Когда я был совсем молодым человеком, я часто путешествовал.
Вот как это выглядело. Приходишь на вокзал, намечаешь нужный тебе поезд (чаще всего идущий на юг), заходишь не с перрона, где посадка, а с противоположной стороны. Намечаешь подходящую тебе щель между вагонами (не все щели годились). Когда поезд трогается, вскакиваешь на ступени и затискиваешься в эту щель. А потом устраиваешься поудобнее.
Лучше влезть наверх, положить ноги на следующий вагон – и едь себе. Тогда ещё были паровозы. Поэтому угольным дымом тебя в любом случае окатывает.
Сверху видишь, что не ты один путешествуешь. Поодиночке и стайками едут на вагонах мужики. На стыках вагонов.
Только нужно следить, чтоб на поворотах тебя не сдавило.
Да и в минусовую температуру далеко не уедешь. Однажды меня и моего друга Костяна, полуживых, уговорили сойти к ним в вагон сердобольные грузинские проводницы. А то б я не писал эти строки.
Чаем угостили. Они нас по тени увидели. День был солнечный, но ледяной. И наши тени на крыше были им из вагона видны.
На станциях, если большие, приходилось спрыгивать. На больших менты иной раз, если не ленились, с тыльной стороны вагонов прохаживались. Но если ты на земле – «я не я, и хата не моя»: что я тут ходить не могу, что ли?
В Новороссийск, так я как к себе домой ездил. Мы там у моряков у порта иностранные сигареты в банках выменивали. Все морды от паровозов чёрные. Помню период, когда паровозы заменили тепловозами. А потом и электровозами. Путаница проводов появилась. Стало опасно.