Стихотворения Часть 2

20,21.08.03

Пастернак Борис мне не встречался,

Знаю его фото наизусть:

Он стоит у форточки печальный,

И слова застыли в кромке уст.

Длинное лицо, глаза простые,

Свет в окне, как пламя из огня,

Ветры бродят горькие, сквозные,

Ямбы ему с ветрами летят.

Ногти. Пальцы. Спрятаны манжеты.

Белая рубашка и пиджак.

Нос прямой у рамы. Шпингалеты.

Словно он в пространство сделал шаг.

Взгляд его уходит за мечтами,

Волосы взлохмачены рукой,

Манят его строчки, манят – дали,

И душа, не знавшая покой.

Ухо. Шея. Впадина на горле.

Полнота красивых очень губ.

Главное – стоит он очень гордый,

Этим бесконечно многим люб.

Кораллы белые бутоном,

Цветут как некий странный куст,

Как будто море стало стоном,

Застыла вечность и мир пуст.

Остались белые кораллы,

Остался каменный букет,

Его Вы в руки нежно брали,

Смотрели в море. Моря нет.

Вас память в даль несла незримо,

Туда, где были Вы дано,

Где Вы скитались пилигримом,

Теперь же память, как кино.

Моря и дали там, где юность,

Застыли – каменный букет,

Какой тогда Вы были юный!

Коралл остался – странный след

В какой-то бухте Вы стояли,

Коралл Вам девушка дала,

Что б Вы о ней не забывали,

Взамен лишь память забрала.

Пушкин, Пастернак, Патрацкая,

Интернет всего не понял,

Солнце тоже радиация,

А под ним и кони пони.

Скучно было до безумия,

И с утра стоял туман,

Целый день я как беззубая,

Пока в воздухе дурман.

Разлетелась мысли веером,

Будто конские хвосты,

У стихов своих намеренно,

Раскроила я холсты,

В них писала отголосками,

Своих бешеных невзгод,

И рецензии полосками,

Усмехались в этот год.

Пастернак в вишневой корочке,

Пушкин в золоте тесьмы,

И Патрацкой стихи колосом,

Вышли будто бы из тьмы.

Как женщины меняются с годами!

То были и красивы, и легки,

На картах все, на суженных гадали,

Всегда в кудряшках были их виски.

Потом их ноги точно похудели:

Каблук, чулок и юбка от бедра,

Потом они немного пополнели,

И груди стали, будто это бра.

Затем они кричали на потомство,

И мужа от себя гоняли прочь,

И на чужих заглядывались томно,

Потом и тем сказали: не морочь.

Потом вприпрыжку бегали за внуком,

И с молодыми спорили слегка,

Потом на них свалилась как-то скука,

И вспомнили морщинки у виска.

Потом они сидели на скамейках,

И старики ворчали им во след.

Потом стоят на кладбище скамейки,

И правнук говорит: 'Помянем, дед'.