Сторож

Действие второе

Через минуту. Мик сидит. Дэвис на полу. Молчание.

Мик. Так что?

Дэвис. Ничего, ничего. Ничего.

В ведро наверху капает вода. Оба задирают головы.

Мик (снова смотрит на Дэвиса). Как тебя зовут?

Дэвис. Я тебя не знаю. Я не знаю, кто ты такой.

Пауза.

Мик. Ну?

Дэвис. Дженкинз.

Мик. Дженкинз?

Дэвис. Да.

Мик. Джен-кинз.

Пауза.

Ты здесь спал ночью?

Дэвис. Да.

Мик. Хорошо спалось?

Дэвис. Да.

Мик. Ужасно рад… Ужасно приятная встреча.

Пауза.

Так как, говоришь, фамилия?

Дэвис. Дженкинз.

Мик. Прошу прощения?

Дэвис. Дженкинз!

Пауза.

Мик. Джен-кинз.

В ведро капает вода. Дэвис поднимает голову.

Ты мне напомнил дядиного брата. Вечно на ходу. И всегда с заграничным паспортом. В женщинах знал толк. Твоего сложения. Спортсмен. Прыгун в длину. Любил демонстрировать технику разбега в гостиной под Рождество. Питал слабость к орехам. Да, пожалуй, иначе как слабостью не назовешь. Все не мог наесться. Арахис, грецкие орехи, бразильские орехи, земляные орехи. К фруктовым тортам не прикасался. Имел шикарный хронометр. Достал в Гонконге. За день до этого его вышибли из Армии спасения. Играл четвертым номером запасным за Бекенхэм. Перед тем как стать золотым медалистом. Таскал скрипку за плечами. Потеха! Как детей на Востоке. Наверно, в нем было что-то восточное. Честно говоря, я никак не мог понять, как это он приходился братом дяде. Часто думал, что всё наоборот. То есть что мой дядя был его братом, а он был мой дядя. Но я никогда его дядей не звал. Собственно, я звал его Сид. И мамаша моя его тоже Сидом звала. Смешно. Прямо твой портрет. Женился. На китайце. И уехал на Ямайку.

Пауза.

Надеюсь, тебе хорошо спалось?

Дэвис. Послушай, я не знаю, кто ты такой.

Мик. В какой кровати ты спал?

Дэвис. Да погоди…

Мик. Ну?

Дэвис. В этой.

Мик. А не в другой?

Дэвис. Нет.

Мик. Разборчивый.

Пауза.

Как тебе моя комната?

Дэвис. Твоя комната?

Мик. Да.

Дэвис. Она совсем не твоя. Я не знаю, кто ты такой. Никогда тебя не видел.

Мик. Хочешь верь, хочешь нет, ты до смешного похож на одного парня в Шордиче. Вообще-то он жил в Олдгейте. Я тогда жил у брата в Кэмден-тауне. Так у того парня был ларек в Финсбери, прямо у автобусного парка. Когда я с ним познакомился поближе, оказалось, он рос в Патни. Да это все равно. Я знаю полно людей, что родились в Патни. Даже если они и не родились в Патни, они родились в Фулхэме. Плохо то, что он не родился в Патни, он только рос в Патни. Оказалось, что он родился на Каледониан-роуд, сразу как подходишь к пивной. А мамаша его все еще жила где другая пивная. Все автобусы проходили мимо двери. Она могла сесть на тридцать восьмой, пятьсот восемьдесят первый, тридцатый или тридцать восьмой «А». И доехать по Эссекс-роуд до Далстон-джанкшн в один момент. Конечно, если б она села на тридцатый, он бы повез ее по Аппер-стрит, мимо Хайберн-корнер и потом к собору Святого Павла, но в конце концов она бы приехала к Далстон-джанкшн. Я оставлял у нее велосипед в саду, когда шел на работу. Да, занятно было. Он с тобой на одно лицо. Нос побольше, но это ерунда.

Пауза.

Ты здесь спал ночью?

Дэвис. Да.

Мик. Хорошо спалось?

Дэвис. Да!

Мик. Приходилось ночью вставать?

Дэвис. Нет!

Пауза.

Мик. Как тебя зовут?

Дэвис (рванулся, хочет встать). Да ты послушай!

Мик. Как?

Дэвис. Дженкинз!

Мик. Джен-кинз.

Дэвис делает быстрое движение, чтобы подняться. Внезапный окрик Мика отбрасывает его обратно.

Спал здесь ночью?

Дэвис. Да…

Мик (продолжая в быстром темпе). Как спалось?

Дэвис. Спал…

Мик. Хорошо спал?

Дэвис. Послушай…

Мик. Где?

Дэвис. Здесь.

Мик. Не там?

Дэвис. Нет!

Мик. Разборчивый. (Пауза. Спокойно.) Разборчивый. (Пауза. Снова дружелюбно.) Ну и как же тебе спалось в этой кровати?

Дэвис (ударяя кулаком по полу). Хорошо!

Мик. Не испытывал неудобств?

Дэвис (кричит). Хорошо!

Мик (встает и направляется к нему). Иностранец?

Дэвис. Нет.

Мик. Родился и вырос на Британских островах?

Дэвис. Конечно!

Мик. И чему тебя учили?

Пауза.

Понравилась моя кровать?

Пауза.

Это моя кровать. Смотри, как бы не надуло.

Дэвис. Из кровати?

Мик. Нет, из задницы.

Дэвис бросает осторожный взгляд на Мика, тот отворачивается. Дэвис подползает к вешалке и хватает свои брюки. Мик быстро оборачивается и отнимает их. Дэвис пытается их схватить. Мик угрожающе протягивает руку.

Хочешь здесь обосноваться?

Дэвис. Брюки отдай сначала.

Мик. Надолго хочешь обосноваться?

Дэвис. Отдай брюки, черт!

Мик. Да ну, ты разве уходишь?

Дэвис. Отдай, и я уйду, уйду в Сидкап!

Мик несколько раз тычет брюками Дэвису в лицо. Дэвис отступает.

Пауза.

Мик. Знаешь, ты мне напомнил одного типа, я его как-то встретил на том конце Гилфорда…

Дэвис. Меня привели сюда!

Пауза.

Мик. Пардон?

Дэвис. Меня привели сюда! Меня привели сюда!

Мик. Привели? Кто же тебя привел?

Дэвис. Тут живет один… он…

Пауза.

Мик. Трави дальше.

Дэвис. Меня привели сюда, вчера вечером… встретил его в кафе… я работал… меня вышибли… работал там… если б не он, меня б избили, привел сюда, прямо сюда привел.

Пауза.

Мик. Боюсь, что ты так и родился вруном, скажешь — нет? Перед тобой домовладелец. Это моя комната. А сам ты — в моем доме.

Дэвис. Это его… он видел меня, точно… он…

Мик (указывая на кровать Дэвиса). Это моя кровать.

Дэвис. А это чья тогда?

Мик. А та — кровать моей матери.

Дэвис. А ее здесь вчера не было!

Мик (придвигаясь к нему). Ну-ка придержи язык, сынок, придержи язык. Подальше от моей мамаши!

Дэвис. А что… я ничего…

Мик. Ты не очень-то возникай, друг, лишнего не позволяй с моей матушкой, имей уважение.

Дэвис. А я имею, у меня уважения больше, чем у других.

Мик. Тогда хватит мне сказки плести.

Дэвис. Да ты послушай, я ж тебя не видал раньше, верно?

Мик. И мою мать тоже не видал? Или видал?

Пауза.

Я, кажется, прихожу к выводу, что ты жулик. Ты просто старый негодяй.

Дэвис. Да подожди ты…

Мик. Потише, братец. Потише, сынок. Не воняй.

Дэвис. Да у тебя права нету…

Мик. Ты весь дом провонял. Ты старый ворюга, не отпирайся. Ты старая калоша. Тебе в таком чудном месте нечего делать. Ты же старый дикарь. Честно. И нечего тебе по необставленным квартирам шататься. Я мог бы семь фунтов в неделю за нее получать, если бы хотел. Завтра же возьму жильца. Триста пятьдесят в год за помещение. Ни звука. То есть, если есть такие деньги под рукой, нечего бояться, говори. Пожалуйста. Мебель и оборудование — за них положу четыреста или около того. Девяносто фунтов в год — налоги. За воду, отопление и освещение — для ровного счета пятьдесят. Это тебе обойдется в восемьсот девяносто, если желаешь. Только скажи, и мои поверенные набросают тебе контракт. Если нет, то у меня там стоит фургон, я тебя за пять минут свезу в полицию и засажу за нарушение неприкосновенности жилища, злостное бродяжничество, грабеж среди бела дня, мелкую кражу, воровство и за то, что провонял весь дом. Что скажешь? Ну а если ты действительно готов сюда въехать, мой брат отделает тебе всё. У меня есть брат, первоклассный декоратор. Он тебе и отделает. Если тесно, там еще четыре комнаты на площадке почти готовы. Ванная, гостиная, спальня и детская. А в этой можно сделать кабинет. А брат, о котором я тебе говорю, он скоро и за те комнаты возьмется. Совсем скоро возьмется. Так что скажешь? Восемьсот с хвостиком за эту комнату или три тысячи за весь верхний этаж? С другой стороны, если предпочитаешь долгосрочные условия, я знаю, одна страховая фирма в Уэст-Хэме только и ждет, чтобы тебе оформить сделку. Без всяких дополнительных условий, открыто и законно, незапятнанная репутация; двадцать процентов на заем, а то и сразу половину взноса; платеж наличными, возвратные платежи, пособия многосемейным, премиальные системы, зачет срока за хорошее поведение, шестимесячная аренда, ежегодное изучение соответствующих архивов, чай на столе, продажа акций, распространение страховых пособий, компенсация при приостановлении, полная страховка от бунта, нарушения общественного спокойствия, нарушения трудовых законодательств, бури, грозы, молнии, грабежа или падежа скота — с ежедневной или двойной проверкой. Конечно, от нас потребуется декларация, подписанная твоим личным врачом, как гарантия твоей физической пригодности к тому, чтобы все это потянуть. Сделаем? У тебя в каком банке счет?

Пауза.

Дверь открывается. Входит Астон. Мик оборачивается и роняет брюки Дэвиса. Дэвис хватает их и надевает. Астон, взглянув на обоих, идет к своей кровати, ставит на нее сумку, которую держал в руках, садится и снова начинает чинить тостер. Дэвис отступает в свой угол. Мик садится на стул. Молчание. В ведро падает капля. Все задирают головы.

Там еще капает у тебя.

Астон. Да.

Пауза.

Крыша подтекает.

Мик. Крыша, а?

Астон. Да.

Пауза.

Надо просмолить.

Мик. Просмолить?

Астон. Да.

Мик. Что?

Астон. Щели.

Пауза.

Мик. Ты промажешь смолой щели на крыше.

Астон. Да.

Пауза.

Мик. Думаешь, поможет?

Астон. Поможет пока что.

Мик. Угу.

Дэвис (внезапно). А что вы делаете?

Они оба смотрят на него.

Что вы делаете, когда ведро полное?

Пауза.

Астон. Выливаем.

Пауза.

Мик. Я рассказывал своему другу, что ты собираешься отделать другие комнаты.

Астон. Да. (Пауза. Дэвису.) Я достал твою сумку.

Дэвис. О!

Направляется к нему и берет сумку.

О, спасибо, мистер, спасибо. Дали ее тебе, да?

Возвращается с сумкой. Мик поднимается со стула и хватает сумку.

Мик. Это что?

Дэвис. Отдай, моя сумка!

Мик. Я эту сумку видел.

Дэвис. Моя сумка!

Мик (уклоняясь от него). Что-то знакомая сумка.

Дэвис. То есть как?

Мик. Ты где ее достал?

Астон (поднимаясь, обоим). Хватит вам!

Дэвис. Моя!

Мик. Чья?

Дэвис. Моя! Скажи ему, что моя!

Мик. Это твоя сумка?

Дэвис. Давай сюда!

Астон. Отдай ему.

Мик. Что? Что отдать?

Дэвис. Сумку, черт тебя дери!

Мик (засовывая ее за газовую плиту). Какую сумку? (Дэвису.) Какую сумку?

Дэвис (рванувшись). Да вот же!

Мик (загораживая ему дорогу). Ты куда?

Дэвис. Я хочу свою… старую…

Мик. Полегче на поворотах, сынок. Ты ломишься в дверь, когда никого нет дома. Не слишком нажимай. Врываешься в частный дом и хватаешь все, что только можно схватить. Смотри не зарывайся, парень.

Астон поднимает сумку.

Дэвис. Ты, ворюга ублюдочный… ворюга чертов… отдавай мою…

Астон. Пожалуйста. (Протягивает сумку Дэвису.)

Мик хватает ее. Астон забирает ее. Мик хватает ее. Дэвис тянется за ней. Астон забирает ее. Мик тянется за ней. Астон дает ее Дэвису. Мик хватает ее.

Пауза.

Астон забирает ее. Дэвис забирает ее. Мик забирает ее. Дэвис тянется за ней. Астон забирает ее.

Пауза.

Астон отдает Мику, Мик — Дэвису. Дэвис прижимает сумку к себе.

Пауза.

Мик смотрит на Астона. Дэвис отходит с сумкой. Роняет ее.

Пауза.

Астон и Мик наблюдают за Дэвисом. Он подбирает сумку. Подходит к своей кровати и садится. Астон подходит к своей кровати, садится и начинает свертывать сигарету. Мик стоит не двигаясь.

Пауза.

В ведро падает капля. Они задирают головы.

Пауза.

Как твои дела в Уэмбли?

Дэвис. Я, собственно, туда не ходил.

Пауза.

Нет. Не получилось.

Мик идет к двери и выходит.

Астон. Не вышло у меня с той ажурной пилой. Когда я туда пришел, ее уже не было.

Пауза.

Дэвис. Это что ж за парень?

Астон. Мой брат.

Дэвис. Да? Он вроде бы шутник, а?

Астон. Угу.

Дэвис. Да… настоящий шутник.

Астон. У него есть чувство юмора.

Дэвис. Да, я заметил.

Пауза.

Он шутник что надо, этот малый, сразу видать.

Пауза.

Астон. Да, у него есть склонность… склонность во всем замечать смешное.

Дэвис. У него, значит, чувство юмора, а?

Астон. Да.

Дэвис. Да, оно и видно.

Пауза.

Я, как его увидел, сразу понял, что у него на всё свой взгляд.

Астон встает, идет к ящику, вынимает статуэтку Будды и ставит на газовую плиту.

Астон. Я обязался отделать ему верхний этаж.

Дэвис. Как… ты говоришь… ты говоришь, это его дом?

Астон. Да. Я обязался отделать ему весь этаж. Чтобы здесь была квартира.

Дэвис. Чем же он тогда занимается?

Астон. Он в строительном деле. У него свой фургон.

Дэвис. Он не живет здесь, нет?

Астон. Как я поставлю там сарай во дворе… я тогда смогу подумать и о квартире, понимаешь? Возможно, я сколочу чего-нибудь на такой случай. (Подходит к окну.) Я могу работать руками, понимаешь? Это уж я могу. Никогда не думал, что получится. А теперь все что хочешь могу сделать своими руками. Ну, ручную, понимаешь, работу. Как я поставлю там сарай… у меня будет мастерская, понимаешь? Можно… по дереву работать. Для начала простую работу. Поработать… с хорошим деревом. (Пауза.) Конечно, здесь надо много всего сделать. Я думаю… все же я думаю поставить перегородку… в одной из верхних комнат. Думаю, выйдет. Понимаешь… есть такие ширмы… понимаешь… японские. Ими разгораживают комнату. На две половины. Можно и так сделать, а можно перегородку. Я бы всё смог сколотить, понимаешь, если б была мастерская.

Пауза.

Впрочем, перегородка, пожалуй, лучше.

Пауза.

Дэвис. Э, погляди, я все думал. Это не моя сумка.

Астон. А, да.

Дэвис. Да, не моя. Моя — она совсем другая была, понимаешь? Я знаю, как они сделали. Они как сделали: они мою оставили, а тебе дали совсем другую.

Астон. Нет… там вышло так: кто-то твою сумку унес.

Дэвис (поднимаясь). А что я говорил?

Астон. В общем, я ее достал в другом месте. Там еще… одежда есть. Он задешево мне все отдал.

Дэвис (открывая сумку). А ботинки?

Вынимает из сумки две клетчатые рубахи: ярко-красную и ярко-зеленую. Расправляет их.

В клетку.

Астон. Да.

Дэвис. Да… что ж, я знаю такие рубашки, понимаешь? Такие рубашки — они зимой недолго держатся. То есть это я уж точно знаю. Нет, что мне нужно, так это такая рубашка с полосками, хорошая рубашка с полосками… сверху вниз. Вот что мне надо.

Вынимает из сумки темно-красную вельветовую куртку.

Что такое?

Астон. Домашняя куртка.

Дэвис. Куртка? (Щупает ее.) Материя вроде ничего. Посмотри, как сидит.

Примеряет куртку.

Зеркала тут нету, а?

Астон. Вроде бы нет.

Дэвис. Как будто не мешком. Как, по-твоему, выглядит?

Астон. Выглядит в порядке.

Дэвис. Что ж, я тогда возьму.

Астон берет вилку тостера и изучает ее.

Тогда возьму.

Пауза.

Астон. Ты бы мог… сторожить здесь, если хочешь.

Дэвис. Что?

Астон. Ты бы мог… присматривать за домом, если хочешь… ну знаешь, лестница, площадка, крыльцо — последить за всем. Чистить звонки.

Дэвис. Звонки?

Астон. Я поставлю парочку. У парадной двери. Медные.

Дэвис. Сторожить, значит?

Астон. Да.

Дэвис. Видишь ли… я никогда не сторожил раньше, понимаешь… я ведь… я никогда… я что хочу сказать… я никогда сторожем не был раньше.

Пауза.

Астон. А как насчет того, чтобы стать им?

Дэвис. Ну как сказать… ну, мне бы надо знать… понимаешь…

Астон. Какие…

Дэвис. Да, какие, понимаешь…

Пауза.

Астон. Ну то есть…

Дэвис. То есть мне бы надо… мне бы надо…

Астон. Что ж, я могу сказать…

Дэвис. Вот… вот именно… понимаешь… чуешь, я к чему?

Астон. Со временем…

Дэвис. То есть я к чему клоню, понимаешь…

Астон. В общих чертах, что тебе…

Дэвис. Видишь ли, я что хочу сказать… я вот к чему клоню… то есть что за работа…

Пауза.

Астон. Ну вот лестница… и… и звонки…

Дэвис. Но тогда ведь… разве нет… тогда ведь метла нужна… точно?

Астон. Я тебе достану… И, конечно, еще пару щеток…

Дэвис. Инструмент понадобится… вот какое дело… Вещички две-три позарез нужны…

Астон снимает белый халат с гвоздя над своей кроватью.

Астон. Вот, надел бы, если хочешь.

Дэвис. Что ж… вроде ничего, а?

Астон. Не запылишься.

Дэвис (надевает халат). Да, с этим не запылишься, порядок. Шикарно. Большое спасибо, мистер.

Астон. Понимаешь, что б мы могли, мы бы… я бы приделал звонок внизу, перед парадным, и на двери — «Сторож». И ты бы смог открывать, когда спрашивают.

Дэвис. О, я как-то не знаю…

Астон. Чего?

Дэвис. Ну то есть не знаешь ведь, кто там снаружи идет, верно? Мне надо поосторожней.

Астон. А что, за тобой следят?

Дэвис. За мной? Ну а если этот мерзавец шотландский меня выследит и придет? Что получается: я слышу звонок, спускаюсь туда, открываю дверь, а там кто может быть, любой мужик с улицы может быть. Тут меня и уделают. А еще придут за картой, то есть ты погляди, вот, пожалуйста, только четыре марки на этой карте, вот она, гляди, четыре марки, все, что есть… Увидят «Сторож», позвонят — да тут же и зацапают, прямо вот так вот; что тогда делать? Конечно, у меня других карт полно, но они увидят, что я с чужим именем. Понимаешь, имя, что у меня сейчас, оно не настоящее. Настоящее мое имя не такое, как я называюсь, понимаешь? Совсем другое. Понимаешь, как меня сейчас зовут — это совсем не мое имя. Оно чужое.

Молчание. Свет постепенно гаснет. Затемнение. Слабый свет за окном. Хлопает дверь. Поворот ключа в двери. Входит Дэвис, закрывает дверь и несколько раз щелкает выключателем.

Дэвис (бормочет). Что такое? (Щелкает выключателем.) Что там с этим проклятым светом? (Щелкает выключателем.) Не хватало еще, чтоб света не было.

Пауза.

Что делать? Дьявол, света нет. Ничего не видно.

Пауза.

Что теперь делать? (Идет, спотыкается.) А-а-а, черт, что такое? Дайте свет. Минутку.

Ищет спички в кармане, вынимает коробок и зажигает спичку. Она сгорает. Коробок падает.

А-а-а! Где она? (Нагибается.) Где проклятая коробка? По коробке ударили ногой. Что такое? Что? Кто там? Что такое?

Пауза.

Топчется на месте.

Где моя коробка? Здесь же она была. Кто там? Кто ее взял?

Долгая пауза.

Давай! Кто там? Кто там с моей коробкой?

Пауза.

Кто тут есть?!

Пауза.

У меня ножик есть. Вылезай! А ну давай, ты кто?

Идет, спотыкается, падает и кричит. Молчание. Едва слышно хнычет. Встает.

Никого!

Стоит. Тяжело дышит. Внезапно начинает жужжать пылесос. С ним двигается фигура, направляет его. Пылесос скользит по полу за Дэвисом, который отскакивает, хочет ускользнуть и падает, шумно дыша.

А-а-а-а-а! Уйди-и-и-и-и!

Пылесос выключается. Фигура прыгает на кровать Астона.

Я тебе сейчас покажу! Я… я… вот я где!

Фигура вынимает вилку пылесоса из лампового патрона и вкручивает лампочку. Зажигается свет. Дэвис прижимается к правой стене с ножом в руке. Мик стоит на кровати и держит вилку.

Мик. Я просто делал весеннюю уборку. (Спускается на пол.) Тут была розетка на стене. Для пылесоса. Но она не работает. Пришлось включить в патрон. (Ставит пылесос под кровать Астона.) Ну, как сейчас комната? Я здесь хорошо прошелся.

Пауза.

Мы это по очереди делаем, раз в две недели, брат и я, хорошенько чистим. Поздно сегодня работал, только пришел. Но я уж решил взяться, раз моя очередь.

Пауза.

Я здесь, правда, не живу. Нет. Я, собственно, живу в другом месте, но все ж таки отвечаю я за содержание помещения, верно? Горжусь своим домом.

Подходит к Дэвису и указывает на нож.

Чего это ты размахался?

Дэвис. Ты ко мне подошел…

Мик. Прошу прощения, если напугал. Но я и о тебе думал, понимаешь? Вроде бы гость моего брата. Надо ведь о твоем комфорте позаботиться? Чтоб тебе пыль в нос не лезла. Кстати, ты сколько еще думаешь пробыть? Я, собственно, хотел тебе предложить снизить арендную плату, оставить лишь номинальную сумму, то есть пока ты не устроишься. Просто номинальную, и всё.

Пауза.

А будешь несговорчив, мне придется пересмотреть весь контракт.

Пауза.

Ты, надеюсь, насилия здесь не собираешься учинить, а? Ты ведь не из таких, верно?

Дэвис (с силой). Мне чужого не надо, приятель. Но если кто меня тронет, пусть пеняет на себя.

Мик. Охотно верю.

Дэвис. Веришь? Хватит с меня, понял? Слышишь, что говорю? Пошутить — пожалуйста, я не против, но все тебе скажут… что со мной такое не пройдет.

Мик. Очень хорошо понимаю, да.

Дэвис. Я многое стерплю… но…

Мик. …есть предел.

Дэвис. Точно.

Мик садится на груду хлама у камина.

Ты что делаешь?

Мик. Нет, просто хочу сказать, что… нахожусь под большим впечатлением.

Дэвис. А?

Мик. Под большим впечатлением от сказанного.

Пауза.

Да, очень впечатляюще, очень.

Пауза.

По крайней мере для меня.

Дэвис. Так ты понял, о чем я?

Мик. Да, конечно. Я думаю, мы понимаем друг друга.

Дэвис. Да? Что ж… я что скажу… хорошо б… хорошо б, если так. Ты все меня разыгрывал, понимаешь? Не знаю за что. Когда я тебе чего сделал?

Мик. Да нет, знаешь, почему всё так? Мы просто не с той ноги начали. Вот и всё.

Дэвис. Это точно.

Присаживается рядом с Миком.

Мик. Хочешь сандвич?

Дэвис. Что?

Мик (вынимая сандвич из кармана). На, бери!

Дэвис. Купить хочешь.

Мик. Нет, ты меня никак не поймешь. Конечно же, меня интересуют друзья моего брата. Ты ведь друг моего брата, верно?

Дэвис. Я, собственно… оно, пожалуй, слишком сильно.

Мик. А что, разве он не как друг тебе?

Дэвис. Да нет, не то чтоб мы такие прямо друзья были. То есть он мне зла не сделал, но я бы не сказал, чтобы он какой-то особенный был мне друг. А с чем сандвич?

Мик. С сыром.

Дэвис. Сойдет.

Мик. Держи.

Дэвис. Спасибо, мистер.

Мик. Грустно слышать, что мой брат плохой друг.

Дэвис. Да друг он, друг, разве я чего говорил…

Мик (вынимая солонку из кармана). Соли?

Дэвис. Нет, спасибо. (Жует сандвич.) Что-то я… не разберу его.

Мик (шаря по карманам). Забыл перец.

Дэвис. Не раскушу его никак, вот и всё.

Мик. Где-то у меня горчица была. Положил, видимо, не туда.

Пауза.

Дэвис жует. Мик смотрит, как он ест. Затем встает и направляется к авансцене.

Э-э-э… послушай… можно тебя попросить о совете? Собственно, ты ведь много всего повидал. Можно с тобой посоветоваться кое о чем?

Дэвис. Давай валяй.

Мик. Видишь ли, какое дело, я немного беспокоюсь за брата.

Дэвис. Твоего брата?

Мик. Да… видишь ли, беда в чем…

Дэвис. В чем?

Мик. Ну, это не очень приятно говорить…

Дэвис (встает и подходит к авансцене). Давай говори.

Мик (смотрит на него). Он не любит работать.

Пауза.

Дэвис. Иди ты!

Мик. Да, просто не любит работать — вот в чем беда.

Дэвис. Правда?

Мик. Ужасно, что приходится говорить такое о собственном брате.

Дэвис. Эге.

Мик. Просто робеет перед работой. Очень робеет.

Дэвис. Знаю таких.

Мик. Знаешь, какие они?

Дэвис. Встречал.

Мик. То есть я хочу, чтобы он продвигался, развивался.

Дэвис. А как же еще, друг?!

Мик. Если имеешь старшего брата, то хочется его подталкивать, хочется, чтобы он шел избранным путем. Разве можно болтаться без дела, он только себе вредит. Я так считаю.

Дэвис. Точно.

Мик. А он никак за дело не возьмется.

Дэвис. Не любит работать.

Мик. Робеет.

Дэвис. И мне так кажется.

Мик. Ты встречал таких, верно?

Дэвис. Я? Знаю, что за люди.

Мик. Так.

Дэвис. Знаю, что за люди. Встречал.

Мик. Очень меня беспокоит. Понимаешь, я деловой человек, я в торговом деле. У меня свой фургон.

Дэвис. Правда?

Мик. Он мне обязался кое-какую работу сделать… мне он здесь нужен, чтобы кое-что сделать… но я не знаю… я прихожу к выводу, что он не спешит работать.

Пауза.

Что ты мне посоветуешь?

Дэвис. М-да… веселое дело с таким братцем…

Мик. Как?

Дэвис. Я говорю, он… он вроде бы смешной тип, твой брат.

Мик (уставился на Дэвиса). Смешной? Он?

Дэвис. Ну… смешной…

Мик. Чем же он смешной?

Пауза.

Дэвис. Что работы не любит.

Мик. Что ж здесь смешного?

Дэвис. Ничего.

Пауза.

Мик. По-моему, это не смешно.

Дэвис. Не смешно.

Мик. Ты ведь не собираешься здесь наводить критику?

Дэвис. Нет-нет, я что, я ничего… я только сказал…

Мик. Ты язык не распускай!

Дэвис. Послушай, я ведь что…

Мик. Хватит! (Оживленно.) Смотри! У меня к тебе есть предложение. Я думаю всё здесь взять в свои руки, понимаешь? Мне кажется, тут нужны умелые руки. У меня много идей, много планов. (Разглядывает Дэвиса.) Ты бы хотел остаться здесь сторожем?

Дэвис. Я?

Мик. Я буду говорить начистоту. Мне нужен был бы человек вроде тебя, чтобы за всем присматривать.

Дэвис. Это… подожди-ка… я ж… раньше никогда не сторожил, понимаешь?

Мик. Неважно. Просто ты мне кажешься подходящим человеком.

Дэвис. Я человек подходящий. Я ведь как, у меня знаешь сколько предложений раньше было, прямо так…

Мик. Что ж, я и раньше заметил, когда ты вынул нож, что с тобой шутки плохи.

Дэвис. Со мной шутки плохи, парень.

Мик. То есть ты, наверное, служил, правда?

Дэвис. Служил?

Мик. На военной службе был? Видно, что ты на изготовку взял.

Дэвис. А… да. Полжизни там провел, парень. В заморских… можно сказать… служил… точно.

Мик. В колониях, да?

Дэвис. И там был. Один из лучших был.

Мик. Вот-вот. Вот такого я и ищу.

Дэвис. Зачем?

Мик. Сторожить.

Дэвис. Да, конечно… слушай… гляди-ка… а кто хозяин — он или ты?

Мик. Я. Могу документально подтвердить.

Дэвис. А-а… (Решительно.) Ладно, вот что, я не против немного посторожить, не против присмотреть за домом для тебя.

Мик. Конечно, мы заключим с тобой небольшое финансовое соглашение, взаимовыгодное.

Дэвис. Это уж сам решай как хочешь.

Мик. Благодарю. И еще одна вещь.

Дэвис. Что такое?

Мик. Ты можешь представить рекомендации?

Дэвис. А?

Мик. Для юриста.

Дэвис. У меня полно рекомендаций. Мне только надо сходить в Сидкап завтра. Все мои рекомендации там находятся.

Мик. Это где?

Дэвис. В Сидкапе. Там у него не только рекомендации, у него там все мои бумаги. Я это место как свои пять пальцев знаю. Мне все равно туда надо, понимаешь, в чем дело, обязательно туда надо, прямо вот как.

Мик. Так что рекомендации всегда будут под рукой, когда понадобятся.

Дэвис. Я в любой день схожу туда, говорю тебе. Я сегодня хотел, да вот… жду, чтобы распогодилось.

Мик. А-а.

Дэвис. Слушай. Ты мне ботинки не можешь достать, а? Просто позарез нужны. Куда ж я пойду без ботинок, а? Как ты думаешь, ты б не смог достать?

Свет постепенно гаснет. Затемнение. Утро. Астон натягивает брюки. Легкая гримаса. Оборачивается к своей кровати, берет полотенце со спинки, машет им. Вешает на место, подходит к Дэвису и будит его. Дэвис резко садится.

Астон. Ты сказал, чтобы я тебя разбудил.

Дэвис. Зачем?

Астон. Ты сказал, что думаешь пойти в Сидкап.

Дэвис. Да, хорошо бы мне туда попасть.

Астон. День сегодня не ахти.

Дэвис. Что ж, выходит, отменяется?

Астон. Я… я опять не очень хорошо спал.

Дэвис. Я — ужасно спал.

Пауза.

Астон. Ты здесь…

Дэвис. Ужасно. Дождь ночью шел, что ли?

Астон. Небольшой.

Подходит к своей кровати, берет маленькую планку и начинает чистить наждачной шкуркой.

Дэвис. Так и знал. Заливало на голову.

Пауза.

И сквозняком прямо в лицо тянуло.

Пауза.

С мешковиной которое окно не можешь разве закрыть?

Астон. Взял бы и закрыл.

Дэвис. Так как же тогда, а? Дождь прямо на голову льет.

Астон. Воздуха надо немного.

Дэвис (вылезает из постели. На нем брюки, жилет и фуфайка. Надевая сандалии). Слушай. Я всю жизнь на воздухе провел. Нечего мне про воздух толковать. Я только о чем говорю: что-то слишком много воздуха в окно идет, когда я сплю.

Астон. Здесь душно очень, когда окно закрыто.

Подходит к стулу, кладет на него планку и продолжает чистить наждаком.

Дэвис. Да, но послушай, ты ж знаешь, о чем я говорю. Этот дождь чертов — он мне прямо на голову. Спать не дает. Я ж мог до смерти простудиться на таком сквозняке. Вот и всё. Окно только закрой, и никто простужаться не будет, вот и всё.

Пауза.

Астон. Я не могу здесь спать при закрытом окне.

Дэвис. Да, но я как? Обо мне… обо мне ты подумал? Я — как?

Пауза.

Астон. А почему бы тебе наоборот не спать?

Дэвис. То есть как?

Астон. Ногами к окну.

Дэвис. И что?

Астон. Дождь на голову не попадет.

Дэвис. Нет, так не выйдет. Так не выйдет.

Пауза.

То есть я иначе уже спать не могу. Со мной чего менять, лучше с окном. Смотри, дождь идет. Погляди только. Вон как льет.

Пауза.

Астон. Я, пожалуй, пройдусь по Голдхок-роуд. С одним типом надо поговорить. У него верстак есть. В хорошем состоянии, как я поглядел. Вряд ли он ему нужен.

Пауза.

Пройдусь туда, попробую…

Дэвис. Смотри, что получается. В Сидкап сегодня уже не добраться. Э, а сейчас не закроешь окно, а? А то зальет всё.

Астон. Закрой пока что.

Дэвис (закрывает окно и смотрит во двор). А что там под брезентом?

Астон. Доски.

Дэвис. Зачем?

Астон. Для моего сарая.

Дэвис (садится на кровать). Ботинки не присмотрел мне еще, что обещал?

Астон. Ботинки? Нет. Посмотрю… может, сегодня принесу.

Дэвис. Куда ж мне сейчас в этих выходить? Даже чаю не выйдешь попить.

Астон. Тут есть кафе по дороге.

Дэвис. А хоть бы и было, что с того?

Во время следующего монолога Астона в комнате постепенно темнеет. К концу монолога ясно виден лишь Астон; Дэвис и все предметы — в тени. Свет следует убирать постепенно, незаметно.

Астон. Я туда захаживал частенько. Давно это было. А потом перестал. Мне там нравилось. Очень часто заходил провести время. Перед тем как уехал. Как раз перед этим. Мне кажется… это было одно с другим связано… Они все… там… были постарше, чем я. Но они вроде всегда слушали. Мне казалось… они понимали, что я говорил. То есть я обычно с ними разговаривал. Слишком много болтал. Моя ошибка. И на фабрике то же самое. Стою там или в перерыв, всегда… треплюсь о разных вещах… А эти люди, они слушали, что бы я… им ни рассказывал… И больше ничего. Беда в том, что у меня было вроде галлюцинаций. И не галлюцинации даже… У меня было чувство, что я все вижу… очень ясно… все… было такое ясное… все обычно… все обычно… все обычно успокаивалось… все успокаивалось… все такое… спокойное… и… так ясно видно… было… Может, и не так… Но все равно, кто-нибудь должен был сказать. Я ничего не знал. И… верно, какая-то сплетня объявилась. И пошла ходить. Мне казалось, люди стали смешные. В кафе. На фабрике. Я все не понимал. Тогда однажды меня увезли в больницу, под самым Лондоном. Меня… привезли туда. Я не хотел. Все равно… я пытался убежать, не раз даже. Но… это не просто. Мне задавали вопросы там. Приводили и задавали разные вопросы. Ну, я им говорил… когда они хотели… о чем я думал. Хм. Тогда однажды… этот человек… доктор, наверно главный… он такой был… видный из себя… хотя я и не знал точно. Он меня вызвал. Он сказал… он сказал, что у меня чего-то там было. Он сказал, что они исследовали и решили. Он мне так сказал. И еще показал пачку бумаг и сказал, что у меня чего-то там есть, какая-то болезнь. Он сказал… просто сказал, понимаешь? У тебя… вот то-то. Это твоя болезнь. И мы решили, говорит, что в твоих интересах мы можем предложить только одно лечение. Он сказал… но я… точно не помню… как он выразился… он сказал, мы что-то сделаем с твоим мозгом. Он сказал… если нет, ты здесь останешься на всю жизнь, а если да, у тебя есть шанс. Сможешь выйти, он сказал, и жить как все. Что вы хотите сделать с моим мозгом, я его спросил. Но он только повторил, что раньше. Ну, я был не дурак. Я знал, что я несовершеннолетний. Я знал, что он ничего со мной не сделает без разрешения. Я знал, что ему нужно разрешение от моей матери. Я ей написал и сказал, что они хотят сделать. Но она подписала их бланк, понимаешь, дала им разрешение. Я знаю, потому что он показал мне ее подпись, когда я про это заговорил. Ну, в ту ночь я пытался убежать, в ту ночь… Я пять часов перепиливал один прут в окне палаты. Пока было темно. Они обычно светили фонариком на все кровати каждые полчаса. Так что я все рассчитал. И когда все было почти готово, у одного там… у него был припадок, прямо рядом со мной. Так что меня поймали. А через неделю они начали обходить и делать эту штуку с мозгом. Нам всем должны были это сделать, в той палате. И они приходили и делали по одному. По одному в ночь. Я был один из последних. И я все мог видеть, как это у других происходило. Они приходили с такими… не знаю, что это такое… вроде больших зажимов с проводами, а провода шли к маленькой машине. Электрической. Они клали человека, и этот главный… главный доктор, укреплял зажимы, вроде наушников, он их укреплял по обеим сторонам черепа. Один человек держал машину, понимаешь, и он… там он держал машину, понимаешь, и крутил ее, а главный просто прижимал эти зажимы по обе стороны — на черепе. А потом снимал. Потом они человека закрывали и больше не трогали. Некоторые начинали буянить, но по большей части все обходилось. Они просто так лежали. Да, они уже ко мне подходили, и в ту ночь, как они пришли, я поднялся и стоял, прижался к стене. Мне велели лечь на кровать, а я знал, что им надо меня положить, так как, если бы они мне это сделали стоя, у меня мог бы сломаться позвоночник. Так что я стоял, и тогда один или двое подошли ко мне, да, я тогда был моложе, гораздо сильнее, чем теперь, я был очень сильный, одного я положил, а другого схватил за горло, и тогда вдруг этот главный приставил мне зажимы к черепу, а я знал, ему не полагалось делать так, пока я стою, вот почему я… в общем, он это сделал. Так что я вышел. Вышел оттуда… но я не мог ходить. Не думаю, чтобы они мне повредили позвоночник. Это все было в порядке. Главное… что мои мысли стали медленнее… я совсем не мог думать… не мог… собраться… с мыслями… э-э-э… не мог… никак собрать их… вместе. Главное — я не слышал, что говорят. Я не мог смотреть ни направо, ни налево, мне надо было глядеть только перед собой, потому что, если я поворачивал голову… я не мог держаться… прямо. И еще головные боли. Я не выходил из комнаты. Это когда я жил с матерью. И с братом. Младшим. И я все вещи разложил по порядку у себя в комнате, все вещи, что были мои, но я не умер. Дело в том, что мне следовало умереть. Мне надо было умереть. Но все равно мне сейчас гораздо лучше. Только я с людьми не говорю теперь. Держусь подальше. Никогда не хожу туда, к ним, в кафе… И ни с кем не разговариваю… как сейчас. Я часто думал — вернусь и найду того, кто мне это подстроил. Но раньше мне еще кое-что надо сделать. Я хочу построить тот сарай, в саду…

Занавес