Старик Хоттабыч

IX. Беспокойная ночь

Не прошло и часа, как его разбудил телефонный звонок, раздавшийся в отцовском кабинете.

К телефону подошёл Алексей Алексеевич:

— Слушаю… Да, я… Кто?.. Здравствуйте, Варвара Степановна!.. Благодарю вас, ничего, а ваше?.. Волька? Волька спит… По-моему, вполне здоров, поужинал с исключительным аппетитом… Да, знаю, он рассказал… Сам удивляюсь… Да, пожалуй, другим не объяснишь… Конечно, пусть лучше отдохнёт несколько времени, если вы не возражаете… Благодарю вас за внимание. Будьте здоровы… Тебе привет от Варвары Степановны, — сказал Алексей Алексеевич жене. — Интересовалась Волькиным здоровьем. Говорила, чтобы не беспокоились: Волька у них на хорошем счету. И чтобы хорошенько отдохнул.

Снова Волька попытался услышать, о чём толковали между собой его родители, и снова, ничего не разобрав, уснул.

Но на этот раз ему удалось поспать не больше четверти часа. Опять помешал телефон.

— Да, это я, — послышался приглушённый голос Алексея Алексеевича. — Да… Здравствуйте, Николай Никандрович… Что?.. Нет, нету… Да, дома, конечно дома… Пожалуйста… До свиданья, Николай Никандрович…

— Это кто звонил? — донёсся из кухни голос Волькиной мамы.

— Отец Жени Богорада. Волнуется: Женя до сих пор не вернулся домой. Спрашивал, не у нас ли он и дома ли Волька.

— В мои годы, — вмешалась в разговор бабушка, — так поздно возвращались домой только гусары… Но чтобы ребёнок…

Через полчаса телефонный звонок в третий раз за эту беспокойную ночь прервал сон Вольки Костылькова.

На этот раз звонила Татьяна Ивановна — мать Жени Богорада. Женя всё ещё не вернулся домой. Она просила узнать о нём у Вольки.

— Волька! — приоткрыл Алексей Алексеевич дверь. — Татьяна Ивановна спрашивает, когда ты в последний раз видел Женю.

— Вечером в кино.

— А после кино?

— А после кино я его не видел.

— А он тебе не говорил, куда он собирается пойти после кино?

— Нет.

Долго, очень долго ждал Волька, когда прекратятся наконец разговоры старших о пропавшем Жене (сам-то он нисколько не волновался: он подозревал, что Женя на радостях махнул в Парк культуры, в цирк), да, так и не дождавшись, в третий раз заснул. На сей раз окончательно.

Вскоре в углу раздался тихий всплеск. Потом послышались шлёпающие шаги. На полу появлялись и быстро высыхали следы чьих-то невидимых мокрых ног. Кто-то, напевая себе под нос заунывную и протяжную восточную мелодию, незримо расхаживал по комнате.

Следы мокрых ног направились к столу, на котором озабоченно тикал будильник. Раздалось чьё-то восхищённое чмоканье. Будильник сам по себе взлетел в воздух и некоторое время спокойно висел между полом и потолком, потом вернулся на своё обычное место, а следы повели по направлению к аквариуму, Снова раздался плеск, и всё затихло.

Поздно ночью пошёл дождь. Он весело стучал в окна, лихо шумел в густой листве деревьев, деловито журчал в водосточных трубах. Временами он затихал, и тогда слышно было, как крупные дождевые капли солидно и звонко падают в бочку, стоявшую под окном. Потом, как бы набравшись сил, дождь снова начинал лить густыми потоками.

Под такой дождь очень приятно спать, он действует убаюкивающе даже на людей, страдающих бессонницей, а Волька никогда не жаловался на бессонницу.

К утру, когда небо почти прояснилось от туч, кто-то несколько раз осторожно тронул за плечо нашего крепко спавшего героя. Но Волька не проснулся. И тогда тот, кто тщетно пытался разбудить Вольку, печально вздохнул, что-то пробормотал и, шаркая туфлями, направился в глубь комнаты, где на высокой тумбочке поблёскивал Волькин аквариум с золотыми рыбками.

Раздался еле слышный всплеск, и снова в комнате воцарилась сонная тишина.