Из «Четверостиший»

* * *

Уходи опять в ночные чащи,

Там поет бродяга-соловей,

Слаще меда, земляники слаще,

Даже слаще ревности моей.

(1927)

* * *

Может быть, потом ненавидел

И жалел, что тогда не убил.

Ты один меня не обидел,

Не обидевши – погубил.

(1963)

* * *

Я играю в ту самую игру,

От которой я и умру.

Но лучшего ты мне придумать не мог,

Но зачем же такой переполох?

(1963)

* * *

Мы не встречаться больше научились,

Не подымаем друг на друга глаз,

Но даже сами бы не поручились

За то, что с нами будет через час.

(1964)

* * *

А я иду, где ничего не надо,

Где самый милый спутник – только тень,

И веет ветер из глухого сада,

А под ногой могильная ступень.

1964

* * *

Любовь всех раньше станет смертным прахом.

Смирится гордость, и умолкнет лесть.

Отчаянье, приправленное страхом,

Почти что невозможно перенесть.

* * *

И яростным вином блудодеянья

Они уже упились до конца.

Им чистой правды не видать лица

И слезного не ведать покаянья.

* * *

Не с тобой мне есть угощенье,

Не тебя мне просить прощенья,

Не тебе я в ноги валюсь,

Не тебя по ночам я боюсь…

(1958)

* * *

Не стращай меня грозной судьбой

И великою северной скукой.

Нынче праздник наш первый с тобой,

И зовут этот праздник – разлукой.

Ничего, что не встретим зарю,

Что луна не блуждала над нами,

Я сегодня тебя одарю

Небывалыми в мире дарами:

Отраженьем моим на воде

В час, как речке вечерней не спится,

Взглядом тем, что падучей звезде

Не помог в небеса возвратиться,

Эхом голоса, что изнемог,

А тогда был и свежий и летний, —

Чтоб ты слышать без трепета мог

Воронья подмосковного сплетни,

Чтобы сырость октябрьского дня

Стала слаще, чем майская нега…

Вспоминай же, мой ангел, меня,

Вспоминай хоть до первого снега.

1959

Загрузка...