Старшая сестра

У ТАМАРЫ ОТ УСПЕХОВ КРУЖИТСЯ ГОЛОВА

Елена Петровна, как делала это часто, на перемене подозвала Зину:

– Девочки не забывают тебя?

– Вчера были Шура Зыбина и Аня Веткина, – ответила Зина. – И потом Фатьма. Фатьма каждый день ходит, мы вместе занимаемся.

– И Тамара, верно, ходит каждый день? – Елена Петровна взглянула на Белокурову, которая в это время проходила мимо.

Но та тотчас отвела глаза.

– Нет, – опустив голову, сказала Зина. – Тамара ещё не была. У неё как-то всё не получается… Не успевает.

– За полторы недели не была ни разу? – удивилась Елена Петровна. – Тамара, подойди сюда.

– У меня мама болела, – не глядя на учительницу, ответила Тамара.

– А бабушка ещё не больна? – Елена Петровна, иронически улыбнувшись, отвернулась от Тамары.

«Дубовые ветки кончились, – подумала она, – так и надо было ожидать. Хорошо, что я не вмешалась тогда в это дело, всё пустяки!»

Зина задумчиво глядела на Тамару. Услышав её всегдашний довод «у меня мама болела», Зина почувствовала, что краснеет от стыда за подругу и от своего унижения. Если бы Тамара сказала что-нибудь другое – не успела из-за уроков, или прокаталась на катке, или что угодно, – только пусть бы это было правдой. Но Зина знала, что Тамара говорит неправду. Значит, она не приходила потому, что ей не хотелось прийти. За десять дней – ни разу! А какие говорились слова!

Оглянувшись на девочек, которые уже стояли около них полукругом, Тамара почувствовала, что сделала ошибку и что её объяснению никто не поверил.

– Да я сегодня пойду… – поспешно сказала она, – я уже говорила. Только вот… Зина, а что там у тебя надо делать?

– Ну как – что? – вмешалась Сима Агатова. – Что придётся. Мало ли дел по хозяйству… Можно посуду помыть. Картошку почистить… Только имей в виду: пирогами там тебя угощать не будут!

– Очень хорошо! – пожала плечами Тамара. – Сделаю уроки и приду. Разве я отказываюсь? И не насмешничай.

– И я приду, – отозвалась Шура Зыбина.

– Но ты же вчера была, – сказала Маша Репкина.

– Ну и что же? А раз мне хочется! – возразила Шура. – И мама мне говорит, чтобы почаще к Зине ходила… Зина, можно?

Зина признательно поглядела на неё:

– Конечно! Что ты, Шура, ещё спрашиваешь!

Елена Петровна, успокоенная, отпустила девочек. «Молодцы девчонки, – подумала она, – крепко подхватили подругу, не оставляют в беде!.. Только вот Тамара… Эта, видно, из тех, кто друзья лишь до чёрного дня. Она к Зине придёт, конечно, но… кому нужно участие по принуждению?»

В этот день Тамару вызвали к доске. Иван Прокофьевич продиктовал задачу и взглянул на Тамару поверх очков:

– Вы поняли задачу?

В классе наступила насторожённая тишина. Тамара немножко подумала, вглядываясь в белые цифры. Что-то знакомое есть в условии этой задачи… Тамара быстро оглянулась и вопросительно поглядела на Зину. Зина подбадривающе кивнула головой. Да, это одна из тех задач, которые они решали с Зиной и в которых Зина помогала ей разобраться.

– Поняла, – спокойно ответила Тамара.

– Пожалуйста, решайте.

Иван Прокофьевич, протерев свои большие очки, раскрыл журнал и ни разу не оглянулся на Тамару. Он никогда не подсказывал и не помогал ученицам, делая вид, что ему совершенно безразлично – решит человек задачу или не решит. Случалось, что какая-нибудь девочка вдруг беспомощно остановится среди задачи и глядит на него, не зная, что делать. Тогда Иван Прокофьевич говорит сухо и вежливо:

– Привыкайте работать самостоятельно. Вы учитесь для себя, а не для меня. А если не желаете серьёзно заниматься – сделайте одолжение. Не мне оставаться на второй год, а вам.

Тамара уже знала это и не надеялась на его помощь. Но у неё была хорошая память.

«Вот такую задачу мы решали с Зиной. Я хотела начать так… а Зина сказала – нет. Надо вот с этого. Ага! – чуть не крикнула Тамара. – Да, правильно. Знаю уже!..»

И она, бойко стуча мелом по доске, решила задачу. Иван Прокофьевич окинул доску взглядом:

– Можете садиться.

Зина, улыбаясь Тамаре, ждала её взгляда.

Но Тамара прошла на своё место, не заметив её улыбки. Она села, спокойно и ясно окинув глазами класс, и в этом спокойствии был вызов: «Ну что? Плохая я ученица? Попробуйте вы так!»

Зина опустила голову. Она поймала себя на том, что ждала благодарности. Как это нехорошо – помочь в чем-нибудь человеку, а потом ожидать от него благодарности. Будто плату требовать!

Это так. Но сама-то Зина разве могла бы забыть чью-нибудь услугу? И разве сейчас не полно её сердце благодарности ко всем, кто сказал ей в эти трудные дни хоть одно ласковое слово! А Тамара будто и не помнит, что, если бы не Зина, ей бы сегодня ни за что не решить этой задачи. А ведь она-то помнит же!

Когда окончился последний урок, Тамара подошла к Зине и громко, чтобы слышали окружающие, сказала:

– Ну, значит, я к тебе приду сегодня!

И пошла, не заметив, что Зина глядит на неё каким-то странным, пустым взглядом и ничего не отвечает ей.

Тамара уже вышла из ворот, когда её окликнула Сима Агатова:

– Белокурова, погоди, разговор есть!

Разговор оказался интересным. Ирина Леонидовна на бюро совета отряда предложила поручить Тамаре ответственное дело.

У Тамары сверкнули глаза: какое? Только если опять собирать заметки для стенгазеты или марлевые юбочки шить для спектакля, то она не будет. Если это действительно ответственное, тогда она посмотрит.

– Это насчёт выставки, – объяснила Сима. – Ирина Леонидовна хочет, чтобы ты была ответственным организатором нашего класса.

– А почему это я должна за всех вас отвечать?

– Да не отвечать! – рассердилась Сима. – Ты организуешь всех девочек, чтобы каждая принесла рисунок, картинку или фото и каждая что-нибудь написала. Она говорит, что ты это сумеешь, тебя девочки послушаются. Ну? Возьмёшься? Или, как всегда, возьмёшься, а потом сдрейфишь?

– А что это ты вечно задираешься?

– Характер такой! – Сима насмешливо взглянула на неё косым взглядом и повторила уже всерьёз: – Ну, возьмёшься? Или в коленочках слаба?

– Возьмусь! – с вызовом ответила Тамара. – И сделаю не хуже тебя.

– Ну и делай! А провалишь – взгреем. И так с тобой, как с конфеткой, всё время носимся.

И Сима, забыв проститься, побежала на ту сторону, хотя могла бы дойти с Тамарой до угла.

«Противная какая! – поморщилась Тамара. – Вот воображала!»

Остался неприятный осадок. Но при мысли, что Ирина Леонидовна так отличила её – выбрала из всего класса! – этот осадок улетучился. Просто Сима завидует, вот и задирается.

– Мама! – закричала Тамара, едва войдя в прихожую. – Мама, у тебя есть какие-нибудь журналы?

– Какие журналы? – Мать вышла из кухни, где наблюдала, как Ирина готовит обед. – «Огонёк», что ли?

– И «Огонёк», и всякие другие! Дай мне, мама, сейчас же!

– Но пообедать же надо! Какая ты… экстеричная! – Чувствуя, что произнесла что-то не совсем вразумительное, Антонина Андроновна покосилась на кухонную дверь. – Что такое тебе понадобилось?

– Надо, и всё! Давай скорее!

Тамара разделась, бросила на диван сумку с книгами и пошла в мамину спальню за журналами. Она забрала всё: «Огоньки», какие нашлись, и «Крокодил», и «Работницу».

– Не растеряй «Работницу»! – крикнула ей вслед Антонина Андроновна. – Там рецепты всякие, вышивки!

Тамара взяла ножницы и принялась перелистывать журналы. Она высматривала всё, что касалось сельского хозяйства, – и перед ней раскрылись сады, полные розовых яблок, стада коров на зелёных полянах, скотные дворы с автопоилками и подвесными путями, какие-то неведомые и сложные машины, идущие по бескрайним полям…

Сады с яблоками и стадо коров Тамара немедленно вырезала и отложила в сторонку. Но когда стала разглядывать машины, сеялки и тракторы, то почувствовала, что к ней начинает подбираться скука.

«Ну что тут интересного? Какой-то трактор. К нему ещё что-то прицеплено… И как-то это всё работает. Тут написано, можно прочесть. Ну, а толку что? Всё равно не понять ничего!»

Тамара отодвинула журналы, стряхнула обрезки на пол и сказала:

– Мама, давай обедать. Есть до смерти хочется!

За обедом Тамара подробно рассказала матери о том, как её отличила старшая вожатая – одну из всего шестого класса! – и теперь она, Тамара, отвечает за весь класс. Вот какое серьёзное поручение ей дали! А то что там – в редколлегии! Или ещё какие-то пустяки ей поручали… Конечно, она их не выполняла, потому что неинтересно с пустяками возиться. Но вот теперь – они увидят! Особенно Сима Агатова. Ещё неизвестно, что будет. А может, придёт время, и отряд единогласно скажет: «Не хотим Симу Агатову. Пусть председателем совета отряда будет Тамара Белокурова!

– А что – не могу?

– Почему же нет, – уверенно ответила Антонина Андроновна. – Отлично можешь! Естественно!

– И знаешь – ой, чуть не забыла! – Тамара, увлечённая своими успехами, говорила громко, будто мать сидела не рядом с ней, за столом, а в соседней комнате. – Меня сегодня к доске вызывали, и я сразу решила задачу. Сразу! Даже и не задумалась.

– Ну вот. А все говорили, что тебе Зина помогает!.. Какая отметка?

– Пять, конечно!

Мать улыбнулась:

– Отлично! А что ты так на меня поглядываешь?

– А разве я поглядываю?

– Да вижу, вижу. Всё понимаю. Подарок за мной.

Обе рассмеялись.

– Мама, пёстрые варежки и шарфик, ладно? – сказала Тамара, заглядывая матери в глаза. – А то больше ни одной пятёрки тебе не будет!

После обеда Тамара опять взялась за журналы.

– Ты бы погуляла, – посоветовала мать. – Отдохни да за уроки.

– Когда ещё гулять! Столько дел всяких… Мама, у тебя больше нет журналов?

– Нет.

– А книг?

– Книги есть, но они без картинок.

– Ну вот! А мне нужны именно картинки.

Антонине Андроновне пришла счастливая мысль:

– У отца на столе что-то сельскохозяйственное… Какие-то косилки-молотилки. Он ведь у нас немножко тронулся сейчас этими косилками… Но ты посмотри – может, что подойдёт. – И, не то вздохнув, не то зевнув, сказала голосом, в котором уже слышалась сладкая дремота: – Я полежу. Опять что-то с сердцем нехорошо. И под ложечкой…

Тамара тотчас отправилась в кабинет отца. У него на столе действительно лежали журналы: «Новости техники», «Московский колхозник», «Сельское хозяйство» – целая груда. Тамара сбегала за ножницами.

На минутку её смутила мысль: ведь журналы-то из библиотеки.

«Ничего, – решила Тамара, – я же кое-где… Никто и не заметит».

И Тамара с увлечением принялась вырезать цветные иллюстрации из журналов – то в одном месте выхватывала, то в другом, чтобы не очень заметно было.

«Вот будет выставка! Вот так выставка будет! – думала она. – Посмотрим, чей класс лучше сделает!»

Тамара набрала картинок, сложила журналы, как лежали. И вдруг вспомнила: «К Зине!..»

Медленно, с погасшим настроением она вошла в свою комнату. Надо ведь идти к Зине, чего-то там помогать ей, мыть посуду… Нахмурясь, она перебирала картинки – весёлые какие картинки, с зеленью, с солнцем, с цветами и яблочками! – и почти физически ощущала тоску оттого, что ей сейчас надо идти к Зине и мыть посуду. Помучившись так минут пять, Тамара вдруг нашла выход.

«Что важнее: пионерское поручение или Зинина посуда? – сказала она сама себе. – Какой же тут вопрос! Какое же тут сравнение! Мне дали поручение, и я должна его выполнять. Вот и всё! И, пожалуйста, отстаньте от меня все!.. – Тамара мысленно отмахнулась от упрёков девочек, зная, что без этого не обойдётся. – Буду делать своё дело, вот и всё!»

Сразу стало весело, легко, свободно. Мысль, что она выполняет пионерское поручение и что пионерское поручение важнее всего, защищала её от неприятных чувств, похожих на упрёки совести. Если бы она из-за своего личного дела не пошла, тогда другое дело!

И Тамара снова вытащила картинки из конверта, с удовольствием начала раскладывать их на столе. Антонина Андроновна, свежая, румяная, приятно отдохнувшая после обеда, вошла к ней в комнату, задёрнула тяжёлые шторы, зажгла свет:

– Занимаешься?

– Да. – Тамара озабоченно наморщила лоб. – Не знаю, как мне успеть… Ещё уроки эти… Завтра история, а я ничего не учила. А тут ещё к Стрешневой идти…

– Ну уж нет, – вмешалась Антонина Андроновна решительно, – теперь ты пойдёшь гулять! Никакой истории, никакой Стрешневой!

Тамара не возражала. Ей и самой уже хотелось на свежий воздух.

– Может быть, на каток?

– Пожалуй!

Тамара оделась, захватила коньки и вышла на улицу.