бессмысленностью.

Зитос чувствовал, как в груди разливается поток раскаленной докрасна ярости. Он запрокинул голову, стремясь сбросить шлем, и с его губ едва не сорвался вопль.

— Хватит! — Крик Вулкана донесся до них, несмотря на странную атмосферу этого города. Убийственное исступление было нарушено.

Отступники были мертвы. Последний пал с пронзенным сердцем от копья Гарго. Враг еще пытался втянуть воздух, но Драукорос отсек ему голову.

Абидеми, ужаснувшись своим действиям, уронил меч. Он впервые обошелся с клинком Нумеона без должного почтения.

— Гарго… Я почти ничего не видел, я думал, ты…

Тот обернулся, его грудь еще тяжело вздымалась в тщетных попытках извлечь из воздуха кислород. Его бионику полностью залила кровь, и, взглянув на руку, он побледнел.

Зитос сорвал шлем, хотя воздух снаружи был ничуть не лучше, чем под забралом.

— Отец…

Они истребили всех отступников, позади осталось поле, усеянное трупами.

Вулкан подошел к своим сыновьям. Само его присутствие помогало им восстановить спокойствие и самообладание. Зитос ощутил его близость как огонь, пожирающий черную пелену ярости.

— Теперь нам известно, почему духи и близко не подходят, — сказал примарх, поглядывая на туман, клубившийся по краям площади. — Это место осквернили намного сильнее, чем я предполагал.

— Я чувствовал… желание убивать еще и еще, — признался Гарго.

— С чем мы столкнулись, отец? — спросил Абидеми.

Вулкан не сводил глаз с обманчивых теней.

— Алтарь, сын мой, — сказал он и поднял Урдракул, указывая на темноту, внезапно поднявшуюся вокруг площади и быстро приближающуюся. — А нам отведена роль жертв.

Из кольца теней проглядывали рогатые длинноногие существа. Они то разворачивались подобно струйке дыма, то растекались, подобно нефти или чернилам.

Сбрасывая темноту, словно вторую кожу, они окончательно отделялись, оскверняя золотистый свет.

Темные, как загустевшая кровь, лишенная кислорода, они стремились вперед, то грациозно подпрыгивая, то судорожно дергаясь. Из причудливых глоток прорывалось хихиканье, высунутые языки пробовали воздух на вкус. Их мускулистые тела излучали лихорадочный жар. Поблескивали острые тонкие зубы, черные, будто раковая опухоль. Зеленовато–желтые глаза щурились от предвкушения.

— Пехотинцы ужаса, — сказал Абидеми, и по чудовищному совпадению сразу после его слов раздалось клацанье клинков и копий темных существ. — Их породили гнев и смерть, — добавил он шепотом.

— Они пришли за мной, — проронил Вулкан.

Зитос посмотрел на приближающихся воинов и понял, что отец прав.

— Тот самый голод, да? — спросил он.

Ему уже приходилось сражаться с подобными существами. Один раз на Макрагге, потом на борту «Харибды», но тогда это были смертные, одержимые какими–то таинственными силами и нисколько не похожие на тех, кто выбирался из теней.

— Нет, — ответил примарх. — Это просто отбросы. — Он усмехнулся. — Твари, присланные с целью сбить нас с пути.

Зитос сжал зубы, стараясь побороть приступ гнева, и услышал скрежет внутри своего черепа. Невыносимое мучение бросило его на колени.

— Я опять чувствую ярость…

— И я, — сказал Абидеми, прижимая к вискам сжатые кулаки.

Гарго морщился, обхватив руками грудь. Он все еще не поднял копья. Даже Драукорос остался лежать среди мертвецов.

— Мы рождены в пламени, — заговорил Вулкан. — Жар Смертельного Огня горит в нашей груди, и с его помощью мы преодолеем все сомнения. Следуйте к своей цели, сыны Ноктюрна.

Он шагнул на свет, и, словно мотыльки к свече, существа стали стекаться к Вулкану, не обращая внимания на оставшихся позади.

— Ко мне, исчадия ада! — крикнул примарх.

Он прыгнул и по безукоризненной параболе взлетел на вершину башни. Краснокожие существа хлынули к лестнице потоком горячей крови.

Зитос мог только смотреть. Его закрытые броней пальцы царапали плиты площади и сжимались, покрытые пылью.

— Здесь что–то написано…

Его импульсивные движения открыли то, что скрывалось внизу.

— Брат! — воскликнул Абидеми, показывая рукой наверх, где в одиночестве стоял примарх.

Существа стремительно поднимались по лестнице к Владыке Змиев, преодолевая ступени и сверху, и снизу, словно муравьи.

Вулкан опустил молот.

Абидеми в страхе наморщил лоб:

— Что он делает?

— Отец!

Зитос вскрикнул и потянулся за своим громовым молотом.

Поток существ, стремящийся к Вулкану, обтекал Змиев, словно не замечая их присутствия.

Абидеми поднял Драукорос и шепотом попросил прощения — то ли у клинка, то ли у Нумеона, Зитос не смог разобрать. Гарго наконец расщепил руки, обхватившие торс, и взялся за копье.

Зитос вскочил с коленей.

— Плевать на ярость, — заявил он, — но я не допущу, чтобы наш отец в одиночку противостоял этим тварям. Мы — его Верные Драконы.

Он повернулся к братьям.

Абидеми прикоснулся лбом к лезвию Драукороса, давая беззвучную клятву.

Гарго тяжело оперся на копье, но понял, что снова обрел силу.

— За примарха! — произнес он.

— Вулкан жив! — подхватил Абидеми и поднял меч.

Зитос взмахнул молотом, держа его обеими руками.

Они бросились в атаку.

Поначалу существа игнорировали их. Даже падая под ударами Змиев, они не отвечали. И только когда Зитос поднялся на первую ступеньку лестницы, он встретил яростное сопротивление, достойное легионера.

— Держитесь вместе! — закричал он, перекрывая какофонию звуков, издаваемых тварями.

Змии стали медленно пробивать путь вверх по лестнице.

На какое–то мгновение Зитос потерял из виду примарха, но, преодолев поворот, он увидел отца в просвете, на миг образовавшемся между врагами. Вулкан стоял, опустив молот.

— Почему он не сражается с ними? — спросил Гарго, тоже увидев примарха.

Зитос ничего не мог на это ответить. Он ударом ноги сбросил одного из врагов вниз, в бурлящую красную массу, и вновь заметил знак, часть которого увидел чуть раньше.

Выше на башне он рассмотрел его внимательнее: круг с восемью выступами, только намного больше и тщательнее выполненный, чем символы на доспехах убитых ими воинов.

— Это ловушка, — сказал он братьям.

— Нас здесь ждали?

— Да, Аток, — ответил Зитос, парируя удар, нацеленный на Абидеми. — Те, кто за нами охотился, знали, что мы сюда придем. Они хотели заполучить только Вулкана.

— Чтобы убить его? — спросил Гарго, отражая выпад темного клинка древком своего копья.

— Хуже, — выдохнул Зитос.

Орда окружила Вулкана, но от атаки воздерживалась, хотя одно ее присутствие причиняло примарху боль, отражавшуюся на его лице.

Мысль, что отца ждет участь, худшая, чем смерть, ошеломила Зитоса. Уступить злу, превратиться в подобие подонков, которых они только что истребили… Зитоса охватил неведомый до сих пор страх.

— Они намерены обратить его.

Он возобновил бой с еще большей яростью и безрассудностью, получил удар в руку, потом в торс. Рядом вскрикнул Абидеми, но Зитос его почти не слышал.

— Мы должны добраться до примарха! — орал он.

Но у самой вершины башни орда становилась все гуще, и прокладывать в ней просеку было все равно что рубить адамантий.

— Братья!

Но Абидеми и Гарго было ничуть не легче.

Надежда таяла. Добраться до этого места, пересечь Галактику, и все ради того, чтобы здесь погибнуть…

Гнев вспыхнул с новой силой. Убийство следовало за убийством, и даже усиленные мускулы начали уставать…

Вулкан одиноко стоял на вершине башни, чувствуя приближение демонов. Кем еще могли быть эти создания, как не теми тварями, чье существование отрицал его отец? Их ярость давила на него, подрывая решимость, угрожая не только его силе воли, но и самой сущности, суля затопить и снова погрузить в безумие агрессии.

Он думал об Истваане и ужасах, постигших его сыновей. О предательстве близких братьев. О несчастном Феррусе и его обезглавленном теле в луже крови на месте резни. О Кёрзе и учиненных им пытках. О Неметоре, подвешенном, словно гнилое мясо. О бесчисленном множестве других убитых и оскверненных, о Галактике, где царили разрушения и смерть.

Вулкан крепче сжал рукоять Урдракула. Он еще не поднял оружие, но сейчас ощутил такое стремление. Демоны нацелили на него свои мечи, приготовили копья и клинки, чтобы убить его, но ударов не последовало.

Ярость подталкивала их к убийству, но в то же время сдерживала.

Бесконечный стук пульсировал в его черепе, требуя выхода.

«И ты тоже так себя чувствуешь, мой бедный брат? Несчастный Ангрон?»

Смысл ускользал, затуманенный инстинктом.

Вулкан прикрыл глаза, но гнев и мрачные грезы не отступали.

Он думал о Феррусе, лишенном головы, и его окровавленном теле, поднятом к темнеющему небу.

О Пертурабо и изготовленной им клетке.

О Кальдере, преданной огню.

О Нумеоне и принесенной им жертве…

Вулкан улыбался, а по его лицу текли горестные слезы.

Он выронил молот и услышал его тихий звон при ударе оголовья о землю. Примарх не боялся гибели, никогда не боялся. Но еще не доказано, остался ли он бессмертным после очищения в огне. Возможно, именно сейчас теория будет опровергнута.

Вулкан открыл глаза и вынул из поясной сумки осколок фульгурита. Он казался теплым.

«Отец, со мной ли ты сейчас?»

— Потребовалось более сотни смертей, чтобы довести меня до грани безумия, — обратился он к злобным существам. Они, естественно, не могли понять его слов, но Вулкан отметил тень сомнения, даже паники. — Но это просто скучно.

Он поднял фульгурит вверх и показал своим потенциальным убийцам. Сияние плененной силы Анафемы, еще заключенной в нем, вызвало отчаянное рычание.

Существа поняли, что потерпели сокрушительную неудачу, и с воем бросились на примарха.

Но было уже поздно.

«Всё имеет свою цель».

Орда демонов исчезла, унесенная вспыхнувшим светом.