Сто килограммов для прогресса. Часть вторая

Глава 25

В Воронеже закончили строительство частокола первой очереди. Теперь крепость представляла собой прямоугольник сто на двести метров с четырьмя башнями по углам. Надвратной башни не было, ворота в северной стене просто примыкали к северо-восточной башне сбоку. При наличии в крепости пушек, винтовок и карабинов, сложно себе представить ситуацию, при которой осаждающие будут долго выбивать ворота.

По случаю завершения такого дела Федор объявил два дня выходных. Большое дело сделали — теперь безопасность Воронежа стала гораздо выше, татары с налета не подскачут к избам, и тишком ночью проникнуть внутрь станет гораздо труднее. Этому еще способствуют две собаки, пока еще два подросших щенка. Их недавним рейсом привезли из Адлера.

Теперь уже нет спешки для строителей — быстрее огородить крепость, но работы предстоит еще довольно много. Потому как внутри крепости построены только избы для жилья, Командор сказал строить их в первую очередь. Еще надо построить много других зданий — кухню и столовую, а то едят и готовят под навесом на улице. Дом для консула, где он будет жить и работать, а то сейчас он спит на складе. Еще нужен отдельный дом для радиостанции, там же будут жить связисты.

Но локомобиль будет находиться в другом здании поблизости — для него построят нечто вроде большого амбара, но с печью. К зиме готовимся — локомобиль замораживать никак нельзя, котёл лопнет. А он нужен почти каждый день — для радиосвязи. Но и про другие применения локомобиля забывать нельзя. Лебедку использовать зимой не будем, а мельницу — наверняка. Может еще пилорама или электросварка понадобиться. Поэтому делаем большой но теплый амбар, чтобы было где зимой поработать.

Недавно "Гефест" привез много товаров в Воронеж, среди прочего — было много листов кровельного железа. Раньше привезти достаточно не додумались, поэтому крыши изб крыли горбылем в два слоя. Еще переселенцы обсуждали что "горбыль пиленый, хуже дранки будет — сгниет быстрее". И тут греки-плотники начали крыть железом крыши изб — все подряд. Новички даже не могли поверить в происходящее — подходили, щупали стальной лист, покрытый битумным лаком. Переспрашивали друг у друга "Крышу?! Железом?!" Таким тоном, будто им ответят — "А стены — серебром!" На что плотники и солдаты им отвечали — "в Адлере железо на крыше — сущий пустяк, там и не такие чудеса встречаются".

Незадолго до этого ушел вниз по Дону пароход "Гефест", набитый переселенцами — семьями гребцов. Серьезной нагрузки для корабля пассажиры не составляли, просто пароход не был приспособлен для перевозки такого количества людей. На палубе соорудили лавки в несколько рядов, и большинство людей сидело и спало там, благо лето и погода хорошая. Тесно было так, что спали по очереди, места не хватало. Паруса даже не поднимали, чтобы матросам по головам людей не прыгать, хорошо, что по течению идут, паруса и не нужны. Но несмотря на тесноту никто не согласился остаться до следующего рейса, раз уж всем им положен бесплатный проезд в Адлер то надо ехать обязательно. Тем более ехать до Таны всего шесть-семь дней, решили там на один день остановиться, передохнуть и поесть нормально.

С едой тоже проблема — на такую толпу готовить горячую пищу в таких условиях невозможно, решили по-другому. В последний день в Воронеже напекли больших пирожков, из расчета по два пирожка с мясом и по одному с рыбой на каждого человека на три дня. Закрытый пирожок при выпечке стерилизуется и три дня не портится, микробы внутрь не попадают, разве что дрожжи могут начать расти. Только надо пропечь хорошенько. Оставшиеся три-четыре дня предполагается питаться хлебом и сушеным мясом.

Корабельный кок только обеспечивал питье — постоянно кипятил титан, сливал воду, заливал новую. Обеспечивал всех травяным чаем и "холодным кипятком", сырую воду Командор пить запретил. Еще люди приспособились греть пирожки перед едой — обкладывали печь с титаном пирожками на полчаса, и ели горячие пирожки — будто свежие.

Один раз начался дождь, матросы вытащили на палубу запасной парус, начали сооружать шатер. Но пока возились, дождь закончился, только парусину намочил. До Таны добрались на седьмой день, там пароход уже ждали, по радио узнали. Все поели горячей пищи, помылись в бане, отдохнули. На следующий день отправились в Адлер. К тесноте, в море добавилось еще одно испытание — качка. Это был не шторм, а всего лишь свежая волна, но с непривычки многим пришлось непросто. Как выражается Командор — "отдали дань Нептуну". Те кто покрепче сидели теперь ближе к центру корабля, а иные — ближе к борту, зеленея лицами, чтобы успеть повиснуть на планшире — "отдавая дань".

Пришла радиограмма от Еремея, известий от него не было более недели, и мы начали волноваться. После Сицилии "Архимед" отправился на запад — к острову Сардиния. Там он так же посетил столицу — Кальяри, большой и шумный порт. Рынок там тоже был больше чем в Палермо, и Еремей с азартом принялся исследовать новые возможности. Но за внешними отличиями, скрывалась та же суть — те же арагонские порядки. Вседозволенность баронов, бесправие крестьян. Только городские жители были немного в лучшем положении чем крестьяне, за счет этот Кальяри казалась более прогрессивной столицей, нежели Палермо.

Но кроме рассказов о Сардинии, у Гусева были еще две новости для нас, причем плохие. Первая — на запад от Сицилии начинались перебои с радиосвязью с Родосом. А у берегов Сардинии связь совсем прекратилась. Возможно, если на берегу развернуть полноразмерную антенну, то связь можно было бы установить. Но нам нужна связь с кораблем. Еремей и команда "Архимеда" уже настолько привыкли, что они на постоянной связи с Родосом, а через него и с Адлером, что у берегов Сардинии почувствовали себя неуютно.

Да и я понял, что с радиосвязью я как бы присутствую в этом путешествии, принимаю решения, быстро узнаю все новости. Для меня это было естественным, но мои соратники, когда это осознали, начали мне же это объяснять. Что вот так — сидя в Адлере, в штабе, в одну ночь можно принимать решения по действиям и в Воронеже и в Венеции. Полночи объяснял им реальности новой цивилизации, создаваемой нами. Про возможности, которые дает связь. Но надо не забывать, что одной связи недостаточно — на той стороне радиоволны должны быть люди, которые смогут выполнить задания, и которым можно доверять. И у них должны быть возможности и инструменты для выполнения этих заданий.

И тогда я им объяснил, что "штаб" это не комната, не здание. Штаб это структура стратегического управления, система сбора и анализа информации для принятия решения, проработка и прогнозирование вероятных последствий принятия этих решений. И надо эту структуру начинать создавать.

Для начала взял в штаб двух молодых парней, что уже учатся третий год и неплохо. Еще они научились играть в шахматы, и даже чего-то достигли. Хотя это оценить сложно, я сам почти не умею играть, никакой литературы по шахматам у нас нет. Так что эти дебюты и эндшпили будем сочинять заново, или учиться у настоящих шахматистов. Вот и нашлась сфера науки, куда я ничего не смог привнести из будущего.

С пацанами начали с разработку системы учета информации. Штаб всегда должен знать, где какие войска находятся, где пароход, а где шхуна. Сколько в той крепости снарядов и патронов, сколько угля на складе. Пока нужно хотя бы это, нужно накапливать базовую информацию, без этого дальше двигаться нельзя.

Но у Еремея была еще и вторая новость — когда "Архимед" обходил Сицилию с юга, на них напали пираты. Точнее — попытались напасть. Капитан среагировал так — повернул против ветра и дал полный вперед. Пираты были на парусно-гребном судне, довольно большом, размером с фусту или с "Архимеда". Но парус был прямой и против ветра работать не мог, а гребцов на пиратском корабле было явно меньше чем на фусте. Так что пароход довольно быстро оторвался. Из пушки даже не догадались по пиратам стрельнуть — растерялись. Расслабились они там, за что и получили от меня выговоры.

Про пиратов Еремей разузнал на Сардинии. Ситуация такая — у Арагона военный флот слабый, с Венецией не сравнить. Хватает только на охрану каботажного торгового флота, который тоже значительно уступает венецианскому. Арагонский флот ходит только между своими городами, а международными перевозками занимаются венецианцы.

Сейчас, с возобновлением войны с османами, все силы венецианского флота ушли в Эгейское море и в восточную часть Средиземного. Берберийские пираты это сразу почувствовали, и стали хозяйничать у африканского берега, все торговые суда перестали обходить Сицилию с юга. Теперь все ходят Мессинским проливом между Сицилией и носком итальянского "сапога". Причем пираты осмелели настолько, что в очередной раз захватили Мальту, захватив в плен немногочисленный арагонский гарнизон.

Без радиосвязи Еремей чувствовал себя очень неуверенно, и после Сардинии пошел в обратный путь — к Родосу, через Мессинский пролив, как и все. Как раз в районе пролива и смогли установить связь и отправить телеграмму на Родос. Еще на "Архимеде" давно закончился уголь, приходилось покупать дрова в каждом порту. А летом дрова еще и не везде найдешь, искали верфи, покупали там обрезки пиломатериалов. Еще и мощность машины на дровах меньше, и кочегары больше устают от дров.

Вовремя получили информацию от Еремея, потому как уже был готов к отплытию в Средиземное море корвет "Зевс". Срочно пересмотрели его задачи и загрузку. Мы планировали отвести в Венецию большую партию полосовой стали, это кроме традиционных красителей. Часть стали мы выгрузили, и заполнили "Зевса" углем по максимуму. Еще он вез второй локомобиль для Родоса и запасные детали для передатчика. Стратегическую важность радиосвязи и Родоса мы осознали.

Информация от Гусева вызвала много мыслей. Без устойчивой связи мы там действовать не можем, нужна еще одна база. Да и уголь надо держать поближе. Селиться на арагонских землях не хочется, там бароны-беспредельщики. Но других земель там и нет, разве что северная половина Италии. Но не дает покоя Мальта, Арагон сейчас не в состоянии освободить этот остров, у них сейчас борьба за престолонаследие Изабеллы Кастильской. Причем там сейчас натуральная война, португальский король Афонс V взял в жены свою племянницу Хуану, одну из претенденток на престол, и под этим предлогом вторгся в Кастилию. Эта война оттянула на себя столько сухопутных войск, что Гранадский эмират начал пробовать границу с Кастилией на прочность.

Вот только нельзя занять остров, просто освободив его от пиратов. Король Хуан II скажет "Спасибо, свободны". А вот купить, занятый берберами остров, можно попытаться. Серебра у меня не так уж и много, а цена за остров может оказаться очень большой, королю надо сохранить лицо перед своей элитой, не продешевить. Есть еще один вариант — у меня осталось еще несколько рубиновых перстней и серег, которые я купил на Али. Вот и попробую обменять рубин на остров. Этот рубин поменьше того рубина, за который я купил колонии у генуэзцев, но и остров этот невелик.

Рубин вынули из оправы, серебряный перстень его компрометирует. Сейчас в Европе в моде золото. Сделали маленькую шкатулку, простелили белый шелк, так рубин ярче выглядит.

Снаряжаем корвет по-боевому. Поедут еще четыре отделения пехоты, надо бы больше, но уже тесновато, а путь далекий. Взяли еще два 65-мм орудия на полевых лафетах, больше свободных нет, делают пушки медленно. Василий идет, командующий флотом. Так что "Зевс" самый настоящий флагман.

Я долго не мог понять, чего не хватает нашим пароходам. Потом доехало — гудка не хватает. Как он устроен я не знаю, начали делать как свисток. Вот и получился сначала свисток — для корвета несолидно. Но тут уже проще — стали увеличивать размер — тембр понизился, громкость увеличилась. Сам гудок тоже красивый, блестящий — бронзовый. А как загудит — так пробирает до глубины души. Вот и сейчас — уходит "Зевс" в морской поход, и гудок на прощание. Бабы на причале зарыдали. "Как провожают пароходы…"

Корвет сначала шел на двух машинах, бодро вышел в открытое море. Но тут подул полный бакштаг, и капитан дал команду поднять паруса. Но сначала остановили машины и через колодец в корме повернули лопасти гребного винта "на бесконечность", чтобы они не мешали ходу под парусами. Развернули триселя, и корвет почти беззвучно двинулся вперед. Ветер удачный, и начали развешивать весь гардероб — топсели, фока-стаксель и кливер. До шести узлов корвет разогнался. Не много, но уголь не тратим и машины не изнашиваются. Путь далекий, уголь еще пригодится. Вон, "Архимед" там без угля страдает.

На Родосе готовились к прибытию "Зевса". Построили еще казармы, чтобы солдаты на берегу отдохнули, закупили провизию. А провизия сейчас шикарная — фрукты всякие, конец лета, сезон начинается. Только солдат незнакомыми фруктами надо кормить осторожно, уже научены горьким опытом. Для обеспечения войск нужны деньги, но на Родосе проблем с серебром нет. Тут находиться отделение банка Сан-Андреас, и в его хранилище стекается серебро от продажи товаров Таврии по всему Средиземному морю.

Большая часть серебра уходит в Адлер, но часть остается на Родосе. Деньги нужны для обеспечения военно-морской базы и для работы отделения банка. Услуга денежных переводов набирает обороты, а еще больше купцов просто приезжает с бумажными лирами на Родос, и меняет их здесь на серебряные. Поэтому серебро по маршруту Родос — Адлер двигается в обоих направлениях. Из Адлера на Родос везем новые красивые лиры — по условиям банка, бумажные лиры меняются только на лиры же серебряные. А если кому нужны марки, гроши или дукаты — то еще раз к менялам. Так что купцы постепенно привыкают к красивым лирам и разносят их по рынкам Средиземноморья.

Тогда получается на Родосе избыток серебра, поэтому в Адлер везем другие монеты. Для торговли и менял оставляем наиболее стабильные и популярные чужие монеты, а остальное серебро стараемся брать весовое, с дисконтом. Его в Адлере перегоняем в новые лиры. В этом есть небольшой профит — серебро в наших монетах 925 пробы, а ценится даже немного выше чистого серебра — монеты твердые, дольше сохраняют товарный вид.

Золотые дукаты тоже есть в отделениях нашего банка, но это для менял. Золото популярно у крупных венецианских купцов, оно частично решает проблему тяжелого серебра. Сами мы на золотые монеты пока не замахиваемся. В лаборатории лежит несколько сот граммов золотой пыли полученной из шлама, но это очень мало для финансов — с оборотом серебра не сравнить.

На пути к Родосу, "Зевс" не заходил ни в один порт. Автономность у него высокая, а османам пока не надо знать про цельнометаллические корабли. Они, конечно, узнают, но в средневековье информация распространяется на удивление медленно. И на Родосе корвет встал не у причала, а на якоре, в паре кабельтовых от берега. Так что солдаты и матросы в увольнительную на берег добирались на шлюпках. Корвет оснащен двумя шестивесельными шлюпками и одним двухвесельным яликом.

Чтобы не терять время, ожидая прихода "Зевса", Еремей начал действовать. Сочинили письмо Хуану Великому, Гусев его красиво нарисовал на нашей бумаге разноцветными чернилами. Настоящее письмо королю — богатое и разноцветное. И выдвинулся на поиски Хуана. Да, это так — королевский двор Арагонской короны был странствующим. Короновались монархи в сарагосском соборе "Ля Сео", но жили в других столицах королевств, переезжая время от времени. Но Хуан Второй уже совсем не молод, и последние годы уже никуда не ездит, а живет в Барселоне. О чем Гусеву и сообщили в Палермо.

Пароход "Архимед" решили оставить пока здесь — в столице Сицилии. Далее на запад связь с Родосом терялась, радиостанция парохода становилась бесполезной, а для топок приходится покупать не дешевые в этих краях дрова. Под парусом "Архимед" ходит медленно, на дровах тоже, в Барселону Еремей отправился на шхуне.

В Адлере дорожки посыпают доменным шлаком, так меньше грязи. Иду я по такой дорожке, смотрю — местами мелкий шлак превратился в твердую корку. Затвердел как бетон. Попробовал — ломается. Не такой прочный, как бетон, но похож. Так ведь производство клинкера для цемента очень напоминает процесс, происходящий со шлаком в домне. Тем более — в нашей. У нас руда содержит много пустой породы — глины и кварца. Глина — это оксиды алюминия и кремния, ну еще оксиды железа от железняка. В цементный клинкер еще добавляют много извести, в домну мы тоже добавляем известь в качестве флюса, но гораздо меньше. Железо и сера тоже важные компоненты цементного клинкера, и они тоже есть в шлаке. Видимо дело в пропорциях, ну и перемолоть клинкер надо.

Вспомнил, что есть еще "придоменное" производство сырья для цемента. Там еще горячий шлак резко охлаждают водой, такой шлак лучше подходит для производства цемента. В справочнике нашел состав исходного сырья для портландцемента, выписал. Нашел молодого но неглупого рабочего третьего разряда, который мечтает стать мастером, разъяснил ему перспективы — стать мастером в новой отрасли.

Еще клинкер надо тонко перемолоть, надо делать шаровую мельницу. Но надо бы проверить состоятельность идеи, вдруг из шлака ничего не получится. Мы же делаем мельницы для муки с чугунными жерновами, как модуль к локомобилю. И прежде чем засыпать туда зерно, притираем жернова песком. Вот и притрем клинкером, нам несколько килограммов хватит. Правда на жерновах трудно добиться такого тонкого помола как в шаровой мельнице, но для проверки идеи нам хватит. Начинаем эксперименты.

Из Воронежа на "Гефесте" привезли много льняной нити. Целыми мешками, а в каждом мешке много мотков. Так получается гораздо дешевле ткани. Веретено гораздо доступнее ткацкого станка, почти в каждой избе на Руси есть. Купцы как узнали, что в Таврии дают хорошую цену за льняную нить, так через Тулу пошел целый поток, будто по всей Оке скупали. Даже из Ярославля привезли, а там лен хорошо растет.

Теперь наши ткацкие станки ткут льняную ткань. Специально закупил много нити по хорошей цене, серебро есть, можем себе позволить. Да и недорого выходит, ручной труд на Руси дешев, а женский труд и за работу не считается. Льняная ткань нам очень нужна — у нас тут на юге жарко, а мои люди в колючем сукне ходят — издевательство натуральное. Надо всех в лен переодевать. Ну всех сразу не получиться, но ткацкие станки работают круглосуточно, а в швейный цех набрали еще девок.

Вот ведь какой парадокс — на юге много шерсти, а она нужна на севере. На севере же хорошо растет лен, который нужен на юге. Хорошо, что наш донской торговый путь объединил эти возможности и потребности. Наше сукно везут на север, но только самое дешевое — из темного руна, не крашеное, иначе не выгодно.

Еще готовим Воронеж к зиме, солдатам нужна теплая форма. Шьют зимние комплекты из толстого сукна, куртки шьют из "длинностриженой" овчины. Ворс оставляют не один, а три сантиметра. Мех обрабатывается формалином, так что не гниет, не воняет. Для караульных шьют длиннополые тулупы — на башнях стоять. Хотели валенки сделать, но как-то сразу не получилось — делают унты из овчины. Они и попрочнее будут.

Ну и выделанной овчины еще отвезем в Воронеж, будем жителям недорого продавать, пусть себе сами шубы шьют. А жителей там что-то много набирается. Всех греков-плотников вывезем следующим рейсом парохода, их уже напугали грядущими морозами. Закупов тоже агитируем уезжать на юг, соблазняем райскими кущами Адлера. По обычаям закупа нельзя увозить далеко от дома без его согласия, Воронеж у них считается недалеко. А вот холопов — можно, их уже купили более двух десятков, и следующим рейсом тоже отвезем в Таврию. Тут уже посмотрим — кого на завод, а кого в армию или во флот. Люди все дельные, больных и лентяев среди них нет. Можно было бы больше холопов купить, но с серебром не рассчитали. Договорились с Епифаном, что к приходу "Гефеста" он еще людей привезет.

Как ни крути, а лучший товар для экспорта в российские княжества — серебро. Серебряная дефляция там, экономика растет, а оборотного серебра не хватает, своей добычи серебра на Руси пока нет. И пошел туда, пока еще маленький, поток серебряных лир. Но у меня серебра много, а людей там брать выгодно, так что этот поток вырастет многократно. Боюсь, что лира станет на Руси основной монетой, и не будет ни рубля, ни копейки. Рубль вроде как там появился, но все считают пока в гривнах и деньгах. Вот я и задумался — может начинать самому уже делать рубли и копейки? Рубль слишком крупный, гирька такая получается, а вот копейка — как два сольда или две деньги выходит.

Но ведь это все равно для Москвы будет иностранная монета. И тогда свою мелкую монету они копейкой не назовут. Опять не так. Ладно, пока не буду, надо подумать.

Сварили корпус второго речного корабля, надо спускать на воду, а имя ему никак не придумаю. Нашел даже пожилого грека, который хорошо знает весь мифологический греческий пантеон, расспросил его. Думал — он мне быстренько богов перечислит, и я выберу подходящего. После первого десятка я его остановил и начал записывать. Причем он перечислял не только богов, но и их сложные родственные отношения. Я насчитал то ли четыре, то ли пять поколений богов, духов, а также гигантов, монстров и людей, ими порожденных.

Я раньше думал, что Зевс у них самый главный, а оказалось что он относится к третьему поколению богов — сын бога земледелия Кроноса, и богини женской плодовитости Реи. Которые в свою очередь дети бога неба Урана и богини земли Геи.

Стал перебирать имена богов, но что-то ничего не подходит. Например, Арес — бог войны, брат Гефеста, как раз название для систершипа. Но Арес бог не всякой войны, а войны коварной, вероломной и кровавой. Но корабль у нас небольшой, с двумя пушечками, на бога войны не тянет. Разве что другой брат Гефеста — Гермес, бог торговли. Так ведь он соответствует Меркурию римского пантеона! "Гефест и Гермес" это почти как "Кавказ и Меркурий"! Все, решено.

Так что на воду спустили корабль "Гермес". Ну как корабль — корпус с палубой и почти без надстроек, с гребными валами и винтами. Но паровые машины пока не сделаны, как и многое другое. Большое железное корыто. Зато с красивой надписью белого цвета, по коричневому борту.

"Гермес" встал на достройку к причалу с козловым краном, а в эллинге заложили баржу. Новый для нас проект, но не сложный. Корпус хоть и большой, длинной почти как корвет, но борт заметно ниже и стали на баржу уйдет гораздо меньше. Из стали делаем только силовой набор и обшивку. Палуба, надстройки, фальшборт будут деревянные. Хороший лес уже привезли из Мавролако, корабелы-шхуностроители уже наготове. Они преисполнены собственной значимости — даже самое передовое судостроение вернулось к частичному использованию дерева. Кроме экономии стали и электросварки, это еще дает экономию краски.

С краской опять проблема, не хватает ее, уж очень много стальных кораблей мы спускаем на воду. Недавно "Гефест" привез несколько бочонков льняного масла — гораздо меньше чем нам требуется. Но тут выручило еще одно открытие — получили сиккатив более эффективный чем свинцовый сурик. Резинат кальция получают из канифоли и негашеной извести, надо всего лишь хорошо перемолоть известь, нагреть вместе с канифолью и тщательно перемешать. Используя этот сиккатив мы смогли получить олифу из смеси льняного масла и масла из виноградных косточек с меньшим содержание дефицитного льняного масла. Да еще и без свинца — можно красить жилые помещения.

Но рано радовались — водостойкость этой краски получилась низкой — от воды на поверхности появлялись белые пятна, краска явно реагировала на воду. Продолжили эксперименты — добавили опять свинцовый сурик — получили стойкую краску для наружной окраски. А для внутренней пришлось добавить оксид цинка в канифоль и мы получили резинат кальция-цинка. Вот с этим сиккативом у нас получилась отличная бежевая масляная краска, дающая твердое и блестящее покрытие. Бежевая — потому как оксид цинка это цинковые белила. Белая не получается — резинат дает оттенок. Для белой краски надо брать чистую льняную олифу и цинковые белила.

Но баржу будем красить масляной краской только снаружи, экономим. Внутри покрасим битумным лаком. Пусть он непрочен, но внутри можно красить хоть каждый день. А жилые помещения у нас на барже будут деревянными — совсем красить не будем.

Я же проектировал эту баржу с двумя новинками — выемка и замок в корме, чтобы баржа была толкаемая, и носовая аппарель, для возможности десантирования. Но посчитал что сразу два новшества — это слишком сложно и рискованно, так что нос сделали обычной формы. Там дело не в аппарели, днище на носу должно быть с одной стороны плоским, чтобы заезжать на пляж, а с другой стороны оно должно нормально резать волну, а не запрыгивать на нее. Вот тут я боюсь не угадать с ватерлинией, с этим у меня постоянные проблемы. Так что пусть это будет просто толкаемая баржа, осадка у нее и так небольшая, десантирование на мелководье должно получиться.

Из сложных агрегатов на барже только рулевое управление, так что особой нагрузки на механический цех она не создаст. Они сейчас заняты машинами и агрегатами для "Гермеса".

Баржу делают довольно быстро, а после надо начинать второй корвет. Но мы еще не определились с изменениями в конструкции корвета. Уже который раз собираем военно-технический совет по этому поводу. Одни предлагают усилить корабельную артиллерию. Прозвучало слово "четырехдюймовка". На что я им объяснил про снаряд весом в пуд, и выстрел — весящий два пуда. И сколько поглотит ресурсов каждый снаряд. И по каким кораблям они собрались стрелять этими снарядами. Вот насчет крепостей с толстыми стенами я согласился. Но разбивать такие стены такими снарядами у нас не хватит ни селитры, ни производственных мощностей. Впечатлились и задумались. Вот так бывает — технические возможности есть, а слабый производственно-экономический потенциал не дает эту возможность использовать.

Но для обстрела крепостей надо что-то придумывать. Некоторые древние стены такой толщины, что и четырёхдюймовое орудие не возьмет. Да и ломать стены нужно далеко не всегда, гаубица или крупнокалиберный миномет может оказаться нужнее при осаде. Но как корабельное орудие они тем более не нужны, как и 100 мм орудие в качестве главного калибра. Так что пока оставляем как есть.

Другие предложили нарастить мощность машин на корвете и увеличить скорость. Теоретические расчеты показывают, что в данном случае для увеличения скорости в полтора раза, мощность машин надо увеличить в два с половиной-три раза. Соответственно — во столько же раз надо увеличить мощность/количество котлов, для обеспечения этих машин паром. Если оставлять эти котлы, а их конструкция близка к оптимальной для наших возможностей, то понадобиться десять-двенадцать котлов. Так они займут весь трюм! Несмотря на немаленькие размеры корвета. У нас и так проблемы с размещением людей — спальных мест — кроватей и гамаков, около девяноста. А команда корвета 60–70 человек, до конца еще не определились. Так что если брать больше пехоты на борт, то придется их размещать на палубе, и спать они будут посменно.

И это только проблема котлов. Сами паровые машины занимают не так много места, но у нас просто нет таких мощных машин. Самая мощная и эффективная наша машина — трехцилиндровая тройного расширения, мощностью около двухсот пятидесяти лошадиных сил. На корвете стоит две таких машины, соединённые муфтой. Сделать более мощную машину как-то сразу не получилось. Увеличили диаметры цилиндров — момент увеличился. Но выросли массы поршней, упали обороты. Суммарная мощность увеличилась мало.

Можно соединить три машины муфтами последовательно, но возникают сомнения, что вал задней машины выдержит тройной крутящий момент, надо переделывать конструкцию, а она уже довольно отлажена.

Чтобы соединять машины параллельно, нужен редуктор с качественным профилем шестерней. Тут работы уже идут, освоили один модуль небольшого размера для станков. Но для судового редуктора нужен модуль гораздо крупнее.

Так что в этот габарит корвета сложно добавить больше мощности. Разве что сделать новые котлы большей производительности. Но основной вариант — увеличивать размеры корабля. Тут два основных направления — увеличивать длину, или добавить еще одну палубу, увеличив высоту борта. Увеличение длины полезно улучшением ходкости, число Фруда при той же скорости уменьшится, крейсерская скорость увеличиться. Но добавление еще одной палубы выгодней по затратам. Площадь палуб увеличиться в полтора раза, а внутренних помещений — в два раза. При этом металлоемкость и трудоемкость вырастет несильно. Так что лучше двигаться по обоим направлениям. Но это не завтра, это мечты.

Еще было предложение по увеличению бронирования. Аргументом были натурные испытания образцов бронированного борта, в некоторых случаях толстый лист простой корабельной стали вел себя лучше, чем бронелист с поверхностной закалкой. Пластичная сталь могла гораздо сильнее деформироваться при попадании, поглощать при этом больше энергии снаряда. Еще у высокоуглеродистого слоя бронелиста хуже свариваемость, при испытаниях наружные швы часто разрушались. Так что получается вполне рабочий вариант замены 20 мм бронелиста на 25–30 мм лист обычной стали. Этому еще обрадовались металлурги — проводить науглероживание поверхности листа таких размеров довольно трудоемко. Так что недостаток у этого варианта только один — вес.

Дали задание конструкторскому бюро рассчитать увеличение веса. У нас бронирована основная часть корпуса ниже верхней палубы, и броня уходит ниже ватерлинии еще на метр. Не бронирована носовая оконечность и часть кормовой после румпеля. Вот эту поверхность мы и хотим сделать толще.

Конструктора доложили, что увеличение бронепояса до 25 мм увеличит водоизмещение на семь тонн, до 30 мм, соответственно, на четырнадцать. Так что решили переходить с бронелиста на толстый лист. Семь тонн для корвета это немного.

Нам из Крыма купцы привозят нефть. Привозят в кувшинах — дорого и мало. За все время привезли менее кубометра. Мы нефть сразу разделяем на фракции, разливаем по стальным бочкам. Масла и парафины уходят на смазку механизмов и паровых машин, керосин идет в керосиновые лампы. Бензин и соляровое масло копится. Бензина — неполная бочка, зажигалки заправляем. Надо эти источники нефти брать под свой контроль. Один колодец близко к Каффе, а вот второй ближе к Казантипу — надо разведать, как там обстановка.

Но тут пришел заготовитель, что скупает нефть у купцов в Мавролако, и спрашивает: можно ли брать такую нефть — она другая, густая. Он купил один кувшин, на пробу, и теперь переживает — вдруг эта нефть плохая.

Пошли с ним смотреть — кувшин на пристани. Кувшин широкий — потому как там в основном битум, частично — густая нефть. Странно, битум там уже давно вывезли, из него битумный лак делаем.

— Это что, купцы где-то с камней битум наскребли?

— Да это вообще черкес принес. Когда я у каффских купцов кувшины с нефтью покупал, он в сторонке стоял, потом подошел — показывает — "Купи!"

— Откуда у черкеса битум?

— Говорит — в лесу нашел.

— Где!?

— Да где-то в горах, на полдень от Копы.

— И как его найти, того черкеса?

— Да это мелкий купец черкесский, он в Копе всякой всячиной торгует.

— Срочно езжай в Мавролако, там тебя будет ждать отряд — два отделения солдат. Вместе езжайте в Копу, найдите того купца. Дай ему десять лир. Скажи — если покажет то место — получит еще пятьдесят лир. Понял? Давай, быстро.

Отбил радиограмму Игнату в Мавролако, пусть готовит два отделения драгун, но без коней. Шхуной их отвезут в Копу, а там коней купят. Думали сначала коней нанять, но я решил, что нефть там должна быть, битум просто так в лесу не появится. Так что кони нам там пригодятся, надо сразу покупать, еще мало будет.

Шхуна привезла заготовителя в Мавролако, там его пересадили на другую шхуну, с солдатами, и пошли в Копу. А вот с Копой радиосвязи нет. Радиостанций мало, в Мавролако поставили недавно, все-таки столица формальная, и для работы банка рация нужна.

Радиостанции у нас делают медленно, я думал, на это есть объективные причины. Конструкция передатчика довольно сложная — высоковольтный трансформатор, подача спирта, водяное охлаждение. Но заметил, что и приемник очень долго делают — а там схема — три транзистора. Стал разбираться. Приемник довольно сложно настраивать, для меня. Думал, электронщики будут настраивать немного дольше. Но увидев что они делают, пришел в ужас. Кроме подстройки частоты контуров, в схеме надо подобрать сопротивление нескольких резисторов. Так они сидят, меняют резисторы практически, наугад, из заданного диапазона, пока не получиться нужный режим. Хорошо, что у нас монтаж навесной, латунные клеммы по гетинаксовой плате, перегреть транзистор или испортить контакты на плате многократной пайкой сложно. Еще у нас паяльники не электрические, а с подогревом от жаровни, процесс пайки довольно медленный, надо часто проверять температуру паяльника.

Вот так, сидят и просто перепаивают резисторы. Хорошо, что я им четкую инструкцию написал — какой диапазон сопротивлений допустим для каждого резистора на схеме, а то бы транзисторы сожгли. Не понимают процессов. Наверное, я слишком многого хочу. Люди два года как читать научились, а я с них знания схемотехники требую.

Перестроил их работу, теперь они собирают схему, но не настраивают. Я прихожу и сам настраиваю приемник, так получается гораздо быстрее, а мне не жалко выделить часок на каждую радиостанцию. Связь — стратегически важная вещь, дающая принципиальное преимущество над другими.

Вот с передатчиками лучше, процессы происходящие там более наглядны и понятны — тут подачу воды наладить, там зазор отрегулировать. Трудоемкость передатчиков выше, но у нас мелкосерийное производство, работы налажены, делают медленно, но стабильно. Так что производство радиостанций в целом ускорилось.

Того черкесского купца в Копе нашли, я за это больше всего переживал. Дали ему денег, посадили на коня и поехали искать то самое место. Нашли, выяснили — история такая. Когда было нашествие Большой Орды под командованием Муртазы, сына хана Ахмата, людей из Копы эвакуировали. Крупные купцы ушли в Мапу, а все кто попроще — пошли прятаться в лес. К югу от Копы заканчивается Главный Кавказский хребет — это уже небольшие горы, заросшие лесом. Там, в долине одной из небольших рек, в овраге на дне лужа битума. Это старый небольшой источник нефти, но ее там никто не собирал, и легкие фракции испарились. Сверху осталась корка битума, местами — асфальт, под ними — густая нефть.

Вот это месторождение и нашел черкесский купец. Местные жители про него знали, но никак не использовали. А тот черкес видел, как на рынке в Мавролако продают и покупают кувшины с нефтью, вот и решил заработать.

Солдаты срубили два бревна и положили поперек битумной лужи, прошлись по этим бревнам, потыкали шестами — нащупали расщелину глубиной около метра. Корку битума расковыряли — снизу пошла понемногу более жидкая нефть. Набрали два кувшина на пробу.

Зарисовали карту местности, рядом течёт небольшая речка, скорее — ручей. Пойма реки заросла лесом, выше в горы лес еще гуще, в нескольких километрах ниже по течению лес заканчивается. Там лес немного рубят черкесские крестьяне и сплавляют по реке.

Теперь в обратный путь. Экспедиция разделилась — одно отделение с черкесом и одним кувшином пошло обратно в Копу на Кубани. Второе отделение драгун пошло проверять другой путь. Судя по карте, до моря тут может даже ближе, чем до Копы.

Действительно, несмотря на небольшой крюк, обогнули край хребта с севера, довольно быстро вышли к морю в районе Мапы. Мимо города промахнуться сложно, ориентир видно издалека. Перед бухтой небольшая гора обрывается, и дальше идет совершенно плоская равнина. Вот это отделение драгун первыми доставили в Мавролако кувшин с нефтью и отчет экспедиции.

По описанию солдат выходило, что только в луже находится с десяток кубов битума и густой нефти, а сколько еще можно добыть. Так что надо это место забирать. Точнее покупать.

Это все земли черкесского царства, до Мавролако. Таврии принадлежат лишь небольшие участки земли. В Копе, Мапе, Матреге и Бате участки земли под крепостями и факториями. В Мавролако я выкупил всю землю в городе и окрестностях, но это был жест доброй воли, эти земли черкесский князь уже не контролирует, и я потратил в свое время пять сотен лир, чтобы зафиксировать свои права на землю. Да и не ценят особо черкесы небольшие участки земли, у них ее много. Пашни около Кубани их кормят и дают доход, а тут в горах даже овец трудно пасти. Поселки на юг от Мавролако есть, такие как Лияш, но в черкесское царство они не входят. Быстро войска туда не перебросить. А если не можешь защитить свою собственность, то она тебе и не принадлежит. Есть еще в этой эпохе ничейные земли и даже поселки.

Но Копу, Матрегу и Мапу черкесы считают важными городами, ими управляет отдельный князь Бельзебок. Я ему плачу налог за свои крепости и фактории. Вот и сейчас поехал к нему в Мапу, покупать этот участок земли.

Князь Бельзебок удивился моему желанию купить неудобный участок земли. Я ему честно сказал, что буду там добывать черную земляную смолу, мне нужно десяток километров поймы реки. Про ту смолу он знает, и, получив сотню лир за договор продажи, князь поделился со мной мудростью: "Топить очаг лучше дровами, они не воняют и не пачкают руки как та смола"

Вот как история делает причудливые ходы. Поход ордынцев вызвал цепочку событий, и я получил источник нефти совсем рядом. Источник небольшой, по меркам двадцатого века, но мне кажется, что нефти там больше, чем в обоих крымских источниках.

Надо срочно разрабатывать этот источник — до зимы надо разведать перспективы и попытаться что-то извлечь. Посылаю туда два десятка рабочих, в основном греков-плотников, и несколько своих людей с инструкциями. Ну и два отделения солдат.

Плотники должны построить несколько изб для жилья. Другая группа попытается организовать путь доставки. Речка совсем мелкая, никакой пароход там не пройдет. В Копе купят пару лодок-плоскодонок, и попробуют тянуть бечевой, лошадьми или волами. Туда надо поднять инструменты и материалы — кровельную жесть, пустые бочки. Обратно по речке повезут уже полные бочки с нефтью. Я надеюсь.

Свинец и цинк из черкесской руды мы стали получать уже в довольно больших объёмах, свинец пошел на тонны, цинка меньше. Соответственно и серебра из свинца получаем десятки килограмм. Электролизная установка очистки серебра перестала успевать, сначала хотели ввести вторую смену, как обычно. Но это означает добавить еще одного рабочего на режимный объект. Сделали электролизер в несколько раз больше, продумали эргономику работы, внесли несколько небольших доработок — один рабочий стал успевать все перерабатывать.

Появилась еще одна проблема — много остаточного электролита, из которого извлекли серебро и медь, но в нем еще явно много солей других металлов. Этим занялся Антип, он теперь увлекся электролизом, забросил бензол и анилин, там давно не было новых достижений, а промышленное производство красителей и взрывчатых веществ давно отлажено и неинтересно. А электролиз давал новые возможности, с помощью электричества могут происходить реакции, невозможные в нормальных условиях. А освоение электролиза на ртутном катоде дало химикам такие возможности, что Антип почувствовал себя всесильным. Ну в узкой сфере науки.

Метод электролиза на ртутный катод используется, в основном, для анализа состава сплавов металлов, легирования и примесей. Для этого пришлось сделать лабораторную установку из химического стекла, потому как после окончания процесса электролиза, остаток электролита надо удалить с поверхности ртути не отключая электричества. Еще пришлось делать систему сообщающихся сосудов, а учитывая отсутствие резины у нас — задача получилась неординарной. Но мастера проявили смекалку, система заработала за счет наклона. Только приходилось вручную отслеживать электродом уровень ртути.

Но это только часть трудностей. Большинство металлов при таком электролизе растворяется в жидкой ртути с образованием амальгамы. Для их разделения сделали перегонную колонку для отгонки ртути. Тоже не просто, так как температура 36 °C, а с большинством металлов ртуть бодро реагирует. Еще и бескислородная среда в колонке нужна, а то и ртуть и металлы окисляются.

Тут нам помогло еще одно наше достижение. Водородная горелка дает очень высокую температуру пламени, а если туда замешивать еще и углеводороды, то пламя начинает плавить даже кварцевый песок. Но как-то это применить сразу не смогли, так как при этой температуре плавятся все доступные нам металлы, ну кроме вольфрамовой нити.

Постепенно мастера приспособились, сделали инструмент из чистого железа — у него чуть выше температура плавления, чем у углеродистой стали, и начали делать простые изделия. Но наше кварцевое стекло нельзя было назвать стеклом — оно было непрозрачным, мутно-белым. И только в тонком слое появляется частичная прозрачность.

Вот из такого полупрозрачного стекла начали делать термостойкую химическую посуду. Обычное стекло тоже выдерживало нагрев в несколько сотен градусов, но только если нагрев и охлаждение происходили плавно, без резких перепадов температуры. А при химических опытах за эти не уследишь, посуда периодически лопалась, что приводило порою к вредным и опасным последствиям. Так что ртутный катод у нас заработал.

Но часть металлов в ртути не растворялось, а оставалось на поверхности чешуйками или крупинками — железо например. Тут важно было осторожно убрать электролит, чтобы собрать полученный металл.

Полученные из электролита свинец и медь практического значения не имели, это скорее загрязнение электролита. Но вот Антип пришел с довольным видом — "Вот, получил, смотри — там и олово есть, так что выбрасывать этот электролит нельзя". Подносит палочку к моему уху, сгибает. Слышу тихий треск — чистое!

— Смотри — какое блестящее!

— И правда! Но ведь олово на поверхности должно быть с кристаллическим узором. Это точно олово? — моя рука застыла в воздухе, не успев прикоснуться к металлу.

— Да вроде… олово. Или нет?

— Ну-ка быстро отнеси в лабораторию и вымой руки. Проверь по свойствам — плотность, температура плавления.

Металл немного тяжелее олова и легче свинца, а температура плавления как у чистого свинца. Перерыли справочники, стали пробовать характерные химические реакции — кадмий, вот он какой. Вот кто портит свойства меди даже в микроскопических количествах. Еще и токсичный. Не такой как мышьяк, но здоровья не прибавляет. Хорошо, что эти опыты проводим в вытяжном шкафу, потому как там явно пошли тяжелые металлы.

И куда его девать? Его в этом электролите много. Сказал пока складывать в банку с крышкой, вдруг для чего понадобиться. Его можно для антикоррозионной защиты использовать, но мы пока цинком обходимся.

Еще оказалось, что между свинцом и кадмием на катоде еще один металл выделялся, его было меньше чем кадмия в несколько раз, и он не расплавился. Вот это уже интересно. Тут я уже додумался глянуть на ряд напряженностей металлов, что значительно сузило количество вариантов. Это был кобальт. При попытке расплавить он у нас окислился, поэтому пришлось еще осваивать восстановление кобальта водородом.

Наконец получили очень небольшой слиток, и что дальше? Легировать сталь одним кобальтом бесполезно, он твердость стали не повышает. Это вспомогательный легирующий элемент, он повышает жаростойкость сталей, легированных другими элементами — вольфрамом, ванадием, молибденом. Но помогает он им очень хорошо, износостойкость режущих сталей увеличивается в разы.

Еще кобальт входит в состав ковара, того самого, для радиоламп. Но туда еще нужен никель, но в этой руде следов никеля обнаружено не было. Вот так — технологическое достижение у нас есть, но применить его мы пока не можем.

Так что Антип продолжил "разбирать" химические остатки этой руды. Ведь кроме электролита в ванне электролизёра еще накапливается нерастворимый шлам. А там тоже должно быть что-то ценное — золотая пыль тому доказательство. Кроме золота в этом осадке еще видны кристаллы разных оттенков. Надо хотя бы узнать — что это?

При изготовлении ламп у нас обнаружилось несколько проблем, стали разбираться. Из-за большой разницы температурного коэффициента расширения у нас лопается стекло в месте впайки электрода. На игнитроне не лопается — но он весь увешан радиаторами, охлаждается довольно эффективно, а ртуть внутри неплохо перераспределяет тепло. Лампу так не обклеишь — свет не будет проходить. А в радиолампе еще и накал есть, там от нагрева электродов деваться некуда. Ковар сделать не можем — железо и кобальт есть, никеля нет.

Надо померить ТКР материалов, а то тыкаемся вслепую. Оказалось что у стекла около 9, а у меди — 16. Медь расширяется сильнее — стекло лопается. Стали мерять сталь — а там по-разному. Нашли зависимость — у углеродистой стали много, около тринадцати, а у чистого железа — 11, уже ближе к стеклу. А когда железную проволоку отожгли электричеством до белого каления, ТКР упал до 10. Вот, это уже лучше.

Попробовали сделать ртутную лампу с железными электродами. Пришлось еще железо покрыть гальванической медью, а то в стекло плохо впаивалось. Лампа работает, не лопается. Мастер уже научился люминофор равномерно наносить. Вот уже есть источник света, который не содержит вольфрама — артефакта из будущего. Конечно, вольфрам есть и в этой реальности, но его надо найти, добыть, и сделать нить. Последний пункт нереален для моей промышленности.

Сделали несколько вариантов газоразрядных ламп, самый удобный и простой вариант — длинный тонкий цилиндр, тут ничего нового не открыли. И люминофор наносить на такую трубу удобнее, с этим тоже технологические трудности. Наносить его надо тонким слоем определенной толщины. Если слишком тонкий слой — ультрафиолет проходит. Слишком толстый слой тоже плохо — яркость в этом месте почему-то меньше. Еще для каждой лампы надо индивидуально подбирать дроссель и резистор розжига, но это просто, по сравнению с производством самой лампы.

Вот только как эту лампу эксплуатировать? Ну ручной розжиг кнопкой — это не проблема. Но для работы лампы нужно 300 — 400 Вольт. А у меня уже есть сеть на 50 вольт. Ставить трансформатор к каждой лампе? Слишком сложно — у меня очень нужные электродвигатели мотают в единичных экземплярах, а трансформаторы загрузят этот цех на годы. Да еще на заводе постоянный ток — повышающий трансформатор не поставишь. Наверное придется делать еще одну сеть — осветительную. Опять получается зоопарк, как с гильзами.

Это только газоразрядная лампа как бы заработала, а у радиоламп температурный режим еще более жесткий. Стал пробовать на модели, лампа должна держать 30 °C — 40 °C, отжиг перед вакуумированием. Стекло при нагреве теряет прочность. Еще не размягчается, но термостойкость нужна немного повыше. Из кварцевого стекла нам лампу не сделать, бора для пирекса тоже нет. Так, а ведь это у нас калий-кальциевое стекло, оно самое легкоплавкое. Надо попробовать натрий-кальциевое, у него температура размягчения выше. Сода нужна! Карбонат или гидрокарбонат натрия — все равно при плавке в карбонат перейдет.

Соду где-то в Египте добывают. Квасцы для кожемяк мы там купили, а соду нет, ждать долго. Да нам немного надо. Сода в водорослях есть! Вон у нас на берегу кучами лежит, воняет. Сейчас поставлю задачу — высушить, сжечь и вымочить "поташ".

Но пока нам нужны люминесцентные лампы, я прекратил производство ламп накаливания, чтобы не расходовали вольфрамовую нить — невосполнимый ресурс. Больше всего потребность в электрическом освещении на заводе и в эллинге. Решил там делать высоковольтную сеть для освещения. Какое напряжение назначить? Триста вольт — рука не поднимается. Поэкспериментировали с лампами — они нормально разжигаются при двухсот двадцати вольтах. Ну вот, так лучше. Начали делать проводку — напряжение высокое, изоляцию проводов надо делать тщательно. Пока единственный вариант — обматывать провод полоской ткани, пропитанной ацетилцеллюлозным лаком. Довольно трудоёмко, но приходиться. Для экономии изолированного провода ввел четкое разделение на фазный и нулевой провод. Нулевой прокладываем неизолированным, заземлили в нескольких местах.

Вот только что-то не получается удержать напряжение на генераторе стабильным. Сделал электромагнитную обратную связь на регулятор оборотов паровой машины, но работает не четко и с большим запаздыванием. Напряжение при этом успевает скакнуть как в плюс так и в минус с большой амплитудой. Увидели, как лопается люминесцентная лампа от превышения напряжения и перегрева.

Решил стабилизировать напряжение проверенным способом — аккумулятором. Да, будет сеть двести двадцать вольт постоянного тока. При этом надо менять схему подключения ламп, дроссель на постоянном токе работать не будет. Еще и возникнет "трамвайный эффект" — потемнение лампы со стороны анода. Зато не будет мерцания яркости ламп из-за переменного тока. А то может возникнуть стробоскопический эффект — вращающаяся деталь станка может показаться неподвижной, как раз на заводе это очень опасно.

Вспомнился случай. Сдавал я в университете экзамен, даже не помню какой. Моему однокурснику попался вопрос — "люминесцентные лампы". Ну он как обычно совсем не готовился к экзамену, на вопрос кое-как ответил, в большей степени неправильно. Преподаватель видит, что это грань перед "неудом" и спрашивает дополнительный вопрос — "А где нельзя использовать люминесцентные лампы?", имея в виду упомянутый стробоскопический эффект.

Преподаватель смотрит на моего приятеля, тот смотрит на меня, очень выразительно смотрит. Я вижу — человек совсем не в теме. Про стробоскопический эффект быстро не подскажешь. Пересдавать пойдет, шансов нет. И делаю жест, будто стреляю в него из пистолета, мол, падай, ты убит. Моего приятеля осеняет, и он выдает: "люминесцентные лампы нельзя использовать в тире!" Преподаватель удивленно: "Как это!?" Да еще и задумался — может это новое слово в охране труда? Но студент ему — " да при таком освещении увеличивается разлет пуль…" Ну и прочую околесицу. Смешно было. Но не всем.

Генератор постоянного тока перемотали тонким проводом на высокое напряжение довольно быстро, а вот батарею из сотни элементов делали долго. Это производство у нас неплохо отлажено, свинца, очищенного от цинка и серебра у нас много, серную кислоту производим в большом количестве. Больших токов в этой сети пока не будет, аккумуляторная батарея нужна в качестве буфера, поэтому аккумуляторы делали небольшие. Батарея будет стационарная, поэтому корпуса элементов — керамические горшки. Сотня одинаковых устройств — это почти среднесерийное производство. Даже не почти, аккумуляторов мы сделали уже много, и они друг от друга отличаются только размерами и типом корпуса. Для стационарных — керамика, для носимых или возимых — карболит.

Пришлось пристраивать еще одну будку для батареи, шутка ли — сотня элементов. В старую аккумуляторною будку батарея не поместилась, а в цеху размещать нельзя — должно быть отдельное проветриваемое помещение. Собрали систему, запустили. Напряжение держит нормально. При работающем генераторе напряжение около двухсот тридцати вольт, при выключенном — около двухсот. Тоже бонус — аккумулятор работает еще и по своему прямому назначению. Каждый элемент хоть и небольшой, но суммарная емкость в ватт-часах вышла очень приличная. Так что генератор для освещения можно выключать надолго.

За это время оба стеклодува наделали более двух десятков люминесцентных ламп, развесили по цехам. Некоторые лампы получились довольно яркие, так что есть к чему стремится. Освещённость цехов уже достаточна, чтобы работать ночью, но хочется еще ярче. И включение ламп немного сложнее — сначала надо включить выключатель, потом коротко нажать кнопку. Если сразу не зажглась — коротко потыкать кнопку еще. Но все быстро освоились, и стали быстро зажигать лампы с первого раза. При этом надо еще делать поправку на напряжение в сети. Если генератор выключен, то при низком напряжении надо разогревать накал дольше. А придет зима, надо будет делать поправку на температуру, тоже греть дольше придется.

В Барселоне Еремею пришлось приложить немалые усилия и деньги, чтобы попасть с письмом к королю. Все это заняло столько времени, что в Барселону уже прибыл корвет. "Зевс" в порт не заходил, встал на траверзе. Не надо тут пока никому знать, что бывают корабли целиком из железа.

Но к самому королю Гусев не попал, тот никого не принимает — болеет, почти не видит — 78 лет человеку. Удалось поговорить с секретарем Хуана, тот взял письмо и обещал, что зачитает его королю. Еремей спросил — "мне подождать ответа?" Секретарь посмотрел снисходительно — " зайдите через пять дней"

Гусев вышел из дворца с сомнениями. "Это он королю письмо пять дней читать будет?!" "Нет же! Это я мало серебра секретарю дал! Вот он и маринует. Надо было золотыми дукатами давать! Эх!"

Чтобы скоротать время пошел изучать рынок, ну и послушать политически сплетни надо, уже привычка выработалась. Но слухи разнообразием не отличались — все обсуждали недавнее вторжение в Кастилию португальского короля Афонса V, и доблестную победу при Торо над ним армий Кастилии и Арагона, под командованием Фердинанда Арагонского. Еще были опасения, что в войну ввяжутся франки, которые тоже были на стороне португальского короля в этой борьбе за престол Кастилии. Но в этот раз поддержка франков была лишь на словах. Людовику Одиннадцатому сейчас не до Кастилии. У него война со своими феодалами, интригами и кровью он создает реальную монархию во Франции.

Рынок в Барселоне был большой и шумные, чувствовалось, что это не остров, а столица довольно большого государства. Хотя того порядка как в Венеции тут тоже не было. Еремей ходил по рынку, записывал цены, узнавал про движение товаров: что импортируют, а что экспортируют, и куда. Но вечером его нашел гонец, и сообщил, что Гусева желает завтра видеть сам принц Арагона Фердинанд.

Принцу Арагона еще не было двадцати пяти лет, но это был уверенный в себе и властный человек. Все-таки победоносный полководец, и фактический правитель Арагона. Фердинанд расспросил про Таврию. Этот вопрос давно отработан с Командором — Еремей рассказал, что Таврия обладает сильным флотом, победившим недавно флот осман. Фердинанд отнесся скептически к этим словам, но факты, уже ставшие историей, трудно отрицать. Сильнейший флот в регионе у Венеции, а они никак не могут победить осман — так что с таврическим флотом что-то неясное.

Перешли к письму Командора, первым делом принц попросил показать ему рубин. Еремей позвал солдат, и они внесли небольшой сундук и вышли. Гусев достал ключ и открыл замок на сундуке. Шоу повторяется, но в масштабе помельче. Из сундука достал шкатулку, открыл и поставил перед Фердинандом. Все-таки он очень молод, то, что рубин ему очень понравился — легко читалось на лице принца. Но вот дальше уже действовал опытный правитель. Фердинанд убедительно доказал Еремею что это предложение никчемное — рубин в обмен на Мальту. Пусть даже и остров сейчас совершенно случайно в руках пиратов. Тем более — португальцы разбиты, и ничто не мешает освободить остров.

Гусев стоял огорошенный и расстроенный, уже собрался извиняться за это предложение. Но взяв себя в руки, стал быстро анализировать. "Если это ему не надо, то зачем мы вообще это обсуждаем? И португальцев победили месяцев пять назад, но никакие войска на Мальту не идут. Гранадские мавры у них озоруют. Так что принц бре… недоговаривает. Хочет рубин просто так купить, за серебро".

Фердинанд молчал и смотрел на собеседника, стараясь понять его эмоции. Оба неплохо говорили на латыни, и могли отслеживать реакцию собеседника на свои слова. Но Еремей перевел дух и вывалил заученную легенду про уникальный индийский рубин. Ну рубин не абсолютно уникален, в мире есть только один большой рубин и три рубина поменьше. Лукавства в этих словах совсем немного. "А ведь рубин ему очень понравился, иначе аудиенция уже бы закончилась"

— Ваше Высочество, посмотрите какая огранка — такой ровной и красивой огранки раньше совсем не встречалось. Этих рубинов очень мало, даже не у всякого императора они есть, не говоря уже о королях. Вот у Великого понтифика — Епископа Рима, точно есть такой рубин.

Лицо Фердинанда передернулось от внутренней борьбы чувств.

— А как вам такое предложение — вы освобождаете Мальту, а Арагон вам продает за рубин другой остров, немного поменьше — Лампедузу?

— А этот остров поменьше — он тоже захвачен берберами?

— Ну там сущий пустяк — возможно два-три пирата живут на этом острове.

— Мне надо подумать — сказал Еремей. Не говорить же, что он ночью посоветуется с Командором, который в четырех тысячах верстах отсюда. Кстати, удачно получилось, что "Архимед" остался в Палермо. Теперь радиостанция "Зевса" сможет с ним связаться, а тот передаст телеграмму дальше. Барселона — Палермо — Родос — Адлер. Длинная цепочка получается, но работает, ночью проверяли.

Всю ночь в штабе, в Адлере, шло обсуждение. Периодически, по длинной цепочке радиостанций проскакивали телеграммы Еремею. Еще и время для этой дальней связи было довольно ограничено. Барселона могла связаться с Палермо только после захода солнца над Пиренейским полуостровом. А когда солнце всходило над Адлером, ионизация атмосферы обрывала связь уже там. Так что "окно" связи было меньше ночи часа на три-четыре.

Обсуждение было бурным и долгим, но брать Лампедузу решили почти сразу. Надо брать что дают. Тем более больших затрат нам это не составит, а нашим армии и флоту надо немного повоевать, а то засиделись. Так что больше обсуждали планирование операции.

Конечно, остров много меньше Мальты, а бухта там совсем маленькая. Пресной воды нету ни там, ни там. Но с другой стороны — войск у нас мало, основной способ обороны острова: недопущение высадки вражеского десанта. Маленький остров легче контролировать.

Лампедуза всего в сотне километров от африканского берега, ближе всех к берберам. Чтобы обезопасить себя от пиратов нам придётся "зачистить" берег Африки на сотни километров. Тем самым мы обезопасим и Мальту и Сицилию. Вот хитер Фердинанд! Даром, что почти пацан! То есть он в обмен на маленький островок нанял нас для охраны от пиратов. Ну что ж, мы согласны. На пиратах отработаем новые тактические приемы, проверим людей и технику. Вон, Аким как услышал про пиратов, уже рвется воевать.

Но то что мы послали туда один корвет и четыре отделения пехоты — этого совершенно недостаточно. "Зевс" на море может и справится, но для сухопутной операции войск надо значительно больше, освобождать придется два острова. Надо было солдат на палубе везти, с шатрами, еще бы влезло два взвода. Но теперь поздно, пошлем еще войска вдогонку. Пароходы все заняты, пошлем две шхуны. На каждую можно впихнуть по три отделения, будет тесно, но до Родоса потерпят. А там еще шхуны есть, может "Архимед" подойдет.

Еще когда только планировали операцию, не зная как подступиться к войне на суше, сообразили, что не обязательно начинать с Мальты. Можно сначала освободить Лампедузу, потренироваться на меньшем острове. Так что "Зевс" отправился сначала в Палермо, высадил там на "Архимеда" Еремея и приказчиков, а после пошел к Лампедузе. В Палермо Еремей будет ждать представителя принца с договором.

Шхуны с Акимом и дополнительными войсками были еще в пути, а корвет уже подошел к Лампедузе. Остров торчит из воды плоской столешницей, с высокими обрывистыми берегами. Подошли с северной стороны, тут совсем не причалить, пошли обходить, посмотреть со всех сторон. Остров вытянулся с востока на запад километров на десять, шириной всего километра полтора. У нас даже карта есть — арагонцы дали. Карта очень приблизительная, но представление дает. А вот южная сторона острова изрезана мелкими бухтами. Бухты также окружены высокими скалами, но в глубине у некоторых наблюдается пляж.

Юго-восточная часть Лампедузы более пологая и ровная. А вот в этой бухте видны мачты! Бухта уже не совсем маленькая, туда даже может и корвет войти. Но пока не будем. Встали у входа в бухту, с этой точки почти вся бухта просматривается. Якорь пока не бросаем, машиной отрабатываем. И правильно — от берега отчалили галера и идет прямиком на корвет. На палубе стояли смуглые люди с разномастным оружием. Абордаж — главное оружие пиратов. Собрались было стрелять по ней из пушки, но Василий сообразил:

— Затонет эта фуста поперек входа в бухту, а вдруг тут мелко, зацепим винтами! Отходи немного мористее!

Капитан скомандовал "Полный вперед" и "Право руля!" Корвет по дуге стал отходить от острова. Галера пропала из виду — скалы загородили, но когда "Зевс" сделал половину циркуляции и повернулся правым бортом к острову, из бухты показалась фуста.

Трёхдюймовки даже не заряжали. Наводчик кормового орудия вспомогательного калибра долго целится. Хотя тут всего метров триста. Матросы уже шутят — "Поближе подпускает, боится промахнуться!"

Пушка стрельнула неожиданно громко. И тут же взрыв фугасного снаряда в борту галеры в районе носа. В воздух полетели куски досок, галеру повело боком. Даже отсюда был слышен треск ломающейся древесины — корпус не выдержал и борт стал расходиться. В пролом хлынула вода и корабль стал на глазах погружаться. Люди на галере побежали на корму — подальше от приближающейся воды. Самые догадливые прыгали в воду и плыли к берегу. Надо же, а среди пиратов много умеющих плавать.

Корвет приблизился к тонущей галере, завершая циркуляцию. Галера скрылась под водой, туда же двигалась единственная мачта. На поверхности было видно множество голов, люди держались за куски досок.

"Зевс" остановился, подгребая винтом.

— Что будем делать, капитан?

— Пусть плывут к берегу. Крикните им на всех языках — пусть переговорщиков присылают.

— Зачем?

— Видишь какой остров? Берег высокий, ничего не видно. Пехоте придется воевать без поддержки корабля. Оврагов и ущелий много, есть где прятаться. Тяжело их на суше будет воевать. Потери будут. А корабли их мы легко потопим и никого сюда не пустим. Будет как крепость в осаде. А Командор говорил, что тут пресной воды нет, только если дождь пойдет. Долго они в осаде не протянут, надо им это объяснить. Сейчас покрутимся и на якорь встанем.

В глубине бухты видны еще корабли. В подзорную трубу рассмотрели два нефа и несколько мелких рыбацких фелюк. На песчаном пляже разномастные хижины. По мелководью к берегу бредут люди, те кто смог доплыть. Бухта делится на три части, левая и средняя часть — скорее всего мелководные, это видно по цвету воды и пешеходам. Самый большой пляж и хижины на берегу средней части бухты. Нефы стоят у мыса между средней и правой частью, правый залив в бухте поглубже. Но без промера глубин соваться опасно, у корвета осадка приличная. Хотя на арагонской карте обозначено, что глубины по правой стороне бухты достаточные. Но кто их знает этих арагонцев.

— Дальномерный пост. Измерить дальность до парусников!

— Семьсот метров!

— Нормально.

— Что делать будем?

— Пловцы только до берега добрались. Может, услышали наше предложение о переговорах. Ждать будем. Отдать якорь!

Отдали носовой якорь, но прибой разворачивает корвет вдоль прохода в бухту. Пришлось еще отдать кормовой якорь, чтобы все пушки видели цель.

— Может сразу их корабли потопим?

— А на чем они уплывут отсюда? Тогда они будут воевать до последнего. Надо дать им путь к отступлению. Нельзя загонять крысу в угол.

— Что-то гонцов не видно. Обиделись, поди.

Вдруг на нефе вспухло белое облачко, и через пару секунд услышали грохот выстрела. С недолетом в сотню метров в море упало ядро, подняв фонтан брызг.

— А-а-а! У них пушка!

— Стреляй по ним!

— Да как же стреляй! Топить же нельзя!

— Уходить за мыс тогда надо!

— Отставить базар! Поднять якоря! Артиллеристы! Вспомогательным калибром по хижинам, четыре фугасных выстрела, бегло. Огонь!

Забахали пушки. В трубу было видно, как один снаряд прямым попаданием разметал хижину.

— Поднимай якоря! Мотором крути!

— Мотором медленно! Все навались, так быстрее!

На нефе опять вспухло облачко, и будто гигантским молотом ударило по корвету. Корпус корабля загудел.

— Куда попали?

Облако пыли поднималось над левым бортом, показывая, куда попало каменное ядро. Боцман подбежал и перегнулся через планширь.

— Вмятина небольшая! Пятно белое. Краску ободрали. Далеко им.

— Осмотреться в отсеках левого борта! По местам боевого расписания стоять!

Из трюма выскочил матрос.

— Не обнаружено!

— Боцман! Кому сказал — по местам стоять! Потом будешь красить!

— Так заржавеет!

— Я тебя сам сейчас заржавею!

Наконец якоря показались из воды, и корвет закипел гребным винтом, уходя за правый мыс. Потом дали "Полный назад", а то далеко проскочили. Опять встали, подрабатывая винтом.

— И что делать будем? Вечер скоро. Что-то не хотят они разговаривать.

— И не высунуться, еще ядро прилетит.

— Вы что? У них же каменные ядра! Отойдем еще метров на пятьсот, вообще недострелят!

— Точно!

"Зевс" дал половину циркуляции, и встал напротив входа в бухту.

— Пушкари! Сейчас шрапнелью главного калибра по нефу, аккуратно, чтобы не потопить его.

— По которому?

— Ну что по нам стрелял. Ближний, который левый. Дальномер?

— Тысяча четыреста!

— Ставь трубку на тысячу двести. Нет, на тысячу сто.

И тут, как бы в ответ, пушка на нефе опять нарисовало белое облачко дыма. Но ядро упало в воду с большим недолетом.

— Готов!

— Огонь!

Трехдюймовка выстрелила солидно, сразу видно — главный калибр. Облачко срабатывания шрапнельного заряда было еле видно. Вроде должно хорошо им прилететь. Но не понятно.

— Ну что? Попали?

— А кто его знает. Они не говорят.

— Шутки значит.

— Так что делать?

— Ждем. Если не будут стрелять, значит — попали.

— Или они поняли — что стрелять бесполезно.

Прождали долго, уже можно было три раза стрельнуть. Начинало темнеть.

— Надо на ночлег дальше уходить, а то ночью могут на абордаж взять.

— А сначала надо им хижины обстрелять. Чтобы лучше думалось.

— Вспомогательный калибр! Четыре фугасных! По домам! Прицельно!

В этот раз стреляли тщательно прицелившись, но результат был хуже — расстояние большое. Хотя бы продемонстрировали нашу дальность стрельбы, и то, что воевать с нами на море — бесполезно. Как стемнело — отошли в сторону и бросили якорь. В ночь заступил двойной караул пехоты. Но ночью все было спокойно, никто не напал, никто не уплыл.

Утром не спеша развели пары и подошли ближе к бухте — нефы стоят на своих местах. Стоим, ждем, якорь не бросаем. А вдруг…

Наблюдатель кричит — лодка! Приближается весельная лодка, на носу человек стоит, руками машет.

— Вот и гонцы!

Лодка подошла ближе, и предводитель плавсредства закричал на латыни с сильным акцентом. Объяснили им, что мы их специально убивать не хотим, нам нужно остров освободить. И если они быстренько уберутся, то им за это ничего не будет. Но если настаивают, то можем уничтожить все их корабли. На остров тоже никого не пустим — наш корабль непобедимый. Железный он, полностью. Дали пощупать борт корабля и показали на место попадания каменного ядра. Капитан специально встал левым бортом к острову, и не дал боцману закрасить место попадания.

Береберы посмотрели, пощупали, и их лица стали кислыми. На них прямо читалась мысль — "Так не честно!" И чтобы добавить вишенку на торт — "Про абордаж тоже забудьте, смотрите какие у нас тюфенки" К планширу подошел солдат с карабином, и в быстром темпе пять раз выстрелил в воду около лодки. "Наши пушки тоже стреляют быстро, а разрушительную силу наших ядер вы уже испытали"

На пиратов было жалко смотреть. Похоже, чьё-то мироощущение сегодня сильно изменится.

Переговорщик собрался обратно, им надо обсудить всей бандой. Хотели им ограничить время двумя часами, но это понятие им было не знакомо. Сказали им, что если будут слишком долго думать, начнем стрелять из пушек. Опять ожидание. Но вот появилась фелюка, против бриза идет неплохо, гребцов много, парус свернут. На носу двое, прошлый гонец машет руками, а за ним стоит пират в богатой одежде. Капитан сказал четверым стрелкам взять лодку на прицел, а вдруг решатся на штурм.

На фелюке это поняли, и к борту вплотную подходить не стали. Знакомый уже беребер закричал:

— Мы уходим, но наши люди боятся, что вы нас утопите всех. Вы отойдите подальше, тогда мы уйдем.

— Согласны.

— И еще. Купите у нас неф. Всего двести дукатов.

Капитан и командующий Василий переглянулись от удивления.

— Как это, купи! Можем сами все взять. — возмутился шепотом капитан.

— Это тогда штурмовать надо. Или они ему сейчас дно прорубят. А неф нам тут пригодится.

— Двести дукатов это где-то шестьсот лир. Дорого.

— Немного меньше шестисот, но согласен, дорого. Поторгуемся.

— Эй, а неф у вас наверное на мели лежит?

— Не, хороший неф, мы его совсем недавно… взяли — тот пират, что сзади, что-то шепчет первому. Вот это и есть главарь.

— Но если так, то выведи его из бухты, посмотрим. Если он хороший, дам пятьдесят дукатов, но серебром.

— Сто дукатов.

— Шестьдесят. Даже больше — сто восемьдесят генуэзских лир.

— Двести лир — очень хороший корабль. Совсем новый.

— Дам двести, если хороший.

Фелюка развернулась, и с попутным бризом пошла в бухту. Опять ждать. Но вскоре из бухты появились две лодки, полные гребцов, которые медленно тянули канатами неф. Неф был средних размеров и не старый. Не соврал пират.

Сблизились. Корабль без команды выглядит мертвым.

— Ну что капитан, какие нас там ждут сюрпризы?

— Да все что угодно. Засада или пороховая бочка, с зажженным фитилем. Зря мы с ним связались. Пусть утопили бы.

— Ну бросить его мы и сами можем, а кое-что проверим.

— Эй, продавец кораблей, залезай на неф, покажи товар — пират бодро поднялся на борт — стоит, ждет.

— Значит бочки с порохом нет. Остается засада — тихо сказал Василий. Подошел на нос "Зевса", стал рассматривать покупку.

— Там якорный канат виден, он куда дальше идет?

— Просто на палубе лежит — говорит бербер.

— Скинь его в воду — и тихо капитану говорит — спускайте ялик по правому борту, надо подобрать канат. Заводите его, может потянем неф. Пират, наконец-то, справился с толстым канатом, и тот плюхнулся в воду. Еще давай пожарную команду на нос.

— Не, я передумал, давай сюда, деньги отдам — и скинул штормтрап. Бербер спустился с нефа, фелюка привезла его к корвету, и пират осторожно поднялся на палубу. Встал, крутит головой, рассматривает глазами, полными удивления.

— Вот тебе двести лир, покупаю неф — довольный пират пересчитал монеты, привязал мешочек к себе, и соскочил в фелюку. В это время канат завели в носовой клюз и закрепили.

— Смотри, что-то не спешат уходить, точно — засада.

— Обе машины на валу?

— Да, как ты сказал.

— Командуй "Полный назад!"

"Зевс" зашумел и двинулся. Тут же несильный рывок натянувшегося каната, и за корветом тронулся неф. Пираты сидят на фелюках в растерянности — оба корабля довольно резво от них уходят без всяких к тому причин. Даже ветер дует в противоположную сторону. И еще на них выразительно смотрят через прицелы карабинов солдаты. И носовое орудие. Правда, орудие смотрит немного высоковато, не рассчитали мы с вертикальными углами наводки. Но еще немного отойдем, и будет в самый раз.

Отошли более сотни метров, разогнались.

— Сразу не погнались, теперь точно не догонят.

— А что-то они в бухту плывут. Они что, своих бросили?

— Пираты же. Запросто. Хотя…

Василий прошел к носу, и еще раз внимательно посмотрел на неф.

— Снижай ход потихоньку, но чтобы он на нас не налетел. У нас там какие гранаты есть?

— Колотушки с толом, слезогонки и картонные шумовые с черным порохом.

— Скажи, пусть шумовую принесут.

— Солдаты! Кто хорошо гранаты кидает?

— Я!

— Давай гранату туда. Видишь, трюм открыт.

Где-то внутри нефа глухо бумкнуло.

— Что-то никто не выскакивает.

— И что, так и будем ждать?

— Проверять надо. Зачищать.

— Абордажная команда! Приготовиться. Возьмите шумовух, не рискуйте, осторожно.

К этому времени оба корабля остановились. От острова ушли уже более километра, у судов тормозной путь очень большой, особенно, если нельзя машинами тормозить. Матросы осторожно потянули за канат, корабли сблизились, и солдаты перескочили на неф. Это хоть и не спецназ, но работать в закрытых помещения, используя преимущества самозарядных карабинов и гранат, тоже умеют. Еще два раза хлопнули шумовые гранаты, но ни одного выстрела не прозвучало.

Из трюма вылез сержант.

— Нет там никого, пусто!

— Совсем?

— Ну рухлядь всякая есть, воняет дюже. Людей нет.

Капитан и Василий переглянулись.

— Так они нам и вправду неф продали, без всяких.

— Ага, всего за две сотни.

— Ну значит деньги очень нужны были.

— А вот и они уходят.

Из бухты две гребных фелюки тянули еще один неф. Прошли полосу встречного бриза и на гроте подняли латинский парус. Теперь уже фелюки цепляли к корме нефа, и гребцы спешно поднимались на борт корабля. Берберы уходили на запад, к африканскому берегу.

— Интересно, все ушли?

— Вот это нам и предстоит выяснить. Но уже завтра, солнце скоро сядет.