Старуха Кристи – отдыхает!

Глава 3

Многоэтажная блочная башня, стоявшая недалеко от метро «Молодежная», мало чем отличалась от окружавших ее сестер. Консьержки в подъезде не нашлось, почтовые ящики тут были разрисованы неприличными рисунками, зато у лифта висел листок бумаги, изучив который гости легко узнавали, на каком этаже находится нужная им квартира. Мне предстояло подняться на восьмой.

Палец ткнул в звонок, дверь незамедлительно распахнулась, на пороге показался мужчина, я мгновенно узнала его, в жизни Аристарх оказался невелик ростом, чуть выше меня, зато лицо его было еще красивее.

– Это кто? – растерянно вытаращил он глаза. – Ох и ни фига себе! Я никого в гости не звал!

Не понимая, чем столь удивила хозяина, я спокойно сказала:

– Меня зовут Таня Сергеева, а вас Аристарх Иванович Бабулькин?

Глаза красавчика, словно нашкодившие котята, забегали в разные стороны.

– Ну… в общем… да! А как вы узнали?

– Что? Ваше имя?

– Ага.

Я вынула его паспорт.

– Вот.

Лицо Бабулькина пошло пятнами.

– Ничего не понимаю, – выдавил он из себя.

– Если разрешите войти, то я постараюсь все объяснить.

Аристарх заколебался.

– Впрочем, – усмехнулась я, – коли боитесь женщин, можно и на лестнице потолковать.

Бабулькин скривил слишком красивые губы.

– Я и не думал пугаться пожилой женщины.

– Какой? – с негодованием воскликнула я.

– Проходи на кухню, налево по коридору, – протянул хозяин.

Мне понадобилось около получаса, чтобы более или менее ввести мачо в курс дела. Естественно, я не стала сообщать ему деталей, ни словом не обмолвилась о трупе Никиты Дорофеева, просто сказала:

– Гри предложил мне работать у него секретарем, но, поразмыслив, я решила: служба мне не по плечу…

Аристарх спокойно выслушал меня, потом скривился:

– Так чего ты приперлась?

– Вы, наверное, знаете Григория Семеновича?

– Ну.

– Дайте мне его координаты.

– За каким чертом?

– Деньги отдать хочу.

– Возьми их себе.

– Это невозможно.

– Почему?

– Они чужие.

– Ерунда.

– Вовсе нет.

– Прихватывай штуку и радуйся заработку, я понял, что лавэ тебе очень нужны.

– Кто? – не поняла я слово. – Лаваш?

– Лавэ, – противно захихикал Аристарх, – бабки, хрусты, капуста, они же денежки. Уматывай.

– Вы правы, – холодно ответила я, – я крайне нуждаюсь, но только в честно заработанных средствах, чужого мне не надо.

– Умереть – не встать, – хлопнул себя по бедрам, обтянутым потертыми джинсами, Бабулькин, – ты откуда выпала? Чучундра в противогазе!

Я решила прекратить идиотскую беседу и встала.

– Хорошо, прощайте.

– Ай, молодца, – одобрил Аристарх, – вали домой, правильно, хватай деньжонки, и адью.

– Обязательно найду Рыбаконя! Мне надо вернуть эту тысячу. И потом, бумажник! Там целое состояние.

– И как ты собралась искать дедка? – вдруг заинтересовался противный красавчик.

Я улыбнулась.

– Может, я и кажусь дурой, но на самом деле таковой не являюсь. Фамилия Рыбаконь очень редкая, обращусь в справку, в общем, какая разница, но не успокоюсь, пока не отыщу деда, благо свободного времени у меня полно.

– Давай кошелек.

– Зачем?

– Отдам его Григорию.

– Вы знакомы?! – обрадовалась я.

– Да.

– Говорите адрес.

– Ни к чему, ну… где портмоне? – прищурился Аристарх.

Я посмотрела на его картинно красивое лицо и решительно ответила:

– Нет. Я лично передам вещь хозяину, вы не владелец кошелька. Если по непонятной причине не желаете сообщить мне координаты Григория Семеновича, то можете просто позвонить ему и сказать обо мне.

Аристарх глубоко вздохнул.

– Давай, давай, не бойся.

– Нет.

– Передам стопудово.

– Нет.

Бабулькин хмыкнул:

– Экая ты недоверчивая.

– Уж извините, – твердо ответила я, – вы не внушаете мне доверия!

Красавец выкатил глаза.

– Я? Тебе?

– Да.

– Офигеть! Ладно, стой тут, сейчас он придет.

– Кто?

– Рыбаконь.

– Григорий Семенович здесь?!

– Где ж ему быть? Спит в своей комнате, косой пенек, – весьма неуважительно сказал Аристарх, – только наберись терпения, эта гнилушка сразу не встанет, пока сообразит, что к чему, прокряхтит, покашляет… Хотел тебе помочь, но коли за вора меня считаешь, то париться тебе тут, пока старый хрыч выползет.

Я прислонилась к стене, Аристарх ушел, потянулись томительные минуты, и тут ожил мобильный.

– Танюшка, – зазвенела Этти, – чего не перезваниваешь? Ну? Как дела?

Я привыкла быть откровенной с Этти: расскажу ей о бедах и делается легче. Вот и сейчас я собралась воскликнуть «ужасно», но тут будто невидимая рука зажала мне рот. Этти тяжело пережила смерть сына, у нее появилась аритмия. Конечно, я частенько «гружу» ее своими проблемами, жалуюсь на безденежье, отсутствие друзей, невозможность найти приличную работу, однако все это, в общем, ерунда. Но как сообщить о трупе Дорофеева? Стоит ли делиться с Этти ужасной информацией? Свекровь разволнуется, у нее может начаться сердечный приступ.

Внезапно мне стало стыдно. Я – свинья, которая использует добрую Этти в качестве жилетки, вечно ною, жалуюсь. А ведь свекровь никогда не обременяет меня, у нее всегда все отлично.

– Замечательно, – ляпнула я.

– Что? – изумленно воскликнула Этти.

– Я нашла работу, – лихо соврала я, горя желанием доставить лучшей подруге радость, – великолепную!

– Ой! Здорово! Где?

– Потом, – зашептала я, – сейчас как раз оформляюсь, дело долгое, муторное, позвоню позднее.

– Вот отлично! – закричала Этти. – Это надо отметить! Приезжай потом ко мне.

– Не могу.

– Но почему?

– Прямо сейчас велят начинать работать, – продолжала я врать.

Вот почему не люблю лукавить. Стоит один раз сказать неправду, потом придется постоянно лгать, чтобы не поймали и не уличили в нестыковках.

– Ты пришла и осталась?

– Ага.

– Прямо сразу?

– Угу, служба закончится в девять, будет поздно, я поеду домой, – бодро соврала я.

– Ладно, – согласилась Этти, – ясное дело, устанешь. В выходные пересечемся?

– Конечно, – пообещала я.

Этти пожелала мне удачи и отсоединилась, я сунула мобильный в бездонную торбу, услышала покашливание и увидела Гри.

– Ну? – заявил он. – Все сделала? Покалякала с парнем? Пошли на кухню, не стой столбом!

Обычно я стараюсь разговаривать с людьми вежливо и спокойно, но сегодня был тяжелый день, наполненный унижением, страхом и отчаяньем. К тому же, солгав из самых лучших побуждений единственной подруге, я была крайне недовольна собой.

Я вдруг бессвязно завопила:

– Никита… квартира… открытая дверь… тысяча…

Гри молчал, когда фонтан моего красноречия иссяк, дед вдруг спросил:

– Ты чего, нашла Дорофеева?

– Конечно, он был дома.

– Никита оказался в квартире?

Удивленная непонятливостью деда, я уже более спокойно повторила рассказ. Рыбаконь пошел к плите.

– Ты того… успокойся, – протянул он, – ща мозгами раскинем и поймем, как поступить.

Я набрала полную грудь воздуха, собираясь сказать несколько гневных, но справедливых фраз, но тут раздался звонок в дверь. С ловкостью молодой обезьяны Гри метнулся в прихожую, потом оттуда послышался незнакомый мужской голос, звук шагов, скрип. Я в полнейшем недоумении сидела на кухне. Наконец Гри влетел назад, его седые волосы стояли дыбом, в глазах горел огонь.

– Слушай, – зашептал он, – клиент пришел.

– Мне уйти?

– Дура! – прошипел дед. – Молчи и слушай. Похоже, заявился денежный мешок, у меня в последнее время дела не очень идут, понимаешь? Народ в основном с ерундой прет, за мужем или женой проследить просят, а этот кадр с чем-то важным причапал. Значит, так! Сейчас идем в комнату и слушаем его.

– Я здесь при чем?

– Ты мой секретарь.

– Нет, спасибо за честь, лучше я отправлюсь домой.

– Дам тебе хорошую зарплату.

– Благодарю, не надо.

– Ты же без денег сидишь!

– Верно, но даже за огромную сумму не соглашусь на некоторую работу и за миллион долларов не стану проституткой.

Гри потер руки.

– Ну, предположим, на рынке продажной любви тебе красная цена двадцать баксов.

– Почему так мало? – возмутилась я.

Гри хмыкнул.

– Объяснять времени нет, но уж поверь моему опыту, на Тверской тебе не заработать, даже не думай об этом.

– Мне и в голову не придет подобное!

– Только что ты сказала про миллиончик.

– Вы меня не так поняли!

Гри нервно оглянулся.

– Потом поспорим, пошли, посидишь в кабинете.

– Нет.

Старичок сморщился и умоляюще протянул:

– Пожалуйста, Таточка.

– Меня зовут Таня.

– Это я так подлизываюсь, – не сдался Гри, – выручи меня. Частный детектив без секретаря – это несерьезно. Наличие помощника показатель стабильности конторы. Я тебе заплачу за услугу, ничего делать не надо, поизображаешь мою сотрудницу, и усё. Сто баксов. Потом домой поедешь! Что тебе стоит, а? Выручи.

Сто долларов за такую ерунду? Сумма меня впечатлила, и потом, что плохого случится от моего пребывания в качестве безгласной свидетельницы?

– Ладно, – кивнула я, – согласна.

– Ты просто киса, – шепнул Гри, вытолкнул меня из кухни, проволок по коридору и впихнул в комнату, оборудованную под кабинет. Сидевший на диване мужчина встал.

– Это моя помощница, Таня, правая рука, – улыбнулся Гри. – Вы не возражаете против ее присутствия, Андрей Львович?

– Нет, – нервно ответил гость, – только мое дело крайне деликатное.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся Гри, – мы умеем хранить секреты.

– Да, – забормотал Андрей Львович, – я хотел найти профессионала высшего класса, хотя, честно говоря, слегка удивлен. Вижу немолодого человека, а Таня…

Он замолчал.

Мне стало обидно.

– Вы хотели сказать, несколько толстовата?

Андрей Львович порозовел.

– Полнота для маскировки, – ляпнула я, совершенно не понимая, отчего меня понесло по кочкам, – чтобы никто не догадался, кем я работаю.

– Ладно, – прервал меня Гри, – ежели вас не устраивает мой возраст и Танина весовая категория, можем распрощаться сразу.

– Нет, – испугался Андрей Львович, – я никого не хотел обидеть, просто к слову пришлось. Только дело тонкое и цена…

– Я дорого стою, – пояснил Гри, – если вам не по карману, то могу посоветовать одного из своих коллег, берет дешево, правда, не всегда справляется с заданием, но это уже детали, главное, просит копейки.

Андрей Львович вынул из кармана блокнотик с ручкой, черкнул что-то на бумажке, положил листок перед Гри и спросил:

– Столько?

Старик спокойно написал в свою очередь что-то на бумаге и отдал гостю.

– Нет, вот эта цифра.

Андрей Львович глубоко вздохнул:

– А если вы не справитесь?

Гри пожал плечами.

– Такого еще не случалось. Но теоретически все возможно, я беру гонорар лишь после завершения дела. Сейчас дадите мне тысячу долларов на расходы. Естественно, я представлю отчет об использовании данных средств: чеки, квитанции, в случае неудачи вы рискуете малой суммой.

Андрей Львович вытащил из кармана платок, промокнул лоб и решился.

– Ладно, я согласен.

– Тогда начинайте, – велел Гри, – я весь внимание.

Андрей Львович раскрыл портфель и положил перед Гри стопку открыток.

– Смотрите, они приходили в течение двух недель.

Гри взял сверху одну и прочитал:

– «Осталось четырнадцать дней…» До чего?

– Сам не знаю, – пожал плечами клиент, – каждое утро я открывал почтовый ящик, а оттуда вываливалось очередное послание. Текст стандартный, менялось лишь количество дней. Тринадцать, двенадцать, одиннадцать… А сегодня вот что пришло.

И он сунул Гри почтовую карточку. Дедок взял ее и пробормотал:

– «Срок истек, осталось ноль дней». А что внизу нарисовано?

– По-моему, гроб! – нервно вскрикнул Андрей Львович.

– Думается, вы абсолютно правы, – протянул Гри, – очень похоже на домовину, надо же, и крестик на крышечке имеется.

– Омерзительная графика, – передернулся Андрей Львович, – и теперь я хочу знать, кто сей шутник!

– Живете один? – быстро поинтересовался Гри.

– Нет, с Верой, это моя жена.

– Почему же вы решили, что открытки адресованы вам?

Андрей Львович растерялся.

– Не знаю, почту всегда вынимаю я, отчего-то подумал, что это надо мной издеваются. Вера не работает, ведет домашнее хозяйство, она нигде не бывает, подруг у нее практически нет…

– А вы что делаете?

– Преподаю в вузе, кроме того, готовлю абитуриентов к поступлению, занимаюсь частным репетиторством. У меня огромный круг общения, честно говоря, я подозреваю кое-кого…

– А именно?

– Я отказался не так давно от ученицы, – сообщил Андрей Львович, – ее не удалось подготовить даже мне. Поймите, я высококлассный репетитор, у которого поступает сто процентов обучающихся. Но надо начинать заниматься в восьмом классе, за три года до вступительных экзаменов. Школа сейчас не дает никаких знаний. Да, я стою дорого, но натаскиваю ребенка, а потом вталкиваю оболтуса в вуз. Никогда не беру никого за полгода до поступления. Но тут бес меня попутал, приятель очень просил, уговаривал: «Сделай ради меня, хорошая девочка, умненькая, старательная», вот я и поступился принципами. А в результате, – гость махнул рукой, – четыре месяца позанимался, а дальше не смог. Родители очень злились, мать все кричала: «Безумные доллары за час брали, пять раз в неделю ходили, а теперь в кусты?!» Вот я и думаю, может, они решили отомстить? Вы только точно разузнайте, кто именно, а дальше уж я сам разберусь, есть у меня кое-какие приятели, покажут поганцам небо в алмазах.

– Имена, фамилию и адрес родителей девочки скажите, – потребовал Гри.

– Самсоновы, Надежда Павловна, Игорь Сергеевич и Катя. Живут недалеко от метро «Тульская», считайте, самый центр, вот их координаты вместе с телефоном.

– Хорошо, – кивнул Гри. – Работаете дома?

– Нет, – помотал головой Андрей Львович, – по всей Москве катаюсь, от Теплого Стана до Митина.

– И много учеников сейчас имеете?

– Десять.

– Со всеми пять дней в неделю занимаетесь?

– Нет, с Катей просто была экстремальная ситуация. С остальными по три раза в неделю уроки. Но занят я капитально, сами посчитайте, десять детей трижды в семидневку, получается шестьдесят часов.

– Почему шестьдесят?! – изумился Гри. – Насколько я понимаю, трижды десять это тридцать, но у меня проблемы с математикой, может, я что-то путаю?

Андрей Львович мрачно улыбнулся:

– Нет, верно, только мы занимаемся по два часа.

– А тридцать долларов стоит весь урок?

– Шестьдесят минут, – ответил преподаватель, – поверьте, я еще не так дорого беру, кое-кто по полсотни заламывает за академический час.

В моей голове заметались цифры. Значит, десять детей по два часа, трижды в неделю и впрямь выходит шестьдесят часов. Теперь помножим шестьдесят на тридцать. Мама моя! Получается тысяча восемьсот баксов! В месяце четыре недели, в некоторых случается и пять. Ну и ну, Андрей Львович имеет от семи двухсот до девяти тысяч долларов. Ничего себе! За недолгое время, что работала в школе, я получила один раз предложение частным образом позаниматься с «митрофаном», его мать пообещала мне сто рублей за час, ходить следовало к двоечнику по субботам, просто курам на смех заработок, а тут такие деньжищи!

Не подозревавший о моих расчетах педагог спокойно вещал дальше:

– С остальными детьми полный порядок, мы встречаемся давно, абитуриенты абсолютно готовы, могу с уверенностью сказать, те, кому в этом году поступать, легко преодолеют планку. С их родителями у меня полный контакт, никаких проблем. Неприятности случились лишь с Самсоновыми, наверное, это они надо мной издеваются! Надо же, такое придумать! Открытки, гроб… Ну и шутники! Если вы точно выясните, что именно они хамят…

– Хорошо, – прервал его Гри, – все ясно, начнем работу, если возникнут вопросы, обязательно вам позвоню. Таня проводит вас.

– Уж постарайтесь, – вздохнул Андрей Львович, – а то, не ровен час, новую гадость придумают, Вера очень напугана. Вот тысяча долларов, как просили…

Мне пришлось довести Андрея Львовича до выхода. Репетитор натянул плащ и неожиданно улыбнулся.

– Вы не толстая, просто в теле, кстати, я всегда останавливаю взгляд на крупных дамах.

Я улыбнулась, Андрей Львович явно старался понравиться помощнице детектива, наверное, хочет, чтобы побыстрей справились с его заданием.

– Мне же не в балете танцевать, – вырвалось у меня.

– И то верно, – подхватил клиент, захлопывая дверь.

Повернув ключ в замке, я уставилась в овальное зеркало, висящее на стене. Да уж, на балерину я мало похожа, скорей на циркового слона. Чего греха таить, очень хочется стать тоненькой, гибкой, как веточка, да видно – не судьба.

– Таня! – крикнул Гри. – Ты где?

– Здесь, – отозвалась я и вернулась в кабинет.

– Садись, – велел Гри, – слушай.

Потом он схватил телефон, быстро набрал номер и сказал:

– Добрый день, можно Надежду Павловну? Еще раз здравствуйте. Мы с вами незнакомы, поэтому прошу прощения за звонок, но вот какое дело. У меня есть сотрудница, а у нее дочь, которая собирается заниматься с Андреем Львовичем Калягиным, хочет поступить в институт…

Повисло молчание, из трубки до меня долетел бурный писк. Очевидно, Надежда Павловна яростно выражала негодование.

– Можно она к вам подъедет? – вклинился в поток слов Гри. – А то деньги просят жуткие, хочется узнать о репетиторе побольше…

Трубка вновь разразилась противным чириканьем.

– Ее зовут Таня, – объяснил Гри, – уже бежит.