Ставка на тебя

Глава 4

По городу мы едем в тишине. Мотор работает так тихо, что его почти не слышно. Музыки нет. И Крестовский не делает никаких попыток завести разговор.

Какие у него на меня планы? Что если он заставит меня лечь с ним в постель уже сегодня ночью? У меня появляется ощущение, будто в груди разгорается огромный костер, от которого плавятся даже кости. Кроме Дениса у меня не было других мужчин и одна мысль о том, чтобы заняться любовью с этим человеком приводит меня в ужас – все тело прошибает неконтролируемая дрожь, стоит мне представить его крепкое обнаженное тело рядом с собой.

– Успокойся, – говорит Крестовский, словно читая мои мысли. – Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.

Отрываю взгляд от проносящихся за окном ночных пейзажей и смотрю на сидящего рядом мужчину. Было бы лучше, если бы он воспринял мои неловкие движения как результат расшатавшихся нервов, а не разгулявшегося воображения.

– Вы уже принудили меня, – напоминаю тихо.

– Это не твое наказание, Александра, – глубокий голос Крестовского звучит спокойно и уверенно.

– Чье тогда? Кроме меня и вас я больше никого здесь не вижу.

– Как мужчина, я бы никогда не позволил своей женщине попасть в подобную ситуацию, – замечает он философски.

– То есть, дело в Денисе?

– Твой муж не видит берегов, – жестко чеканит он. – Научить его чему-то может только опыт. Или могила.

– А вы в этой ситуации значит учитель? – мой голос сочится сарказмом. – Считаете, я должна быть вам благодарна за воспитание моего мужа?

– Ты должна быть благодарна хотя бы за то, что я остановил игру. В любом другом казино ему бы с радостью выдали кредит, – говорит Крестовский. – Могу гарантировать, что десять дней в моей компании для тебя куда лучше, чем огромные долги до конца жизни.

С этим спорить сложно. Вынуждена признать, что если бы не условие Крестовского, Денис бы действительно взял кредит и играл дальше, все глубже увязая в долгах и утягивая за собой на дно и меня тоже.

– И все же, я не пойму. Почему я? Зачем? – шепчу растерянно. – Ни за что не поверю, что у вас дефицит женского внимания.

– Там на террасе ты меня заинтриговала, Александра. Не многие решаются бросить мне вызов.

– То есть, я сама виновата, что неосторожно ранив ваше мужское самолюбие, оказалась в этой дикой ситуации?

– Считаешь, что должна быть еще какая-то причина?

– Не знаю, возможно вас возбуждает мысль о том, что вы обманом берете то, что вам не принадлежит, и рушите чужие семьи, – произношу на одном дыхании.

– Разве я кого-то обманывал? – Крестовский демонстративно вскидывает брови. – Все остальные претензии тебе стоит адресовать своему мужу.

– А если бы он выиграл? – задаю вопрос, который давно меня мучает.

– Этого мы никогда не узнаем, правда? Он проиграл, и ты здесь.

Больше разговор мы не возобновляем. Если бы я могла хоть немного расслабиться и закрыть глаза, возможно, я бы попыталась представить, что в машине кроме меня никого нет. Но это самообман. Все время, пока мы едем по темным улицам родного города, я мучительно ощущаю присутствие Стаса Крестовского каждой клеточкой своего тела.

Квартира, куда привозит меня этот мужчина, располагается в старинном здании в самом центре города. Недвижимость здесь, особенно такая, стоит астрономических денег. Впрочем, одергиваю себя, вряд ли у этого человека есть необходимость быть экономным.

Поднявшись на лифте на верхний этаж, Крестовский открывает ключом дверь и, толкнув ее, пропускает меня вперед. Щелкает выключатель. Помещение заливает мягкий свет лампы под потолком.

– Извини за беспорядок, – предупреждает он. – У меня небольшой ремонт.

– Небольшой? – скептически уточняю я, глядя на застеленный полиэтиленом пол, сорванные со стен обои и гору строительных материалов.

– Не все так страшно, Александра, – усмехается Крестовский. – Не волнуйся, я не заставлю тебя спать на голом бетонном полу.

– Где же я буду спать?

– Там же, где и я. Ремонт закончен только в двух помещениях. Одно из них – кухня. Второе – моя спальня. Сразу добавлю, – говорит он, не скрывая иронии. – Что если ты надумаешь остановить свой выбор на кухне, там есть только пара барных стульев не пригодных для отдыха.

– С вами я спать не буду! – потрясенно шепчу я, облизывая внезапно пересохшие губы.

– У меня очень большая кровать, ты даже не заметишь, что я где-то рядом.

Куда уж там! Что-то мне подсказывает, что Крестовский – не тот человек, которого можно не замечать. Он и сейчас просто стоит рядом со мной, но от его дыхания, которое теплым облаком оседает на моей шее и затылке, по телу волнами расходится дрожь, а тонкие волоски на руках встают дыбом.

– Я буду спать на полу, – заявляю пылко.

Не вижу, но почему-то знаю, что мой спутник в этот момент улыбается.

– Этого, конечно, не будет, – с абсолютной уверенностью говорит он. – Пойдем, покажу тебе спальню.

Крестовский выходит вперед и, бесшумно двигаясь по коридору, ведет меня в сторону тяжелой двери в противоположной стороне коридора.

– Чувствуй себя как дома, – озвучив это ироничное пожелание, он распахивает дверь, приглашая меня войти. И я послушно переступаю ногами, не потому, что хочу, а потому, что у меня просто нет выбора.

Когда прохожу мимо мужчины вглубь комнаты, мой локоть случайно задевает его стальной пресс, обтянутый шелковой рубашкой. Непроизвольно вздрагиваю. Дыхание застревает в горле. Сердце беснуется. В ужасе поднимаю глаза и сталкиваюсь с его сверкающим взглядом.

– Не нужно меня бояться, – звучит густой бархатистый голос, который сейчас кажется даже ниже, чем обычно.

– Как мне вас не бояться? – отвечаю едва дыша. – Я совершенно ничего о вас не знаю, кроме того, что вам, очевидно, нравится играть с жизнями других людей.

Его губы недовольно поджимаются, но на мою реплику он не реагирует. Просто отходит от меня, чтобы настроить что-то на сенсорной панели, висящей на стене.

– Ванная за той дверью, – говорит Крестовский, когда комнату заливает мягкий золотистый свет. – Полотенца в шкафу под раковиной.

С радостью хватаюсь за его предложение, чтобы хоть ненадолго избавиться от волнующего присутствия этого мужчины. Закрыв за собой дверь, пускаю из крана воду, механически тру руки, обычным мылом смываю макияж. Потом просто упираюсь ладонями в раковину и долго изучаю свое отражение в большом зеркале.

Бледная. Испуганная. С несвойственным мне затравленным выражением в глазах и губами, уголки которых сейчас грустно опущены вниз. Эту девушку из зеркала и ту Сашу, которая несколько часов назад с воодушевлением наряжалась, чтобы отправиться на свидание с мужем, кажется, разделили сотни тысяч световых лет.

Как бы мне ни хотелось подольше задержаться в ванной, приходится возвращаться. Тихо открываю дверь и сразу вижу Крестовского, который стоит ко мне спиной у панорамного окна. Его ноги широко расставлены, руки спрятаны в карманы брюк, отчего ткань на бедрах натянулась, подчеркивая его подтянутую фигуру. Мужчина, которого невозможно игнорировать, снова всплывает в голове.

– Я… Я закончила, – теряюсь, когда Крестовский резко оборачивается ко мне, пронзая своим взглядом.

Он кивает. Синие глаза внимательно изучают мое лицо, которое теперь, без косметики, наверное, кажется ему еще более обычным. Может быть, он даже мысленно спрашивает себя ради чего он все это затеял.

– Ложись в постель, Александра, – говорит он мягко, прежде чем уйти в ванную.

Когда остаюсь одна, ненавидящим взглядом смотрю на огромную кровать, которая занимает центральное место в спальне. Крестовский не соврал – она очень большая и выглядит удобной, а я так устала… Так смертельно устала за этот бесконечный день, что сейчас не вижу смысла противиться.

Быстро скидываю с себя платье и туфли, и, оставшись в нижнем белье, прячусь под одеяло. Какое-то время прислушиваюсь к шуму воды в ванной. Может быть, если мне повезет, думаю я, прикрывая глаза, засну я раньше, чем хозяин квартиры и этой спальни снова покажется на пороге. Но, похоже, удача сегодня окончательно от меня отворачивается – не проходит и минуты, как Крестовский возвращается. Босой, без пиджака, с закатанными до локтей рукавами рубашки, обнажающими мускулистые руки с темными волосками и дорогими часами на запястье.

Пока я вся дрожу под одеялом, смущенная своим жалким положением, он подходит к кровати и начинает расстегивать рубашку.

– Вы… Вы раздеваетесь! – с моих губ срывается возмущенное шипение, призванное остановить этот спонтанный стриптиз, но тонкая белоснежная ткань уже летит на кресло.

С замиранием сердца смотрю, как на обнаженной спине и плечах перекатываются рельефные мускулы, а темная поросль волос на груди тянется узкой дорожкой к пупку и скрывается под поясом брюк.

Рефлекторно сглатываю набежавшую слюну и отвожу глаза.

– Вы обещали мне…

– Обещал что?

– Что не тронете меня.

– Я просто раздеваюсь, Александра. Обычно я так делаю, когда собираюсь спать.

Ощущая себя набитой дурой, схлопываю веки и стискиваю пальцами край одеяла так, что белеют костяшки. Смотреть на Крестовского не могу. Не хочу. Нельзя. Но по характерному шуршанию понимаю, что он быстро скидывает с себя оставшуюся одежду и ложится на свою сторону кровати.

– Спи, – приказывает коротко. – У тебя был непростой день.

Я лежу, боясь даже пошевелиться, чтобы ненароком не спровоцировать мужчину рядом. А он… Через пять минут до меня доносится его глубокое размеренное дыхание. Пока я схожу с ума от противоречивых эмоций, он спокойно засыпает! Господи, ну и нервы у этого человека.