Стены вселенной

Глава 1

Сетчатая дверь за спиной Джона Рейберна с дребезгом захлопнулась. До зимы они с отцом собирались подремонтировать ее: укрепить разболтавшиеся петли, покрасить; сейчас хотелось просто сорвать эту чертову штуковину и зашвырнуть куда подальше.

— Джонни! — окликнула мама, но он уже успел нырнуть в густую тень сарая и, не останавливаясь, свернул за угол, где стрекот сверчков заглушал остальные звуки.

Изо рта вырывались облачка пара.

Джон подошел к краю тыквенного поля, приостановился и шагнул на грядки. Поле простиралось на восток; на востоке же находился Технологический институт Кейса, куда на следующий год надеялся поступить Джон. Впрочем, надежды было мало. Ведь и рядом, в Толидо, есть университет, — говорил отец. Поработав пару лет, можно скопить на обучение.

Джон пнул полусгнивший плод. В воздух полетели семена и склизкие нити. Запах земли и гнилой тыквы напомнил Джону, что до Хэллоуина осталась всего неделя, а они так и не нашли время убрать урожай: тысяча долларов пошла на корм червям. Лучше не думать, сколько он смог бы проучиться на эти деньги.

Поле упиралось в лесополосу — восточную границу фермы. Деревья — старые клены и вязы — окаймляли шоссе, на другой стороне которого лежал заброшенный карьер. Джон остановился посреди деревьев, тяжело дыша, стараясь унять злость.

Родители тут ни при чем. Если кто и виноват, то он сам. Зачем было избивать Теда Карсона? Зачем грубить его матери? Не сдержался, видите ли. Хотя, пожалуй, оно того стоило: ну и физиономия была у миссис Карсон, когда он сказал, что ее сынок тупая скотина. Теперь вот расхлебывай.

Джон обернулся; рядом хрустнула ветка.

На мгновение ему подумалось, что это Тед Карсон со своей мамашей решили подкараулить его в лесу. Но там стоял всего лишь мальчик; в руке он держал отломанный сук.

— Джонни?

Джон вгляделся в темноту. Да и не мальчик, а почти взрослый парень, одетый в джинсы и клетчатую рубаху, а поверх рубахи — в какую-то странную старомодную безрукавку. У него были светлые песочные волосы и светло-карие глаза.

Что-то в лице незнакомца притягивало взгляд. Нет, совсем не незнакомца. У парня было лицо Джона!

— Привет, Джонни. Это я, Джонни.

Незнакомец из леса был он сам!

— Ты… ты кто? — спросил Джон, не веря своим глазам.

Незнакомец улыбнулся. Его улыбкой.

— Я — это ты, Джон.

— Что?

— Ну а кто я, по-твоему? — осведомился чужак, словно бы недоуменно разводя руками.

У Джона все поплыло перед глазами.

— Ты похож…

«На меня», — едва не сорвалось у него с языка. Хотя почему же. На брата… родственника… галлюцинацию… обман…

— Я похож на тебя, Джон. Потому что я и есть ты.

Джон невольно отпрянул. Незнакомец продолжал:

— Подумал о розыгрыше? Кто-то захотел подшутить над парнем с фермы? Нет. Об этом можешь забыть сразу. Потом ты решишь, что мы близнецы, и в детстве нас разлучили. Ничего подобного. Все гораздо интереснее.

Мысль о близнеце действительно промелькнула в голове Джона, однако снисходительный тон чужака его разозлил.

— Тогда объясни сам!

— Знаешь, я хочу есть. И отдохнуть бы неплохо. Я видел, как отец пошел в дом. Может, присядем в сарае? И я все расскажу.

Чужаку явно было что-то нужно от Джона. Здесь наверняка какой-то подвох. Джон пока не мог сообразить, какой именно, и это его беспокоило.

— Думаю, не стоит, — сказал он.

— Ладно. Тогда я поворачиваюсь и ухожу, — согласился чужак. — И ты никогда не узнаешь правды.

Джон почти дал ему уйти. Посмотрел по сторонам. Никто не выглядывал из-за деревьев, не смеялся. Если это розыгрыш, то очень уж прихотливый; если жульничество, то почему мишенью выбран именно он? Никакой логики. Может, все-таки послушать, что скажет парень? Вреда не будет.

— Ладно, пошли! — сдался он наконец.

Парень улыбнулся. Искренне.

— Отлично!

Они зашагали к сараю, причем чужак пристроился так близко, что Джону пришлось слегка отодвинуться. Они были одного роста, и походка у них тоже была одинаковая. Джон раскрыл заднюю дверь сарая, и парень вошел первым, хлопнув по выключателю на стене.

— Ух, тут теплее, — сказал он, потирая руки.

Свет падал чужаку прямо в лицо, и Джон с испугом поразился их полному сходству друг с другом. В сумерках могло показаться, что они похожи, но не одинаковы. Прическа другая; волосы, хотя того же песочного цвета, однако более длинные. И сам парень был как будто немного худее. Одежда — необычная; Джон никогда не носил такую куртку. На спине — синий рюкзак, до того туго набитый, что молния до конца не закрывалась. Над левой бровью — царапина, недавняя, хотя кровь уже запеклась.

Они могли бы сойти за близнецов.

— Ну? Кто ты?

— Не дашь мне поесть?

Джон зашел в стойло и, вытащив из мешка яблоко, бросил его парню. Тот поймал и улыбнулся.

— Давай рассказывай; потом, может быть, удастся принести что-нибудь из дома.

— Разве так тебя отец учил принимать гостей? Уверен, если бы он встретил меня в лесу, то пригласил бы на обед.

— Рассказывай.

— Ладно. — Парень плюхнулся на тюк сена и стал жевать яблоко. — Все на самом деле просто. Я — это ты. То есть ты — генетически. Я вырос на этой самой ферме, только в другой вселенной. А теперь вот пришел к себе в гости.

— Бред собачий! Кто тебя подговорил?

— Что ж, я тоже себе не верил. — По лицу парня скользнула тень. — Но я могу доказать. Что б такое… — Он вытер тыльной стороной руки рот. — Ну вот, к примеру: этого конягу зовут либо Стэн, либо Дэн. Его купили у Макгрегоров с Бьютт-роуд, когда тебе было десять. Конь норовистый и не любит седла, но если почует у тебя в кармане яблоко, будет как шелковый. — Чужак повернулся налево. — Свинью зовут Рози, а ту корову — Вильмой. Куры — все Леди, от Леди А до Леди Е. Пока все правильно? — Он нагло ухмыльнулся. — В двенадцать лет ты стащил у дяди несколько сигарет и тайком их выкурил. А в восемь убил из пневматического ружья здоровенную лягушку. Тебя вырвало, и с тех пор ты ни разу не брал ружья в руки. Первый раз поцеловался в четырнадцать, с Эми Вальдер. Еще ей не терпелось показать тебе свое бельишко, но ты убежал домой к мамочке. Я тебя не виню. Где бы я ни бывал, у нее всегда вши.

Все зовут тебя «Джонни», хотя тебе самому больше нравится «Джон». Здесь на чердаке у тебя припрятана стопка «Плейбоев». Однажды ты прожег дырку в ковре в своей комнате. Кроме тебя, об этом никто не знает, потому что ты сразу сделал перестановку. На дырке стоит тумбочка. — Парень расставил руки, как гимнаст после прыжка. — Ну как? Я в чем-то ошибся? — Он улыбнулся и швырнул огрызок яблока в стойло Стэна.

— Я никогда не целовался с Эми Вальдер.

В пятнадцать лет Эми забеременела от Тирона Биггенса, уехала с тетей в Монтану и больше не возвращалась. О том, что все остальное было правдой, Джон умолчал.

— Но в целом я прав?

Джон пожал плечами.

— Более-менее.

— Более-менее? Я попал в самую точку из громадной пушки. Потому что все это произошло со мной. Только в другой вселенной.

Откуда чужак так много знает о нем? Кто ему рассказал? Родители?

— Ладно. Скажи мне вот что… Как звали моего первого кота?

— Снежок.

— Какой мой любимый предмет в школе?

— Физика.

— Куда я подал заявления о приеме?

Юноша сморщил лоб, задумался.

— Не знаю.

— Почему? Ты ведь знаешь все остальное?

— Последнее время я путешествовал. Еще не успел подать заявление в колледж. Как только я воспользовался устройством, я стал другим. До тех пор мы одинаковые. — Он устало посмотрел на Джона. — Послушай. Я — это ты. Не веришь — твое дело. Просто дай мне сегодня выспаться здесь на чердаке, а завтра я уйду.

Парень взялся за лестницу, и Джону стало стыдно за нелюбезное отношение к гостю.

— Хорошо, можешь поспать наверху. Я принесу тебе что-нибудь на ужин. Жди здесь. И не выходи из сарая. Если кто зайдет — спрячься. Не хочу, чтобы у родителей случился из-за тебя инфаркт.

— Спасибо, Джон.

Тот вышел на улицу и побежал через двор к дому. Родители о чем-то разговаривали, но сразу замолчали, едва хлопнула дверь. Значит, говорили о нем.

— Я поем в сарае. У меня там эксперимент по электронике.

Он взял из буфета тарелку и положил на нее лозанью — побольше, чтобы на двоих хватило.

Отец поймал его взгляд и сказал:

— Сынок, я хотел с тобой поговорить о том деле, с Карсоном…

— Да? — отозвался Джон, незаметно пряча в карман вторую вилку.

— Понимаешь… я уверен, что ты поступил правильно…

Джон кивнул отцу, попутно заметив, что мама отвела глаза.

— Он презирает нас за то, что мы фермеры, копаемся в земле.

Мама сняла фартук и, повесив на стул, потихоньку выскользнула из кухни.

— Я знаю, Джонни… Джон. Но иногда нужно терпеть, не затевать ссоры.

Джон снова кивнул.

— А иногда нужно дать в морду. — Он повернулся к выходу.

— Джон, почему бы тебе не поужинать с нами?

— Не сегодня, папа.

Он схватил кварту молока и вышел в заднюю дверь.

Войдя в сарай, он от неожиданности замер на пороге. Чужак гладил Дэна за ушами, и конь склонял к нему шею, ему это нравилось.

— Стэн никому не позволяет себя гладить, только мне.

Чужак — другой Джон — с полуулыбкой обернулся.

— Вот именно.

Он взял протянутую ему бумажную салфетку с лозаньей и с охотой принялся есть.

— Люблю лозанью. Спасибо.

Его тон и бесцеремонность выводили Джона из себя. Какая наглая ухмылка… Неужели он сам такой же? Против ожидания, чужак больше не болтал, не стремился его в чем-то убедить, а только молча жевал.

Наконец заговорил Джон:

— Предположим на минуту, что все правда: ты — это я из другой вселенной. Как ты сумел попасть сюда? И почему именно ты?

— При помощи прибора. Почему я — не знаю, — произнес парень с набитым ртом.

— А подробней, — разозлился Джон.

— Мне дали прибор, позволяющий переходить из одной вселенной в другую, соседнюю. Он у меня под рубашкой. Почему прибор достался именно мне — точнее нам, — не знаю.

— Хватит выкручиваться! — закричал Джон. Манера чужака ходить вокруг да около была невыносима. — Кто тебе дал прибор?

— Я! — Чужак усмехнулся.

Джон покачал головой, пытаясь привести мысли в порядок.

— Ты хочешь сказать, что прибор тебе дал один из нас — какой-то еще Джон из другой вселенной?

— Точно. Еще один Джон. Симпатичный парень.

Джон помолчал, глядя, как чужак жадно глотает еду. Наконец произнес:

— Надо покормить овец.

Он насыпал в ясли зерна. Чужак придержал второй край мешка.

— Спасибо.

Покормив затем коров и коня, они доели ужин.

— Если ты — это я, то как мне тебя называть? — спросил Джон. — Будь мы близнецами, у нас были бы разные имена. А мы, выходит, один и тот же человек. Мы отличаемся меньше, чем близнецы.

Хотя у однояйцевых близнецов одинаковый генетический материал, с самого момента зачатия окружающая среда, в которой каждый из них растет, слегка отличается. Благодаря этому у них могут включаться и выключаться разные гены. У Джона и второго Джона, по-видимому, до определенного момента был не только одинаковый генетический материал, но и одинаковые условия.

— Меня зовут, как и тебя. Хоть я — это ты, могу понять, что тебе не хочется считать меня Джоном Рейберном. Про себя я называю тебя Джоном с Фермы. Но если учесть, что число нас бесконечно, то трудно будет не запутаться, доведись нам встретить еще каких-нибудь Джонов Рейбернов. — Чужак засмеялся. — Предлагаю считать меня Джоном Первичным. Будем давать друг другу имена в зависимости от относительного расположения наших вселенных.

— И как ты назовешь того, кто дал тебе прибор?

— Джон Надпервичный, — с улыбкой сказал Первичный. — Значит, теперь ты мне веришь?

Конечно, Джон сомневался. Очень уж невероятная выходила история. С другой стороны, ничуть не более невероятная, чем те, о которых он читал в дешевых фантастических журнальчиках из супермаркета. Все что угодно можно рассказать правдоподобно и убедительно.

— Почти, — ответил Джон.

— Хорошо. Вот тебе последнее доказательство — просто так не отмахнешься… — Джон Первичный задрал штанину, обнажив длинный, давно побелевший шрам, на котором не росли волосы. — Ну давай, покажи свой.

Джон посмотрел на шрам и поднял до колена штанину. От холодного воздуха голень сразу покрылась мурашками — везде, кроме морщинистого шрама, точно такого же, как у чужака.

Как-то раз, Джону тогда было двенадцать, они с Бобби Вальдером забрались на участок миссис Джонс, чтобы искупаться в пруду. Старуха спустила на них собак. Пришлось улепетывать голышом через поле и перепрыгивать забор из колючей проволоки; Джон зацепился.

Бобби побежал дальше, а Джон еще долго ковылял домой. Ему наложили на ногу три десятка швов и сделали укол от столбняка.

— Ну, теперь-то веришь? — спросил Первичный.

Джон все еще пялился на шрам.

— Верю. Боль была дикая, да?

— Да уж, брат, — улыбнулся Первичный. — Болело неслабо.

Глава 2

Джон сидел в «аквариуме» — застекленной комнате перед кабинетом директора, не обращая внимания на взгляды одноклассников и пытаясь разгадать, что на уме у Джона Первичного. Тот остался на сеновале, получив от Джона половину его обеда и строгое наставление не попадаться никому на глаза.

— Не дрейфь, — с ухмылкой ответил двойник. — После школы встретимся в библиотеке.

— Только не нарвись на знакомых, ладно?

Первичный снова улыбнулся.

— Джон? — Из кабинета высунулась голова директора Гашмена. В животе у Джона похолодело: он не привык к проблемам в школе.

Мистер Гашмен, лысеющий мужчина с бочкообразной грудью и вечно сумрачным видом, указал Джону на стул, сам уселся за директорским столом и тяжело перевел дух. Говорят, в армии он дослужился до майора. Что ж, в строгости ему не откажешь. Правда, за весь год, что Гашмен был директором, Джону ни разу не доводилось с ним разговаривать.

— Джон, тебе, полагаю, известны школьные правила, касающиеся хулиганства и драк.

Джон открыл рот, чтобы ответить.

— Подожди, я еще не закончил. И вот что мы имеем: ты, находясь в раздевалке, несколько раз ударил одноклассника, который к тому же младше тебя. Так ударил, что ему наложили швы. — Директор раскрыл лежащую на столе папку. — Правила установлены для всех учеников. В школе не место насилию. И никаких исключений быть не может. Ты это понимаешь?

Джон пристально посмотрел на него, потом сказал:

— Я понимаю, но…

— Круглый отличник, спортсмен, участник соревнований по баскетболу и легкой атлетике. Везде и во всем на хорошем счету. Тебя ждет отличный колледж. И вот теперь этот случай может лечь пятном на всю твою биографию.

Джон сообразил, что означает это «может». Гашмен намерен предложить ему какой-то выход.

— За проявленное насилие уставом школы предусмотрено отстранение от занятий на три дня и запрет на участие в спортивных мероприятиях. Ты исключен из команд по баскетболу и легкой атлетике.

К горлу Джона подступил комок.

— Ты хоть сознаешь серьезность своего положения?

— Да, — выдавил Джон.

Гашмен раскрыл еще одну папку.

— Однако ввиду особых обстоятельств я готов пойти тебе навстречу. Мы оставим это дело без последствий, если ты письменно извинишься перед миссис Карсон.

Гашмен глядел на Джона и ждал ответа.

Джон почувствовал себя загнанным в угол. Да, он ударил Теда. А что ему оставалось делать после того, как эта скотина забросила его одежду в писсуар?

— Почему миссис Карсон требует, чтобы я извинился перед ней? Я ударил не ее, а Теда.

— Она считает, что ты выказал ей неуважение.

Вот, значит, как. Написал письмо — и порядок. Только и надо, что позволить раздавить себя своей матери и миссис Карсон. Даже думать противно. Джон не любил проигрывать. Ни в чем. Ему хотелось сказать Гашмену, что он скорее пойдет на отстранение от занятий.

Однако он лишь произнес:

— Я хотел бы обдумать это на выходных, если вы не против.

— Да. Обдумай все как следует. В понедельник я жду твоего решения.

Мистер Гашмен улыбнулся; он знал, каким будет решение. Джон улыбнулся в ответ и вышел из кабинета.

Городская библиотека находилась всего в нескольких кварталах от школы. Джон прошелся между стеллажами в поисках Первичного. Тот сидел на третьем этаже посреди третьего ряда. Перед ним на столе лежали несколько книг и дюжина газет «Финдли геральд». Рюкзак Первичного был раскрыт, оттуда торчали папки и листы бумаги.

Для маскировки двойник надел бейсбольную кепку «Толидских мангустов» и солнечные очки. Увидев Джона, он их снял.

— Ну и видок у тебя! Что-то случилось?

— Ничего. А ты чем занимаешься? Учти, мне надо к пяти обратно в школу. Сегодня матч.

— Ладно, ладно. — Первичный взял в руки учебник истории. — Знаешь, все миры, где я бывал, по мелочам различаются. У вас здесь Джордж Буш поднял налоги и не был избран на второй срок. В девяносто первом его обошел Клинтон. — Первичный раскрыл книгу на цветной вкладке с портретами президентов. — В моем мире Буш не трогал налоги, экономика пошла вверх, и его избрали второй раз. Ну а когда в середине второго срока убили Хусейна, его популярность выросла еще больше. В 1996 президентом стал Буш-младший.

— Этот шут гороховый? — засмеялся Джон.

Первичный нахмурился.

— Дабья[1] полностью ликвидировал национальный долг. Безработица упала ниже трех процентов.

— У нас она тоже низкая. Клинтон неплохо поработал.

Первичный ткнул пальцем в газетную статью, с которой уже успел снять копию.

— Экономические махинации? Наркобизнес? История с юристом Фостером? — Двойник сунул Джону несколько ксерокопий и покачал головой. — Хотя ладно. Это все цветочки. По крайней мере нам не пришлось жить в мире, где Никсон вышел сухим из воды.

— А что там?

— Как правило, Вторая Великая депрессия. Россия и США так и не договорились насчет разоружения. И вообще там тоталитаризм. — Первичный забрал статьи обратно. — У вас тут есть самоклеящиеся листочки для записей?

— Да, конечно.

Первичный пожал плечами.

— Бывает, что нету. Придумка, между прочим, на целое состояние. И притом проще простого. У меня тут таких штук сто. — Он вытащил блокнот и раскрыл его на картинке из рекламного ролика: астронавт на луне около флага с эмблемой MTV.

— Как насчет MTV?

— Есть.

— «Всемирная паутина» — WWW?

— А как же.

— Кубик Рубика?

— Первый раз слышу.

— Ага. Вот это настоящий клад. — Первичный отметил разноцветный кубик галочкой и перевернул страницу. — «Подземелья и драконы»?

— Игра, где ты притворяешься волшебником?

— Да, она. А «Лозено»? Есть такое?

— Не слышал. Что это?

— Конфеты. Алмазы в Южной Африке добывают?

Так они прошли через весь длинный список. Примерно три четверти из него было Джону известно — игрушки, изобретения, новые хобби.

— Список что надо. Можно огрести кучу денег.

— Что ты задумал? — обеспокоился Джон. Как-никак это был его мир, и ему не особенно нравилось то, как Первичный, похоже, собирался его использовать.

Первичный улыбнулся.

— Межпространственная торговля. Выгодный бизнес.

— Торговля?

— Не готовыми товарами, конечно. На себе много не перетащишь. Слишком сложно. Зато идеи перевозить легко. То, о чем в одной вселенной знает даже ребенок, в другой — неслыханная диковинка. Рубик продал сто миллионов кубиков. По десять долларов за штуку — миллиард. — Первичный поднял блокнот. — Здесь две дюжины идей, которые в разных мирах принесли сотни миллионов долларов.

— Так что именно ты собираешься делать?

Первичный хитро усмехнулся.

— Не я. Мы. Мне нужен партнер в этом мире. Кого я найду лучше себя самого? Говорят, в двух местах сразу быть нельзя. А я могу.

— Угу.

— Прибыль будем делить пополам.

— Угу.

— Да что ты все «угу» да «угу»? Я ведь не воровать предлагаю. Мы используем то, чего здесь и в помине нет. Люди, которые все это придумали, в вашем мире, возможно, даже не родились.

— Я и не говорю, что это воровство, — сказал Джон. — Просто я все еще не знаю, верить тебе или нет.

Первичный вздохнул.

— А чего ты сегодня пришибленный какой-то?

— Меня могут отстранить от занятий и исключить из школьных команд.

— Да? За что? — Первичный выглядел искренне обеспокоенным.

— Я побил одного парня. Теда Карсона. Его мать нажаловалась моей и директору школы. Они хотят, чтобы я извинился.

Первичный разозлился:

— Не вздумай! Знаю я Теда. Еще тот говнюк. В любом мире.

— У меня нет выбора.

— Выбор есть всегда. — Первичный вынул из рюкзака тетрадь. — Тед Карсон, говоришь? У меня тут кое-что интересное про него.

Джон заглянул близнецу через плечо: на каждой странице красовались газетные вырезки, некоторые слова в статьях были отмечены маркером, а внизу стояли подписи со ссылками на другие страницы. Промелькнул заголовок: «Мэр и члены городского совета под следствием» и фотография — мэр Тиссен орет что-то в микрофон. Рядом — объявления о разводах.

Первичный перевернул страницу.

— Вот. «Тед Карсон арестован за жестокое обращение с соседской кошкой. Предположительно, парень замучил до смерти более десятка животных в округе».

Первичный поднял глаза на Джона.

— Никогда не слышал ничего подобного.

— Здесь его, возможно, просто не поймали.

Джон прочитал статью и покачал головой.

— Ну и какой нам от этого прок?

— Шевели извилинами, братец. — Он подал Джону газету, раскрытую на объявлениях о разводах. — На-ка, сделай копию.

— Зачем?

— Чтоб быть в курсе. Кто с кем спит, от вселенной к вселенной обычно не меняется. Да, кстати, как выглядит в этом мире Кейси Николсон?

— Кстати?

— А то. Ну, так как она тут, красавица или чучело? Через раз она залетает в одиннадцатом классе и живет в трейлере.

— Красавица. Танцует в группе поддержки на матчах.

Первичный взглянул на него и осклабился.

— Она тебе нравится, да? Встречаешься с ней?

— Нет!

— А мы ей нравимся?

— Не мы, а я! — сказал Джон. — Думаю, я ей нравлюсь. Она всегда улыбается мне в классе.

— Еще бы. Кто сможет перед нами устоять? — Первичный взглянул на часы. — Тебе не пора в школу?

— Пора.

— Ладно, до вечера.

— Только не разговаривай ни с кем. Все будут думать, что ты — это я. Мне не нужны неприятности.

— Не беспокойся. Меньше всего я хочу испортить тебе жизнь.

После игры Джон отдал тренеру листок со статистикой и вышел. На стоянке ждал отец.

— Слабовато сыграли, — заметил он. — На своей площадке можно было бы и получше.

Отец был в рабочем комбинезоне и кепке с эмблемой фирмы «Джон Дир»[2]. «Вот так он и на трибунах сидел — с навозом на ботинках», — пришло в голову Джону. На мгновение ему стало стыдно за отца, но он тут же одернул себя, вспомнив, за что избил Теда Карсона.

— Спасибо, что заехал.

— Да чего там. — Отец включил передачу, и пикап покатил со стоянки. — Странно, мне показалось, я тебя видел на трибунах.

Джон посмотрел на отца и как можно спокойнее произнес:

— Нет, я был внизу. Вел статистику.

— Я знаю. Видел. Должно быть, что-то с глазами. Старею.

Неужели Первичный не вернулся на ферму? Вот стервец!

— Звонил Гашмен.

Джон кивнул в темноте кабины.

— Я и не сомневался.

— Сказал, что ты напишешь письмо с извинениями.

— Я не хочу, — сказал Джон, — но…

— Знаю. Пятно на репутации и все такое… Я проучился пару семестров в универе в Толидо и бросил — не для меня это. Ты — другое дело. Ты способный, из тебя выйдет толк. А мы с матерью за тебя переживаем.

— Папа…

— Погоди. Я не говорю, что ты был неправ, побив Карсона. Но ты попался. А раз попался — плати. От тебя ждут только письма, никто не требует, чтобы там была правда.

Джон кивнул.

— Хорошо, я напишу.

Отец удовлетворенно хмыкнул.

— Поможешь завтра с яблоками? А то попортятся.

— Ладно. Поработаю до обеда. Потом у меня тренировка.

— Идет.

Оставшуюся часть пути они молчали.

Подъезжая к ферме, Джон думал, что ему делать с Первичным. Тот явно успел показаться всем, кому только мог.

Машина остановилась на обычном месте перед домом, и Джон выпрыгнул из кабины.

— Ты куда? — крикнул отец.

— В сарай. Надо кое-что проверить, — бросил Джон через плечо.

Он с шумом распахнул дверь. Лампочка на центральной опоре освещала только небольшой участок посреди темного сарая. Первичного нигде не было видно.

— Ты где? — крикнул Джон.

— Здесь, наверху.

На чердаке виднелся слабый свет.

— Ты ходил на игру, — сказал Джон, еще взбираясь по лестнице.

Вопреки ожиданиям Первичный не стал запираться:

— Ни и что? Заскочил на пару минут.

— Отец тебя видел.

— Но он же не понял, кто я, так?

Гнев Джона поостыл.

— Нет. Он подумал, что ему померещилось.

— Вот видишь. Никто не поверит своим глазам, даже если встретит нас вместе.

— Но…

— Все в порядке, Джон, не беспокойся… Между прочим, у меня для тебя новость. Думаю, о Теде Карсоне можно забыть.

— Что ты имеешь в виду?

— Там по соседству пропало несколько кошек.

— Ты что, ходил по улицам и расспрашивал?! — Все было еще хуже, чем предполагал Джон. — Кто тебя видел?

— Только дети. В темноте моего лица никто не рассмотрел. В этом месяце — три кошки, если хочешь знать. Тед — серийный котоубийца. Теперь мы его так прижучим, мамочка враз про извинения забудет.

— Я напишу письмо, — сказал Джон.

— Ты серьезно? Не смей!

— Так будет лучше. Надо думать о своем будущем.

— Слушай, это ведь такая возможность! Мы докажем, что парень — настоящий маньяк, его родители за голову схватятся, когда узнают!

— Нет, — отрезал Джон. — И теперь ты меня послушай. Веди себя тише воды, ниже травы. Я не хочу, чтобы ты разгуливал по всему городу и совал нос, куда тебя не просят. В библиотеку и то ходить не следовало.

Первичный усмехнулся.

— Боишься, приударю за Кейси Николсон, а?

— Хватит! — Джон поднял руку. — Вообще, почему бы тебе отсюда не убраться? В другой город, другую вселенную, куда угодно. Оставь меня в покое!

Первичный нахмурился. Секунду он помедлил, казалось, думая о чем-то важном, потом задрал рубашку. На груди ремнями был прикреплен тонкий диск диаметром в большое яблоко. На цифровом дисплее стояло число 7533, спереди имелись три синие кнопки, а по бокам — круглые регуляторы и рычажки.

— Что ж, Джон, наверное, пора тебе увидеть все своими глазами, — сказал Первичный, расстегивая ремни.

Глава 3

С трудом верилось, что такая маленькая штуковина способна делать то, для чего она якобы была предназначена.

— Как это работает? — Джону представились золотые нити, оплетающие черные воронки первичной энергии, когтистые лапы рентгеновских лучей, разрывающие стены мироздания…

— Понятия не имею, — раздраженно буркнул Первичный. — Я только знаю, как привести его в действие. — Он показал на дисплей. — Вот номер вселенной.

— 7533?

— Да. У моей — 7433. Вот эта кнопка увеличивает номер. — Он нажал на кнопку, и число поменялось на 7534. — А эта — уменьшает. — На дисплее снова появилось 7533. — Вводишь номер вселенной, поворачиваешь рычажок, и — бац! — ты уже там.

— Похоже на игральный автомат.

Первичный поджал губы.

— Только очень развитая цивилизация могла создать такой прибор.

— Это больно? Что ты чувствуешь? — спросил Джон.

— Ничего. Иногда уши закладывает, потому что погода немного другая. Бывает, падаешь несколько дюймов, или, наоборот, ступни в земле оказываются.

— А эта кнопка для чего?

Первичный покачал головой.

— Не знаю. Я нажимал, но ничего не происходит. Инструкции у меня нет… — Он осклабился. — Хочешь испытать?

Джон хотел. Еще как! Наконец он мог узнать наверняка, правду говорит Первичный или пудрит ему мозги. А если не пудрит — он увидит другую вселенную! С ума сойти! Путешествовать, освободиться от всех заморочек… Перед ним дверь к настоящим приключениям!

— Сначала покажи на себе!

Первичный нахмурился.

— Не выйдет. Устройству требуется двенадцать часов, чтобы накопить энергию. Если я сейчас перейду в другую вселенную, мне придется пробыть там целый день.

— Но я тоже не хочу пропасть на целый день! У меня дела. Надо письмо написать.

— Ерунда. Я тебя прикрою.

— Еще чего!

— Никто ничего не заподозрит. В конце концов, я всегда был тобой.

— Нет уж. Я не могу позволить тебе распоряжаться моей жизнью целых двенадцать часов.

Первичный покачал головой.

— Давай устроим мне испытание. Что ты будешь делать завтра?

— Собирать яблоки с отцом.

— Я пойду вместо тебя. Если твой отец ничего не заметит, то ты спокойно уходишь, а я буду тебя прикрывать. Отправишься завтра после обеда и в воскресенье вернешься. Даже школу не пропустишь. — Первичный широко раскрыл рюкзак. — А чтоб не было скучно, вот тебе деньжат на дорожку, — произнес он, вытаскивая пачку двадцатидолларовых купюр.

— Откуда у тебя столько?

Джон в жизни не видел таких деньжищ. На его счету в банке лежало не больше трехсот долларов.

Первичный сунул пачку ему в руки. Двадцатки были новенькие, пальцы приятно скользили по хрустящей рельефной бумаге.

— Здесь тысячи две!

— Точно.

— Из другой вселенной, да? Фальшивые?

— Самые настоящие. И никто в этом паршивом городишке не докажет обратного. — Первичный вынул еще одну двадцатку — на сей раз из кармана. — Вот, смотри, из твоего мира. Попробуй найти разницу.

— Как ты их раздобыл?

— Инвестиции. — Первичный хитро ухмыльнулся.

— Украл?

Первичный покачал головой.

— А хоть бы и украл. Полиция все равно искала бы их в другом мире.

Джону с трудом удалось подавить накативший на него страх. У Первичного его внешность, его отпечатки пальцев, его голос. Вдруг ему взбредет в голову ограбить банк или убить кого-нибудь? А отвечать придется Джону. Все свидетельства будут против него. Ни единого шанса оправдаться!

Но неужели Первичный способен на такое? Он называл его братом. В некотором роде они и были братьями-близнецами. И он собирался отдать прибор Джону, фактически привязывая себя к этой вселенной. Пожалуй, ему можно верить.

— На все про все двадцать четыре часа, — продолжал Первичный. — Развеешься, забудешь на время о Теде Карсоне и его мамаше.

Что и говорить, предложение было очень заманчивым.

— Хорошо. Завтра ты с моим отцом собираешь яблоки. Если он ничего не заподозрит, я, возможно, соглашусь.

— Ты не пожалеешь, Джон.

— Только обещай мне ничего тут не натворить!

Первичный кивнул.

— Это не в моих интересах, Джон.

Первичный дрых на чердаке. Джон ткнул его в бедро.

Мгновенно проснувшись, тот схватился за грудь, словно от боли в сердце. Нет, сообразил Джон, там под одеждой пристегнут прибор.

— Черт, так рано, — возмутился Первичный.

— Смотри при отце не чертыхайся.

— Ладно, не буду. — Первичный встал и потянулся. — Яблоки, значит? Давненько я их не собирал.

— Вряд ли так уж давно. Сколько? Год? Быстро вспомнишь.

— Ага.

Первичный выглянул из маленького оконца. На улице тарахтел трактор — отец выезжал в сад.

— Как у тебя с отцом? Есть проблемы?

Джон снял куртку и отдал Первичному, получив взамен безрукавку; покачал головой.

— Мы вчера разговаривали с ним по поводу Карсона. Отец хочет, чтобы я написал письмо.

— Вот как. А что мать?

— Она здорово на меня разозлилась. Может, и сейчас еще злится. Мы с ней с четверга не разговариваем.

— На вечер планы есть?

Первичный вынул карандаш и принялся что-то чиркать.

— Никаких. Завтра церковь, потом дела: стойла почистить, домашние задания сделать. Но я успею.

— Что вам задано на понедельник?

— Параграф по физике. Сочинение о Джерарди Мэнли Хопкинсе по английскому. Задачки по матанализу. Все.

— Какое у тебя расписание?

Джон начал рассказывать, потом покачал головой.

— Зачем тебе? Я ведь вернусь.

— Вдруг кто-нибудь спросит…

— Никто ничего не спросит.

Джон надел куртку Первичного, с трудом попав руками в нужные отверстия. Почему она без рукавов? Потом посмотрел в бинокль на залитый солнцем сад.

— Я буду наблюдать отсюда. Если что-то не заладится, притворись, будто у тебя кружится голова, и возвращайся в сарай. Расскажешь мне, что да как, и я тебя сменю.

Первичный осклабился.

— Все будет в порядке. Не дрейфь. — Он натянул перчатки и стал спускаться. — Увидимся за обедом.

Первичный пересек двор и вошел в сад. Джон смотрел ему вслед. Во что он ввязался?.. И все же тайна притягивала его, как магнит — железную стружку. Во что бы то ни стало нужно разобраться в этом другом Джоне. Неопределенность была невыносима.

Первичный бросил взгляд через плечо, улыбнулся, затем поднял руку и помахал отцу Джона.

Отец едва посмотрел в его сторону и что-то произнес.

Первичный кивнул в ответ и, ухватившись за сук, стал карабкаться. Один раз он оступился и чуть было не упал.

— Осторожней! — невольно вырвалось у Джона.

Первичный залез на дерево и начал срывать яблоки. Потом он что-то сказал, и отец рассмеялся. Джон почувствовал укол ревности. Интересно, что сказал Первичный? Но раз отец смеется, разоблачения можно не бояться.

Джон даже испугался, каким шатким было его место в этом мире. Ведь фактически Первичный уже есть готовый Джон. А он сам… никто. За последние месяцы — горстка новых знакомых, несколько разговоров и встреч, о которых знает только он. Через пару недель все это потеряет значение. У него нет девушки, нет настоящих друзей, кроме Эрика, да и эта дружба не выходит за пределы баскетбольного зала. Трудней всего, пожалуй, пришлось бы со школьными занятиями, однако трудность вполне преодолима. Предметы он себе выбрал — не бей лежачего. Только по физике — углубленный курс, а там с понедельника новый раздел. Иди и учись — комар носа не подточит.

Интересно, что он встретит в другой вселенной? Будут ли там другие научные открытия? А ну, если отксерокопировать какой-нибудь научный журнал да и привезти сюда? Может, там кто-то уже создал объединенную теорию поля. Или нашел простое доказательство последней теоремы Ферма. Или… Но что он станет с этим делать? Опубликует под своим именем? Чем это лучше идеи Первичного разбогатеть с помощью какого-то квадрата Рубика?

Джон рассмеялся и взял в руки учебник физики. Путешествия путешествиями, а о своей вселенной забывать нельзя. В понедельник начинается квантовая механика.

— Обед!

Джон вздрогнул и поднял взгляд от книги.

Первичный протягивал ему бутерброд.

— Ты был в доме? — обеспокоенно спросил Джон. — Мы так не договаривались.

Первичный пожал плечами.

— Твоя мама тоже ничего не заметила.

Джон взял бутерброд. Первичный выглядел теперь иначе. Грязный, перемазанный соком, на щеке — царапина…

— Ты прямо светишься от счастья, — сказал Джон.

Другой Джон встрепенулся, оглядел себя и осклабился.

— Было здорово. Я уж отвык от такого…

— Видно, давно дома не был, — проговорил Джон с набитым ртом.

— Ага, — признался Первичный. — Что имеем, не храним… Зачем тебе вообще нужен какой-то колледж?

Джон рассмеялся.

— Да, первые пятнадцать лет тут отлично. Потом, правда, надоедает.

— Понимаю.

Джон отдал Первичному его куртку.

— Что я там увижу, в другой вселенной?

Первичный встретился с ним взглядом.

— Значит, решил воспользоваться моим предложением?

Джон еще чуть-чуть помедлил с ответом. Нет, он не простит себе, если не выяснит наверняка, чокнутый этот Первичный или в самом деле дарит такую сказочную возможность. Во втором случае Джон приобретает целую вселенную, а в первом — ровным счетом ничего не теряет. Будет думать, как избавиться от самозваного братца.

— Да, наверное. Ты не ответил. Что там, в той вселенной?

— Ну, в основном, то же, что и здесь. Я особых различий не заметил.

— Значит, и мы там есть? Вернее, один из нас.

— Да. Но на твоем месте я бы не стал с ним встречаться. Он о нас ничего не знает.

— А почему ты выбрал меня? Почему не другого?

— Здесь почти как у меня дома. Всё, как я помню.

— Из ста миров — этот больше всего похож на твой? А мы сами отличаемся? Хотя вряд ли мы можем быть очень разными.

— Ты уверен, что хочешь знать?

Джон кивнул.

— В основном, есть два варианта. Либо мы парни с фермы, вроде тебя и меня, либо — уличная шпана.

— Шпана?

— Ну да. Курим, болтаемся где ни попадя…

— Почему?!

— Бывает, обрюхатим Кейси Николсон и живем с ней в трущобах. А еще бывает, что мы уже умерли.

— Умерли?

— Да. Попали под машину или под трактор, неосторожно обращались с оружием. Да мало ли… Нам здесь вообще-то повезло.

Джон отвернулся в сторону, вспоминая. Однажды они с отцом бросали тюки с сеном, и сверху упали вилы. Другой раз он шел по замерзшему пруду миссис Джонс, и лед под ногами затрещал. А самосвал с каменоломни? Джон едва успел соскочить на обочину. Если подумать, даже удивительно, что он до сих пор жив.

— Я готов. Что надо делать?

Первичный задрал рубаху и расстегнул ремни.

— Сейчас идешь на тыквенное поле. Набираешь следующую по номеру вселенную. Поворачиваешь переключатель. У тебя будет целый день, чтобы осмотреться. Сходи в библиотеку, разберись. Можешь записать какие-нибудь перспективные идейки.

— Лучше не буду, — сказал Джон. Все-таки это слишком смахивало на мошенничество.

— Ну, дело твое. Завтра переключишь счетчик обратно и нажмешь рычажок. А в понедельник — в школу.

— На словах проще некуда.

— Главное — прибор не потеряй! И в полицию не загреми! Старайся не привлекать к себе внимания.

— Ладно.

— Деньгами не свети. Если кто-то тебя узнает, поскорее отвяжись. Ты ведь не хочешь, чтобы у нашего парня были проблемы.

— Конечно. — Джон сглотнул. Что, если все правда? Что, если?..

— Ну вот, я, кажется, тебя напугал. Успокойся, Джонни. — Первичный похлопал его по спине и вручил прибор с ремнями. — А тут я тебя прикрою.

Джон стянул рубашку, накинул два ремня на плечи, третий застегнул посередине на спине, притянув к животу холодный диск. Ремни были из какого-то синтетического материала.

— Подходит.

— Естественно, — сказал Первичный. — Я тут скопировал для тебя кое-что из своих запасов на всякий случай. — Он достал из рюкзака папку, раскрыл ее. Внутри были вырезки из газет и журналов с пометками. — Мало ли что пригодится. А вот, чтобы все это носить.

Первичный чуть замешкался, передавая папку и рюкзак Джону.

— Что? — спросил тот.

— Я так давно не расставался с прибором… Он стал моим талисманом, спасителем. Теперь я будто голый. Будь с ним осторожней.

Джон вдруг понял, как это важно для Первичного.

— Да ладно. Я вообще свою жизнь тебе в руки отдаю. По-моему, немного доверия заслужил.

Первичный хмуро улыбнулся:

— Пожалуй. Ну, готов? На моих часах — 12.30. Значит, в полпервого ночи ты сможешь вернуться, так?

Джон посмотрел на часы.

— Так.

— Переключи прибор.

Джон поднял рубашку и нажал на кнопку. Число увеличилось на единицу — 7534.

— Правильно?

— Да. Я буду наблюдать с чердака. — Первичный взобрался наверх. — Смотри, чтобы никто не видел.

— Еще бы. — Джон представил себе эту картину: стоит парень посреди поля и вдруг — бац! — исчез. Растворился в воздухе. Что тут можно подумать? Джон одернул себя: с чего он так уверен, что устройство сработает? Впрочем, скоро станет ясно.

Под ногу попался большой ком земли. Джон чуть не упал, рюкзак съехал набок. Как это все глупо! Каким придурком надо быть, чтобы надеяться попасть с тыквенного поля в другой мир! Ну и посмеется же Первичный. Но другого выхода нет. Не попробуешь, не узнаешь.

Джон нашел подходящее место. Сердце бешено колотилось. Он поднял взгляд на окно сарая. Первичный помахал ему рукой.

Джон помахал в ответ, поднял рубашку. На матовой поверхности прибора тускло блеснуло солнце.

Джон помедлил. Скоро, совсем скоро.

Он нажал переключатель, и мир качнулся.

Уши заложило. Ноги увязли в земле, и Джон упал, выставив перед собой руки в перчатках. Тыквенного поля больше не было. Пахло коровяком; Джон понял, что оказался на пастбище.

Он высвободил ноги из земли, плотно обхватившей ботинки. Очевидно, в этой вселенной почва была на несколько сантиметров выше. Джон потопал, сбивая грязь.

Получилось! С ума сойти. Он ведь так и не верил до конца. До последней секунды ждал, что Первичный заорет сзади: «Ага, повёлся!». И вот она, другая вселенная.

Джон огляделся. В паре сотен ярдов от него мирно паслись коровы — больше ничего. Чистое поле. Ни деревьев. Ни дома!

Макмастер-роуд была на месте, так же как и Герни-роуд. Джон сошел с поля, перескочил через забор и остановился на перекрестке. Примерно в миле к северу у дороги виднелся фермерский дом. На востоке, там, где следовало дымить трубам завода «Дженерал электрик», не было ничего, кроме леса. На юг простирались поля.

Но ведь Первичный говорил, здесь есть Джон Рейберн. И есть ферма. Говорил, что бывал в этой вселенной!

Джон рванул вверх куртку с рубашкой и вгляделся в дисплей. Подставил руку от солнца. 7534. Тасамая вселенная, если верить устройству. И ничего нет.

Его охватил ужас. Что-то не так. Произошел сбой. Он попал не туда.

Спокойно, только не паниковать. Ничего страшного не происходит.

Джон сел на обочину.

Возможно, Первичный ошибся. Он побывал во многих вселенных; если все они разные, немудрено запутаться.

Джон встал, твердо решив надеяться на лучшее. Он проведет здесь двенадцать часов, осмотрится, как и планировал. Затем вернется домой.

Преследуемый по пятам гнетущей тоской, Джон двинулся к городу.

Глава 4

Джон Первичный увидел, как его двойник исчез с тыквенного поля, и расслабился. Теперь не придется никого убивать. Так гораздо лучше. Всегда есть вероятность, что тело обнаружат. Если оно, конечно, не в другой вселенной. Пришлось, правда, пожертвовать прибором… ничего, больше он ему не понадобится. Даже приятно наконец избавиться от этой штуки. Теперь у него есть кое-что поважнее — своя собственная жизнь.

Три дня уламываний и споров — и Джон Фермер проглотил-таки наживку. Скатертью дорожка! Когда-то он сам был таким же простаком. Таращился вокруг доверчивыми глазами, жаждал открывать новые миры… И что получил? Ничего, кроме боли! Теперь он снова ожил. У него есть родители. Есть деньги — сто двадцать пять тысяч долларов. И самое главное — блокнот, цена которому — миллиард, если не больше.

Джон оглядел чердак. Часть денег можно спрятать тут. Где-то на южной стороне крыши в стропилах должен быть тайник. Ага… Джон извлек из тайника пачку картинок от жвачек и рогатку. «Вот лох». Засунул в тайник треть денег. Еще треть он спрячет у себя в комнате, остальное зароет. Ни в коем случае не понесет в банк, как во вселенной 7489. Или 7490? Насилу отвертелся от копов. Подумаешь, Франклин не в ту сторону смотрит! Восемьдесят тысяч баксов псу под хвост.

Впредь он будет осторожнее. Сумеет предъявить законные источники для наличности. О нем заговорят во всем Финдли, едва он пустит в ход свои изобретения. Никто не заподозрит юного гения. Завидовать будут. Все и так знают, что Джон Рейберн умница. Кубик Рубика… нет, кубик Рейберна откроет ему путь к богатству и славе.

Он слез с чердака. Стэн заржал и тряхнул головою, ожидая ласки и, быть может, яблока.

— Конечно, Стэн, на вот, возьми, — сказал Джон.

Он достал из корзины яблоко и протянул его коню. На глазах Джона выступили слезы. Его собственный конь погиб. Погиб от его же руки.

В тот раз он взял Дэна покататься и вздумал перескочить на нем через забор на заднем поле. Они мчались галопом по траве, из-под копыт летели комья грязи. Прыжок. Джон чувствовал, как тело коня заиграло мускулами и напряглось. Они летели. Но задняя нога Дэна зацепилась за край забора. Кость была сломана. Джон в слезах побежал к дому.

На полпути ему встретился отец с винтовкой. Лицо его было суровым. Он все видел.

— Дэн упал! — закричал Джон.

Отец кивнул и сунул ему в руку винтовку.

Джон машинально взял ее, потом попытался вернуть.

— Нет!

— Если сломана нога — придется.

— А вдруг… — Он осекся. Истошное ржание Дэна доносилось даже сюда. — Может, его посмотрит доктор Кимбл?

— Чем ты собираешься платить?

— А ты?..

Отец только фыркнул и зашагал прочь.

Джон смотрел ему вслед до тех пор, пока слышать покалеченное животное стало невыносимо. Тогда он повернулся и, заливаясь слезами, пошел обратно.

Глаза Дэна были широко раскрыты. Он тяжело мотнул головой и замер, когда Джон приставил ствол к его голове. Как будто знал. Джон выудил из кармана яблоко и сунул его в рот Дэну.

Конь держал яблоко между зубов, не кусая. Он ждал. Джон спустил курок.

Тело коня дернулось и обмякло. Джон опустился рядом и проплакал целый час.

И вот теперь Дэн здесь. Живой.

Джон погладил его морду.

— Привет, Дэн. Ты воскрес. Как и я.

Когда мать позвала его на ужин, Джон на мгновение застыл от ужаса. «Они догадаются, — пронеслось у него в голове. — Догадаются, что я не их сын».

Стараясь дышать ровно, он засунул деньги обратно в шкаф под стопку комиксов.

— Иду!

За ужином он сидел тихо, прислушиваясь к разговорам родителей и отмечая в памяти разные факты. Слишком многое было для него незнакомым. Пока лучше отмолчаться.

Пол, его двоюродный, еще не вышел из тюрьмы. Завтра после церкви они все остаются на благотворительный обед. На следующей неделе мать собирается заняться консервированием и делать уксус. Отец хочет купить у Сэма Райли индейку; у него их штук двадцать.

На десерт был яблочный пирог, который вполне стоил расцарапанных рук и боли в спине.

После ужина Джон, извинившись, ушел в свою комнату и стал рыться в школьной сумке Джонни Фермера. В школе он не был уже год; попробуй теперь разберись. Да еще это сочинение о Джерарде Мэнли Хопкинсе… бес знает, кто он такой!

В церкви Джону с трудом удалось не заснуть. К счастью, обряд причастия был такой же, как и везде. Если что-то и оставалось неизменным от вселенной к вселенной, так это церковная служба.

Благотворительный обед обещал быть не менее занудным, но тут Джон заметил на другой стороне спортзала Кейси Николсон с родителями. По крайней мере о ее отношении к Джонни Фермеру он знал. Джонни ей определенно нравился. Да разве дождешься, пока этот правильный мальчик сделает первый шаг!.. Зато он церемониться не станет. Джон извинился и двинул через зал прямиком к цели.

— Привет, Кейси!

Она покраснела — возможно, потому что рядом были родители.

— О, привет, Джон, — отозвался ее отец. — Как нынче дела с баскетболом?

Джон хотел рявкнуть, что в гробу он видел этот баскетбол, однако лишь улыбнулся и сказал:

— Если Кейси будет нас поддерживать — дойдем до финала.

Покраснев еще больше, Кейси отвела глаза в сторону. Она была одета в белое «воскресное» платье, так тщательно скрывавшее ее грудь, талию и бедра, что об их существовании можно было только догадываться. Впрочем, Джону полагаться на догадки не приходилось. Кейси Николсон пала жертвой его обаяния по крайней мере в дюжине вселенных.

— В группе поддержки я только осенью, — произнесла она тихо. — Весной я сама играю. В хоккей на траве.

Джон обратился к ее матери:

— Миссис Николсон, разрешите мне прогуляться с Кейси вокруг церкви?

Миссис Николсон улыбнулась и, бросив взгляд на мужа, ответила:

— Почему бы нет.

— Отличная идея, — согласился мистер Николсон.

Джону пришлось чуть ли не бежать. Заскочив за угол, где их нельзя было увидеть из зала, Кейси остановилась.

— Мои родители такие зануды, — сказала она, когда Джон ее догнал.

— Да, блин, — согласился Джон.

Кейси удивленно повела бровями, потом улыбнулась.

— Рада, что ты наконец-то со мной заговорил.

— Давай прогуляемся, — предложил Джон. Его рука легла на талию Кейси. Девушка не возражала.

Глава 5

Через час Джон дошел до окраины города и остановился у зеленого щита с надписью: «Финдли, штат Огайо. Население: 6232 чел.». В том Финдли, откуда Джон был родом, число жителей приближалось к двадцати тысячам. Внезапно он услышал позади себя нарастающий шум и сошел с обочины. Мимо на скорости около сорока пяти миль в час промчался грузовик. Точнее, целых два грузовика, сцепленных вместе. Они везли прицеп с гравием. Носы грузовиков были плоскими — наверное, чтобы удобнее соединять их вместе для перевозки больших грузов. Как в поезде со многими локомотивами. При этом сам прицеп был меньше обычного самосвала из вселенной Джона. И водители сидели в обоих грузовиках. Джон приготовился к тому, что его окутает облако выхлопных газов, однако воздух был по-прежнему чистым, разве что стал немного влажнее.

Несмотря на все треволнения, устройство грузовиков его заинтриговало. «Маховиковый накопитель? Или пар?»

Пройдя еще минут десять и миновав два мотеля и придорожный ресторанчик, Джон вышел к главной площади, посреди которой, как и положено, возвышался памятник героям гражданской войны; пушка указывала на Юг — тут тоже все правильно. По площади безмятежно прогуливались несколько человек.

Рядом с окружным судом стояла привычного вида библиотека — трехэтажное здание с гранитными львами у входа. Подходящее место, чтобы познакомиться с новой вселенной.

Джон направился к карточному каталогу — электронных здесь не было — и нашел номера стеллажей с книгами по американской истории. Его внимание привлек том Альберта Трея, озаглавленный «История и наследие США; так создавалась нация». Джон опустился в низкое кресло и принялся листать.

Американская революция, война 1812 года и гражданская война — никаких расхождений. Президенты, вплоть до Вудро Уилсона, были те же самые. Первая мировая война оказалась здесь вовсе не мировой, а локальной, и получила название Греко-турецкой. Вторая мировая числилась как Великая война. Англия и США выступали в ней против Германии, России и Японии. Ни одна из коалиций не добилась решающего преимущества, и в 1956 году было заключено перемирие. Хотя отдельные вооруженные столкновения продолжали вспыхивать до 1980 года, когда стороны подписали мирный договор и провели разоружение. Территорию Франции разделили между собой Германия и Испания.

Различия начинались примерно с той поры, как Александер Грейам Белл изобрел эффективную электрическую батарею для автомобилей. В этой вселенной вместо двигателей внутреннего сгорания использовалась электрическая тяга.

Джон читал об относительно мирном двадцатом столетии, об использовании цеппелинов в качестве транспортных средств, и в груди у него закипала злость. Эта вселенная совершенно другая! Первичный врал!

Джон встал и нашел местный телефонный справочник. Опасение подтвердилось: Рейбернов здесь не существовало.

Ладно! Через восемь часов он вернется домой и взгреет Джона Первичного по первое число.

К закрытию библиотеки голова Джона была битком набита мыслями и фактами о новой вселенной. А как много еще хотелось узнать! Но ничего не поделаешь — время. Он задержался у газетного киоска и снял с полки ежегодник. После секундного колебания решился, положил на прилавок одну из двадцаток, полученных от Первичного. Едва взглянув на нее, продавец вручил Джону шестнадцать долларов с мелочью сдачи.

Поужинал в кафе «У Эккарта». В зале звучал рокабилли. Песни были вроде незнакомые, но услышь Джон такие у себя дома по радио — ничуть не удивился бы. В десять часов вечера люди расходиться не торопились. Пили кофе и крепкие напитки. Пива здесь не было.

Для субботнего вечера публика оказалась нешумливая. Джон почитал ежегодник, послушал разговоры вокруг, в основном о машинах, девушках и парнях.

К полуночи посетителей поубавилось. В половине первого Джон вышел на площадь и стал позади памятника гражданской войне. Задрав рубашку, переключил номер обратно на 7533.

Еще немного подождал, взглянул на часы — без четверти час. Уже можно.

Нажал на кнопку.

Ничего не произошло.

Ноги твердо стояли на земле, уши не заложило от перепада давления. Электромобиль со стоянки никуда не делся.

Устройство не сработало.

Джон проверил номер — 7533. Палец находился на нужной кнопке. Джон нажал еще раз. Ничего.

Время шло. Полночь. Двенадцать сорок пять. Может быть, Первичный говорил приблизительно? Может быть, на перезарядку нужно тринадцать часов? Джон прислонился к постаменту и сполз на землю.

Нет, что-то неладно. О вселенной 7534 Первичный наврал. Вполне вероятно, что о времени зарядки тоже. Кто знает, может, на это уходит несколько дней или даже месяцев. До тех пор Первичный успеет укорениться в его жизни накрепко.

Джон пробовал кнопку каждые пятнадцать минут до трех утра. Потом, несмотря на холод, уснул прямо на траве, привалившись к постаменту.

Проснулся на рассвете; в глаза бил солнечный свет, струившийся по Вашингтон-авеню. Джон встал, попрыгал и помахал руками, разминая закоченевшее тело. Постепенно боль в спине отступила.

В кафе рядом с площадью он взял глазированный пончик и апельсиновый сок, потратив мелочь от покупки ежегодника. За час, пока там сидел, набралось еще человек двенадцать, желающих подкрепиться пончиками с кофе по пути на работу или в церковь. Если не приглядываться, все было почти как в родном мире.

Когда ждать стало совсем невмоготу, Джон пересек площадь, поднялся по лестнице у входа в библиотеку и дернул дверь. Закрыто. Рядом висела табличка с часами работы. Библиотека открывалась только в полдень.

Осмотревшись, Джон обнаружил в нише позади львов скамейку. Вряд ли кто-то мог увидеть его там с улицы. Джон сел и проверил прибор. Безрезультатно.

Он повторял попытки каждые десять-пятнадцать минут, и чем дальше, тем больше в нем росла тревога. Завтра его не будет в школе, больше суток не будет дома. Ну почему эта штуковина отказывается работать как надо?!

Вероятно, все, что наговорил ему Первичный, — ложь. Он попался на удочку мошенника и теперь заперт в другой вселенной. Вопрос в том, как отсюда выбраться, как вернуть свою жизнь.

Есть прибор. Однажды он сработал: доставил его из вселенной 7533 во вселенную 7534. Прибор должен перезарядиться. И требуется для этого — Джон взглянул на часы, — очевидно, больше двадцати часов.

Впрочем, все рассуждения основываются на информации, полученной от Первичного. Однако ничто из сказанного Первичным нельзя принимать на веру.

Двенадцатичасовая перезарядка оказалась фикцией. Джон предположил, что Первичный ввел его в заблуждение о времени перезарядки, но что, если перезарядка вовсе не нужна?

Из этого вытекало две возможности: либо никакой перезарядки не требуется, и возвращению мешает какая-то другая причина, либо устройство вышло из строя. Возможно, запаса энергии в нем оставалось только на один переход.

И все-таки окончательно разувериться в Первичном Джону не хотелось. Ведь если причина была чисто техническая, оставался шанс, что он сможет разрешить ее своим умом.

Вот только техническая поломка была маловероятна. Первичный говорил, что пользовался прибором сто раз. Причем его родная вселенная — 7433. Прибавь 100 к 7433 — как раз получается номер вселенной Джона. Может, Первичный не всегда переходил в ближайшую вселенную, а прыгал туда-сюда? Вряд ли, цифры сходились очень уж точно. Вероятнее всего, Первичный методично перемещался из одной вселенной в следующую.

Нет, совершенно игнорировать информацию, полученную от Первичного, нельзя. Другой просто нет. Что-то придется принять на веру.

Число сто говорило о том, что Первичный каждый раз переключал счетчик исключительно вперед. Почему? Может, устройство позволяет путешествовать только в одном направлении?

Джон поразмышлял над этой возможностью. Все складывалось. Устройство либо сломано, либо изначально не предусматривало обратного хода. Первичный приплел время перезарядки, только чтобы не демонстрировать действие прибора. Нет никакой перезарядки. И прибор Первичному даром не нужен. Он решил остаться. Вот почему он всем так интересовался — чтобы легче влезть в его жизнь.

Джона охватила ярость.

— Ублюдок! — Как же он дал себя так одурачить! Развесил уши! Другие вселенные, открытия… Вот она, другая вселенная — где тебя и в помине нет! Попробуй теперь вернись.

Ничего не оставалось, как проверить догадку.

Джон набросил на плечи рюкзак, огляделся — не выронил ли чего. Потом, кинув быстрый взгляд на улицу — пусто, — переключил прибор на 7535, нажал рычаг — и провалился вниз.

Глава 6

Понедельник в школе прошел у Джона Первичного не хуже и не лучше, чем можно было ожидать. Он с грехом пополам отыскал свой класс, случайно затесался в компанию любителей травки и выказал полнейшее неведение относительно того, кого подразумевал Хопкинс под соколом в своем стихотворении. В довершение всего мистеру Уоллесу пришлось зазывать чудаковатого отличника на урок физики.

— Забыл, где мы занимаемся?

— Угу.

Так вышло, что во вселенной, откуда был родом Первичный, мистер Уоллес вообще не существовал, поэтому смысл многих его фразочек и шуток до двойника Джона Фермера доходил с трудом. Кое-как выкручиваясь — а с каждым учеником мистер Уоллес работал индивидуально! — Первичный решил про себя, что с физикой надо завязывать. Стук в дверь послужил долгожданным избавлением. Какой-то малец пришел с запиской — Джона Рейберна вызывал мистер Гашмен.

Учитель взял у прыщавого подростка листок.

— Опять? К завтрашнему дню выучи параграф, Джон. Думаю, нам многое придется повторить.

Мистер Уоллес был явно в нем разочарован, но Первичного это не трогало — в конце концов, он видел учителя первый раз в жизни.

Быстро кивнув, он схватил вещи и выскочил в коридор.

— Эй, — ткнул он пацаненка-дежурного в бок, — а где этот Гашмен обитает?

Подросток удивленно выпучил глаза:

— У себя в кабинете… Он же директор.

— А, ну бывай, засранец.

Первичный вошел в аквариум и назвался секретарше. Через пару минут его вызвали.

На мистера Гашмена у Первичного ничего не было — когда начались его скитания, директор еще не сменился. Тот прежний трахался со школьницей, и у Первичного был на него компромат из миров, где этот факт освещали газеты. Однако здесь такой славный образчик из коллекции дерьма уже ни на что не годится.

— Ну, как, письмо для миссис Карсон готово? — спросил Гашмен.

Только теперь до Первичного дошло, зачем его вызвали. О письме он совсем забыл.

— Нет, сэр. Я решил его не писать.

Мистер Гашмен удивленно вскинул брови, потом нахмурился.

— Ты понимаешь, что это может иметь неприятные последствия?

— Вряд ли. Я был у адвоката и собираюсь подать на Теда Карсона в суд. — Эта мысль пришла в голову Первичному только что и сразу ему понравилась. — Гашмен, я один из лучших учеников и играю в двух сборных школы. Скандальная выйдет история. Очень скандальная.

— Мистер Гашмен, — прошипел директор, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Изволь называть меня мистер Гашмен. Я научу тебя уважать старших.

Гашмен явно не был готов к отпору. Что ж, Джонни Фермер его бы не разочаровал. А вот на тебе! В случае чего можно прижать образовательный совет. Есть чем. Да хоть самого мэра! Раз плюнуть.

— Уважение нужно заслужить, — сказал он.

— Понятно. Мне вызвать твою мать, или сам домой доберешься?

— Домой? — удивился Первичный.

— Ты отстранен от занятий на три дня.

Первичный пожал плечами. Точно, Джонни говорил что-то такое. Вот бы кто сейчас на стену лез!.. Да за каким дьяволом она сдалась, эта школа!

— Сам справлюсь, — сказал он.

— Тебе запрещено показываться на территории школы до середины четверга. Родители будут извещены. И я позабочусь о том, чтобы тренер Джессик исключил тебя из команд.

— Валяйте.

Мистер Гашмен встал и тяжело навалился на стол.

— Я был лучшего мнения о тебе, Джон, — выдавил он напряженным голосом. — Я всегда считал тебя хорошим парнем. Сегодня ты заставил меня крепко усомниться в этом.

Первичный снова пожал плечами.

— Бывает. — Он поднялся, не обращая внимания на ярость Гашмена. — Мы закончили?

— Да. Ты свободен.

Ну, по крайней мере теперь ему не надо учиться играть в баскетбол. А трех дней с лихвой хватит, чтобы пустить в ход кое-какие из своих задумок. Он с улыбкой прошествовал мимо секретарши, улыбнулся придуркам в приемной. Все складывалось как нельзя лучше.

Первичный сел на двухчасовой автобус до Толидо, отстояв перед этим очередь в отдел транспортных средств, где долго убеждал клерка принять заявление о потерянных правах.

— Я совершенно уверен, что они не найдутся.

— Все так говорят, а потом поищут хорошенько и находят. Там, где вначале и не искали.

— Я искал везде. Их точно нет, — произнес он с расстановкой.

Клерк поморгал, потом выдавил:

— Ладно. Так и быть, приму.

Был соблазн взять напрокат машину, но, поразмыслив, Первичный решил, что с таким же успехом можно нанять юриста-патентоведа в самом Финдли — и то и другое вызовет примерно одинаковое недоумение. Нет, до Толидо лучше не рыпаться. Три свободных дня пришлись очень кстати.

Он глядел на проплывающие за окном поля северного Огайо и думал, как хорошо, что сейчас ему не нужно ни в какую другую вселенную. Надоело продумывать пути бегства, спать только на первом этаже, в старых заброшенных зданиях. Грудь, где раньше висело устройство, чесалась. Теперь оно у Джонни Фермера, пусть у него голова болит. Первичный — свободен. Никто не станет искать его здесь. И никаких полицейских в три часа ночи! Никаких фэбээровцев, охотящихся за прибором!

Каким же он был простаком! Сколько раз чудом спасался!

На мгновение он почувствовал вину за то, что выбросил Джона из его собственной жизни. Хорошо бы тот успел разобраться в паре-тройке вещей, пока не станет слишком жарко. Может, ему тоже повезет найти себе новый дом. Надо было написать ему записку.

Первичный рассмеялся. Теперь жалеть поздно. Джонни Фермеру придется обходиться своим умом. Как прежде — ему самому.

Первым юристом была женщина. Она минут пятнадцать слушала Первичного и только потом заявила, что не берет новых клиентов. «Так какого черта я тут распинался перед тобой столько времени?» — едва не заорал он на нее.

Второму юристу понадобилось для отказа не больше тридцати секунд. Зато третий, хотя и с некоторым сомнением, выслушал идею кубика Рейберна до конца и даже бровью не повел, когда Первичный выложил ему наличными весь предварительный гонорар за исследования по трем патентам.

Первичный снял номер в дешевом отеле и позвонил оттуда Кейси.

— Привет, Кейси. Это Джон.

— Джон! Тут такое говорят! Тебя правда на месяц исключили из школы?

— Слухи о моем исключении сильно преувеличены.

— Что произошло?

— Все то же. Эпопея с Тедом Карсоном продолжается. Я сказал Гашмену, что извиняться не намерен, и он вышиб меня из школы. Видела б ты его физиономию!

— Ты отказал Гашмену?! — восхитилась Кейси. — Ну, даешь! Гашмен был полковником в армии.

— А еще он совращал малолетних, — сказал Первичный.

— Не говори ерунды.

— Почему? Он чмо.

— Но это же неправда.

— Могло быть правдой. В какой-нибудь вселенной.

— Ну, этого мы не знаем.

Первичный сменил тему:

— Слушай, я чего звоню… Не хочешь сходить куда-нибудь в субботу?

— Конечно, почему бы нет, — сразу согласилась Кейси. — Хочу.

— В кино, например?

— Здорово. А что там идет?

— Это важно?

— Не-а, — засмеялась она. Потом спросила: — А родители как?..

— Черт! Они еще не знают. — Первичный взглянул на часы рядом с кроватью — восемь тридцать. — Вот черт!

— Думаешь, тебя отпустят?

— Как-нибудь выкручусь! В субботу увидимся, Кейси.

— Буду ждать.

Он положил трубку.

Родители. Он даже не позвонил им. Ох, и разозлятся же они! Вот пропасть! Надо ж, так долго жил без родителей, что совсем забыл, как с ними обращаться.

Он набрал номер.

— Алло, мама?

— Слава богу, наконец-то! — воскликнула она. — Билл, это Джон! Джон!

— Где он? С ним все в порядке? — послышался голос отца.

— Мама, не волнуйся, все нормально. — Он сделал паузу, представляя, как вел бы себя на его месте Джонни Фермер. Конечно, тот ни за что не уехал бы в Толидо, но и случай ведь особый — как-никак от занятий отстранили. Надо использовать на всю катушку. — Гашмен вам звонил?

— Да, Джон, но ничего страшного. Мы понимаем. Возвращайся домой. Мы на тебя не сердимся.

— Тогда ты понимаешь, каково мне. Я поступил по совести, и за это у меня отняли все. — Джонни Фермер наверняка плел бы какую-нибудь подобную чушь.

— Я знаю, милый. Я знаю.

— Это несправедливо.

— Да, Джонни. Где ты сейчас? Приходи домой, ладно? — В ее голосе звучали жалобные нотки.

— Сегодня я не приду, мама. У меня дела.

— Билл, он не хочет возвращаться!

— Дай мне трубку, Джанет… Джон, немедленно возвращайся домой! Мы понимаем, что ты расстроен, но ты должен прийти, и мы все обсудим. Вместе.

— Я приду завтра, папа.

— Джон…

Давясь от смеха, Первичный повесил трубку.

Потом включил телевизор и до полуночи смотрел дурацкие фильмы.

— Так, так и вот так! — Первичный в четвертый раз объяснял на пальцах, как вращается кубик, жалея, что не купил брелок с головоломкой, когда была возможность.

— Не понимаю. — Джо Патадорн, бригадир студии промышленного дизайна, одетый в синий комбинезон с надписью «Джо» на груди, почесал лысину огрызком карандаша. Офис располагался у реки рядом с мастерской, откуда несло машинным маслом. Лист бумаги на чертежной доске был испещрен карандашными набросками.

— Вокруг чего вращается? Это же кубик.

— Вокруг себя самого! Каждый слой и каждый ряд отдельно.

— Так его может заклинить.

— Да! Если грани совмещены плохо, повернуть не получится.

— И люди станут играть с этой штукой?

— Это уже моя забота.

Джо пожал плечами.

— Ладно. Деньги твои.

— Вот именно.

— Опытный образец будет готов через две недели.

Они ударили по рукам.

Дела в Толидо наконец-то улажены. Патентные исследования шли своим чередом, Патадорн займется образцом. Если повезет, через месяц можно выпустить первую партию. К Рождеству, конечно, не поспеет — ну и ладно. Для головоломки праздники не нужны.

Первичный вышел на автобусной станции, оставшиеся три мили до фермы проехал на попутке. Там первым делом отправился в сарай и положил договоры в тайник с деньгами. Когда он спустился с чердака, внизу, у стойл, его ждал отец.

— Привет. Я не опоздал к ужину?

Ответа не последовало. Первичный понял, что влип.

Отец в рабочем комбинезоне стоял, уперев кулаки в бока, его лицо раскраснелось.

— В дом! — сказал он тихо, но твердо.

— Папа…

— В дом. Живо! — Отец вскинул руку, указывая на дверь.

Первичный подчинился, однако, подходя к дому, разозлился сам. С какой стати Билл так раскомандовался?

Мать сидела за кухонным столом, крепко сцепив побелевшие пальцы.

— Ты где был? — резко спросил отец.

— Не твое дело! — отбрил Первичный.

— Пока ты живешь в моем доме, это мое дело! — заорал отец.

— Сейчас соберу вещи и уйду.

— Билл, — вмешалась мать, — мы же договорились.

Отец отвел взгляд в сторону.

— Он заскочил в сарай с таким видом, будто ничего не произошло. Будто так и надо!

— Где ты был, Джон? — повернулась к нему мать.

Первичный открыл рот, чтобы огрызнуться снова, но отчего-то произнес:

— В Толидо. Мне нужно было… привести в порядок мысли.

Мать кивнула.

— Это полезно.

— Конечно.

— Теперь тебе лучше?

— Да… то есть, нет.

Первичный внезапно почувствовал тошноту. Он все еще злился, но уже больше на себя, чем на отца.

— Все в порядке, — сказала мать. — Ничего страшного не произошло, и мы рады, что ты вернулся. Правда, Билл?

Отец хмыкнул, потом сказал:

— Да, мы рады, что ты вернулся, сын. — Он сгреб его в охапку и притиснул к груди своими огромными крестьянскими ручищами.

Первичный хлюпнул носом и, не сдержавшись, зарыдал в голос, как не рыдал с десяти лет.

— Прости меня, папа, — пробормотал он сдавленно в отцовскую рубашку.

— Ничего, ничего…

Потом подошла мать, и они долго стояли, обнявшись. Он так давно не обнимал своих родителей.

Глава 7

Джон замолотил руками в воздухе и приземлился всем весом на левую ногу, которая тут же подвернулась. С воплем он покатился по траве.

Трава? Он сел, поджав ногу к груди. Только что он был на лестнице у входа в библиотеку — и вот очутился на каком-то лугу. Ветер доносил негородские запахи — земли, пыльцы, клевера.

Джон откинулся назад, стянув одной рукой рюкзак, и, глубоко дыша, уставился в небо. Черт, как больно!

Устройство сработало. Он вновь переместился. В этой вселенной не существовало ни библиотеки, ни города Финдли в штате Огайо. Похоже, тут вообще ничего не существовало, кроме травы. Он упал, потому что стоял на лестнице, которой в этой вселенной нет.

Джон проверил дисплей — 7535. Вперед на одну единицу.

Высокая желто-зеленая трава закрывала обзор. Она шуршала на ветру, как наждачная бумага по дереву.

Джон осторожно встал, стараясь не опираться на больную ногу. Вокруг простиралась равнина. На севере и востоке были видны небольшие рощицы. На западе и юге все пространство, насколько хватал глаз, покрывала трава.

Нет библиотеки. Может, и людей нет. Что это, империя майя? Хочешь узнать — расследуй сам.

Нет, решил он. Надо возвращать себе свою жизнь. Джону Первичному придется ответить на кое-какие вопросы — и вообще придется ответить. Сейчас воскресенье. Впереди полдня, чтобы разобраться, как попасть домой.

Джон снял куртку и рубашку, разорвал майку на длинные полоски и как можно плотнее замотал опухшее колено. Перелома не было, но возможно растяжение.

Потом вытащил из рюкзака вчерашний сэндвич, развернул и прикончил в два-три укуса. Запил водой из фляжки. Ну и гадость! А Первичный, между тем, жрет его еду и спит в его постели!

Итак, он попал уже во вторую вселенную. Устройство работало. Переход из вселенной 7534 во вселенную 7535 это доказал.

Кроме того, переход подтверждал гипотезу о том, что прибор позволяет перемещаться только во вселенную с более высоким номером. Подтверждал, но не доказывал. Гипотезы требуют многократной проверки. Для полной уверенности двух раз недостаточно.

Джон сорвал и пожевал травинку. «Люди еще не успели тут все загадить», — подумал он. Еще один неоспоримый факт: смежные вселенные могут быть совершенно разными. Трудно даже представить, что́ в этом мире помешало европейцам заселить Северную Америку.

Ему пришлось падать с трехметровой высоты, поскольку здесь нет лестницы. Следовательно, нельзя ожидать, что искусственный объект из одного мира существует так же в другом. Да и природный тоже. Холмы можно разровнять или, наоборот, насыпать. Реки запруживают, перемещают их русла. Создаются озера. Что, если в следующей вселенной на этом месте будет лестница? Он окажется замурованным в цемент? Задохнется, потому что не сможет нажать на рычаг?

Какой ужас — быть погребенным внутри лестницы! Врагу не пожелаешь такой смерти.

Теперь, прежде чем совершать переход, надо убедиться, что там на этом месте не будет ничего монолитного. Но — как?

Краем глаза он заметил движение и поднял взгляд. Вдалеке бродило какое-то крупное животное, настолько высокое, что Джон хорошо его видел, сидя в траве. Странная помесь жирафа и носорога ощипывала листья на дереве. Шкура существа была серой, мощные ноги напоминали стволы деревьев, морда лошадиная. Листья вместе с ветками быстро исчезали в жадной пасти.

В Джоновой вселенной ничего похожего определенно не было.

Он глядел как завороженный. Эх, жаль, камеры нет. Отличный получился бы снимок для альбома. И, пожалуй, за него можно было бы выручить неплохие деньги.

Животное грузно прошествовало к другому дереву.

Теперь Джон смотрел вокруг себя с бо́льшим интересом. Это не просто безлюдная Северная Америка; здесь обитали животные, вымершие или никогда не существовавшие в родном мире. Эта вселенная коренным, невообразимым образом отличалась от его собственной.

Внезапно по траве пробежала волна. Джон насторожился — волна двигалась против ветра. Кто-то прятался метрах в двадцати от него. Там, где есть большие травоядные, хищники тоже должны быть немаленькими. Медведи, кугуары, волки — мало ли кто рыскает по здешним равнинам! А у него никакого оружия, да еще колено болит.

Он огляделся в поисках палки или камня; не нашел. Быстро засунул в рюкзак блокнот и надел куртку.

Знать бы, где оно теперь. Может, уже рядом?

Распахнув рубаху, Джон глянул вниз и переключил счетчик на 7536, однако нажать рычаг не решился. На этом самом месте может оказаться библиотека.

Джон попытался сориентироваться. Вход в библиотеку обращен к востоку, на памятник гражданской войне. Если пройти шестьдесят метров на восток, то окажешься как раз в центре парка — более безопасное место для перехода вряд ли удастся отыскать.

Подавив стон, Джон двинулся на восток, отсчитывая шаги.

Через пятьдесят два шага он услышал позади себя шум и обернулся. Сзади, в пяти метрах от него, на примятой траве стояло какое-то собакоподобное существо. Вообще-то, собачьими у существа были только морда и уши, глаза же, узкие, как щели, и изгиб спины скорее указывали на родство с семейством кошачьих. Шкура рыжая, по бокам — черные пятна размером с четвертаки.

Джон замер, оценивая противника. Тот был невелик, не больше бордер-колли. Человек — слишком большая добыча для такого хищника. Возможно, его привлекло просто любопытство.

— Ну, пошел отсюда! — закричал Джон, размахивая руками. Животное не шелохнулось, все так же пристально рассматривая двуногого незнакомца глазами-щелочками. Потом откуда-то сзади появились два его сородича.

Стайные хищники способны одолеть жертву, превосходящую их по размеру. Джон видел троих, но кто знает, сколько их затаилось в траве? Может, целая дюжина. Он побежал.

Твари атаковали сзади, хватая за ноги, бросаясь на спину. Джон упал; ногу раздирала боль, груз давил его к земле. Джон сбросил с плеч лямки рюкзака и прополз еще с метр. Надеясь, что он уже достаточно далеко от лестницы, нажал рычаг.

Раздался пронзительный гудок — прямо на Джона неслась какая-то махина.

Он попытался отскочить, но его рука застряла. От неловкого движения запястье пронзила боль.

Джон посмотрел вверх через плечо, и взгляд уперся в решетку радиатора. До парка Джон все-таки не дошел. Он находился на проезжей части в метре от тротуара.

Джон встал на колени. Кисть руки утопала в асфальте. Джон уперся и потянул — никакого результата, кроме боли.

— Парень, ты цел? — Возле раскрытой дверцы машины стоял водитель.

Джон не ответил. Он рванул еще раз, и рука освободилась, разбросав вокруг кусочки битума и щебень. В асфальте остался отпечаток ладони.

Подошедший водитель помог Джону подняться и отвел его к бордюру.

— Тебе лучше присесть. Прости, что так вышло. Ты прямо из ниоткуда возник. — Потом он оглянулся и воскликнул: — Боже мой! Это твоя собака?

Джон увидел голову и переднюю часть тела одного из котопсов. Переместилась только половина животного. Из раскрытой пасти торчали желтые зубы, глаза остекленели. На асфальте была кровь и внутренности.

— О боже, я убил твою собаку! — сокрушался шофер.

— Нет… Она… не моя… Она… гналась… за мной, — проговорил Джон, тяжело дыша.

Мужчина огляделся.

— А вот как раз и Харви, — сказал он, показывая на полицейского в кафе, где Джон завтракал утром. То есть, не именно здесь. Это ведь уже другая вселенная. Машина, которая его чуть не сбила, ездила на бензине.

— Эй, Харви! — закричал мужчина, размахивая руками. Кто-то тронул полицейского за плечо, и тот повернулся, устремив взгляд на залитую кровью улицу.

Несмотря на полноту, двигался Харви быстро. Бросив в мусорное ведро пончик и стакан, он тут же направился к ним, по пути вытирая руки о штаны.

— Что тут произошло, Роджер? — Полицейский бросил взгляд на запыхавшегося, измученного Джона, потом на котопса. — Откуда это, черт возьми?

Он тронул ботинком останки животного.

— Эта тварь, похоже, гналась за парнем. Я налетел на нее и чуть не сбил парня. Кто это? Барсук?

— Кто бы это ни был, ты его уделал. — Харви повернулся к Джону. — Сынок, ты в порядке?

— Нет, — ответил Джон. — Я вывихнул запястье и подвернул ногу. Животное, должно быть, бешеное. Гналось за мной от самой библиотеки.

— Вот так так! — Полицейский присел на корточки. — Кажется, оно тебя цапнуло за ногу. — Он задрал Джону штанину и показал на отметины зубов. — Придется делать уколы, сынок.

Он вызвал службу по контролю за животными и «Скорую» для Джона. Работник из службы долго искал вторую половину котопса. На вопрос Харви, что это за зверь, только пожал плечами: «В первый раз такого вижу». Когда он поднял останки, Джон увидел обрывки рюкзачных лямок и даже застонал от досады — рюкзак с тысячью семьюстами долларов остался в предыдущей вселенной под другой половиной котопса.

Медсестра обработала Джону голень, осмотрела запястье и колено, потом осторожно тронула лоб.

— Ой, — отпрянул Джон.

— Что такое? У тебя, наверное, сотрясение. Надо же — попасть под машину, спасаясь от бешеной собаки. Ну и денек у тебя!

— Да, денек неважнецкий.

— Неважнецкий, — повторила она. — Давно я не слышала этого слова. Так говорила моя бабушка.

— Моя тоже.

Его положили на носилки и погрузили в «Скорую». Вокруг собралось порядком народу. Джон ждал, что вот-вот кто-нибудь узнает его и позовет по имени, но ничего не произошло. Возможно, здесь его тоже не существовало.

«Скорая» приехала в больницу Рота — строгое здание пятидесятых годов, точно такое же, как во вселенной Джона. Минут пятнадцать он просидел у кабинета неотложной помощи, потом пришел пожилой врач и тщательно осмотрел Джона.

— Порезы ладони, небольшое растяжение запястья. Ничего страшного, — констатировал он. Ощупав колено, добавил: — Растяжение связок правого колена. Наложим повязку. Пару дней придется походить на костылях.

Через несколько минут пришла женщина с планшетом в руках.

— Надо заполнить бланки, — сказала она. — Тебе уже есть восемнадцать?

Джон покачал головой, быстро соображая, как быть.

— Сейчас приедут родители.

— Ты им позвонил?

— Да.

— Нам потребуется информация о страховке.

Морщась от боли, Джон слез со стола, выглянул в дверь и проследил за женщиной, пока она не скрылась. Потом заковылял по коридору в другую сторону до аварийного выхода. Открыл дверь и, оставив позади себя вой сирены, направился через стоянку прочь.

К утру холод пробирал до костей. Колено распухло и стало размером с дыню; внутри пульсировала боль. Ночевка на библиотечной лестнице была явно не на пользу. Первичный, наверно, уже пошел в школу. На английский. Хоть бы, гад, сочинение о Хопкинсе написал!

Джон спал мало — болело колено, и на душе скребли кошки. Он потерял кучу денег, остались только семнадцать долларов в бумажнике. Лишился рюкзака. Удрал из больницы, не оплатив счет. Одежда разодрана в клочья. И самое главное, он по-прежнему понятия не имеет, как вернуться домой.

Ему нужна помощь.

Здесь оставаться нельзя — больница наверняка связалась с полицией.

Он проковылял к магазину «Бен Франклин», где купил себе новые джинсы и рюкзак. Потом вышел в центр площади, дождался, пока никого не было рядом, переключил счетчик и нажал рычаг.

Джон поднялся по ступенькам библиотеки. Здесь все выглядело, как дома. Впрочем, Джон и не искал различий. Главное, выяснить, как попасть домой. Стоя на площади, он раз десять пытался вернуться назад, пробовал даже вселенные с номерами меньшими, чем у его собственной… Ничего не вышло.

Ему не обойтись без посторонней помощи, без помощи профессионалов. Необходимо как следует разобраться в параллельных вселенных.

Джон быстро обнаружил, что библиотека Финдли — не самое подходящее место для научных изысканий по теоретической физике. Удалось найти только дюжину фантастических романов.

Придется ехать в Толидский университет. Туда он собирался поступать, если не получится с институтом Кейса: совсем рядом и плата за учебу ниже. Половина друзей Джона думает идти туда. И физический факультет там, хоть и не выдающийся, но вполне приличный.

До Толидо Джон доехал на междугороднем автобусе, продремав всю дорогу. Затем пересел на местный автобус до студенческого городка.

Физическая библиотека располагалась в одной единственной комнате с тремя столами. Все стены и почти все пространство между ними были заставлены стеллажами, отчего комната казалась маленькой и тесной. Как и в публичной библиотеке Финдли, пахло пылью.

— Студенческий есть?

Джон повернулся. За передним столом сидел студент в очках. На мгновение Джон растерялся, затем похлопал себя по карманам.

— В общежитии забыл.

Студент нахмурился, потом махнул рукой.

— Ладно. Принесешь в следующий раз, малыш.

— Хорошо.

Джон вывел на экран электронный каталог и набрал в окне поиска: «Параллельная вселенная». Результатов было немного. Собственно, в физической библиотеке ничего не было. Значит, он ищет неправильно. Параллельные вселенные — это из кино; у физиков другие названия.

Что же тогда искать? Вероятно, существует более точный термин — знать бы только какой. Придется идти со своими глупыми вопросами к преподавателю.

Джон вышел из библиотеки и двинулся по коридору второго этажа, читая таблички на дверях. На стенах висели доски с объявлениями о коллоквиумах и сдаваемых комнатах. Многие кабинеты пустовали. Только в самом конце коридора горел свет, там находился маленький кабинет доктора Франка Уилсона, адъюнкт-профессора физики.

Джон знал, что адьюнкт-профессора — не слишком важные птицы в университете, вероятно, поэтому один только Уилсон и сидел в это время в своем кабинете. Но, может быть, молодой преподаватель более снисходительно отнесется к расспросам?

Он постучал.

— Войдите.

Джон вошел и оказался среди книжных полок, ломящихся от наваленных на них папок. Однако в центре комнаты царил порядок. За пустым письменным столом сидел мужчина лет под тридцать и читал журнал.

— Вы сегодня первый, — сказал он.

У профессора Уилсона, одетого в серый пиджак поверх синей рубашки, была борода песочного цвета, волосы, которые неплохо было бы подстричь, и темные очки.

— Да, у меня возникли кое-какие вопросы. Не знаю только, как правильно сформулировать…

— По домашним заданиям?

— Нет, другое. — Джон почувствовал себя неуверенно. — О параллельных вселенных.

Профессор Уилсон кивнул и отхлебнул кофе.

— Хм. Вы мой студент? Физика, первый курс?

— Нет, — признался Джон.

— Тогда откуда такой интерес? Вы с литературного факультета?

— Нет, я…

— Все не так просто, как вам, вероятно, кажется. Вы изучали математический анализ?

— Только полсеместра.

— В таком случае вы просто не сможете понять математического аппарата. Этим вопросом занимались Хокинг, Уилер, Эверетт. — Профессор загибал пальцы. — Квантовая космология, материал для старшекурсников.

— Я больше хочу узнать о практических аспектах, не о теории, — поспешно вставил Джон, чтобы Уилсон снова его не прервал.

— О практических аспектах параллельных миров? Нонсенс! Квантовая космология предполагает возможность различных вселенных, однако наиболее вероятна из них наша. Это следует из слабого антропного принципа — раз мы существуем, значит, существует и наша Вселенная. Конечно, на самом деле все сложнее.

— А как же другие вселенные, другие люди, точно такие же, как мы?

Уилсон рассмеялся.

— В высшей степени невероятно. Бритва Оккама отсекает эту гипотезу.

— Как перейти из одной вселенной в другую? — спросил Джон, хватаясь за соломинку под напором профессорских доводов.

— Никак. Это невозможно, совершенно исключено.

— А если я скажу, что возможно, что я видел их своими глазами?

— Вероятно, что-то повлияло на ваше восприятие, либо вы неверно интерпретируете факты.

Джон дотронулся до ноги, куда его укусил котопес. Нет, он видел то, что видел. И не только видел, но и чувствовал.

— Я знаю, что́ я видел.

Уилсон развел руками.

— Не стану спорить. Зачем зря терять время? Расскажите, что вы видели.

Внезапно Джон растерялся: о чем рассказывать? с чего начать? Профессор Уилсон моментально отреагировал:

— Понимаете? Вы сами не уверены в том, что видели, верно? — Он подался вперед. — Физик должен обладать трезвым взглядом. Его необходимо развивать и оттачивать. Только так можно отличить зерна от плевел. — Уилсон снова откинулся в кресле и выглянул в окно на двор. — Наверное, вы насмотрелись фильмов со Шварценеггером или фантастики перечитали. Возможно, вы видели нечто необычное, но, прежде чем прибегать к сложным физическим теориям, следовало бы для начала исключить очевидное. Сейчас меня ждет другой студент, из моей группы, а вам лучше пойти и подумать.

Джон повернулся и увидел стоящую сзади студентку. В нем закипела злость. С какой стати препод говорит с ним, как с недоумком? Надо же, после двух вопросов уже определил, что он не стоит внимания!

— Я докажу вам, — произнес Джон сквозь зубы.

Едва удостоив его взглядом, профессор махнул студентке, чтобы заходила.

Джон повернулся и зашагал прочь по коридору. Он рассчитывал на помощь, а над ним посмеялись.

— Я тебе покажу, — пробормотал Джон, через две ступеньки сбегая по лестнице. Он распахнул дверь во внутренний двор, куда выходил фасад здания Маккормик-холла.

— Эй, осторожнее! — сказал студент, которого он едва не стукнул дверью. Джон даже не обернулся.

Подобрав с земли горсть камешков, он стал швырять их в окно Уилсона. Он бросил около дюжины — вокруг даже начала собираться толпа, — пока Уилсон наконец выглянул, раскрыл окно и крикнул:

— Через минуту здесь будет охрана.

— Смотри, тупой ублюдок! — заорал Джон в ответ, переключил счетчик прибора и нажал рычаг.

Глава 8

Джон Первичный снова проснулся среди ночи от страшного кошмара: темнота, ему нечем дышать, невозможно пошевелиться. Джон сел на кровати и отшвырнул одеяло — не хотелось, чтобы что-то его касалось. Потом, сорвав с себя и пижаму, встал голый посреди спальни, часто дыша.

Было слишком жарко, он раскрыл окно. Тяжелый октябрьский воздух пах навозом и землей, запахами фермы. Дыхание Первичного стало спокойнее. Он прислонился к краю окна; по телу побежали мурашки.

Этот сон снился ему не впервые, и Первичный хорошо знал почему. Однажды его угораздило совершить переход у озера Эри, на маленьком пустынном пляже недалеко от Порт-Клинтона. В результате он оказался погребенным под песчаной дюной. Он уже совсем задыхался и наверняка умер бы, если бы какой-то рыбак не заметил его отчаянно машущую руку. Ему просто повезло. С тех пор он ни разу не пользовался устройством вблизи рек и озер.

Тот случай был не единственным. В Колумбусе, Огайо, он переместился внутрь бетонной лестницы. Только голова и плечи торчали. Он не мог добраться до переключателя на приборе и ждал, пока прохожие не вызвали пожарных. Его освобождали при помощи отбойных молотков. Когда стали расспрашивать, как он там оказался, он сделал вид, что потерял сознание, и переместился прямо из «Скорой».

С тех пор его всякий раз охватывал страх, что он попадет внутрь чего-то монолитного и не сможет ни двигаться, ни дышать. Начинала кружиться голова, желудок сводило, из подмышек струился пот.

Какая жестокая насмешка! Он распоряжался могущественнейшим прибором во всей Мультивселенной, и этот прибор вселял в него ужас.

«С этим покончено, — сказал он себе. — Покончено раз и навсегда». Теперь у него есть семья, он даже не ожидал, что это будет так здорово.

Началось все со ссоры, а закончилось слезами и объятиями. Он собирался решительно заявить родителям, что уже взрослый и сам знает, как поступать, но вся его решимость испарилась перед лицом их искренней любви.

Он обещал подумать о письме, поговорить еще раз с Гашменом. Обещал, что постарается быть более чутким. Может, он превращается в Джонни Фермера?

Однако страх из глубин подсознания преследовал его и тут. Во сне он задыхался, плотная масса обхватывала его мертвой хваткой со всех сторон, легкие лопались от напряжения, не в силах сделать вдох.

Первичного била дрожь; он встал и закрыл окно. Из тела, казалось, ушло все тепло.

Он снова лег в постель и закрыл глаза.

«Точно становлюсь Джонни Фермером. Вот засада».

На следующий день Первичный вызвался помогать отцу по хозяйству — своего рода искупление за то, что расстроил родителей. Они принимали его за Джонни, значит, и вести себя надо соответственно. По крайней мере до тех пор, пока не заработают проекты.

Они ремонтировали прогнивший забор, когда Первичный сказал:

— Папа, я бы хотел взять пикап в субботу вечером.

Отец улыбнулся.

— Что, важное свидание?

— Да, с Кейси Николсон.

— С Кейси? — переспросил отец, поддерживая доску, пока Первичный забивал гвоздь. — Хорошая девушка.

— Да, хорошая. Я пригласил ее в «Бижу».

— «Бижу»?

— Ну, то есть в «Стрэнд», — поправился Первичный, мысленно кляня себя за неосторожность — на таких вот мелочах можно и погореть. Кинотеатр везде назывался либо «Дворец», либо «Бижу», либо «Стрэнд».

— А-а.

Первичный взял лопату и принялся вкапывать следующий столб.

— Какой фильм?

— Это важно? — не подумав, ляпнул Первичный.

Отец помолчал, затем от души рассмеялся.

— Нет. Если места на балконе, то совсем не важно.

Первичный даже растерялся от такого ответа, потом засмеялся тоже.

— Не говори матери, что я рассказывал: в свое время мы с ней не вылезали из «Стрэнда». И при этом не видели ни одного фильма.

— О, да вы, оказывается, отрывались по полной!

— Больше было негде, — продолжал отец, ухмыляясь. — Попадись мы с ней здесь, твой дед избил бы меня до полусмерти. А в ее доме другой твой дед так и вовсе бы застрелил. — Он глянул на Первичного и кивнул. — Вот такие пироги. Тебе повезло, что сейчас нравы не такие строгие.

Первичный засмеялся. Ему вспомнилась вселенная, где эра свободной любви, начавшаяся в шестидесятых, закончилась не раньше, чем СПИД унес четверть населения, а сифилис и гонорея к 1980 году была у девяти человек из десяти. Теперь там, чтобы встретиться с девушкой, нужно получить разрешение у ее компаньонки и сдать кровь на анализ.

— Я знаю. Мне очень повезло.

Глава 9

Мощный порыв ветра сбил Джона с ног — прямо в сугроб. Джон поспешил застегнуть куртку и сунул руки в карманы. Снег? Сейчас ведь только октябрь.

Наклоняясь против ветра, Джон встал на ноги и быстро оглядел местность. Как и раньше это был студенческий городок, однако странно опустевший. Деревья, в предыдущей вселенной еще не сбросившие листву, здесь стояли голые и черные. Над корпусом физического факультета катились темные тучи. Выбитые окна зияли пустотой или были заколочены досками. На двери висел замок. В воздухе ощущался едкий запах гари. Джон по-прежнему находился у Толидского университета, но здесь явно было что-то не в порядке.

Снег лежал чистый и пушистый; мороз, видимо, был небольшой — вполне терпимый, если бы не ветер. У Джона не было шапки, лоб мгновенно заледенел, и начала болеть голова. Джон развернулся спиной к ветру и двинулся в центр студенческого городка. Тонкую осеннюю курточку продувало насквозь, но хотя бы лицо не мерзло.

Пройдя между двумя корпусами, Джон вышел на открытый двор. Людей не было. Только черные и мертвые деревья — не уснувшие на зиму, а именно мертвые; казалось, они стоят так уже много лет.

Джон брел между ними, разглядывая искореженные сучья. Впереди, как следовало из надписи над дверьми, находилось здание студенческого клуба. У входа была табличка с надписью большими красными буквами: «Толидский университет закрыт ввиду чрезвычайной ситуации. Об открытии будет объявлено дополнительно». Внизу стояла дата трехлетней давности. Табличка выцвела и погнулась.

Насколько чрезвычайной должна быть ситуация, чтобы закрыть университет?

Джон обогнул здание и вышел к покрытой льдом реке. Джон вспомнил, что река называется Оттава и на севере города впадает в озеро Эри.

Джону было холодно, но к ветру он уже начал привыкать. Не долго думая, он направился вдоль реки на юго-запад. Следов на снегу не было, здесь давно никто не проходил. Сзади остался заваленный снегом мост. Конечно, раз университет закрыт, технические службы тоже не работают.

Впереди послышался шум двигателя — значит, в этом мире еще есть кто-то живой. Джон побежал, чувствуя, как снег набивается в туфли. За ближайшим зданием стоял армейский грузовик. У кузова выстроилась очередь, вокруг ходили солдаты с оружием.

Около грузовика была воткнута табличка: «Выдача продовольствия: вторник, четверг, суббота».

Когда человек из очереди подходил к кузову, солдат подавал ему в руки или клал в сумку две жестяные банки. Это была очередь за продуктами.

Кто-то ткнул Джона локтем.

— Эй, парень, конец очереди там.

Джон обернулся. Рядом стоял мужчина в объемистой красной куртке и вязаной шапке. Несмотря на куртку, было видно, что мужчина очень худ.

— Я просто стою, — сказал Джон.

— Ага, просто, — не поверил мужчина. — Вот и стой в конце.

— Что тут за дела?

— А ты не видишь? Еда. Может, хватит, может, нет. Мне вряд ли достанется.

— Почему?

— Потому что не встал в четыре утра. Проспал. Теперь точно не хватит. Хорошо, что у жены есть карточка школьного пункта в Оттава-Хиллс. Мы там совсем рядом живем, первыми успеваем.

Джон терялся в догадках, что произошло в этой вселенной. Продовольственные карточки, очереди… в Соединенных Штатах такого еще не бывало.

— Зима пришла рано, — пробормотал Джон.

— Зима рано? — рассмеялся мужчина. — Не зима рано наступила, а лето опоздало. Три года ждем. — Он толкнул парня впереди. — Слышишь, Руди? Мальчишка говорит, что зима слишком ранняя.

Руди повернулся и посмотрел на Джона.

— А паренек-то не заголодавший, Стэн, — пробурчал он.

Теперь Стэн окинул Джона оценивающим взглядом.

— Да ты, верно, скупщик, сынок? Вот почему тебе еда не нужна.

Такой оборот Джону совсем не понравился, и он предпочел отойти, зная, что те двое за ним не последуют, побоятся потерять место в очереди.

Люди один за другим подходили к кузову и получали по две банки. Джон разглядел, что это суп. Грузовик был загружен ящиками «Куриного супа Кэмпбелла».

Какой-то солдат заметил Джона, наблюдающего за раздачей, и подошел к нему.

— Ты чего тут околачиваешься? — Дуло автомата было нацелено Джону в грудь.

— Просто смотрю, сэр. Не делаю ничего плохого.

Солдат кивнул.

— Лучше здесь не задерживайся.

Джон кивнул в ответ. Солдат повернулся к очереди, но от Джона не отошел. Тогда тот решился на вопрос:

— Думаете, хватит на всех?

Солдат посмотрел на грузовик, оценил длину очереди.

— Надеюсь. Плохо, если не хватит. На прошлой неделе такое было. Привезли откуда-то апельсины, а их не хватило. Пришлось отгонять людей и удирать, пока грузовик не перевернули.

— Апельсины разве не из Флориды? — удивился Джон.

— Уже нет. В прошлом году последние сады распахали под пшеницу и сою. В Канзасе нынче ни колоска не выросло.

— Ядерная зима? — спросил Джон полуутвердительно.

Солдат посмотрел на него.

— Ну, ясно дело. Ты что, с луны свалился?

Джон пожал плечами.

— Как считаете, почему так получилось? Что в армии говорят?

Сейчас паек получала женщина с девочкой лет трех-четырех. Джон слопал бы обе банки в один присест. Как сумеют выжить они вдвоем? А дома, может, еще кто-то есть.

— То же, что в газетах, — отозвался солдат. — Индийцы не виноваты. Все чертовы пакистанцы заварили. Если бы атомную бомбу сбросили на Вашингтон, я бы первый сказал: бейте их. По последним данным всего было сто семнадцать ядерных ударов. От Пакистана камня на камне не осталось. А в остальном мире теперь холодина.

Джон кивнул. В результате ядерных взрывов в атмосферу поднимаются пыль и мелкие камни. Частицы пыли, крохотные по отдельности, вместе образуют плотную завесу от солнечных лучей, и в мире наступает долгая зима. Здесь она уже три года. Похожая причина погубила динозавров. Упал метеорит, и Земля остыла настолько, что все ящеры вымерли.

— Есть предположения, сколько это продлится? — спросил Джон. Рано или поздно ядерная зима должна закончиться, когда частицы наконец осядут на землю и вымоются дождями.

— Говорят, лет через десять потеплеет. Может, раньше. Ученые выдумывают разные способы, чтобы очистить небо. Но я не особо верю. Помяни мое слово: скоро мы двинем в Техас, а оттуда в Мексику.

— Будет война?

— Ясен пень, будет. В Мексике сейчас рай. У меня двоюродная сестра в Далласе. Говорит, в этом году температура выше 16 градусов не поднималась. Вот как. Я в детстве провел там одно лето. Ну и жарища была! Сплошные овраги и кактусы. На солнце все выгорало. Раз уж в Техасе стало холодно, никуда мы не денемся — попрем в Мексику. Как канадцы к нам.

Офицер махнул солдату, чтобы тот возвращался к машине. Раздача супа прекратилась, и Джон понял почему. Оказывается, грузовик был загружен наполовину. Ящики стояли только сзади, а вся передняя часть кузова была пустой.

Солдат тоже смекнул, в чем дело.

— Отойди подальше, дружище, — кивнул он Джону. — А лучше ступай своей дорогой.

По очереди прокатился ропот.

— Еда закончилась. Последние банки.

Очередь тут же смешалась и превратилась в кричащую толпу. Люди — сотня мужчин и женщин — в ярости бросились к грузовику.

— К машине! — скомандовал офицер. Солдаты, взяв автоматы на изготовку, окружили грузовик. Джону совсем не улыбалось оказаться среди озлобленной толпы или между толпой и солдатами.

— Граждане, оставайтесь на месте, — сказал офицер. — Сейчас приедет другой грузовик с продуктами.

— Вранье! Мы уже несколько часов стоим!

Офицер сделал знак солдатам, и те попрыгали в кузов. Грузовик рванул с места.

— Ждите! Еда скоро будет! — закричал офицер.

Толпа бурлила. Джон увидел Руди и Стэна, грозящих кулаками удаляющемуся грузовику. Потом Стэн заметил женщину с девочкой — последних, кому достался суп. Они медленно пробирались по снегу в сторону моста. Стэн кинулся следом.

Сообразив, что мужчина собирается отобрать еду, Джон побежал тоже.

Тут раздался выстрел, и женщина упала, толкнув при этом ребенка. Девочка скатилась по насыпи к реке. Стэн засунул пистолет в карман пальто и схватил сумку женщины. Офицер, прицепившийся к кузову, безучастно за всем наблюдал. Грузовик не остановился.

Джон бросился на снег рядом с женщиной. Кровь окрасила пальто в черный цвет и растекалась алыми ручейками по снегу.

— Ты застрелил ее! — закричал Джон.

Стэн обернулся, пожал плечами и пошел прочь.

Вокруг собралось несколько человек.

— Кто-нибудь, вызовите «Скорую», — сказал Джон. — Она ранена.

Какая-то старуха рассмеялась.

— «Скорую»? Надо же, вспомнил.

— Мама! — послышалось из-за края насыпи. Джон глянул вниз и увидел, что девочка лежит на льду.

— Эй, ты! Подержи вот здесь! — сказал Джон парню, стоящему рядом. Тот неохотно подчинился — зажал рану в животе женщины рукой, сдерживая кровь.

Джон соскользнул по насыпи, осторожно ступил на лед и медленно приблизился к девочке. Ее нога была неестественно вывернута. Наверняка сломана.

Джон взял ребенка на руки и осмотрел крутой берег. У самого моста он разглядел каменистую тропку, не слишком заваленную снегом, и направился туда. По пути он упал, но все же вскарабкался наверх. Девочка плакала.

Люди уже разошлись. Даже парень, зажимавший рану, ушел, оставив на снегу кровавые следы.

Джон положил девочку.

— Мама, — жалобно позвала она.

Женщина едва дышала, но была еще жива. Если верить старухе, «Скорой» тут нет. Властям наплевать, что люди убивают друг друга. В этом мире ждать помощи бесполезно.

Если умрет женщина, то умрет и ребенок.

— Девочка, у тебя есть еще кто-нибудь? — спросил Джон ласково. Она посмотрела на него непонимающим взглядом. — Ну, отец, брат или сестра?

Девочка покачала головой.

— Только мама.

— Как тебя зовут?

— Кайли. Кайли Сарафт.

Джон вспомнил располовиненный труп котопса. Животное прыгнуло на него и уцепилось за рюкзак. Разрез прошел поперек тела примерно в метре позади Джона. Значит, радиус действия прибора около метра.

— Обними маму, — сказал Джон девочке. Кайли подняла на него не по-детски серьезные глаза, — какие беды пришлось ей пережить за свою короткую жизнь? — потом взяла его за руку и прильнула к матери, застонав от боли в сломанной ноге.

Джон переставил счетчик на 7539, лег на снег рядом с женщиной и ребенком и крепко прижал их к себе. Они были как скелеты. Даже через одежду Джон чувствовал выпирающие ребра и тонкие плети рук.

Эти двое были одни во всей вселенной. Брошенные на произвол судьбы. Без родственников, без врачей. Если он их оставит, они умрут.

Подтянув их к себе еще сильнее, Джон нажал на рычаг.

— Боже мой! — воскликнул кто-то. Джон поднялся. Снег, кроме налипшего на одежду и обувь, исчез. Мать и дочь переместились вместе с ним. К счастью, целиком. Поле действия прибора накрыло всех троих и горстку снега в придачу.

— Что случилось, парень?

Джон оглянулся. Женщина лежала прямо посреди дорожки, идущей вдоль реки, и вокруг собралось с полдюжины студентов.

— В женщину стреляли. Надо вызвать «Скорую».

— Лучше вызывай сам, приятель, — сказал студент с серьгой в левом ухе, одетый в черные джинсы, черный джинсовый пиджак и черную же вязаную шапку.

Джон посмотрел вокруг, как будто надеялся увидеть рядом машину «скорой помощи».

— У кого-нибудь есть телефон? Она истекает кровью.

Студентка, загородившаяся, как щитом, книгами, показала на фонарный столб метрах в десяти по дорожке.

— Экстренный телефон там.

Джон подбежал и схватил трубку. Сразу послышались гудки, и голос ответил:

— Служба безопасности слушает.

— Ранена женщина. В нее стреляли. И ребенок. У девочки сломана нога. Срочно пришлите «Скорую».

— Пожалуйста, назовите ваше имя.

— «Скорая» приедет?

— Да.

Джон повесил трубку. Он уже отогрелся после предыдущей вселенной. Здесь стоял теплый октябрьский день, не было голодных бунтов, и люди не стреляли друг в друга из-за банки «Куриного супа Кэмпбелла». Вокруг женщины с ребенком толпились самые обычные студенты.

Девочка сидела и таращилась на незнакомые лица, вероятно, удивляясь, куда пропал весь снег. Спустя минуту раздался вой сирен. Джон посмотрел на свою окровавленную куртку и понял, что если не уберется, то вопросов не избежать. Он снял куртку и, свернув ее чистой стороной наружу, зашагал прочь. Он уже сделал все, что мог. Доставил мать и дочь в мир, где вдоволь еды. Правда, он лишил их родной вселенной, так ведь там у них все равно никого не было. Здесь им наверняка будет лучше. Конечно, он ничего не знает об этом мире, но, по-видимому, он похож на его собственный. Здесь должны быть благотворительные организации и службы социального обеспечения. Бедолаги выживут. Он им помог.

Но разве Первичный проделал с ним не то же самое? При этой мысли внутри у Джона все сжалось от вины и злости. Нет, черт побери, он их спас! Он никого не похищал. Ничего похожего на то, что сотворил с ним Первичный.

Два медбрата из «Скорой» уже хлопотали вокруг женщины. Скоро подъехала и полиция.

Джон не останавливаясь пошел дальше. Нужно где-то привести себя в порядок. Впереди находился спортзал, а в спортзалах обычно бывает раздевалка с душем. Для студентов, конечно, но, возможно, сработает тот же фокус, что и раньше в физической библиотеке. Без душа не обойтись. Кровь просочилась до самой рубашки, а туфли хлюпали от растаявшего снега.

Спортзал размещался в старом здании, выходившем на тот же двор, что и студенческий клуб. И Маккормик-холл никуда не делся — его можно было легко отличить по высокой обсерватории.

Джона никто не остановил. Он свободно прошел в раздевалку и отыскал душ. Несколько парней одевались, ни на что не обращая внимания.

Зайдя в кабинку, Джон разделся, повесил на крючок прибор и принялся полоскать рубашку и куртку. В сливном отверстии кружились и исчезали красные водовороты.

Потом он, сколько смог, держал мокрую одежду под сушилкой для рук. Стиральная машина, конечно, справилась бы лучше, но по крайней мере кровь теперь не видна. Из головы не шли раненая женщина и ее дочка. Вряд ли они когда-нибудь поймут, что произошло, только бы им удалось смириться с этим безболезненно. Как, впрочем, и ему.

Джон вышел на улицу и направился к Маккормик-холлу. Он уже проходил здесь в предыдущей вселенной, но насколько же сейчас все было иначе! Деревья, покрытые яркой листвой, совсем не похожи на скрюченных уродцев. Вокруг кипит жизнь. Студенты играют во фрисби — бросают друг другу пластмассовые диски — или просто гуляют, наслаждаясь последними погожими деньками. Кое-кто даже ходит в шортах. Здоровые молодые люди — не измученные холодом и голодом доходяги. Там громоздились тучи — здесь сияет солнце.

Нет, решил Джон, он больше не будет себя ни в чем винить. По-хорошему, следовало бы перетащить сюда жителей той вселенной всех до единого. Люди думают, что нужно жить в мире, какой он есть. Оказывается, совсем не обязательно. Вот, к примеру, вселенная, где еды навалом. Интересно, догадывается кто-нибудь в том мире, что спасительное изобилие находится буквально по соседству? Если б устройство было побольше да работало как следует…

«Ишь, чего захотел! — одернул он себя. — Большое устройство!.. Да если бы работало это, ты давно был бы дома».

Джон вошел в корпус физического факультета. На сей раз он явится к Уилсону во всеоружии.

Глава 10

Маккормик-холл ничуть не отличался от прежнего. Тот же самый студент в библиотеке приветствовал Джона тем же вопросом:

— Студенческий есть?

— Забыл в общаге, — без колебаний ответил Джон.

— Ладно. Принесешь в следующий раз, малыш.

— Больше так меня не называй, придурок, — с улыбкой сказал Джон.

Студент удивленно заморгал.

Прошлый визит к профессору оказался не таким уж бесполезным. Теперь Джон знал, как найти материал по параллельным вселенным. Уилсон сказал, что соответствующий раздел физики называется квантовой космологией.

Вообще космология, как было известно Джону, это наука о происхождении Вселенной. Квантовая же теория касается мельчайших частиц, таких как атомы и электроны. Для их описания используют статистические методы. Следовательно, квантовая космология занимается построением статистической модели Вселенной. Причем не какой-то отдельно взятой вселенной, надеялся Джон, а совокупности всех вселенных.

Он сел к компьютеру. На сей раз нашлось тридцать изданий. Джон распечатал список и принялся обшаривать полки.

Половина книг оказалась материалами различных конференций и симпозиумов. Страницы пестрели формулами, предполагавшими глубокое понимание предмета; Джону не хватало и базовых знаний.

Во вступлении к одной из монографий ему попалась цитата о так называемой многомирной теории: «Всякий необратимый квантовый переход — событие, совершающееся в нашей вселенной практически с бесконечной частотой, — приводит к образованию новой вселенной. Таким образом, наша вселенная является лишь одной из бесчисленного множества копий, в большей или меньшей степени отличающихся друг от друга».

Цитата сразу понравилась Джону. Он видел, насколько разные варианты будущего проистекают из единственного отличающегося факта — например, из изобретения Александром Беллом электрического мотора. Мысль о том, что корень всех различий во многих миллиардах вселенных лежит в квантовых событиях, не так уж абсурдна.

Джон закрыл книгу, решив, что сможет теперь толково расспросить Уилсона.

На втором этаже ничего не изменилось — доски объявлений вдоль коридора, пустые кабинеты. Кабинет профессора Уилсона снова был последним. Уилсон сидел за столом и читал журнал. Возможно, тот же самый.

Джон постучался.

— Войдите, — пригласил Уилсон.

— Я хотел бы задать вам пару вопросов.

— По домашним заданиям?

— Нет, о другом. По квантовой космологии.

Уилсон отложил журнал и кивнул.

— Непростая тема. Что вы хотите узнать?

— Вы признаете многомирную теорию?

— Нет.

Джон растерялся.

— Нет?

— Именно. Совершеннейший вздор, по моему мнению. Почему вас это заинтересовало? Вы мой студент? — Уилсон подался вперед. На нем был тот же серый пиджак поверх синей рубашки.

— Вы не считаете, что множественность вселенных хорошо объясняет… смысл?.. — Джон с трудом подыскивал нужные слова. Похоже, он еще не готов задать правильные вопросы.

— Смысл квантовой механики? — подсказал Уилсон. — Нет, совершенно не считаю. Вы знакомы с принципом Оккама?

Джон кивнул.

— Какая модель проще — одна Вселенная, подчиняющаяся статистическим закономерностям на квантовом уровне, или бесконечное множество вселенных, порождаемых каждым случайным явлением? Сколько вселенных вам довелось видеть?

Джон хотел ответить на этот риторический вопрос, но Уилсон не дал ему раскрыть рта:

— Одну, — безапелляционно заявил он. — Вы здесь учитесь?

— Э-э, нет. Я еще не окончил школу, — признался Джон.

— Понятно. Все это довольно сложные вещи, молодой человек. Материал для старшекурсников. У вас уже был математический анализ?

— Только полсеместра.

— Я попробую объяснить наглядно. — Профессор взял со стола пресс-папье — камень с нарисованными глазами и ртом. — Я принял решение бросить этот камень на пол в интервале десяти секунд с настоящего момента. — Примерно через семь секунд Уилсон разжал пальцы. — Вот пример случайного процесса. Будем считать для простоты, что я могу бросать камень только через целое число секунд от одной до десяти. Следовательно, должно существовать десять различных вселенных, в каждой из которых я бросил камень в разное время. При помощи одного единственного случайного события я сотворил десяток вселенных. Согласно многомирной теории все они существуют. Возникает вопрос: откуда взялась такая уйма вещества и энергии, чтобы построить эти вселенные? — Профессор щелкнул пальцами. — А если приложить эти рассуждения к фактически бесконечному количеству квантовых переходов, совершающихся на Земле в эту секунду? Сколько энергии потребуют все новые вселенные? Откуда она появится? Очевидно, что многомирная теория абсурдна.

Джон задумчиво покачал головой. Ему нечего было возразить. Только теперь он понял, как мало знает.

— Но если предположить, что параллельные миры все-таки существуют? Как в таком случае перейти из одного мира в другой?

— Никак. Это невозможно, абсолютно исключено.

— Но…

— Будь даже теория верной, ни о каком переходе не может идти и речи.

— Значит, теория неверная, — сказал Джон самому себе.

— Об этом я и говорил с самого начала. Параллельных вселенных нет.

Джона разобрала досада.

— А я знаю, что они есть. Я их видел.

— Вероятно, что-то повлияло на ваше восприятие, либо вы неверно интерпретируете факты.

— Вы опять разговариваете со мной, как с полоумным! — закричал Джон.

Уилсон спокойно посмотрел на него, потом встал и холодно произнес:

— Немедленно покиньте мой кабинет. На территории университета вам тоже делать нечего. Советую как можно скорее обратиться за медицинской помощью.

Досада Джона сменилась яростью. Этот Уилсон ничуть не лучше, чем предыдущий. Он не принимает его всерьез, видит в нем деревенщину, простачка с фермы. Разве может такой знать что-то, чего не знает он, профессор!

Джон бросился вперед и через стол схватил Уилсона за пиджак. На пол полетели бумаги.

— Я докажу вам, черт побери! — проорал Джон ему прямо в лицо. — Докажу!

— Отпусти меня! — закричал Уилсон, стараясь вырваться. Пиджак выскользнул из рук Джона, и профессор, опрокинув стул, рухнул на пол. — Псих!

Тяжело дыша, Джон стоял по другую сторону стола. Нужно раздобыть доказательство! Взгляд наткнулся на диплом на стене, Джон сорвал его и выскочил из кабинета. Здешнего Уилсона убедить не удалось, зато он убедит следующего. Забежав за выступ здания, Джон активировал устройство.

Еще не придя в себя после стычки, с гулко бьющимся сердцем и с прижатым к груди дипломом, Джон почувствовал себя круглым дураком. Подумать только! Накинулся на человека, украл у него диплом, и все для того, чтобы доказать его двойнику свою вменяемость!

Перед Джоном по-прежнему лежал университетский двор. Какой-то парень как раз поймал пластиковый диск — и в тот момент Джон увидел будто бы множество прозрачных картинок, наложенных друг на друга: парень оступался, не успевал выставить руку, диск пролетал слева, справа, сверху — миллионы разных вариантов. На мгновение все во дворе сделалось трепещущим и нечетким.

Джон тряхнул головой и посмотрел на диплом. На сей раз можно действовать напрямик, без лишних вступлений.

Поднявшись наверх, Джон постучал в кабинет Уилсона.

— Войдите.

— Можно к вам обратиться?

Уилсон кивнул.

— Пожалуйста.

— Я прихожу к вам уже в третий раз. Дважды вы мне не поверили, — сказал Джон.

— Не помню, чтобы мы встречались. Вы, кажется, не из моих студентов, верно?

— Нет, я учусь не здесь. С вами лично мы никогда не встречались, но я приходил к вашим двойникам.

— Звучит интригующе.

— Не начинайте снова надо мной подтрунивать, черт бы… — Джон оборвал себя, потом продолжил спокойнее: — Вы каждый раз говорите со мной покровительственным тоном, я сыт им по горло. — От волнения у Джона дрожали руки. — Я не из этой вселенной. Из другой. Понимаете?

Лицо Уилсона осталось неподвижным.

— Нет, потрудитесь объяснить.

— Меня хитростью заставили использовать одно устройство. Точнее, меня обманул мой двойник, потому что хотел получить мою жизнь. Он сказал, что я смогу вернуться, но устройство работает только в одном направлении. Возможно, оно испорчено. Мне нужна помощь, чтобы попасть домой.

Уилсон кинул.

— Да вы присядьте.

Джон сел, по лицу побежали слезы. Наконец-то ему удалось пробить броню Уилсона.

— Значит, вы обращались ко мне — то есть к моим двойникам — за помощью, а я вам отказал? Почему?

— Мы начинали с параллельных вселенных или квантовой космологии или многомирной теории, а потом вы кромсали это все «бритвой Оккама».

— Что ж, пожалуй, я бы так и поступил, — согласился Уилсон. — Вы упоминали какое-то устройство.

— Да, оно здесь. — Джон показал на грудь и расстегнул рубашку.

Уилсон с серьезным видом осмотрел прибор.

— А что у вас в руке?

— Это… ваш диплом из предыдущей вселенной. Я… взял его, чтоб вы убедились.

Уилсон протянул руку, и Джон подал ему диплом. Он точно совпадал с тем, что висел на стене. Профессор несколько раз перевел взгляд с одного на другой.

— Ага, понятно. — Он положил диплом. — Вообще-то мое второе имя Лоренс.

Джон сравнил. На украденном им дипломе рукописным шрифтом значилось: «Франк Б. Уилсон», тогда как диплом на стене принадлежал Франку Л. Уилсону.

— Наверное, разница между…

— Кто вас подбил? Грин? С него станется.

Джоном овладело отчаяние.

— Нет! Это правда!

— Фантастический прибор под рубашкой… Здорово придумано. И диплом! Вы потрудились на славу.

— Я серьезно. Это не розыгрыш!

— Ну, ладно, хватит уже. Я вас раскусил. Грин ждет в коридоре? Эй, Чарльз, заходи.

— Никакой Чарльз и никакой Грин здесь ни при чем, — спокойно произнес Джон.

— Вы, должно быть, с театрального факультета. Очень убедительно играете. Надо же, две моих копии! Будто Вселенной недостаточно меня одного!

Джон встал и поплелся к двери, внезапно ощутив страшную усталость.

— Вы забыли это, — окликнул его Уилсон, размахивая рамкой с дипломом. Джон пожал плечами и вышел в коридор.

Он долго сидел на скамейке во дворе университета. Солнце зашло за горизонт, и по-летнему теплый день растворился вместе с ребятами, игравшими во фрисби.

Наконец Джон встал и пошел в студенческий клуб. Нужно было поужинать. Мотаясь по вселенным, он совсем забыл о еде, и теперь желудок недовольно ворчал. Как ни странно, Джон чувствовал не голод, а усталость.

В клубе он зашел в пиццерию «У папаши Боба», заказал маленькую пиццу и колу и принялся механически есть, не ощущая вкуса. Будто жевал кусок картона.

Студентов в клубе почти не было, все разъехались по домам или разошлись по общежитиям делать домашние задания и смотреть телевизор.

Джон думал, что ему делать дальше и стоит ли еще раз встретиться с Уилсоном. Жалко, не пришло в голову сфотографировать профессора или попросить его написать самому себе записку. Хотя тот все равно заявил бы, что это подделка и фотомонтаж.

Тут взгляд Джона упал на телефон-автомат. Джон подошел, набрал свой номер. Потом вставил монеты — звонок стоил семьдесят пять центов. Раздались гудки.

— Алло, — ответила мать.

— Алло, — сказал он.

— Джонни? — удивилась она.

— Нет. Можно мне поговорить с Джоном?

Мать засмеялась.

— У тебя голос точно, как у него. Я даже испугалась, он ведь тут рядом. Передаю трубку.

— Алло, — произнес его голос.

— Привет, я Карл Смит, — назвал Джон первое попавшееся имя. — Мы вместе ходим на английский.

— А-а.

— Я сегодня не был на уроке. Хотел узнать, нам что-нибудь задали?

— Да. Сочинение по поэме «Мод» Теннисона. Мы читали ее в классе. Нужно проанализировать поэтические компоненты, как в прошлый раз.

— Понятно. — Джон видел поэму в том же разделе, что и стихотворение Хопкинса. — Спасибо.

Он повесил трубку.

Эта вселенная очень похожа на его собственную. Было бы совсем не трудно здесь освоиться. Джон испугался этой мысли, потом решил — а почему бы и нет?

Он пошел на автобусную станцию и купил билет до Финдли.

Глава 11

Ранним утром Джон сошел с Герни-роуд, пересек поле Вальдеров и отыскал в кленовой рощице подходящее место, откуда была хорошо видна ферма. Не здесь ли его поджидал Первичный, подумал он, садясь на мягкую землю.

От предвкушения того, что он собирался сделать, дрожали руки. Он имеет право на собственную жизнь. Одну у него украли — значит, он добудет себе другую. Чтение книг и расспросы ни к чему не привели. Вернуться не получилось. Единственный выход — это обосноваться в подходящей вселенной.

Он обманет здешнего Джона Рейберна так же, как обманули его. Завлечет невероятными возможностями, распалит любопытство. А не выйдет по-хорошему, есть другой способ — стукнуть по башке, шлепнуть прибор на грудь и вперед.

Пусть разбирается, что к чему, пусть попробует найти себе другую вселенную. Он, Джон Фермер, уже заслужил себе свою жизнь. Он всегда был примерным мальчиком, любил родителей, ходил каждое воскресенье в церковь. Только остальным на это наплевать — и Первичному, и профессору Уилсону, и котопсам. Ему только и оставалось, что бегать из вселенной во вселенную без надежды и цели. Теперь хватит. Пора вернуть себе украденное.

Рассвет позолотил верхушки деревьев. Из задней двери дома вышла мать с корзиной и направилась в курятник за яйцами. Джон ее узнал даже издали. Умом он понимал, что она не его мать, но глаза утверждали обратное. А больше ничего и не нужно.

Отец по пути в сарай ласково потрепал ее за щеку. На нем были тяжелые неуклюжие ботинки, рабочий комбинезон и «джондировская» кепка с оленем. Вскоре из сарая показался трактор и покатил на поле. Через час отец приедет к завтраку — яичница с беконом, тост и, конечно, кофе.

Это его родители, его ферма. Все в точности, как он помнит.

В комнате Джона загорелся свет. Джон Рейберн проснулся. Скоро он выйдет во двор и займется делами.

Джон подождал, пока двойник зашел в сарай, и бросился через пустое тыквенное поле к противоположной двери. Задняя дверь сарая была всегда закрыта, но Джон знал, что если ее покачать, защелка выскользнет.

Он взялся за ручку, прислушался к звукам внутри и слегка подергал дверь. Безрезультатно. Джон подергал сильнее, и дверь с шумом отворилась. Джон скользнул в сарай и спрятался между тюками с сеном.

— Привет, Стэн-Мэн. Как настроение?

Голос раздавался со стороны стойл. Другой Джон — он мысленно окрестил его Джоном Субпервичным — кормил коня.

— На вот тебе яблоко. А овса не хочешь?

Джон продвинулся дальше вдоль ряда тюков, пока не увидел на другой стороне профиль Субпервичного.

Стэн тихо заржал, ткнулся мордой в голову парня и лизнул ему лоб.

— Ну, перестань, — сказал тот с улыбкой.

Когда Субпервичный занялся овцами, Джон вышел из-за тюков и спрятался за початкосрывателем. Как можно обмануть самого себя? — подумал он. Да никак. Ничего у него не выйдет. Не сможет он надуть другого Джона, как надули его, говорить одно, а думать другое. Он не лжец, не мастер пудрить мозги. Придется действовать иным способом — неприятным, но единственно возможным.

Джон снял с крюка короткую совковую лопату. Одного удара по голове будет достаточно. Затем прикрепить на грудь прибор, переключить счетчик и нажать кончиком лопаты на рычаг. Половину лопаты оторвет? Не беда. Он покормит скотину и пойдет завтракать. Никто ничего не узнает.

Не обращая внимания на отвратительное чувство в животе, Джон ухватил обеими руками черенок лопаты и стал подкрадываться к Субпервичному.

Тот вдруг насторожился — должно быть, увидел на полу тень.

— Папа? — спросил он, оборачиваясь. — Господи!

Парень отшатнулся от занесенной над ним лопаты, перевел взгляд на лицо Джона, и удивление в глазах сменилось страхом.

Мускулы Джона напряглись перед ударом.

Субпервичный уперся спиной в закуток с овцами, машинально поднял руку над головой…

Одну руку. У него была только одна рука!

Джон почувствовал дурноту и разжал пальцы. Лопата с грохотом упала на деревянный пол к ногам Субпервичного.

— Господи, что я делаю! — Желудок судорожно сжался, но не выдавил из себя ничего, кроме желчи. От ее вони Джона вырвало еще раз.

Чем он лучше Первичного?

Покачиваясь, Джон побрел к задней двери.

— Подожди!

Джон побежал по полю. Споткнулся, упал, встал и побежал дальше.

— Подожди! Не убегай!

Джон повернулся и увидел, что Субпервичный бежит следом, размахивая единственной рукой, правой. В пяти метрах от Джона он перешел на шаг.

— Ты это я, — сказал он. — Только у тебя две руки.

Джон кивнул, не в силах говорить из-за прерывистого дыхания и позывов к рвоте. Он посмотрел на парня, которого только что собирался оглушить, а может, и убить, и из глаз его полились слезы.

— Да, я твой двойник. Другой вариант тебя.

Джон Субпервичный энергично закивал.

— Только ты не потерял руку!

— Не потерял. — Джон склонил голову. — Как это произошло?

Лицо Субпервичного исказила гримаса.

— На вилы напоролся. Помогал отцу раскладывать сено на чердаке, оступился и упал. Вилы разорвали мне бицепс.

— Помню. — С Джоном, в его вселенной, едва не произошло то же самое. Ему было двенадцать, они с отцом нагружали чердак сеном. Джон схватил слишком большой тюк, думал, что справится, но не устоял на ногах и вывалился во двор, зацепив ногой вилы. Сильно расшибся, а вилы упали рядом и поранили плечо. Отец вначале перепугался, а потом стал его ругать. А уж как мать распекала… Рана на плече по сравнению с этим — ерунда. — Мне они только плечо поцарапали. В моем мире.

Джон Субпервичный вытаращил глаза. Потом засмеялся.

— В одном мире я теряю руку, в другом отделываюсь царапиной… Вот здорово!

— Еще как, — сказал Джон, не понимая, чему тот радуется.

— Давай, пошли в дом, позавтракаем!

Джон посмотрел на него, как на сумасшедшего. Как Субпервичный может его приглашать?

— Я собирался украсть твою жизнь! — закричал он.

Джон Субпервичный кивнул.

— А потом увидел, что у меня нет руки… Моя жизнь тебе не подходит. У тебя целы обе.

Он снова засмеялся.

— Дело не только в этом, — сказал Джон. — Я не мог решиться…

— Да, понимаю.

— Нет, ты ни черта не понимаешь! — закричал Джон. — Я потерял все! — Он сунул руку под рубашку и переключил счетчик. — Прощай.

— Нет. Подожди! — крикнул Субпервичный.

Джон отступил назад и нажал рычаг.

Мир покачнулся, и Джон Субпервичный исчез.

Сарай и дом остались, далеко в поле тарахтел трактор отца. Еще один мир, где ему, Джону, нет места. Он переключил прибор, нажал рычаг. Снова дом. И тут Джон нужен ничуть не больше. Счетчик, рычаг, и еще, и еще. Дом пропал, появился снова, стал зеленым, вместо красного, а Джон все жал и жал, стремясь как можно дальше убраться от того мира, где едва не совершил преступление.

Облака на небе дергались в хаотическом танце. Лес то появлялся, то исчезал. Дом скакал из стороны в сторону, когда на фут, когда на полфута. Сарай вел себя еще более легкомысленно — оказывался за домом, перед домом, на западной стороне, на восточной. Рельеф не менялся — ровный, с небольшим уклоном.

Вселенные мелькали друг за другом. Сколько их было, Джон не считал. Наверное, около сотни. И везде он лишний. Наконец он остановился, обессиленно рухнул на землю и заплакал.

Он потерял свою жизнь. Потерял окончательно и безвозвратно.

Джон прислонил голову к дереву и закрыл глаза. Постепенно слезы иссякли, дыхание успокоилось, и он забылся сном.

Глава 12

— Эй, парень, пора просыпаться.

Кто-то ткнул его в бок. Джон раскрыл глаза и увидел отца.

— Папа?

— Это вряд ли. Если моя жена ничего не скрывает.

Мужчина подал руку и помог Джону подняться. Сомнений не было: рядом, опираясь на палку, стоял его отец из этой вселенной. Но Джона он не узнал.

— Простите, что я заснул в вашем лесу. Очень устал.

— Ничего, бывает. — Мужчина махнул палкой в сторону Герни-роуд. — А теперь пора идти. Город там. — Он показал на север. — Мили две отсюда.

— Да, сэр. — Джон пошел, потом остановился. Отец его не узнал. Значит… Он повернулся. — Сэр, я давно ничего не ел. Не могли бы вы меня накормить, а я отработаю?

Билл Рейберн — Джон принудил себя не думать о мужчине, как о своем отце, — взглянул на часы.

— Если верить часам и моему желудку, обед будет очень скоро. Вареное мясо. Отрабатывать не обязательно.

— Спасибо.

— Как тебя зовут?

— Джон… Джон Уилсон. — Фамилия профессора пришла ему на ум первой.

Они пошли через тыквенное поле к дому: Билл впереди, Джон сзади. До Хэллоуина оставалась неделя, а тыквы были не убраны, некоторые уже начали портиться. Джон увидел большую тыкву с прогнившим верхом, вокруг вилась целая туча мошкары.

На ум пришла шутка, услышанная от отца неделю назад.

— Знаете, что делать, если на Хэллоуин в дом забрались воры?

Билл обернулся и посмотрел на него, как на придурка.

— Что?

— Дать им по тыкве, — серьезно ответил Джон.

Билл остановился, секунду помолчал, и на его губах появилась едва заметная усмешка.

— Дать по тыкве. Надо будет запомнить.

Сарай за домом был меньше, чем в мире Джона, краска на нем облупилась, а в крыше зияла дыра. Ферма вообще выглядела запущенной. Вероятно, его родителям приходится здесь нелегко.

— Джанет, у нас гость к обеду! — крикнул Билл, войдя в заднюю дверь. — Разувайся.

Джон снял туфли и поставил их на привычное место, рюкзак повесил на крючок. Крючок был другой — фигурный, из латуни. Дома они с отцом соорудили на этом месте деревянную вешалку.

Джанет, похоже, не обрадовалась, что придется делить стол с незнакомцем, но промолчала. Выскажется потом, когда останется с Биллом наедине. Джон улыбнулся ей и поблагодарил за гостеприимство. На ней был такой же фартук, как у его матери. Хотя нет, такой, в красную клетку, с большими накладными карманами, его мать носила несколько лет назад.

Джанет подала Джону сандвич с индюшатиной и ломтиком сыра. Он снова поблагодарил ее и не спеша начал есть.

— Яблоки уже созрели, — сказал Билл жене. — Думаю, соберем несколько ящиков на сок.

Джон удивленно поднял брови. Они с отцом собирали по несколько ящиков с каждой яблони. Может быть, здесь сад меньше. Или какая-то болезнь напала. Джон посмотрел на Билла и увидел, как у того дрожит рука. Раньше Джон не замечал, что его отец так постарел. Может, в этой вселенной он почему-то состарился раньше? И у него просто нет сил собрать весь урожай?

— Завтра надо отвести воду с дальнего поля, — продолжал Билл. — Целое озеро образовалось, на будущий год все семена сгниют.

Дальнее поле, вогнутое посередине, было вечной головной болью, там постоянно скапливалась вода.

— Тыкву тоже надо собрать, пока совсем не погнила, — соскочило у Джона с языка.

Билл посмотрел на него.

— Ты разбираешься в сельском хозяйстве?

Джон проглотил кусок сандвича, ругая себя за то, что влез не в своё дело и, наверное, обидел человека.

— Ну, я вырос на ферме вроде вашей. Мы выращивали тыкву и продавали перед Хэллоуином по хорошей цене. К воскресенью половину придется выбросить, да и остальное уже никто не купит.

— Ты ведь и сам собирался этим заняться, Билл, — сказала Джанет.

— Уже поздновато, — вздохнул Билл. — Парень прав. Половина урожая пропала.

— Я мог бы помочь вам сегодня с тыквой, — предложил Джон. Ему хотелось побыть здесь подольше. Впервые за долгое время можно было расслабиться, привести мысли в порядок. Конечно, эти люди не его родители, но все равно с ними хорошо и спокойно.

Билл окинул его оценивающим взглядом.

— Говоришь, ты работал на такой ферме? Что ты еще умеешь?

— Могу собирать яблоки. Могу починить крышу на сарае.

— Да, Билл, давно пора. — Джанет смотрела на Джона все дружелюбнее.

— Мне трудно забираться так высоко, да и поважнее дела есть, — сказал Билл и снова повернулся к Джону. — Можешь остаться у нас до вечера. Оплата — три доллара в час и ужин. Если ты нам не подойдешь, после ужина расстанемся, без обид. Согласен?

— Согласен, — ответил Джон.

— Джанет, позвони Макгенри, узнай, не возьмет ли он еще машину тыквы. А то я подвезу ему вечерком.

Глава 13

Джон стоял перед окошком секретаря округа и кипел от злости. Сколько можно канителиться с этим чертовым свидетельством? Кейси осталась ждать у кабинета судьи, она была уже на девятом месяце. Если чиновник за стеклом не поспешит, дитя родится внебрачным. А уж на этом родители Кейси и Джона стояли твердо — никаких незаконнорожденных. Искренние уверения Джона, что о ребенке он будет заботиться в любом случае, не возымели действия — только официальный брак, и точка.

Наконец секретарь протянул разрешение на брак и два нотариально заверенных анализа крови.

Джон поблагодарил и направился к зданию суда.

После свадебного путешествия в Толидо денег совсем не останется. Через неделю Джон выходит на работу в «Дженерал электрик». Конечно, это только пока не опубликуют его книгу «Сияние».

Толидо он выбрал не случайно — надо хоть как-то уладить дела с треклятым кубиком Рубика. Обидная промашка. Патентный поиск был проведен — ничего похожего не обнаружено, опытный образец в конце концов сделан как надо, и в производство вбухано девяносто пять тысяч долларов. И вдруг как гром среди ясного неба — звонок от юриста из Бельгии. Оказывается, чертов Рубик все-таки оформил патент у себя в Венгрии и когда-то даже пытался вывести игрушку на американский рынок. Однако кампания, нанятая им в Нью-Йорке, разорилась, и все благополучно об этом забыли. Зато теперь пронюхали о Джоне и сразу потребовали свой кусок пирога.

Юрист хотел отказаться от Джона, но тот убедил его, что еще не все потеряно, кое-что еще можно заработать. Хотя бы кое-что. Скорее всего придется купить лицензию. Задобрить нужных людей. Игра стоит свеч. Юрист согласился довести дело до конца, однако аванса, выданного ему, надолго не хватит.

Джон поднялся на третий этаж здания суда; Кейси, увидев его, помахала рукой. Она сидела на скамье перед кабинетом, а живот, казалось, лежал у нее на коленях. Лицо было розовым и опухшим, будто его накачали физраствором.

— Привет, Джонни. Ну как, получил документы?

Он терпеть не мог, когда его называли Джонни, и уже не раз говорил ей об этом, но без толку. Некоторые вещи, похоже, не изменить. Все привыкли звать Джона Фермера Джонни, оставалось только смириться.

Джон растянул губы в улыбке и взмахнул бумагами.

— Да, все готово. — Он поцеловал Кейси в щечку. — Милая, ты сегодня просто прелесть. Прямо сияешь.

Джон не мог дождаться, когда она наконец родит и сможет одеваться, как ему нравится. Хорошо бы, форма группы поддержки на нее годилась.

Церемония прошла быстро, но Кейси все же успела всплакнуть. Джон удивился, что ни одна из ее подруг не пришла. Последнее время она мало с ними общалась — из-за беременности о хоккее на траве пришлось забыть.

Судья поставил подпись на свидетельство о браке, и дело было сделано. Родители Кейси и Джона на церемонии не присутствовали. На этом настоял Джон. Договорились устроить торжество, когда родится ребенок.

Джон знал, что его родители совсем не рады тому, как все обернулось, и не хотел лишний раз видеть их постные лица.

Родители мечтали, чтобы он поступил в колледж, вышел в люди. Но это все — для Джонни Фермера. Джон тут не при чем.

Когда посыпятся денежки, они поймут. Будут им еще гордиться.

Джон осторожно усадил Кейси в «Понтиак транс-ам», купленный на остатки наличности. Деньги деньгами, а тачку надо иметь приличную. Джон сел за руль и вывел машину на трассу.

— Ну, наконец-то отстрелялись.

— Ты серьезно?

— В смысле, наконец-то разделались, теперь мы муж и жена, — поспешно уточнил он.

— Да, я так и поняла.

Джон кивнул. Нужно быть поосторожнее, решил он, думать, о чем говорить при Кейси, а о чем лучше помолчать. С тех пор как у Кейси стал расти живот, и таиться от родителей уже не имело смысла, Джон не раз пожалел, что прибора больше нет. Умотать в другую вселенную и начать все заново не получится. Зря он все-таки не прикончил Джонни Фермера. Пришлось бы прятать тело, зато прибор был бы у него. Теперь вся надежда на кубик. Тренажер «Абкранчер» штука хорошая, но что толку, если нет начального капитала. Джону приходила мысль выложить Кейси все начистоту, рассказать, кто он и откуда. Да только как тут расскажешь. Все равно ведь не поверит.

Нет, отсюда он уже никуда не денется. Надо устраивать жизнь здесь.

Джон похлопал Кейси по коленке и улыбнулся. Ничего — заработает деньжат для нее и ребенка, а потом вздохнет свободно — будет тратить сколько захочет и на что захочет. Дорога к успеху неожиданно оказалась довольно ухабистой, но он прорвется. Недаром он Джонни Первичный.

Глава 14

Наступила весна, но в тени было еще холодно. Джон возился с машиной с самого утра, и поначалу солнечные лучи приятно согревали ему плечи, однако после обеда он совсем продрог и даже подумывал взять трактор и оттащить потрепанный «транс-ам» подальше от сарая на солнце. В конце концов решил, что оно того не стоит — поздно уже, собрать карбюратор до ужина он все равно не успеет.

Машину Джон приобрел всего за пятьдесят долларов, но своим ходом она пока не проехала ни метра. А машина ему понадобится уже скоро. С мая он начнет работать во вторую смену на заводе «Дженерал электрик», а осенью начнутся занятия в Толидском университете.

Обычным студентом Джон, правда, не стал — записался на отделение дополнительного образования. И то хорошо, ведь школу он не окончил, а только сдал тесты по программе. Теперь он будет учиться и в конце концов дойдет до предметов, которые его интересовали, — квантовой теория поля, космологии, общей теории относительности. Все это, конечно, только на последнем курсе. Ничего, потерпит. Здесь совсем неплохо, особенно если не вспоминать о доме.

Зарплаты на заводе — Джон будет работать с четырех до полуночи на конвейере по сборке стиральных машин — хватит на оплату обучения. Плюс Билл и Джанет все еще платят ему по три доллара в час за помощь по хозяйству. Забавно, дома он не получал бы за это ни цента. А в сентябре подыщет себе другую подработку и переселится поближе к университету.

Джон положил карбюратор на сиденье и откатил машину в сарай. Пусть ему хорошо с Биллом и Джанет, пусть они добрые и щедрые и почти во всем похожи на его родителей, но он не может здесь остаться. Во всяком случае, надолго.

Вселенная — дом с миллионом комнат. Люди живут в своем мире и не подозревают, что мир этот — лишь одна из них. Что, пройдя сквозь стены, можно попасть в другие комнаты. Но он-то знает! Знает о стенах и знает, что они проницаемы. Между мирами есть переходы.

Основной специальностью Джон выбрал физику. Он даже рассмеялся, прочитав в письме с факультета, что его куратором будет доктор Франк Уилсон. Однажды представления профессора Уилсона о мире потерпят крах, и Джон сделает для этого все возможное.

Ни один физик в этом мире не знает того, что известно ему — человек способен преодолевать стены вселенной. Одно это знание, ясное и непоколебимое (стоило только поднять штанину и посмотреть на шрамы от укусов котопса), одно лишь это знание не даст ему покоя до тех пор, пока он не разберется до конца в механизме перемещения между мирами.

Такова его цель. Джон разберет прибор на части, изучит и соберет снова, встретится с ведущими специалистами и сам станет таким специалистом.

А потом, когда тайны Вселенной раскроются перед ним, он вернется домой, и Джон Первичный пожалеет, что родился на свет.

Джон улыбнулся и закрыл дверь сарая.