Ставка на девственность

=6

Александр.

Месяц работаю в автомастерской. Уже привык ко всем. Но некоторая скованность осталась. Я обедаю вместе со всеми, но о себе ничего не рассказываю. Проведал только то, что приехал учиться и снимаю комнату у бабушки, как раз в том доме, где живёт шеф. Кстати, о шефе, через три дня он с женой собирается на отдых. Детей оставляют дома одних, а сами намерены провести две недели у моря. Типа у них юбилей свадьбы, и они хотят побыть одни. Впрочем, дети почти взрослые. Сын перешёл в одиннадцатый класс, дочка в восьмой.

Вздыхаю и открываю свою страницу в контакте. Тридцать сообщений от папы. Наконец, решаюсь их прочитать. На первые десять я уже отвечал, что я жив и здоров. Ну, ничего нового, угрозы, мат и требования вернуться. В последнем письме то, что меня ищет его служба безопасности. Пофиг мне, пусть ищет. Даже если выйдут на Юрку, тот ничего не скажет. Да, был. Да, ночевал. Потом уехал на такси. Куда не знаю. Через две недели начнутся занятия, я уже поступил. Между прочим, не в колледж, а в техникум, что намного престижнее. После окончания учёбы, заочно можно получить высшее образование, если будет необходимо. А пока я доволен. Грек сделал мне временную регистрацию. Он живёт в частном доме. Так что жизнь наладилась.

Посылаю отцу фотографию. Ребята засняли меня на мой телефон крупным планом. Я попросил. На фото я меняю колесо иномарки. Одежда вся в пятнах, а на моське широченная улыбка. Подписал под фотографией. «Привет. Я и без вас счастлив. С голоду ещё не помер. Научился борщ готовить. Адью». Представляю, как эта фотка разозлит папашу. На фото только: я, колесо и передняя боковая часть автомобиля. Как же, так и дал ему зацепку, где я, номера автомобиля не видно. Опа, ответ. «Придурок чумазый, отчего ты счастлив, что весь солярой пропах?! А может у тебя от паров бензина крыша поехала! Пока не началась учёба, возвращайся. Так и быть, раз сроки упустили, пойдёшь платно на юриста учиться». «Найди себе другого мальчика для битья, папа. Я тебе фото из жалости прислал, чтобы ты не волновался, что меня людоеды съели. Я работаю там, где мечтал», — написал ответ.

Вот так, не стоит говорить, что я в техникуме учиться буду. Если начнут пробивать меня по учебным заведениям, то замучаться. Александров Игоревичей Гончаровых по стране полно, даже с моей датой и годом рождения. А в техникуме я попросил занести в личное дело только адрес местной прописки. Удивительно, но мне пошли на уступки. Вычеркнул отца и мать из друзей, а после заблокировал страницу. Теперь я смогу писать им, а они мне нет. А нечего было на меня все матерные слова мира складывать. Я ему сын или урна для плевков. Уф, даже как-то легче стало. Определённо жизнь налаживается.

Постойте, а чем таким пахнет и дым в мою комнату попёр? Эй, что происходит?! Выбежал в коридор, бабкина комната закрыта, а дым из кухни. Блин сковородка! Кидаю её в раковину и, открыв крышку, лью воду из крана. Теперь только окно открыть. Фух, только пожара не хватало.

— Олимпиада Ивановна! — ору во всю мощь.

Старушка забегает на кухню.

— Ой, котлетки мои сгорели, — она всплёскивает руками.

— Котлетки сгорели?! Да мы сами чуть не сгорели! Зачем ушли и оставили их на плите?! — произношу, слегка повысив голос.

— Так я это. На минуточку ушла. И я не виновата. Это всё он виноват, — решительно заявляет бабуся, топнув ножкой.

— Кто он? Домовой?

— Зачем домовой? Малахов. Хорош чертяка, такие интересные передачи ведёт.

— Ясно, Малахов. А вчера, я пришёл вечером домой, вы дрыхнете, а входная дверь на замок не закрыта. В том, что вы её забыли закрыть, тоже Малахов виноват? — бурчу я, выгоняя полотенцем дым в открытое окно.

— Почему-у? Это ты на хорошего человека не наговаривай! Сам ушёл на работу, а дверь забыл закрыть! А вдруг бы меня обокрали! Или это того, изнасиловали! Ты же вон, странный. Моешься только по воскресеньям. На кухню выходишь редко. Телевизор из твоей комнаты совсем не слышно. Даже кружок унитаза ни разу не обоссал, а мужики так не умеют. Вот, странный ты, Саня, ей богу. И это, дверь входную не забывай за собой закрывать, — её голос менялся от крика до шипения, а после она и вовсе заскулила, — А котлетки-то жалко, сгорели родимые.

Бля, маразм! Я стукнул себя по лбу и пошёл к себе. Сама же говорила, чтобы не шумел. Вот я и смотрю фильмы на планшете в наушниках. А теперь видите ли я странный. Почему?! Потому что Малахова не смотрю?! Да, Саня, кажется, кто-то только что сказал, что жизнь налаживается.

Не успел я дойти до комнаты, как позвонили в дверь. Олимпиада кинулась открывать. Сам не знаю, почему в комнату не зашёл. Блин, вот это «шкафчик»! На пороге появился здоровенный детина, лет сорока. Рост навскидку метра два, плечи широкие, сам весь накачанный как воздушный шарик. Руки как лопаты. А взгляд такой злобный, я аж слюной поперхнулся. Я со своим ростом хоть до подмышки ему достану?

— Здрасте, Олимпиада Ивановна. Что у вас случилось? Гарь через отдушину в нашу квартиру прёт.

— Ничего, Серёженька, мы уже проветриваем. Квартирант, поганец, свои котлеты сжёг. Молодёжь, в голове ветер в жопе дым, — заявляет старушенция.

Чего?! Вот это финал!

— Эй ты, квартирант, ещё раз и в глаз! — качок грозит мне кулаком, — И Олимпиаду Ивановну не обижай, прибью.

Мужик разворачивается и уходит. А я стою как дурак, открыв рот. Через пару секунд прихожу в себя.

— И вот зачем вы сказали, что это были мои котлеты, а? — стараюсь не скандалить, старость надо уважать.

— Тю, мне, что ли предлагаешь с мусором драться?

— В смысле? — не понял я.

— Чё в смысле, полицейский он, но мусор, он и в Африке мусор. Жена у него прокурором работает. А мне с ними не по пути, понял, сосунок, — она тычет в мою грудь костлявым пальцем.

Потом зыркает на меня своим жутким взглядом и уходит, напевая.

— С одесского кичмана бежали два уркана. Бежали два уркана в дальний путь. Под Вяземской малиной они остановились. Они остановились отдохнуть.

Укусите меня за яйца, она что, в тюрьме сидела?! С чего это ей с ментами не по пути?! Закрываю дверь своей комнаты, и сразу же набираю номер Лёши.

— Лёша, привет. Слушай, а ты хорошо мою квартирную хозяйку знаешь? Она случайно не бывшая уголовница? Прикинь, соседа на меня натравила… — рассказал другу о котлетах.

— Слух такой был, но как на самом деле, загадка. Бабуля в нашем доме только два года живёт. Ты на всякий случай осторожнее с ней. Бабке восемьдесят лет. Кто знает, может крыша на рельсы встала. А так, она вроде всегда адекватная была.

— Ладно. Пока.

— Удачи.

Ну, Евгений Константинович, удружили. Поселили меня с бывшей зэчкой. Хотя, мы с ней до этого момента даже не поругались ни разу. Может, обойдётся ещё.

Вчера шеф укатил на юга. За себя оставил бригадиров смен. Мне всё равно. Мужики на мою работу не жалуются. Сегодня поеду на маршрутке. Пора привыкать к общественному транспорту. Поэтому пришлось встать пораньше и умыться холодной водой. У нас воду горячую отключали на четыре дня. По идее, должны были сегодня дать, но её до сих пор не нет. Проверил на всякий случай, закрыл ли кран. Затем поплёлся на кухню. Сонная бабка выползла из комнаты, потирая ладошкой глаза. Как была в ночной сорочке, так и вышла.

— Санёк, воду-то дали? Помыться хочется просто жутко. А ещё посуду грязную холодной водой мыть в лом, — начала крутить в раковине краны.

— Олимпиада Ивановна, миленькая. Ну, не крутите вы их, а? Вдруг забудете назад завернуть. Горячей воды нет, — умоляющим голосом сказал я.

— Это ты скорее забудешь! У меня память, о-го-го какая! А эти прошмандовки так воду и не дали! Волки позорные! — рявкнула бабуля и ушла к себе.

Кинул в рюкзак, приготовленный с вечера обед. Да, бабушка та ещё мадам оказалась. Вчера опять дверь забыла закрыть. Хорошо хоть комната запирается. А недавно она меня пнула. Мы же поделили дежурство по общественным местам. Мою полы на кухне, она подходит и коленом меня под зад. Типа я шваброй только грязь развожу. Говорит: «Вставай жопой к верху, и ручками мой». Старушенция, кстати, крепкая оказалась. Сама пол без лентяйки моет. А вот крыша у неё точно в пути.

Через полчаса обед. Блин, пока дождусь конца рабочего дня, изведусь весь. Вот предчувствие такое сегодня нехорошее. Вау, чёрт! Чуть не упал!

— Малой, с тобой всё в порядке. Чего-то ты бледный какой-то, — ко мне подошёл Злой.

— Не знаю, голова закружилась. Жарко сегодня, очень.

— Ой, у тебя кровь носом пошла. Стой тут, держи голову вниз. Я сейчас сбегаю за льдом. У нас в морозилке мешок лежит на всякий случай.

Уф, хорошо хоть я во дворе, а не в помещении. Присел на лавку, опустив голову вниз. Вижу, ко мне летит на всех парах Тигр.

— Малой, что случилось?!

— У меня сосуды в носу слабые, при сильной жаре бывают кровотечения. Сейчас пройдёт.

Прибегает Злой с целлофановым пакетом. Я кладу его на переносицу и вздыхаю.

— Вот что, сейчас течь перестанет, я тебя на машине домой отвезу. На сегодня ты работу закончил. А может скорую помощь вызвать?

— Нет, уже перестало течь, — говорю гнусавым голосом.

— Посиди ещё десять минут, потом умоешься и переодевайся, — сочувственно говорит бригадир.

Через какое-то время я уже захожу домой. Олимпиады нет дома. На её двери приклеена записка. Уехала к друзьям, буду завтра. От радость-то, без старушки немного побыть. Впрочем, она мне и так не мешает, за исключением некоторых случаев. Спать хочется жутко. Захожу в комнату и, выпив стакан воды, падаю на кровать.

Проснулся от того, что кто-то звонит и тарабанит в дверь. Не, прямо ломиться в гости, ногами по дверям долбит. Сполз с кровати. А-а-а, сука, горячо! Кругом кипяток. Бабка, чтоб тебя! Бегу на цыпочках к дверям, стараясь опираться на носки тапок, но это мало спасает. Выбегаю в коридор и, открыв двери, выпрыгиваю на площадку. Меня тут же припечатывают затылком к стене руки-лопаты.

— Ты что блядь такая делаешь?! Квартирант ты недоёбанный! Всю квартиру мне затопил, падла! — кричит в голос.

— Простите, это не я. Я на работе был. Бабушка забыла, наверное, кран перекрыть. Она всё горячую воду ждала, — мямлю я испуганно.

— Видел я Олимпиаду. Она ещё в девять утра из дома укатила. Сказала, что до завтра уезжает. Её дома нет, а ты дома. Значит ясно, кто виноват! За ремонт мне платить будешь! Живо всё убирай, пока я тебя рожей в кипяток не макнул! Потом ко мне спустишься! Сбежишь, найду и посажу в обезьянник! — рявкает он и уходит.

Ну, почему мне так не везёт?! Как будто у меня на лбу написано: «Ударьте меня, пожалуйста». Ринулся на кухню. Зашибись, в раковине бабкина кастрюля. Она перекрыла слив, вот вода и течёт мимо. Забыла, дура старая, краны проверить, прежде чем уйти.

И вот я стою ногами в тазике с грязным бельём и собираю горячую воду совком, а потом лью в ведро. Блин, а от бабулиной комнаты у меня нет ключей. И телефона её нет. Когда стал убирать воду между нашими дверями, то заметил, что в отличие от моей комнаты между полом и дверью у бабули порожек. К счастью вода перелиться не успела в её каморку. Много воды было только на кухне и в прихожей.

Фух, наконец-то, убрался. Теперь нужно спуститься, и посмотреть масштаб бедствия в квартире соседа. Колени трясутся, руки дрожат. Спокойно, Саша, не будет же этот мент тебя бить? Он должен охранять закон, а не нарушать его. Уговаривал я себя, как мог, только мало помогало. А мужик ещё и злобный оказался. Как только открыл мне дверь, сразу взял за грудки и поволок в комнату.

— Эй, стойте! Я, правда, не виноват! Это бабушка уехала, и забыла краны проверить, чем хотите, поклянусь! — заверещал я.

— Пока ты у бабки не появился, нас ни разу не затапливало! Гляди, что ты натворил, придурок!

Мужик отпустил меня, а я осмотрел кухню. А приволок он меня именно туда. Ну, что я могу сказать. Обоям конец. Они от горячей воды сползли со стен наполовину. На потолке какая-то плитка приклеена, её всю покорёжило. На полу местами вспухший ламинат.

— Видел? Приходим с женой домой из магазина, а тут такой потоп. Пришлось убирать срочно. Но ламинат всё равно не спасли. Идем дальше, — он взял меня за шкирку как кутёнка и с лёгкостью потащил.

А дальше мы увидели такую же картину в прихожей. В комнате, что подо мной только потолок пострадал слегка.

— Сергей, вас же так зовут? Я честно не виноват. Пусть бабушка вам компенсацию платит.

Мужик схватил меня за грудки и приподнял над полом. Сильный, чертяка. Потом он припечатал меня спиной к стене и заглянул в глаза.

— Ну, ты, студент недоделанный, в понедельник не будет ста тысяч за ремонт, я в суд подам. И будь уверен, выиграю его. Но в этом случае, ты ещё судебные издержки оплатишь из своего кармана.

— Стойте, но понедельник через пять дней, где я, возьму деньги за такой короткий срок? Можно я буду по частям отдавать. Ну, хотя бы по три тысячи в месяц, — заскулил я.

Его кулачище врезался в стену рядом с моим ухом. Я даже сжался весь от страха.

— Чё, до пенсии мне собрался эти деньги отдавать? У меня тут не благотворительный фонд. В понедельник бабла не будет, иду в суд.

Тут вдруг появилась какая-то женщина. От страха и слёз в глазах, я даже не разглядел её толком.

— Ой, да чего ты с ним возишься, дорогой? Подадим на суд и дело с концом. Может, удастся больше денег выиграть.

— Разумеется больше. Обо мне забыли? Он же у меня весь линолеум попортил. Придётся новый стелить. А это минимум двадцать тысяч на материал и пять за работу. Спасибо Жанночка, что позвонили. И учти, Санёк, пока деньги не отдашь, я тебе паспорт не верну.

Проявившая как чёрт из табакерки бабка, вертела в руках мои корочки.

— Но вы же сами забыли краны проверить, когда уходили! Я тут причём! Паспорт мой отдайте! — заорал я, и дёрнулся.

Гад «шкаф», крепко прижимал меня к стене, не вырвешься.

— Вы правы, Олимпиада Ивановна. Придержите документ у себя, пока деньги нам не отдаст. Иди, ищи деньги, студент. И смотри мне, если что, я найду за какие грехи тебя в сизо закрыть.

Наконец-то, он меня отпустил. Вот я дурак, попал, так попал. Нет бы, перед тем как спать лечь, самому всё проверить. А ещё из квартиры ушёл и комнату не закрыл. Где теперь такие деньжищи взять? Поднялся к себе и позвонил Лёше. Тот велел немедленно приходить.

Мы сидим в комнате друга, я поведал всё, всхлипывая и утирая слёзы.

— Да уж, попал ты. Этого Сергея Бритвина весь двор боится. У него все соседи в кулаке, даже дышать на него не могут. И бабка ещё эта. По хорошему, тебе бы отец мой в долг дал. Ну, отработал бы потом. Только он приедет через две недели. А переводить на карту такие деньжищи он не будет, пока лично во всём не разберётся.

— И чего делать теперь? — всхлипнул я.

— Теоретически, ты можешь позвонить своему отцу и попросить помощи, — на полном серьёзе сказал Лёша.

Я взял с письменного стола стакан воды, и начал пить, но от нервов зубы стучали о стекло.

— Ага, он примчится сюда сразу. Да, заплатит, но назовёт меня никчёмным. Скажет, что я не приспособлен к жизни. Что без него дырка от бублика и ничего не стою. Потом увезёт домой, и дух за побег выколотит. А я хотел доказать, что мужчина. Что и без них смогу прожить. У меня почти получилось, а тут эта сраная бабка.

— Ладно, есть ещё способ. Нужно… Блин, чего мелю, папа меня прибьёт, — Леша, выпучив глаза, прикрывает рот рукой, а потом начинает стучать по нему, — Язык мой неуёмный. Я ничего не говорил.

— Не, если это что-то криминальное, то лучше и в правду молчи. На такое я никогда не пойду, — строгим тоном заявляю я.

— Никакого криминала. Просто ты можешь для этого не подойти вот и всё. Забудь.

— Нет уж, сказал «а», говори и «б».

— Ну, понимаешь…. — начал он и замолчал.

— Соображай, что ты там сказать хотел. Я быстро до туалета.

Я встал со стула и, понурив голову, пошёл в сортир.