Старшая школа Гакко 3

Глава 8. После дуэли

Нобуро Суредзава не обращал внимания на представителей Итигая и Гакко. Он, конечно, понимал зачем эти ребята здесь, но лидер Окубо пришел сюда не для встреч с конкурентами. Боец одним своим видом раздвигал учеников, собравшихся вокруг ринга, и беспрепятственно шел к входу. Несколько шагов и он перед Гэдзи Танака. Люди вокруг, понимая, что скоро произойдет что-то важно постепенно затихли.

Кто-то замер, открыв рот, другие шикнули на ребят за спинами, чтобы те замолчали и через несколько минут, о чудо, установилась абсолютная тишина. Суредзава рассматривал своего оппонента: необычайно высок, физически силен, при этом не качок, а пропорционально развитый спортсмен, привыкший работать в высоком темпе. Такой не будь магии давил бы противников только за счет природной силы и скорости. Может быть в этом секрет его побед?

– Гэндзи Танака, поздравляю с блестящей победой, – при этих словах лидер Окубо точно выверенно склонил голову в знак уважения к воинским умениям противника.

– Нобуро Суредзава. Для меня честь принять личные поздравления от лидера Старшей школы Окубо, – склонился в церемониальном поклоне молодой Танака.

– Я здесь не только для того, чтобы поболеть за своего бойца Кайоши, хочу развеять некоторые непонятные слухи, – неожиданно начал Суредзава, – я узнал, что причиной вызова тебя на дуэль было недоверие Кайоши к сведениям о том, что ты сумел победить меня и моего друга в ресторане Гинза. Я не ошибаюсь?

– Абсолютно верно, – утвердительно кивнул Гэндзи.

– Гэндзи Танака, я приношу извинения за действия моих людей, и чтобы избежать таких инцидентов в дальнейшем заявляю, – обвел всех присутствующих твердым взглядом Суредзава, – Я и мой соратник Мэса на самом деле дрались в Ресторане Гинза с Гэндзи Танака. Это был не поединок, а акт агрессии со стороны двух старшекурсников в отношении парня и девушки. Я и мой друг приносим извинения за неподобающий поступок и выражаем восхищение решительным действиям Гэндзи. Он отреагировал смело, не задумываясь бросился в атаку и заслуженно победил!

Сказать, что окружающие были поражены произнесенными Суредзавой словами, значит ничего не сказать. В зале до того, итак, было тихо, а после его слов наступила гробовая тишина. Чтобы чемпион целой школы принес извинения второкурснику!?! Что это сейчас было? – такой невысказанный вопрос был в глазах каждого второго на арене Комазава. А каждый первый произнес его вслух.

– Нобуро Суредзава, я с благодарностью принимаю ваши извинения, и рад что наш инцидент исчерпан, – с достоинством ответил я. Человек умеющий признать свои ошибки, при тотальном превосходстве над противником, в любом случае достоин уважения, каким бы паршивцем он не был в алкогольном опьянении.

– Гэндзи, если получится встретится на «Квартальных играх», за мной долг. И в любом случае я буду рад поддержать достойного игрока, учти это! – еще больше удивил окружающих Суредзава.

– Обязательно учту, спасибо! – еще раз поклонился я, но не стал поспешно благодарить за предложенную помощь, появились у меня некоторые сомнения. Хотя, учитывая, что в Играх интрига на интриге, то, как воспринимать те или иные действия не знал абсолютно никто.

После короткого разговора Суредзава величественно удалился, даже не взглянув на своих коллег из Итигая и Гакко. А ко мне с поздравлениями заглянул Кичиро Ямада. Парень по медвежьи меня облапил и как будто мы знаем друг друга сто лет поздравил с победой. Однако чувствовалось, что пришел он явно не за этим. Кажется поединком, как поводом, воспользовалась троица четверокурсников Гакко, чтобы обсудить какие-то свои дела с Ямада.

Сайто и Хиро даже не поднялись на арену, а вот Акира зашла в клетку и обдав сладким, волнующим запахом крепко обняла, не боясь замарать свой умопомрачительный наряд кровью и потом, которые покрывали мое тело. Но вместо ожидаемых поздравлений девушка жарко зашептала мне на ухо, чтобы никто не услышал.

– Гэндзи, не убегай сразу, надо кое-что обсудить. Прими душ, избавься от своих и дождись меня, – в очередной раз мне пришлось удивляться. Это по делу блин или что-то другое?

– Хорошо, – покладисто согласился я, тем более моим планам касательно Томоко явно не суждено было сбыться. Вот только что это? Интерес лично ко мне или новый виток интриг?

– Брат, зачем ты так унизился перед этим сопляком, – Мэса следовал тенью за своим боссом, с которым они бок о бок прошли не одну драку завоевывая господство над Старшей школой Окубо.

– Мэса, я сделал красивый жест, а толпа такое любит, – вальяжно ответил Суредзава, сменив маску хорошего парня, на более близкое к его сущности расчетливое, высокомерное выражение лица.

– С каких пор тебя интересует мнение слабаков, – не мог успокоится Мэса, который пусть и невольно, но по факту тоже принес извинения второкурснику, который, итак, опозорил его как бойца в Гинзе.

– Брат, твой самый большой недостаток – это прямолинейность. Нельзя всегда прошибать своим лбом двери, однажды можно врезаться в бетонный столб, – тонко поддел Нобуро своего заместителя, напоминая его полет в опорную колонну в Гинзе, – Мы в принципе могли навалять молодому Танаке, только чтобы это нам дало?

– А какая выгода от извинений? – резонно спросил Мэса.

– Помимо того, что мы неплохо выглядим, этакими благородными людьми, умеющими признавать свои ошибки, возможно мы спровоцировали лидеров Гакко протащить Гэндзи в состав их сборной, – удивил аргументом босс Окубо.

– Ну ты и голова! А ведь точно, там еще и Кичиро за сопляка слово сказал. Чувствую эти придурки из Гакко купились и теперь ради поддержки лидеров двух школ, вместо нормального мага вытащат слабака! – восторгаясь умом босса произнес довольный Мэса.

– Именно, брат, ну а если и нет, то мы добавили неопределенности в отношения между Итигаем и Гакко, что всяко лучше, чем их союз против нас, – выдал еще один аргумент совсем не глупый Нобуро Суредзава.

Томоко Ясуда не помнила родителей, сгинувших в одной из клановых войн. Наследница независимого рода оказалась на попечении семьи родной тети в возрасте трех лет. За это время пришлый зять Кэзуэ Екояма сумел захватить всю власть в семье, а племянницу использовал как одну из слуг рода. Однако юридически Ясуда все еще являлись родом Томоко, правда она в силу пола и возраста не могла заявить о своих правах.

Томоко и была-то жива только благодаря своей тете Сэнго, сто раз пожалевшей о своем браке с расчетливым Кэзуэ. Тот человеком был неплохим, а когда ухаживал, то и вовсе казался лучшим в мире. Но когда ее отец и брат скончались и у мужа появился шанс подмять под себя род Ясуда, его как будто подменили. Говорила родня нельзя выходить замуж за мужчину без рода! Он может быть изначально благородным, но только поколения предков и личное состояние могут гарантировать, что жажда наживы и власти не затмят разум.

Когда Кэзуэ против воли отца и брата вошел в семью Ясуда, то он был перспективным лидером набирающей обороты коммерческой компании, которая в скором будущем обещала стать огромной корпорацией. В это время промышленники, банкиры, судостроители и даже торговцы стали стремительно набирать вес обходя в могуществе старые семьи. Так что, немного поворчав отец через несколько лет с выбором дочери согласился, кто знает может молодежь видит больше, чем старики?

В принципе крен был выбран правильно. Новые времена выводили в лидеры новых героев, только вот конкретно Кэзуэ оказался ошибкой. Его перспективный бизнес стал разваливаться на глазах и даже вливания клана Ясуда не смогли спасти тонущий корабль Екоямы. Что ждало зятя, несостоявшегося как бизнесмена, слабого мага и просто безродного простолюдина не имеющего за спиной крепкого рода или сильной семьи?

Ничего кроме роли никчемного приживалки, мужчины, живущего за счет тестя, Ясуда предоставить безвольному, слабохарактерному и как оказалось бесталанному Кэзуэ не могли. Но судьба распорядилась иначе. Ясуда ввязались в очередную войну, в которой вначале сгинул глава клана, а потом и его наследник с супругой, в живых осталась лишь маленькая Томоко.

По всем канонам власть в роду должна была перейти совершеннолетнему члену правящей семьи Ясуда, но отец, когда еще не смирился с браком Сэнго лишил ее всех прав наследования, мезальянс тогда не поощрялся в Империи. По итогу Сэнго и ее мужу Кэзуэ досталась лишь роль опекунов. При этом смерть Томоко не была гарантией того, что Сэнго получит право на восстановление рода.

Мелкий, потерявший силу род аристократов по большому счету ничего не решал, и имперские чиновники вполне могли избавиться от потерявшей былое влияние фамилии. Да и потом сама Сэнго всеми силами хотела передать род Томоко, когда та станет совершенолетней. Так как понимала, что если до власти доберется ее муж, то развалит то немногое что осталось.

Хитрый, изворотливый и как оказалось совсем не благородный Кэзуэ был нечист на руку, шельмоват и к тому же не равнодушен к азартным играм. В итоге семейное дело, доходные земли и кварталы недвижимости оказались частью заложены в банк, а частью и вовсе распроданы. Единственное, что смог сделать за эти годы Екояма, это заменить верных слуг рода на менеджеров из своей обанкротившейся компании. Если бы не это, боевое крыло рода давно бы уничтожило наглого чужака.

Кэзуэ понимал, что устранением Томоко своих проблем не решит. Все его бизнес проекты оказывались провальными, а сделанные инвестиции слишком рискованными, и в конечном итоге еще больше разоряющими род. Тем более шансы официально стать главой независимого рода в его случае равнялись нулю. Женитьба на Сэнго признана мезальянсом и, хотя с тех времен отношение к таким бракам изменилось, но закон обратной силы не имеет.

Выдающихся достижений в магии, войне или бизнесе Кэзуэ тоже не достиг. А если еще и не сумеет сохранить жизнь опекаемой наследнице Ясуда…В общем рода ему не видать как своих ушей. К тому же Сэнго охраняла племянницу как дикая волчица, и скорее она с воинами Ясуда отправит на тот свет собственного мужа, чем даст лишить жизни дочь своего брата. Учитывая, что у них у самих так и не было детей, то такая привязанность одинокой женщины, разочаровавшейся в спутнике жизни была понятна.

В надежде как-то поправить дела Кэзуэ цеплялся за любые самые сумасбродные идеи. Вместо того чтобы заняться делами он метался от одной авантюры к другой. А в последние пару лет в его умишко запала новая «гениальная» идея, он решил в очередной раз прокатиться за счет Томоко. В голове негодяя возникла, вполне рабочий план продвинуть племянницу в Больших Играх. В принципе достоянная цель и даже вечно недовольная супруга одобрила такой вариант.

Чемпионство вполне могло возвысить саму Томоко и стать неплохим трамплином для нее к будущей должности главы рода. Только вот методы, которые насаживал Казуэ в голову беззащитной девочки портили все дело. Соблазн перспективных игроков, предательство, интриги вот чему пытался научить Томоко беспутный дядя.

Но племянница держалась из последних сил и как могла отнекивалась от поручений и злобных наставлений горе родственника. А когда он уже просто достал ее с идеей выйти из «пирамиды» за счет сильнейших участников, она вместо того, чтобы выбирать наиболее перспективных четверокурсников нарочно выбрала яркого, но совсем не перспективного Гэндзи. Тем более Танака на самом деле нравился девушке, и плевать на бредни Кэзуэ. Освобождение от налогов конечно совсем неплохо, но эти деньги Ясуда не достанутся, дядя до совершеннолетия Томоко десять раз успеет их спустить в казино.

Сегодня дядя опять проигрался и поэтому решил вновь заняться Томоко, поэтому у нее не получилось пойти на арену Комазава и поболеть за своего парня. После случившегося Кийоко должна отойти в сторону или смириться с тем, что у Танака две подруги. Томоко была не против разделить его с кем-то, девушка искренне считала, что если бы у ее отца было несколько жен, то ее не ждала бы такая печальная судьба. Поэтому для своих детей она была не против завести большую семью.

– Танака? Ты выбрала в покровители гребаного сокурсника? Где была твоя голова дрянная девчонка или ты думала совсем не тем местом, – грязно выругался Казуэ отчитывая племянницу.

– Дядя, это единственный лидер школы, с которым я смогла наладить отношения, – едва сдерживаясь от ярости произнесла девушка, ей с каждым разом все труднее и труднее становилось подчиняться безумцу с правами опекуна.

– Значит плохо старалась. Неужели в вашей никчемной школе не нашлось кандидатуры лучше? Кто у вас чемпион? – гневно прокричал Казуэ, никогда особо не вникавший дела и считающий что всего можно добиться громким голосом и напором.

– Акира Такада, – спокойно и намеренно тихо произнесла Томоко готовя ненавистному дяде ловушку.

– Вот! Вот с этим чемпионом надо крутить отношения, – не расслышав имя продолжил распалять себя никчемный Казуэ.

– Она девушка, – еле сдерживая улыбку произнесла Томоко, склоняя голову, чтобы спрятать довольное лицо. Если дядя это заметит, то будет без перерыва отчитывать ее еще целый час, а учитывая вонючие слюни, вылетающие у него через широкие щели между зубами, это была та еще пытка.

– Кхмм… – поперхнулся Казуэ, – ну а кто там есть еще?

– Озаму Сайто и Хиро Сасаки, – коротко ответила Томоко.

– А что с ними не так? – недоумевал Кэзуэ.

– Один маньяк, который в прошлом году едва не попался на попытке изнасиловать первокурсницу, а второй и вовсе сумасшедший, по которому дважды собирали официальную комиссию с целью признать его психически нездоровым. Правда пока безуспешно, за ним стоит влиятельная семья.

– Хмм… – потерял запал, быстро загорающийся энтузиазмом и так же быстро охладевающий к идее Казуэ.

Беседа, а точнее говоря самовлюбленный монолог, на этом закончилась, но время было уже безнадежно потеряно и Томоко решила отложить встречу с Гэндзи на завтра. Торопиться вроде уже некуда, девушка по опыту знала, что парень теперь никуда от нее не денется. А если и начнет вилять, то у нее в запасе немало приемов способных свести мужчину с ума.

На столе у Кетсу Аоки лежали карточки учеников Старшей школы Гакко. В задачу легата входило не только поддержание духа соревновательности на Больших Играх, но и соблюдение принципов невмешательства и объективности. Поэтому служба в последнее время работала не покладая рук. К началу соревнований выявлялись основные претенденты на призы и начиналась подковерная борьба.

Здесь нужно было бдеть, чтобы участники не выходили за рамки дозволенного, иначе конкурс вместо взращивания сильных магов мог превратиться в межклановую войну за призы Императора. Сейчас все основные фигуры были определены, и завуч с большой вероятностью мог определить состав сборной Старшей школы Гакко. Однако от неожиданных сюрпризов никто не застрахован и бывали годы, когда череда нелепых случайностей, а иногда и спланированных преступлений на сто процентов меняла состав сборной.

– Господин Аоки, вроде бы у нас намечается неплохой сезон? – уловив настроение шефа немного позволил себе лести секретарь.

– Да, в этом году подобрались интересные ребята, возможно у Старшей школы Гакко появился шанс заявить о себе, – довольно ответил Легат.

– А почему Гэндзи Танака все еще стоит под знаком вопроса? – обратил внимание секретарь на единственную карточку так и не нашедшую свое место в схеме Кетсу Аоки.

– Этот парень что-то скрывает, – неуверенно, как будто сомневаясь в своих словах медленно проговорил завуч.

– Но мы же вроде все по нему решили? Дерется самоотверженно, но цена победы для парня слишком высока. Даже если у него и припасено несколько фокусов, этого совершенно недостаточно для арены, – уверенно заявил секретарь, лично собиравший материал по молодому Танака.

– А что по поводу его последней дуэли? Я слышал он победил ученика Окубо совсем без травм? – уточнил завуч.

– Это так, но там противник был абсолютно неконкурентным бойцом, я навел справки по парню: посредственный маг и физически не развитый спортсмен, – выдал заранее подготовленную информацию секретарь.

– И все же это маг, а Гэндзи был без привычного ему оружия. И потом его вес как политика растет. Предложение лидера Итигая и извинения Суредзавы из Окубо в купе с армией второкурсников могут послужить гарантией выхода Танака из «Пирамиды», – вслух размышлял завуч.

– Но там много сильных и самостоятельных игроков, всех не сможет проконтролировать даже троица лидеров, – не уставал приводить аргументы секретарь.

– Кто знает? Время покажет, насколько наши прогнозы оправданы, – поставил точку в разговоре всесильный Легат.