Стихи сестер Бронте

Riches I hold in light esteem;

And Love I laugh to scorn;

And lust of fame was but a dreem

That vanished with the morn.

And if I pray, the only prayer

That moves my lips for me

Is, 'Leave the heart that now I bear,

And give me liberty!'

Yes, as me swift days near their goal,

'Tis all that I implore;

In life and death, a chainless soul,

With courage to endure.

Богатству вовсе я не рад;

Кто любит — тот смешон;

Желанье славы и наград

Красивый глупый сон.

Молюсь я не затем, чтоб влезть

Своей молитвой в рай:

«Оставь меня таким, как есть,

И мне свободу дай!»

К концу подходят быстро дни

Прожить их не спеши;

Что жизнь, что смерть — всегда храни

Спокойствие души.

I'll not weep that thou art going to leave me,

There's nothing lovely here;

And doubly will the dark world grieve me,

While thy heart suffers there.

I'll not weep because the summer's glory

Must allways end in gloom;

And, follow out the happiest story

It closes with a tomb!

And I am weary of the anguish

Increasing winters bear;

Weary to watch the spirit languish

Through years of dead despair.

So, if a tear, when thou art dying,

Should haply fall from me,

It is but that my soul is sighing,

To go and rest with thee.

Не плачу — с окончаньем жеста

Любви пришел конец;

Нет больше в темном мире места

Для наших двух сердец.

Не плачу, ибо прелесть лета

До осени видна;

И значит, наша песня спета

Все выпито до дна!

И я устала от разлуки,

От сумрачной зимы;

Устала от душевной муки,

От безнадежной тьмы.

И если плакала сначала,

Встав на твоем пути

Ну что ж, душа моя желала

Вслед за тобой уйти.

Well, some may hate, and some may scorn,

And some may quite forget thy name;

But my sad heart must ever mourn

Thy ruined hopes, thy blighted fame!

'Twas thus I thought, an hour ago,

Even weeping o'er that weretch's woe;

One word turned back my gushing tears,

And lif my aftered eye with sneers.

Then 'Bless the friendly dust', I said,

'That hides thy unlamented head!

Vain as thou werf, and week as vain,

The slave of Falsehood, Pride and Pain,

My heart has nought akin to thine;

Thy soul is powerless over mine.'

But these were thouhts that vanished too;

Unwise, unholy and untrue:

Do, I despise the timid deer,

Becouse his limbs are fleet with feer?

Or, would I mock the wolf's death-howl,

Becouse his form is gauht and foul?

Or, hear with joy the leveret's cry,

Becouse it cannot bravely die?

No! Then above his memory

Yet Pity's heart as tender be;

Say, 'Earth, lie lightly on that breast,

And, kind Heaven, grant that spirit rest!'

Пусть ненавидят все и пусть

Спешат забыть тебя скорей,

Но я лелею в сердце грусть

О жизни сломанной твоей!

Ведь это ты был здесь сейчас

И горьких слез поток из глаз

Единым словом прекратил,

Лицо улыбкой осветил.

И обратилась я к судьбе

Пусть покаянье даст тебе!

Но что мои слова? Ты слаб

Гордыни, лжи и боли раб.

И знай — душа твоя слабей

Измученной души моей.

За осуждения слова

Прости меня — я не права.

Должна ли в сердце чуять стыд

Лань, что от хищников бежит?

Волк, издающий смертный вой,

Виновен в том, что он худой?

Как зайца осуждать за крик?

Ведь умирать он не привык.

Нет! Осуждения не жди

Скажу: пусть на твоей груди

Земля лежит легко, как пух,

А небеса пусть примут дух!

Hope was but a timing friend;

She sat without the grated den,

Watching how my fate would tent,

Even as selfish-hearted men.

Are was cruel in her fear;

Trought the bars, one dreary day,

I looked out to see her there,

And she turned her face away!

Like a false guard, fals watch keeping,

Still, in strife, she whispered peace;

She would sing while I was weeping,

If I listened, she woould cease.

False she was, and unrelenting;

When my last joys strewed the ground,

Even Sorrow saw, repenting,

Those sad relics scattered round;

Hope, whose whisper would have given

Balm to all my frenzied pain,

Stretched her wings, and soared to heaven,

Went, and ne'er returned again!

Мне надежда — не подруга:

Равнодушна и слаба,

Ждет, бледнея от испуга,

Что решит моя судьба.

Вероломная трусиха:

Нужно было мне помочь

Позвала ее я тихо,

А она сбежала прочь!

Не спасает от угрозы,

В спорах вьется, как змея;

Рада, если лью я слезы,

Плачет, если рада я.

Ей чужда любая жалость:

На пределе, на краю,

«Пожалей меня хоть малость!»

Тщетно я ее молю.

Нет, надежда не стремится

Боль унять в моей груди;

Улетает ввысь, как птица

И назад ее не жди!

There should be not despair for you

While nightly stars are burning;

While evening pours its silent dew

And sunshine gilds the morning.

The should be not desrair — though tears

May flow down like a river:

Are not the best beloved of years

Around your heart for ever?

They weep, you weep, if must be so;

Winds sigh as you are sighing,

And Winter sheds his grief is snow

Where Autumn's leaves are lying.

Yet, thes revive, and from their fate

Your fate cannot be parted:

Then, jorney on, if not elate,

Still, never broken-hearted!

Надежды не теряй, пока

Видны в ночи зарницы,

Румянит вечер облака

И утро золотится.

Надежды не теряй — и пусть

Рекою льются слезы:

Уйдет из сердца злая грусть

И вырвутся занозы.

От боли стонет человек

Так ветер стонет тоже,

Осенний дождь и зимний снег

На плач людей похожи.

Но лишь придет на землю май

Все оживет, как прежде.

Беда с тобой? Не унывай

И верь своей надежде!