Стерва

4

Джери и Тревис сидели в кафе и делали вид, что едят, ковыряя в своих тарелках. Он не хотел встречаться с ней и, когда она позвонила, готов был бросить трубку, но потом передумал. У нее был странный голос… или ему так показалось.

Джери была сегодня очень красивой… не такой размалеванной, как обычно, нежной в этом желтом открытом платье с ниспадающими золотисто-каштановыми прядями волос и с необычным для нее робким и словно бы виноватым выражением лица.

— Тревис, мы здорово влипли.

— Мы?! — Он взорвался. — Это ты влипла, дорогуша. Какого черта ты устроила это представление… ну погоди, ты у меня еще получишь…

— Тревис, я не могу жить без тебя… — Она зарыдала.

— Ты просто дрянь… продолжаешь спектакль… Ты что же думаешь, я куплюсь на это?

— Тревис, пожалуйста… Ты для меня…

— Замолчи…

— Выслушай, что я скажу. Я никогда ни на что не претендовала, просто любила тебя, но потом… так разозлилась… это было ужасно… Я возненавидела вас обоих.

— Это точно. Но ты еще ответишь. Я всем расскажу…

— Зачем… Зачем тебе это нужно?

— Ага… Испугалась!

— Ну что ты… Говори всем. Я сама расскажу… Хочешь? Тогда ты поверишь, что я люблю тебя?

Она встала, ее глаза блестели. Никогда еще Джери не выглядела такой решительной. Он невольно залюбовался ею.

— Ты хочешь, чтобы я это сделала?

Тут он испугался не на шутку. Одно дело — переспать со шлюхой, другое — с лучшей подругой невесты, фактически с членом ее семьи, живущей в одном доме с ними. Такое ему с рук не сойдет. Алекс Китон просто разделается с ним, он не сможет переступить порога ни одного приличного дома, здесь его никуда не возьмут на работу, он станет парией. Джери тоже… хотя ей, видно, на все наплевать. Нет, он должен остановить эту сумасшедшую.

— Джери, подожди… Давай поговорим спокойно. Не надо так волноваться.

Она послушно села.

— Я люблю тебя, Тревис… Я так тебя люблю.

— Я знаю. — Его голос дрожал от страха. — Я тоже тебя люблю, малышка. Я без ума от тебя… ты же знаешь.

Она улыбнулась одними глазами. Он ничего не заметил. Ей удалось провести этого олуха. Тревис пошел у нее на поводу. Она всегда знала, что он трус. Джери видела, что всякие мысли о мести у него из головы как ветром сдуло.

— Я не знаю, что ты хочешь сказать… Мне казалось, я для тебя ничего не значу, — прошептала она, опуская глаза.

— Ну что ты, малышка… Ты просто чудо.

— Но ты бы никогда не женился на мне…

— Ты же знаешь, я на мели. Джери, чего ты от меня хочешь? Мы оба бедны и должны о себе позаботиться.

— Но ведь так будет не всегда, — задумчиво проговорила она.

— Ты о чем? У тебя объявился богатый дядюшка?

— Очень богатый. — Она усмехнулась.

— Джери… ты что… ты серьезно?

— Подумай об этом.

От изумления у Тревиса глаза на лоб полезли.

— Мой дядюшка Алекс души во мне не чает.

— Джери, у него есть дочь. Тебе там ничего не светит.

— У него есть дочь. Неуравновешенная, на грани психического расстройства. Бедняжку бросил жених. Она так страдает. Готова руки на себя наложить. Понимаешь, о чем я?

— Джери, что ты задумала?

— Неужели ты еще не понял, любимый?

Руки его затряслись. Но мысль лихорадочно заработала.

Элис и Дженнифер гуляли в саду. Джен надивиться не могла, как изменилась ее подруга. Она не засыпала Джен вопросами о Тревисе, казалось, вообще не хотела о нем говорить. Старалась вести себя как ни в чем не бывало, хотя выглядела бледнее, чем обычно. Джен так боялась, это поступок Тревиса навсегда уничтожит душевный покой ее подруги, но Элис ее удивила. Так же, как и Бренда, Джен была поражена. Элис выросла за эти сутки. От впечатлительной и наивной девочки осталась одна хрупкая оболочка. Даже выражение лица стало другим. Казалось, будто в тело Элис вселился другой человек. Это было так странно и необъяснимо, что Джен терялась в догадках. Эта новая Элис ставила ее в тупик.

— Какая поразительная история… Значит, вас поженили по ошибке?

— Только никому ни слова. Мы с Роном пока не собираемся об этом говорить. Я доверяю только тебе.

— Понимаю… А Джери?

— Джери? — задумчиво протянула Элис. — Нет, пока не стоит…

Она и сама не знала, что заставило ее так поступить. Какой-то инстинкт удержал от того, чтобы столь же безоговорочно довериться другой своей лучшей подруге.

Рональд и Лайза сидели в гостиной. Лайза пила бренди и, всхлипывая, в десятый раз пересказывала Рону эту историю.

— Это так ужасно… Бедный Тревис… Я уверена, он ни в чем не виноват…

— А как же кассета? Или на ней кто-то другой?

— Рональд Питерсон, ты подозреваешь родного брата?!

— Мама, я просто пытаюсь во всем разобраться. Ты хочешь, чтобы я помог Тревису? Тогда расскажи мне правду.

— Ты же знаешь своего брата… — вздохнула Лайза. — Он легкомысленный… И какая-то девица… из тех, с кем он раньше встречался… он даже не знает, кто именно, он был пьян… Она его напоила и…

— Но перед тем, как напиться, он ее видел?

— Он ничего не помнит. Она ему что-то подсыпала. И потом… на ней был этот парик…

— Он ее не узнал?

— Он говорит, что нет. Теперь ты понимаешь, что все это было подстроено?

Рональд задумчиво покачал головой.

— Конечно, мы с Тревисом давно не виделись, но мне трудно во все это поверить. По слухам, он далеко не ангел.

— Ты слушаешь глупые сплетни?! — взвизгнула Лайза.

— Я просто хочу разобраться.

— Ты никогда его не любил…

— Мама…

— Я знаю, в чем дело. Ты и твой отец просто завидуете нам. Завидуете, что мы преуспели. Твой брат нашел богатую невесту, фортуна улыбнулась мне, после того как я рассталась с этим неудачником, твоим отцом…

— Не трогай отца! — вырвалось у Рональда. Он встал, дрожа от ярости, готовый высказать этой женщине все, что о ней думает. Но заметил багровый румянец на ее щеках, дрожащие руки, судорожно сжимающие бокал бренди, и сердце у него сжалось. Ему стало жаль эту женщину, которая никогда не была для него настоящей матерью, но другой у него нет. Она, в сущности, не злая, только очень амбициозная и глупая. Как отец мог на ней жениться? Этот вопрос он задавал себе всю жизнь и не находил ответа. Никакие обстоятельства не принуждали его отца связать свою жизнь с Лайзой, он сделал это по собственной воле. Она же вышла за него из-за денег, которых он лишился, когда им с Тревисом было по десять лет. И она тут же бросила своего мужа. Тогда она еще была достаточно молодой и привлекательной. А сейчас… Ему действительно жаль ее: жизнь не удалась, здоровье подорвано, и что ждет ее впереди?

Рональд подошел к ней и обнял.

— Мама, пожалуйста, успокойся. Я постараюсь тебе помочь.

Он знал своего брата. В детстве люди еще не умеют так притворяться, но Тревис всегда был врунишкой, да к тому же еще и трусом. Он вечно старался подставить брата или кого-то другого, лишь бы избежать наказания. С тех пор, как им исполнилось по двенадцать, Рональд и Тревис виделись редко, два-три раза в год. А в последнее время и вовсе не встречались, общаясь только по телефону. Конечно, люди меняются, но Рону трудно было поверить, что такая девушка, как Элис, могла полюбить его брата. Когда ему описали невесту Тревиса, Рон представил себе взбалмошную богачку, купившуюся на фальшивые ухаживания.

Но Элис так невинна… так чиста… Теперь он понимал, что обмануть такую доверчивую девушку совсем нетрудно. У него еще оставалась надежда, что они любят друг друга, но, послушав Лайзу, он понял, что Элис была лишь золотой рыбкой для его жадной мамаши и бессовестного брата. Он еще ни в чем не был уверен до конца, но твердо решил защитить Элис от этих акул, польстившихся на ее состояние.

«Ей следовало родиться бедной, — с горечью подумал он, — тогда не пришлось бы все это пережить».

В эту минуту в комнату вошел Тревис. Он был явно не в своей тарелке.

— Рон, старина! — Он подошел к брату и похлопал его по плечу.

— Привет, Тревис. Мама мне все рассказала.

— Да забудь ты эту историю. Все уже в прошлом, — отмахнулся тот.

Лайза и Рональда переглянулись.

— Что с тобой, сынок? — спросила Лайза.

Но Тревис лишь сжал губы и отвернулся.

Элис сидела в комнате отца, ждала, когда тот проснется, и размышляла. Вспоминала свою жизнь — картины проносились в памяти одна за другой. Вот она с Джери и Джен играет в саду, а мать Джери приносит им фрукты и сладости. Вот она в школе — одинокая, застенчивая, — рядом с ней Джери, такая яркая, эффектная, бойкая… Вот первые свидания с Тревисом Питерсоном, его красивые речи, заставившие поверить в себя, в то, что ее можно полюбить. Все эти годы она ему доверяла. И сейчас задавалась вопросом: неужели она была так слепа? Значит, не зря девчонки шушукались за ее спиной, что Тревис подцепил мешок с деньгами? И Джен… прямо она не говорила, но Элис знала, что Тревис никогда не нравился Дженнифер. А ведь именно Джен она доверяла всецело. Но в этом случае осталась непоколебимой. Не слушала отца, не слушала Бренду… Впрочем, отец был бы против любого выбора Элис, потому что привык все решать за нее. Но Бренда… она ведь плохого не посоветует.

Только Джери никогда не осуждала Тревиса. Наоборот… снова и снова повторяла, как ей, Элис, с ним повезло.

При мысли о Джери ей в который уже раз стало не по себе. Она не могла объяснить эту перемену в отношении Джери, лучшей подруги… почти сестры. Но, вернувшись домой, Элис старалась ее избегать.

Непрошеное воспоминание вдруг всплыло в памяти. Она и Джери в саду, совсем маленькие. Она отвернулась на секунду, и Джери схватила ее любимую куклу и отломала ей голову. Она сделала это с такой яростью, что Элис зарыдала, не понимая дикого порыва своей подружки и выражения ее лица — злобного и торжествующего. Прибежала Бренда, спросила, что случилось. Элис беспомощно на нее смотрела, продолжая плакать, а лицо Джери изменилось, будто по мановению волшебной палочки. Она мгновенно превратилась в ангелочка. «Мамочка, я случайно сломала куклу Элис. Ты простишь меня, мамочка?» Элис была настолько поражена, что смотрела на нее во все глаза и от потрясения даже плакать перестала.

Потом все забылось… как-то растаяло в памяти. Но еще долгое время она видела кошмарные сны по ночам, и каждый раз они были связаны с Джери. Элис никому не рассказывала об этой маленькой тайне своего детства. Почему же сейчас воспоминание шевельнулось где-то в глубине ее памяти?

Она вспомнила слова преподавателя психологии: «Мы знаем больше, чем думаем. Больше, чем нам кажется. Просто часть правды живет в нашем сознании, а другая в подсознании. В нужные моменты подсознание дает нам сигнал, к нему лучше прислушаться».

Но какое это имеет отношение к Джери?

Элис замерла на месте, пораженная внезапной мыслью, осветившей ее мозг.

«Надо прокрутить эту кассету еще раз».

Алекс Китон шевельнулся во сне. В окно его спальни подул свежий ветерок. В саду послышались голоса.

Элис тихо выскользнула из комнаты.

Дженнифер и ее мать разговаривали по телефону.

— Дорогая, ну почему ты не дашь ему еще один шанс?

— Мама, мы уже говорили об этом.

— Ты не права. Ты же любишь его.

— Любила.

— А сейчас — нет?

— Нет, — уверенно солгала она. — Дин Стэнтон больше ничего для меня не значит.

— Джен!

— Это правда, мама. Человек, который так поступил со мной, ничего другого и не заслуживает.

— Дин — хороший парень. Я уверена, что у него были причины.

— Он мне о них не сказал. Не счел нужным. Просто исчез на два года, и все.

— Ты имеешь полное право сердиться. Но… может, все-таки поговоришь с ним?

— И не подумаю.

— Дженнифер, до чего ты упряма!

— Какая есть. И… мама, хватит об этом.

— Как скажешь. И все-таки… до чего обидно. Вы такая хорошая пара.

— Мама, еще одно слово об этом типе, и я вешаю трубку.

— Ну почему ты отказываешься от счастья?

— Счастье и Дин Стэнтон? Это несовместимые понятия, мама.

Дженнифер еще долго сидела задумавшись, когда в дверь позвонили. Она нехотя пошла открывать.

В глазок она увидела огромный букет цветов. Он заслонял человека, видны были только руки, но эти руки Джен знала очень хорошо.

— Дин, я тебе не открою.

— Тогда я не уйду. Так и буду стоять здесь всю ночь.

Джен впустила его. Такого великолепного букета она не получала еще ни разу.

— Тебе не стоило…

— Джен, пожалуйста, выслушай меня.

На ее глазах заблестели непрошеные слезы. Она взяла букет и прижала его к груди. Дин молча смотрел на нее, не зная, с чего начать. Слишком долго он не был с ней откровенен.

Элис сидела в комнате, из которой выбежала в свадебном платье два дня назад, и с замиранием сердца ждала, когда на экране появится изображение.

Вот, началось… Тревис и эта девица.

Никаких сомнений, действительно Тревис.

Да, он. Это точно. Сейчас она хорошо его разглядела.

Девушку не узнать. Но есть в ней что-то неуловимо знакомое.

Какая фигура… И эти три родинки на левой груди…

Боже мой!

Элис нажала на «стоп». И в этот момент в комнату вошла Джери.

— Что смотришь? — спросила она фальшиво беззаботным тоном. И Элис мгновенно почувствовала эту фальшь.

Джери наклонилась, в вырезе платья на ее груди Элис увидела те самые родинки.

«Не может быть!»

Но внутренний голос шепнул ей в это мгновение: «Может. Ты видишь именно то, что должна».

Элис вздрогнула, но каким-то чудом сумела овладеть собой.

— Джери, — обратилась она к вероломной подруге как ни в чем не бывало, — я тут ищу кое-что. Ты мне не поможешь?

Джери кивнула. И Элис с удовлетворением отметила, что «подруга» ничего не заметила.

«Оказывается, я могу быть неплохой актрисой, — отметила она мысленно. И сама себе удивилась. — Я не знала ее, не знала Тревиса… и, оказывается, не знала себя».

И боль в который уже раз со времени возвращения домой уступила место изумлению — откуда в ней эта сила и выдержка? Откуда? Элис почувствовала какую-то пока еще робкую гордость за себя, за свою способность выстоять вопреки обстоятельствам. Что-то у нее внутри распрямилось. И стало легче дышать.

Но так больно… так больно… что кажется, эта боль никогда не пройдет. Что же ей теперь делать со всем этим? Что? Элис не знала. Джери смотрела на ее, не понимая, что значит это странное молчание, и не подозревая о его причине.

Элис очнулась от своей задумчивости и внимательно взглянула Джери прямо в глаза.

— Я ищу один старый журнал, — сказала она, — вряд ли ты знаешь, где он. Я лучше спрошу у Бренды.

Джери вдруг стало не по себе.

«Уж не тронулась ли она умом? — подумала Джери. — Если так, все становится проще. Я получу ее денежки, чего бы мне это ни стоило».

Дженнифер сидела в кресле, не в силах вымолвить ни слова. История, которую рассказал Дин, ее потрясла.

— Значит, ты думал, что умираешь?

— Теперь ты понимаешь, каково мне было все это время? Дженни, у меня такое чувство, будто я заново родился. Оказывается, просто перепутали анализы.

— Боже!

— Я два года прожил, думая, что смертельно болен. Я хотел, чтобы ты забыла меня, перестала обо мне думать.

— Дин… — Она зарыдала. — Прости меня, Дин…

— Ты же не знала. Ты ни в чем не виновата, любимая…

— Повтори еще раз… — попросила она сквозь слезы.

— Что повторить?

— Это слово…

— Любимая? Я люблю тебя, Дженни… Когда я узнал правду, кинулся к тебе, просто ошалел от счастья… Теперь ты меня понимаешь?

Но Джен уже не слушала его. Она подошла к нему и прижала к себе, покрывая его лицо поцелуями.

— Джен… скажи мне хоть слово… — пробормотал он счастливым, срывающимся от волнения голосом.

— Замолчи… ни слова больше, Дин Стэнтон.

Она притронулась к его лицу, впилась в губы счастливым долгим поцелуем, и скоро они забыли обо всем на свете.