Старый рыцарь

Глава 3. Там, где блестит море

Говорят, оно начало блестеть после великих Перемен. Когда жар далекого вулкана заставил кипеть море, когда дракон проснулся в вулкане, изрыгая лаву и огонь, когда с неба падал пепел, поглотив солнце на долгих три весны. Морские недра дрожали от взмаха драконьих крыльев, суша – от страха перед гневом Отца Огня. Тогда дно у южных скал покрылось блеском. Искатели жемчуга говорили, что дно стало бархатным и мягким, словно перина. Руки по локти утопали в мерцающем песке, так и не достигая дна, волны бились о скалы, о стены разрушенного замка, и блеск тянулся к поверхности. Играя лучами солнца, он одевал море в блестящие одежды. Так, что слепило глаза.

Дальнозоркий взгляд сразу уловил серое пятно на фоне белесых стен. На месте старого замка громоздились руины. От длинной старой стены, защищавшей город с юга до того, как часть скалы провалилась в море, остались лишь глыбы белого, словно снег, камня. Фолкмар остановился. В любой момент он был готов пришпорить коня, но пятно почему-то никуда не двинулось. Странно, ведь его уже давно заметили.

– Расскажешь, за что тебе надавали тумаков?

Чемпион недовольно заржал, отвернувшись от моря. Блеск кольнул глаза, он не был особым ценителем напыщенной яркости.

Вытерев сопливый нос, Дуг отвернулся, но мерцание моря успело выдать слезы на его щеках:

– Они обижали Томми.

Фолкмар успокоил коня.

– Почему не бежишь?

– Куда? – шмыгнул носом Дуг, – Если вы меня нашли, то и они найдут тоже.

– А ты смышленый.

Свесив босые ноги, мальчишка сидел на сточенной морскими ветрами глыбе. Через десяток футов вниз падал обрыв, из моря торчали сияющие острия скал. По легендам на них взбирались сирены, чтобы петь погребальные песни утонувшим морякам.

– Отдай то, что взял, и я уйду.

– Это мое.

– Нет, это не твое, – нахмурился Фолкмар, – И не мое тоже. Деньги принадлежат Отверженному.

– Я их взял, – мальчишка спрыгнул с глыбы, – Они мои! У каждого что-то есть, теперь и у меня тоже. Нужно следить за своим добром.

Кроме слез на щеках виднелись пара ссадин и добротный синяк под левым глазом. Дуг выглядел обиженным.

«Обидеться на то, что тебя поймали за руку, так могут только мальчишки с Псового переулка. Неужели он решил уговорить меня оставить кошелек ему? Какой же он балбес».

– Я мог бы разрубить тебя надвое, да не хочу. Видимо, ты получишь по шее еще раз.

Дуг оглядел рыцаря с ног до головы: ржавый доспех, седая борода, дряхлая шея упирается в воротник. Наверняка потому, что этот длинный старик сгорблен. Он не пробежит и сотни футов.

– У тебя болят колени, – сказал Дуг, отскочив на шаг назад, – Я знаю, как болят колени. Ты не сможешь догнать меня!

– Может, и не смогу, а вот мой конь затопчет тебя насмерть. Или я перерублю тебя надвое в галопе, я уже почти передумал.

Оглянувшись, Дуг примерил, сколько бежать до ближайшей скалы. Даже если он будет бежать очень быстро, Чемпион нагонит его. Издалека вдруг послышался лай собак. Его сразу унес ветер.

– Вы притащили за собой псов? – с подозрением спросил Дуг.

– Не тех, о которых ты подумал. Чемпион скакал быстро. Лохматые отстали на выезде из переулка, – Фолкмар огляделся. Так и есть: парочка вывалянных в рыжем песке кобелей лениво трусили между белых камней. Обнюхав, они разочарованно пометили их. Здесь не было и крупинки коралловых останков. – А вот другие, наверное, уже прячутся в скалах. Здесь есть короткая дорога?

– Твердостенье обвалилось прошлой весной.

– Понятно… свистнуть можешь?

Сам-то Фолкмар не имел двух передних зубов и быть громким у него уже давно не получалось.

– Зачем? Давайте мне по шее и уходите, кошелек я вам все равно не отдам.

Босые ноги, грубая рубаха, веревка, притворившаяся поясом… Интересно, куда он мог положить кошель? В руках-то у Дуга ничего не было. Неужто запихал за пазуху? Веревочные пояса очень ненадежны, эдак он мог бежать и все выронить. Балбес.

– Не отдашь мне – отдашь им. Для тебя невелика разница, – ответил рыцарь, вложив два пальца в рот, но воздух глухо прошипел между зубов и заглох, – Адова дюжина… Эй, там! – псы завыли. – Выходи из скал!

Победив ветер, послышался громкий, пронзительный свист. Он прошелся по скалам, поймав эхо. Дуг сделал это умело. Признаться, в его годы Фолкмар так не мог. Научился свистеть он только к пятнадцати и при этом искусал пальцы почти до костей.

Сначала показался старший. Показав острый нос из-за камней, он ловко прошмыгнул вниз. За ним показались остальные. Похожая на мелких блошек, ребятня разрозненно заскакала по крутым белым скалам. К тому времени, как главарь двинулся вперед, она уже собралась у него за спиной, словно притянутая невидимыми цепями. Старший шел походкой важной и нарочито беспечной, вновь накормив руками карманы. Карманы в штанах – признак превосходства, который никто не оспаривал.

– Опять шумишь, дядя, – паренек сплюнул в жесткую траву, не вынимая рук из штанов. – А ты быстрый, значит, все-таки местный… Нашел, что искал? Так иди своей дорогой.

– А чего ты такой дерзкий, малец? Неужто стали не пробовал ни разу? – десяток пар глаз так и не растерял своего любопытства. Парочка ребятишек снова заползла на глыбы, умостившись на корточках, словно горгульи. – Для тебя я все еще сир. К рыцарю нужно обращаться с почтением. Раз уж король не научил тебя вежливости, я, так уж и быть, сделаю это за него.

Ухмылка не спала с лица парня, но взгляд его выдавал настороженность. Старость незваного гостя придавала уверенности, но не настолько, чтобы лишить разума. Он прикидывал, в какой момент следует сделать шаг назад.

– Это наши дела. Только мы и Дуг. Мы вправо, ты влево. Или рыцарь из тех, кого радует вид крови на его мече?

– Каждого воина радует вид крови на его мече. Да и не любитель я ходить налево. Это путь трусов.

Левый путь – путь трусов, поговорка, ходившая с полвека назад. Паренек не мог этого знать, но юность была только его промахом. Он уже достаточно поиграл присущей ей наглостью, словно непонятливый кот, рвущийся в бочку с рыбой. Будь на месте Фолкмара любой другой, Псовый переулок похоронил бы дюжину своих щенков еще к обеду.

«Слишком гибкое сердце для старика. Твои колени давно скрипят, как несмазанная шестерёнка, а оно гнется, как только подует ветер», – говорил Ницель всегда, как только они напивались вусмерть.

– Томми, где твоя игрушка? – нарушил молчание Дуг, глядя на сопливого мальчишку за спиной старшего. В руках у него ничего не было, но он прижал их к груди, будто держал что-то. Так привычно, будто и не замечал пропажи, – Они отобрали ее? Курт, ты все-таки отобрал ее, да?!

– Это сделали псы, – ответил Курт, – Мы лишь не стали мешать. Ему уже семь. Пора взрослеть. Слышишь, Дуг? Пора взрослеть!

Бледный и остроносый, словно рыба, главарь двинулся вперед. Горгульи спрыгнули с насиженных мест, окружая Дуга. Тот выставил кулаки вперед, готовясь обороняться.

– Я не хотел, Курт, я честно не хотел! – закричал Дуг.

Сквозь шепот ветра послышалось шуршание меча, вынимаемого из ножен.

– Назад, – громко произнес Фолкмар, преграждая путь Курту, – Если мои слова не научили вас вежливости, значит, научит сталь.

Отразив блеск моря, сточенный клинок вспыхнул мириадами слепящих искр. Они скользнули по лезвию, обратив железо в хрусталь. На одежде ребятни заиграли солнечные зайчики. В воздухе послышался свист разрезанного бриза. Неосторожный выпад в сторону Дуга мальчишке в черных штанах стоил не только пояса, но и правого рукава. Тот вскричал, схватившись за рану на ладони. Не слишком глубокую… и все же, слишком гибкое у меня сердце, подумал Фолкмар.

Он повернулся к Курту и прочитал страх в его глазах.

– Кто он тебе? – огрызнулся парень, дав знак остальным отойти подальше.

Однажды ему повезло попасть на торговый корабль с сиром Борелли. Когда ты растешь среди низких южан, высокий рост может дать тебе билет в лучшую жизнь. Как только Фолкмару исполнилось семь, из маленького, юркого мальчишки он начал превращаться в долговязого юношу, и перестал помещаться в узких гротах. Но поместился в месте получше. Много лет он охранял корабли, познавая рыцарское искусство. Дугу вряд ли так повезет. Он не вымахает даже до его груди.

– Он мой оруженосец. Теперь я за него в ответе. Тронете его – отведаете стали, – ответил Фолкмар, целясь острием в грудь задиристому Курту, – Поберегите руки, ведь это все, что у вас есть.

– Дуг, это правда? – голосом тихим, словно шелест травы, спросил Томми.

Повернувшись, Фолкмар взглянул на Дуга. И все-таки было в его взгляде еще что-то, помимо хитрости.

– Если тебя не убьют за эти монеты сейчас, сделают это позже, – сказал он испуганному мальчишке, – Когда будешь взрослый, ведь сердобольная королева уже не пожалеет тебя. Городская стража перестанет цацкаться, отрубит и руки, и ноги, и еще какие-нибудь конечности, за все годы своего большого терпения. Так что выбирай.

Раздумывал Дуг не долго.

– Да, я оруженосец этого сира, – сказал мальчишка и задрал голову, – Сир, как вас зовут?

– Фолкмар Упрямый, – ответил старик.

– Значит, вот оно как, – холодно произнес Курт, бесстрашно вонзив руки в карманы, – Спер кошелек, закрысил его от самых близких, а теперь плюешь на нас, как только нарисовалось теплое местечко?! Забыл, сколько я для тебя сделал? Ну ты и проныра, Дуг, – он запрокинул голову, издав твердый, пронзительный свист. Мальчишки, словно бисер, собрались вокруг главаря, который уже пятился прочь, – Предатель. Надо было тебе оторвать голову, а не уши. Не появляйся на нашем пути. Никогда, понял?!

Глядя им в спины, Дуг улыбался.

«Тебе еще будет грустно, мальчик, ты еще будешь сильно скучать. Ненавидеть эти улицы, эти тумаки, псов и этот голод, ненавидеть и скучать до боли под ребрами».

– Я буду скучать только по Томми, – будто прочитав мысли рыцаря, сказал Дуг, – Мы же вернемся сюда за Томми?

– Может, когда-нибудь, – старик навис сверху, протянув ладонь в кольчужной перчатке, – Раз уж ты теперь мой оруженосец, должен придерживаться правил. Первое – не воровать у своего сьера. Отдай что взял.

– Вы сделали это ради денег? – нахмурился Дуг.

– Вы сделали это ради денег, сьер, – поправил его Фолкмар, – Нет, не из-за денег. Брать к себе в оруженосцы ради мешка серебряников? Хех…Ты обойдешься мне гораздо дороже. Я мог бы забрать кошель и без таких подвигов.

– Так теперь я и вправду оруженосец, сир?

– Обращайся ко мне сьер, а не сир. У меня ведь нет ни земли, ни высокого титула.

Запустив руку за ворот, Дуг пошарил за пазухой. Ему пришлось пару раз подпрыгнуть, чтобы мешочек с деньгами попался ему в руки. Он протянул его Фолкмару.

– Я сказал слово, – ответил рыцарь, забирая кошель, – Кроме ветра его услышали еще двадцать ушей. Но если бы услышали только мои, я все равно бы не отказался. Потому что это слово рыцаря. Пошли.

Все это время Чемпион рыл копытом землю. Здесь она была рыхлой и податливой. Он не был зол, просто любил коренья. Фолкмар поправил на седле Ницеля, отметив, что тот держится молодцом.

– Фу! – Дуг отскочил на шаг назад, увидев бездыханное тело, тощее, словно жердь.

– Кстати, как тебя зовут? – вдруг вспомнил Фолкмар, – Я про полное имя.

– Дуглас…

– Без фамилии и прозвища?

– Да, просто имя.

– Значит, Дуглас, – кивнул Фолкмар, – А это Ницель. Тебе повезло познакомиться с моим прошлым слугой. К сожалению, он не совсем жив. Мы похороним его, но позже. Сейчас я бы хотел выпить.

– Не лучше ли будет сначала похоронить его, а потом искать кабак?

– Искать кабак не надо, я знаю дорогу. А чтобы похоронить его, нужны крепкие кости. Прости уж, тебе я это не доверю, и никому не доверю. Вот только колени и кисти у меня болят, поэтому сначала их нужно хорошенько смазать. Думаю, кружечка пива меня вполне устроит.

– Но у вас нет ни мула, ни какой-нибудь другой клячи. Я пойду рядом?

– Нет, ты поедешь со мной. Садись.

– Я не сяду туда, там мертвец!

– А по шее? Хорошо, садись сзади. Все равно эту вонь могу выдержать только я.

Они отправились обратно в город. Дуглас сел позади, обхватив его руками. Может, они успеют еще и перекусить. Кто бы мог подумать, что этот обед он будет делить уже совсем с другим помощником? Фолкмару стало интересно, успели ли установить статую у таверны, где так вкусно пахло гуляшом. И все-таки слишком маленькую крынку молока держала в руках та молочница.