Stelazin ч3

То же самое и с доверием. Человек, который ничему не доверяет, все проверяет,- неизбежно завязнет в бесконечном детализировании и утратит социальную адаптивность. Агорафоб годами не выходит из комнаты, control freaks ограничивают свою жизнь бесконечными ритуалами и перепроверками. Недоверие асоциально.

Как устроена вера на уровне неврологии? Никак не устроена, это не структура. Нет какой-то отдельной извилины, в которую можно ткнуть пальцем и сказать «вот тут живет доверие». Это не структура и не явления, это процедура принятия решений. Собственно решения «на веру» принимает орбитофронтальный кортекс (OFC), но это конечный пункт, какое именно решение принимается, зависит от работы множества других отделов.

Существуют отделы в теменной коре, которые занимаются оценкой решений в категории скорость/точность (speed–accuracy trade-off). Это очевидно, когда надо принимать решения быстро, мы жертвуем их правильностью, когда нужны точные решения, нам требуется больше времени,- ползунок двигается туда или сюда. Кроме того, существуют узлы в кортико-базальных ганглиях, которые отвечают за переключения в задачах «быстрая выгода/отдаленная польза», и эти категории по умолчанию конфликтующие. Причем у разных людей этот switch rate различен, т.е. пластичность и способность к переключению доминирующей схемы в зависимости от контекста,- у разных людей разный ( напрямую не связан с интеллектом и общим уровнем культуры, это базовая характеристика психики). Эмоционально значимые события запоминаются гораздо лучше, чем нейтральные, потому что в механизмах аффективного научения задействована amygdala(миндалины мозга), и при запоминании/вспоминании эмоционально насыщенных событий она активируется, а при скучных и рутинных – молчит (например, это свойство амигдалы,- один из важных моментов в формировании посттравматического стрессового расстройства, когда больной раз за разом переживает прошлый стресс, причем эмоциональные реакции в таком флешбеке даже превышают его негативные эмоции, которые были непосредственно в момент психотравмирующей ситуации). Кроме того, можно условно (очень условно) разделить «эмоциональный интеллект», «социальный интеллек»т и «персональный абстрактный интеллект». «Эмоциональный интеллект» это вентро-медиальный префронтальный кортекс (нижняя и средняя часть PFC), эти отделы прилежат анатомически и напрямую функционально связаны с «решающим» OFC. Поэтому «на эмоциях» мы принимаем решения быстро, но не думая. Выигрываем в импульсивности, проигрываем в критике. А еще есть инсула, которая занимается внутренним Я, самочувствием и самоощущением. И премоторные зоны, включенные в социальные моторные реакции. И отделы височных долей, занимающиеся распознаванием лиц и мимики (fusiform face area). И еще много чего.

Рабочая модель

В первую очередь, следует различать внутренние и внешние факторы: доверие непосредственно к объекту веры и веру во внешние вынуждающие обстоятельства. Мы можем доверять человеку (продукту, организации, социальному институту, государству) потому что считаем его внутренние качества стоящими доверия. Мы можем довериться человеку, потому что имеем какую-то информацию о внешних условиях (например, ему будет невыгодно обманывать нас, или он не станет этого делать из за опасений наказания).

3 основных категории веры относятся к кому(или чему) мы доверяем. То есть направлены на доверяемого, - а)предположение о способности/компетенции; б)предположение о пригодности/предрасположенности; в)предположение о безопасности и/или злых/добрых намерениях (если речь о человеке или социальном образовании) или предположение о качестве/безвредности/надежности (если речь о продукте или механизме).

2 главных веры связаны с контекстом,- предположение о благоприятных условиях и оценка потенциальных внешних опасностях/рисках.

Например, мы выбираем врача, к которому готовы лечь под нож. Таким образом , оцениваются.

I. Внутренние факторы

А. Способность/умение. Насколько данный конкретный врач опытен, какой он диагност и клиницист, каков его стаж работы, теоретические познания, дополнительные звания и отличия и прочее. Например, - мы знаем, что данный конкретный врач относительно молод, не имеет степеней и званий, не обладает многолетним опытом, но при этом долго в внимательно нас обследовал, в общении был вежлив и доброжелателен, высказал твердую уверенность в эффективности лечения, в то время как все предыдущие доктора затруднялись с внятным диагнозом.

B. Пригодность/возможность. Что мы думаем о мотивации доктора, насколько он готов ради нас постараться, есть ли у него на это время, есть ли у него достаточное желание выполнять свою работу и т.д. Например,- мы знаем что к этому врачу большая очередь, он работает на несколько ставок, и мы сомневаемся в его возможности достаточно времени уделять каждому.

C. Безопасность. Насколько процедура безопасна, каковы риски ошибочного диагноза и лечения, насколько велик будет вред нашему здоровью в случае врачебной ошибки. Например, мы знаем, что операция не сложная, не требует какой-то особой технике, отработана десятилетиями, осложнения бывают редко, однако в случае ошибки или осложнения это может стоить нам здоровья и трудоспособности.

II. Внешние факторы

А. Благоприятные условия. Различные дополнительные обстоятельства, которые не связаны напрямую с лечащим врачом и не зависят от него. Например, мы знаем, что больница находится вблизи от транспортных магистралей, в случае чего затруднений с трафиком не будет, отделения хорошо финансируются, проблем с оборудованием и медикаментами нет.

Б. Возможные риски. Есть ли потенциальные опасности, не связанные напрямую с нашим потенциальным лечащим врачом, но влияющие на ситуацию. Например,- мы читали, что за последний год было несколько вспышек внутрибольничных инфекций, гремит скандал из-за поддельных лекарств, знакомые рассказывали, что без взятки персонал отказывается выполнять свою работу, мы опасаемся, что на работе будут затруднения с оплатой больничного и начальство косо смотрит, когда сотрудники часто болеют.

Таким образом, формируется 5 относительно независимых схем, каждой из которых выставляются позитивные и негативные оценки на основании а) личного опыта, б) значимости в конкретной ситуации, в) рассуждений и аргументации, г) репутации и внешних мнений.

Все эти данные комплексно оцениваются и по результатам достигается либо не достигается порог принятия решения.

Из нейрофизиологических изысканий достоверно известно, что решения принимаются через конкуренцию нейрональных ансамблей в борьбе за когнитивно-поведенческую доминанту. Разумеется, нейроны не сидят как рефери с картонками, и не выставляют точные оценки, они активируются в градациях от «очень слабо» до «ярко выражено» и по результатам этого нестройного гула нейрональная сеть выдает большее или меньшее возбуждение; при этом одновременно подавляет активность «конкурирующих» схем (например, хаотичное свободное ассоциативное мышление при опьянении марихуаной как раз связывают с тем, что каннабиноиды препятствуют этим тормозящим воздействиям в лобных долях и конкурирующим группам становится намного труднее сформировать доминанту).

Я хочу еще раз подчеркнуть,- это рабочая модель, это не установленный факт. Мне она кажется относительно достоверной, но совершенно необязательно, что все именно так и происходит.

Сумеречная зона

Чем больше факторов было учтено, тем лучше. Это повышает как качество самого решения, так и доверие к собственному выбору. При этом не очень принципиально, где именно будет проведена черта порога принятия решений, важно, чтобы эта граница была как можно более четкой и внятной. Это в идеале, в реальности же такого практически никогда не происходит. У нас почти не бывает нужной нам комплексной информации, потому что а)ее изначально недостаточно, б)коммуникационный канал искажает сигнал и в)полученные данные мы воспринимаем и интерпретируем с ошибками. То есть источник дефектен, канал зашумлен и приемник барахлит, информация теряется на всех уровнях, и в итоге граница верю/не верю оказывается размыта. Есть «белая» зона однозначно положительных ответов, есть «черная» зона однозначно негативных реакций, и между ними пролегает обширная «серая зона» сомнительных решений и неоднозначных ответов.

Большая часть наших повседневных решений как раз в этой сумеречной серой зоне и оказывается. В итоге решения мы принимаем, то или иное, какая-то доминирующая нейронная сеть возобладает над прочими, но победа неочевидна, альтернативы остаются активны, вмешиваются дополнительные эмоциональные и когнитивные процессы, и вообще, остаются сильные сомнения по вопросу честных выборов. 20 или около того миллиардов пирамидальных нейронов вроде как проголосовали, но корректно ли голоса подсчитаны? А то есть мнение, что кто-то тут жухает.

И далее вступают многочисленные когнитивные искажения, в результате чего человек отказывается от множества верных решений и (что реже) принимает неверные решения (но субъективно свершившиеся потери гораздо заметнее недополученных выгод).

Собственно говоря, большая часть всех манипуляций с доверием и выбором, - и тех, что делаем мы сами, и тех, что делают с нами.- происходят как раз в этой «серой зоне». Что-то делать с «черными» и «белыми» решениями,- это малореально, сверхзатратно, да и не нужно, это психику об коленку ломать, а зачем нам психику об коленку ломать? А вот в этой самой «сумеречной зоне»,- кручу верчу запутать хочу, безграничные просторы для инструментального маневра, в первую очередь в рамках навыка обращения с собственным мозгом, но заодно также и в рамках обращения с чужими мозгами. Потому что если вы вывели тумблеры и кнопки управления на переднюю панель, - это конечно может быть очень удобно и повышает предсказуемость и управляемость машинки, но автоматически это означает, что заинтересованные третьи лица также получают потенциальную возможность доступа к этим кнопочкам, этот момент следует понимать. Собственно, этими вопросами и занимается нейробиология механизмов принятия решений, формирования доверия, предпочтений и выборов, в миру известная под звучным, но довольно бессмысленным именем «нейроэкономика»

Тривиальное знание

Что еще следует сказать? Как человек доверяет, чему человек доверяет, -это все область здравого смысла и бытовых наблюдений, чтобы это понимать, не нужно обладать познаниями в нейрофизиологии. Тут нет и не может быть каких-то переворачивающих сознание внезапных открытий и прозрений. Люди друг другу верят и люди друг друга обманывают, а потом опять верят, и так от начала времен, все давно известно. Научные исследования могут лишь вскрыть механизмы и закономерности, не более того.

Например, когнитивные искажения. Только для области ошибок в принятии решений и искажений верования описано 87 штук, а всего под две сотни. Подробный их разбор,- это отдельный разговор и выходит далеко за рамки текущих рассуждений, но с ними что важно понимать? «Когнитивные искажения»,- звучит пренебрежительно и негативно, но эти искажения на деле,- полезны и функциональны. Это горюче-смазочный материал, на котором работает наша психика. Без них мышление встанет. Это набор готовых ответов и мгновенных реакций. Поскольку мир совершенно не обязан задавать нам стандартные вопросы (и не делает этого), то приходится подгонять задачу под ответ. Обычно это работает. Иногда не работает, и тогда искажение снижает адаптацию и вредит, но инструмент не плох сам по себе, просто кое у кого руки кривые. То есть все эти опыты с выявлением когнитивных ошибок, - это торчащие из земли корни деревьев, неизбежные баги матрицы. Совершенно нормальные, функциональные и необходимые механизмы психических процессов, которые в некоторых ситуациях стандартно выдают ошибку и этим становятся заметны внешнему наблюдателю.

Мы верим родителям и вообще верим старшим, потому что мы верили им, когда были маленькие. Хотя совершенно не факт, что эти люди способны выдать компетентное суждение по поводу наших взрослых проблем и вопросов. Наш препод по патфизиологии рассказывал,- «Мне мама всегда говорила,- носи шапку, а то менингитом заболеешь. И я верил маме. А однажды шел по городу и думаю,- Господи, мне уже 37 лет, я доктор медицинских наук, и я до сих пор верю в эту херню. И снял шапку».

Мы верим в то, во что верят окружающие, поэтому легко быть атеистом, когда рядом интернет и антиклерикально настроенные знакомые и трудно быть атеистом в афганской горной деревушке.

Мы верим людям, с которыми связаны положительные эмоциональные реакции, поэтому мы охотнее поверим красивой девушке, мы поверим человеку, который нас хвалит, мы поверим человеку, который заставляет нас смеяться.

Мы верим людям, которые стоят в зоне тактильного контакта, поэтому цыганки, которые вешаются на улице и начинают накручивать в два уха, могут нас напугать и впечатлить, а если мы наблюдаем за этой же сценой с другой стороны улицы, то только посмеемся над наивным лохом, которого так просто разводят.

Мы склонны доверять тем, кому доверились перед этим, и это известно всем мошенниками и всем коммивояжерам. Это называется «нога в дверях», поэтому люди через 3 часа риторических вопросов и риторических согласий покупают бессмысленный пылесос Кирби или еще какой Эйвон.

Если человек компетентен один раз, мы склонны поверить, что он будет компетентен и в следующий раз. Поэтому «от создателей фильма «Аватар»», - звучит как похвала и обещание, хотя кто сказал, что если продюсер один раз вложил деньги в понравившийся нам фильм, он и в следующий раз поступит так же.

Мы верим тому, что сохраняет статус-кво и не верим тому, что его нарушает (особенно в неприятную для нас сторону). В подавляющем большинстве случаев супруги игнорируют тревожные сигналы со стороны своего партнера, причем это не ситуация «все понимает, но предпочитает смолчать», нет, - это именно верю/не верю, и потом люди совершенно искренне в шоке, что «ты врала мне все это время» и «на кого же я растратила свою молодость».

Ну и так далее, и тому подобное. Мы выискиваем в окружающем мире предикты достоверности, связанные с контекстом. Причем связанность с контекстом это важно.

Поэтому Пирс Броснан, пьющий чай Липтон,- это не значит ничего, это просто реклама, потому что где 007, а где чай в пакетике. А, например, Чулпан Хаматова, рекламирующая Путина,- вызывает бурю эмоций, хотя казалось бы,- если человек занимается благотворительной деятельностью, из этого никак не следуют ее политические симпатии. Потому что мы безоговорочно верим, с одной стороны, в ее нравственные качества (та самая «предположительная оценка интенций», которая упоминалась выше), с другой стороны,- Путин это, пожалуй, перегиб. Случается когнитивный диссонанс, и что мы решаем? Ну, наверняка там головорезы плачущих сироток прикладами в барак загоняли. Это называется рационализация, это одна из типовых психологических защит, и это тоже отдельная тема для беседы.

3 парадокса доверия

Первый. Мы легко доверяем своим знакомым, родным и близким. Мы гораздо менее охотно доверяем людям малознакомым и чужим. Между тем, вера нужна как раз в ситуациях социальной неопределенности, это своего рода «социальный лубрикант». В близком кругу мы и так друг с другом повязаны эмоциональными вовлечениями и социальными обязательствами, в доверии нет нужды. Возникает парадокс,- в ситуациях, когда доверие наиболее востребовано, получить его сложнее, а в ситуациях, когда в доверии вообще нет особой необходимости, получить его легко.

Второй. Общепризнанно, что для восточных культур (напр.- Китай и Япония) большое значение имеют традиции коллективизма, неформальные договоренности и негласные правила, в то время как западные общества атомизированны и бизнес ведется по формализованным правилам. Естественно было бы ожидать от восточных культур большей степени доверия к людям, однако это не так. Yamagishi проводил целую серию исследований в США и Японии. На вопрос,- «Как вы думаете, можно ли в целом доверять людям, или следует присмотреться и сохранять осторожность» положительно ответили «людям можно доверять» 47% американцев и только 27% японцев. На утверждение «Люди в целом попытаются использовать вас к своей корыстной выгоде, если предоставить им такую возможность», - не согласились 62% американцев и 53% японцев. Заявление «если у вас проблема, люди постараются помочь, а не будут стоять в стороне»- «да, это так» 47% американцев и 19% японцев. Причем, заметьте, это не дикий ваххабитский аул, это благополучная и безопасная Япония. Итого, второй парадокс,- в обществе, где неформальные стандарты важны, и многое решается по устным договоренностям и неписаным правилам, и резонно ожидать, что люди доверяют друг другу больше, на деле оказывается, что уровень персонального доверия невысок, а в обществах, следующих формальны внешним правилам, уровень доверия отдельных людей выше.

Третий. Проводилась серия исследований, где людей предварительно разделяли на группы с высоким уровнем базового доверия (high-trusters) и малодоверчивым (low-trusters). Всем предлагались тексты с описанием различных ситуаций, в которых им предлагалось довериться малознакомому человеку, ситуации (в общей сложности 15 сценариев) были содержательно типовые, но отличались в описательных нюансах. В нулевом сценарии с нейтральным описанием, высокодоверяющие предсказуемо чаще низкодоверяющих сообщали, что «этому человеку я бы поверил». Это понятно. Далее им предлагали истории, где предоставлялось значимая информация о человеке, то есть помимо сухого описания ситуации давались биографические данные и эмоционально окрашенные описания внешности и поведения. При увеличении положительно трактуемых признаков, доверие в обеих группах повышалось (что также очевидно и предсказуемо) и некоторое время график доверия шел вверх двумя параллельными линиями. Но между 60 и 65% у малодоверяющих людей график выходит на плато и дальнейшее нагнетание положительной информации уже значимо не сказывается на их уровне доверия, в то время как у высокодоверяющих людей число положительных решений продолжает расти. То есть чем больше положительной информации у группы high-trusters, тем больше они верят человеку, но для low-trusters это справедливо только частично, у них есть «предел доверия» после которого положительные решения стабилизируются, что бы им не сообщали. Самое интересное, что в прямо противоположном случае происходит то же самое. Если постепенно нагнетать негативную информацию, то доверие в обеих группах снижается равномерно лишь до какого-то уровня, и у low-truster в районе 25-30% опять же выходит на плато, и затем, какие бы негативные сигналы им не подавались, уровень доверия уже не падает. В то время как график high-triusters продолжает снижаться, пробивает «предел недоверия» низко-доверяющих и падает далее вниз. То есть высоко-доверяющие люди демонстрируют большую чувствительность как к позитивным, так и к негативным сигналам, и в итоге демонстрируют большую компетентность и в целом принимают больше эффективных решений. И это подтверждено на следующей серии опытов, где им предлагалось сыграть в классическую игру «дилемму заключенного» (при этом предоставлялась возможность пообщаться с другим игроком, но исключалась возможность предварительного сговора). Высокодоверяющие люди выигрывали в эту игру в 2 раза чаще. При этом большинство людей в качестве «тривиальной мудрости» заявляют, что недоверчивость свойственна людям умным, опытным и искушенным Таким образом, - третий парадокс. Высокая степень доверия совершенно необязательно связана с доверчивостью и наивностью, более того,- низкодоверяющие люди ошибаются чаще и обмануть их гораздо легче.

Эти парадоксы кажущиеся. Они перестают быть такими уж парадоксами, если провести четкое разделение между разными типами веры. Уже говорилось о ловушке языка,- слова, которыми мы думаем, сильно влияют на наше мышление. У нас в голове существует некое смазанное мерцающее облако тегов, - вера, мировоззрение, верования, доверие, уверенность, легковерность, недоверчивость и прочая, их смыслы плавно перетекают друг в друга, но на деле это могут быть феномены совершенно разной природы, отличные структурно и работающие на различной механике.

Так, следует разделять уверенность (assurance) и доверие (trust). Доверие не возникает там, где нет места рискам и неопределенности, это тесно связанные явления. Поэтому не совсем корректно говорить, что я доверяю маме или лучшему другу, потому что я и так знаю, что они не обманут меня. Я не доверяю им, я уверен в них, это разные вещи. Точно так же, в традиционных обществах, где люди связаны по рукам и ногам неформальным общественным договором (например, в культурах Востока), и где экономики отличается высокой частотой предсказуемых транзактных сделок и низкой частотой случайных выгод/потерь,- мы видим такую картину. Высокая уверенность. Низкое доверие. По мере того, как в жизни человека нарастает нестабильность, ситуации социальной неопределенности и частота случайных и труднопрогнозируемых выгод/потерь,- потребность в уверенности падает, а потребность в умении доверять возрастает. Япония в этом смысле показательна тем, что подобные исследования ведутся с начала 70х, и совершенно четкая тенденция,- по мере вестернизации общества десятилетие за десятилетием уровень личного базового доверия растет (с 23% в 78м до 31% в 95м).

Традиция и стабильность порождает уверенность и убивает доверие. И наоборот.

Люди с высоким уровнем базового доверия вовсе не являются лековерными, напротив. Это социальный навык, который делает человека более чувствительным как к позитивным, так и негативным сигналам и позволяет делать более компетентные оценки ситуации. Таким образом, низкодоверяющий человек может иметь на этом какие-то локальные тактические преимущества, но стратегически он стабильно ошибается и обманывается чаще.

Это все давно существует в общественном сознании как общее место, в форме «людям надо доверять», эта тема регулярно муссируется в различной околопсихологической литературе, но, как правило, выводы делаются в плане «довериться интуиции», «чувствовать сердцем». Что, разумеется, является идеей абсолютно идиотской и скорее вредоносной. У сердца они спросят, понимаешь. Оно вам насоветует, ага.

Тут небольшая заметка на полях. Я совсем не против «интуиции», это очень ценный и полезный навык, но вот «интуиция» вызывает у меня серьезные сомнения и скепсис. Слово размыто. Интуицией люди обозначают совершенно противоположные вещи. Одно дело,- быстрые предположения, принятые на основе вне-рефлексивного анализа информации, другое дело- импульсивные решения, минующие критическое осознание и являющиеся прямым нефильтрованным всплеском случайной аффективно-мотивационной смеси. Когда у врача за спиной десятки лет практики, тысячи пациентов и десятки тысяч часов совершенствования навыка, он диагноз уже «за версту чует», и это интуиция эксперта, это совсем не то, что «дорогой дневничок, я сердцем чую, что он меня любит и никогда не обманет».

Немного игр

Далее. Классический эксперимент из теории игр. Вам дают некоторую сумму (напр 5 баксов). Вы можете взять деньги и уйти, или можете передать деньги другому (незнакомому вам) игроку, тогда сумма удваивается до 10 долларов. Помимо этого, другой игрок получает ваши деньги плюс еще столько же, т.е у него на руках оказывается 20 долларов. Он может забрать их себе либо разделить поровну. Итого, выбор таков.- взять пятерку, тогда другой не получает ничего, либо довериться незнакомому человеку, тогда, если вам повезло, все получают по 10, а если вы ошиблись,- он забирает 20, вы остаетесь ни с чем. Игроки незнакомы, и даже друг друга не видят. Ваши действия?

Большая часть опрошенных (за 70%) сообщают, что в такой ситуации они бы предпочли забрать деньги и уйти. Но на практике, - все происходит прямо наоборот. Большая часть игроков (за 60%) решают поверить и сыграть. При этом на уровне рационализаций люди высказываются достаточно цинично,- в плане того, что люди сволочи, все норовят друг друга обмануть, и если я доверюсь, наверняка меня кинут. Но на уровне поведенческих практик все равно большинство доверяет. А как думаете, как часто доверившийся выигрывает? Здравый смысл подсказывает, что если ты получил сумму, то зачем делиться, надо брать и бежать? А на деле,- какой процент игроков, получив 20 долларов, решает вернуть половину?

80%

В среднем 1 из 5 в такой ситуации решает проявить неблагодарность и забрать все себе.

Причем все это работает, только в отношении человек-человек. Любая персонификация повышает доверие, любое обезличивание снижает. Если человеку выдать какую-то нейтральную персональную информацию о «напарнике», доверие увеличивается. Если сказать, что с той стороны находится пять человек, а играть с вами будет кто-то один, выбранный случайно,- степень доверия снижается. Если игрок думает, что на том конце провода решение принимает генератор случайных чисел (то есть вероятность 50на50),- число рискнувших падает до 40%. То есть когда речь идет о чистом риске, люди ведут себя в полном соответствии с парадоксом Алле, - при прочих равных предпочитают надежность выгоде.

Что все это значит?

Вот такие вот дела, дорогие мои труженики ментальных полей. Мы стабильно переоцениваем свою рациональность и стабильно недооцениваем свою доверчивость.

Мы принимаем решения в «серой зоне» на основании когнитивных эвристик, мы не только не предпринимаем усилий по сужению этой зоны, наоборот,- мы достаточно активно поддерживаем состояние, когда области верю/не верю максимально перекрываются. Мы стабильно упускаем многие выгоды ради большей надежности, и так же стабильно недооцениваем эти выгоды, зато переоцениваем возможные риски.

Интересы вашего абстрактного рационального интеллекта (который и есть вы) регулярно вступают в прямое противоречие с мотивами вашего эмоционального социального интеллекта (который, собственно, тоже есть вы), и совершенно предсказуемым образом вы проигрываете сами себе в 97 случаях из 100

Мнэээ. Ну. То есть я хотел сказать, вы выигрываете у себя в 97 случаях из 100.

И это ок. Это нормально. Так и задумано.

Мозг хочет в середину гауссианы

Мозг хочет быть стандартным и среднестатистическим. Мозг хочет следовать среднепопуляционными отработанными адаптивными стратегиями. Мы хотим быть «как все», потому что это адаптивно. Любое выпадение извращает адаптивность. Мозг хочет предсказывать, мозг не хочет гадать. Мозг предпочитает вероятности ожиданиям, возможности вероятностям и неизбежности возможностям. А когда решения невозможны, он их придумывает.

Выбирай жизнь. Выбирай работу. Выбирай карьеру. Выбирай семью. Выбирай охренительно большой телевизор. Выбирай посудомоечную машину. Автомобиль. Компакт-диск плеер. Электрический консервный нож. Выбирай будущее. Выбирай жизнь.

Мозг хочет в середину гауссианы.

2012-12-04 16:20:00

Агрессия

Текст ниже это достаточно вольные импровизации на тему, можно рассказать содержательно абсолютно идентичную историю в предельно сухих, корректных и не допускающих двоякого толкования терминах, но во-первых, понадобится в три раза больше слов, а во-вторых, мне будет скучно, хочу на лужок копытом бить.

Итак, - гнев. Или агрессия? Или все-таки гнев?

Если честно, тут будет не совсем про это (ну в принципе, как обычно, - обещают одно дают другое). Есть эмоциональные блоки, есть паттерны поведения. Они завязаны, но это между тем разные вещи. Говорит нам Капитан Очевидность. В частности, следует различать гнев и производные как эмоцию и агрессию как поведение.

Гнев и агрессия связаны между собой крепкими брачными узами, на уровне конечных психических проявлений часто действуют как единое неделимое. Но на уровне глубокой механики это достаточно самостоятельные явления.

Агрессивное поведение может быть как аффективным (эмоционально-наполненное процессо-ориентированное, например,- защитная родительская агрессия), так и инструментальным (безэмоциональное целе-ориентированное, например,- хищническая активность). Инструментальная агрессия человеку скорее не свойственна, это у нас не очень хорошо получается. Если бы мы произошли от каких-нибудь стайных хищников, дело бы, наверное, обстояло по другому. Но мы не произошли. Поэтому нам трудно нападать с хрустально ясным взором и сознанием, открытым безоблачной чистоте небес. Ну, у социопатов еще туда-сюда, а нормальным людям- совсем никак. Поведение это форма, эмоция- содержание. В этом смысле агрессия это стакан, в который мозг практически неизбежно заливает аффективный наполнитель.

Можно воткнуть кошке электроды на уровне моста мозга, и она по нажатию кнопки будет демонстрировать стандартный паттерн агрессивного поведения,- топорщить шерсть, выпускать когти, гнуть спину дугой и шипеть. Причем скорее всего, без всякого аффективного сопровождения, - включили выключили. С людьми такие смешные штуки запрещают проделывать, но зато у людей бывают эпилептические очаги, локальные нарушения мозгового кровообращения и опухоли. Это немного, но помогает прояснить вопрос. Например, описан случай молодой женщины с двусторонним поражение в области ствола мозга (в ядрах locus coeruleus). После чего она стала периодически демонстрировать вспышки агрессивного поведения- бросалась на родных и медперсонал, царапалась, кричала, пыталась избить окружающих. При этом, по ее самоотчетам, никаких эмоций при этом не испытывала, это не были приступы гнева и злости, которые невозможно контролировать, как бывает при гневливых маниях, это был в чистом виде самопроизвольный запуск поведенческих стереотипий. Что интересно, этот же примерно отдел занимается первичным допуском моторных отделов до команд на исполнение. Например, во время быстрого REM-сна мозг прогоняет виртуальные образы, сенсорно-моторные зоны активны, но тушка лежит и похрапывает, так как мускулатура в атонии, locus coeruleus (голубоватое ядро) блокирует выходы. Бывает, что не начисто блокирует, поэтому мы дрыгаем ногой или даже что-то бормочем, но это все в рамках нормы. Существуют расстройства REM-сна, связанные с недостаточностью этого отдела и человек начинает на самом деле реализовывать действия, которые ему снятся. А поскольку при этом расстройстве сновидения обычно кошмарные, людям снится, что они защищаются от враждебных людей или хищников, такие пациенты могут нанести вполне реальные травмы и увечья себе или супругу (ну или с кем они спят).

Но все это касается совсем простых «бей/беги». Более сложные и пластичные модели поведения уже требуют эмоционального наполнения. Вот там-то лимбическая система и заливает моторную емкость горючей смесью эмоционального реагирования. В этом моменте в различных трудах традиционно всплывает amygdala. Амигдала она и про гнев, амигдала она и про страх, и вообще в каждой бочке затычка. Тут что надо понимать? Амигдала, она конечно, красавишна, но не следует слишком уж близко к сердцу принимать результаты экспериментов. Потому что если посмотреть, насколько часто и в насколько разных контекстах она фигурирует, и считать, что весь этот обширный массив задач миндалины мозга и обсчитывают, становится решительно непонятно, а зачем нам вообще тогда кора. Амигдалы это не место, где делается гнев (равно как и страх). Они банально размерами слишком малы, чтобы тянуть такой объем вычислений. Это релейная станция. Или, если корректнее подбирать некорректные метафоры, то это скорее авиадиспетчер. Амигдала отправляет самолеты туда и сюда, в зависимости от, но сама не летает. И уж тем более не является многотонной реактивной махиной. Точно так же, как на другом уровне, авиадиспетчерами является передний гипоталамус, вентральная область покрышки или ядра шва. Обезьяны, которым удалили амигдалы, становятся тихими и ручными, не демонстрируют враждебного поведения в ситуациях, где прежде стандартно выдавали агрессию (это не с сапиенсами делали, с другими обезьянами, с которыми можно). Означает ли это, что миндалины мозга делают злость? Ничего подобного, потому что одновременно с этим субмиссивные особи переставали опасаться альф и начинали проявлять агрессию в ситуациях, где прежде демонстрировали покорность и подчинение. То есть эти отделы не столько про формирование эмоционального переживания, сколько про пластичность реакций и запуск контекстуально обусловленных каскадов. Аффективно опосредованное научение. Ключевая диспетчерская эмоционального интеллекта, как и говорилось выше.

Ну и далее реле щелкнуло, лавина покатилась. Мозг дрожащими руками приносит кровавую чашу гнева в области высшей психики, и тут-то самое интересное и начинается. В смысле заканчивается. Потому что

Пааачтеннейшая публика! Сегодня на арене!

Любимый демон многих достойных дам и весьма влиятельных господ! Карьерный самосвал наших душ. Врата Мордора внутренних ментальных пространств. Железная пята, каменная длань и просто зая…

ЛОКУС КОНТРОЛЯ!!! Встречайте, господа!

Локус контроля в данном случае- не экстернальные/интернальные рационализации в смысле того, что все оттого, что обстоятельства так сложились и все кругом виноваты, или же все оттого, что сам дурак. Локус контроля даже не прямое волевое осознанное усилие по подавлению нежелательного поведения, хотя и это тоже Имеется в виду общая система фильтров и управление пропотентными реакциями(то есть изначальными, условно-«обезьяньими», идущими из подкорковых отделов), и деятельность локуса контроля может быть как на плоскости осознаваемого абстрактного интеллекта, так и на до-рефлексивном уровне.

Это отдел контроля и высшего администрирования. Центральный логистический хаб. Для друзей- anterior cingulate cortex, или же передняя опоясывающая извилина. Собственно говоря, это не только и не столько передняя опоясывающая, но для простоты давайте сильно огрублять и ставить знак равенства. С некоторых пор у меня к демону контроля большая чистая любовь, много трелей тут выводить не буду, потому что это отдельная песнь песней. Достаточно сказать, что он есть, и он молодец, и он такой молодец, что ой мамочки. Потому как с человеком закончили лет так 35-50 тысяч тому назад, и началась социальная эволюция. И началась дрессировка демонов. Которая успешно продолжается и по сей день. Потому что, например, Россия со своими уровнем умышленных убийств 21 на 100 тысяч, считается ой какой опасной страной. А в самых страшно-ужасных Колумбиях, ЮАР и тому подобных местах 40-50. А в Англии XVII века, которая на тот момент уже была одной из самых приличных стран планеты, в тихих провинциальных графствах сколько было убийств на 100 тысяч в год? 150, и это не войны/революции, это обычное бытовое насилие. А сейчас 1,4. А в Японии, с их многовековой традицией жесткости, сейчас 0,4. А для архаичных племен вполне нормальные цифры- 500-700. Это у мирных дикарей. А еще бывают не мирные дикари, в джунглях Амазонки или Гвинеи например, и там счет на тысячи. Одно убийство на 100 тысяч и одна тысяча убийств на 100 тысяч. И все это делает один и тот же мозг. Одинаковый, с одинаковым функционалом, одинаковыми эмоциональными блоками и склонностью к внутривидовой агрессии. Так что все эти истории про старые добрые времена и нынешний безумный жестокий мир,- пугалки для домохозяек. Мы живем в самом дружелюбном мире в самые безопасные времена, какие знало человечество. И скажите после этого, что наши демоны – не зайки. Ну да, теперь мы им по жизни должны. И исправно платим по счетам, и будем платить, никуда не денемся. И да, они берут свое там где увидят свое. А видят свое они везде. И это справедливая сделка, я считаю. Это ок. Не, если честно-честно, то это конечно и близко вообще ни разу не ок, ну а что вы хотели от сделки с демонами?

Далее. Что происходит, если эмоция есть, а поведенческого выхода нет? Будет фрустрация. Это может произойти с любой эмоцией, но гнев в этом смысле наиболее показателен, поскольку это «центральный нападающий» нашей психики. Контролировать страх, например, необходимость возникает не очень часто (ну, если у вас нет тревожного расстройства), а контролировать поведенческие проявления гнева и злости,- приходится достаточно регулярно. Хотел вцепиться в глотку, но только скрипнул зубами и засверкал очами. И дальше начинается по классике. Начальник накричал на мужа, муж пришел домой наорал на жену, жена на ребенка, ребенок на хомячка, хомячок сдох.

Люди думают более-менее стандартными каскадами. Каждый раз думать оригинальные мысли, переживать оригинальные эмоции и получать каждый раз новые, с нуля просчитанные поведенческие выходы,- это не реализуемо, у нас вычислительных мощностей в голове не хватит. Поэтому приходит раздражающий стимул, - например вербальная агрессия со стороны иерархически верхней особи,- лимбическая система сдает гнев и далее это самораспаковывающийся архив. Активная психика скорее модулирует этот процесс, подгоняет под текущий контекст, пропускает сквозь систему фильтров локуса контроля и т.д., но не придумывает каждый раз процесс заново, берет уже готовые когнитивно-поведенческие модули.

Итак, реле в амигдале щелкнуло, гнев поехал, эмоцию мы испытали, но поведение было заблокировано, потому что сломанный нос непосредственного начальника нехорошо сказывается на карьере и семейном бюджете. Но когнитивная схема крутится и ситуация должны быть закрыта и сюжет завершен. Ружья со стен взывают к нам, стучат в сердца и хотят быть выстреленными.

Локус контроля воспользовался своим правом вето, нейронные ансамбли префронтальной коры заторможены. Процесс крутится вхолостую, как ядерный реактор, отключенный от турбины. Обычно постепенно он сам собою затухает, но если изначальный стимул был силен и психическая реакция масштабна, то вся эта машинерия запросто может уйти в самоподдерживающийся цикл, а поведенческие выходы-то у нас заклинило, а реактор-то крутится вертится. В итоге все это заканчивается большим БЫДЫЩЬ! И мы в посттравматическом стрессовом идем в гараж, привариваем к своей колымаге броневые листы, на пассажирское рядом сажаем старое ружье и едем покататься по городу.

Так работает фрустрация. То есть ситуация недополучения ожидаемых ривордов в орбитофронтальной коре. Тут следует понимать, что reward- это вовсе не обязательно кусочек сахара или там кусочек секса. Это очень упрощенное и неверное понимание. Орбитофронтальная кора, - она конечно про поощрения и про наказания, про риворды и панишменты, но это то, что нам на сцене показывают, чтобы в ладошки хлопали (ну или там ой-ой вскрикивали). Это все шоу и в хорошем смысле разводилово доверчивых приматов. Чтобы обезьянки делали, что велено. А вообще-то OFC – она про проактивное научение. Аверсивное в том числе. А это значит что? Это значит прогнозы и предсказания, предвидение развития ситуации, позволяющее реализовать упреждающие поведенческие акты. А самый лучший прогноз какой? У военных синоптиков есть профессиональная шутка,- хорошая погода это предсказанная погода. Потому что если я поверю прогнозу погоды и выйду без зонта, а Гидрометцентр меня обманет, то я просто промокну, делов-то. А, скажем, палубной авиации, очень сильно хочется знать про завтрашний дождик (или его отсутствие), прямо очень-очень хочется. Поэтому военных синоптиков за непредсказанную погоду сильно больно дерут. Исполнившийся прогноз лучшее поощрение. Именно за этими конфетками игроманы бесконечно дергают рычаги одноруких бандитов. Не за деньгами, монетарное вознаграждение это просто стимул, это очередной яркий драйв. Это бензин, на котором машина едет. А конечная цель этих движняков- те короткие оргиастические вспышки в орбитофронтальной, которые случаются в нечастые моменты выигрышей и мозг сдает поощрение за сбывшийся победный прогноз.

И кстати. Общим местом являются рассуждения, что все эмоции важны, все они необходимы для успешного функционирования, без любой из них психика сильно теряет, и при этом, - любая базовая эмоция, вышедшая из под контроля- это апокалипсис и зверь из бездны. Любая без исключений. И возникает вопрос,- а вот счастье, оно же самое-самое, это же такая мимими, самая любимая эмоция. Чего плохого может с нами сотворить сорвавшееся с нарезки счастье? А вот этого и может. У Лу Рида в песне Heroin очень аутентично описан внутренний мир человека, который лежит в перегное, сам давно стал перегноем, но при этом чувство, будто Солнце целует тебя в затылок.

Но вернемся к нашим злым. Сложилась ситуация, связанная с подавлением агрессивных тенденций. У нас есть орбитофронтальная кора, у которой зависла процедура, и которой надо в конце-концов отдать дело на рассмотрение в медиальную или латеральную часть, проштамповать и отправить в архив. Снять мозг с задачи. И что ей остается делать по такому случаю? Правильно, - перезапустить ротацию. Потому что дьявол вас бери, дедлайн чуваки, дедлайн, все. Тушкой чучелом, но отчет на подпись, срок исполнения вчера.

Таким образом, орбитофронтальная кора оказывает дезингибирующее влияние на префронтальную кору. То есть перезапускает задачу, которая была заморожена. И я сильно подозреваю, что активируются точно те же нейронные сети, которые были на предыдущем процессе. Те же самые пирамидальные нейрончики. Им-то вообще без разницы, что крутить, для них это все- нейрохимическая импульсация. Это для самоосознающего абстрактного интеллекта есть разница в содержательной части когнитивных схем, а нейроны- они парни простые, могу копать могу не копать, всех делов. И в итоге мы или кулаком об стену, или простите, я отлучусь на минутку в туалете повою и вернусь, ладно? Или макивару попинать. Или жену. Ну и далее по тексту.

С этим разобрались, ок. Резонный вопрос- ну и что делать-то? Куда деваться бедной обезьянке, когда внутри гневливый Яхве грохочет об отмщении и яростная Кали заводит танец окончательной свободы?

Ну можно медикаментозно, чо. Нормотимики слеш антиконвульсанты, атипичные нейролептики или классические транквилизаторы. Первые – комендатура образцово-показательного концлагеря, вторые- конкретные пацаны с волынами и тяжелым взглядом, третьи- махновцы гуляй-поле ой да конь мой вороной ой да обрез стальной. Так что выбирайте, - куда вам больше хочется, - в чистенький барак, под братву или чтобы на вас в набег сходили. Я понимаю, все такое вкусное, глаза разбегаются, но не беда, хорошие новости народ, - препараты можно сочетать. Сам неоднократно это делал. Ну да, антропоморфирую неможко, ну а чо? Собачники-кошатники любимых питомцев персонифицируют же, и ничего. А я психофармакологические препараты. Не, ну а кого еще? Ну не людей же, в самом деле.

То есть тут следует понимать, что делает психофармакология и чего не делает. Думать за вас таблетка не будет. Проживать за вас вашу жизнь, ссориться и мириться, общаться с коллегами и знакомыми, - тоже не будет. Любые химические соединения, - это способ повлиять на нейрофизиологию, не более, но и не менее. Это на случаи, когда ситуация выходит из под контроля и надо что-то делать на уровне материального субстрата.

А так, - у нас есть стимул, реакция и черный ящик посередине. Как уже неоднократно говорилось,- напрямую на эмоции мы повлиять не можем, мы их просто переживаем, это реальность данная нам в ощущениях. Они происходят с нами. До базовых механизмов не добивают прожекторы рефлексии, они надежно закрыты от прямого вмешательства сознания. И это по большому счету архиправильно. И без того достаточно опосредованных рычагов воздействия, которыми мы регулярно злоупотребляем. Эволюция, уходя от нас, слишком много дверей оставила незапертыми. Если бы я придумывал человека, я бы часть опций поотключал. Или перевел в advanced настройки. Все равно пользоваться никто толком не умеет, только реестр всяким трешняком и хламом забивают. Ай, ладно, невер майнд, бурчу просто. Проехали.

Поэтому, если есть какие-то проблемы с переживанием гнева, то во первых строках есть смысл подумать о входящих. Причем проблемы могут быть в обе стороны, как переизбыток агрессии, которую непонятно куда девать, так и недостаток агрессии, которую непонятно откуда взять, потому что нужна, объективно нужна, плохо без нее. И с нею плохо.

И с внешним стимулом все более-менее понятно, он от нас не зависит, он есть или нет. И когда начальство неприятно давит или брачный партнер неприятно давит, то ситуацию можно банально поменять, встать и уйти в другую ситуацию. Когда задача решаема на этом уровне, то проблем как правило не возникает. Вернее, не должны возникать, потому что решение очевидно и лежит на поверхности. При этом, разумеется, совершенно запросто и массово люди выбирают жизнь в ситуации хронического стресса, и делают это годами и десятилетиями, хотя дверь на выход перед носом распахнута все время. Но это ладно, это уже другая история, почему человеческая медиана добровольно живет в аду. И этот ад существует только внутри головы и более нигде, но это уже история, кто как за флажки ходит, это нам в данном контексте не значимо. Но в плане ситуаций, когда с интерпретацией все ок, с поведенческими выходами все ок, и все сводится к мощи и экспрессии входящего стимула, просто у нас объективно имеет место стрессовая ситуация, мы вполне себе естественно и нормально реагируем на тот факт, что мир все время делает нам больно, и с нашим черным ящиком в принципе все в порядке. Ну, кроме того, что ему все время делают больно. По не зависящим от него причинам. Решение тут совершенно элементарно и думать об этом скучно. Я-то в порядке, просто Дания тюрьма и Вечность слишком сильно пахнет нефтью? Ну пошел взял другой Универсум, какие проблемы? Нэ интересно.

А вот обычные, в пределах условной нормы, не выбивающиеся стимулы, весь этот потоковый белый шум и шелест листвы, окружающий нас в повседневности, - когда эти сигналы начинают вызывать у нас подозрительно бурную (или подозрительно вялую) реакцию, - это уже другое дело. Это тема для беседы. И тут есть смысл подумать,- а почему? А что происходит? А что это я делаю? А зачем я танцую на самом краю в этом вышитом нижнем белье? А мейби что-то с интерпретацией? И это уже повод разобраться,- где ошибка, почему стимул проходит порог, с какого рожна лимбическая возбуждается, хотя не должна по идее (или не возбуждается, когда стоило бы). И это как правило история про интерпретацию сигнала, про толерантность к сигналу, про первичные фильтры спама на входящих. И это все тоже решаемые проблемы, просто надо руками смотреть. И тут нужны качественные, толково настроенные прожектора инсайта.

Вот брат говорит, что сила в деньгах, а я вот думаю, что сила в рефлексии. У кого животное рефлексивнее- тот и сильней. Тут опять-же, не вполне представляю, насколько стоит проговаривать азбучные самоочевидные вещи, что под словом «рефлексия» тут и далее имеется в виду не подписка журнала «Нива» за 1899, имеется в виду хорошо темперированный клавир. То есть под рефлексией ни в коем случае не имеется в виду история про Вассисуалия Лоханкина или каких-нибудь девочек самокопаниях, сомнениях и клетчатом пледе. Речь идет о структурном, системном, внятно сформированном, если угодно технологичном, взгляде вовнутрь. То есть не самокопание, но самопонимание. С этим мы договорились, угумс?

Это довольно сложный и неочевидный момент, но если его проскочили, дальше как по накатанной, сделай А сделай В. Два притопа три прихлопа. Берется психика, рефлексируются интерпертации, вычленяется специфическая механика работы с входящим сигналом, получается понимание того, что вообще происходит там внутри в данном конкретном случае, их этого следует понимание, что именно происходит не так, и делается так. В это въехать бывает непросто, но если уже завел и с места тронул, дальше эх зеленая сама пошла, можно выдыхать.

Ну и если все вышеперечисленное не о том, или не эффективно, или не реализуемо, или не нужно, то что уж тут поделать,- сублимируйте, господа, сублимируйте. Гнев и производные – центральный нападающий нашей команды. Хорошая, полезная, боевая, активная, бодрая эмоция. Если у нас в голове есть ядерный реактор, почему бы не подсоединить его к турбине? Мирный атом в кажну хату.

Очевидный вариант- слить в социалку. Перебросить злость и агрессию в социальную активность и поведенческую экспансию. Технически это не самое простое решение, там много своих сложностей и подводных камней, но зато вариант лежит на поверхности и доступен более-менее всем желающим. Злость вообще очень хорошо вытусовывается и оттанцовывается. Намного лучше всех прочих эмоциональных блоков, по очевидным причинам, - все-таки самая деятельностная и самая вовне направленная из них. Куда именно свой гнев танцевать,- это уже вопрос технический и узко прикладной, это кому что полезно. Общая социалка, групповое и иерархическое поведение, как говорилось выше, - самое очевидное решение, но это совершенно не принципиально, можно еще много какие турбины крутить. Интересно и важно,- как вы своих демонов в повозку запрягаете, а куда уж лягушонка в коробченке поскачет, - это не существенно. Куда захотите, туда и поскачет.

В общих чертах все.

А, ну еще очень хорошо бы не быть идиотом в ящике и не быть мелочным мерзавцем. В разрезе взаимодействий с собственными эмоциональными блоками, в частности и в особенности с гневом, злостью и выходом на агрессию. То есть не сказать, чтобы это прямо вот абсолютно обязательно и никак иначе. Нет такого, чтобы «не будь дураком, не будь мудаком, а не то атата», вовсе нет. И если человек двумя руками изо всех сил вцепился, и считает эти качества принципиально для себя важными и ключевыми для самоидентификации, и не готов расстаться, то пускай, охота пуще неволи, ладно уж. Не надо себя с хрустом об коленку ломать. Но вообще, в принципе, если придумать, как отказаться от глупости и низости, сохранив свое Я, то это было бы неплохо. Очень способствует и помогает и повышает эффективность. Но это так. В рамках общих необязательных рекомендаций.

2012-12-25 15:48:00

Печаль

В чем специфика спектра печали? То есть имеется в виду все семейство- печаль, грусть, тоска, подавленность, сниженное настроение, общее тягостное самочувствие и т.д. Это эмоции статуса. Некая условная ватерлиния, общая непрерывно звучащая основная нота. Страх, гнев и отвращение, - дискретны, они так или иначе привязаны ситуативно, они предполагают какие-то конкретные поведенческие выводы, - избегающие, агрессивные или блокирующие. Печаль же и счастье, - это внутреннее состояние «черного ящика» (ну, насколько у «черного ящика» может быть независимое внутреннее состояние). Базовый фон настроения,- устойчивый, длительный и непрерывный. Тот же страх,- он дискретен, это всегда вспышки и зубцы на пиле эмоций. Даже когда человек тревожится практически непрерывно, например при генерализованном тревожном, все равно это отдельные пики, даже если они идут непрерывными сериями, как припадки при эпилептическом статусе. Депрессивный же фон может сохраняться годами и десятилетиями, накатывая и отпуская медленной приливной волной, и масса народа всю жизнь проживают в умеренной или слабо- выраженной депрессии, даже не подозревая, что у них что-то не в порядке с рабочей психикой, потому что так было всегда и будет всегда, и человек привыкает и проживает жизнь, стоя по шею в черной болотной жиже.

В чем смысл печали? Неоднократно уже озвучивалось на этих страницах,- человеческая психика это абсолютно функциональная и идеально скомпонованная конструкция (ну, почти идеальная, и учитывая, с каким вторсырьем работала эволюция и что пользовалась исключительно методом слепого перебора, - с помощью камешков, ржавых пружинок, веточек, обрезков бечевки, старой консервной банки, палой листвы и такой-то матери собрать исправно работающую машину,- это зачет, это респект, это очень круто). Там нет лишних деталей. А это значит, грусть/печаль/тоска нам необходима. И судя по масштабу происходящего, она очень нужна, очень важна и без нее никак.

Возникает вопрос, - так откуда ж взялась печаль? Долгий устойчивый негативный фон, субъективно расцениваемый как однозначно неприятный, не предполагающий конкретных поведенческих реакций и не дающий очевидных выходов из ситуации.

Просто плохо. Причем долго и стабильно плохо. Вопрос- а какой в этом смысл? В чем полезность происходящего? Разумеется, речь идет о психической норме, об эмоциях печали и тоски, которые вполне естественно случаются в жизни каждого, всегда бывают различные беды и неприятности, большие и малые. Депрессия же, как психическая патология, это уже вываливается за пределы нормы, это всегда и без вариантов злокачественная адаптация. Депрессия всегда враг. Является ли печаль врагом человека?

Из вышесказанного очевидно, что нет, мы бы иначе не испытывали такой эмоции в рамках нормальных психических реакций. Но тогда в чем пойнт?

На этот вопрос однозначного общепринятого ответа не существует. Я на эту тему думаю вот что. Если на личностном уровне смотреть, то печаль это универсальный минус, ровно так же, как счастье это универсальный плюс. Страх, гнев или отвращение, - они сами по себе не плохие, это очень условно можно назвать отрицательными эмоциями, они могут нам не нравится, потому что требуют от нас того или иного. Печаль же ничего не требует. Это чистый негатив. Плохая, субъективно неприятная эмоциональная подавленность. Общий панишмент, основное наказание. Даже не за что-то конктретное, а вообще. Реакция на все плохое, внутри или снаружи головы. Равно как счастье,- общий риворд и базовое поощрение.

Причем это справедливо и для животных, не только для человека. Я тут буду постоянно перескакивать с печали на депрессию и обратно, потому что большое депрессивное расстройство- это конечная степень снижения настроения, вываливающаяся в явную патологию, и как всякая психопатология, может быть этим ценна для нас, – в состоянии слома и деформации глубинные механизмы психики становятся намного более зримы и заметны. Так вот, существует множество животных моделей депрессии, искусственно смодулированной. Ситуации выученной беспомощности, например (то есть имеется в виду модель поведения, когда особь в неподконтрольной стрессовой среде продолжает вести себя беспомощно даже тогда, когда появляются возможности активно влиять на ситуацию,- люди обучаются терпеть и сидеть смирно даже тогда, когда могут что-то сделать в свою пользу)

И чтобы понять, какой в этом смысл, уже надо подняться над уровнем отдельной особи.

Особь в депрессии резко теряет в адаптивности (и человек, и животные) . Классическая депрессивная триада- моторная заторможенность, идеаторная заторможенность и витальная тоска. Реакции замедленны, в движениях вял, активность снижена, соображает хуже, память ниже, настроение на нуле,- в обычной «физиологической» печали в принципе все то же самое, только труба пониже да дым пожиже. То есть особь ведет себя как больная и ослабленная, не будучи при этом больной и ослабленной. А это значит, что особь начинает проигрывать в эволюционной гонке на выживание, в конкурентной борьбе за ресурс,- вялая, приторможенная, питается хуже, что вокруг происходит замечает с задержкой, убегает медленно. В нашем социальном и благополучном мире человек в подобном состоянии еще может лечь на диван и смотреть в одну точку месяцами, в естественной же среде за такое поведение одно наказание- смерть.

Таким образом, депрессия- это универсальный способ для популяции избавляться от неудачников. Ведешь себя неправильно, действуешь неправильно, переживаешь неправильно, думаешь неправильно,- получай печаль. Получай тоску, подавленность, плохое настроение, психическую вялость, меланхолию и непонимание,- кто ты такой и зачем живешь. Печаль плохая, печаль неприятная, это твой биологический вид прозрачно намекает тебе, что по выживаемости и адаптивности у тебя неуд. Садись два. Горбись, сутулься, смотри потухшим взглядом в пол. Делай выводы. Обучайся. Обучайся быстро, у тебя не очень много времени. Обучился, вылез, сбалансировал психику? Молодец, живи поживай себе дальше. Не вылез? Ну что ж, спасибо что были с нами и удачи в следующем перерождении.

Мне кажется, в российской популяции очень сильны смещения в сторону субдепрессивных стандартов реагирования. Речь не об общественно-политической жизни, плевать на нее, речь о повседневных бытовых проявлениях. Это взгляд натуралиста, я затруднюсь объективизировать синдром, поэтому текущий абзац можно воспринимать как частные лирические бла-бла-бла, но между тем, слишком уж изобильны в окружающей социальной среде предикты депрессивных паттернов поведения, будь то выученная беспомощность, заметное снижение поискового поведения в пользу защитного поведения, склонность к руминироанию и стереотипизации, и прочая-прочая. Общий цивилизационный фон сильно смазывают картину, но в естественных условиях сейчас на месте города Москва проживало бы три с половиной бодрых пассионария и много сытых пещерных гиен.

Есть специальный под это тремин – «маладаптивность». Обозначает малигнантные (или же злокачественные) адаптивные стратегии. По аналогии с тем, как у человека могут малигнизироваться клетки, разрастаясь в злокачественную раковую опухоль, так же могут малигнизироваться когнитивно-поведенческие схемы. И далее по классике,- мыслепреступление не влечет за собой смерть, мыслепреступление есть смерть.

Это очень заметно по пациентам в депрессии. Ключевой момент в депрессивном расстройстве- отсутствие надежды. У человека пропадает перспектива. У человека нет завтра. То есть головой-то он конечно понимает, что будет и завтра, и послезавтра, и еще много-много одинаковых серых тусклых безнадежных дней, но обезъянка-то внутри отчетливо чувствует, что все «завтра» давным-давно закончились, больше не будет никакого «завтра». Это психика без будущего. Dead eyes see no future. Бесконечный вой на одной ноте.

Схлопывание горизонта событий.

Еще раз хочу подчеркнуть, я обращаюсь постоянно к клиническому депрессивному расстройству лишь потому, что там все тенденции проявляются особо выпукло и ярко. Для обычной нормальной человеческой печали справедливо все то же самое, просто масштаб происходящего не столь значителен, ситуация сглажена и обычно психика разруливает проблему без участия высшего интеллекта, - что называется «время лечит»,- расстроились, погоревали, потом все прошло.

А так,- вгоните человека в субдепрессивное состояние любым известным и отработанным способом, например, через выученную беспомощность, и психика начнет лихорадочно искать дверь в стене на выход из ситуации. Предложите депрессивному надежду, он купит ее за любые деньги. Точно так же, как тревожный за любые деньги купит уверенность и иллюзию контроля. Маленькие рыбки, живущие во тьме и под давлением, не склонны разбираться, что там светится в конце тоннеля,- солнце или глубоководный удильщик.

Далее один неочевидный момент. Что представляет собой печаль на уровне физиологии мозга? Субъективно это переживается как снижение настроения, но на деле- это не отсутствие эмоции, это не подавление и не торможение нейропсихических процессов. Нижние медиальные отделы префронтальной коры, обслуживающие эмоциональный интеллект, демонстрируют стойкое возбуждение у людей в переживании печали либо депрессии. То есть с точки зрения нейронов, с точки зрения материального субстрата психики,- то, что мы воспринимаем как подавленность и отсутствие настроения, это на деле очень яркая, сильная, стабильная эмоция, к тому же склонная уходить в самоподдерживающийся цикл.

Нейроанатомически там активны нижние отделы префронтальной, как было сказано выше (эти отделы отвечают за конечные переживаемые эмоции), при этом подавляются верхние отделы префронтальной (мышление, критика и контроль), на более глубоком уровне, в лимбической системе, в стриатуме, происходит следующее,- отделы, которые отвечают за первичный запуск аффективного реагирования- активны, а отделы, отвечающие за систему вознаграждения и целеполагания (вентральный стриатум и далее – орбитофронтальная кора), напротив- затормаживаются.

Общим результатом происходящего является то, что нейроны активно крутят тоску. Мы переживаем это как падение и отсутствие настроения, но для нейронов это тяжелая и напряженная работа,- рисовать для нас печаль. И если это стойкое возбуждение длится долгое время (как в случае депрессивного расстройства), в итоге приводит вначале к падению межнейрональной связности, а затем и к гибели нейронов ( это называется аутоэксайтотоксичность, когда через глутаматные рецепторы постоянное возбуждение нейрона приводит вначале к функциональным нарушениям, а затем и к гибели). Поэтому у больных, длительное время страдающих депрессивным расстройством, выявляется поражение и истончение серого вещества мозга. Мозг в депрессии постепенно выжигает сам себя.

Так, например, у женщин, чьи дети тяжело больны хроническим заболеванием, в следствии многолетнего стресса продолжительность жизни на 10 лет ниже относительно среднепопуляционного.

То есть мозг тратит массу усилий не только на поддержание того, что мы субъективно оцениваем как «плюс». На то, чтобы держать нас в глубоком «минусе»- это также требует огромного эксцитаторного напряжения, от которого нейроны горят и плавятся, и перед этим массово обрывают взаимную связность, в попытке хоть как-то скомпенсировать и погасить возбуждение.

Другой вопрос,- а почему они это делают? Почему нормальная психика не давит тоску? Почему это чувство так легко и непринужденно малигнизируется и уходит в патологический цикл?

Нарушения, связанные с расстройством эмоционального фона- самая частая психическая проблема, абсолютный чемпион с большим отрывом. Для отечественных специалистов, занятых в сфере ментального здоровья, как с медицинским, так и с психологическим образованием, - это может быть не так сильно заметно, но только потому, что население в России не привыкло опознавать это как проблему, требующую внешней помощи, не умеет формировать и артикулировать запрос и не доверяет конечной эффективности и результативности внешней помощи. Люди предпочтут «кухонную психотерапию», она же «психотерапия у барной стойки», нежели обращаться к специалисту, и в общем имеют основания к такому выбору. Люди имеют полное право на те поведенческие стереотипы, которые реализуют, и я не стану тут агитировать за советскую власть. Но в западной психиатрической практике mood disorder это более половины от всех амбулаторных обращений.

Примерно треть от всей популяции как минимум один раз в жизни переживают как минимум один эпизод депрессивного и/или тревожного расстройства. Имеются в виду именно клинически выраженные случаи, это не просто переживания печали или тревоги, речь о психопатологии. Каждый третий. Большая заболеваемость наверное только у респираторно-вирусных инфекций. При этом 11-17% имеют эпизод клинически выраженного расстройства в настоящее время либо в течении года.

Причем с тревожностью более-менее понятно, страх сверхфункционален, на него много что завязано. Обширные и чрезвычайно важные когнитивные поля, области социальных взаимодействий, эмоциональные каскады и поведенческие паттерны функционируют на тревожности/страхе. Штука нужная, востребованная, в постоянной активной ротации, поэтому и ломается так часто.

А печаль/тоска,- у нее в чем функционал? Очевидного вреда- вагон. Очевидной пользы- никакой. От того факт, что небеса внятно дают понять, что ты лузер,- прикладная полезность сомнительна. Потому как ну да, раньше не знал, теперь знаешь, раньше было нормально, теперь плохо. И что? И куда бежать? И что делать? И тут начинаются советы из разряда «не сутулься», «возьми себя в руки», «соберись тряпка» и все такое в духе «лучше быть богатым и здоровым».

Насколько справедливы общеобывательские рассуждения на тему «будь проще», и мысли о том, что чем человеческое сообщество примитивнее и, так сказать, ближе к земле, тем менее люди подвержены разным неврозам и прочему негативу? Потому что простым людям некогда всякой фигней маяться, им выживать надо, и прочее в том же духе.

Как и любая прочая народная мудрость, эти соображения в текущих своих формулировках абсолютно бессмысленны, но вырастают из рационального зерна, и в некотором смысле вполне справедливы.

Действительно, для многих архаичных племен глубокая печаль и тоска является очень нетипичным переживанием. Для аборигенов Новой Гвинеи и Австралии суициды в следствии психического расстройства, равно как и сами по себе развернутые клинически выраженные депрессии,- являются исключительно редким случаем. Для мексиканцев, перебравшихся в Соединенные Штаты, относительно их близких родственников, оставшихся в Мексике, частота суицидов значимо вырастает. По расово-этническим группам распространенность диагностированных депрессивных расстройств растет вместе в ростом социально-экономического положения,- 11% для чернокожих, 14% для латиноамериканцев и 18% для белых. Также у белых в 2 раза чаще, чем у латино, выявляется дистимическое расстройство личности (дистимия это общая склонность к негативистичным тенденциям, это люди, которых мы бы назвали «прирожденными пессимистами по жизни»),- 4% и 2% от популяции соответственно.

Это все справедливо. Между тем справедливо и другое мнение, - все неблагоприятные факторы, в том числе социально-экономические, прямо и недвусмысленно влияют на распространенность депрессивных расстройств. А в местах, где люди живут «проще», обычно там же живут хуже. И если взвесить частоту, интенсивность и длительность негативных эмоциональных переживаний у финаналитика из города Москва относительно чернорабочего из города Стаханов, еще неизвестно, кто кого заборет. Я думаю, оба круче.

Много мудрости- много печали. Мало мудрости- тоже много печали.

При этом печаль,- это чистая, немодулируемая фрустрация. Гнев/агрессию можно слить в социальность. Тревожность/страх можно закрыть иллюзией контроля. А грусть/печаль,- практически не сублимируется. С тоской не договориться. Тоску не заткнуть. И проигнорировать сложно. Потому что если вы живете в чувстве, что вас медленно засасывает густая мутная трясина,- на это трудно не обратить внимание. Ну как-то сама собой психика фокусируется на этом моменте.

С другой стороны, изолированно чистую печаль люди переживают относительно редко. Как правило, это комплексные многосоставные смеси. Печаль+страх («что же я буду делать теперь, когда мы расстались»), печаль+гнев («как он мог меня бросить, как он посмел, подонок такой»), печаль+счастье («а ведь нам было так хорошо вместе»). В общей сложности где-то 75-77% от переживаемых печалей- не чистые случаи. Плюс сложные социальные эмоции, которые строятся на фундаменте печали.- например чувство вины или сострадание.

Что интересно, общее мнение о том, что «пессимист видит все в черном цвете» не вполне справедливо. Разумеется, если говорить в самых общих чертах, то любое эмоциональное состояние человека искажает его психические процессы, печаль в том числе. Но собственно на восприятие окружающего мира настроение оказывает лишь частичное влияние. Так, в тесте Струпа на эмоционально значимые сигналы люди в скрытом субдепрессивном состоянии, равно как и люди в выраженной депрессии, не обнаруживают каких-либо искажений восприятия в отношении как негативных, так и позитивно трактуемых сигналов (мимическую экспрессию, эмоционально окрашенные слова, фразы, описания ситуаций либо фотографии/рисунки). Причем это справедливо как для скрытых маскированных «подсознательных» сигналов, так и для явных и заметных. Более того, описан даже такой феномен, как «депрессивный реализм» http://en.wikipedia.org/wiki/Depressive_realism , когда человек в депрессии демонстрирует более адекватные и точные оценки реальности, особенно в те моменты, когда все остальные склонны впадать в когнитивные искажения иллюзии контроля, переоценки собственной значимости и ошибку оптимизма.

Но вот фокус внимания у людей в состоянии депрессии смещен в пользу негативной информации, то есть если что-то неприятное попало в зону активного наблюдения, соскочить с этой «негативистичной ротации» депрессивной психике гораздо сложнее, чем здоровой, мозг застревает на негативных стимулах, тратит больше времени и усилий на обработку отрицательно трактуемой информации, с большим трудом и за больший временной интервал переключается на оценку следующих сигналов. То есть искажения у человека в печали происходят на уровне скорее интерпретации сигнала, нежели перцепции. Также это выявляется и в тестах на определение неоднозначно трактуемой либо невыраженной мимической экспрессии, где депрессивные пациенты чаще видят негативную эмоцию там, где контрольная группа видит позитивные либо нейтральные эмоции.

Однако даже искажения интерпретации у человека в тоске и печали относительно слабы по сравнению с искажениями памяти. Это стойкая, стабильно прослеживаемая, неоднократно выявленная тенденция к ошибкам в обращении к блокам памяти,- люди гораздо легче вспоминают отрицательный опыт, быстрее извлекают из памяти негативно окрашенные переживания, образы, семантические конструкции, направленно обращаются к неприятным автобиографическим данным и оценкам. Причем, в следствии снижения функции когнитивного контроля, актуализированные воспоминания очень медленно затухают. То есть искажения памяти происходят на всех уровнях,- проще вспомнить все плохое и труднее забыть все плохое.

Все это в комплексе приводит к феномену, известному как «rumination», мыслительная жвачка. Человек, погруженный в негативное эмоциональное состояние, начинает бесконечно и бесплодно крутить в голове одни и те же типовые схемы, повторяемые на разные лады. При этом ему изнутри головы кажется, что он о чем-то размышляет, лихорадочно пытается найти выход из сложившейся ситуации, но снаружи очевидно, что психика, как тигр в клетке, ходит и ходит и ходит по кругу. Это все то, что когнитивные терапевты называют «автоматическими мыслями», «иррациональными когнициями», «маладаптивными схемами». Люди оказываются заперты внутри своей головы к карцере-одиночке, и проводят там кто дни, а кто и десятилетия, и бьются головой в эти стены, и бывает, что бьются насмерть, хотя на деле стен этих не существует, они нарисованные, они только для обезьянки внутри реальны, а так это просто флажки на веревке.

И в целом, это очень нетривиальный вопрос,- почему? Не как устроена печаль, а почему она работает именно так? Почему столь сложные и разнообразные психические механизмы раскручивают этот цикл и не дают ему затухать, почему множественные искажения в мышлении, памяти, рефлексии, мотивациях и самоосознании,- хором в едином порыве загоняют человека в болото, кладут лицом в грязь и не дают головы поднять, почему все дружно делают все возможное, чтобы ты не посмотрел на ситуацию out of the box.

Единственное у меня объяснение, - это способ натаскивать психический гироскоп. Ну да, затратный способ. Возможно, не очень приятный. Но уж какой есть, эволюционно стандартная модель обучения это «сдохни или победи», как умеем так играем.

И в принципе, это работает. Думаю, все читающие эти строки переживали в прошлом и переживут еще в будущем множество негативных эмоций. У всех были и будут в жизни различные стрессы и неприятности, большие и малые. Все мы еще побываем еще на похоронах наших близких, переживем утраты, потери, расставания и крушения надежд. Все здесь присутствующие неоднократно были в печали. А чтобы хоть раз это скатилось в депрессию,- только у каждого четвертого, примерно. А так, чтобы вот прямо сейчас,- и вовсе процентов десять. В большинстве случаев здоровая психика выруливает. И нездоровая выруливает, если дать ей шанс. Те же антидепрессанты,- они же на самом деле вообще никак собственно на депрессию не влияют. Таблетка не будет за вас думать «правильные» беспечальные мысли, не даст хороших воспоминаний и не станет вас любить, ценить и уважать. Это способ через влияния на нейрохимию дать психике материальную точку опоры, от которая она затем оттолкнется либо не оттолкнется. Именно у антидепрессантов эффективность в районе 40%, причем никогда заранее не скажешь- сработает/не сработает, - это только способ открыть клетку, а там уже- полетит/не полетит.

И ведь не скажешь, что мозг какой-то эволюционный садист, который специально нам такие подлянки устраивает. Мозг- он в принципе, за нас за нас. И все это, в общем, ради нашего же блага, типа «вырастешь потом спасибо скажешь». Но в данном конкретном случае (как, кстати, и в случае со счастьем),- он не совсем лично персонально за нас. В целом за всех нас. Но не за тебя конкретно. А вообще, во имя популяции

Хочу поднять бокал за здоровье и процветание вида хомо сапиенс сапиенс, в чьей черепной коробке довелось провести столько упоительных тысячелетий. Горько.