Стихи

Не ходите вы, девицы,

Поздно в Нижний сад гулять!

Там такие небылицы,

Что и слухом не слыхать!

В роще меж двумя прудами

Виден домик, вы туда

Не ходите; право, с вами

Может встретиться беда!

Артамоныч в час полночи

Часто ходит в тех местах:

Как огонь сверкают очи,

Бледность смерти на щеках;

Грозно машет он руками,

В белом саване обвит;

Страшно щёлкает зубами,

Зорко, пристально глядит.

Стон невнятный произносит,

Будто ветра дикий вой,

И чего-то точно просит

Этот голос гробовой.

Грешный дух его терзает,

Несносимая тоска,

И с собою он таскает

Два зелёные бруска.

Артамоныча могила

Под горой в погосте там;

Буря крест с неё сломила —

Крест разбился по кускам;

Долго на земле лежали

Все обломки; но зимой

Их мальчишки растаскали,

Кто играть, а кто домой.

Но вокруг могилы срыты

Кучи мокрого песка,

И на них лежат забыты

Два зелёные бруска.

Их-то, верно, всё и носит

Посетитель этих мест,

И людей он добрых просит

Починить могильный крест.

Канкрин[2] наш, право, молодец!

Он не министр — родной отец:

Сабурова он держит в банке,

Ich danke[3], батушка, ich danke!

Медведь сказал Козе:

«Коман вуз озе[4]

Скакать, плясать, меня так беспокоить,

Когда тебя я вздумал удостоить

Быть компаньонкою моей?

Постой, проклятая! Я дам тебе суфлей».[5]

И с словом сим он важно потянулся,

Вскочил и лапой размахнулся,

Но стукнул вдруг водильщик в барабан,

И наш Медведь ту дусеман[6]

Пошёл с поникшей головою

Плясать по-прежнему с Козою.

Столоначальник так на писарей кричит,

Взойдёт директор — замолчит.

Вы в дорогу? Бон вояж![7]

Не ленитесь, не зевайте,

Петербург не вспоминайте,

Но, войдя в экономи,[8]

Часов в восемь э деми[9]

Утро каждое вставайте!

И смотрите, примечайте,

Как коровушек доят,

Как гусей и поросят

Сортируют, разбирают,

Как фромаж и бёр[10] сбивают,

Как петух меж многих кур

Каждой делает ла кур,[11]

Как кокетны эти птички,

И как от того яички

Вам родятся каждый день.

Регарде дан ле жарден,[12]

Как взросла, мала ль, велика

Ла морковка, ла клубника,

Лез арбузы э ле пом[13]?

Посмотрите, брав ли ом[14]

Ваш приказчик, ваш садовник?

Не с руки ли им чиновник,

Что от земского суда

Наезжает иногда?

Нет ли там у них интриги?

Каковы овины, риги?

Как, варум, пуркўа, пур ки[15]

Работáют мужики?

Не прибавить ли оброка?..

Ни об чём уж же м’ан мока[16]

Не могите прононсе[17]!

Справьтесь также об овсе,

О покосе, о запашке,

О Федулке, об Игнашке;

Да нельзя ли пар газар[18]

Завести там ле базар?..

Если вечером проглянет

В небе вещая луна

И, раздумия полна,

В вас душа проситься станет

С дуновеньем ветерка

Залететь за облака,—

Не мешайте! Лиру стройте,

Понеситесь и запойте,

Как певали иногда,—

Вдохновенная звезда,

Из-за туч нам посылая

Песнь обещанного рая,

Лики ангелов святых,

Гул восторгов неземных!

Но потом прошу спуститься,

Просто баиньки ложиться,

Чтоб застал вас ле матен[19]

Ваш подойник а ла мен[20]!

Вот вам наше наставленье,

Вот вам сельский наш наказ,

И благослови бог вас.

О ревуар[21], моё почтенье!

Лентин к дьякону бежит,

Лентин дьякону кричит:

«Дьякон, где бы нам напиться,

Как бы нам распорядиться?»

Дьякон Лентину в ответ:

«Знаю где, да денег нет!

У Степана Бардакова

Штофа три вина простова,

Где достал и вкус каков,

Знает, верно, Бердышов

И Катюха повариха,

И Устинья столяриха,

Знает Зубов Андреян,

Знает Храпов, но он пьян

И не скажет нам ни слова,

А жаль случая такова!»

Я сбиралася давно

Посмотреть «Ле Гюгено».[22]

Что за гюгено такие?

Басурмане записные,

Каков был мусьё Вольтер?

Сочинитель Мейербер,

Немец, человек ученый,

Настоящий шмерц[23] копчёный.

Верно, будет хорошо,

Тре жоли, тре бо, тре шо.[24]

Уж в другой раз не увижу,

Как адью[25] скажу Парижу.

Доместик м’сьё Франсуа![26]

Ты достань билет пур мўа[27] —

В третьем ярусе три ложи,

Поместить все наши рожи.

Двести франков — так и быть! —

Я готова заплатить.

Вот приносят нам билеты.

Мы откушали, одеты,

Кулебяки две в запас

К вечеру лежат для нас.

Вот мы в Оперу пустились,

В трёх каретах разместились.

Приезжаем, и как раз

Увертюра началась.

Флейты, барабаны, скрипки

Проиграли без ошибки;

Публика кричит: «Бравò!»

Я шепнула: «Се нуво[28]

И какой мотив чудесный!

Только, кажется, известный,

Из „Русалки“, или взят

Из „Калифа де Багдад“»[29]

Вот и занавес открыли.

Кучи кучей навалили

Разноцветных плясунов,

Голосистых певунов,

Королева, с нею дамы,

Рыцари, герои, хамы;

Хамы дан ле танз антик[30]

Значило: ле доместик,[31]

Потому что Хам смеялся,

Когда Ной пьян напивался.

Ной сказал ему за то:

«Твое семя проклято».

И с проклятием на шее

От него пошли лакеи,

Полотеры, повара,

Ключницы и кучера …

А над пьяным что остриться?

Пьяный может пригодиться,

Пьяный к откупу хорош,

Лишний всё притащит грош …

К пьяным я полна почтенья.

Но оставим рассужденья, —

Я вам просто расскажу,

Ком ла комеди се жу[32]

Поплясали, порезвились;

Дамы вдруг разоблачились,

Каждая сняла пенўар, —

Же не пуве па круар[33]

И вскричала: «Чтоб мамзели

Наши на партер смотрели.

Тьфу ты боже, царь Давыд!

Стыд, ну просто срам и стыд!»

Тут франсез или мазурки,

А потом, играя в жмурки,

С лестницы мусьё идёт

И принцессу застает.

Закричал, махнул руками,

Рассердился … Между нами,

Я никак не поняла,

В чём история была,

Только гвалт, расправа, крики, —

Всё по правилам музыки —

И прекраснейший финал,

Как в Москве, дан «Ла Вестал».[34]

Занавес тут опустили;

Мы мороженое спросили,

Ели, пили, через час

Снова занавесь взвилась.

Тут мусьё с принцессой снова,

Не без ласкового слова,

Всё ей нежности поёт,

Честь с поклоном отдаёт.

А она ему манерно

Отвечает: «Ах, неверно!

Предостерегу, любя:

Все сердиты на тебя.

Спрячься, милый, в уголочке,

Ты услышишь, о дружочке

Что здесь люди говорят».

Вдруг приходят — свят, свят, свят! —

Три, четыре генерала;

Все уселися сначала,

Всякий мнение даёт,

Всяк мошенником зовёт

Полюбовника принцессы,

И опять пошли процессы:

Как бы вора уловить,

Гугенотов всех убить.

Он всё слушает, сердечный,

Но, как таракан запечный,

Притаился, ни гу-гу!..

«Я бедняжке помогу!» —

Про себя поёт принцесса,

А уж дальше ни бельмеса

Я никак не поняла:

Вся компания ушла,

Полюбовник воротился,

Начал петь, потом решился

Тягу поскорее дать …

Но вот тут какая стать,

Я никак уж не добилась:

Вдруг принцесса разъярилась

И, бог ведает зачем,

Закричала: «Же вуз-эм!»[35]

Тут разнежились, запели,

Вдруг куранты зашумели,

И мусьё бежит к себе,

А она — тут свит томбе![36]

Так, как сноп, и повалилась …

Занавесь тут опустилась,

Мы так были эшофе,[37]

Что спросили дю кафе.[38]

Акт четвертый представляет

Кирку, где народ гуляет

И танцует менуэт …

Презатейливый балет!

Но мусьё вбегает снова,

Гневный, вроде Пугачёва,

И поёт, подняв картуз:

«Мўа пур мўа, э дьё пур тус!»[39]

Это всех перепугало!

Всё собранье убежало

Вон из кирки — вдруг пальба.

Что такое? Ба! Ба! Ба!

Гугенотов убивают,

А за что, про что — не знают.

Тут с решёткой тёмный двор,

За решеткой славный хор.

Но мусьё опять вбегает,

Даму нежно обнимает.

Впрочем, это не конец, —

Прибегает сам отец,

Подстрелить свою девицу,

Как ночную словно птицу, —

И со всех сторон — паф! паф!

Всем пишите эпитаф.

Ну уж опера! признаться …

Но пора нам убираться.

Десять су мадам уврёз[40] —

И к ла лимонад газёз[42]

И к забытым кулебякам —

Ведь не бросить же собакам!

Приходит староста-пузан

И двадцать мужиков.

Се сон, же крўа, ле пейзан

Де мадам Бурдюков[42].

О них докладывать Андре

Идёт официант.

«Дан л’антишамбр фет антре

Е дит лёр к’ильз-атанд»[43].

Выходит барыня с гостьми

Через часочка два.

«Бонжур, бонжур, ме бонз-ами!

Ке вуле ву де мўа?»[44]

«Ну, староста! Ты доложи»,—

Сказали мужики.

«Э бьен, де кўа донк иль с’ажи?

Де кўа? У бьен де ки?»[45]

И староста, отдав поклон,

Свой начал разговор.

Но барыня кричит: «Алон!

Не крие па си фор»[46].

«Мы яровое убрали,

И убрали траву».

— «Се тре жоли, се тре жоли!

Коман ву порте ву?»[47]

«И нам теперь всем отдых дан,

Но аржаному срок…»

— «Але ву з’ан, але ву з’ан!

Ке дьябль! Же м’ан мок!»[48]

«В продажу хлеб уже глядит,

Убрать бы поскорей».

— «Кес-ке ву дит? Кес-ке ву дит?

Же крўа, ву мюрмюре?»[49]

«Как опоздаем, будет жаль,

Не довезем в Василь!»

— «Са м’ет егаль, са м’ет егаль.

Ву з-ет дез-ембесиль!»[50]

И выгнать всех велела вон

За хлебный магазин.

А гости крикнули: «Се бон!

Се тре бьен, ма кузин!»[51]

Вот управляют как у нас!

Всё — минус, а не плюс.

Ке вуле ву, ке л’он фасс?

Он не се па ле Рюсс![52]

Если чем я вас фаше[53]

Или мебель вам таше,[54]

Или на ковер краше[55]

Иль неловко акроше[56]

Столик де папье-маше …

Пардоне мўа ме пеше![57]

Ежели я вас фаше

Тем, что в ваш платок муше,[58]

Тем, что на мозоль марше,[59]

Тем, что пеньем экорше[60]

Уши, к’иль фалле буше…[61]

Пардоне мўа ме пеше!

Если же я вас фаше

Тем, что слишком депеше,[62]

Обогнал я ле коше,[63]

Что всегда вас возит ше

Лез ами дю Рон Марше …[64]

Пардоне мўа ме пеше!

Если же за то фаше,

Что, плен д’юн амур каше,

Дон ле вўаль эт арраше,[65]

Прековарно же шерше[66]

Ваше сердце де туше …[67]

Пардоне мўа ме пеше!

Благочестная в душе,

Вы исполнить всё таше,[68]

Что религия преше;[69]

Бог вам даст бьен акуше…[70]

Так не будьте же фаше![71]

Пардоне мўа ме пеше!