Город Солнца. Стопа бога

Глава четвёртая. опасное решение

Идея забраться на балкон и подсмотреть, кто именно проник в номер, оказалась глупой. Максим понял это, когда застрял между первым и вторым этажами. Слишком высокие потолки. А на стенах не было уступов, и приходилось подтягиваться исключительно на руках. К тому же здание гостевого дома явно задумали оригинальным, как и весь Ауровиль, поэтому один балкон от другого отделяла дополнительная бетонная плита, выполнявшая роль своеобразного козырька, – чудесная находка горе-архитектора, из-за которой Максиму никак не удавалось подняться. Он едва дотянулся руками до кромки своего балкона, вцепился в неё пальцами, но вскарабкаться не мог. Так и повис, готовый в любой момент пролететь не меньше шести метров и грохнуться в кусты, через которые с таким трудом продирался несколько минут назад.

Опустив голову, заметил Зои. Она стояла чуть в отдалении. Следила за Максимом. Ободряюще кивнула ему, будто он только и ждал её разрешения, прежде чем подняться выше.

Максим злился, понимал, что угодил в дурацкое положение исключительно по собственной воле.

Наверху скрипнула дверь. Опять эти голоса. Непрошеные гости вели себя чересчур спокойно. Не таились. Значит, думали, что опасность им не угрожает. И правильно.

Шорох шагов. Кто-то вышел на балкон.

Максим затаился. В руках от усталости началась дрожь. Постарался удобнее перехватить кромку плиты, в итоге чуть не упал. К тому же от неожиданности стукнулся коленкой о стену.

Шаги приблизились.

Его услышали.

Оставалось спрыгнуть в надежде, что кусты смягчат падение и заодно укроют Максима от чужих глаз. Он бы так и сделал, но в следующую секунду увидел над собой женское лицо.

Поражённый, ненадолго забыл об усталости и раздражении.

Мягкий, округлый подбородок. Забранные за уши светлые волосы. И для здешних мест чересчур белая кожа, спрятанная в тени бежевой шляпки.

– Привет, – кивнула девушка и тут же рассмеялась беззвучным смехом.

Максим какое-то время не мог пошевелиться. Не думал, что увидит её здесь, в Индии, и уж конечно, не предполагал, что она окажется в его номере.

Не было времени гадать, как такое вообще могло произойти. Руки окончательно онемели. Теперь в самом деле оставалось только прыгнуть в кусты. Сломанная нога стала бы блестящим результатом акробатической вылазки.

– Ты тут как? – Кажется, девушку забавляло его положение.

Понимая, что побелевшие от напряжения пальцы вот-вот соскользнут с бетонной кромки, Максим приподнялся, насколько хватило сил, и, толкнувшись ладонями, бросил руки вперёд.

Мог запросто сорваться, попутно стукнуться о козырёк, затем о выступ первого балкона. Но, к счастью, уцепился за решётку балюстрады и без промедления подтянулся. Едва закинув ноги на бетонную кромку, успокоился. Теперь можно было отдышаться.

Снизу, где-то за углом, Зои радостно захлопала в ладоши.

– Тебе помочь?

Максим не ответил. Только зажмурился, будто надеясь, что, открыв глаза, увидит пустой балкон. Однако, сколько бы он ни моргал, Аня оставалась на месте.

Да, это была Шмелёва Аня. В зелёных шортах, белой рубашке и ужасной курортной шляпке.

Аня…

Пройдя мимо неё в номер, Максим уже не удивился, обнаружив там Диму. Тот стоял возле кровати и, словно биту, держал в руках трость. Должно быть, решил, что к ним лезут воры, и приготовился защищать сестру. Максим усмехнулся. Прошёл через комнату. Остановился у входной двери.

Дима и вернувшаяся с балкона Аня смотрели на него с ожиданием и страхом. Должно быть, считали, что Максим ведёт себя странно. Он понимал это, однако не торопился их успокаивать. Так и не придумал, как отнестись к появлению Шмелёвых в Ауровиле.

– Где вы остановились?

– На первом этаже, – не сразу ответил Дима. – Почти под тобой.

Несмотря на жару, он, как и всегда, был в джинсах, в застёгнутой на все пуговицы клетчатой рубашке и начищенных ортопедических ботинках, которые вынужден был носить после перелома левой ноги.

Максим решил, что не будет спрашивать, как и почему Шмелёвы оказались в Индии, как узнали, где он остановился, и как проникли в его номер. Впрочем, на последний вопрос он мог ответить и сам.

– Значит, отмычки у тебя с собой?

Аня и Дима растерянно переглянулись. Не ожидали такого приёма. А на что они, собственно, рассчитывали?

– Да, – кивнул Дима. – Мы… Я подумал, будет весело. Ты ведь не знал, что мы приехали. А тут заходишь в номер и видишь нас.

– Прости. – Аня сняла шляпку и бросила её на кровать. – Надо было предупредить. Глупо вышло.

Дима хотел сказать что-то ещё, но в это мгновение кто-то дёрнул за ручку входной двери.

– Вы кого-то ещё привезли?

– Нет, мы одни, – Аня качнула головой.

Максим отщёлкнул замок и чересчур порывисто толкнул дверь. Едва не ударил стоявшую за ней Зои, о которой успел позабыть.

– Класс! – Зои произнесла это с таким детским задором, что Максиму всё происходящее на мгновение в самом деле показалось забавной игрой. – Я всё видела! Ты молодец. Я бы так не смогла. Там ведь даже зацепиться не за что.

Зои вошла в номер. Увидела Шмелёвых. Не дожидаясь, пока Максим представит её, назвала себя с уже привычным упоминанием Зои Салданы и Зои Кравиц и с пояснением, что её можно называть просто Зоей.

Дима уставился на неё с нескрываемым восторгом. Гладко выбритая голова, тоннели в ушах и татуировка на лице явно впечатлили его, равно как и суетливая манера говорить. Зои нервически перескакивала с одной темы на другую, принималась заламывать руки, оттягивать рукава рубашки – расправляла их и вновь закатывала, показывая на запястье плетёный браслет из радужных нитей. Заметив его, Аня оживилась:

– Как у Ренесми.

– Да!

Зои рассмеялась и добавила, что это точная копия.

– Даже застёжка такая же! У меня ещё рюкзак «Дженспорт».

– Горчичный? – спросила Аня.

– Да. Горчичный. Замша. Точная копия!

Максим с сомнением посмотрел на Диму. Тот в ответ пожал плечами – тоже не понимал, что происходит.

Зои быстро со всеми познакомилась. Через каких-то полчаса общалась со Шмелёвыми так, будто знала их много лет. Даже успела обсудить с Димой его трость и хромую ногу. Заявила, что это помогло бы Диме стать актёром, потому что иногда бывает так, что здоровые руки и ноги только мешают сниматься в кино, как в случае с Роуз Макгауэн в «Планете страха» или с другой актрисой, имя которой Зои позабыла, в «Плохой партии» с Киану Ривзом.

Максим устал от этой болтовни и наконец оборвал Зои на полуслове – показал ей фотографию, ради которой они, собственно, сюда и пришли.

– Узнаёшь кого-нибудь?

– Как он изменился, – с неожиданной грустью сказала Зои.

– О ком ты? – насторожился Максим.

– О баньяне… – Зои вздохнула. – Его теперь завесили тряпками, фонариками, корзинками. Как-нибудь попробую всё это убрать. Он тут, на снимке, такой красивый.

Зои долго рассматривала фотографию. Пожалуй, чересчур долго. И в конце признала, что никто из трёх людей под деревом ей не знаком. Предложила показать фотографию кому-нибудь из старожилов. Затем позвала вместе прогуляться до баньяна. Аня эту идею поддержала и, схватив с кровати шляпку, первая устремилась к двери.

– Мать говорила, что баньян – важный символ учения. Настоящий отец или гуру, то есть наставник, должен уподобиться баньяну, – сказала Зои, когда они встали ровно на том месте, где когда-то стояли Шустовы с их другом Сальниковым.

– Мать? – шёпотом переспросил Дима.

– Мирра Альфасса. Местная… святая, – так же шёпотом ответил Максим.

– Понятно. А она странная, да?

– Мать?

– Зоя.

На это Максим не ответил. А в следующий раз, когда Дима попробовал шутить над Зои, вступился за неё и предложил Диме приберечь шутки для кого-нибудь, кто сможет ему ответить.

– Когда баньян молоденький, – продолжала Зои, больше обращаясь к Ане, – у него совсем слабый ствол. Его легко срубить. Потом от его ветвей опускаются воздушные корни, они врастают в землю и сами превращаются в стволы. Видишь, – Зои указала на новый росток воздушного корня. – Мать говорила, что ветви и общая крона – это учение гуру. А новые стволы – его ученики.

И вот проходят десятилетия, проходят века, учеников становится больше, и баньян превращается в целую рощу связанных воедино деревьев. Между ними поют птички, отдыхают животные, иногда протекают речки. Этот баньян, – Зои коснулась ближайшего к ней ствола, – не такой уж старый, к тому же его подрезают. А бывают действительно гигантские – такие вот рощи, о которых говорила Мать. Главный ствол теряется среди других стволов и однажды отмирает. А жизнь, которую он начал, остаётся. Так и учитель однажды уходит, оставляя после себя цветущую рощу учеников. Он умер, его имя забыто, но оставленное им учение продолжает благоухать ещё долгие годы.

Зои ненадолго затихла. Потом улыбнулась и положила ладонь Ане на предплечье.

– Прости, я увлеклась. – Повернувшись к Максиму, добавила: – Оставь мне фотографию. Я поспрашиваю знакомых.

Зои преследовали резкие перепады настроения: от детского возбуждения до неожиданного, почти старческого умиротворения. Максим подумал, что в минуты такого спокойствия, когда у неё не дрожали руки, не бегали глаза, Зои становилась по-своему красивой.

– Фотография мне самому пригодится, но ты можешь переснять её на телефон.

– У меня нет телефона, – Зои с виноватым видом пожала плечами.

Наконец решили сделать обычную ксерокопию и договорились встретиться утром в столовой.

В следующие два дня гуляли по Ауровилю вчетвером, и как-то всякий раз получалось, что Максим шёл с Аней, а Зои – с Димой. Зои вела себя свободно, и Диме это нравилось. Она брала у него трость, шла с ней, комично прихрамывая на обе ноги, заявляла, что в неё нужно спрятать выдвижное лезвие и при случае использовать его в драке, как это делал Сахарин в «Приключениях Тинтина». Не стесняясь, ерошила Димины кудри, говорила, что сама в детстве ходила с длинной косой. Рассказывала Диме об «Учении цветов» и других книгах Мирры Альфассы. Дима не отставал от неё ни на шаг.

Зои пока что не смогла помочь Максиму. Ни один из её знакомых не признал сфотографированных под баньяном Шустовых, а «Изиду» все называли лишь очередной конторой из сотен тех, что появлялись и закрывались тут каждый год. Но Максим не унывал.

Во вторник Зои предложила прокатиться на бесплатных гостевых велосипедах до Матримандира. Аня вежливо отказалась: не забыла о том, что случилось с братом прошлой осенью. Но Дима рьяно поддержал эту идею, и даже Максиму не удалось его отговорить.

– Мужик что бык, – вздохнула Аня и только попросила Зои ехать не слишком быстро. Велосипеды оказались маленькие, ржавые, к тому же с неудобным сидением без регулировки; на поворотах колени то и дело упирались в руль, ехать приходилось с широко расставленными ногами.

Матримандир был сердцем Ауровиля и представлял собой довольно любопытное сооружение. В основе храма, на возведение которого ушло почти сорок лет, были два гигантских перекрещенных эллипса из железобетона. На этих эллипсах держалась сетчатая конструкция, из которой в итоге сложился геодезический купол тридцати шести метров в диаметре. Сферическую основу укрыли полутора тысячами вогнутых позолоченных дисков. Храм напоминал циклопический приплющенный шарик для гольфа, рухнувший с неба и взбугривший вокруг себя красные глыбы земли.

По словам Зои, Матримандир со всеми прилегающими садами служил символом любимого цветка Матери, цветущего лотоса. Взглянув сверху, можно было бы увидеть, что храм – его сердцевина, а сады – не что иное, как двенадцать лепестков, с которых и начинались главные улицы Ауровиля; от храма они расходились дугами, из-за чего планировкой городок напоминал скрученную спираль галактики.

Такой же галактической была планировка внутри храма, однако изучить его архитектуру Максим отказался: заметил, что они и без того много времени тратят на совершенно неуместные прогулки. После того как Зои вновь упомянула подземные тоннели под храмом, Максим прервал её, заявил, что экскурсия окончена, и отправился в Гостевой центр, чтобы вновь переговорить с администратором. На встречу они пошли втроём с Аней и Димой. Зои их сопровождать отказалась, сославшись на работу в магазине.

Прошло три дня с тех пор, как Шмелёвы объявились в Ауровиле. За это время Максим ни разу не заговорил с ними об их внезапном приезде, впрочем, понял всё и без объяснений. Дима решил-таки несложную загадку из девяти подсвеченных на глобусе названий, вспомнил об индийском офисе «Изиды» и, конечно, догадался, куда именно улетел Максим. Закрыв сессию, Шмелёвы последовали за ним, у них на то были веские основания.

– Мы не могли тебя бросить, – Аня подтвердила рассуждения Максима. Более того, сказала, что это Дима настоял на их поездке: – Он сказал, мы должны тебе помочь, да и… Ты боишься, что люди Скоробогатова придут к твоей маме. А мы боимся за своих родителей. Ведь если ты ничего не найдёшь… Следующими на очереди будем мы. – Аня старалась говорить как можно мягче, будто извиняясь перед Максимом. – Родители уехали в Грецию и думают, что мы с Димой сейчас у моей подруги в Испании, вот так. Пришлось обмануть их.

Максим не упрекал Шмелёвых и только удивился, узнав, что Дима не рассказал сестре про загадку с глобусом.

– Не знаю, Макс… – призналась Аня. – Дима толком ничего не объяснял. Просто сказал, что нужно лететь именно в Ауровиль. А что?

Максим пожал плечами. Всё это не имело значения. Нужно было сосредоточиться на игре, которую затеял Шустов-старший, понять, зачем он привёл их в Ауровиль и почему не оставил других подсказок.

Администратор принял посетителей с неожиданным радушием. Даже попросил помощника Баникантху приготовить им масала-чай. Впрочем, индиец не торопился выполнять его просьбу – сидел на месте, будто ничего не слышал, и только минут через десять отправился наконец за чашками.

Шрамы и ожоги обезобразили Салли: он улыбался, во всём показывал расположение, а его лицо от этого становилось ещё более отталкивающим. Подобное уродство не вызывало страха, только отвращение и сочувствие.

Дима безучастно сидел на белом пластиковом стуле, осматривал необычную конструкцию потолка с вентиляторами и стальными решётчатыми балками. Максим, не уверенный, как лучше вести разговор, тоже молчал. И только Аня поддерживала беседу с Салли, надеясь выведать у него хоть какие-то сведения.

– Может, рассказать ему, что случилось на самом деле? – неожиданно спросил Дима по-русски, не опасаясь, что администратор его поймёт.

– А что случилось на самом деле? – Максим нахмурился.

– Ну, твой отец исчез и мог оставить здесь нечто важное, из-за чего гибнут люди.

– Нет, – коротко ответил Максим и больше не добавил ни слова.

Салли внимательно записал имя Шустова, название его фирмы, пообещал непременно что-нибудь выяснить, невпопад спросил о работе столовой. Довольный, кивнул, услышав, что кормят тут хорошо, а других вопросов не задавал. Даже не поинтересовался, с чего вдруг Максим ищет своего отца и чем именно занималась упомянутая «Изида».

Максим не верил администратору. Ни на секунду. Не удивился бы, узнав, что Салли знаком с Шустовым-старшим и даже затаил на того обиду. Отец умел заводить врагов. Выйдя на улицу, Максим сказал, что не хочет привлекать внимания, поэтому больше к администратору не пойдёт.

– И что дальше? – спросил Дима.

– Посмотрим, – Максим в раздражении дёрнул плечами.

Прошёл ещё один день безрезультатных поисков. Максим, отчаявшись, отправился на окраины Ауровиля. Не знал толком, что ищет, понимал тщетность слепых поисков, однако сидеть на месте не мог. Шмелёвы безропотно его сопровождали, и даже Дима, утомлённый долгой ходьбой и прихрамывавший больше обычного, всегда молча шёл следом.

Они выбрались за границы Зелёного пояса. Увидели, что окраинные улочки лежат в запустении. Здесь словно пронёсся ураган, с последствиями которого никто и не думал бороться. За синей сеткой-рабицей стояли недостроенные или просто разрушенные дома. Среди кирпичных остовов и железобетонных каркасов неожиданно встречались вполне ухоженные жилые коттеджи с солнечными батареями и ограждёнными колючей проволокой цветущими садами.

– Вот тебе и город будущего, – без улыбки сказала Аня.

На пыльных, местами осевших дорожках изредка встречались прохожие: белые женщины лет пятидесяти, покрытые татуировками и одетые по-молодёжному беспечно, такого же возраста мужчины с густыми, неуклюже завитыми бородами. Рядом проскальзывали мопеды и однотипные ржавые велосипеды.

В остальном окраины оказались малоинтересными. Вернувшись к гостевому дому, Максим несколько часов просидел под баньяном. Всматривался в его ветви, вспоминал слова Зои про отца или гуру, подобных баньяну. Представлял самого себя воздушным корнем. Вновь и вновь обдумывал положение, в котором оказался. Наконец принял решение. Ещё два дня назад понял, что всё закончится именно так, однако не хотел рисковать и всячески оттягивал его воплощение.

Максим зашёл к Шмелёвым и сказал Диме, что завтра понадобятся его китайские отмычки:

– Я не верю администратору.

– Да кто бы ему поверил с таким лицом!

– Лица бывают разные, – уклончиво ответил Максим. – Дело не в этом. Он слишком много улыбается.

– Хорошая причина не доверять, – отозвалась Аня.

– В администрации должен быть архив. Они наверняка ведут учёт жильцов. Отец тут долго жил. Значит, должен был отметиться хоть в каких-то списках.

– И что ты предлагаешь?

– Завтра вечером заберёмся в офис Салли.

– Кстати, имя-то женское, что ли? – не успокаивался Дима.

– Найдём архив. Узнаем, где жил отец. Если повезёт, узнаем, в каком здании работала «Изида».

Дима согласился на удивление быстро. Кажется, позабыл, как для него прошла поездка в Норское. И только спросил:

– Зои позовём?

– Нет. Она не должна знать. Для её же безопасности.

– Как скажешь…

Аня тоже противиться не стала и даже настояла на своём участии. Сказала, что лишние глаза не помешают. С этим Максим не мог поспорить.