1

Journal of Economic Literature, Vol. XL (March 2002), p. 207-208; Economic Journal, Vol. 112, no. 477 (February 2002); Foreign Affairs, Book Review (May/ June 2000); American Political Science Review, Vol. 95, no. 1, p. 231; Slavic Review, Vol. 60, no. 3 (Autumn, 2001), p. 668-670; Milken Institute Review (June 2000); The European Legacy, Book Reviews, Vol. 8, no. 3, p. 396-398 (2003); Journal of Comparative Economics 29, 569-571 (2001); Internationale Politik 55 (12): 65-66 (December 2000).

2

Анализ современной социально-экономической системы и ее перспектив см. Г. Явлинский «Периферийный капитализм. Лекции об экономической системе России на рубеже XX-XXI веков», ЭПИцентр, Интеграл-Информ, Москва, 2003; Г. Явлинский «Перспективы России», Галлея-Принт, Москва, 2006; S. Braguinsky, R.B. Myerson. A Macroeconomic Model of Russian Transition: The Role of Oligarchic Property Rights // Economics of Transition (в печати).

3

По данным Всемирного экономического форума (ВЭФ) о рейтинге конкурентоспособности стран мира за 2006 год Россия находится на 114 месте (из 125 обследованных стран) по качеству институтов, на 110-м — по независимости судебной системы, на 114-м — по защите прав собственности и на 120-м — по защите прав миноритариев. (Примечания со * — примечания к русскому переводу.)

4

Мы написали эту книгу до событий августа 1998 г., потрясших финансовые рынки России, ее правительство и международное доверие к ее так называемым молодым реформаторам. С тех пор упомянутое удовлетворение сменилось главным образом недоумением по поводу того, что реально происходит в России. Однако, как читатель убедится в дальнейшем, наши основные аргументы совершенно не затрагиваются этими событиями. Как бы то ни было, ясное понимание проблем, составляющих ядро нашего анализа, даже более важно для любого, желающего понять значение драматических изменений, происходящих в России сейчас и ожидаемых далее.

5

3десь и далее в тех случаях, когда приводятся статистические показатели, мы сохраняем данные, приведенные в оригинальном издании. Заинтересованный читатель может с легкостью найти текущие показатели в соответствующих статистических изданиях.

6

Могут возразить, что крах коммунизма в бывшем Советском Союзе был ускорен его поражением в холодной войне и в Афганистане. Однако это отлично от прямого военного поражения и иностранной оккупации, что демонстрирует недавний пример режима Саддама Хуссейна в Ираке.

7

«Простая и самая важная истина об институциональных изменениях... состоит в том, что они исключительно постепенны» (Норт [83, с. 89]).

8

«Политик... должен знать, что совершенство, если оно вообще достижимо, еще очень далеко и что каждое поколение людей, следовательно, и живущие ныне, имеет право — нет, не на то, чтобы его сделали счастливым, поскольку не существует институциональных средств сделать человека счастливым, — а право, чтобы его не делали несчастным там, где этого можно избежать. Они имеют право на получение всяческой помощи, если они страдают. Это различие... является различием между разумным методом улучшения человеческой доли и методом, попытка осуществления которого приводит к неприемлемому росту человеческих страданий. Это различие между методом, который может быть применен в любой момент, и методом, поддержка которого может легко стать средством постоянного переноса действий на более поздний срок, когда условия станут более благоприятными. И это также различие между единственным методом улучшения положения, который до сих пор был успешен в любое время и в любом месте, и методом, который, где бы ни совершалась попытка его применения, приводит только к насилию вместо разума, а то и к своему собственному отрицанию» (Поппер [86, 1:158]).

9

Даже Шумпетер, самый ревностный из сторонников точной научной природы экономического анализа, вынужден был впустить некоторое подобие идеологии через черный ход под именем «точки зрения». См. Шумпетер [91, часть 1, глава 4].

10

Отчасти эта задача была решена в книге Г. Явлинского «Периферийный капитализм».

11

Необходимо специально отметить, что, по крайней мере, некоторые из идей, на которых основываются наши предложения, представляют собой прямое применение более общих понятий из области институционального и организационного проектирования, разработанного, в частности, чикагской школой. К большому сожалению, эта школа чаще всего ассоциируется в «переходной экономике» с регулированием денежного оборота и контролем над инфляцией. Наше внимание сосредоточено на совершенно ином круге идей, разработанных чикагской и вирджинской школами, а также школой Калифорнийского университета Лос-Анджелеса.

12

Совершенно ясно, что наше неприятие курса реформ, проводящихся в России до настоящего времени, отнюдь не означает неприятия ценностей, заключенных в идее, лежащей в основе этих реформ, — свободы экономической деятельности и политической свободы. И снова процитируем Карла Поппера: «Человек, критикующий демократию и демократические институты, не обязательно является их врагом, хотя и демократы, которых он критикует, и приверженцы тоталитаризма, которые надеются получить выгоду от любого раскола в демократическом лагере, скорее всего, его таковым и сочтут. Есть фундаментальная разница между демократической и тоталитарной критикой демократии... Демократы, которые не видят разницы между дружеской и враждебной критикой демократии и самих себя, сами заражены духом тоталитаризма» (Поппер [86, с. 189]).

13

Наша концепция «эффективности» плановой экономики оказалась бы неверной, если бы была возможность сочетать перераспределение производительных ресурсов таким образом, чтобы наращивать общий произведенный социальный капитал и увеличивать благосостояние всех остальных потребителей без ущерба потреблению государства-диктатора. Однако наш диктатор не простой рантье, а диктатор тоталитарный (в том понятии, которое вкладывает в это слово Уинтроп [109] и о котором еще будет сказано ниже), и поэтому его «потребление» включает в себя и его абсолютную власть. Улучшение благосостояния других субъектов, как мы покажем дальше, размывает такую власть, а значит, не является улучшением по Парето. Сравните это положение с утверждением Сена, приводимым чуть дальше по тексту.

14

Например, относительная неэффективность советской плановой экономики в соревновании с Западом, конечно же, была важным фактором (который прямо или косвенно содействовал изменениям в самой системе стимулов плановой экономики, как будет показано на нашей модели в следующих двух главах). Внеэкономические факторы, такие, как интеллектуальный багаж и близость гуманной идеи свободы, для советского народа, впервые в истории получившего право на массовое образование при коммунизме, были также очень важны. Коммунистические руководители были вынуждены давать образование народу для того, чтобы получить возможность модернизировать экономику и построить сильную военную машину, но образованные люди отвергали коммунистическую идеологию, что приводило к охлаждению в их отношениях с государством и его руководством.

15

Советский Союз, по-видимому, был единственным промышленно развитым государством, где сохранялась смертная казнь за некоторые экономические преступления. Статью, предусматривавшую смертную казнь за экономические преступления, отменили на короткое время во время «хрущевской оттепели» в конце 1950-х годов, но вскоре восстановили снова. В 1962 — 1963 годах, в самый разгар более либеральной постсталинской политики, 163 человека были приговорены к смерти за экономические преступления. Эта статья в уголовном кодексе сохранялась вплоть до окончательного краха коммунистической системы.

16

Конечно, при этом сохраняется необходимость уплаты налогов, равно как существуют и иные законодательные ограничения. Должны быть также соблюдены и обязательства, принятые по контрактам, так что в данном случае речь идет не более чем об «остаточных правах осуществлять контроль» (см. [51]).

17

«Обычная точка зрения состоит в том, что источником власти является контроль над какими-то силовыми средствами... [В то же время] существование санкций не является достаточным условием для подчинения власти... Уголовное право не могло бы осуществляться, если бы его нарушало достаточное число людей» [8, с. 7].

18

См., например, Скапердас [97]; Ниэри [80]. Если и когда экономика достигает общего высокого уровня производительности труда, там и тогда серьезно изменяются стимулы, особенно для субъектов экономической деятельности, обладающих предпринимательским талантом. Таким образом, экономическое развитие само по себе ограничивает количество времени и усилий, посвящаемых конфликтной деятельности, извлечению рентных доходов и другой непроизводительной деятельности, отныне влекущей очень большие потенциальные издержки.

19

Кому-то захочется рассмотреть тот факт, что рациональные субъекты экономической деятельности могут понять, что успешная «приватизация» коллективной собственности отдельной группой влияния может снизить их уровень благосостояния. В то же время влияние этого обстоятельства косвенно, и если ощущение того, что третья сторона использует коллективную собственность в своих интересах, а не в интересах всего общества, достаточно сильно, то в действие вступает «теорема равнодушия», которая будет распространяться на всех разумных субъектов экономики. В качестве одного из последних примеров, подтверждающих это положение, можно привести вялую общественную реакцию в России на скандал в связи с разоблачением высокопоставленных государственных чиновников в растрате государственных средств. Единственной реакцией обычных людей, опрошенных нами, была озабоченность выплатой их собственных зарплат. Совершенно очевидным было то, что они не видят связи между расхищением государственных средств и задолженностью по выплате заработной платы, а это означает, что через шесть лет после введения «демократии и рыночных реформ» они продолжали пребывать в уверенности, что третья сторона в любом случае найдет возможность присвоить все деньги, на которые она может наложить руку.

20

Берлинер описывает осуществление прав собственности в условиях советской плановой экономики сталинского периода следующим образом: «Первой заповедью в настольной книге советского менеджера является то, что все производственные ресурсы, которыми он управляет, принадлежат только государству... [под которым] он подразумевает высшие партийные и государственные органы в стране... Но... жизнь предприятия определяется конкретными лицами, которых государство назначает для управления ими... Если речь идет о маленьком предприятии местного подчинения, начальник может отстоять на очень большое расстояние от верхних эшелонов власти. Если же он возглавляет одно из гигантских всесоюзных предприятий, его непосредственным начальником может оказаться знаменитый и могущественный министр, являющийся частью самого государства, в действительности один из владельцев предприятия» [24, с. 16 — 17]. Директор всесоюзного промышленного предприятия, конечно же, стоял на иерархической лестнице выше, чем председатель республиканского совета министров.

21

В "Золотом теленке" Ильфа и Петрова описывается трудное положение миллионера в условиях плановой экономики. Ему приходится работать мелким служащим в незначительной государственной конторе и скрывать свое богатство от всех, кто его знает. Книга была написана в 1930-х годах. Спустя пятьдесят лет, к концу плановой экономики, положение изменилось до неузнаваемости.

22

«Демократия... создает институциональную основу для реформы политических институтов. Она позволяет осуществлять реформирование этих институтов без применения насилия и поэтому позволяет использование разума в создании новых и регулировании старых институтов» [86, с. 126].

23

«Ничто так не предает, как очевидные истины» — писал Шумпетер в этой связи. «До примерно 1916 года... вряд ли кому-то пришло бы в голову оспорить право социалистов на членство в демократическом клубе» [92, с. 235]. В более общих словах он говорил: «Общество может быть полностью и подлинно социалистическим и все же... быть организованным в самой демократической форме, которую можно представить... Как ни парадоксально это звучит, индивидуализм и социализм не обязательно являются противоположностями» (там же, с. 170 — 171). Доводы, приводимые нами в тексте, служат для того, чтобы показать, что Шумпетер все-таки мог ошибиться.

24

Мы увидим в дальнейшем, что такое положение во многом остается характерным и для современного «переходного этапа».

25

Технически это утверждение опирается на исходную посылку «бесконечного неприятия риска» [104, с. 41 — 42], то есть такого поведения экономических агентов, при котором они в первую очередь заботятся о предотвращении возможных потерь. В нашем контексте эта посылка оправдана тем, что негласные требования в рамках иерархического договора сторон (точно так же, как акции компании) теряют всю ценность за пределами данной иерархической структуры (точно так же, как в случае банкротства компании), и, в противоположность владению акциями, здесь нет возможности обезопасить себя от риска путем приобретения акций нескольких компаний. Даже если на самом деле степень неприятия риска не бесконечна, достаточно высокая вероятность изменений в правительстве в сочетании с медленными темпами наступления изменений в иерархической структуре должны привести к тем же результатам. Возможно, не является случайностью, что иерархические структуры перед лицом серьезной угрозы своему существованию начинают очень быстро осуществлять кадровые подвижки внутри своих рядов, пытаясь сохранить стимулы. Не случайностью, возможно, оказывается и то, что это им, как правило, не удается.

26

Интересно, что это прекрасно понимал Ленин и его непосредственные последователи. Уже в начале 1920-х годов, в расцвет НЭПа, который практически возродил к жизни многие элементы рыночной экономики, Ленин настаивал в ряде программных речей, что со временем товарно-денежные отношения следует вообще запретить, если социалистическая система хочет оставаться стабильной и жизнеспособной. Восстанавливая тоталитарную экономическую машину в 1930-е годы, Сталин, таким образом, просто реализовал план, заложенный Лениным. Чего, однако, не смогли сделать ни Ленин, ни Сталин — это изобрести эффективную систему стимулов для обычных рабочих, которая смогла бы удержать экономику от полного прекращения выпуска продукции при отсутствии денег. Пожалуй, такую систему невозможно изобрести за пределами примитивного племени. Таким образом, деньгам было позволено выжить в частном секторе потребления, но мы можем встретить следы доктрины об уничтожении товарно-денежных отношений во всех учебниках по «научному коммунизму», имевших хождение в Советском Союзе вплоть до его распада.

27

Согласно свидетельствам бывших узников, на магаданских золотых приисках ежегодно умирали почти треть заключенных. Так как наименьший срок заключения составлял пять лет, это означает, что теоретически вероятность выживания для всех заключенных равнялась нулю. Магадана боялись из-за исключительно высокого уровня смертности, но и в других местах уровень смертности был высок, хотя, возможно, и не настолько.

28

Например, дед одного из авторов этой книги умер от недоедания в Воркутинском лагере, отбыв четыре года из пятилетнего приговора. Приговор он получил «за потерю классовой бдительности». Проще говоря, его отправили на смерть в Воркуту просто потому, что он не сумел обнаружить и доложить о якобы имевшемся «заговоре» «врагов народа» из числа его знакомых (явно, что кто-то другой сделал эту работу).

29

Согласно прописке городские жители не могли переселяться в другие города иначе, как получив там работу. В то же время для большинства работодателей прописка в городе, где находилось предприятие, была абсолютным предварительным условием для наема работника. Таким образом, любой человек, захотевший сменить место жительства, попадал в порочный круг, еще более усугублявшийся драконовским положением о том, что любой человек, не имевший официального места работы, мог быть отправлен в тюрьму только на этом основании (так же как и за нарушение правил прописки!). Таким образом, в 1964 году (уже после смерти Сталина) будущий лауреат Нобелевской премии поэт Иосиф Бродский был приговорен к пяти годам ссылки за то, что не имел работы. Его заявление о том, что он поэт, не произвело впечатления на судью, которая якобы заявила, что в ее списке официальных профессий такая не значится (для того, чтобы считаться поэтом, человек должен был быть членом официального Союза писателей и писать в духе «социалистического реализма»).

30

По советским критериям того времени, к таким предприятиям относились все предприятия с числом занятых более шестнадцати человек и по меньшей мере с одним механическим двигателем или предприятия с числом занятых более тридцати человек без механического двигателя.

31

Наркомтяжпром, осуществлявший руководство горной промышленностью, энергетикой, металлургической промышленностью, машиностроением, химической промышленностью, производством строительных материалов и другими отраслями тяжелой промышленности; Наркомлегпром, осуществлявший руководство текстильной промышленностью и производством хлопка, а также руководство некоторыми отраслями производства товаров народного потребления; Наркомлеспром, отвечавший за лесную промышленность, производство целлюлозы, бумаги и деревообработку; а также Наркомснаб, который помимо руководства снабжением промышленности и розничной торговли отвечал и за пищевую промышленность. Существовали и некоторые другие министерства, не связанные с промышленным производством; Наркомвнешторг (внешняя торговля), Наркомвод (морские и речные перевозки), НКПС (железные дороги и пр.), который имел некоторые промышленные предприятия под своим управлением [74, с. 121-127].

32

Несмотря на то что обычно плановую экономику считают «эгалитарной», на самом деле это далеко не так. Единственное «равенство», которое могла предложить сталинская плановая экономика, — это равенство всех субъектов экономики в том, что каждый из них не имел ничего, а часто (как упоминалось ранее) даже не мог распоряжаться своим трудом. Владение активами, как мы уже видели ранее, было почти полностью сосредоточено в одних руках — в руках диктатора (более подробно об этом говорится во второй главе).

33

«Возможно, наиболее выразительной чертой, характеризующей тот дух, в котором существует советская фирма, самым «массовым фактом», характеризующим жизнь советского менеджера, будет постоянное ощущение давления сверху. Причиной тому является не сама по себе природа планового механизма, но скорость, с которой его поддерживает в движении государство, которое создает давление. Слово «темпы» — один из тех лозунгов, которыми в наибольшей степени гордится советский экономический язык, заключает для советского менеджера все то напряжение и всю ту срочность, которые являются обычным явлением в советской экономической жизни» [21, с. 23].

С начала 1930-х годов Сталин, очевидно, установил шести-семилетний цикл. Пик репрессий наступил в 1937 — 1938 годах, затем в 1944-м и затем в 1950 — 1951 годах. Этим пикам предшествовали периоды относительных «оттепелей»: в 1936 году была принята новая, более демократическая Конституция, в 1941 — 1942 годах режим оставался гораздо более гибким (причиной тому, без сомнения, также были первоначальные поражения в войне с Германией), а в 1947 — 1948 годах оживилась дискуссия относительно необходимости изменения системы экономического планирования. Поднятие надежд народа, а затем безжалостное их сокрушение, по-видимому, всегда было частью политической стратегии Сталина.

34

«Возможно, наиболее выразительной чертой, характеризующей тот дух, в котором существует советская фирма, самым «массовым фактом», характеризующим жизнь советского менеджера, будет постоянное ощущение давления сверху. Причиной тому является не сама по себе природа планового механизма, но скорость, с которой его поддерживает в движении государство, которое создает давление. Слово «темпы» — один из тех лозунгов, которыми в наибольшей степени гордится советский экономический язык, заключает для советского менеджера все то напряжение и всю ту срочность, которые являются обычным явлением в советской экономической жизни» [21, с. 23].

С начала 1930-х годов Сталин, очевидно, установил шести-семилетний цикл. Пик репрессий наступил в 1937 — 1938 годах, затем в 1944-м и затем в 1950 — 1951 годах. Этим пикам предшествовали периоды относительных «оттепелей»: в 1936 году была принята новая, более демократическая Конституция, в 1941 — 1942 годах режим оставался гораздо более гибким (причиной тому, без сомнения, также были первоначальные поражения в войне с Германией), а в 1947 — 1948 годах оживилась дискуссия относительно необходимости изменения системы экономического планирования. Поднятие надежд народа, а затем безжалостное их сокрушение, по-видимому, всегда было частью политической стратегии Сталина.

35

Оба великих «реформатора», Хрущев и Горбачев, по своему характеру, без сомнения, искренне пытались либерализовать политическую систему и систему планирования. В то же время внимательное изучение политической истории реформ в послесталинское время заставляет предположить, что тогдашние оппоненты Хрущева (например, Маленков, которого впоследствии заклеймили «сталинистом») также рассматривали возможность «оттепели», пока Хрущев не перехватил инициативу и не использовал ее для создания и упрочения своей власти. Это замечание никоим образом не уменьшает личного мужества, выказанного Хрущевым в ниспровержении Сталина. Горбачев, возможно, заслуживает больше добрых слов, так как нелегко представить себе личность в высших эшелонах власти того времени, которая могла в 1985 году занять высший пост и провести те преобразования, которые осуществил Горбачев. Он тоже в большей степени реагировал на внешний объективный ход событий, нежели следовал своей внутренней логике. Среди тех внешних объективных событий можно вспомнить унизительное поражение в Афганистане, Чернобыльскую катастрофу, резкое падение мировых цен на нефть и очень жесткое противостояние Советскому Союзу со стороны администрации Рейгана как раз в то время, когда советская экономика не могла этому сопротивляться.

36

Нам представляется, что незамеченным остается решение о прекращении централизованного пересмотра норм труда (норм выработки) при сохранении директивного планирования фонда оплаты труда. Противоречие, когда финансовые ресурсы предоставляются по произвольно расчитанным нормам, явилось началом конца системы. Произошло это, кстати говоря, под жестким давлением снизу, от предприятий. Политбюро после первых шагов по либерализации политической жизни не видело возможности сохранить ситуацию. Не помогало более и ежегодное снижение цен, составляющее по существу лишь некоторую долю от принудительного пересмотра норм.

37

«Цели и честолюбивые устремления людей могут быть поставлены на службу государства, не применяя жестокого кнута, который Сталин считал необходимым» [21, с. 314].

38

Хьюэт [53, с. 177 — 180] проводит различие между «теневой экономикой» (использовавшейся главным образом для выполнения плана, а не для собственной выгоды — это мы обозначаем в нашей книге как часть негласной договоренности) и «второй экономикой» (этот термин он приписывает Грегори Гроссману), в которой незаконная деятельность проводилась с целью извлечения личной выгоды и не имела ничего общего с выполнением плановых заданий. Однако, как признает сам Хьюэт, в действительности практически невозможно провести это различие, особенно после того, как вторая экономика стала заметным и важным явлением. В своей работе последнего времени Лавинь [73] объединяет эти два понятия одним термином «параллельная экономика», и этот же термин мы будем использовать на протяжении всей книги.

39

Исключением может оказаться Китай. Но даже если это и так, то экономика Китая очень сильно отличается от высоко индустриализированной экономики бывшего Советского Союза, и это отличие сыграло решающую роль в тех успехах, которые достигнуты в Китае до настоящего времени.

40

Или «социалистической рыночной экономики». Между этими двумя терминами существует тонкое идеологическое отличие, которого мы здесь не касаемся.

См., например, [35]. Мы не отрицаем того, что реформы в Китае до настоящего времени продемонстрировали впечатляющий успех, и не будем приводить довод о том, что мы еще не видели завершения эксперимента. Вместо этого скажем, что внедрение рыночных принципов имело катастрофические последствия для государственных промышленных предприятий в Китае, немногим отличающиеся от того, что произошло в России и других странах. Упор на новации в промышленности и на соревнование с промышленно развитыми западными странами играет решающую роль в утверждении, которое мы намереваемся обосновать ниже. Китайский опыт просто показывает, что частичные реформы могут иметь совершенно иной общий эффект в экономической среде, характеризующейся преобладающим аграрным населением, что вряд ли имеет значение для обсуждаемой нами темы.

41

См., например, [35]. Мы не отрицаем того, что реформы в Китае до настоящего времени продемонстрировали впечатляющий успех, и не будем приводить довод о том, что мы еще не видели завершения эксперимента. Вместо этого скажем, что внедрение рыночных принципов имело катастрофические последствия для государственных промышленных предприятий в Китае, немногим отличающиеся от того, что произошло в России и других странах. Упор на новации в промышленности и на соревнование с промышленно развитыми западными странами играет решающую роль в утверждении, которое мы намереваемся обосновать ниже. Китайский опыт просто показывает, что частичные реформы могут иметь совершенно иной общий эффект в экономической среде, характеризующейся преобладающим аграрным населением, что вряд ли имеет значение для обсуждаемой нами темы.

42

Это соответствует тому, что в литературе о конфликтах и власти описывается как «общественное равновесие» (см. [80]). Однако в нашем последующем анализе мы будем исходить из того, что после того как нарушается первичное равенство, рыночная экономика мгновенно находит координированный путь перехода в следующее состояние, характеризующееся безупречной и не требующей затрат защитой прав собственности. Это является безусловным упрощением, однако механизм перехода в следующее состояние рыночной экономики (Левиафан) нас в данном случае не интересует.

43

Это, например, всегда будет происходить, если первоначальный основной капитал слишком велик в том понимании, что предельный коэффициент трансформации меньше или равен единице. Для любого разумного решения о соотношении потребления и сбережения предельный коэффициент трансформации между х и у должен превышать единицу. В последующем анализе мы будем исходить из того, что это условие полностью соблюдается.

Если первичный ресурс (труд) очень велик по отношению к запасу капитала, произведенного в предшествующем периоде и перенесенного в настоящий период, он может использоваться не полностью. В последующем анализе мы обойдем это затруднение путем определения, при необходимости, наличия труда/первичного ресурса только в той его части, которая непосредственно связана с произведенным капиталом в ходе производственного процесса. Остальная часть может не приниматься во внимание без потери общности анализа.

44

Это, например, всегда будет происходить, если первоначальный основной капитал слишком велик в том понимании, что предельный коэффициент трансформации меньше или равен единице. Для любого разумного решения о соотношении потребления и сбережения предельный коэффициент трансформации между х и у должен превышать единицу. В последующем анализе мы будем исходить из того, что это условие полностью соблюдается.

Если первичный ресурс (труд) очень велик по отношению к запасу капитала, произведенного в предшествующем периоде и перенесенного в настоящий период, он может использоваться не полностью. В последующем анализе мы обойдем это затруднение путем определения, при необходимости, наличия труда/первичного ресурса только в той его части, которая непосредственно связана с произведенным капиталом в ходе производственного процесса. Остальная часть может не приниматься во внимание без потери общности анализа.

45

«Мы просто определим инновации как установление новой функции производства» [89, с. 87]. Исходное положение о беззатратных инновациях несет меньше ограничений, чем кажется на первый взгляд. Это положение просто отражает основной взгляд Шумпетера на то, что новаторы не балансируют ожидаемые прибыли и потери в обычном смысле. Мы понимаем инновационную деятельность как акт выражения предпочтений новатора, и таким образом любые затраты, понесенные в ходе инновационной деятельности, можно считать уже учтенными в форме его (новатора) функции полезности.

46

«Путем повышения цены спроса он [предприниматель] изымает количество товаров, необходимое ему, из предшествующего товарооборота» (с. 131).

«Мы просто определим инновации как установление новой функции производства» [89, с. 87]. Исходное положение о беззатратных инновациях несет меньше ограничений, чем кажется на первый взгляд. Это положение просто отражает основной взгляд Шумпетера на то, что новаторы не балансируют ожидаемые прибыли и потери в обычном смысле. Мы понимаем инновационную деятельность как акт выражения предпочтений новатора, и таким образом любые затраты, понесенные в ходе инновационной деятельности, можно считать уже учтенными в форме его (новатора) функции полезности.

47

В этом случае после «изменения» и до того, как новая технология становится известной другим субъектам экономической деятельности, происходит образование двух видов основного капитала: основной капитал субъектов экономической деятельности, владеющих новой технологией, более производителен (производит больше конечной продукции на единицу инвестиций) по сравнению с основным капиталом, которым владеют субъекты экономической деятельности, не освоившие новую технологию.

«Мы просто определим инновации как установление новой функции производства» [89, с. 87]. Исходное положение о беззатратных инновациях несет меньше ограничений, чем кажется на первый взгляд. Это положение просто отражает основной взгляд Шумпетера на то, что новаторы не балансируют ожидаемые прибыли и потери в обычном смысле. Мы понимаем инновационную деятельность как акт выражения предпочтений новатора, и таким образом любые затраты, понесенные в ходе инновационной деятельности, можно считать уже учтенными в форме его (новатора) функции полезности.

48

Строго говоря, некоторые или все остальные субъекты экономической деятельности будут отныне инвестировать не xk0 = Х0/N, а несколько меньше. Так как мы исходим из очень большой величины N, то можем игнорировать эту разницу как предельно малую величину.

«Мы просто определим инновации как установление новой функции производства» [89, с. 87]. Исходное положение о беззатратных инновациях несет меньше ограничений, чем кажется на первый взгляд. Это положение просто отражает основной взгляд Шумпетера на то, что новаторы не балансируют ожидаемые прибыли и потери в обычном смысле. Мы понимаем инновационную деятельность как акт выражения предпочтений новатора, и таким образом любые затраты, понесенные в ходе инновационной деятельности, можно считать уже учтенными в форме его (новатора) функции полезности.

49

«Расстояние» в данном случае не обязательно означает пространственное расстояние. Его можно толковать и как разницу в предпринимательском таланте или социальном положении. Для изучения того, каким образом различные институциональные установления влияют на скорость распространения новшеств, для сравнения циклов, создаваемых динамичным процессом адаптации (см. сноску 12), и для извлечения выводов относительно экономической эффективности различных институциональных систем можно использовать различные определения функции расстояния, включая временное расстояние (как в случае патентной защиты). Одно из таких определений используется ниже для изучения среды плановой экономики.

50

В отличие от исходного новатора предположение об отсутствии затрат здесь не может быть объяснено доводом о «предпочтении инноваций». Исходя из того, что только субъекты экономической деятельности, принадлежащие к определенному окружению новатора, имеют возможность овладеть новой технологией, мы, тем самым, вводим функцию затрат в виде ступенчатой функции, равной нулю для всех k!!!S(m) и равной бесконечности для всех остальных субъектов экономической деятельности. Более общая функция затрат (например, постоянно увеличивающаяся с увеличением расстояния) не влияет на наши выводы.

«Расстояние» в данном случае не обязательно означает пространственное расстояние. Его можно толковать и как разницу в предпринимательском таланте или социальном положении. Для изучения того, каким образом различные институциональные установления влияют на скорость распространения новшеств, для сравнения циклов, создаваемых динамичным процессом адаптации (см. сноску 12), и для извлечения выводов относительно экономической эффективности различных институциональных систем можно использовать различные определения функции расстояния, включая временное расстояние (как в случае патентной защиты). Одно из таких определений используется ниже для изучения среды плановой экономики.

51

Процесс динамичной адаптации, подробно исследованный Шумпетером [89, 90] может быть с успехом описан языком нашей модели. Так как это не является главной задачей нашего анализа, мы предложим здесь лишь короткое неформальное описание, оставив полное описание и развитие модели на другой раз.

Когда инновации распространяются среди значительной подгруппы группы N и тем самым спрос на основной капитал начинает влиять на его рыночную цену, можно предположить, что цена основного капитала, измеряемая в конечном продукте, используемом на потребление и инвестиции, первоначально возрастет, а затем упадет (см. Шумпетер [90, глава 4]). Первоначальный рост цены будет отражать возросшую производительность основного капитала, находящегося в собственности субъектов экономической деятельности, внедряющих инновации (см. выше). Рост цены основного капитала подталкивает тех субъектов экономической деятельности, которые уже владеют новой технологией, предложить часть их увеличившегося основного капитала для продажи на рынке, вместо того, чтобы использовать его самостоятельно, для регулирования своего предельного уровня перехода к новой цене (перспектива такой более высокой цены также, весьма вероятно, изменит прежнее наиболее предпочтительное соотношение между долями конечного продукта, использовавшимися на потребление и на инвестиции, в сторону переноса на следующий период большего, чем прежде, количества основного капитала). Таким образом, они могут присваивать часть вмененной прибыли субъектов экономической деятельности, внедряющих инновации позже, тем самым еще более увеличивая «большой приз», выпадающий на долю новаторов.

В то же время, и это, пожалуй, еще важнее, некоторые субъекты экономической деятельности, находящиеся на большом расстоянии от инноваций, могут обнаружить, что цена основного капитала, которым они владеют, растет быстрее их предельного коэффициента трансформации. Их реакцией на это (учитывая, что они еще не владеют новой технологией) также будет предложение части основного капитала для продажи на рынке и снижение своего объема инвестиций. Если мы несколько модифицируем определение производственной функции, введя в нее некоторый минимум основного капитала, позволяющий поддерживать ее независимой, то в этом случае вырисовывается ясная перспектива того, что некоторые из субъектов экономической деятельности, находящихся вдали от инноваций, могут продать весь свой первоначальный запас основного капитала и стать наемными работниками (это может произойти в силу не одного, а ряда новшеств, внедряемых вдали от них). Такая возможность создания «фирм» за счет найма дополнительного труда (первичного ресурса) приведет к тому, что первоначальные новаторы увеличат свои инвестиции далеко за рамки инвестиций, которые были оы возможны в отсутствие указанного фактора, что приведет к созданию крупных производственных мощностей и увеличению ценового цикла, описанного в предыдущем параграфе. Упомянем вскользь, что такое толкование инновационного процесса, описанного Шумпетером, может привести к созданию новой теории фирмы, которая будет отличаться от обычных теорий, использующих понятия транзакцион ных издержек или несовершенных контрактов. Конечно, используемая нами функция расстояния может толковаться как представляющая транзакционные издержки, однако акцент на инновационную деятельность и динамичное урегулирование неравновесия добавляют новое измерение этой концепции, Когда процесс уже прошел несколько этапов инновационной деятельности и «фирмы» уже созданы, новшества, внедряемые на «большом расстоянии» от некоторой фирмы, могут привести к ее «банкротству», то есть к закрытию и продаже всего ее основного капитала. В полном соответствии с мнением Шумпетера, вероятность этого велика не тогда, когда экономика находится в депрессии и производственные затраты падают, но скорее на ранних этапах выз доровления экономики, когда производственные затраты начинают расти. Если мы введем разницу во времени между инвестициями и производством конечного продукта и примем во внимание ограничения по ликвидности и возможность получения кредитов от банковской системы, то мы сможем также изучить макрооэкономические выводы, проистекающие из модели, в русле рассуждений Шумпетера.

В конечном итоге, по мере того как все большее количество субъектов экономической деятельности овладевают новой технологией (либо в качестве независимых производителей, либо в качестве наемных работников), на каком-то этапе предложение основного капитала от субъектов, уже внедривших новую технологию, увеличивается и становится больше спроса на основной капитал со стороны тех субъектов экономической деятельности, которые только что освоили новую технологию и собираются внедрять ее в производство. Когда это происходит, тенденция к росту цены основного капитала сменяется обратной тенденцией и общий уровень инвестиционной активности начинает снижаться. В конечном итоге рентные доходы от инновации полностью растворяются в возросшем уровне общественного потребления. Однако целый ряд явлений, возникающих в ходе этого процесса (особенно вызванные созданием крупных фирм), сохраняются. Иными словами, мир уже никогда не будет таким же, каким он был до изменений, вызванных первым новшеством, хотя это явление можно увидеть, только рассматривая процесс урегулирования в динамике, и оно не поддается анализу путем обычной процедуры сравнения двух долгосрочных состояний равновесия (неоклассический метод сравнительной статики).

52

Существуют и иные интересные последствия описанного динамического процесса, относящиеся к теории фирмы. Если первоначальное расстояние между субъектами экономической деятельности невелико, то новшество, скорее всего будет внедряться всеми ими без полной продажи принадлежащего им основного капитала. В то же время, если расстояние велико, в процессе распространения новшества скорее всего будут создаваться «фирмы», а субъектами экономической деятельности, вступающими в фирмы в качестве наемных работников, скорее всего будут субъекты, находившиеся на наибольшем расстоянии от новатора (отныне они становятся частью новатора). Таким образом, диаметр окружения новатора будет по определению резко уменьшаться, что приведет к более быстрому распространению будущих инноваций.

Эти соображения заставляют предположить, что большой изначальный диаметр группы субъектов экономической деятельности необязательно является препятствием для скорости, с которой в конечном итоге распространяются инновации. Экономика большого масштаба, или экономика, характеризующаяся большим расстоянием с социальной точки зрения или с точки зрения благосостояния ее участников, может догнать и перегнать более однородную экономику меньшего масштаба в силу того, что большие массы участников экономической деятельности переходят в ряды наемных работников и образуются подгруппы крупных субъектов экономической деятельности с резко уменьшившимся диаметром всей группы, составляющей окружение новатора. Конечно, «связь» между субъектами, составляющими окружение, должна быть обеспечена, в том смысле, что расстояние между субъектами не должно быть так велико, как оно велико в обществах, разделенных культурными, религиозными или кастовыми барьерами. Таким образом, социальные преимущества широкомасштабного производства проистекают не только из масштабного производства внутри фирм, но и из более высокой скорости, с которой распространяются инновации в силу резко уменьшающегося «расстояния» между подгруппами субъектов экономической деятельности. Часто такое масштабное производство лучше приспособлено к функционированию в экономике, характеризующейся большим, а не малым расстоянием между ее участниками и первоначально относительно медленным распространением инноваций. Это означает, что первоначально медленное распространение инноваций, приводящее к возникновению крупных фирм, может само по себе быть эндогенным источником значительного возрастания скорости распространения инноваций в будущем. Без сомнения, эти преимущества должны быть сопоставлены с потерями, проистекающими из возрастающей вероятности олигополистической формы поведения.

53

Это, безусловно, является очень грубым допущением. В реальной жизни власть в слишком многих случаях проистекает из внеэкономических факторов. Тем не менее качественная сторона наших выводов не пострадает, если мы упростим этот вопрос и скажем, что при прочих равных условиях большее богатство ставит субъект экономической деятельности в более выгодное положение по сравнению с другими для защиты своих прав собственности. Если говорить более серьезно, то приведенное выше предположение вызывает вопрос: что явилось первопричиной того, что «Сталин» получил власть над всем существовавшим на то время основным капиталом? Как указывалось в главе 1, оставляем этот вопрос вне рамок нашего анализа. Мы можем предположить, как это делают Томсон и Фэйт [102], что до того, как началась описываемая нами история, происходила игра более высокого порядка, «похожие на войну события, в которых не фигурировала верховная власть».

54

В моделях, включающих в себя элементы выбора между производством и завоеванием власти, см., например, Буш и Майер [34], Хиршлейфер [55] и Ниэри [80], прямая непроизводительная деятельность в общих чертах определяется как «деятельность... которая приносит денежные доходы, но не производит товаров или услуг, прямо или косвенно относящихся к функции общественной пользы за счет увеличения объемов производства или доступности в экономике товаров, входящих в функцию общественной пользы» [25, с. 989].

55

Во всяком случае, больше, чем расстояние между субъектами, вовлеченными в экономическую деятельность. Мы вовсе не включаем членов силовых структур диктатора в количество субъектов N. В этом смысле понятие «Сталин» можно также понимать как «коллективный диктатор», то есть включающее самого «Сталина», его вооруженные силы, полицию и пр.

56

На самом деле данное утверждение более строго, чем это необходимо. Последующий анализ в основном бы не изменился, если бы мы сделали допущение о том, что новая технология распространилась среди существенного числа экономических субъектов, позволив тем самым первоначальным новаторам получить свой «большой приз» и, возможно, создать собственные частные фирмы до того, как об этом станет известно диктатору.

57

Аналогичное предложение по принципу «не хочешь — не бери» в случае неидентичных субъектов экономической деятельности потребует введения запрета на перепродажу основного капитала в частном порядке и создания эффективной системы слежения за выполнением этого запрета (подробнее об этом см. ниже).

58

Диктатор не сможет спасти положение, повторяя игру рыночного распределения, описанную выше, в начале каждого нового периода. Причиной является то, что при неоднородных функциях производства, только старая (относительно неэффективная) технология будет доводиться до сведения диктатора. Как те субъекты, которые уже освоили новую технологию, так и те, кто еще этого не сделал, сочтут более выгодным осуществлять перераспределение ресурсов в тайне от диктатора, так как в этом случае они смогут сохранить для себя весь объем дополнительной прибыли. Иными словами, у них нет стимула открывать новшество диктатору в условиях рыночного распределения основного капитала. Более того (что, возможно, более существенно), если диктатор превращает игру рыночного распределения в повторяющуюся игру, частные субъекты экономической деятельности могут придти к тайному сговору даже в отсутствие инноваций, так что одноразовая игра и последующее фиксирование ее результатов (распределение основного капитала и размер фиксированной платы) на неопределенный период времени являются необходимыми предпосылками для обеспечения стабильности положения диктатора в долгосрочной перспективе.

59

3аметим, что мы не говорим здесь о переходе к демократии. Пока еще мы пришли только к заключению о том, что на смену прежнему диктатору может придти другой. Более подробно этот вопрос рассматривается в следующих главах. Но для «Сталина» (как и для любого другого диктатора) действительное значение имеет только их личная власть, так что эти соображения не влияют на наши выводы.

60

Существуют разные точки зрения в отношении того, будет ли малейшая вероятность бесконечных потерь (представленная угрозой смертной казни) достаточной для того, чтобы всегда удерживать нерасположенных к риску субъектов экономической деятельности от искушения поставить на «сокрытие». В этом споре мы склонны согласиться с мнением, высказанным, например, Крепсом [70] и состоящим в том, что даже те субъекты, которые в целом не склонны к риску, на самом деле решают задачу сбалансирования ограниченной выгоды и очень малой вероятности бесконечных потерь. Как указывает Крепс, каждый человек производит подобного рода оценку всякий раз, когда принимает решение перейти улицу с оживленным движением. Если мы откажемся от предположения об абсолютном нежелании рисковать, то, для того чтобы наши доводы оставались в силе, вероятность быть пойманным и казненным должна быть достаточно высока. В действительности, подлинный Сталин был вынужден содержать очень дорогостоящую и разветвленную сеть сексотов и стукачей практически на каждом предприятии.

61

Конечно, никакая небольшая группа субъектов-новаторов не может надеяться на то, что ей удастся подкупить все население, чтобы оно не доносило диктатору о сделках по основному капиталу (вспомните исходное положение о совершенной конкуренции).

62

Еще одной экономической причиной запрета на сдачу в субаренду основного капитала является желание диктатора осуществить полную ценовую дискриминацию среди, возможно, разнородных производителей при взимании с них платы за пользование основным капиталом (см. выше).

63

Например, мы можем представить, что изменение происходит в силу каких-то отклонений от установленных производственных операций, что непозволительно для отдельных членов производственных коллективов на государственных предприятиях.

64

В нашей исходной модели отбор субъектов экономической деятельности осуществляется за счет функции расстояния и торговли основным капиталом.

«Отдельным хозяйственным единицам в промышленности, сельском хозяйстве и иных отраслях экономики вменяется в обязанность предоставлять в центр информацию, необходимую для контроля за функционированием экономики и планирования ее будущего развития, а также выполнять планы, поступающие сверху» [53, с. 115].

65

В нашей исходной модели отбор субъектов экономической деятельности осуществляется за счет функции расстояния и торговли основным капиталом.

«Отдельным хозяйственным единицам в промышленности, сельском хозяйстве и иных отраслях экономики вменяется в обязанность предоставлять в центр информацию, необходимую для контроля за функционированием экономики и планирования ее будущего развития, а также выполнять планы, поступающие сверху» [53, с. 115].

66

В сталинские времена средний период, в течение которого советский менеджер возглавлял конкретное государственное предприятие, не превышал двух лет.

Крайне важно, чтобы лицо, осуществляющее надзор, получало вознаграждение в полном размере, иначе у него мог возникнуть стимул тайно сговориться с производственным коллективом и занизить действительную производительность новой технологии (сравните с тем, что говорят Алчан и Демшетц [3]).

67

В сталинские времена средний период, в течение которого советский менеджер возглавлял конкретное государственное предприятие, не превышал двух лет.

Крайне важно, чтобы лицо, осуществляющее надзор, получало вознаграждение в полном размере, иначе у него мог возникнуть стимул тайно сговориться с производственным коллективом и занизить действительную производительность новой технологии (сравните с тем, что говорят Алчан и Демшетц [3]).

68

Довод в пользу плановой экономики как средства распространения новшества сводится к четырем доводам о важности власти, представленным Эрроу в ином контексте в книге «Пределы организации»: «1. Так как хозяйственная деятельность отдельных лиц находится во взаимодействии с деятельностью других лиц, иногда подменяя, а иногда дополняя ее, и эти лица часто ведут конкурентную борьбу за ограниченные ресурсы, то совместное решение о выборе хозяйственной деятельности отдельного лица будет лучше, чем решения, принимаемые каждым в отдельности. 2. Оптимальное совместное решение зависит от информации, распространяемой среди отдельных лиц в обществе. 3. Так как передача информации дорогостояща в смысле использования ресурсов, особенно времени отдельных лиц, то дешевле и более эффективно передавать все части информации сразу в центральное учреждение, нежели распространять каждую часть среди всех лиц. 4. По той же причине эффективности принятие коллективного решения центральным лицом или учреждением и доведение его до отдельных лиц может оказаться дешевле, нежели ретрансляция всей информации, на которой это решение основано... Таким образом, власть и централизация принятия решений служат средством экономии ресурсов на передачу и обработку информации» [8, с. 68 — 69].

69

Положительные стороны централизованной координации (в сочетании с рыночным механизмом распределения ресурсов, смягчившим остроту проблемы стимулов) были в полной мере использованы, например, в японской экономике на том этапе ее роста, когда Япония догоняла развитые страны. Так как японская система не основывалась на иерархических правах собственности, сочетание де-факто экономического планирования инновационного роста и рыночного механизма не составило особой проблемы. В то же время, в свете нашей модели, неудивительно, что как только Япония достигла уровня развитой страны, ее система стала давать серьезные сбои. Примем во внимание также и то, что бывший Советский Союз активно занимался промышленным шпионажем, чтобы компенсировать как отсутствие стимулов, так и отсутствие механизма отбора внутри собственной системы.

70

«Плановые денежные доходы исчисляются на основе плана по выпуску продукции и цен на промышленные продукты. Плановые денежные затраты исчисляются на основе плана закупок, цен на материалы, а также на основе плана труда и заработной платы. Плановая прибыль исчисляется как разница между совокупными доходами и совокупными расходами после отчисления некоторых налогов, уплачиваемых государству. При исчислении прибыли принимаются во внимание плановые цифры по сокращению затрат» [24, с. 20].

71

Во второй части книги мы покажем, что эти соображения балансирования, хотя и с существенными изменениями, продолжают определять поведение производителя в постсоветской экономике. Из этого следует, что значение нашего анализа стимулов производителя в этой главе выходит далеко за пределы простого экскурса в экономическую историю.

72

Хьюэт описывает эту сторону зрелой советской системы планирования следующим образом: «Любого, кто читал советские документы по планированию, поразят те большие надежды, которые возлагаются на темпы роста и абсолютный прирост, но особенно на темпы роста, для выражения поставленных целей. Темпы роста национального дохода, инвестиций, реального дохода на душу населения, промышленного производства и так далее — вот те показатели, которым уделяется внимание... Советские руководящие органы, как и следовало ожидать, взяли на вооружение составление планов на следующий год на основе планируемого прироста по отношению к показателям данного года... Темпы роста стали обычным языком планов, начиная с макроэкономических показателей и кончая показателями отдельного предприятия (рост производства или продаж, рост производительности труда, рост производства потребительских товаров и так далее)» [53, с. 186].

73

Поразительным примером является распространение одного из важнейших новшеств, разработанных советской промышленностью впервые в мире в 1960-х годах, а именно метода непрерывной разливки стали. Хотя эту технологию разработало советское государственное предприятие, пятнадцать лет спустя она была внедрена только на 14 % от общего числа сталелитейных заводов Советского Союза. В то же время японские производители стали, которые переняли эту технологию, за тот же период времени внедрили ее на 80 % своих фирм. Даже из этого единичного примера видно, что все те преимущества, которые могли иметься у плановой экономики по сравнению с рыночной в отношении скорости распространения инноваций, остались в далеком прошлом после достижения ею зрелой стадии.

Хьюэт описывает эту сторону зрелой советской системы планирования следующим образом: «Любого, кто читал советские документы по планированию, поразят те большие надежды, которые возлагаются на темпы роста и абсолютный прирост, но особенно на темпы роста, для выражения поставленных целей. Темпы роста национального дохода, инвестиций, реального дохода на душу населения, промышленного производства и так далее — вот те показатели, которым уделяется внимание... Советские руководящие органы, как и следовало ожидать, взяли на вооружение составление планов на следующий год на основе планируемого прироста по отношению к показателям данного года... Темпы роста стали обычным языком планов, начиная с макроэкономических показателей и кончая показателями отдельного предприятия (рост производства или продаж, рост производительности труда, рост производства потребительских товаров и так далее)» [53, с. 186].

74

Популярным советским анекдотом тех времен был анекдот о Брежневе, который сидит в вагоне остановившегося поезда, затем глубоко вздыхает, задергивает шторы и говорит: «Ну, что же, давайте представим себе, что мы все еще едем».

Хьюэт, описывая то, как протекала эта игра, цитирует Н. П. Лебединского, заместителя председателя Госплана: «Многие министерства, устанавливая заниженные плановые показатели на первую половину года, переносят основной вес на вторую половину года, особенно на последний квартал, что искусственно приводит к установлению ряда нереалистичных плановых заданий. После этого министерства обращаются в соответствующие органы с просьбами о корректировке плана в сторону снижения. Учитывая тот факт, что плановики работают на основе очень приблизительного знания о реальных производственных возможностях системы и поэтому строят планы от достигнутого уровня, они мало что могут поделать, когда их ставят перед реальной возможностью существенного недовыполнения разработанных ими планов. Стремление «извлечь опыт» из достижений прошлого года переходит в стремление извлечь опыт из достижений или неудач прошлого месяца. Отсюда и проистекают корректировки планов» (процитировано в работе Хьюэта [53, с. 188]). В такую же игру, естественно, играли предприятия и министерства, причем эта игра подкреплялась «отношениями симбиоза между обеими сторонами» (там же).

75

Хьюэт, описывая то, как протекала эта игра, цитирует Н. П. Лебединского, заместителя председателя Госплана: «Многие министерства, устанавливая заниженные плановые показатели на первую половину года, переносят основной вес на вторую половину года, особенно на последний квартал, что искусственно приводит к установлению ряда нереалистичных плановых заданий. После этого министерства обращаются в соответствующие органы с просьбами о корректировке плана в сторону снижения. Учитывая тот факт, что плановики работают на основе очень приблизительного знания о реальных производственных возможностях системы и поэтому строят планы от достигнутого уровня, они мало что могут поделать, когда их ставят перед реальной возможностью существенного недовыполнения разработанных ими планов. Стремление «извлечь опыт» из достижений прошлого года переходит в стремление извлечь опыт из достижений или неудач прошлого месяца. Отсюда и проистекают корректировки планов» (процитировано в работе Хьюэта [53, с. 188]). В такую же игру, естественно, играли предприятия и министерства, причем эта игра подкреплялась «отношениями симбиоза между обеими сторонами» (там же).

76

Данные Хьюэта [53] ясно показывают, «как планы следуют за действительным функционированием промышленности, создавая впечатление, что плановики «извлекли опыт» из больших расхождений между действительными и планируемыми величинами. Отсюда происходит тенденция достаточно большого приближения годовых планов к действительным показателям. Однако, так как опыт «извлекается» из действительного положения дел, плановики вынуждены постоянно замедлять темп» [53, с. 187 — 188].

Как не преминул заметить Хьюэт, «плановики из центра, обнаружившие фактическую несостоятельность ставящихся ими задач и стремление менеджеров примирить разнородные задачи, начинают заключать особые сделки с каждым предприятием через соответствующие министерства. Отношения, возникающие в результате этого между государством и предприятиями, гораздо сложнее и более индивидуальны, нежели предполагают существующие правила... Успешным «предпринимателем» в такой системе является не тот, кто разрабатывает новые продукты и новые технологии, а тот, кто успешно налаживает рабочие отношения с органами государственной и партийной власти, осуществляющими контроль над его предприятием» [53, с. 198].

77

Как не преминул заметить Хьюэт, «плановики из центра, обнаружившие фактическую несостоятельность ставящихся ими задач и стремление менеджеров примирить разнородные задачи, начинают заключать особые сделки с каждым предприятием через соответствующие министерства. Отношения, возникающие в результате этого между государством и предприятиями, гораздо сложнее и более индивидуальны, нежели предполагают существующие правила... Успешным «предпринимателем» в такой системе является не тот, кто разрабатывает новые продукты и новые технологии, а тот, кто успешно налаживает рабочие отношения с органами государственной и партийной власти, осуществляющими контроль над его предприятием» [53, с. 198].

78

Конечно, различные государственные предприятия будут иметь различные возможности такого рода. Например, для предприятий военно-промышленного комплекса, где основной капитал настолько специализирован, что его возможно использовать только для производства танков или ядерных боеголовок, эти возможности очень ограничены. Для предприятий в гражданском секторе промышленности эти возможности гораздо шире. Местоположение государственного предприятия также имеет большое значение для ликвидности основного капитала, предоставляемого властями. В то же время не следует преувеличивать значение этого положения. На практике «основной капитал», предоставляемый планирующими органами, включает помещения, снабжение водой, газом и электричеством, а также снабжение исходными сырьевыми материалами и промежуточными продуктами, которые могут найти хоть какое-то альтернативное применение даже в сверхсекретных и строго охраняемых городах, специально построенных для выпуска военной продукции. Большая часть этих городов и сверхсекретных военных заводов, потерявших почти все государственные заказы, смогли выжить и существуют сейчас, через семь лет после начала «перехода к рыночной экономике», именно за счет альтернативного использования некоторых базовых поставок.

79

Возможно, более правильно было бы моделировать верхний предел как возрастающую выпуклую функцию от затрат в объеме приобретаемого основного капитала. Мы отдали предпочтение верхнему пределу, так как это значительно упрощает изложение и облегчает графическое изображение, не влияя на основные выводы.

80

Как мы подробно обсуждали выше, в реальности плановой экономики как плановые показатели, так и объем предоставляемого основного капитала были предметом сложных переговоров между руководящими органами и государственным предприятием. В нашей модели это обстоятельство принимается во внимание самым простым способом: мы искусственно разбиваем исход переговоров на две стратегические переменные и закрепляем за каждым участником переговоров полный контроль над одной из них. Это похоже на переговорный процесс Нэша и имеет дополнительное преимущество, которое позволяет нам проследить эволюцию силы сторон на переговорах с течением времени без того, чтобы уделять слишком много внимания конкретному соотношению переменных.

81

В этой связи интересно отметить, что между теми, кто верит в потенциальную эффективность плановой экономики, и защитниками «шоковой терапии», существует очень мало аналитических различий, в то время как политически они диаметрально противоположны. И в самом деле, если вся разница состоит в том, может или не может плановая экономика на деле определить «подлинную» цену на различные товары, услуги и производственные факторы, то это оставляет очень мало места для споров в рамках чистой теории. Наша модель показывает, что действительная проблема имеет гораздо более глубокое измерение.

82

Еще одним подразумеваемым выводом такой «горизонтальной», в отличие от «вертикальной», оптимизации (см. рис. 4, где это представлено в графической форме) является то, что, если даже коэффициент р будет откорректирован таким образом, чтобы отражать подлинную рыночную цену, государственное предприятие все равно будет действовать таким образом, чтобы максимизировать не превышение общих доходов над общими расходами, а превышение своего бюджета над действительными затратами, что означает стремление к «мягкому бюджетному ограничению» даже после отмены плановой экономики.

83

Такие затраты на переход являются просто запретительно высокими для предприятий, продукция которых не находит рыночного спроса (например, для некоторых предприятий военно-промышленного комплекса). Наш анализ также показывает, что процесс перехода в рамках отдельно взятого предприятия происходит более гладко в цехах, в большей степени ориентированных на работу с исходными ресурсами, нежели в цехах, где осуществляются последние стадии выпуска готовой продукции (см. часть II).

84

Когда позиции властей на переговорах сильны, как это было в годы правления Сталина, и власти не имеют представления о действительной форме функции производства, это может привести к назначению таких высоких плановых цифр, которые будут недостижимы (т.е. линия планирования на рисунке 4 не будет иметь общих точек соприкосновения с кривой, представляющей функцию производства). В этом случае руководство государственного предприятия, возможно, будет уничтожено (хотя и не по своей вине), а затем будет осуществлена необходимая корректировка плана. Эпизод из фильма «Список Шиндлера», хотя он и не относится именно к плановой экономике, служит хорошей иллюстрацией данной мысли. В этом эпизоде начальник лагеря, офицер СС, немедленно застрелил заключенную женщину-еврейку, которая указала на недостатки в конструкции бараков. После расстрела начальник лагеря приказал переделать бараки в точном соответствии с замечаниями этой женщины. Вне всякого сомнения, при Сталине то же самое происходило со многими честными тружениками плановой экономики.

85

Конечно, с точки зрения обычного потребителя, общая эффективность плановой экономики может с таким же успехом расти по мере роста параллельной экономики. Обратный процесс, то есть усиление режима планирования, определенно ведет к снижению уровня благосостояния.

86

Это, конечно, не означает эффективности в обычном понимании функции благосостояния, которая не позволяет придавать нулевое значение пользе для любого из потребителей. См. обсуждение этого вопроса в главе 1.

87

Как именно будет происходить улучшение по Парето (то есть, в какой степени параллельная экономика будет компенсировать грубые методы планирования «от достигнутого») будет зависеть от вмененной оценки основного капитала в параллельной экономике. Если параллельная экономическая деятельность должна осуществляться скрытно, с участием ограниченного внутреннего круга хозяйственных единиц, непосредственно связанных с данным государственным предприятием, то нет оснований полагать, что вмененная оценка основного капитала станет равной величине подлинного предельного рыночного результата инвестиций. До тех пор пока параллельная экономика не превратится во всеобъемлющий конкурентный рынок с участием всех субъектов (N — 1), мы можем ожидать наличия множества различных теневых цен на основной капитал, каждая из которых будет действительна для определенного подмножества государственных предприятий и связанных с ними подпольных фирм. Во второй части книги мы покажем, что эта ситуация переносится на стадию перехода к рыночной экономике и является одной из основных причин неэффективности переходного процесса.

88

Иронией судьбы было то, что самый выдающийся лидер, которого смогла породить коммунистическая система, стал ее невольным могильщиком. В случае президента Горбачева мы имеем поразительный пример того, как безличные силы прокладывают себе дорогу сквозь ненамеренные последствия шагов, предпринимаемых лидерами, которые считают, что они постигли правила осуществления исторических изменений.

89

Под термином «Вашингтонский консенсус» мы понимаем практическую политику, рекомендованную правительствами США и других членов «большой семерки», МВФ и Всемирным банком и осуществлявшуюся в России в 1990-е годы.

90

Рукопись этой книги была в значительной степени завершена, когда в России ранней осенью 1998 года разразился финансовый кризис, вынудивший правительство объявить дефолт по суверенному долгу и приведший к краху банковской системы и возобновлению инфляции и экономического спада. Тем не менее эти события легко укладываются в рамки нашего анализа и поэтому мы не сочли необходимым вносить в него большие изменения.

91

Минеральные богатства и энергетика являются сегодня важнейшими источниками экономической и политической власти в России. Ниже мы более подробно обсудим этот вопрос.

92

Согласно данным Союза промышленников и предпринимателей Санкт-Петербурга, второго по величине промышленного центра России, более 60 % всех производственных линий на промышленных предприятиях города могут быть использованы только для изготовления военной продукции, и ни для чего больше. Более или менее аналогичная ситуация существует и в других крупных индустриальных центрах.

93

Например, мы можем сослаться на многочисленные беседы с менеджерами тех промышленных предприятий, которые считаются более или менее успешно работающими с точки зрения текущего объема производства и прибыли. Так, менеджер крупного завода по производству турбин в Санкт-Петербурге рассказал, что оборудование на предприятии в последний раз обновлялось незадолго до распада Советского Союза. В 1996 году средний возраст оборудования в российской промышленности составлял 14,9 лет (по сравнению с 10,8 лет в 1990 году и 8,42 лет в 1970 году), а 25,7 % оборудования было старше 20 лет (15 % в 1990-м и 8,3 % в 1970 году) [87, с. 340].

94

Большинство прямых иностранных инвестиций, вкладываемых в Россию в настоящее время, ориентировано на ее внутренний рынок. Таким образом, они практически питаются теми же доходами от экспорта минеральных и иных ресурсов, которые поддерживали частное потребление в течение прошедших семи лет. Никаких дополнительных внешних источников дохода не прибавляется.

95

Можно сказать, что рост доли бартерных сделок и обостряющаяся проблема задолженности по платежам представляют собой подавляемую инфляцию, очень схожую с той, что наблюдалась в последние десятилетия плановой экономики.

96

Примечательно, что этот процесс можно проследить даже на персональных примерах: за исключением немногих интеллектуалов, правящая элита сегодняшней России состоит из старой номенклатуры среднего звена. Без сомнения, то же характерно для правящей элиты в других республиках.

97

Часто цитируемая книга о приватизации, опубликованная в 1995 году, например, характеризует российскую приватизационную программу как «замечательную реформу», которая позволила российской экономике сделать «громадный шаг вперед в сторону эффективных отношений собственности» [27, с. 3, 98].

98

Например, Масахико Аоки пишет: «Контроль со стороны инсайдеров — это, вероятно, общее явление для переходного процесса, берущее начало в наследии коммунистического режима... Постепенный отказ от единого органа централизованного планирования привел к его внезапному развалу. Руководители государственных предприятий, которые к тому моменту уже добились для себя значительной степени свободы от контроля аппарата центрального планирования, получили еще большие права вследствие вакуума, возникшего после развала коммунистического государства» [7, с. 7 — 8]. В той же книге Норитака Акамацу после тщательного исследования модели «ваучерной приватизации» делает вывод, что «российские предприятия в настоящее время управляются их действующим руководством» (с. 179).

99

Барберис, Бойко, Шлейфер и Цуканова [11] делают свои выводы на основе исследований сектора розничной торговли. Однако зачастую и в случае больших, ранее государственных производственных предприятий замена действующего руководства на новое, назначавшееся предполагаемыми «аутсайдерами», приводила к точно таким результатам, которые мы здесь рассматриваем: на смену одной группе кровопийц приходила другая, часто еще более порочная. В большинстве подобных случаев стоит лишь навести справки о тех, кто получал контроль над фирмами под личиной аутсайдеров, и становится очевидно, что на самом деле они являлись теми владельцами («инсайдерами» по нашему определению, но «аутсайдерами» по всем формальным критериям), которые были в наибольшей степени заинтересованы в доходах от параллельной экономики. Действующее руководство смещалось не потому, что оно противилось реструктуризации, а потому что оно являлось препятствием для установления полного контроля «параллельных» структур.

100

Этот эмпирический вывод очень близок к теоретическому тезису о независимости экономической эффективности от распределения прав контроля в условиях коррупции, предложенному Шлейфером и Вишны [96, с. 997]: «В условиях полной коррумпированности распределение прав контроля и прав управления потоком денежной наличности между руководителями предприятий и политиками не оказывает влияния ни на прибыльность фирмы, ни на трансферты, которые она получает. Этот результат означает, в частности, что при полной коррумпированности не имеет значения ни коммерциализация, ни приватизация». Любопытно заметить, что Шлейфер и Вишны проявляют большее понимание сути этой проблемы в своей теоретической работе, нежели при анализе эмпирической стороны российской программы приватизации.

101

Известно множество случаев, когда инсайдеры, не желающие делиться своим контролем над предприятиями с аутсайдерами, просто объявляли недействительными акции, приобретенные инвесторами-аутсайдерами. Еще шире распространено притеснение рядовых акционеров (в основном сотрудников фирмы), когда им запрещено продавать свои акции аутсайдерам (таким мелким акционерам не выплачиваются дивиденды, что превращает их долю собственности в фирме в ничего не значащую бумажку). Контроль над менеджментом со стороны банков тоже очень проблематичен с учетом институциональной структуры современной российской экономики, в которой банки в основном представляют собой структуры, принадлежащие инсайдерам. Это утверждение подкрепляет полная неспособность так называемых финансово-промышленных групп провести сколько-нибудь значимую реструктуризацию приобретенных ими нефинансовых предприятий.

102

В Санкт-Петербурге, например, согласно статистике рынка труда, в 1994 году не было учтено около 18 % рабочей силы (то есть работники ушли с постгосударственных предприятий, но не зарегистрировались как безработные). А чрезмерный уровень занятости на самих постгосударственных предприятиях также, хотя бы относительно, объясняется тем, что работники фактически задействованы в параллельной экономике. Можно без преувеличения утверждать, что занятость в параллельной экономике является единственным основным фактором низкой безработицы, несмотря на резко падающие объемы производства. Большая часть занятого населения непродуктивна, как формулирует это явление Бхагвати [25].

103

Акцентированное внимание, придаваемое макроэкономической стабилизации, в России получило название «монетаризм». Однако представляется сомнительным, чтобы какой-либо монетарист с хорошей теоретической подготовкой пытался отстаивать свои позиции, когда коэффициент использования производственных мощностей в промышленности составляет 30 — 40 %, а 25 — 30 % рабочей силы составляют безработные (включая скрытую безработицу).

104

В конце нашего анализа мы обсудим некоторые аспекты возможной роли неформальных аутсайдеров.

105

Важный вопрос, не вполне описываемый нашей моделью, — это источник эффективного спроса капитальных товаров, перепродаваемых параллельной экономике. Чтобы оставаться в рамках анализа частичного равновесия, мы делаем допущение, что источник такого спроса находится вовне. Иными словами, мы здесь допускаем, что капитальные товары могут быть направлены в параллельную экономику в жидкой форме, что позволит продавать их зарубежным клиентам, которые большую часть своего дохода получают от экспорта полезных ископаемых. Позднее мы покажем, что это является доминирующей формой деятельности параллельной экономики в переходной российской экономике. Из этого следует, что первая часть нашей модели на самом деле применяется только к странам, богатым полезными ископаемыми. Это может, по крайней мере частично, объяснить, почему структуры параллельной экономики в Восточной Европе не получили того значения, которое они имеют в России.

106

Для того чтобы л оставалась постоянной величиной во времени, мы также должны предположить, что постгосударственному предпритяию никогда не выгодно увеличивать капитал старого типа. Мы рассмотрим эту проблему позднее, когда будем обсуждать возможности поиска дотационных доходов.

107

Учитывая, что мы рассматриваем стимулы, которыми руководствуется конкретное постгосударственное предприятие, мы обозначаем эту цену просто буквой р. В то же время следует помнить, что каждое постгосударственное предприятие, как объяснялось ранее, наиболее вероятно имеет свой собственный сектор параллельной экономики, к которому оно имеет доступ и соответственно, свою собственную перепродажную цену р.

108

В модели плановой экономики эти затраты в скрытой форме учитывались в форме функции полезности инсайдеров (см. уравнение 3.2 в главе 3). В данной главе уместнее выразить эти расходы в открытой форме.

109

В данном истолковании С будет зависеть в том числе и от временных рамок, в течение которых руководство данного предприятия рассчитывает пользоваться плодами своего владения, и от субъективных ставок, которые руководство использует для дисконтирования будущих доходов. Мы рассмотрим роль временного горизонта максимизации ниже в более развернутом варианте базовой модели (см. также [29]). Мы также исходим из того, что любые затраты на поддержание в рабочем состоянии или частичное обновление фондов основного капитала X по своей природе абсолютно отличаются от затрат, необходимых для переоборудования предприятия и для внедрения нового типа основного капитала, необходимого для начала производства продукции для конкурентного рынка (см. модель в следующей главе).

110

Таким образом, даже в отсутствие плана владельцы-инсайдеры постгосударственного предприятия не прекратят полностью официальное производство продукции. Тот факт, что на официальную продукцию может и не быть рыночного спроса, для них в этой интерпретации совершенно неважно, так как постоянные затраты С относятся к той же системе. Иначе говоря, если за у нельзя получить реальных денег и постгосударственное предприятие вынуждено обращаться к бартеру (см. главу 4), постоянные затраты С также могут быть покрыты схожим способом. В российских газетах можно встретить много анекдотических примеров того, как зарплату рабочим выплачивают водкой или иной продукцией, полученной по бартеру безденежными постгосударственными предприятиями. В этом смысле бартерные сделки представляют собой «страховочную сеть» для постгосударственных предприятий, которая позволяет им покрывать постоянные затраты на поддержание деятельности предприятия в старом духе и в то же время продолжать растаскивание его активов. Второй такой «страховочной сетью» является система задолженностей. Ниже мы более подробно обсудим экономическую роль задолженностей в контексте извлечения рентно-дотационных доходов. Здесь мы только отметим, что эта черта старой системы делает ее полностью отличной от новой системы конкурентных рынков, где производству необходим новый тип основного капитала и где все затраты должны покрываться за счет наличных денег. Более подробно этот вопрос освещается в следующей главе.

111

Здесь мы не рассматриваем проблемы, проистекающие из снижающейся кривой спроса, так как мы просто исходим из того, что источник спроса на отвлекаемый капитал является внешним и большим. Ограничителем величины q, которая может быть продана в каждом отдельном сегменте параллельного рынка, является не фактор спроса, а емкость рынка. В качестве неплохой аналогии могла бы послужить труба, через которую происходит отток основного капитала в ликвидной форме из постгосударственного предприятия. Хотя спрос на другом конце трубы может быть неограниченным, количество ликвидного капитала, которое постгосударственное предприятие может пропустить через трубу и продать покупателям в единицу времени, очевидно ограниченно диаметром трубы. Говоря о величине каждого сегмента параллельной экономики, мы имеем в виду именно «диаметр» трубы, через которую возможно осуществлять злоупотребления.

112

Владельцы-инсайдеры постгосударственных предприятий постоянно жалуются на запретительно высокие налоги и странно гордятся тем, что не выплачивают дивиденды акционерам (включая самих себя). В нашей интерпретации это свидетельствует лишь о том, что они предпочитают альтернативные пути извлечения доходов от их фактического владения предприятиями, что подтверждает наше предположение о том, что доходы от официальных продаж не учитываются в их оптимизационной задаче.

113

Под задолженностями мы понимаем ту часть долга поставщикам, рабочим и служащим и/или правительству и банкам, которая не была выплачена в надлежащую дату уплаты долга. Иногда возникают недоразумения, связанные с тем, что в задолженность включаются все долги, вне зависимости от того, наступил по ним срок выплаты или нет.

114

Предоставление таких субсидий, зависящих от выпуска продукции, или применение льготных налоговых ставок является крайне редким случаем в сегодняшней экономике России. Даже налоговые освобождения в большинстве случаев предоставляются в виде единовременного списания ранее накопленного долга или задолженностей по выплатам налогов. Это может удивить стороннего наблюдателя, который исходит из того, что если целью властей является увеличение выпуска официальной продукции, то субсидии общего плана и льготное налогообложение обладают преимуществами перед единовременными льготами. Однако мотивация властей, как правило, совершенно иная. Если мы будем исходить из более реалистического предположения о том, что большинство привилегий предоставляется постгосударственным предприятиям бюрократами, которые не забывают о собственных доходах, то становится очевидным, что последние предпочитают предоставлять единовременные субсидии, которые открывают наибольший простор для злоупотреблений и позволяют самим бюрократам получать более значительные взятки от инсайдеров.

115

Белянова [22, с. 10] продолжает свой анализ указанием на то, что «российский экономический кризис развивается в своеобразной форме. На пятом году кризиса вместо массовой безработицы мы имеем тысячи рабочих, которые ничего не делают, но не уволены с предприятий». На самом деле эти рабочие вряд ли «ничего не делают». Они либо вовлечены в уже описанные злоупотребления, либо в извлечение рентно-дотационных доходов. Необходимо провести различие, хотя бы теоретическое, между этими двумя видами деятельности (хотя эмпирически это представляется практически невозможным) именно потому, что деятельность первого типа (отвлечение ресурсов в параллельную экономику) не влечет за собой непременно динамических общественных издержек (в том смысле, что из производственной деятельности отвлекается небольшое количество ресурсов или они не отвлекаются совсем), в то время как в деятельности второго типа этот феномен присутствует. Экономическую основу для обоих видов деятельности составляют, конечно же, обширные природные ресурсы России в сочетании с промышленной структурой, унаследованной от плановой экономики и отличавшейся перекосом в сторону тяжелой промышленности, что послужило препятствием к быстрой переориентации производственных мощностей.

116

Ту же мысль можно выразить немного по-иному. Переход от поведения, характерного для максимизации доходов на рынке инсайдеров, к максимизации прибыли на конкурентном рынке требует смены модели поведения, что всегда стоит дороже, чем простое следование уже сложившейся модели. Явлинский и Брагинский [115] называют это явление «институциональным запаздыванием».

117

Так как мы договорились, что устанавливаем цену продукции старого типа равной 1, мы уже не можем сделать то же самое с ценой новой продукции. Тем не менее мы будем считать ценой новой продукции цену, определяемую конкурентным рынком, и не будем рассматривать изменения этой цены. Если R (К) является физическим доходом на вкладываемые инвестиции, то перевод этого дохода в денежную форму осуществляется просто умножением на некую постоянную величину, что не меняет свойств самой функции. Таким образом, мы можем также использовать R(K) для обозначения прибыли на К в стоимостном выражении.

118

Если «новый капитал» приобретается с целью использования для злоупотреблений, то он перестает быть «новым» в том смысле, что по-прежнему относится к той же старой системе. Ниже мы обсудим этот вопрос в контексте извлечения дотационных доходов. На данном этапе мы просто определим К как капитал, внедряемый с целью разрыва с параллельной экономикой и перехода на конкурентный рынок.

119

Нет необходимости рассматривать возможность использования доходов, полученных от нового производства, для увеличения основного капитала K, так как, если решение о его увеличении принимается, это означает, что предельный доход, производимый новым капиталом, выше предельного дохода, получаемого от производства старого типа и от злоупотреблений. До тех пор пока новый основной капитал будет увеличиваться, это всегда будет происходить за счет производства старого типа и/или злоупотреблений (параллельной экономики).

120

Если доход от нового основного капитала во втором периоде остается таким же, как в первом (например, если R(K1,e) = r(K1), то легко увидеть, что решение о расширении нового капитала (что означает, прежде всего, сокращение злоупотреблений и выпуска продукции старого типа) будет принято только в том случае, если bH < b. В общем случае R(K1,e)будет отличаться от r(KK1), так что выбор решения о расширении может представлять ценность, даже если предполагается, что bH будет меньшим или равным b. В то же время увеличение bH приводит к снижению ценности колл-опциона, что можно увидеть из отношения д С'(K1)/д bH = [1— F (e)] ≤ 0.

121

В предыдущем разделе мы рассматривали только R(K) как стохастическую величину и исходили из того, что инсайдерам точно известны все другие параметры модели. На практике все параметры, включая доли прибыли, ставки налогообложения и цены р и b должны рассматриваться как стохастические и независимые друг от друга, что оправдывает наше упрощение гипотезы.

122

См. Бьюкенен, Толлисон и Таллок [33, глава 22], где высказывается аналогичное мнение о трудностях реформирования общества, ориентированного на извлечение дотационных доходов.

123

Эта часть работы была написана до событий августа-сентября 1998 года, потрясших российскую финансовую систему и лишивших некоторых бывших олигархов значительной части их былого могущества. Эти события весьма драматическим образом подтвердили правильность наших суждений. Новые «олигархи» и новые ФПГ могут придти на смену прежним, но система остается такой же, какой мы описываем ее здесь.

124

Так же как и в случае с переходом к рыночной экономике, мы не собираемся утверждать здесь, что внеэкономические факторы не играли никакой роли. В частности, выбор народа, несомненно, был важнейшим фактором, сыгравшим прямую роль в падении коммунистической системы и в начале перехода к демократии. Но важно отличать прямую причину краха старой системы (полное отторжение ее большинством народа) от тех факторов, которые определили основу новой системы, пришедшей на смену старой. В этой книге предметом нашего внимания является именно вторая половина проблемы. Революция представляет собой короткий период времени, когда воля масс берет верх над старой системой власти. В течение этого времени подспудное течение эволюции системы временно скрыто от глаз. Однако когда революция заканчивается, подспудная тенденция снова выходит на поверхность и образующаяся новая система власти почти никогда не имеет ничего общего с тем, к чему стремились революционеры. По Марксу, революции являются «локомотивами истории», но эти локомотивы могут только толкать поезд, а не тащить его за собой. Поэтому они не могут определять окончательное направление его движения.

125

Все данные, приводимые далее, относятся к 1996 году и были опубликованы в октябре 1997 года в российском журнале «Эксперт».

126

Интересно отметить, что количество работников на каждой из этих гигантских фирм колебалось от 30 до 100 тысяч человек. Это означает, что ежегодный объем продаж в пересчете на одного работника был невелик и почти никогда не превышал 100 тысяч долларов США. Это дает некоторое представление о том, насколько ограничен был контроль «олигархов» даже над теми компаниями, которыми они владели непосредственно. Они не могли избавиться от избыточной рабочей силы и на многое, так же как планирующие органы в прошлом, были вынуждены закрывать глаза, когда их работники трудились недостаточно добросовестно или занимались злоупотреблениями.

127

Беккер и Маллиган [19J вывели общее положение о связи эффективности системы налогообложения с размером правительства. Хотя предметом их рассмотрения был в большей степени неконтролируемый процесс экспансии правительства, их доводы применимы, с некоторыми изменениями, и к российскому случаю.

128

«Игроки не могут изменить игру, в которую они играют. Если создается ощущение, что это возможно, то происходит это потому, что сама игра неправильно описана» [26, с. 27].

129

Мысль о проведении экономической реформы шаг за шагом часто высмеивается и сравнивается с предложением изменить правила дорожного движения только для грузовиков, оставив остальной транспорт двигаться по встречной полосе. Тем не менее практика показывает, что «радикальный» подход оказался ничуть не лучше.

130

«Я требую от государства защиты не только для себя, но и для других... Я хочу, чтобы было проведено различие между агрессией и обороной и чтобы оборону поддерживала организованная власть государства... Я вполне готов к тому, что моя собственная свобода действий будет в определенной мере ограничена государством... но я требую, чтобы из вида не упускалась фундаментальная цель государства — я имею в виду защиту свободы, которая не наносит ущерба другим гражданам. Это означает, что я требую, чтобы государство ограничивало свободы граждан по возможности в равной степени, но не сверх того, что необходимо для достижения равного ограничения свобод» [86, 1:109 — 110].

«Представление о государстве, изложенное здесь, можно назвать «протекционизмом». Термин «протекционизм» зачастую используется для описания тенденций, противоположных свободе. Так, например, экономист понимает под протекционизмом политику ограждения определенных промышленных интересов от конкуренции, а моралист понимает это как требование установления моральной опеки со стороны государственных чиновников над населением. Хотя политическая теория, которую я называю протекционизмом, не связана ни с одной из указанных тенденций, и несмотря на то, что в своей основе это либеральная теория, я полагаю, что данный термин можно использовать для указания на то, что, несмотря на свою либеральность, эта теория не имеет ничего общего с политикой строгого невмешательства государства ('которую часто, но не совсем верно, называют политикой laissez-faire). Либерализм и вмешательство государства не противоречат друг другу. Наоборот, любые свободы совершенно очевидно невозможны, если они не гарантированы государством» (там же, с. 111).

131

См. [59, 60].

132

В интересной работе недавнего времени Закария [119] проводит различие между «либеральной» и «нелиберальной» формами демократии, утверждая, что только первую, гарантирующую народу основные конституционные права, можно с основанием считать желательной формой политики. Читателю понятно, что говоря о необходимости создания и развития демократической политической системы в России, мы имеем в виду развитие либеральной демократии. Одной из причин, по которым мы не проводим различие между этими формами так же отчетливо, как Закария, является то, что мы не ограничиваем свою концепцию демократических выборов выборами президента. Из наших предложений, которые мы делаем в этой главе и в главе 11, станет очевидным, что, говоря о развитии демократии в России, мы имеем в виду усиление политической роли парламента, а также ограничение властных полномочий правительства и поддержку свободных выборов на местном уровне. Какие бы мнения ни существовали относительно политических систем в странах Восточной Азии и Латинской Америки (мы не являемся специалистами в этих вопросах), в российском случае сохранение системы свободных выборов и распространение ее до самых низов является, по-видимому, единственным возможным путем достижения либеральной демократии.

133

Как указывал Гэри Беккер еще в 1958 году, «политическая конкуренция уменьшается за счет большого масштаба, необходимого для политических организаций. Кандидаты... должны обладать достаточными ресурсами для того, чтобы донести свои программы до миллионов избирателей» [16, с. 37].

134

В 2004 году с учетом сложившихся политических обстоятельств, а также недостатка времени — Новый год и православное Рождество — цена подписи дошла до двух долларов. Таким образом, каждый кандидат должен был затратить от двух до четырех миллионов долларов еще до начала самой предвыборной кампании. Большинство политически значимых средств массовой информации в России полностью контролируются нынешней властной группировкой. Это является эффективным препятствием для проведения предвыборных кампаний политически и финансово независимыми кандидатами.

135

Кстати говоря, пожертвования нужны тем больше, чем больше число неинформированных избирателей. А это, в свою очередь, является результатом отсутствия независимых СМИ и, в политическом смысле, свободы слова. Политики просто вынуждены искать все больших и больших пожертвований ради того, чтобы хотя бы донести свою позицию до избирателя. Но в результате их зависимость от групп влияния становится, как правило, чрезмерной.

136

Неучастие в голосовании в равной степени нельзя объяснить разумным поведением, что видно из следующего примера: представим, что все избиратели разумно приняли решение не голосовать. В таком случае исход выборов решит один поданный голос, и разумным становится этот голос подать, а за ним другой и так далее. Похоже, что в игре о решении избирателя голосовать или нет равновесие Нэша неприменимо.

137

Примерно так же обстояло дело на выборах Путина в 2004 году: люди голосовали за «стабильность и порядок», уже прекрасно зная, что произвол и коррупция в последние годы только нарастали.

138

Хотя конкретные цифры не публиковались, стоимость ельцинской президентской предвыборной кампании 1996 года оценивается, как минимум, в 500 млн долларов. Некоторые специалисты оценивают ее стоимость даже в один млрд долларов. (Для сравнения можно сказать, что стоимость предвыборной кампании Билла Клинтона в предварительной и основной кампаниях в том же году составила в целом ИЗ млн долларов.) Официально кандидат в президенты России имел право потратить только 2,9 млн долларов на свою предвыборную кампанию, однако перерасход средств командой Ельцина не вызвал большого возмущения и не привел к началу судебного разбирательства.

139

Семибанкирщиной российские средства массовой информации окрестили коалицию семи возглавлявшихся банками ведущих финансово-промышленных групп, временно объединивших свои усилия для обеспечения переизбрания Ельцина в 1996 году. В то время олигархи использовали свое могущество для получения различных рентных доходов от правительства. Наиболее успешным является пример «Онэксимбанка», который был щедро вознагражден переизбранной администрацией. Наиболее ощутимой наградой был перевод в банк акций «Норильскникеля», крупнейшего производителя никеля в Европе, а также издание президентского указа, который первоначально давал новым владельцам налоговые и таможенные льготы общей стоимостью в несколько миллиардов долларов. Кроме того, в первом после выборов правительстве председатель банка был назначен на должность первого заместителя премьер-министра по экономической реформе.

140

Что касается выборов 2004 года, то к этому времени сама процедура выборов превратилась в фарс в связи с отсутствием независимого арбитра на выборах, полного отсутствия независимых СМИ и возможности независимого финансирования оппозиционных кандидатов.

141

А также и того положения, которое сложилось в стране к 2004 году.

142

Речь, конечно, не идет о передаче власти наследнику, как в 2000 году, либо об отсутствии выборов как таковых в 2004 году и замене их на «всенародное голосование под управлением администрации президента».

143

В 1993 году один из «архитекторов перестройки» в России, сознавая, что плохо продуманная «шоковая терапия» лишила большинство народа накоплений, сделанных за всю жизнь, и резко снизила реальные доходы населения, заявил с чувством удовлетворения в газетном интервью, что «народ оправдал наши ожидания». Эта фраза весьма характерна, так как она показывает, насколько глубоко, даже в умах «реформаторов», укоренилось (и существует до сих пор) наследие старого общественного договора, согласно которому народ обязан оправдывать ожидания правительства, а не наоборот, как, конечно, должно быть.

144

А сейчас путем почти единогласных голосований в искусственно созданном однопартийном парламенте.

145

Ныне ситуация радикально ухудшилась. Россияне утратили возможность выбора из разнообразных источников получения информации. Не существует политически значимых, то есть влияющих на людей, оппозиционных газет, журналисты не имеют возможности проводить журналистские расследования и высказывать собственное мнение. Неофициальные политические лидеры очень редко появляются на экранах телевизионных каналов и не могут объяснить народу свои позиции. За последние несколько лет средства массовой информации попали под полный контроль государства.

146

Практические предложения, содержащиеся в этой и следующих главах, развивают некоторые идеи, представленные в предвыборной президентской программе Явлинского в 1996 году [113], а также в программных документах движения «ЯБЛОКО». Однако в той форме, в которой они представлены в этой книге, они отражают нынешние личные позиции авторов и не должны интерпретироваться в каком-либо ином смысле.

147

Необходимо также подчеркнуть, что мы рассматриваем не только меры, удовлетворяющие критерию улучшения по Парето. Как уже отмечалось (см. главу 1), этот критерий слишком слаб, по крайней мере в краткосрочном плане, чтобы сформировать основу для разработки серьезных программ.

148

Неясно, каким образом устанавливаются такие субъективные дисконтные ставки в этой среде, лишенной рынков капитала. Субъективные дисконтные ставки необязательно одни и те же даже внутри какой-либо конкретной группировки принуждения. Мы исходим из того, что ρi имеет одно и то же значение в Fi, Pi и в Gi только во избежание чрезмерного количества формул. Заметим также, что ρi отражает в целом не только показатель предпочтений по времени, но также и фактор риска, изначально свойственный среде частного принуждения (например, риска того, что какая-либо группировка может в любой момент распасться).

149

Руководство фирмы может, по крайней мере частично, входить в состав мафиозной группировки. В этом случае размер прибыли, удержанный руководством в силу его положения в «мафиозной группировке», необходимо включать в ал и считать не подлежащим переуступке в нашей модели.

150

Разумно предположить, что стимул перейти под влияние другой мафиозной группировки возникнет, если группировка j изначально защищает больший рынок; со вступлением фирмы Fi в группировку ее размер еще больше увеличится, а издержки уменьшатся, что отражено в формуле αi(πi + πj).

151

Как отмечается в главе 7, наше деление субъектов на «инсайдеров» и «аутсайдеров» не зависит от того, работают ли они формально на предприятии. Например, торговцы и гангстеры параллельной экономики, у которых есть возможность извлекать прибыль, воруя активы, по нашей классификации являются «инсайдерами», хотя они и не значатся в списках сотрудников. В то же время обыкновенные рабочие, месяцами не получающие зарплату и не имеющие права голоса в управлении фирмой, являются «аутсайдерами», хотя они и работают на предприятии.

152

Предыдущее законодательство, как это видно на примере закона о недрах, принятого еще в 1992 году, требовало от любого потенциального разработчика сначала приобрести специальную лицензию, выдававшуюся правительством. Кроме платы за получение лицензии, разработчик должен был выплачивать различные сборы (например, специальный целевой налог для финансирования геологических изысканий и разведки, налоги на «сверхприбыль», плату за аренду акваторий, налоги за пользование землей, различные акцизные сборы и т.д.). Закон также строго ограничивал право передачи лицензии другой компании.

153

В докладе, подготовленном компанией «Salomon Brothers», которая активно занимается привлечением инвестиций в российскую нефтяную и газовую промышленность, говорится, что в эту отрасль может быть вложено около 50 миллиардов долларов западных инвестиций, как только будет принято соответствующее законодательство [88, с. 44], или 7 — 8 млрд долл. в год (Коноплянник и Субботин, [67, с. 91]). Это утроило бы объем прямых иностранных инвестиций в российскую экономику по сравнению с 1997 годом.

154

И снова мы едва ли можем утверждать, что изобретаем нечто, что еще не присутствует в скрытой форме в экономике переходного периода в России. Налоги в региональные бюджеты часто выплачиваются постгосударственными предприятиями, испытывающими недостаток наличности, в натуральной форме, и даже федеральное правительство уже несколько лет ведет индивидуальные переговоры с крупными неплательщиками налогов. В нынешней ситуации, однако, эта процедура не институционализирована и носит произвольный характер, в результате чего правила игры абсолютно неясны, а результат едва ли предсказуем. Как и в других областях политики, институционализация переговорного процесса и придание ему общественной огласки могут совершенно изменить атмосферу, в которой он проходит.

155

Интересное обсуждение примеров, когда рассеивание ренты в (несомненной) деятельности по извлечению рентной прибыли не приводит к общественным убыткам, см. в работе Бенсона [23].

156

Одним из очевидных поводов для опасений относительно создания новых денежных потоков является опасность высвобождения инфляционных сил. Удобнее рассмотреть эти опасения после того, как будет дано описание самой модели.

157

Набор теоретических и эмпирических работ, посвященных вопросу аналогичных результатов конкуренции между отдельными штатами в США, производит большое впечатление. Для ознакомления с ранними исследованиями см. Тибут [103], а для ознакомления с работами последнего времени рекомендуем Хайнс [54], Холмс [58] и Нечиба [81].

158

Эта идея была высказана авторам Рональдом Коузом в частной беседе.

159

Возможно, важным признаком изменения мнений западных экономистов является то, что недавно некоторые из них повторили наши предложения относительно повышения роли органов местного самоуправления (см., например, Шлейфер [94])..

160

«В результате у России нет того, на что делают большой упор в растущих экономиках от Китая до Польши: местных правительств, заинтересованных в расширении налогооблагаемой базы и в содействии местному росту» (Шлейфер [94, с. 230).

161

Основные законы представлены законом об основных принципах местного самоуправления (принятым Думой в 1995 году) и законом о местных бюджетах (принятым в 1996 году).

162

«Беда российского государства состоит в том... что оно слишком активно, и эта активность в своей основе грабительская, дезорганизующая и враждебная росту» ]94, с. 228].

163

В то же время у нас есть определенные сомнения относительно того, в полной ли мере понимают многие западные экономисты и политики значение своих собственных высказываний о грабительской сущности государства. Во всяком случае, некоторые из них продолжают говорить о «мужественных реформаторах», борющихся с темными силами коммунизма, — детская сказка на потребу общественному мнению Запада, в которую в России уже не верит и пятилетний ребенок. Означает ли это, что и на Западе «интересы» превалируют над честностью анализа? Если Запад хочет быть честным, ему пора перестать выбирать себе фаворитов среди «реформаторов» и вместо этого действительно поддержать принципы демократии, даже если решения, принимаемые российскими гражданами, приводят его порой в смятение.

164

Список литературы (по состоянию на 1999 г.) соответствует английскому оригиналу.

Загрузка...