Стархевен

3

Через пять минут после приземления звездолет Стархевена был уже обработан радиоактивным излучением. Мантелл стоял у гигантского корабля, посреди прекрасно оборудованного космопорта, освещенного так ярко, что казалось, будто находишься в солнечный день на какой-нибудь планете Галактики.

Над головой висело голубое небо, покрытое вполне правдоподобными пушистыми облаками. Ярко светило солнце. Скорее всего, оно было на искусственном дейтерии, хотя в какой-то момент ему показалось, что это горела настоящая звезда.

С трудом верилось, что Стархевен покрыт цельной металлической оболочкой. «Инженеры, создававшие этот мир, – подумал Мантелл, – отлично знали свое дело. И неважно, каким законам они подчинялись и каким целям служили».

– Вам нравится наша выдумка? – спросил Мантелла один из охранников.

Наверное, он лично участвовал в этом строительстве и гордился этим.

– Довольно убедительно. Если не знать про крышу над головой, так и не поверишь в нее.

– Еще узнаете, – ухмыльнулся второй охранник, – когда космический патруль решит до нас добраться. Правда, они не делают этого уже тридцать лет, с тех пор как Бен Зурдан создал Стархевен.

По полю, чуть покачиваясь, к ним катила маленькая каплеобразная машина. Она остановилась почти у самых ног Мантелла. Он и его свита забрались внутрь. Мантелл оглянулся назад и увидел, как портальный кран вытянул из трюма громадного стархевенского лайнера крошечный космический корабль, на котором его выловили в космосе.

Он облизнул губы. Мысль о предстоящей психопробе угнетала его, даже если ее будет проводить сам Эрик Хармон.

– В резиденцию Бена Зурдана!

Машина прокладывала себе путь на перегруженных транспортных магистралях деловой части города. Мантелл был поражен высоким уровнем механизации этой планеты – обители преступного мира. «Людей вроде меня», подумал он.

Мантелл вспомнил, что привело его на Стархевен, эту мертвую точку, планету-ренегат, последний оплот изгнанников из других миров Галактики, где к законам относятся с большим уважением. Нет, он не преступник – его вынудили пойти на кражу.

Но Джонни уже сам сомневался в своей невиновности: его давно исключили из уважаемых членов общества, и он почти поверил, что способен совершить преступление. Теперь у него будет уйма времени, чтобы окончательно свыкнуться с ролью преступника. Стархевен гарантировал таким людям безопасность, и еще никто из них не пожелал его покинуть. Это, наверное, было единственное место в Галактике, где человек свободно жил, не страшась завтрашнего дня.

Машина остановилась напротив громадного административного здания, которое возвышалось над всеми другими строениями в городе. Мантелл в сопровождении эскорта встал на эскалатор. Его попутчики держали оружие наготове.

– Вы соблюдаете этот этикет для каждого вновь прибывшего? – спросил Мантелл.

– Для каждого, без исключений.

Повинуясь сигналу фотореле, дверь плавно скользнула в сторону. Три человека ожидали Мантелла в кабинете, убранном словно для приема Президента Галактической Федерации.

Один из них – немолодой сухощавый человек в белом смокинге, с очень усталым лицом, буквально изрытым крошечными ямками. «Должно быть, это Эрик Хармон, отец психопробы», – подумал Мантелл. Справа от ученого стоял рослый, свирепого вида мужчина в театральной, из лилового синтетического шелка рубахе и ярко-желтых брюках, совершенно лысый. На вид ему было лет сорок или чуть больше. Весь облик говорил об огромной энергии и властолюбии этого человека. «А это, по-видимому, и есть сам Бен Зурдан, основатель Стархевена», – решил Мантелл.

А третьей была девушка с лиловыми, как рубаха на Зурдане, волосами и глазами цвета бело-голубых солнц, сияющими словно бриллианты. Она казалась лучшим украшением богато убранного кабинета.

– Вы Джонни Мантелл, не так ли? – спросил Зурдан. – Вы прибыли сюда в поисках убежища? – Его голос, как и следовало ожидать, был густым и басистым.

– Да, это так, – подтвердил Мантелл.

Зурдан повернулся к доктору Хармону, который стоял, раскачиваясь на своих слоновьих ногах. Он был похож на сморщенную черносливину.

– Эрик, я полагаю, ты возьмешь мистера Мантелла в лабораторию и проведешь обследование в полном объеме, – Зурдан в упор глянул на Мантелла и добавил: – Конечно, вы понимаете, мистер Мантелл, что эта вынужденная мера предосторожности – часть нашей повседневной работы.

«Мистер…» Бывший бродяга, к которому никто не обращался иначе, как «эй, ты!», целых семь лет! Мантелл коротко кивнул:

– Понимаю!

– Вот и отлично. Идите.

Мантелл проследовал за стариком Хармоном в сопровождении охранника.

Проходя мимо инкрустированного золотом косяка двери, он услышал низкий рокочущий бас, отвечавший на какое-то тихое замечание девушки:

– Да, наверное… Но с ним, скорее всего, все будет в порядке, вот увидишь.

– Надеюсь, мы его не прикончим, Бен, – сказала девушка громко. – Пожалуй, он мне нравится.

Дверь за ними захлопнулась, и разговор оборвался.

Мантелла ввели в хорошо оборудованную лабораторию. В самом центре возвышалась психопробная установка, похожая на громадного паука. К ней были подключены электроэнцефалограф старой модели и разные мудреные приборы, незнакомые Мантеллу. Возможно, это какие-то новые хармоновские устройства. Два ассистента провели Мантелла к кушетке и привязали ремнями.

Хармон надел ему на голову металлический колпак зонда. Он был холодным и твердым. Мысль о том, что один неверный поворот рычажка может повредить его мозг и вызвать путаницу в восприятиях, не давала покоя.

Глаза Хармона возбужденно горели. Старческими, похожими на клешни руками он коснулся эмалированных кнопок пульта управления и улыбнулся:

– Полагаю, вы не откажетесь рассказать мне немного о себе, мистер Мантелл.

Мантелл сжал челюсти, когда вдруг всплыли старые, давно забытые болезненные воспоминания. Он проговорил усталым голосом:

– Я бывший специалист по вооружению. Семь лет назад со мной случилась одна неприятная история: я потерял работу. А потом меня занесло на Мульцибер, где я пробыл дольше, чем рассчитывал. Я…

Пока он говорил, Хармон возился с установкой, поглядывая через плечо Мантелла на видеоэкраны, на которые с помощью осциллоскопа проецировались кривые биоритмов мозга.

– Как-то утром, идя с пляжа, где собирал ракушки, я…

В его мозгу что-то грохнуло, словно ударил десятитонный пресс.

Показалось, что полушария мозга раскололись на части, будто в его череп вонзился гигантский скальпель.

К счастью, приступ острой боли продолжался недолго – его сменила ноющая тоскливая мигрень. Мантелл открыл глаза и посмотрел на старого Хармона, который внимательно глядел на аппаратуру.

– Что случилось? – спросил Мантелл.

Хармон виновато улыбнулся:

– Небольшая ошибка в калибровке, не больше. Приношу вам искренние извинения, молодой человек.

– Надеюсь, доктор, больше не случится ничего подобного, – содрогнулся Мантелл.

Как-то странно взглянув на него, Хармон произнес:

– Но вас уже обследовали. Это длилось не более пятнадцати минут. Вы все это время спали.

Пятнадцать минут! А ему показалось, что прошло всего пятнадцать секунд! Мантелл потер ноющий лоб. Вдруг что-то яростно запульсировало в голове на уровне его бровей, еще немного – и он начал бы сдирать кожу со лба. Он крепко прижал руки к голове.

Сзади густой бас Бена Зурдана спросил:

– Он в сознании?

– Только что очнулся. Он упорно погружался в своеобразный стресс, который я не смог преодолеть. Чуть усилю давление – он сразу приходит в сознание.

– Используйте все свое мастерство, Эрик, – прогудел Зурдан. – Вы же не новичок. Если вы еще раз допустите подобную ошибку, мы поручим проведение психопробы одному из ваших ассистентов. Мантелл, вы можете встать на ноги?

– Не знаю, – неуверенно сказал Мантелл. – Попробую…

Он сполз с кушетки, лаборатория плыла перед его глазами. Но он почувствовал, что начал выбираться из состояния шока.

– По-моему, со мной все в порядке, – сказал Мантелл. – Боль проходит, но я еще не оправился полностью.

– Ничего, оправитесь, – гулко хохотнул Зурдан.

– Что, уже кончили?

– Да, вы абсолютно чисты и нам годитесь. Идемте в мой кабинет, немного поговорим о жизни на Стархевене.

Слегка пошатываясь, Мантелл последовал за этим властным верзилой в его роскошно обставленный кабинет. Зурдан растянулся на покрытой пенящейся тканью кушетке, специально сконструированной на его огромную фигуру, и небрежным жестом указал Мантеллу место напротив.

– Выпьем? – предложил Зурдан.

Мантелл кивнул, стараясь не обнаружить свое нетерпение, и Зурдан нажал кнопку, спрятанную в спинке кушетки. Из угла комнаты к ним выкатился изящный портативный бар и остановился прямо перед Мантеллом.

После некоторого раздумья он выбрал забористый тройной «соур чокер».

Джонни нажал на рычаг, и робот-бар налил в хрустальный бокал с тремя кварты зеленоватого зелья. Мантелл взял бокал, а бар переехал к Зурдану.

Тот заказал чистый «бурбон».

Мантелл пригубил и удовлетворенно кивнул:

– Подходяще. Наверное, с Муриака?

– Синтетическое – здесь все синтетическое. Зачем нам закупать какие-то напитки, когда мои химики могут запросто создать любую жидкость вроде этой. – Зурдан развалился на кушетке и внимательно посмотрел на Мантелла. – Доктор Хармон выяснил, что вы когда-то работали техником-вооруженцем. Для нас вы очень ценная фигура на Стархевене, Мантелл, – значительно добавил он.

Зурдан больше не произносил церемонное «мистер». «Видно, так называют здесь только новичков, которых еще не квалифицировали», – решил Мантелл.

– Ценной фигурой? – переспросил Джонни. – Почему?

– Стархевен живет только силой своего оружия. Ослабь мы хоть чуть-чуть поле своих защитных экранов, и из всех секторов Галактики на нас разом обрушится армада Космического патруля. Я поставил миллиарды заслонов перед Стархевеном, Мантелл. Это первая совершенно неприступная крепость в мировой истории. Но, как бы то ни было, без техников, устанавливающих орудия и экраны, нам не обойтись.

Мантелл ощутил легкую дрожь в руках.

– С тех пор, как я занимался защитными экранами, прошло много времени, – сказал он Зурдану. – За семь лет я уже все забыл.

– Ничего, вспомнишь, – просто ответил Зурдан. – Я знаком с данными психопробы. Семь лет бродяжничества и нищеты после потери работы. Потом ты убил человека, похитил корабль КП и прибыл сюда.

– Я не убивал его.

Зурдан лишь пожал плечами.

– Проба показала, что ты убил его, – возразил он с вежливой улыбкой.

– Проба не лжет. Она просто рассказывает, что случилось и как. Тебя подводит память, Мантелл.

Ошеломленный Мантелл сидел молча, крепко сжимая в руке бокал. Он отлично помнил все подробности того конфликта в приморском баре: толстый пьяный курортник, уверявший, что Мантелл похитил у его жены драгоценную брошку, вялая ладонь коротышки, ударившая его по щеке… и проломленный череп обидчика, поскользнувшегося прежде, чем Мантелл собрался ему ответить.

– Даю вам честное слово, я этого не делал, – спокойно ответил Мантелл.

Зурдан вновь пожал плечами.

– С психопробой не поспоришь. Но здесь это не имеет значения. Мы не преследуем преступников постфактум, – Зурдан поднялся и подошел к трехмерной картине, которая вращалась на одной из стен, меняя очертания красных и ярко-зеленых пятен различных оттенков, как в калейдоскопе.

Он стоял спиной к Мантеллу, сцепив сильные руки: огромный человек, выполнивший огромную работу, – сотворил уникальную планету.

– У нас здесь нет законов, – сказал Зурдан спустя некоторое время. – Нет и анархии. Вломись в чужой дом, укради деньги, и хозяин будет вправе догнать тебя и заставить вернуть их обратно. Если от тебя будет чересчур много хлопот, мы тебя прикончим. И никаких выдумок. Ни выжигания мозга, ни тюремного заключения. – Он обернулся. – Ты мог бы успешно работать над клингсановыми защитными экранами, если не будешь корить себя за прошлое, не ударишься в запой и не завалишь дело. Тогда придется предъявить ордер и выбросить тебя отсюда к чертовой матери.

Мантелл взял еще один бокал и обратился к Зурдану:

– Не говорите только, что мне теперь придется по четвергам посещать исправительную школу!

Зурдан повернулся, темные глаза его гневно сверкнули.

– Не мели чушь! Здесь никого не исправляют. Пей, сколько влезет, лги, изворачивайся, рискуй – нас это не касается. Мы не святоши. Толковый оператор – нужный человек на Стархевене, равноправный и уважаемый гражданин. Мы тебя силком сюда не тащили.

– Но вы утверждаете, что у вас нет законов. Как же это согласуется с тем, что вы только что сказали.

Зурдан рассмеялся.

– У нас есть законы! Их два, только два.

– Интересно!

– Первый – наше Золотое Правило. Я бы сформулировал его так: «С тобой поступят так, как ты сам поступаешь с другими». Просто, не правда ли?

– А второй?

Зурдан ухмыльнулся и сделал добрый глоток перед тем, как продолжить:

– Второй закон еще проще: «Ты будешь делать то, что прикажет Бен Зурдан, не споря, не переча и не задавая лишних вопросов». Абзац! И конец Конституции Стархевена!

Несколько секунд Мантелл молчал, разглядывая высокого широкоплечего человека в ярком, почти маскарадном костюме и думая о мире, который называется Стархевен. Затем он сказал:

– Этот второй закон несколько противоречит первому. Или я что-то не так понял?

– Все так! – кивнул Зурдан.

– Кем вы тогда здесь являетесь? И с какой стати ставите себя выше всех законов?

Зурдан разозлился.

– Я тот, кто создал Стархевен, – отчеканил он. – Я положил свою жизнь и потратил все деньги, до последнего пенни, которые только мог стащить, чтобы сотворить планету, где парни вроде тебя могли бы найти убежище.

Взамен я потребовал абсолютного подчинения. Поверь мне, я не злоупотребляю своей властью. Я не Нерон. Я ввел этот закон, потому что на Стархевене должен быть только один вождь.

Мантелл нахмурил брови. Приходилось признать, что это было вполне резонно. Жуткая, чудовищная философия тирана казалась совершенно приемлемой для Стархевена.

– Что ж, по рукам! – сказал Мантелл. – Я с вами.

Зурдан улыбнулся:

– У тебя не было выбора. Вот, возьми.

Он протянул Мантеллу маленькую белую капсулу. Мантелл внимательно ее рассмотрел.

– Что это?

– Противоядие к яду, который добавлен в твой бокал, – ответил Зурдан.

– Прими его: тебе осталось всего пять минут, потом уже будет поздно, оно не подействует.

Мантелл сжал тонкую скорлупку и поспешно сунул в рот. На вкус она показалась чуть горьковатой. Его бил озноб. Так вот, что значит быть в полной власти одного человека! Ну и хватка!«Ладно, он добился, чего хотел, – решил про себя Джонни. – В конце концов, я приехал на Стархевен по собственной воле. И никуда от этого не денешься».

– У тебя будет неделя, чтобы отдохнуть и разобраться, что к чему, сказал Зурдан.

– А потом начнешь зарабатывать на хлеб. У нас полно работы для квалифицированного вооруженца.

– Честно говоря, мне сейчас не хочется думать о работе.

– Хочешь еще выпить? – ухмыльнулся Зурдан.

– Не откажусь, – согласился Мантелл. Это был наилучший способ доказать Зурдану свое доверие.